Текст книги "Город заклинателей дождя"

Автор книги: Томас Тимайер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

29

Видимость упала до нуля. Ледяной туман оседал мельчайшими каплями на коже, одежде, обуви, постепенно пропитывая их сыростью.

Шарлотта подняла воротник куртки. Она продвигалась медленно, глядя прямо себе под ноги, так как могла видеть лишь крохотный участок пути. Каменные ступени давным-давно исчезли, сменившись узкой тропкой, постепенно поворачивавшей на запад. Вилма выбралась из рюкзака Оскара и теперь шныряла в окрестных зарослях, то появляясь, то снова исчезая в чаще.

По обе стороны тропы здесь росли незнакомые раскидистые деревья, сплошь покрытые лишайниками. Их узловатые скрюченные ветви тянулись к путникам, словно лапы горных троллей. И хотя идти по тропике было гораздо легче, чем по лестнице, где не было двух одинаковых по высоте ступеней, Шарлотта чувствовала, что ее силы находятся на последнем пределе. Ноги казались чужими и невероятно тяжелыми, каждый шаг давался с огромным трудом.

Хуже всего было то, что они по-прежнему продвигались в сплошном слое облачности, а следующий привал – только после того, как они выберутся из облаков. Так постановил Гумбольдт, и, зная своего дядюшку, она могла быть уверена, что он скорее взвалит ее на плечо и понесет сам, чем изменит свое решение. И причиной всех этих мучений была Уолкрис Стоун.

Шарлотта не раз принималась гадать, что могло произойти между этими двумя. Оставить друга или подругу в беде – это совершенно не похоже на ее дядюшку. Наоборот: он скорее пожертвует собой, чем подвергнет опасности тех, кто с ним связан. Почему же он решил расстаться с Уолкрис без всяких объяснений? Что могло послужить причиной?

Погруженная в свои мысли, она заметила эти две огромные фигуры, тенями проступившие сквозь сырую мглу, только тогда, когда до них оставалось десятка два метров. Шарлотта резко остановилась, словно наткнувшись на препятствие.

– Дядя! – негромко окликнула она.

– Я вижу, – не оборачиваясь, чтобы не потерять опасность из виду, шепотом отозвался Гумбольдт.

В тумане абсолютно неподвижно высились два неведомых существа гигантского роста в боевом облачении.

– Не двигайтесь! – бросил ученый своим спутникам, начиная медленно и осторожно приближаться к исполинам.

Шарлотту охватил ужас. Рогатые четырехметровые фигуры, сжимающие в руках копья толщиной со среднее бревно, по-прежнему не шевелились, но в них чувствовалась такая мощь, что, казалось, им хватит одного движения, чтобы раздавить Гумбольдта. А он уже стоял прямо перед ними.

Какое-то время ученый всматривался в великанов, затем обернулся и взмахнул рукой.

– Идите сюда, – крикнул он. – Никакой опасности нет!

Шарлотта обменялась взглядами с Оскаром и Элизой, собралась с духом и сделала первый неуверенный шаг. И чем ближе она подходила к загадочным существам, тем яснее становилось, что перед ними – не что иное, как могучие тотемные изваяния, чье единственное назначение – вселять ужас в чужаков.

Глаза изваяний, устремленные вдаль, были изготовлены из отшлифованной бирюзы. Тела состояли из стволов сухих деревьев, сучьев и тростника, искусно задрапированных шкурами животных. Длинноносые лица, вырезанные в камне, чем-то напоминали невиданных птиц.

– У меня нет сомнений, – произнес Гумбольдт, жестом прочерчивая невидимую линию поперек тропы. – Здесь – граница. Мы вступаем во владения заклинателей дождя. Думаю, у нас еще есть возможность повернуть обратно. Возможно, последняя. Кто-нибудь хочет остаться?

Ответа не последовало.

В то же мгновение заросли вокруг тропы зашевелились, и весь окрестный лес пришел в движение. Шарлотта услышала взволнованное попискивание Вилмы, которое резко прервалось, и внезапно увидела их.

