Текст книги "Американская разведка во время мировой войны"

Автор книги: Томас Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Агент № 8, занимавшийся шпионажем для президента Вильсона

Только в Берлине можно было найти ответ на важные вопросы, которые хотел разрешить относительно новой Германии президент Вильсон. Иногда ответы на эти вопросы находились в записной книжке нашей журналистки. Она была неутомима. Наконец, она нашла себе занятие, поглощавшее ее всю целиком, не оставлявшее ей времени для размышлений о своем горе. Она работала день и ночь, писала специальные статьи для своей газеты и еще более «специальные» для разведки; в этих статьях она сообщала сведения, за которые дорого бы заплатили газеты; сведения носили политический, социальный и экономический характер и подвергались оценке ее скорее мужского, чем женского ума; изложены они были ясно и живо. Все офицеры разведки, читавшие ее донесения, восхищались агентом Q, или № 8.

Она извлекала максимальную пользу из следующих трех преимуществ: она была американка, журналистка и хорошо говорила по-немецки. Вскоре после своего приезда в Берлин она пила кофе с новыми руководителями правительства, хотя и поддерживала такие же хорошие отношения с семьями старых кайзеровских генералов.

До сих пор никто еще не рассказывал о следующем происшествии: весною 1919 г. три человека с громкими именами замышляли государственный переворот, который в случае успеха поверг бы новую Европу опять в войну.

Их целью было разделение Германии на две части. Новое государство, в состав которого должны были войти Восточная Пруссия, Латвия и Литва, возглавляемые тремя генералами, которых должно было поддержать прусское юнкерство, прибалтийские бароны, штыки знаменитой германской железной дивизии и латвийские и литовские войска, явилось бы маленьким юнкерским раем и очагом волнений для всей Европы. Наша американка помогала собирать в Силезии сведения, отсылавшиеся в Париж, благодаря которым заговор потерпел неудачу; германская республика, в такой же мере, как и союзники, боявшаяся успеха этого переворота, была спасена.

Суждения этой женщины были часто очень верными.

По ее мнению, Германская республика честно прилагала старания и добьется успеха, если ей не станут мешать союзники, и германская делегация на мирной конференции под руководством Брокдорфа-Ранцау кончит тем, что после некоторых дебатов подпишет договор, предложенный союзниками.

Однако, почуяв, что немцы начинают догадываться об ее двойственной роли, наша американка вернулась в Кобленц. Там ее ждало новое задание, от которого при своей любви к приключениям она не могла отказаться.

Английская и американская разведки только что раскрыли дюссельдорфский заговор. Большинство его участников было арестовано, на свободе оставалась одна лишь голландка, скрывшаяся в глубь Германии. Ее местопребывание было неизвестно, но ее показаниям придавалось большое значение.

– Я ее найду и вам доставлю, – сказала американка.

Возвратившись в страну, где она боялась быть разоблаченной, она искусно и терпеливо принялась за розыски и, в конце концов, обнаружила заговорщицу на Верхнем Рейне. Убеждением и хитростью ей удалось заставить эту женщину вернуться в Дюссельдорф и сделать признание. Американка могла бы теперь почить на лаврах, и ее эпопея была бы окончена, но она еще не была удовлетворена. После Германии ее влекла Россия. Ее пытались разубедить, но тщетно.

– Эти большевики опасны. Если они вас разоблачат, то это верная смерть. Вам там не место, – говорили ей.

– Я попробую и думаю, что успешно, – спокойно ответила она.

Говорят, будто она даже была лишена возможности попробовать, ибо красные агенты выследили ее еще до того, как она перешла границу. Но они выждали несколько месяцев, прежде чем ее арестовать. Они правильно поступили, предоставив ей возможность играть свою двойственную роль, ибо ее донесения в Вашингтон не касались Красной Армии или военных вопросов, а были посвящены исключительно экономическому и политическому развитию Советской Республики, отличались точностью и даже иногда давали благоприятную оценку новому советскому политическому строю. Стремясь к выяснению истины, она опровергла некоторые выдумки, как, например, басню о национализации женщин; это сумасбродное предложение было внесено какой-то темной московской анархистской, а отнюдь не коммунистической газетой. Она предсказала также прочность советского правительства.

