Текст книги "Три грации"

Автор книги: Тони Молхо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Все-таки мое затянувшееся девичество беспокоит пуританскую семью, подумала Джуди и сравнила глянцевую голливудскую морду с длинным, сухим, как у породистой борзой, лицом стопроцентного янки. Нет, лощеный красавец и в подметки не годится обыкновенному, белобрысому и сухому как моль Бену. Нет! Даже нечего и сравнивать!.. Но все-таки интересно почитать, о чем же ответственный старший брат хотел поведать младшей незамужней сестренке. Повернула розовый абажур прикроватной лампочки так, чтобы не слепил глаза, пристроила под руку мешочек с любимыми кисло-сладкими леденцами, а под другую – подушку помягче, подоткнула пуховое одеяло со всех сторон, свернулась удобным калачиком, и тут из окна донесся тихий вкрадчивый звук…

Или показалось?..

Опять тихий, противный, беспокоящий душу звук. По стеклу… Кто-то скребется…

Может, ветка пихты?..

…И по раме.

Скребет.

А теперь – стучит. Негромко, но отчетливо. И требовательно.

Подойти?.. Или не надо? Кто там – свои или чужие?

Все свои умеют входить в дверь.

Ветки так не стучат. Требовательно.

Проклиная все на свете, Джуди вытащила согревшиеся было ноги из-под одеяла и замерла. А может, не надо подходить? Как к телефону. Пусть себе звонит. Меня нет дома… Но стук продолжался.

Черт!

Джуди потушила свет в комнате, чтобы можно было увидеть того, непрошеного, с другой стороны темного стекла, отодвинула штору и вгляделась в чернильную темень. Вгляделась и отпрянула. Прямо на уровне ее глаз в кромешной темноте плавало белое человеческое лицо – подвешенное среди мрака.

Повешенный! На пихте! Перед ее окном!

Она судорожно зажала рот рукой, чтобы не закричать от ужаса, – и тут белая маска ожила, растянула в страшной улыбке тонкие бескровные губы и стала беззвучно шевелить ими, как в музее мадам Тюссо.

Господи! Какой ужас!

Джуди в панике отпрыгнула от окна и бешеным движением задернула тяжелую штору, чтобы закрыть ужасный мертвый лик, но тут преступный голос повешенного прохрипел:

– Прости, я не хотел тебя пугать!

Что-то знакомое – может, акцент или интонации? – послышалось в голосе, раздающемся из-за окна. Настолько знакомое, что испуганная барышня решилась приоткрыть плотную штору и, не подходя к окну, издалека взглянуть в черное пространство.

– Что? Не ждала? – Насмешливый голос Бена вернул несчастную пуританку к жизни.

Капельки холодного пота высыхали на спине, стягивая кожу. Она все поняла. Свет от проклятых низеньких фонариков, меловым тоном заливавший лицо снизу, уродовал его, превращая в страшную маску мертвеца. Тела не было видно, и ужасающая маска плавала в кромешной темноте, как подвешенная. Уф!..

– Черт бы тебя побрал! – с чувством ответила гостеприимная хозяйка и открыла створки окна, чтобы было удобнее разговаривать. Непрошеный гость удовлетворенно осклабился. – Как вы тут очутились? Я не слышала шума автобуса!

– Как очутился? – Вопрос, казалось, удивил гостя. – С попутным ветром прилетел, как же еще? А насчет того, что не слышали, – простите, мадам, но ведь и вы летаете на своей метле совершенно бесшумно! Не всегда надо привлекать внимание к нашим скромным особам! Не так ли? Или я ошибаюсь?

Ошарашенная Джуди не нашлась, что ответить, а гость, по-прежнему без малейшего усилия паря в воздухе, невозмутимо продолжал:

– Я, собственно, прибыл лишь для того, чтобы сообщить вам, алмазная донна, что наша юная Афродита осталась ночевать в гостинице у Итамара. Только чтобы вы с Рахелью не волновались.

– Очень любезно с вашей стороны. – Джуди смерила учтивого посланца долгим взором. – Утром я передам это Рахели. Она с вашим другом-фотографом час назад уединилась у себя в комнате, так что я предполагаю, что сию секунду она не очень беспокоится о судьбе молодой пары.

