Текст книги "На стыке эпох. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Томас Пир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Эм... сир, нужно бы всё то как-то представить для воинов, – замялся вдруг Пули в седле.

– Нечего тут представлять. Я новый лорд-защитник. Моё слово – закон. Ни один насильник не будет больше топтать нашу землю, коль я проходить буду рядом! Насажу того храса на копьё тем самым местом! – Прошипел Бернис снова.

– Ох... и кто ж меня за язык только тянет?! – Тяжело вздохнул Пули. – А может...

Что ещё хотел сказать старик господину, Бернис так и не узнал. Громкий треск перебил верного наставника, испугал лошадей, да и всадников тоже. Невысокая, но пышная и тяжёлая чисха вдруг обрушилась на телеги в хвосте колоны. Что стало с возницами Бернис разобрать не успел. Новый треск раздался уже куда ближе, и графу самому пришлось уклоняться. Хвала Кериту, его конь вовремя отскочил, да понёс хозяина в центр колоны. Туда, где он был мгновенье назад, рухнула ещё одна чисха. Отряд попал в западню меж двух упавших деревьев.

– Поднять щиты!.. мечи на плечо!.. готовимся к бою! – разрывался молодой граф, но окрики его проходили впустую. Каторжники воевать не обучены, люди сгрудились на тракте да бестолково топтались на месте. Кони их громко ржали, гарцевали без продыху, некоторых всадников даже опрокинули оземь.

– Не стойте все разом, крааловы дети!.. поднять щиты!.. следите за лесом!.. – Продолжал срывать горло Бернис, но так и не смог уберечь тех глупцов от атаки. В следующий миг со всех сторон на всадников обрушились стрелы. Люди болезно кричали, падали с лошадей, да заливали тракт кровью. Взбесившиеся скакуны дико лягались, давили павших наездников, добивали несчастных, не давали им шанса подняться. Безумие пало на проклятый лес.

– Да поднимите же эти бостовы щиты, фурсу32 вам в жёны!.. – Сквернословил Бернис, безнадёжно взывая к своим провожатым, да только те и не думали его слушать, продолжали так глупо подставляться под стрелы врагов. Спустя хиску в седле остались лишь пятеро всадников, вместе с Бернисом и Пули, остальные лежали в пыли: кто корчился в страшных муках, а кто уже не дышал.

В тот миг шальная стрела, миновав щит, впилась Бернису в ногу. Острая боль прошила бедро, кровь хлынула, как из ведра, тут же залила сапог. Бернис вскрикнул, на мгновение опустил щит. Новая порция боли прилетела с другой стороны. Ещё две стрелы впились воину в спину. Бернис утробно застонал, на мгновение выгнулся, да припал кобыле на шею. Из леса выскакивали воины с луками, да метко добивали ещё живых каторжников.

– Сир, уходите скорее, мы их задержим!.. сир... сир... – Кричал Пули, ещё не видя, что граф тяжело ранен. – Сир... вы... – Запнулся он, оборачиваясь к господину.

– Пули... ух-х... хо... ди! – Только и смог прохрипеть Бернис, глаза его уже закрывались, кровавые ручейки окрасили куртку, а тело свесилось вниз. В следующее мгновенье мир замолчал, а на глаза упала тёмная пелена.

Пули не стал слушать господина. Старик ловко выпрыгнул из седла, пересаживаясь на лошадь Берниса. Он подхватил обмякшее тело раненного графа, да изо всех сил пришпорил испуганную кобылу. Два окровавленных всадника прорвали строй головорезов и на полном скаку ворвались в дремучую чащу. Следом за ними потянулась вереница наёмников, начиная погоню. Один из врагов, ещё юный парень с редкой бородкой, разрывался пуще других, подгонял разбойников криком. Далеко беглецам не уйти. Видно, песен больше не будет!

Глава 14

Такой темноты я ещё в жизни не видел. Чернота была густой, мутной и вязкой. Я будто падал в бездонную пропасть, но спорить о том бы не стал, ведь во тьме, что медленно пожирала саму мою сущность, разглядеть очертания мира было нельзя. Я просто ощущал груз мрака, что придавил мой разум, точно толща воды давит на дно океана, и с каждым мгновеньем то давление возрастало. И чем глубже я падал, тем спокойнее, тем безразличнее я становился к своей участи. Будто и не было меня вовсе и делать в мире живых мне больше нечего.