Призрачные существа ростом с восьмилетнего ребенка, но с широкими плечами и непомерно крупными головами стремительно возникали из тумана со всех сторон. Их становилось все больше. Что это – ей чудится, или на головах у них и в самом деле рога, а лица так же похожи на птичьи, как и лица изваяний-стражников?

Не в силах больше сдерживаться, Шарлотта закричала…

Уолкрис Стоун остановилась, напряженно вслушиваясь.

– Вы слышали это, Пеппер?

Макс утвердительно кивнул.

– Звучало так, будто кого-то до смерти напугали.

– И очень близко, – сказала женщина. – Чертовски близко. Шире шаг – сейчас мы их настигнем!

Гибким движением она извлекла меч из ножен. Это был японский дайто – лучшее холодное оружие в мире. Закаленный и отточенный клинок издал почти хрустальный звон – казалось, при первом же столкновении с другим оружием он разлетится вдребезги. Но это было далеко не так – прочность этой стали не знала себе равных.

При такой видимости невозможно полагаться на огнестрельное оружие, и револьвер здесь почти бесполезен. Зато меч не подведет в любых условиях.

Размашисто шагая, Уолкрис едва не летела вверх по тропе. Пеппер с трудом поспевал за ней, все больше отставая, пока туман окончательно не поглотил его фигуру. Но женщину это не встревожило – в предстоящей битве редактор только путался бы у нее под ногами.

Оказавшись на лесистой вершине горы, она остановилась как вкопанная. Два чудовищных существа преградили ей дорогу. Исполинского роста, широкоплечие и могучие, они выглядели несокрушимыми и совершенно спокойными.

Уолкрис колебалась всего мгновение. Выхватив один из сюрикенов из наплечной кобуры, она неуловимым движением метнула его во врагов. Раздалось жужжание, за ним последовал приглушенный удар. Звук был пустым, словно оружие вонзилось во что-то неживое, а чудища не отступили ни на шаг.

Тогда, обхватив рукоять меча обеими руками, она приняла боевую стойку и двинулась навстречу великанам. Ей хватило двух-трех шагов, чтобы понять, что перед ней – муляж, предназначенный для устрашения незваных гостей.

Приблизившись вплотную, она выдернула сюрикен, глубоко вонзившийся в изъеденную влагой и насекомыми древесину. Почва вокруг была покрыта множеством следов, а в одном месте виднелись темные пятна. Она наклонилась и пропустила влажный песок между пальцами, на которых остались следы крови.

Поодаль в траве обнаружилось нечто, показавшееся ей смутно знакомым. Трость, длиной около метра из эбенового дерева, увенчанная золотой рукоятью в виде львиной головы. Она потянула за нее – и на свет появилась скрытая в трости тонкая и острая, как бритва, рапира.

Теперь сомнений не оставалось: перед нею трость Гумбольдта, изготовленная много лет назад берлинским оружейником по специальному заказу. Она была его постоянной спутницей уже во времена его обучения в монастыре, и ученый ни за что не расстался бы с ней по доброй воле.

Характер следов также не оставлял сомнений – Гумбольдта и его людей застали врасплох и захватили в плен. Уолкрис явилась слишком поздно. Снова она опоздала!

Наконец-то подоспел запыхавшийся Пеппер. Он тяжело дышал, по его лицу струился пот.

– Слава богу, – прохрипел он, едва переводя дыхание. – Что это за дьявольское место? Что за истуканы? – Только теперь он заметил тотемные изваяния и с ужасом уставился на них. – Куда девался Гумбольдт?

Женщина не удостоила его ответом – она не собиралась терять времени на объяснения. Погоня еще не завершена.

Однако спустя полчаса она была вынуждена остановиться и признать, что проигрывает состязание. Гумбольдта и тех, кто, по всей видимости, его захватил, им уже не догнать.

Пеппер выглядел так, словно вот-вот умрет от изнурения. Рухнув на траву, он жадно припал к фляге, но не успел сделать и нескольких глотков, как Уолкрис отняла у него флягу.

– Немедленно прекратите! – потребовала она. – Мы должны экономить воду. Кто знает, есть ли здесь, наверху, источники, пригодные для питья!

