Текст книги "Что-то в воде (ЛП)"

Автор книги: Тревор Баксендейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава десятая

– Так что, чёрт возьми, здесь произошло? – задал вопрос Джек. Он ходил вокруг своего рабочего стола, скрестив руки на груди. – Мне казалось, вы говорили, что принесли мёртвое тело для исследования. Вы не подумали сперва проверить, действительно ли оно мёртвое?

Гвен знала, что это сарказм, однако тон Джека всё ещё был резок.

– Будь справедливым, Джек, – подал голос стоявший в дверях Оуэн. – Знаешь, этому парню пришлось потрудиться, чтобы выглядеть мёртвым: он пролежал в болоте сорок лет, разложился, завёл в себе червей, немного высох, перестал дышать, остановил кровообращение, все его жизненно важные органы перестали работать. Он мог одурачить кого угодно.

– Спасибо, Оуэн, – ядовито сказала Гвен.

– Ладно, значит, он был мёртвым, – заметил Джек, проходя мимо Оуэна. Он посмотрел вниз, в прозекторскую. Труп уже вернули на стол и привязали к нему ремнями. – В таком случае, возникает вопрос: почему он внезапно ожил?

– Я думала об этом, – заявила Гвен. – Мы знаем, что на теле зафиксированы следы энергии Разлома. Это связано со слабым пятном времени, которое здесь находится. – Она посмотрела на Джека и наткнулась на его пристальный взгляд. – Это могло иметь какое-либо отношение к тебе?

– Что ты имеешь в виду?

– Он находился слишком близко к первоначальному Разлому, – Гвен перевела взгляд на хромированный столб, пронизывающий центр их базы. – И слишком близко к тебе – человеку, который не может умереть.

Джек продолжал смотреть на неё.

– Я не верю в это.

– Почему нет? Он ожил, оказавшись здесь, рядом с тобой и Разломом! До этого с ним не происходило ничего подобного – ни когда мы его нашли, ни когда засовывали в багажник моей машины, ни когда принесли его сюда.

Джек нахмурился.

– Тогда почему он не жив до сих пор? Здесь всё тот же Разлом и всё тот же я.

– Что он мог сделать, если ты размазал по стенам остатки его мозгов, – предположил Оуэн и поднял руку. – Хотя нет, подождите – это могло быть клиническое определение чего-то, что должно быть мёртвым. Он мог не согласиться с этим.

– Тогда что мы здесь видим? – поинтересовался Джек. – Зомби?

– Или вампира? – подхватила Гвен.

Оуэн вздохнул и провёл ладонью по лицу. Ему следовало бы побриться.

– На данном этапе мы не можем ничего исключать. Тош сейчас проводит кое-какие исследования. Может быть, она что-нибудь узнает.

Джек обернулся, чтобы посмотреть на лежащий на столе труп. Гвен последовала его примеру.

– Он больше не двигался, – сказала она. – Теперь он выглядит так, как и должно выглядеть тело, пролежавшее в болоте сорок лет.

– Ага, – согласился Джек с холодной улыбкой. – Точно так же он выглядел час назад, перед тем, как решил затеять триумфальное возвращение, похлеще, чем у Фрэнка Синатры.

Он наблюдал, как Йанто ходит по прозекторской, аккуратно и методично отмывая её, но при этом стараясь держаться вне пределов досягаемости трупа.

– Лучше взгляни на это, – Тошико сидела за своим рабочим столом, и на мягких чертах её лица плясали блики от мониторов. Её пальцы щёлкали по клавишам, и в ответ на это на мониторах возникали разные изображения.

– Что у тебя, Тош? – Джек склонился над её столом и стал изучать экраны мониторов. Некоторые из них показывали происходящее в прозекторской: привязанный к столу труп и его рентгенограмму; другие – спектрографический анализ различных факторов; третьи – цифровую запись момента, когда труп впервые пошевелился.

На экране Оуэн наклонился над телом, чтобы сделать первый разрез, и внезапно отшатнулся, когда труп вдруг вернулся к жизни.

– И что это, – спросил Оуэн, вглядываясь в изображение на экране. – Повтор «Рассвета мертвецов»?