Времени здесь не существовало. Я даже представить себе не могу, сколько я падал, и каких глубин тьмы успел достичь, но казалось, что прошла целая вечность. Так бы всё и кончилось, так бы и растворился я в омуте мрака, но вдруг вдалеке я рассмотрел огонёк. Вот крошечный лучик света возрос, немного окреп, сбросил сумрачные оковы и начал стремительно приближаться ко мне. Я хотел поспешить ему навстречу, но с ужасом понял, что не могу шевелиться. У меня больше не было тела – лишь голый разум угодил в западню вечной тьмы.

Светлячок приблизился вплотную, вырос ещё, огненная штора вдруг разошлась, а за ней я увидел сияющие голубые глаза: такие ясные и в то же время такие взволнованные, такие печальные... глаза были очень знакомыми и от того такими родными, что исходящая от них теплота и манящая прелесть вмиг растопили айсберг моего безразличия. Тьма теперь мне казалась холодной, чужой. Больше всего на свете мне захотелось окунуться в тёплые, ясные воды тех призрачных глаз, но поделать ничего я не мог. Тьма цепко ухватилась за пленника, не пускала его от себя. Я запаниковал, заметался, но глаза ближе не стали. Страшная обречённость вмиг снесла последние бастионы моего равнодушия, и я вспомнил всё: вспомнил кто я такой, что со мной было и... я вспомнил её!

Глаза приблизились вплотную, за ними тьма разошлась и открылся проход. Я скользнул за дверь. Пустота осталась позади. Теперь я оказался всего лишь во сне. Здесь было так хорошо, так легко, так спокойно, что я едва не вскрикнул от счастья. Сновидения ко мне не пришли, моё тело и разум пострадали недавно, им нужен был отдых – крепкий и беспробудный.

***

– Ну как он?

– Спит. Я уже начинаю бояться – вдруг он уже не проснётся!

– Ну что ты, он крепкий, сама знаешь! Не волнуйся – скоро господин Андрей уже будет с нами.

Кажется, кроме Тири в доме были ещё два человека. Я слышал и понимал каждое слово, но просыпаться пока не спешил. Вроде бы это было легко. Стоило только захотеть, и сон бы мой прекратился. Но я... кхм... просто не понимал этого, не мог догадаться, что пора уже встать, и продолжал беспробудно валяться.

– Девочка, тебе нужно поесть.

– Спасибо, дядя Нуур, но я не голодна.

– Я не спрашивал, так что быстро за стол! Одни кости от тебя остались, не хватало, чтоб ещё заболела.

Скрипнул стул, легонько оцарапал полы. Я тут же представил, как Тири послушно склонила голову и села обедать. Пета давно уже накрыла на стол, и ароматы, что пропитали избу, сводили бедного соню с ума. В животе забурчало, пересохший рот наполнился слюной, так что, особо не раздумывая, я решил, что пора...

Дальше я открыл глаза, широко потянулся и, как ни в чём ни бывало, весело протянул:

– Я тоже чем-нибудь перекусил бы!

Нуур, Пета и Тири тут же уставились на меня. Староста так и застыл, немного не донеся ложку ко рту. Я присел на кровати, огляделся по сторонам – точно, это была изба моей юной охотницы.

– Андрей!.. – Первой пришла в себя Тири, вскочила на ноги и спустя мгновение уже крепко меня обнимала, умываясь слезами.

– Ну и откуда столько слёз? Что-то случилось? – Зарыв ладонь в густые волосы красотки, что рыдала у меня на груди, спросил я.

Тири только всхлипнула ещё громче, так что отвечать пришлось Нууру:

– Сир, а вы... кхм... разве не помните ничего? – нерешительно протянул староста.

– Я... я не знаю! – пожал я плечами, продолжая гладить голову Тири. Рубашка моя уже была мокрой насквозь.

– Совсем?..

– Ну, не совсем!.. – пытался я отвечать внятно, но в то же время успокоить Тири. Когда девушка немного притихла, я продолжил:

– Кажется... дров я наломал... да?

– Да нет... эм... сарай только! – хмыкнул Нуур. – Дров там не было вроде. Хотя обломки того сарая иначе как дровами и не назвать!