– Может быть, вы и правы… – все еще тяжело дыша, проговорил редактор. – Но скажите мне, Уолкрис, что, собственно, вы намерены предпринять, когда настигнете Гумбольдта? Ведь не собираетесь же вы его убить?

– Я не варвар, – сухо ответила женщина. – Разумеется, об убийстве не может быть и речи. Я всего лишь хочу убедить этого человека, что ему совершенно бессмысленно продолжать экспедицию. Тем более что без оружия и запаса продовольствия это вдвойне сложно.

– Значит, вы хотите лишить его всего этого? То есть ограбить?

– Называйте это как угодно, – усмехнулась Уолкрис. – Я предпочитаю другой термин: «необходимые меры». Мы уже вплотную приблизились к открытию, и не в моих правилах делиться славой с неким Карлом Фридрихом фон Гумбольдтом, самозванцем и сомнительным ученым!

Сделав короткий глоток, она завинтила флягу и отправила ее в свой рюкзак.

– Не могу понять единственного: каким образом им удается передвигаться так стремительно. По моим расчетам, мы давно должны были нагнать Гумбольдта или тех, кто его захватил. Просто какая-то загадка!

Некоторое время Уолкрис вглядывалась в туман, словно пыталась пронзить его взглядом, а затем перевела глаза на Пеппера. Иначе как жалким состояние редактора вряд ли можно было назвать.

– У меня есть предложение, – наконец проговорила она. – Мы будем продолжать погоню еще в течение получаса. И если ничего не выйдет, начнем искать место для стоянки. Сегодня мы все равно больше ничего не сумеем предпринять. Сейчас четыре, скоро начнет смеркаться, и нам нужно устроиться на ночлег.

– Принимается, – сказал редактор, заставляя себя подняться. – Сцапаем их всех – и дело с концом!

Женщина улыбнулась. Хоть Пеппер и был слабаком, но в чувстве юмора ему не откажешь. Черта характера, которая никогда не оказывается лишней. Кроме того, он был вовсе не глуп. Знание индейской культуры и языка могло принести им немалую пользу. Кто знает, что ждет их впереди?

– Неплохо сказано! Вперед!..

Но получаса не понадобилось, чтобы все завершилось самым неожиданным образом. Тропа оборвалась, и под их ногами разверзлась чудовищная пропасть, затянутая пеленой облаков.

Стоя на ее краю, ни Уолкрис, ни Макс не могли оценить, насколько она широка и глубока. У края мощного выступа скалы, на котором они оказались, возвышались две каменные несущие опоры, к которым крепились сплетенные из растительных волокон тросы подвесного моста, от одного вида которого у Пеппера похолодело в груди. Мост тянулся прямо через пропасть, а его противоположный конец прятался в тумане.

Куда он ведет, и что может их ждать на другом краю пропасти?

Уолкрис присела и приложила ладонь к деревянному настилу моста.

– Они прошли здесь совсем недавно, – произнесла она. – Мост еще покачивается.

– Что теперь делать? – спросил Макс. – Последуем за ними?

– Нет. – Она снова склонила голову, прислушиваясь. – Слышите: шум и как бы приглушенные голоса? Это на той стороне.

– Гумбольдт?

Уолкрис покачала головой.

– Вряд ли. Скорее, индейцы. Часовые, охраняющие мост.

– И что же теперь делать?

Женщина продолжала напряженно вслушиваться в звуки, доносящиеся из тумана.

Внезапно послышались торопливые шаги. Они приближались, и мост снова начал раскачиваться. Уолкрис стремительно огляделась: совсем рядом с мостом едва заметная тропка вилась вдоль края пропасти, постепенно уходя вниз.

– Быстрее, – сказала она. – Надо немедленно убираться отсюда.

30

Oскар открыл глаза.

Тьма!

Где он? Что с ними случилось?

Он приподнял голову и попробовал сориентироваться.

Но почему он ничего не видит? Он что, ослеп? Как будто, нет, – просто его лицо закрыто плотной тканью. Кажется, ему накинули на голову мешок…

Он попытался избавиться от мешка, но ничего не вышло. Руки и ноги что-то удерживало. Солнечные лучи едва проникали через ткань, воздух внутри мешка был затхлым, дышалось с трудом. Он чувствовал, как теплый ветер обдувает его тело, но никак не мог определить его положение в пространстве. Соленые струйки пота стекали по его лицу.