Тем не менее, она долго просидела в тюрьме и едва не была расстреляна.

В конце концов, ей дали возможность уехать, и она вернулась на родину. Среди всех своих приключений она не позабыла о своем горе.

Жанна д'Арк тайной войны

Из всех женщин, участвовавших в мировой войне в качестве шпионок, самый волнующий образ – это образ Луизы де Беттиньи. Луиза де Беттиньи не была наемницей. Она выполняла свою секретную работу, ни на один момент не унижаясь и не пользуясь своими женскими преимуществами. Луиза де Беттиньи завоевала уважение и друзей и врагов. Долгое время ей блестяще удавалось вести свою секретную работу. Но, тем не менее, она была чувствительной женщиной, потерпела неудачу и умерла в тюрьме. Память о ней пережила ее. После победы, которую она помогла одержать, французы и англичане устроили ей военные похороны. Они возложили на ее гроб ордена и сказали о ней, что она «проявила почти не превзойденный героизм». В ноябре 1927 г. благодаря подписке, открытой газетой «Эко де Пари», в Лилле ей был воздвигнут памятник, открытый маршалом Фошем как раз тогда, когда французское и английское общества бывших участников войны чествовали в Лондоне главную спутницу всех ее многочисленных приключений мадемуазель Мари Леони Ванут [Ванлут – Vanloutte – В.К.] из Рубэ.

Эти две женщины, особенно Луиза де Беттиньи, были вдохновительницами и руководительницами бельгийско-французской группы, которая в течение двух лет после вторжения германцев в августе 1914 г. с опасностью для жизни снабжала британскую армию чрезвычайно важными сведениями. Англичане считали Луизу де Беттиньи не только одним из лучших своих агентов, но и храброй патриоткой-француженкой. После ее смерти создали легендарный образ этой женщины, причем ей приписывались некоторые подвиги, совершенные ее преданными товарищами. Пока ее не покинули силы, она вдохновляла и руководила всей группой; все ей повиновались. Основой всей организации были ее мужество и ее проницательный ум; когда Луизы не стало, организация погибла.

Происхождение и воспитание Луизы подготовили ее к той роли, которую ей пришлось играть. Семья де Беттиньи принадлежала к старинной аристократии. Луиза воспитывалась во Франции, в Оксфорде и в Италии. Тяжелое материальное положение, усугублявшееся многочисленностью семьи, насчитывавшей семь братьев и сестер, заставило Луизу, не вышедшую замуж, подумать о выборе профессии. Она колебалась между профессией гувернантки и саном монахини. В ее характере было две стороны: одна – мистическая и другая – деятельная и практическая. Для французской девушки того времени она была очень хорошей спортсменкой, превосходно плавала и любила большие пешеходные прогулки. Деятельная сторона ее натуры победила, и она уехала в Германию; там она жила в прусских аристократических семьях, где хорошо научилась говорить по-немецки и познакомилась со всякими влиятельными лицами. Германское вторжение застало ее в Лилле в возрасте 34 лет. Она бежала в Англию, где тотчас же вступила в соприкосновение с секретной службой. Там немедленно оценили ее достоинства и предложили ей вернуться в Лилль в качестве секретного агента.

Ее решение, в то время как она надеялась мирно жить с матерью вдали от опасности, свидетельствует о мужестве и воле, таившихся под ее привлекательной внешностью брюнетки с прекрасными волосами. Помимо риска быть захваченной и расстрелянной, этой женщине не могло нравиться пребывание в стране, переполненной неприятельскими солдатами. Говорят, будто она советовалась со священником и с английским главнокомандующим Джоном Френчем. Несколькими днями позже она предприняла опасное путешествие через Голландию и Бельгию, прошла через кордон германских постов и вернулась в Лилль, но не под именем Луизы де Беттиньи, а под именем Алисы Дюбуа, которому суждено было стать ее боевой кличкой.