– Ах, вот как, – совершенно не удивился Бен.

– А позвольте полюбопытствовать, как вы умудряетесь висеть в воздухе такое продолжительное время? И не устать?

– Опыт, моя дорогая, только опыт и никакого мошенничества. Богатый опыт влезания в гнезда горных орлов и в окна к прекрасным дамам.

– А дверь Ваше Магическое Величество игнорирует? Вход в дверь – это слишком буднично, это не соответствует вашей категории?

– Дверь? – Гость призадумался. – Ну что ж, такая возможность тоже имеется. Но это обязывает.

– Обязывает?! Обычный вход через дверь?! Помилуйте, к чему?

– Ну как – к чему? – В голубых, теперь темных, глазах заплясали сатанинские искорки. – К приглашению, например. А я его еще не получал… – Он двусмысленно улыбнулся. – Может быть, вы соблаговолите мне его выдать? Я готов его получить!

Бледное от лунного света лицо вплотную придвинулось к окошку, мускулистые руки, покрытые сетью синеватых вен, легли на подоконник. Взгляд из ленивого и игривого стал хищным и властным, выражая истинную суть этого человека. Он действительно был готов.

И Джуди знала – к чему.

Они оба знали – к чему.

Сладкий холодок запретных похождений прошел у нее по напрягшемуся животу вверх, заставляя дрожать грудь, вверх, затуманивая голову близкой и возможной огненной страстью. Груди сами собой налились и потяжелели, взор затуманился, а сочные губы раскрылись, готовые произнести запретные слова. Она уже видела, как, подрагивая от внутреннего напряжения, тянутся к ней большие мужские руки, уже подставила лицо под его дыхание – сильное и заколдовывающее дыхание опасного зверя, уже чувствовала на себе тяжесть и жар его тела, уже…

«В Сатану бы мне влюбиться, что ли? Надышаться вволю адским зноем. Задохнуться бы в любовном стоне вместе с огнекудрым Сатаною!..»

Его лицо вдруг очутилось совсем близко – даже наклоняться не надо, он уже до половины туловища высился в оконном проеме, загораживая черный квадрат ночи широченными плечами. Ну… еще миг… Она, как сомнамбула, тянулась к завораживающему взгляду жгучих глаз, уже не столько видя, сколько всем своим существом ощущая призыв и власть этого огненного взора.

Ну… еще миг, еще одно незаметное движение, и…

Вдруг в голове торжественно загудел орган, перед глазами возник туманный флер и язвительный бас пропел: «…До обрученья не целуй, не обнимай… Ха-ха-ха-ха!..» Строгие материнские глаза возникли перед невидящим взором, и молящие – брата. Ты не допустишь позора семьи!

Холодная эта мысль как лезвием полоснула по разгоряченному мозгу, отрезвила его. Дыхание сбилось, мгновенно устыдившаяся своей животной похоти женщина невольно отступила назад, в спасительную теплую глубину комнаты, под домашний свет розового абажура. Тот – чужой, сатанинский зверь – остался торчать в темном окне ночи как черт, застрявший в окне церкви при первом крике петуха.

Он понял. Опустил руки. Качнулся обратно в ночь – безропотно, безмолвно. Смотрел из окна и молчал. Лицо его кривилось, как от боли.

Она смотрела на него из непорочной розовой глубины, защищенная безгрешным домашним абажуром.

– Вы пожалеете о вашем решении, – одними губами прошептал он, сраженный.

– Нет, – тихо ответила она, убежденная в своей правоте.

Помолчали. Посмотрели друг на друга. И оба улыбнулись – грустно, по-стариковски.

И молча – уже нечего было сказать.

Потом он шевельнулся в окне, как в раме от картины:

– Наверное, вы правы… Завтра мы поговорим на эту тему, если вы не возражаете… А засим позвольте пожелать вам спокойной ночи. – Он галантно поклонился. Еще раз посмотрел на застывшую фигурку в кувыркающихся овечках – печально, безнадежно. – Ах да, завтра последний день. Сегодня – последняя ночь…

Она продолжала молчать.