Медленно, как струится песок в песочных часах, возвращалась память. На них напали… Началась схватка… Он получил удар по голове, а потом… пустота.

Он попытался заговорить, позвать на помощь, но чьи-то руки мгновенно засунули ему в рот кляп. Плечевые и коленные суставы были все время напряжены, он чувствовал, как покачивается из стороны в сторону, словно маятник.

Внезапно Оскар догадался, что с ним происходит: он висел лицом вверх на длинной жерди, словно убитая охотниками косуля, и его несли, причем довольно быстро.

Где все остальные? Их тоже захватили в плен?

Он попытался пошевелить руками, но грубые веревки из растительных волокон болезненно впились в запястья. Кончики пальцев онемели, он их давно уже не чувствовал.

Звуки, долетавшие до его ушей, были незнакомыми и сбивали с толку. Он слышал шаги босых ног, шлепающих по пружинящим доскам. Поскрипывал шест, натягивались и ослабевали веревки, а его похитители двигались неровным шагом, словно все время перебегали по каким-то настилам или балкам. Он даже представил себе город, состоящий лишь из подвесных мостов и лестниц – и тут же в памяти всплыла фотографическая пластина Босуэлла и запечатленные на ней головокружительные пропасти и отвесные скалы.

Похитители большую часть пути молчали, лишь изредка роняя два-три слова. Их голоса звучали странно: словно порывы ветра, шевелящие сухой бурьян. Ничего знакомого, но звучание их речи напомнило ему, как Шарлотта произносила слова на кечуа, языке империи инков.

Среди прочих звуков был один вовсе необъяснимый: он отдаленно напоминал хлопанье крыльев птицы, однако, судя по силе этого звука, птица должна была быть каких-то невероятных размеров. Затем в вышине что-то прожужжало, и вскоре жужжание растворилось и затихло где-то высоко вверху. Оскара обдал плотный поток воздуха, словно над ним проплыл воздушный корабль.

Оскар помнил о летательных аппаратах на фотопластине, обо всех этих бесчисленных крыльях, штурвалах и раздутых ветром парусах в вышине. Неужели все это существует на самом деле, и Небесная тропа привела их в город за облаками?

По мере того, как длился их путь, звуковой фон менялся. Приятное жужжание наполнило воздух, напомнив о пчелином улье. Поначалу оно было едва слышимым, но постепенно начало нарастать, и вдруг Оскар понял, что это голоса, множество разных голосов: высоких и низких, глухих и звонких, сильных и послабее. От ударов металла о металл вздрагивала почва, воздух наполнял приглушенный гул каких-то мощных машин.

Затем в нос ему ударил запах горящего дерева, пряностей, трав, жареного на углях мяса. Жужжание голосов становилось все громче. И хотя подросток ничего не видел вокруг, он легко представил, как жители заоблачного города толпятся вокруг, глазея на пленника, как они расступаются, пропуская носильщиков и образуя проход перед ними. До его ушей доносилось сдержанное бормотание, а иногда даже мелодичный смех. Он почти понимал, о чем говорят эти люди. Наверняка, о странных пришельцах, о том, чего ради они явились сюда, и как осмелились вторгнуться в их владения.

Внезапно голоса начали нарастать, стали заметно громче, в них послышалась злоба, и так продолжалось до тех пор, пока один из тех, кто сопровождал носильщиков, не подал короткую команду, после чего все стихло.

Были ли эти существа на самом деле людьми? Фигуры, возникшие перед ними в тумане на вершине, выглядели необычно – низкорослые, похожие на детей, силой они вполне могли сравниться со взрослым человеком. Разумеется, не с Гумбольдтом, – тот был на редкость крепок и мог оказать самое жесткое сопротивление. Однако, скорее всего, до настоящей схватки дело тогда так и не дошло. Только глупец стал бы ввязываться в кровопролитную битву в самом начале знакомства с неведомым народом. Ведь их цель – изучить его, а не покорить, и для этого есть только один путь – завоевать доверие. По крайней мере, так утверждал Гумбольдт.