При своем ясном уме и поразительном хладнокровии, пользуясь английскими советами и деньгами, она набрала тайную группу для войны, которую она собиралась вести позади фронта в расположении германской армии. Вскоре не только в Лилле, но и вплоть до самой Голландии она, рискуя жизнью, организовала целую сеть для перехватывания цепных сведений.

Из своей главной квартиры в Лиле она проникала тайными путями до самого Ламанша и отправлялась в Англию и таким же образом возвращалась оттуда. Переодетая простолюдинкой, выдавая себя за торговку сыром или кружевами, она переходила от одного убежища к другому подобно пешке в шахматной игре. Одним из таких убежищ была деревня Эстампюи на самой границе. Если Луизу задерживали, она показывала фальшивые бумаги, так искусно изготовленные аптекарем де Жейтером в другом пограничном местечке Мукроне, что у немцев не возникало никаких подозрений.

Мария Леони Ванут играла некоторую роль на франко-бельгийской границе еще до того, как она встретилась с Луизой и стала «Шарлоттой», ее правой рукой. Рубэ, где Леони была портнихой, находился по другую сторону границы как раз против Эстампюи, и Леони знала все дороги и кружные пути, пользуясь которыми можно было ускользнуть от германских часовых. Она помогла своему брату, двум бельгийцам и одному англичанину переправиться через границу, спрятавшись в возу соломы. Германские уланы осмотрели первый воз, проткнув его своими пиками, но ничего не нашли. Пока возница отвлек внимание немцев, второй воз, где спрятались беглецы, продолжал двигаться и опередил первый. Возница, сидевший на втором возу, сел на первый, а тот, бумаги которого были уже проверены, сел на второй и проехал. Четверо беглецов вступили в союзные армии. Двое из них погибли на поле сражения. Леони организовала больше двадцати поездок такого рода.

Бельгийско-голландская граница, бывшая последней преградой на пути к безопасности, охранявшаяся колючей проволокой, электрическими кабелями, прожекторами и огромным количеством германских постов, была самым тяжелым препятствием, которое надо было преодолеть.

Однако, союзным шпионам, переправлявшим сведения, приходилось его преодолевать, и никто из них не делал этого с большей ловкостью, чем Алиса и Шарлотта. Они перерезали колючую проволоку, проходили по электрическим кабелям, касаясь их резиновыми сапогами и перчатками и пользуясь лестницами из изолирующего материала, или пробирались под ними, прорывая подземные проходы.

В них не попала ни одна пуля. Они избежали мин, установленных таким образом, чтобы разнести на куски всякого, кто попытается перейти границу. Иногда обе женщины пользовались услугами проводника – чудаковатого, но преданного бельгийца, которому Алиса помогла выбраться из тюрьмы; он работал в качестве ее «страхового агента».

В Тюркуэне в тайных экспедициях принимал участие один крупный полицейский чиновник. В них участвовали также многие французы из окрестностей Лилля. Один из пунктов находился в Оденарде в Бельгии. Подпольные связи были так хорошо организованы, что англичане просили Алису распространить их дальше и довести до железнодорожной ветки на Мезьер, более чем на расстояние 100 км к юго-востоку.

Казалось, для Алисы не было ничего невозможного. Эта маленькая, худощавая француженка с обаятельной улыбкой часто доставляла в Фолькстон чрезвычайно ценные сведения. Она с такой точностью указала расположение германских батарей у Лилля, что стрелявшим по ним английским пушкам удалось совершенно их уничтожить. Она сообщила, где находился крупный германский склад боевых припасов, который был затем взорван бомбами, сброшенными с английских самолетов. Она с такой точностью сообщала число и величину составов с германскими ранеными, каждую ночь проходивших через Лилль, что англичане могли правильно оценить размеры неприятельских потерь. Так же, как у Шарлотты, у нее было множество приключений; легенда их еще приукрасила. Жизнь обеих женщин становилась с каждым днем все тяжелее.