– Смотри дальше, – сказала Тош.

Все смотрели, как мертвец вскочил со стола, схватил Гвен и получил первую пулю из револьвера Джека. Гвен вздрогнула, вспомнив холодные влажные брызги, которыми обдал её труп, отшатнувшись от неё.

На экране мертвец продолжал бороться, опрокинул столик и наконец лишился значительной части своего черепа в результате второго выстрела Джека. Он упал на колени и обмяк, снова мёртвый.

– Я уже видел это, – сказал Джек.

– Мне и в первый раз это не слишком понравилось, – заметила Гвен.

– Мне тоже, – согласился Оуэн. – Ненавижу повторы.

– Подождите, – сказала Тошико и быстро вернула запись к моменту, когда труп только начал двигаться. – Слушайте внимательно.

– Если ты имеешь в виду, что кто-то пукнул, – сказал Оуэн, – то боюсь, что это был я. Думаю, в сложившейся ситуации это можно понять.

– Нет, слушай, – отмахнулась Тошико; она была не в настроении, чтобы шутить. – Это можно только услышать…

Она включила запись снова, увеличив звук. На этот раз был явственно слышен стук костей, когда труп двигался, и поражённый визг Гвен, когда мертвец схватил её за лодыжку и потянул. Все смотрели, как он притянул Гвен ближе, как она отпрянула, и услышали его шипящее дыхание.

– Он что-то говорит, – догадался Джек.

– Вероятно, он в любом случае не мог бы говорить внятно, – сказал Оуэн. – У него нет губ, челюсти одеревенели, язык и гортань высохли, как листья. Даже если он пытался что-то сказать, он не мог правильно выговаривать слова.

– Он говорит что-то о тряпье? – предположила Гвен.

– Может быть, надо спросить у него, – бросил Оуэн. – «Извините, вы не против ожить ещё раз, а то мы не вполне поняли, что вы сказали».

– Включи запись ещё раз, – велел Джек.

Они послушали.

– Это точно «тряпки» или «тряпка», – заявила Гвен. – Я уверена.

– Он может не выговаривать звук «с», – предупредила Тошико. – У него нет губ и языка, чтобы контролировать речь. Он пытается что-то сказать, но не всё получается правильно.

– Это могло быть «бутылочка пивасика», – сказал Оуэн.

– Подождите – компьютер нашёл соответствие, – сказала Тошико. Она нажала на одну из кнопок, и звук включился снова, очищенный от всех посторонних шумов. – А что, если мы совместим это с изображением? – она придвинула клавиатуру к себе и стала что-то печатать. Через несколько секунд на экране снова возникло оригинальное изображение, но на этот раз с улучшенным звуком.

Мертвец слез со стола, схватил Гвен, прижал её к себе. Он посмотрел на неё – или попытался посмотреть, – и сказал:

– Водяная ведьма! Водяная ведьма!

Затем прозвучала серия искажённых, приглушённых шумов – разговор Оуэна с Джеком – и револьвер Джека сказал последнее слово.

Глава одиннадцатая

Боб Стронг проснулся от приступа кашля. Он снова заснул на диване, но ему удалось лишь несколько минут подремать до очередного спазма. Если это был грипп, то ему предстояло пройти все круги ада, и он знал это. Многие люди называют гриппом тяжёлую простуду, но он как врач знал, что обычная простуда сильно отличается от гриппа. И знал, что можно ожидать сильных головных болей, судорог, лихорадки, даже бреда.

Он принял несколько сильных обезболивающих и отхаркивающее, но не похоже было, чтобы эти средства действовали. Всякий раз, когда он кашлял, ему казалось, что его грудь и горло горят огнём, он отхаркивал мокроту, и всё это отзывалось болью в мозгу.

Он лежал на диване, потел и смотрел «Ричард и Джуди»[10]10
  «Ричард и Джуди» – британское ток-шоу, существовавшее в 2001–2009 годах. Его ведущими была семейная пара Ричард Мэдли и Джуди Финниган.