– А подробнее? – скривился я. Последним моим воспоминанием была драка с Борисом, и о каких там сараях говорил Нуур я даже не догадывался.

Когда староста закончил говорить, я от стыда чуть с кровати не грохнулся. Лицо моё покраснело, вспыхнуло жгучим огнём, а волосы встали дыбом. Я с трудом заставил себя поверить, что мог такое натворить, а когда Тири успокоилась и подняла глаза, я...

От её взгляда я обалдел!

Голубые глаза моей нимфы теперь засияли бирюзовым огнём, радужка вокруг зрачков стала ярче, выразительнее. В глубине того взора переливались миры: под сладкоголосое пение ангелов яркие звёзды кружились в призрачном хороводе; сияли галактики и туманности; манящий космос, будто на синем холсте, уместился у Тири в глазах, зазывал меня ярким светом, теплом и чистыми красотами рая.

– Тири... что?..

– Что? – улыбнулась красавица.

– Твои глаза... они... они?..

– Да, они теперь как у тебя! – снова улыбнулась Тири.

– А-а... как ты?.. как они?..

– Хи-хи! Это ты, а не я! Такой яркий взгляд теперь у всех, кого ты обжёг.

– Я... я тебя?.. обжёг?!

– Ну... нет! Меня твой огонь пощадил, я его вовсе не ощутила. А вот ребята... о-ох!.. им, конечно, досталось! – Закачала головой Тири, раскрывая свои большие глаза ещё шире.

– Как они?

– Не переживай. Уже на следующий день они все пришли в себя, так что живы-здоровы. И керрийскую речь даже освоить успели. До тебя далеко им ещё, но говорят уже сносно.

– На следующий день?.. – Только и смог выдавить я.

– Эм... сир, тут такое дело... – Замялся Нуур. – Словом, как вы уснули – две седмицы прошло. Вот почему Тири всю рубашку вам промочила. Мы боялись, что...

– Ничего мы не боялись! – резко повернувшись к Нууру, прыснула Тири. – Я знала, что с тобой всё хорошо будет, Афира мне так и сказала, что ты теперь будешь в порядке и ауру свою удержишь. Просто, слишком долго ты спал, и... я волновалась... – Снова опустила Тири глаза.

– Чего я там удержу?

– Ауру... ну... это тот белый огонь, которым ты нас обжёг. Афира назвала его аурой.

– Что ещё за Афира?

– Ну, я ведь рассказывала тебе легенду о ней. Помнишь?.. под млисом? Тогда ещё праздник был.

– Богиня? Дочь Сулаф и Керита?

– Да! – восторженно продолжила Тири. – Афира говорила со мной, это она помогла усмирить твою силу.

Версия Тири меня доконала. Зря я так торопился, нужно было ещё несколько деньков подремать.

– А ещё капитан ваш проснулся! – добавила Пета, заставляя меня позабыть обо всём на свете.

– Что?.. серьёзно? Как он?

– Всё хорошо! – гордо выпрямив спину, продолжила юная знахарка. – Раны его почти затянулись, слабость прошла, только хромает пока, но он сильный. Верно идёт на поправку.

– Здорово, мне нужно к нему! – проговорил я и попытался встать с кровати. Не вышло. Тело сильно ослабло, совсем не слушалось. Я опёрся о быльцу и кое-как встал на ноги. Тири тут же подставила мне плечо и помогла сесть обратно.

– Тебе нельзя! Я никуда тебя не пущу! – Сложив руки на поясе, твёрдо проговорила Тири.

– Ну ладно, ладно! – чуть отдышавшись, примирительно поднял я вверх обе руки.

Пета и Нуур уже подтащили стол прямо к кровати, так что подниматься снова мне не пришлось. Тири всё так же нависала надо мной: накладывала мне в тарелку кашу, потом потянулась за мясной подливкой. Я решил ей помочь и подтащил блюдо с подливой с другого края стола – к Тири поближе. Только вот помощь мою она чего-то не оценила: широко раскрыла глаза и, точно статуя, застыла с ложкой у груди. Нуур и Пета тоже уставились на меня, будто я что-то сломал. Даже мурашки по спине пробежали от их пристальных взглядов.

– Что?.. – Недоумевая, протянул я.

– Сир, я и не знал, что вы так умеете... – Нерешительно проговорил Нуур.