Организованная немецкими захватчиками ненавистная для населения контрразведка следила буквально за каждым шагом Алисы и Шарлотты.

Хитрость женщины

Чтобы расстроить коварные замыслы немецкой контрразведки, нужна была вся та хитрость, которую обычно приписывают шпионкам. Алису и Шарлотту очень часто задерживали и обыскивали. Однажды, когда фальшивые документы и вымышленная история не помогли, они прямо предложили деньги. Но чтобы ввести в заблуждение более опасных охотников за шпионами, обе женщины прибегали к другим уловкам: Алиса и Шарлотта прятали свои донесения в плитки шоколада, которые они ели тут же, пока их обыскивали (и даже доходили до того, что предлагали шоколад обыскивавшему их лицу), или в свечу от фонаря, или в клубок черной шерсти, который ночью бросали в кусты, а затем находили по одной нитке. Однажды Шарлотта перевезла важное донесение в футляре от своих четок. В другой раз Алиса изготовила микроскопическую карту германских позиций вокруг Лилля и приклеила ее к стеклу лорнета. Специалист начертил ее микроскопическим пером невидимыми чернилами на прозрачной бумаге. Часто сообщения доставляли проходившие незаметно дети.

Вскружили ли все эти успехи голову Алисе? Или, может быть, на ее нервную и чуткую натуру повлияла жизнь, полная непрерывного напряжения? Во всяком случае, ее отвага стала граничить с дерзостью. Она носила донесения открыто в своей сумочке, иногда вместе с полудюжиной паспортов на разные имена. Бывало, что она уезжала совсем без паспорта. Она не боялась, что немцы могут ее поймать.

– Ах, они так тупы, – говорила она Шарлотте каждый раз, когда ей удавалось их обмануть. Но они вовсе не были так тупы, как она думала. Они давно следили и за ней и за Шарлоттой. Сначала они арестовали Шарлотту в Рубэ, а затем Алису на пограничном пункте, где она без паспорта пыталась перейти границу. В ее сумочке было найдено несколько разных паспортов, которые она имела обыкновение носить при себе.

За некоторое время до ареста, когда Алиса гостила у матери, у нее было предчувствие какой-то беды. Когда несчастье произошло, она совершенно растерялась. Она нарушила строгие приказания, которые она сама давала своим товарищам, в частности, основное правило всякой разведки: «Если кого-нибудь из нас арестуют, другие должны отрицать всякое знакомство с ним».

Она привела германскую полицию к своим добрым друзьям де Жейтерам, чтобы они дали показания в ее пользу. Они выполнили приказ и ответили: «Мы вас не знаем». Несмотря на это, немцы обыскали весь дом, рискуя найти очень опасные документы, и некоторое время продержали де Жейтеров в тюрьме.

Может быть, этот случай показал Алисе, насколько серьезные последствия может повлечь минута слабости, и она вспомнила, что друзья часто ее предостерегали против излишней смелости, которая может поставить под угрозу жизнь других людей. Во всяком случае, когда Алисе и Шарлотте была устроена в тюрьме очная ставка, обе они отрицали знакомство друг с другом. Но хладнокровие оставило Алису еще раз или, может быть, ее перехитрили немцы, и она поддалась старой полицейской уловке. С ней вместе в тюрьму посадили ренегатку-бельгийку, которая сумела добиться от нее многих признаний, вполне достаточных, чтобы она предстала вместе с Шарлоттой перед германским военным судом по обвинению в шпионаже.

Без помощи адвоката обе француженки храбро защищались, все отрицая; каждая из них требовала, чтобы освободили другую. Они были приговорены к смертной казни, которая была заменена пожизненным тюремным заключением для Алисы и 15 годами тюрьмы для Шарлотты. Немцы не подозревали о руководящей роли этих женщин в крупном шпионском центре. А может быть, они поняли, какую они совершили тактическую ошибку в деле Эдит Кавелл.