[Закрыть]. Ему подумалось, что свалиться с гриппом – это ещё не самое худшее, что могло произойти. Однако, если начистоту, он чувствовал себя слишком больным, чтобы двигаться, и сегодня он определённо не мог пойти на работу. Он пытался позвонить Иейану Дэвису, но каждый раз, когда он звонил в больницу, линия была занята. Тогда он попробовал дозвониться Иейану на мобильник, но телефон, вероятно, был выключен или переведён в бесшумный режим, потому что на звонок никто не ответил. В конце концов телефон выскользнул из пальцев Боба, потому что они были мокрыми от пота, и он не смог наклониться, чтобы поднять трубку с пола.

Он смотрел все подряд передачи «Scrum V»[11]11
  «Scrum V» – бренд, используемый телеканалом «Би-Би-Си Уэльс» для показа программ, посвящённых регби.


[Закрыть], мучительно кашляя и харкая. После одного особенно тяжёлого приступа он увидел следы красно-зелёного гноя на носовом платке. Он так отчаянно кашлял, что у него невыносимо драло горло.

Боб со стоном упал на подушки. Голова у него раскалывалась. Шум автомобилей за окном, казалось, встряхивал весь дом, словно мимо него непрерывно двигался поезд-экспресс.

В конце концов он услышал звонок своего мобильного телефона. Свесил одну руку с дивана, поднял трубку и откинул крышечку.

– Иейан?

– Боб, как дела? – прогудел знакомый голос.

– Отвратительно. Я как в аду, – Стронг снова откашлялся, выплюнув ещё порцию мокроты с красными прожилками. – О Господи, извини. Не думаю, что смогу выйти на работу до конца недели, Иейан.

– Боб, ты нам нужен, – сказал Иейан. Его голос звучал напряжённо. – Здесь творится полный бедлам! Люди валят толпами. Инфекции нижних дыхательных путей, кашель, грипп, всё равно, как это называть. Ничего не понятно, а пациенты всё продолжают прибывать. Нам пришлось отказать некоторым в обслуживании. Мы перенаправили их в Блэквейр[12]12
  Блэквейр – район в Кардиффе. В данном случае имеется в виду пункт первой помощи, расположенный в этом районе.


[Закрыть], а одного или двоих я послал прямо в больницу святой Елены.

Боб попытался сесть.

– Чёрт, Иейан, мне жаль. Я не знал, что всё настолько плохо. Кажется, с ними всеми случилось то же, что и со мной.

– Тогда что это? Эпидемия?

– Ты связывался с врачами из других регионов?

– Я хотел сначала поговорить с тобой. Ко мне уже приходили журналисты, что-то вынюхивали.

– Хорошо, – Боб снова закашлялся. – Нужно вести строгий учёт того, сколько пациентов приходит с симптомами гриппа.

– Да, я знаю. Я уже поручил это Летти. Мы сможем объявить это эпидемией, если заболевание диагностируют у четырёхсот человек из ста тысяч.

– Не думаю, что это зайдёт так далеко, – уверил его Боб.

– И что это, по-твоему?

– Иейан, я не имею ни малейшего представления об этом! – Боб на мгновение задумался о том, стоит ли сообщать Иейану о визите Оуэна Харпера. Но Иейан казался по-настоящему взволнованным, и Боб боялся, что причастность чиновника из правительства, берущего образцы крови, только ещё больше его встревожит. Харпер сказал, что это всего лишь превентивная мера, но это, кроме того, было конфиденциально. И, в конце концов, это могло оказаться просто местным феноменом. – Вероятно, это вирус или что-то в таком роде, – неуверенно сказал он.

– Ну, именно это мы и говорим людям, когда не знаем, что с ними не так.

– Слушай, дай мне ещё один свободный вечер. Посмотрим, как я буду чувствовать себя утром. Если я смогу, то приду на работу.

– Нет, оставайся дома. У тебя хриплый голос. Тебе нужно выздоравливать. Мы справимся. В случае необходимости возьмём на твоё место временного заместителя. Я только надеюсь, что на сегодня это было самое худшее, что могло случиться.