– Что я умею? – удивлялся я всё сильнее.

– Ну как же? – выдохнула Тири. – Раньше ты так не делал, – покосилась она на то блюдо, и я тоже бросил взгляд в ту же сторону.

Миска, будто юла, вертелась посреди стола, но к поверхности не прикасалась – просто висела в воздухе. Примерно так это должны были видеть Пета и Нуур. Я же видел куда больше. Блюдо стояло на двух нитях переплетённых энергетических волокон. Я невзначай сплел два тоненьких прутика из энергии, что раньше просто просачивалась сквозь мои пальцы, подхватил этими прутиками посудину, руками до которой мне было никак не достать, и перетащил её ближе к Тири. Но самое удивительное в этом фокусе было то, что я даже не обратил на свои потуги никакого внимания. Будто так всегда было, точно я всегда мог перемещать предметы в пространстве, не прикасаясь к оным физически.

– Ты права, раньше я так не мог, – задумчиво ответил я Тири, приподнимая блюдо чуть выше. Энергетические прутики больно вгрызлись в мои пальцы, руки задрожали, а на лбу проступила испарина. Нуур первым сообразил, что мне нужна помощь, подхватил миску и поставил её на стол. Тири и Пета затаили дыхание, девчонки восторженно наблюдали за летающей посудой, а я от тех фокусов так измотался, что едва не рухнул назад на подушку. Хоть снова бери, да спать ложись.

– Циркачи в моём мире называли такое телекинез, – устало выдохнул я, когда немного прилёг на кровать, опираясь на локти за спиной.

– Летающие тарелки? – наивно протянула Пета.

– Ха-ха, нет, не совсем. Я переставил тарелку с одного места на другое, к ней не касаясь, понимаешь? – объяснил я девчонке. Пета неуверенно кивнула.

– Вот, это и есть телекинез.

– Но ты ведь к ней прикоснулся, – лукаво буравила меня Тири. – Я видела, как ты сплёл эти ручейки в два прочных стебля, а потом теми палочками двигал посудину.

– Значит, ты теперь тоже видишь энергетику мира? – ответил я вопросом на вопрос. Тири кивнула:

– С того самого дня, – невинно пожала она плечами. – Как ты прикоснулся к тем ручейкам? Я сколько не пробовала, ничего не получается. Они всегда просачиваются сквозь пальцы.

В подтверждение своих слов Тири подняла руку и попробовала ладонью зачерпнуть немного энергии, что кружила хороводы по всему дому. Прозрачные ручейки протекли у девицы сквозь пальцы, и не думая подчиняться воле юной красавицы.

– Видишь? – грустно протянула она, опуская глаза.

– Не расстраивайся, – взял я Тири за руку. – Когда-нибудь у тебя тоже так получится.

Тири подняла глаза и одарила меня милой улыбкой. Потом мы начали есть. Я так оголодал, что готов был проглотить весь стол, только насытиться у меня тогда так и не вышло. Спустя несколько минут в дом бесцеремонно вломились Калаш, Медведь и Рыжий. Последнего тут же отправили за остальными, и через две минуты в избе уже топтались все ребята и Борис с капитаном. Сначала все бросились обниматься, а потом засыпали меня вопросами о здоровье и самочувствии.

– Ну, наконец-то! А мы уже думали, что ты притворяешься! – Весело проговорил Старый.

– Ага, от стольких дел увильнул, ха-ха-ха! – подхватил Шева.

– Ребят, вы простите меня... ладно! Я не знаю, что на меня там нашло! – Нерешительно отвечал я, пряча глаза.

– Ты издеваешься?! Да нам никогда так здорово ещё не было! Ты заметил, на каком языке мы все разговариваем? – продолжил Емеля.

– Ну да, я тоже уже выучил! – не портя традиции, похвастал Рыжий.

Кхм... и правда, ребята все те речи говорили на чистом керрийском, почти без акцента. Смотреть на курсантов теперь было немного жутко. Яркие глаза – это очень красиво, но только когда зрачки голубые или зелёные. У Старого и Емели глаза были карими. Раньше были, а теперь они стали демонически чёрными.