Тем временем гул голосов постепенно затих, исчезли звуки работы мастерских. Должно быть, центр города остался позади, а значит, сам город был не так уж велик. Судить трудно, тем более, что Оскар во время движения «вслепую» совершенно утратил ощущение времени. Единственное, чего он сейчас хотел, – чтобы мучения поскорее закончились, и он смог бы наконец хоть немного поспать. Слишком многое случилось в последнее время, а многодневный переход в горах, полный трудностей, отнял у него последние силы.

Словно услышав его мысли, носильщики остановились.

Оскар почувствовал, что его освобождают от пут, затем кто-то подхватил его на руки. Со скрипом открылась невидимая дверь, его подтащили к ней и толкнули вперед. Споткнувшись, он плюхнулся ничком на пружинистый пол. Дверь захлопнулась, снаружи загремел засов…

Первым делом Оскар попытался избавиться от мешка на голове. Он ослабил завязки на затылке, после чего стащил с себя мешок и отшвырнул подальше. Прохладный воздух охладил разгоряченное лицо, но самое главное – теперь он мог свободно дышать и видеть окружающий мир.

Он находился в шарообразном помещении диаметром около трех метров. Стены его были сплетены из упругих стеблей какого-то растения, каркасом служили более толстые жерди, изогнутые дугой, и в целом все выглядело так, как если бы он оказался внутри гигантской тыквы. Пол, слегка вогнутый, был изготовлен из того же материала. Никаких окон – только запертая дверь, через которую его втолкнули сюда, и небольшая дыра в полу, которой, очевидно, пользовались в качестве отхожего места. Сколоченная из тонких дощечек узкая кушетка, покрытая грубошерстной тканью, завершала скудную обстановку. В углу в полутьме виднелись глиняный кувшин с водой и тарелка с лепешками.

Наконец-то он сможет хоть немного поесть!

Как изголодавшееся животное Оскар накинулся на черствые лепешки, запивая их водой, и в два счета прикончил все до единой. Никогда раньше ему не приходилось пробовать ничего вкуснее.

Затем он дополз до кушетки, натянул на себя покрывало и со вздохом закрыл глаза.

Спустя минуту он уже спал глубоким сном.

31

На рассвете следующего дня Макс Пеппер проснулся от того, что у него затекла шея. Ночью было невыносимо холодно, а каменистая почва не способствовала хорошему сну. У него трещала голова, ему пришлось спать без подушки. Он тосковал по своей кровати, своему дому, своему саду, по жене и дочери. Иначе говоря – по всему, что не было связано с этой поездкой.

– Мисс Стоун! – окликнул он.

Ответа не последовало.

– Уолкрис!

Он приподнялся и обнаружил, что ее одеяло скомкано и отброшено в сторону, а одежда и обувь женщины исчезли. Следовательно, она отправилась на разведку.

Макс тяжело вздохнул. Что за неукротимый характер! Рано или поздно она, конечно, вернется. Но лучше бы это произошло побыстрее.

Он поднялся, достал из рюкзака краюху хлеба, отрезал ломоть ветчины, отвинтил крышку фляги с водой и принялся завтракать.

Как он мог согласиться отправиться сюда? Никакие деньги на свете не вернут ему силы и здоровье, потраченные в этом походе. И можно быть уверенным, что Вандербилт окажется, по своему обыкновению, не слишком щедр. Хотя об этом рано рассуждать – для начала надо все-таки вернуться домой, а когда это произойдет, одному богу известно.

Покончив с завтраком, он прислонился к скале и принялся массировать шею. Мышцы затылка совершенно одеревенели, и каждое движение причиняло острую боль. Опустив голову, он перешел к легким круговым движениям у основания черепа, и тут взгляд его упал на противоположную сторону ущелья.

Туман с наступлением утра рассеялся, горный массив, находившийся позади Макса, отбрасывал длинную тень на скалы по ту сторону пропасти. И то, что он там увидел, заставило редактора забыть о болях в затылке, о тоске по родине и стремительно вскочить на ноги.