– Спасибо, друг, – Боб снова закашлялся и закрыл крышку телефона. Ему было жаль Иейана, но он действительно не мог сейчас выйти на работу. Он снова упал на диван и закрыл глаза, кашляя и держась за грудь, словно она готова была расколоться.

* * *

– А что, если он не нападал на нас? – сказала Тошико.

– Мистер Мертвец там пытался задушить Гвен, если ты не заметила, – ответил Оуэн. – По-моему, это и есть нападение.

– И всё-таки, разве он это делал? – спросила Тошико, глядя на каждого из коллег по очереди. – Я имею в виду, нападал на неё. Вы все видели запись. Конечно, он схватил её. Сбросил с лестницы. Но что потом?

– Я думал, что он собирается её поцеловать, – сказал Джек и пожал плечами. – Ну, я бы это сделал.

– Я не такая, – заметила Гвен со слабой улыбкой. – Я хочу сказать, что я, как правило, не встречаюсь с трупами.

– А как же Рис? – спросил Оуэн.

Гвен, даже не взглянув на него, показала ему неприличный жест.

– Я подумала, что он пытался её увидеть, – продолжала Тошико. – Его глаза совсем высохли, но он делал такие движения, как будто пытался рассмотреть её…

Джек щёлкнул пальцами.

– А потом он сказал «водяная ведьма», верно?

– Дважды, насколько мы можем судить. Или что-то очень похожее на это.

Джек склонился над столом Тошико, нахмурившись и поджав губы, и стал что-то изучать.

– Может быть, он принял Гвен за какую-то старую ведьму, – предположил Оуэн. А когда Гвен сердито сузила глаза, добавил: – Нет, серьёзно… Первое, что он делает, когда просыпается после того, как сорок лет пролежал мёртвым, – спрыгивает со стола для вскрытий и видит Гвен. Или, по крайней мере, размытое очертание Гвен. Он, конечно, не мог видеть её чётко. Но, возможно, он мог понять, что это женщина – небольшой рост, длинные волосы – этого было бы достаточно.

– Но ведьма?! – повторила Гвен. – Большое спасибо.

– Мы ведь не знаем, что он увидел последним перед смертью, правда? – гнул своё Оуэн. – Может, это была какая-нибудь злая старая ведьма с ножом.

– Спасибо.

– Или, возможно, он пытался предупредить нас о Чернозубой Салли, – сказала Тошико.

Оуэн нахмурился.

– О ком?

– Профессор Лен использовал термин «водяная ведьма», я уверена в этом, – пояснила Тошико. – Он рассказывал нам о местных легендах, касающихся Гриндаун Мосс. О злых духах, которые живут в стоячей воде.

– Это стоит проверить, – сказала Гвен. – Я свяжусь с профессором и посмотрю, что он скажет.

– Но это всё равно не скажет нам, почему труп ожил, – заметила Тошико.

– При условии, что он действительно был мёртв, – уточнил Джек.

– В противоположность тому, что он притворялся мёртвым в течение сорока лет.

– Подождите, – Оуэн поднял руку. – Когда это «оно» вдруг стало одушевлённым?

– Но ты же сказал, что тело принадлежит мужчине, – сказала Тошико.

– Да.

– И мы не знаем его имени, верно?

– Да.

– Тогда мне кажется несправедливым продолжать называть его «оно». – Тошико в упор посмотрела на коллег. – Это моё мнение.

– Тебе хорошо говорить, – ответила Гвен. – Это не на тебя он пялился. – Её передёрнуло, и она схватила чашку с кофе. – Я до сих пор чувствую запах от его дыхания.

– Я просто сказала, и всё, – запротестовала Тошико. – Мы ни в чём не можем быть уверены, разве нет?

– Мы даже не можем быть уверены, что на этот раз он действительно умер, – согласился Оуэн. – До этого я мог бы делать ставки на то, что он мёртв, а теперь – не уверен. Кто-нибудь даст мне фору?

– Оуэн, у него же нет половины головы.

– Немного увеличьте преимущество, я соглашусь, но…

– Нам нужно точно знать, что вернуло труп к жизни, – объявил Джек, вставая. – Кто-нибудь хочет высказать свои соображения, прежде чем я снова подпущу к нему Оуэна?