В сторонке притаились Кэп и Борис. Игорь Викторович непонятливо морщился, пытался сообразить, чего это мы там лопочем, а Борис просто не мешал. В этот раз я уже встал самостоятельно. Тири хотела подскочить с места, но я остановил свою заботливую принцессу кивком. Кое-как прошёл несколько шагов и, обнимая капитана, проговорил на нашем родном языке:

– Рад вас видеть, товарищ капитан! Я не сомневался, что вы будете снова в строю!

– Спасибо Андрей! Наслышан о твоих подвигах. Молодец! Моя школа! Как себя чувствуешь?

– Всё хорошо, отдохнул, теперь снова в бой! – хмыкнул я.

– Ну, вот и отлично! Значит, теперь можно и о делах наших поговорить.

Я немного напрягся, затем повернулся к Борису. Очень странно, но глаза у наёмника были прежними. Видно, его я не обжигал.

– Ты извини, я вёл себя неправильно! – протянул я ему руку. – Я не знаю, как так вышло, но я был не прав!

К моему облегчению, Борис ни секунды не мялся и в тот же миг пожал мою руку:

– Проехали! Я сразу понял, что с тобой что-то не то, так что не переживай! Кстати, твою рукопашку нужно бы подтянуть. Думаю, я могу тебе с этим помочь!

– Договорились, – облегченно проговорил я. Теперь нужно было обсудить наши дела. За две седмицы их точно накопилось немало.

***

– Ой!.. и нужно мне было сегодня попасть в этот дурацкий наряд! Сколько я буду бегать? – Заканючил Калаш, когда его живот опять забурчал. Уже несколько часов он мучился расстройством желудка и не вылезал из дальних кустов. Они с Тимом присели под маленькой чисхой, да страдали бездельем.

Ребята караулили десяток хлеборобов, что копались в огороде в километре от поселения. Поляна была небольшой, а земля рыхлой и глинистой. Солнце до пашни почти не дотягивалось, потому и будущий урожай выглядел скромно. Если б не звонкий ручеёк, что пересекал поляну по диагонали, семена бы точно пропали. Поле огородили плетёным забором до пояса, чтоб мелкое зверьё не шалило, и поставили пугало от пичуг. От края загородки тянуло свиным и коровьим навозом: общинники каждый день вычищали сараи, чтобы собрать у полей компостные кучи. Наравне со взрослыми гнули спины и малые дети. Ребятня прорывала траву на ровных грядках с диковинными для землян овощами. Мужчины таскали воду в кожаных бурдюках и аккуратно поливали очищенные рядки. Работали люди весело: то и дело пели песни, да оглашали поляну заливистым хохотом.

– Вызови посёлок, пускай пришлют кого-то другого, – невзначай обронил Тим. Он давно устал подкалывать страдальца, да и смешного теперь было мало.

– Не выйдет! Рация сдохла! Не знаю, кто её должен был заряжать, но в ухо он у меня сегодня схлопочет! – Выпалил раздражённый Калаш.

– Ну, тогда просто иди домой, только пришли кого-нибудь на замену.

– Точно? Ты справишься?

– Конечно! Мы и так тут от скуки маемся, так что разберусь. Если что, буду палить, не считая патронов, прислушивайтесь там.

– Ну, спасибо Тим! Я твой должник! – Протянул Калаш, встал и потопал в посёлок.

– Постой! – спохватился вдруг Тим. Калаш остановился и обернулся к нему. – Ты это... – Замялся Тим, – только Циркуля не присылайте.

– Ладно, – хмыкнул Калаш и пошёл дальше.

Тим на посту остался один. Если подумать, то замены Калашу и не нужно. До вечера не так много осталось, но здесь было так скучно, что с ума можно сойти. Но ничего не поделаешь. После выходки Бориса глядеть за округой приходилось в оба. На подходах к поселению обустроили скрытые наблюдательные посты. Там сутками торчали подростки, они должны были заметить врагов издали и просто поднять шум. Курсанты тоже постоянно дежурили у ворот и на частоколе. Теперь, если что, новых бандитов свинцом встретят сразу. Но и землепашцев нельзя было оставлять без присмотра, вот и охраняли их все остальные. Тиму с Калашом ещё повезло – они были рядом с деревней, а вот Рыжий и Кос сторожили своих хлеборобов на самом дальнем поле, туда добираться нужно было полдня, так что ребята давно ночевали в палатках.