Он вздохнул, потом как-то подобрался, сосредоточился, как будто принял решение, и стремительно наклонился к ней:

– Ну вот, в последний день я вас и удивлю. Наша любовь впереди! Чао! – Он послал даме воздушный поцелуй, неожиданно озорно подмигнул и растворился в черноте ночи.

Джуди, мгновенно раскаявшись в своей глупости, бросилась к окну – фантом исчез, будто его и не было. Пустой зеленый газон, освещенный низенькими фонариками, пустая стоянка перед домом, залитая белым лунным светом, ночные бабочки, как снежинки, порхающие в мертвенном свете фонарей. Она прислушалась – разноголосые хоры лягушек, зловещее уханье совы да далекое, тоскливое завывание шакалов.

Свежий ночной ветер бил в пылающее лицо.

И больше ничего.

Господи – почему?! Почему она такая бестолочь?! Так и будет вечно тащить за собой груз устаревших понятий, старушечьих привычек, никому не нужных устоев?! Идиотка, просто дура!

Она бросилась лицом в подушку, в ярости отбросила от себя ухмыляющуюся идеальную глянцевую морду и разрыдалась.

5

– Девочка осталась ночевать у Итамара. – Джуди намазала маслом булку, шмякнула на нее сочный кусок селедки и осмотрела стол в поисках соленого огурца.

– Этого следовало ожидать, – одобрительно закивала пожилая леди и, подумав, досыпала в стакан горячего молока еще немного золотистого корнфлекса. – Бог мой, дорогая, вы пьете чай с селедкой?

– С детства, – с трудом подтвердила Джуди – рот ее был занят, – а дедушка, профессор-хирург, умнейшая голова, в детстве пил керосин. Бабушка рассказывала, что от него прятали все керосиновые лампы и примусы. Видимо, это у нас наследственное – любовь к необычным вкусовым ощущениям.

Рахель внимательно взглянула на нее. Молодая соседка сидела напротив, накинув теплую вязаную шаль на будничный темно-синий тренировочный костюмчик, вяло жевала любимый бутерброд и рассеянно обозревала хорошо знакомый пейзаж, не глядя на собеседницу. Бледное лицо ее осунулось, волосы причесаны кое-как, на лице – безнадежная усталость и безразличие. Совершенно непохожа на оживленного и подтянутого общительного врача, какой Рахель привыкла видеть ее уже четыре дня подряд. И это – конец отпуска?! Так. И вчера она тоже не была такой. Значит, ночью что-то произошло. И что бы это могло быть?

Воспоминания о ночи заставили сдержанно улыбнуться тщательно накрашенные губы. Она сладко потянулась и улыбнулась украдкой еще раз – то, что произошло у нее ночью, – чрезвычайно приятно и требует продолжения. И оно, несомненно, будет. Они оба позаботятся об этом, без всякого сомнения. Сладкие воспоминания невольно растягивали губы в улыбку, румянили щеки, заставляли кровь быстрее бежать по жилам, а мышцы – дрожать от возбуждения. И это – прекрасно! А как хорошо теперь спится! Глубоко и сладко, как в далекой юности. Господи, ведь она первый раз за много-много лет заснула без снотворного! И без слез, без воспоминаний, без угрызений совести!.. Неужели это произошло со мной?! Так не бывает… И это мы продолжим. Будьте уверены. Рахель победно оглянулась вокруг и тут же увидела рядом со столом вчерашнего рыжего кота. Тот, как всегда, попрошайничал.

Не люблю кошек, незлобиво подумала она. Нет в них порядка. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Они слишком самостоятельные. Безобразие! И не стесняются вести себя так, как им хочется. Бесстыдство! Но с точки зрения сегодняшней ночи – что-то в этом есть, капелька бесстыдства – это совсем неплохо. Может быть, они правы. Что ж, исходя из этого, не грех и поделиться с нахальными тварями.

Рахель бросила под стол кружочек кровяной колбасы и с удовольствием посмотрела, как кот, урча, вцепился в аппетитный кусок. Пусть ест. Скорее всего, он тоже приятно провел ночь, и ему надо поддержать душевные и физические силы. На здоровье.