– Я не против подойти к нему с ножом, если кто-нибудь будет его держать, – сказал Оуэн.

– Нет необходимости. Йанто привязал его к столу. Это безопасно.

– Хорошо, но чисто для отчёта я должен сказать, что я не восторге от того, чтобы делать вскрытие пациенту, которого нужно привязывать к столу во время этой процедуры.

– Эй! – донёсся из прозекторской взволнованный голос Йанто. – Идите сюда скорее!

Оуэн обогнал Джека и побежал по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Джек бежал за ним, а у него за спиной – Тошико и Гвен.

– Лучше ему сейчас не оживать, – предупредил Джек. – Теперь это становится чем-то личным!

* * *

Йанто в резиновых перчатках и с ведром, стоящим у его ног, указывал на труп.

Тело по-прежнему лежало на столе, надёжно привязанное. Оно не двигалось и не собиралось никуда идти.

– В чём дело, Йанто? – спросил Джек, ослабляя откидную створку на кобуре.

Гвен осторожно обошла стол, не желая слишком близко смотреть на зияющую в верхней части черепа дыру. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что череп был лишь наполовину наполнен высохшим мозговым веществом.

– Я видел, как оно двигалось, – сказал Йанто.

– Снова? – уточнил Джек.

– По мне, это нормально, – вставил Оуэн. – Я имею в виду, для человека, который уже дважды умирал. Насколько ещё более мёртвым он может стать?

– То есть теперь это не «оно», а «он», что ли? – осведомился Йанто.

– Смотрите! – воскликнула Тошико, указывая на тело.

Они посмотрели. Труп подёргивался.

– Вот оно, – удовлетворённо кивнул Йанто. – Я же сказал, что видел, как оно двигалось.

Джек вытащил револьвер, и на этот раз и Гвен обеими руками схватилась за свой автоматический пистолет.

Труп снова дёрнулся, словно дрожь пробежала по истощённому телу.

– Что происходит? – спросил Джек. – Какая-то разновидность нервного импульса?

– Агония? – Оуэн покачал головой. – Поздновато для этого.

Тошико, чьё научное любопытство пересилило инстинктивный страх, наклонилась, чтобы посмотреть на труп поближе, и провела над ним одним из своих портативных сканеров.

– Осторожно, Тош, – предупредила Гвен, немного переместившись для лучшего обзора.

– Это не труп шевелится, – спокойно сказала Тошико. – Я имею в виду, он двигается, потому что его что-то двигает… что-то внутри.

Внезапно из груди трупа послышался приглушённый треск, и Тошико отпрянула. Джек поднял свой револьвер и прицелился; Гвен рядом с ним повторила его движение.

Тело снова начало извиваться, и теперь, после слов Тошико, все видели, что его двигает что-то другое.

– Там что-то внутри, – понял Оуэн. – Что-то двигающееся…

Гвен сильнее сжала пальцы на рукоятке своего пистолета.

– Что? Что это?

– Гигантская личинка? – задумался Оуэн.

Горло трупа внезапно вспухло, и его рот открылся. Раздробленный череп затрясся – из-за того, что что-то пыталось выбраться наружу между оскаленных зубов, словно гигантский язык. Оно было тёмным и блестящим, покрытым густой, запёкшейся кровью, словно кусок сырой печени. Челюсти с треском ломающихся костей открылись шире и застыли в таком положении, пока нечто подобное гигантскому слизняку выползало изо рта трупа.

Наконец череп раскололся окончательно, и среди остатков челюстей и горла показалась эмбриональная фигура, покрытая паутиной липкой слизи. Фигура двигалась, изгибаясь, словно мотылёк, появляющийся из куколки, протягивая свои веретенообразные, как у насекомого, конечности.

– О Господи, – дрожащим голосом проговорила Гвен. – Это… это человек.

Крошечная головка повернулась, чтобы посмотреть на неё. Из-под сгустка свернувшейся крови ярко горели два глаза, а рот злобно кривился в шипении.

Прогремел выстрел, резкий и беспощадный, и новорождённое существо превратилось в кровавые ошмётки.