А когда Ник проснулся, споры разгорелись нешуточные. Андрей рогом упёрся, и слышать ничего не хотел об Угрюмой, тогда как остальные курсанты, подбитые речами наёмника, уже почти согласились, что крепость нужно захватывать. Но Борис быстро всех убедил: "У нас под крышей собрались четыре сотни крестьян. Как мы прокормим такую толпу? Все надежды поселенцы возлагали на землю, но ты сам видел – в этом грёбаном лесу ни хрена не растёт!" – толковал он Андрею. "А когда нас осадит армия воинов, кто выйдет на стены? Кто, кроме нас, сможет сражаться? Вы все видели наших общинников в деле. Нам ничего не поможет: ни сила, ни оружие, ни твои новые фокусы", – снова кивнул он Андрею, – "Так что выхода нет. Если мы не можем победить врага силой, мы просто обязаны взять его хитростью! Иначе погибнут многие... очень многие!" – закончил наёмник, как бы невзначай бросив взгляд в сторону Тири и Петы, что притаились в уголке, и даже не дышали.

Крыть такие доводы Андрею было нечем, да и последнее слово осталось за капитаном. Игорь Викторович согласился с Борисом, и пошло-поехало. Тим уже и забыл, когда бывал днём в посёлке. С раннего утра и до вечера они с Калашом пропадали в полях. Только вот сегодня не повезло, захворал чуть Калаш, придётся скучать, пока кто другой не придёт. Жаль, рации тоже нет, хотя, что может случиться?..

В тот самый миг на Тима нахлынули страшные воспоминания. Он вспомнил тот день, когда потерял всё на свете, Тим вспомнил Ульму – девушку, которую успел полюбить, ту самую, которую не смог уберечь. Её призрак стоял перед глазами в полный рост. Такие видения приходили к нему не впервой. Ульма всегда появлялась внезапно. Одета юная дева была в своё самое красивое белое платье, с разноцветным узором от груди и до подола на юбке. Смоляные волосы были собраны в аккуратную косу, зелёные глаза выглядели немного уставшими и печальными, но были всё так же прекрасны. Такой Тим увидел Ульму впервые, такой дева являлась Тиму во сне, такой она явилась ему и сейчас.

Казалось, Тим сходит с ума, но такой душевной болезни парень был рад. Только так он снова мог заглянуть в те глаза, только так мог любоваться милым ликом и точёной фигурой хоть и мёртвой, но такой любимой Ульмы. Как Тим не старался, но разговорить призрака не мог. Ульма просто стояла с ним рядом и смотрела на него печальными глазами. Тим никому не рассказывал о своём помешательстве. Даже если он и теряет рассудок, то пусть так и будет.

В следующий миг Ульма резко развернулась на месте и указала белой рукой на стену леса, что высилась над поляной. Из гущи по одному выбирались разбойники. Такие же бородачи, в грязных кожаных платьях, тихо крались к общинникам. Считать ублюдков было некогда, навскидку полтора десятка разбойников пожаловали на расправу. Беспечные селяне не замечали угрозы, продолжали мирно трудиться. Всепоглощающая, неистовая ярость вмиг обуяла Тима. Вот так же и прошлый отряд застал поселенцев врасплох. Чем тогда всё окончилось напоминать Тиму не нужно. Он не забудет тот день никогда!

Тим подскочил, припал на колено. Ловко вскинул к плечу автомат, щёлкнул затвором и выдал короткую очередь по врагам. Но вместо громоподобного кашля послышался только щелчок. Осечка!.. Пистолет остался в посёлке, а разбирать автомат времени не было.

Да что же за день сегодня такой?..

Тим вскочил на ноги и одним прыжком оказался в центре поляны, между разбойниками и землепашцами.

– Уходите скорее, бегите! – выкрикнул он для общинников, не спуская глаз с разбойников, что замерли напротив него. Землепашцы бросились врассыпную. Воины уже хотели бежать за ними, но их пыл остудил новый окрик Тима.

– Сначала вам придётся пройти мимо меня! – прошипел он, вытаскивая мачете. Как не старался Тим выглядеть грозно, получилось довольно нелепо. Сначала его подвёл голос, так не вовремя дрогнул и едва не сорвался на писк, к тому же руки бедняги сильно дрожали, да и зубы от страха постукивали так, что дятлам на дереве и не снилось.