А вот молодой соседке, видимо, не повезло. У нее ночью тоже что-то случилось, но совсем не такое… Хмурая, мешки под глазами, бледна и неразговорчива. Что-то не получилось, и она явно сожалеет об этом. Потому и молчит. И даже кота не кормит. И даже внимания на него не обращает! А может – получилось, но не так, как она хотела бы. Интересно, что там у нее произошло? Ах, как хочется посплетничать! Просто язык чешется! Господи, давно я не чувствовала себя такой счастливой и молодой!.. Как прекрасна жизнь!.. Жаль, что у соседки – не то настроение и не с кем поделиться радостью жизни.

Однако хорошо бы узнать, что все-таки случилось? Давай поразмыслим, что могло произойти? Вряд ли тот факт, что Ясмин осталась у Итамара, испортил ей настроение. Все шло к тому, и – слава богу! – произошло то, что должно было произойти. Вот если бы этого не было – тогда действительно можно было бы грустить.

А может – ничего не произошло, вот она и дуется? Скорее всего, она ожидала, что кое-кто – и мы знаем, кто именно! – придет навестить ее. А он не пришел! Скотина. Все мужики такие – поматросят и бросят. Да, скорее всего это так и было. Другого предположения нет… Да, жалко соседку – она ведь еще такая молоденькая и хорошенькая. Господи, двадцать семь лет – самый лучший возраст: много сил, желаний и опыта, но голова уже поостыла и не бросается во все мыслимые и немыслимые авантюры. И потому наслаждений больше – ведь они продуманные, подготовленные и более чувственные… Да, бедняжке не повезло. Жаль, они так подходят друг другу!..

Обидно, что она молчит, а не делится со мной своими переживаниями. Думала, что появилась новая подруга. Не часто это бывает, особенно в моем возрасте. Подумать только – отважилась без утайки рассказать об этом ловеласе Ави и полицейском Моше! Сколько лет прошло, никогда никому не рассказывала, а тут вдруг решилась ворошить старые, запрятанные воспоминания. И рассказала – значит, освободилась от них!.. Похоже, я молодею!.. И сегодня – решилась на такую ночь! Ах, Дани, Дани! Ты явно был бы счастлив узнать, что мне было хорошо. Ведь ты так любил меня!..

Но Джуди молодец, даже не спрашивает, как я провела вечер! Дескать, захочет – сама расскажет. Умница. Английская скромность и благовоспитанность, истинно пуританское классическое воспитание. Нельзя потерять такого человека. Надо попробовать разбить этот лед, выяснить, что ее тревожит.

– Сегодня последний день, дорогая, – вежливо начала разговор знаток человеческих душ. – Мне кажется, что наш отпуск прошел очень успешно!

Джуди отвлеклась от созерцания окрестных холмов, оценила яркий румянец и блестящие глаза старой дамы, горько подумала, что и она, балда, сегодня могла бы быть такой же прехорошенькой и счастливой, невольно вздохнула и ответила:

– О да! Я вижу, что вы прекрасно выспались и выглядите великолепно! Явно, отпуск пошел вам на пользу!

– Я очень рада была познакомиться с вами, и, надеюсь, мы продолжим знакомство. Даже через океан. Ведь современный мир так тесен!

– Да, конечно… – Печальная улыбка искривила поникшие уголки губ – где уж ей вести светскую жизнь и поддерживать знакомства, даже такие приятные, когда полжизни проводишь на дежурствах, а вторую половину – на той же проклятой работе. – Приезжайте ко мне погостить, я покажу вам настоящую Америку!

– О, с удовольствием, – весело рассмеялась помолодевшая секретарша. – Знаете, я ведь так и не была по другую сторону Атлантики! Всю Европу объездила, а туда – не привелось!..

Она на секунду задумалась и вдруг сказала так, как обобщают большой пройденный этап:

– Какое счастье, что в нашем бренном мире все-таки существует хеппи-энд! Не зря я верю в сказки!

Джуди вспомнила с треском захлопнувшиеся занавески на победно сияющем окне старой дамы и догадалась, о чем с такой гордостью говорит ее спутница.

– Да! Вы правы, тысячу раз правы! Это – настоящий хеппи-энд! – И она подняла чашку чая, как бокал шампанского.