Джек и Гвен обернулись к Оуэну, который стоял, подняв пистолет; дуло ещё дымилось. Он всё ещё целился в останки, и его лицо кривилось в гримасе крайнего отвращения.

– Зачем ты выстрелил? – спросил Джек.

– Разве ты не видел это? – выдохнул Оуэн. – Ты видел, на что это было похоже? Это был…

– Человек? – повторила Гвен.

– Нет, – Оуэн покачал головой. – Нет-нет-нет. Это был не человек.

– Значит, пришелец, – решительно заключил Джек. – С каких это пор мы стреляем в пришельцев, как только увидим их, Оуэн?

Оуэн медленно опустил пистолет и уставился в пол, не желая встречаться взглядом с коллегами.

– Это не было правильно. Это было… Это было неправильно.

И, не говоря больше ни слова, он повернулся и вышел из помещения.

Тошико уже исследовала останки существа.

– Должно быть, оно жило там всё время, – сказала она, указывая на труп. – Возможно, как в инкубаторе.

– Внутри трупа?

– Почему нет? Личинки мух так развиваются.

– Но это была не муха, – возразила Гвен.

– Чем бы это ни было, я хочу знать, – сказал Джек Тошико. – Если надо, попробуй восстановить его первоначальный вид. Мы должны точно узнать, что это было. Работай с Оуэном.

– С Оуэном?

Джек кивнул, направляясь к выходу.

– Я всё улажу с ним.

– Нет, позволь мне, – сказала Гвен, схватив его за руку. – Я найду его.

Глава двенадцатая

Боб задыхался. Ему казалось, что его горло так раздулось, что закрыло гортань. Он очнулся от дремоты в панике из-за того, что не мог дышать. Не мог дышать. Даже основной дыхательный инстинкт почему-то был забыт.

Он вскочил с дивана и неловко приземлился на колени; его рвало. В конце концов ему удалось сделать глубокий вдох и выдох. Он почувствовал, как после этого застучало его сердце, стараясь разнести достаточно кислорода по всему телу. Ещё две минуты он хрипел и стонал, пока не почувствовал себя в состоянии сесть и поздравить себя с тем, что он всё ещё жив.

В своей практике ему приходилось сталкиваться со случаями остановки дыхания во сне. Это было странное состояние, когда человек просто прекращал дышать, обычно во сне, среди ночи. Часто от этого можно было избавиться, просто повернувшись на бок или проснувшись – после этого дыхание восстанавливалось. Во время исследований было замечено, что некоторые пациенты могли не дышать на протяжении полных тридцати – шестидесяти секунд, после чего дыхание возобновлялось.

Сам же он никогда раньше не испытывал ничего подобного, и это было ужасно. Ещё более ужасно, чем ангина и изматывающий кашель, который до сих пор мучил его. Дышать, насыщать тело и мозг кислородом, – это основная потребность для любого живого существа. Лишившись этой возможности, человек невероятно быстро начинает паниковать. Без еды и питья можно обходиться в течение многих дней. Без кислорода человек не проживёт дольше двух минут.

Боб поднялся с пола и направился в ванную, кашляя и харкая. Он чувствовал себя больным и опустошённым. Поднявшись на лестницу, он почувствовал, как огни пляшут у него перед глазами. В ванной он посмотрел на себя в зеркало и чуть не упал в обморок.

Человек в зеркале совершенно не был похож на Боба Стронга. Он был измождённым, с серым лицом и тёмными кругами под покрасневшими глазами. Губы посинели. Он действительно в течение некоторого времени не дышал во сне. Он потёр ладонями свои холодные щёки, пытаясь вернуть лицу цвет – нормальный цвет.

Он снова кашлянул, забрызгав белую раковину красными и зелёными каплями мокроты.

– О, Господи, – простонал он. – Когда это закончится?..