Разбойники несколько мгновений молча таращились, а потом всё же взорвались:

– Ха-ха-ха! Вебята, вы слыфали это? – скрипучим басом взревел здоровенный детина, с тремя гнилыми зубами во рту.

– И как же ты нас остановишь, воробышек? – продолжил другой разбойник с прыщавым лицом и рваным шрамом над переносицей.

– Вы только гляньте на этого воина, ха-ха-ха! – кричал из-за спин третий, высмеивая худобу и нескладность защитника.

– Ох, я не могу, ха-ха-ха, он этим ножичком драться собрался?

Тим не отвечал, только крепче перехватил мачете за рукоять и стал в стойку. Ну, как-то так он представлял себе стойку, а на деле просто выставил клинок перед собой и немногого согнул ноги в коленях. Один из воинов вышел вперёд и достал из ножен на поясе короткий меч. Это был пожилой мужчина на голову ниже чем Тим, но раза в три шире в плечах.

Тим был сильнее и быстрее любого аборигена, даже некими навыками рукопашного боя похвастаться мог, он ведь тоже курсант, как-никак, но вот фехтовать на мечах его никто не учил. Воин атаковал внезапно и очень быстро. Резкий выпад чуть не проткнул Тиму грудь. Он едва успел отскочить на шаг назад. Воин ушёл в сторону, молниеносно развернулся, и вот клинок уже метит лезвием Тиму в бок. Тим отскочил снова, чудом разминулся со смертью, но ловкий финт воина его обезоружил, мачете улетело к кустам. Дальше вражеский меч скользнул по предплечью и глубоко порезал Тиму руку. Рукав тут же окрасился тёплой кровью.

– Давай Шори! Покончи скорей с этим червяком! Ну чего ты копаешься? – Гремели возбуждённые голоса.

Теперь Тиму было понятно, что такое фехтовальное мастерство. Видно, воином пожилой Шори был знатным, больше минуты гонял Тима по просеке, и сильный пришелец и не думал об ответной атаке. За мечом дикаря он едва поспевал.

Тим прозевал новый выпад. В правом боку заболело, мелкая струйка крови потекла по штанине. Тогда-то Тим понял, что это конец. Что он уже не сможет даже сбежать, что какой-то дикарь сейчас изрубит его на мелкие кусочки и даже синяка за то не получит. Тим взревел, обезумел, и мир вокруг замерцал. Руки его задвигались тяжело, воздух сгустился, затрепетал едва уловимыми красками.

Тим улучил момент, ударил Шори в лицо. Попал, но разбойник не рухнул, он просто исчез и тут же появился с другой стороны. Тим едва уклонился, снова ударил. Меч не со свистом, но с гулким эхом пролетел над ухом. Новый удар, Тим бьёт снова, ещё...

Свист плётки настиг его сзади. Мир уже не мерцал. Страшная боль расплылась по спине, заставила Тима прогнуться, он взвыл, на траву брызнули слёзы. Пригнулся, ушёл, новый шаг, новый удар. Шори вновь получил по заслугам, но снова исчез...

Так было не долго. Ещё дважды Тим ранил Шори, однажды попал ему локтем по затылку, а потом ещё прямой ногой в грудь, пока не понял, что стоит на поляне один.

Тим огляделся. У леса толпились мужчины посёлка. Они стояли с открытыми ртами и глазели на Тима, будто снова краала увидели. Тим развернулся, опустил глаза, и понял, что их так смутило. У него под ногами стыла груда из тел. Там были все разбойники разом. Вот так сразу и не поймешь, то ли живы, то все уже...

"Это я их так, что ли? Кому скажи, не поверят!" – думал парень, отходя на два шага назад. Силы его быстро покидали, Тим споткнулся, едва не упал. Потом быстро присел на землю и облокотился на руки.

– Сир, вы в порядке? – подошёл один из общинников.

– Да... кажется... всё в хорошо!

– Вы весь в крови!

Тим опустил глаза, тут же понял, как ему повезло. Рука ещё кровоточила, на боку рубашка прилипла, а знойный жар расходился от раны всё дальше по телу. Тиму вдруг стало холодно, захотелось прилечь.

– Ты прав, мне нужна помощь! Пусть кто-нибудь перевяжет мои раны, а этих вяжите верёвками! Когда оклемаются – погоним их в посёлок. Подай-ка мне автомат... – Указал Тим рукой на винтовку, что валялась в паре шагов.