Дамы с удовольствием чокнулись чайными чашками и заговорщицки улыбнулись друг другу. Рахель озорно усмехнулась, шальные искорки блеснули в выцветших глазах. Она набрала было еще воздуха, чтобы продолжить сладкие признания, распиравшие ее, но тут раздался знакомый хруст гравия, и на площадку перед домом въехал, переваливаясь всем своим раскрашенным китовым телом, туристический автобус.

Прекрасные дамы приветливо заулыбались выглядывающим из автобуса знакомым лицам и прекратили беседу, не предназначенную для посторонних ушей.

– Доброе утро! – Сияющий Бен, выставив локоть в открытое окно, лихо затормозил прямо перед накрытым столом, так что завтракающие леди даже откачнулись в испуге, а кот опрометью кинулся под дом.

– Хулиган! – одобрительно приветствовала его Рахель. – Мы уже все съели! Не торопитесь!

– Обжоры. – Бен хлопнул дверцей, подошел и церемонно склонился над ее рукой, что было благосклонно встречено пожилой дамой. – Как спалось? – Вопрос был явно обращен к ее молодой спутнице.

– Отлично! – Рахель вежливо указала на соседнее с ней кресло, но джентльмен не торопился занимать его.

Он светски поздоровался и внимательно поглядел на осунувшуюся соседку. Увидев опухшие от слез глаза и виновато-побитый вид, Бен внутренне охнул, жалость жгучей волной залила его душу. Болван! Девочка так страдала вчера, а ты, олух, обиделся и ушел! Не успокоил, не обнадежил, не обласкал! Кретин! Дубина стоеросовая! Что, не знал, с кем имеешь дело? Как всегда, только о себе и думаешь, эгоист чертов, – как тогда, так и сейчас, здесь, через семь лет! Ничему не научился, ублюдок!.. Хотя нет, научился! И вчерашний «от ворот поворот», и бессонная ночь даром не проходят! Он принял правильное решение!.. Вот только… как она? Согласится ли?.. Специалист по экстремальным ситуациям тут же пристроился рядом с поникшей девушкой и решительно взял холодные безответные пальцы в свои. Нет! Не безответные! Благодарное пожатие было ему ответом, и молодой человек, внутренне возликовав, с трудом удержался, чтобы не обнять ее тут же, прямо на виду у всех.

Рахель, между тем, радостно приветствовала дружную компанию, шумно вываливающуюся из автобуса и жадно поглядывающую на остатки завтрака.

– Вот молодцы, что приехали!

Все с трудом разместились вокруг небольшого стола, причем фотограф Н* по-хозяйски плюхнулся в кресло рядом с разрумянившейся секретаршей и победно оглядел присутствующих. Было видно, что его распирало от стремления сообщить важную новость. Рахель, невозмутимо, словно английская королева, потупив сияющие глаза, вежливо налила ему чашку кофе, подала чуть подрагивающей рукой, улыбнулась, что-то спросила, заботливо наклонилась к нему… Дай бог, чтобы все сказки заканчивались счастливо!..

Довольные друг другом и окружающим миром, голубки Ясмин и Итамар, нежно воркуя и не переставая обниматься, устроились вокруг стола, и пир возобновился с новой силой.

– Мы поели в отеле, – радостно объявила Ясмин, накладывая себе огромную порцию салата из объемистой глиняной миски. Видно было, что, после вчерашнего решения всех проблем, шоколадная красавица прекрасно выспалась и здорово проголодалась. – Но домашний завтрак – гораздо вкуснее!.. А когда мы поедем домой? Я так по дому соскучилась! – Она засмеялась беззаботным детским смехом, откровенно прижалась к своему спутнику, не отрывающему голодного взгляда от точеной фигурки, и обвела глазами компанию, приглашая всех присоединиться к ее великому счастью.

– Дамы и господа! – громогласно объявил генерал Н*, напившись кофе, полученным из прекрасных ручек. – У меня есть для всех важное объявление! – Орлиным взором он обвел свою маленькую команду, торжественно поднялся и вытащил из внутреннего кармана куртки какую-то бумагу делового вида. – Вчера я сделал предложение госпоже Рахели Дан, – он патетично обвел глазами ахнувших слушателей и низко поклонился царственной даме, – и она согласилась стать содиректором нашей фирмы. Я глубоко признателен нашей любимой Рахели за это великодушное согласие!