В кёльнской тюрьме Алиса превратилась опять в ту храбрую женщину, которая в продолжение двух лет обманывала немцев. Она дала понять другим заключенным, что они должны отказаться от работы, состоявшей в изготовлении снарядов, предназначенных для убийства их соотечественников. Говорят, будто вследствие такого поведения ей пришлось носить зимой очень легкую одежду. Она заболела воспалением легких, перешедшим в абсцесс. Немцы отказались выпустить ее в Швейцарию, и она умерла в кёльнской больнице 27 сентября 1918 г., всего за 46 дней до окончания войны, которую она так доблестно вела за родину и союзников.

Шарлотта ухаживала за тифозными и заразилась тифом, от которого едва не умерла. Ее освободила германская революция. В марте 1927 г. она была награждена орденом Почетного Легиона в благодарность за услуги, оказанные ею Франции.

Королева шпионок

Последняя из этого трио женщин – секретных агентов никогда не терпела провала, настолько она была превосходно одарена для своего мрачного и смелого ремесла. Говорили, будто она была норвежкой, работавшей в пользу немцев, и оба имени, приписываемые ей союзными разведками, германского происхождения: Генрихсен и Хакемюллер. Ее подлинное имя осталось неизвестным. Обычно ее послушные, хотя и не всегда преданные, ученики из большой антверпенской школы шпионажа называли ее фрейлейн Доктор.

Фрейлейн Доктор была обаятельной женщиной. Один офицер из американской разведки, видевший ее во время войны, написал о ней:

– Это красивая блондинка, она очень умна, очень хорошо говорит на нескольких языках и пользуется большим влиянием на своих клиентов.

Своим влиянием она пользовалась совершенно безжалостно, сначала заставляя учеников усиленно изучать свою опасную профессию, а затем возлагая на них самые рискованные задания. Фрейлейн Доктор была высокого роста, полная, «настоящий северный тип». Ее власть казалась губительной. О ее жизни до войны известно мало.

Говорили, будто она была дочерью торговца картинами, а затем поступила в качестве сыщика в полицию.

Во всяком случае, весь ее талант раскрылся на секретной службе, на которой она прославилась.

– Я всю жизнь любила интриги и власть, – сказала она как-то одному из своих учеников. – Теперь у меня есть и то и другое. Я близко знакома со многими весьма высокопоставленными лицами. Только на секретной службе можно осуществить стремление к жизни, полной приключений и интереса, конечно, при отсутствии излишней щепетильности. Я бы не променяла своего положения на положение королевы.

Она царила в Антверпене в течение, всей войны, живя в роскошном помещении в лучшем отеле, но пределы ее воображаемого царства простирались гораздо дальше, пересекали границы, захватывали Швейцарию, Голландию, Англию и даже тыл Франции. Обученные ею шпионы собирали сведения и об американцах, и об англичанах, и о французах. Она их превосходно инструктировала в своей замечательной школе, расположенной в одном из лучших кварталов Антверпена в старом бельгийском доме с двумя выходами.

Один бельгийский агент согласился рискнуть и прошел курс в этой школе. Именно ему союзники обязаны подробным докладом об интересных методах фрейлейн Доктор. Первой и величайшей ее заповедью была скрытность. Она всеми средствами старалась скрывать от союзных шпионов, кто такие были ее ученики, которых направляли к ней из разных отделов германской секретной службы.

Обычно учеников привозили в Антверпен на автомобиле, а если они приезжали по железной дороге, то их встречали на вокзале. Автомобиль въезжал во двор, и с этого момента жизнь ученика окутывалась тайной. Он никогда не видел других учеников, и никто не должен был видеть его.

Его вели темными коридорами в одну из многочисленных комнат, отмеченных какой-нибудь буквой алфавита и предназначенных каждая для одного ученика и его преподавателя.