Он медленно вернулся вниз, в гостиную. За окном ездили туда-сюда автомобили, люди проходили мимо, не подозревая о том, в каком тяжёлом положении он находится. В прежние времена о нём позаботилась бы его жена. Она бы закутала его в одеяла, подавала чай и всё такое. Она бы стонала и жаловалась на то, что все мужчины, когда заболевают, ведут себя, как младенцы, но она была способна заботиться о людях. Боб никогда не чувствовал себя таким одиноким, как сейчас, и ему отчаянно хотелось снова поговорить с ней. И она бы решила, что это так типично – то, что ему пришло в голову связаться с ней, только когда он заболел.

Он поднял телефонную трубку и упал на диван, согнувшись в очередном приступе кашля. Номер мобильного телефона бывшей жены был у него на быстром наборе, но какой смысл звонить ей сейчас? Она не придёт навестить его. Хотя она могла бы понять, что с ним происходит. Но, может быть, хорошо было бы просто услышать её голос. Хоть чей-нибудь голос.

Он подпрыгнул от неожиданности, когда телефон в его руке зазвонил.

– Алло?

– Боб, как ты, дорогой?

Боб крепче сжал трубку.

– Мама? Что-то случилось, почему ты звонишь?

– Я хотела узнать, приедешь ли ты на папин день рождения. Ты ведь помнишь, в следующем месяце ему исполняется восемьдесят, и мы планируем устроить приём. Все там будут. Я звонила тебе в больницу, но мне сказали, что ты заболел и ушёл домой. В чём дело?

– Не знаю, – ответил Боб. – Думаю, какая-то инфекция. Хотя я не уверен.

– Это не то, о чём говорили в новостях? Звучит ужасно.

– А что говорили в новостях?

– Эпидемия гриппа в Уэльсе. Как раз в твоём районе, дорогой.

– Я не слышал, – сказал Боб. Он почувствовал беспокойство и потянулся за пультом от телевизора, пока его мать продолжала говорить.

– Ты лечишься? Приготовил себе горячее питьё? Я всегда делала тебе напиток из мёда и лимона, помнишь? – её голос был таким тёплым; она никогда не прекращала думать о Бобе как о своём самом младшем мальчике и, всякий раз, когда он болел или был расстроен, она начинала говорить тем самым тоном, какой использовала, рассматривая разбитую коленку или идущую из носа кровь, когда он был маленьким. – Ты хорошо питаешься? Хочешь, чтобы я приехала? Может быть, я смогу помочь…

– Мама, мне тридцать восемь лет. Обо мне не нужно заботиться, – он сказал это более резким тоном, чем собирался, и тишина на другом конце провода дала ему понять, что мать заметила это. – Слушай, прости, но я действительно очень плохо себя чувствую. Сейчас не лучшее время.

– Именно поэтому кто-нибудь должен приехать, – сказала мать, немного смягчившись. – Ты нуждаешься в заботе, Боб. Я всегда это говорила. Мужчины никогда не могут позаботиться о себе должным образом, когда болеют.

– Нет, правда.

Родители Боба в прошлом году переехали из Ричмонда в Херефорд. Для их возраста это было достаточно большим шагом, но здоровье Роберта Стронга-старшего было слабее, чем он любил признавать, и идея переезда в бунгало выглядела вполне привлекательной. Мать Боба была родом из Херефордшира, и она всегда хотела вернуться туда жить из Лондона. И Боб подозревал, что не последнюю роль в принятии его родителями решения о переезде сыграл тот факт, что теперь они жили куда ближе к Кардиффу, где поселился он сам. От его дома до их нового бунгало был всего час езды, и теперь он понял, что никогда не навещал их так часто, как обещал поначалу, и, уж конечно, не так часто, как должен был.

– Как папа? – в конце концов спросил Боб, справившись с очередным приступом кашля.

– Прекрасно, – последовал ответ, хотя по тону голоса матери Боб понял, что всё не так хорошо, как она надеялась. – Ему всё ещё тяжело ходить, и, конечно, он не может подняться со своего кресла, бедняга.

Боб услышал чей-то голос, доносящийся из комнаты на заднем плане.

– Что это было?

– Это папа меня перебивает, дорогой. Он сказал, что, что бы ты ни делал, не становись старым.

– Это чушь! – голос отца просачивался с дальнего конца комнаты.

– Скажи ему, что с ним всё в порядке, – сказал Боб. – И что я буду счастлив, если мне удастся дожить до его возраста.