Взрыв аплодисментов и восторженных возгласов огласил маленький дворик так, что в окне второго этажа шевельнулась занавеска – хозяйка выглянула посмотреть, что происходит.

Когда радостный пыл немного поутих, Ясмин толкнула в бок Итамара, и тот, слегка смущаясь, тоже встал в генеральскую позу.

– У нас тоже есть новости, – белоснежная улыбка осветила смуглое мужественное лицо, – мы с Ясмин решили пожениться! – Он прижал к себе стройную фигурку. – Я еще не знаю, где и когда будет свадьба, но мы приглашаем всех вас!..

Повторный взрыв радостных голосов, казалось, пошатнул старую пихту, и она осыпала молодых мягкими зелеными иголками – на счастье! Джуди и Рахель бросились целовать зардевшуюся невесту, мужчины хлопали по плечу красавца-жениха. Шум, гам, веселье, радость…

А Джуди, сквозь поцелуи и поздравления, думала о том, что и она могла бы быть сегодня такой же счастливой. Ведь она любит Бена, любит и знает это. Любит, но не может решиться на то, что так естественно завершает знакомство, что навеки скрепляет возлюбленных и является залогом счастливого брака. Почему? Почему она глушит свое естество?! Тщательно скрытая в сердце и глубоко затоптанная печаль и тайная зависть терзали душу. Слезы жалости к себе неожиданно брызнули из карих глаз, и Ясмин, растрогавшись, обняла расчувствовавшуюся подругу. Девушки прильнули друг к другу, и лишь всевидящая мудрая Рахель поняла, что столь бурное выражение чувств может быть связано не только с чистой детской радостью за счастье другого. Она исподтишка взглянула на Бена – тот смотрел на обнявшихся девушек с загадочной улыбкой сфинкса.

Генерал Н* опять привлек к себе всеобщее внимание:

– У нас сегодня последний день на Севере, и этот день я считаю самым лучшим за время нашей командировки! Предлагаю отметить его в купальнях Горячих источников! Приглашаю всех за счет фирмы! – Он наклонился к удивленно вскинувшей брови содиректорше: – Ты не возражаешь, дорогая? Это ведь не такое уж большое мотовство?

– Ну… для первого раза… Хотя, вы правы, такой день нельзя не отметить! Но… – аккуратная секретарша взглянула на часы, – мы должны выписаться из номеров до одиннадцати часов… Как вы думаете, – она повернулась к Джуди, – не проще ли будет сейчас же закончить тут дела, чтобы потом уже не возвращаться? А? Как вам кажется? Или, – она чуть помедлила, – у вас другие планы на сегодня?

Американка на секунду замялась, принимая решение. Еще один день пробыть с Беном, чтобы на всю жизнь унести память о несбывшемся счастье? Еще одна заноза в сердце? Зачем? Он же не сделает ей предложение – три дня знакомства не такой срок, чтобы влюбиться, да еще решиться связать себя на всю жизнь! Люди годами думают об этом… Но покинуть его!.. Это выше ее сил! Нет! Она не потеряет шанс быть счастливой!

Ястребиный взгляд серых прищуренных глаз, казалось, сверлил ее душу. Минутная заминка казалась вечностью. Да или нет? Ну, сейчас или никогда!

И она перешла Рубикон.

– Я только должна собрать вещи, – вежливо сказала она. – Это быстро!

– Позвольте помочь вам! – Бен выпрямился как пружина и распахнул дверь в дом, пропуская вперед девушку, затрепетавшую от близости любимого.

Рахель проводила их долгим взглядом и пошла собираться. Молодожены упорхнули вслед за ней.

Собирать личные вещи в присутствии чужого мужчины?! Что скажет мама!.. Войдя в комнату, Джуди сразу же повернулась лицом к непрошеному гостю – неприглашенному, но такому желанному, такому дорогому! Он остановился у двери, довольно далеко от нее, но каждая клеточка девичьего трепещущего тела ощущала его присутствие – как будто он был совсем близко, как будто обнимал, как тогда, у эвкалипта, когда отступать было некуда. Светлый радостный взгляд обволакивал магическим флером, и девушка вдруг почувствовала себя принцессой на первом балу – так тревожно и радостно защемило сердце. Отчего? Ведь он ничего не сказал, даже не подошел, просто стоял и смотрел на нее – ликующим, влюбленным взором. Господи, как долго она мечтала о таком взоре, представляла его, любовалась им, закрыв глаза в ночной истоме!..