Перед его взором открылась волшебная панорама города в облаках. Настолько удивительного и прекрасного, словно он сошел со страниц «Тысячи и одной ночи». Мягкий утренний свет скользил по зданиям, куполам и башенкам, окрашивая их в цвета розовых лепестков, озарял площади, мосты и храмы, висящие в воздухе улицы и платформы. Бело-розовые плоскости стен чередовались с голубоватыми тенями, создавая настоящую феерию цветов. На миг блеснули золоченые кровли и шпили,– и вот уже снова все затянуто пеленой облаков.

Макс дышал, словно после забега на длинную дистанцию. Он в самом деле видел все это, или у него начались галлюцинации? Существует этот город на самом деле или ему было дано краем глаза заглянуть в рай?

Он мучительно вглядывался в белесые клубы испарений, но видение не возвращалось.

Спустя несколько минут послышался шорох в кустарнике. Ветви раздвинулись, и из зарослей появилась Уолкрис.

– Доброе утро, – проговорил Макс. – Как вам спалось?

– Я отлучилась, чтобы понаблюдать за мостом.

– И каков результат?

– Преодолеть его практически невозможно. Четверо или пятеро стражников, возможно, и больше. В любом случае их достаточно, чтобы создать серьезные затруднения.

– Ну, пятеро для вас, мисс Стоун, – сущая чепуха. С вашей квалификацией…

– Бросьте ваши шуточки, Пеппер. Тут необходимо действовать очень аккуратно. Если хотя бы одному из них удастся ускользнуть, на подмогу мигом явится целая орава. Наше преимущество заключается только во внезапности.

– Разве нам так уж необходимо перебираться на ту сторону? – спросил он. – Наблюдать за происходящим мы можем и отсюда. Только что облака разошлись и открылся город на той стороне. Это поистине поразительное зрелище!..

– Мне нужен Гумбольдт – в плену он или на свободе! – отрезала Уолкрис таким тоном, что стало окончательно ясно – всякие дискуссии по этому поводу закончены.

Присев рядом, она отломила кусок хлеба и принялась неторопливо жевать. У Макса хватило ума не продолжать спор – он все еще хорошо помнил, как его спутница умеет обращаться с лассо.

– Мне очень жаль, – внезапно произнесла она, словно их мысли текли параллельно. – Я имею в виду то, что произошло между нами в долине. Но я не могла рисковать и позволить Гумбольдту ускользнуть. Я вела себя… не вполне честно.

– Не вполне честно… – ухмыльнулся Макс. – Вы обошлись со мной как с военнопленным. И поездку поперек седла я забуду еще не скоро. Я уж было решил, что пришел мой последний час.

– Я и не жду, что вы поймете причину, по которой я так поступила. Я женщина, вынужденная отстаивать свое место в мире, которым правят мужчины. И мне не раз приходилось противостоять тяжелым ударам судьбы. Но на каждый я находила свой ответ. Так и с Гумбольдтом. Когда-то он пренебрег мною, но на этот раз ему волей-неволей придется уделить мне внимание.

После довольно продолжительного молчания Макс неожиданно предложил:

– У нас с собой парочка приличных биноклей. Самое разумное в нашем положении – залечь в укрытии неподалеку и внимательно понаблюдать за мостом в течение дня. Так сказать, собрать информацию. Это наверняка лучше, чем с разбегу совать голову в пасть льву.

Но Уолкрис была непоколебима. Расправляясь с хлебом и ветчиной, она коротко и непреклонно проговорила:

– Гумбольдт на той стороне, следовательно, и мы отправимся туда. Возможно, мост нам не одолеть, но существует еще один путь, по которому можно пробраться в город.

– Откуда вам это известно?

– А вы не задавались вопросом, каким образом Гарри Босуэллу удалось туда проникнуть?

Макс с удивлением уставился на женщину.

– Я знаю, как он это сделал. В двухстах метрах отсюда я кое-что обнаружила, и, боюсь, вам это не слишком понравится. Собирайте рюкзак и следуйте за мной.