Вступив в комнату, ученик начинал свою карьеру шпиона, ибо буква на его двери вместе с буквой и номером, под которыми он был занесен в секретные списки фрейлейн, составляли его кличку. Эти буквы и номер впоследствии записывались в паспорт, выдаваемый шпиону, и помогали ему пробираться но таким местам, куда для обыкновенных людей доступ был закрыт.

Фрейлейн Доктор немедленно подвергала нового ученика экзамену по разведке, чтобы определить его знания, его способности, память, находчивость. Если он выдерживал экзамен, то начинались его мытарства. В продолжение долгих часов, до поздней ночи, его методически обучали всему, что было известно о французской, английской и американской армиях; какой они имели состав и организацию, каково было их оснащение, и какими они пользовались пушками. Ни одна «современная школа» не имела такого полного набора моделей для наглядного обучения: военных кораблей всевозможных типов, дирижаблей, самолетов, разного оружия, таблиц в красках, изображавших различную форму, знаки различия.

Когда ученик усваивал все эти подробности, обучение приобретало еще более секретный характер. Таинственные люди, которых можно было назвать только «немцами из среднего класса», посещали ученика в его одинокой комнате и обучали его, как докладывать фрейлейн о собранных им сведениях. Они обучали его, как писать пером с закругленным кончиком невидимые донесения на бумаге, на носовых платках, на полях газет и как проявлять посредством химических составов получаемые им время от времени инструкции, написанные между строк как будто невинного письма. Они обучали его тайным шифрам, которыми он должен был пользоваться при переписке с фрейлейн.

«В зависимости от способностей ученика», говорилось в одном документе, «курс обучения должен преподаваться более или менее сложный и углубленный. Но инструктора должны стараться развить даже самые посредственные умы, предлагая им задачи, которые они должны разрешать в строго дидактической элементарной форме, заранее предусматривая и считаясь со всеми могущими встретиться обстоятельствами и, так сказать, заключая этих людей в сеть точных подробно распределенных задач, часто ребяческих, но несовместимых с малейшей рассеянностью и забывчивостью».

Будучи добросовестной учительницей, фрейлейн Доктор давала покидавшим школу ученикам благие советы:

– Ведите себя хорошо, – говорила она. – Будьте осторожны. Не пейте. А главное, помните, что на секретной службе тот, кто живет один, живет дольше. Союзные контрразведки пользуются женщинами против мужчин и мужчинами против женщин. Будьте внимательны. Тщательно устанавливайте заранее, что вам нужно делать, ибо ваш успех и, может быть, даже ваша жизнь будут зависеть от ваших способностей и от тех стараний, которые вы приложите к своей работе.

Следуя выработанным ею самой методам, фрейлейн сначала поручала ученикам легкие задачи, чтобы не превысить их способностей и внушить им доверие. Но вскоре она начинала требовать все большего и большего. От них требовались всегда точные и достоверные донесения, исключавшие фантазию и преувеличения, а этими недостатками страдали многие шпионы, не бывшие учениками фрейлейн.

– Сообщайте мне факты, а не мнения, – говорила она.

Отъезд ученика, посвященного в шпионы, был еще более таинственным, чем его приезд. Чтобы на границе шпиона пропустила полиция, кроме помеченного паспорта, ему давали папиросную бумажку тоже с пометкой, которую он прятал в ватный шарик в ухе, или в полые запонки, или в подкладку своего пальто. Был у него еще и другой талисман: банковый билет той страны, в которую он должен был отправиться, помеченный в углу буквами S. Н. С. Снаряженный таким образом, шпион шел темными коридорами до закрытого автомобиля, отвозившего его на границу, где офицер, просмотрев его паспорт, папиросную бумажку и помеченный банковый билет, помогал ему переправиться в неприятельскую страну. Выполнив возложенное на него поручение, шпион возвращался в Антверпен или фрейлейн встречала его на границе. Если его прикомандировывали к одному из многочисленных осведомительных центров германской секретной службы, он больше никогда не виделся с фрейлейн.