Бен набрал побольше воздуха – как перед прыжком в воду – и твердо произнес:

– Джуди, я думал о вас всю ночь. Я знаю, сегодня последний день, но я не могу расстаться с вами. Я обязан быть подле вас… – Он запнулся и вопросительно взглянул на нее, ожидая ответа. Ответа, от которого зависела вся его жизнь, – он был уверен в этом.

Звенящая тишина повисла в комнате, такая, что было слышно, как за стенкой рокочуще смеется Итамар и тихонько взвизгивает собирающая вещи Ясмин.

– Я тоже… я… вы… ты… ты мне нужен! Я не могу жить без тебя! – набравшись смелости, с трудом вымолвила несчастная пуританка. Слова комом застряли у нее в глотке, на глаза почему-то навернулись слезы, и высокая фигура расплылась и поехала куда-то влево.

Нет! Не влево, а к ней, прямо к ней! Вот она уже совсем близко, вот уже теплое дыхание легко щекочет волосы, а широкая ладонь мягко сжимает ее пальцы. Какое наслаждение быть рядом с ним, близко от него… Ой! Он наклонился и поцеловал кончики пальцев – как в старину, как настоящей принцессе! Надо что-то сделать – но что?! Ничего не соображая, она наклонилась и поцеловала его в макушку – прямо в светлые, коротко стриженные волосы. Боже, до чего мягкие!.. Он тут же стремительно разогнулся, радостно чмокнул ее в пылающую щечку и исчез из комнаты – словно и не было! Куда же ты? Джуди было бросилась за ним, как давеча в окошко, но тут же остановилась. Господи, что происходит?! Уж не спит ли она, не грезит ли наяву?..

Ничего не соображая, она тупо уставилась в разверстую пасть дорожной сумки – вроде надо собрать ее?

– Мы догоним вас! – зычно крикнул Бен, захлопывая багажник маленького «пежо» и вскакивая на шоферское сиденье, как в ковбойское седло. – Провернем маленькое дельце и приедем!.. – Джуди уже была надежно пристегнута ремнем безопасности к переднему сиденью. Вид у нее был совсем потерянный.

«Пежо» взял с места в карьер, и съемочная группа растерянно проводила его глазами.

– Это смахивает на кражу невесты, – задумчиво проговорил бывший мамелюк.

– Ну и правильно! – согласно закивала здравомыслящая содиректор. – Невест нужно красть! Как растения и котов – тогда они лучше растут!

Все присутствующие согласились с этой азбучной, всем известной истиной и, простившись с древней пихтой, отправились на Горячие источники – продолжать наслаждаться жизнью.

«Пежо» затормозил возле какой-то небольшой современной церквушки, увенчанной серым незаметным куполом. Приземистая и скромная, она покойно стояла на самом краю высокого утеса, превращенного в тихий, тенистый сад. С просторной, обдуваемой прохладным ветерком галереи открывался полный умиротворенности вид на окрестные зеленеющие пологие холмы, ровные, как по линейке посаженные виноградники, на небесную синеву Тивериадского озера, широко раскинувшегося внизу, под утесом. Тихо и покойно было вокруг, настолько, что юная пара, вошедшая в круглую, светлую церковь, притихла, проникнувшись святостью этого чудесного места.

Джуди тихонько прошла вперед, под круглый серый купол, и застыла перед алтарем – таким же круглым и современным, как и сама церковь. В центре круга возвышалось темное распятие, его можно было обойти и рассмотреть со всех сторон. Она стояла, замерев, всматриваясь в умиротворенный лик Спасителя, так похожий на тот, что она привыкла рассматривать с детства в маленькой скромной церкви ее провинциального городка.

Бен, легкий, сияющий неземной красотой, весь пронизанный солнечными лучами, вплотную подошел к ней и взял за руку. Лицо его было торжественно и серьезно.