Спустя четверть часа оба стояли неподалеку от края обрыва, и Пеппер с изумлением взирал на странные вещи, спрятанные в кустарнике: три деревянные раздвижные ножки с винтами для фиксации и с резиновыми наконечниками в нижней части.

Редактор только развел руками от изумления – перед ним был разобранный на части штатив от фотоаппарата, который мог принадлежать только Гарри Босуэллу!

Он наклонился вперед и увидел, что рядом со штативом покоится и сам фотоаппарат. Деревянный корпус был в приличном состоянии, за исключением нескольких царапин и пятен, объектив также не пострадал. Судя по тому, как лежали все предметы, Босуэлл прятал их в спешке, вероятно, спасаясь бегством. Штатив вместе с фотоаппаратом весили около десяти килограммов, и тащить их на себе по крутым склонам было просто невозможно.

Затем Макс осмотрел почву вблизи зарослей. Здесь нашлись угли от костра, который также поспешно погасили, разбросав жар во все стороны ногами, несколько клочков бумаги, остатки обгоревшей газеты и пустая консервная банка из-под свинины с бобами американского производства.

Сомнений не оставалось – фотограф побывал здесь. Но когда? И что заставило его бросить дорогую фотокамеру и поспешно покинуть стоянку? Однако в любом случае, в Нью-Йорк они вернутся не с пустыми руками…

– Где вы застряли? – донесся до него требовательный окрик уже из-за выступа скалы. Уолкрис уже успела исчезнуть из поля зрения Пеппера и торопила его.

– А как же камера? – крикнул он вслед ей. – Не бросать же ее здесь!

– Позже, – прозвучал короткий ответ. – Сейчас есть вещи поважнее.

– Но я думал, что камера Босуэлла…

– Немедленно оставьте эту идиотскую камеру в покое и следуйте за мной!

«Эта чертова баба, – мелькнуло в голове у Макса, – сведет-таки меня в могилу». Она все время держит его в невероятном напряжении и вынуждает ввязываться в авантюры, на которые сам он ни за что не решился бы. Во всяком случае (и эта мысль почему-то показалась Пепперу утешительной) – он мало-помалу начинает привыкать к такой жизни. Больше того – она даже доставляет ему удовольствие.

Уолкрис ждала его за поворотом тропки стоя на краю уступа, который так круто обрывался вниз, что невольно возникало впечатление, будто именно здесь находится конец света. Тропка делала плавный поворот, а дальше начинала круто спускаться вдоль стены скал.

Макс медленно приблизился к краю обрыва и заглянул вниз. Бог ты мой, что за бездна! От одного взгляда в пропасть в животе образовалась холодная пустота, колени ослабели. Нижнюю и верхнюю часть невообразимой скальной стены скрывали облака, и на миг ему почудилось, что выступ, на котором они оба стояли, вот-вот отколется от горного массива и рухнет в долину. О том, что такое вполне возможно, свидетельствовали громадные глыбы горной породы, которые он видел у подножия этого склона. Слева от него начинался каменный карниз шириной не более полуметра – он-то и служил продолжением тропинки, по которой они оба сюда спустились.

Макс набрал побольше воздуха, чтобы его бешено колотящееся сердце немного успокоилось. Никогда прежде ему не доводилось бывать в таких местах, хотя он исписал сотни страниц описаниями захватывающих дух ландшафтов – от Гранд-Каньона до заповедных Скалистых гор. Но панорама, сейчас открывавшаяся перед ним, далеко превосходила все эти чудеса природы.

– Конечная остановка, – вполголоса пробормотал он. – Придется возвращаться…

– Ошибаетесь, любезный мистер Пеппер, – резко возразила Уолкрис, и в ее глазах вспыхнули опасные огоньки. – Неужели вы готовы сдаться? Теперь, когда начинается самое интересное?

Редактор взглянул на карниз, затем опасливо покосился на пропасть. Желудок стиснула ледяная рука.

– Но ведь вы же это не всерьез, мисс Стоун?

– Я разве похожа на любительницу пошутить?

Макс сглотнул и подумал: «Плохо дело. А ведь мне только-только начали нравиться приключения!»