Он слушал, как мать передаёт его слова, и приглушённый ответ отца. Боб зажмурился и почувствовал ком в горле. Внезапно ему больше всего на свете захотелось снова увидеть своих родителей.

– И скажи ему, что я приеду на день его рождения, – хрипло добавил он. – На самом деле, как только мне станет лучше, я приеду вас навестить.

Голос матери теперь звучал веселее.

– Может быть, ты мог бы остаться у нас, хотя бы на одну ночь. Это было бы прекрасно.

– Да, я бы этого хотел. Я приеду на выходные.

– Это очень мило. Скажи мне, когда приедешь, чтобы я могла запастись продуктами. Твой отец сейчас не очень много ест – только куриный суп на обед – и я должна быть осмотрительной, так что я куплю продукты специально для тебя.

– Отлично.

– И выздоравливай скорее. Мне не нравится твой голос.

– Хорошо, мама. Спасибо.

– Я перезвоню тебе завтра. Береги себя, сынок.

– Да. Я люблю тебя. Пока.

Боб выключил телефон и откинулся на подушки. Он выкашлял полный рот густой, вонючей мокроты, и сплюнул её в носовой платок. Рвотные позывы становились всё сильнее, их уже трудно было игнорировать.

Чтобы отвлечься, он включил телевизор. На одном канале шла передача об агентах по продаже недвижимости, на другом тоже что-то подобное. Он снова переключил канал и на этот раз попал на сводку новостей.

Так называемая эпидемия гриппа была основной темой новостного выпуска. Конечно, упоминание об этом было в середине второй сводки, потому что со всех концов Великобритании поступали отчёты о резком увеличении количества жалоб на болезни дыхательных путей. Уловив это, Боб сел на диване и стал внимательно слушать.

– …и представитель Министерства здравоохранения сообщил, что ещё слишком рано, чтобы судить, является ли это серьёзной эпидемией гриппа.

Изображение на экране сменилось; теперь показывали младшего министра здравоохранения (Боб не потрудился посмотреть на его имя, которое появилось в нижней части экрана), стоящего на фоне здания Парламента.

– Понятно, что мы не хотим слишком остро на это реагировать. Сотрудники Национальной службы здравоохранения могут не только распознать серьёзную эпидемию, но и знают, как с ней бороться. До сих пор ситуация не должна была дойти до критической отметки, и я не думаю, что это случится.

Картинка снова сменилась – на сей раз на изображение врачебного кабинета в какой-то больнице.

– Однако многие терапевты обеспокоены внезапным увеличением жалоб на заболевания дыхательных путей, ответственность за которые, по их словам, нельзя полностью возложить на сезонные изменения.

Камера показала сидящего в кабинете врача – пожилого мужчину в очках с толстыми стёклами. Подпись внизу экрана сообщала, что это доктор Грэм Уокер.

– На прошлой неделе я принял в четыре-пять раз больше пациентов с тем, что я назвал бы серьёзными проблемами с дыханием. Это ненормально, и мы должны быть настороже. Проблема в том, что Вестминстер игнорирует это, просто потому, что эпидемия зафиксирована в Уэльсе, а не в Лондоне.

– Некоторые из высказавшихся чувствуют, что опасениям врачей не уделяется должного внимания, и это может ставить под угрозу здоровье общественности, – продолжал репортёр. – Однако Правительство поспешило напомнить, что в стране действует широко распространённая программа прививок против гриппа, и любой житель Британии старше шестидесяти пяти лет может получить прививку бесплатно. Это условие действует также для людей, входящих в группу риска, в том числе лиц с хроническими заболеваниями сердца, почек, больных диабетом или астмой. Дэвид Коултон, специально для Новостей Би-би-си 24 часа.

Боб отключил звук и снова откашлялся в платок. С одной стороны, он почувствовал себя немного лучше от осознания того, что он был не единственным, кто страдал от этой непонятной болезни; но, с другой стороны, его действительно занимал вопрос, что, в случае чего, будет предпринимать Правительство. Возможно, ничего – до тех пор, пока не будут готовы результаты анализа его крови.