– Джуди, – чуть прокашлявшись, произнес он, – я прошу тебя стать моей женой и в знак согласия носить это кольцо.

Тишина наполняла солнечное пространство под куполом. Казалось, даже святые на иконах затаили дыхание.

Джуди, онемев, уставилась на маленькую сафьяновую коробочку, неизвестно как очутившуюся в длинных сухих пальцах.

– Ты согласна? – широко улыбнулся Бен и, чуть наклонившись, заглянул ей в глаза – огромные, сияющие, лучащиеся медовыми лучами. Самые красивые в мире глаза. Самые желанные.

И она поверила ему. Поверила, потому что ждала этого момента всю свою жизнь. Поверила, потому что знала: он – единственный, кого она дожидалась столько лет. И вот он наконец пришел. Пришел, чтобы остаться, пришел, чтобы любить и оберегать ее, растить вместе с ней детей, тревожиться и радоваться, волноваться и ссориться, мириться и заботиться – прожить вместе всю жизнь.

И еще потому, что любила его.

– Да, – просто сказала она и, затаив дыхание, выставила вперед безымянный палец.

Тонкое золотое кольцо засветилось на девичьей руке, и она, замирая от торжественности момента, серьезно и по-деловому взяла из коробочки другое кольцо и надела на палец самого дорогого человека. Вопросительно посмотрела на него – все правильно? Тот в ответ наклонился и степенно поцеловал ее в губы – чинно и строго, как и полагается в церкви.

Они стояли перед алтарем, взявшись за руки, как маленькие дети, и не было в мире силы, способной разлучить их.

– Я так люблю тебя! Какое счастье, что мы вместе! – прошептал Бен, зарываясь лицом в шелковый водопад каштановых кудрей…

Они не доехали до Горячих источников.

Задыхаясь от желания быть вместе, они остановились у ближайшего мотеля и, как сумасшедшие, ворвались в комнату. Ворвались, захлопнули за собой дверь – и оцепенели. Вернее, застыла Джуди. Она представила себе, что сейчас произойдет то, о чем она мечтала всю свою жизнь, и окаменела, не в силах сдвинуться с места.

Бен, дрожащий от вожделения, неистовой волной захлестнувшего его разум, содрал с себя ненужную рубашку и нетерпеливо оглянулся на девушку, готовясь смять ее в своих объятиях, но она застыла столбом, глядя на его обнаженный торс. Минутный приступ злости – чего она медлит, когда он сейчас взорвется?! – ослепил распаленного любовника, но беспомощное детское выражение круглого личика отрезвило его. Ведь перед ним – святая девственница, почти дитя. И не важно, что она – врач, ежеминутно видящий голое тело, жительница Нью-Йорка, бурлящего от ночной жизни! В душе она так и осталась непорочной весталкой, пуританкой, свято верящей в красоту и нежность любовных отношений.

С трудом взяв себя в руки, он почти на цыпочках подошел к окаменевшей девушке и мягко, стараясь сдержать свою страсть, обнял ее. Положил руки на вздрогнувшие покатые плечи, легко, но властно прижал к себе податливое, ладное тело. Ласково провел ладонью по вьющимся волосам, поднял густую прядь и тихо поцеловал нежную ложбинку за ухом, там, где, трепеща от скрытого напряжения и желания, билась тонкая синеватая жилка. Она, прерывисто вздохнув, как пробуждающаяся от сна принцесса, закрыла глаза и подставила под его огненные губы бледное от желания, озаренное внутренним светом, одухотворенное лицо, и он, на секунду отстранившись, чтобы глянуть на нее, поразился, какое оно прекрасно-неземное.

Видение сказочной Спящей красавицы встало перед его внутренним взором, и он, повинуясь подсознательному образу, поцеловал бледные, причудливо изогнутые, резные лепестки ее губ… Что с ним случилось? Какого чуда он ожидал? Он – полный сил и желания тридцатилетний мужчина, изъездивший весь мир, побывавший в мясорубке опаснейших переделок и вкусивший сладость ласк женщин всех континентов – вдруг поддался чарам детской сказки и возомнил себя непорочным принцем?!