Затем он разобрал и снова собрал автомат. Рука болела уже нестерпимо, но Тим справился. После дал длинную очередь в воздух. Её точно должны расслышать в посёлке, так что помощь скоро поспеет. От кровопотери в голове зашумело, мир стал немного вращаться. Тим припал к земле, чтобы перевести дух и позволить общинникам перевязать свои раны.

Фу-у-ух... ну и денёк!..

Глава 15

– Ух!.. прямо дух захватывает, – восторженно протянул Медведь, когда я снова подхватил телекинезом бревно малой чисхи. – И насколько тебя хватает теперь?

– Сорок три секунды, если бревно. Что полегче, куда дольше смогу, хотя вес поклажи не особо влияет. Дольше трёх минут мне и орешек не удержать.

– Как думаешь – мы тоже так сможем?

– Понятия не имею, – натужно отвечал я. Та оглобля меня здорово измотала, чтобы удерживать бревно на весу, я сплёл два энергетических каната из разноцветных волокон своего кокона... ну, или ауры, как назвала его Тири. Словом, энергия ауры на таких тренировках быстро иссякала и чем меньше её вокруг меня оставалось, тем хуже я себя чувствовал:

– Может и сможете, – запыхался я и отпустил бревно. – А может... может и нет... – Каждое слово отзывалось задышкой, я сложил руки на поясе, чуть наклонился вперёд и дышать стало легче. – Тири, вон, даже сильнее не стала, хотя память получила и энергию видит. Пока не узнаем, как это работает, разобраться всё равно не выйдет.

– У меня тут теория одна есть, бредовая правда, но мало ли, – нерешительно проговорил Медведь, протягивая мне полотенце. Пот нещадно заливал глаза, так что оно было кстати.

– И что за теория? – уже легче спросил я, присаживаясь на бревно. Сзади заголосила собака. Медведь отвлёкся, повернулся на шум. Шавка выскочила за частокол и тявкала на нас. Не знаю, что её там испугало, но тот лай меня здорово нервировал. Медведь сразу подметил, как переменилось моё лицо, подхватил камень и швырнул по собаке. Не попал, но собачонка взвыла и скрылась за воротами поселения.

– Опять приступ гнева? – участливо спросил парень.

– Да не то, чтобы приступ, но... – Замялся я. – Но я боюсь... я очень боюсь, что когда-нибудь снова сорвусь и натворю дел!

– Да ладно тебе, – хлопнул меня по плечу Медведь. – Не боись, подстрахуем!

– Так что там у тебя за теория? – избегая неловкости, перевёл я разговор в другое русло.

– Ах да, ты сны свои помнишь? Ну, те... кошмары, что донимали тебя в казарме.

– Ага, забудешь такое.

– Помнишь, ты рассказывал, что та женщина тебя постоянно сжигала в белом пламени?

– Ну да, так и было. Сначала меня стихии всякие буйные гоняли по разрушенным городам, а следом появлялась та парочка и... ну ты помнишь!

– Выходит, она тебя обожгла, и ты изменился. А потом и ты нас всех обжёг. А пламя твоей ауры, кстати, тоже белым было.

– А Тири ведь, куда меньше вашего пострадала.

– Вот-вот, возможно, если бы она с нами под горячую руку попала, то и сила пришла бы к ней тоже.

– Сильными вы стали ещё до моего приступа, – возразил я.

– Эм... – Замялся Медведь. – И то так, но что-то в этом есть, правда?

– Да уж, теория твоя хороша, но наверняка бы узнать? Не сами же мы сюда провалились, что-то ведь нас перенесло?

– Ну, то что женщина та с Тири говорила, уже хорошо. Всё-таки мне спокойнее, зная, что за нами присматривают.

– Или следят! – закончил я.

Ответить Медведь не успел. Передышка закончилась, я быстро встал, сделал несколько пассов руками и снова приподнял бревно до груди. Руки задрожали, энергетические канаты больно вгрызлись в ладони. Аура таяла на глазах, потому я быстро отбросил бревно. Силы были на исходе. Несколько дней назад таким же Макаром я перенапрягся и грохнулся в обморок. После того на тренировочную поляну со мной обязательно ходил кто-нибудь из ребят. На всякий случай.