Текст книги "Американская разведка во время мировой войны"

Автор книги: Томас Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Что за люди шпионы

Какие люди становились шпионами? Официально «шпионов» нет; принято название «агент». Агентами называются все, начиная от шпиона самой высшей марки, способного завязать дружеские отношения с министрами и генералами, и кончая скромным исполнителем заданий по саботажу.

Но в литературе, в театре или в кино все они известны под названием шпионов. В образе шпионов с ними знакомится читатель, и под таким названием они решают судьбу сражений, приносят гибель королям, престолам и правительствам. Что же за люди эти шпионы?

Большинство из них ничем не отличается от прочих людей; в противном случае они были бы немедленно разоблачены. Во время мировой войны существовало столько шпионов (их число у всех участников войны считалось равным 45 тысячам), что большинство их ничем не должно было отличаться от обычных людей. У очень немногих из них был мрачный и зловещий облик, и лишь некоторые прибегали к сложной маскировке, описываемой в романах. Самое опасное для шпиона – это не быть похожим на всех. Именно это и было несчастьем Мата Хари.[16]16
  Мата Хари – германская шпионка, по профессии танцовщица, расстрелянная в Париже в 1917 г. – Ред.


[Закрыть] Тот, кто видел ее один раз, не мог уже ее забыть. За таким агентом, как она, легко следить и его легко разоблачить. Один американец, знавший многих шпионов, сделал следующее замечание:

«Большинство из них было людьми очень скучными, и, в общем, их работа была тоже скучна. При ближайшем знакомстве в большинстве из них не оказывалось ничего романтического».

Эмоциональные характеры, воспринимающие драматически всякое «положение, способны себя разоблачить, если им не свойственно большое самообладание. Шпион должен иметь положительный практический ум и крепкие нервы. Один бывший американский агент составил перечень качеств, необходимых хорошему шпиону:

1. Природный ум, изворотливость, хладнокровие.

2. Какой-нибудь стимул: патриотизм, ненависть, любовь к приключениям, честолюбие, стремление к наживе.

3. Знание территории, на которой он должен работать, знание языка и жителей.

Полковник Николаи прибавил бы к этому: способность противиться соблазну.

«Секретная служба, – пишет он, – таит в себе серьезные опасности для всех тех, кто входит с нею в соприкосновение. Эти опасности свойственны характеру работы, не поддающейся контролю (как, впрочем, и сведения) и связанной с многочисленными соблазнами, создаваемыми деньгами. Необходима самая строгая дисциплина».

Даже до войны немецкие агенты, допускавшие малейшее нарушение правил, приговаривались к тюремному заключению.

Шпионы должны обладать способностью безнаказанно пользоваться обоюдоострым оружием секретной службы: вином, женщинами и деньгами. Они должны противиться соблазну посылать ложные донесения. Один американский агент всегда носил при себе средство против опьянения: маленькую бутылочку оливкового масла. Если вовремя вылить это масло, то алкоголь не оказывает никакого действия, и голова остается ясной. «На следующий день, – говорил он, – я всегда был болен, но, за редкими исключениями, я добывал нужные мне сведения».

Были еще другие методы шпионажа, включая те, которым учила своих учеников фрейлейн Доктор в германской школе шпионажа в Антверпене.

«Когда вы собираете сведения, никогда не имейте слишком любопытного или слишком встревоженного вида».

«Научитесь так управлять своим лицом, чтобы оно не выражало никаких чувств; добейтесь признания, выдумав какие-нибудь сведения, которые в ходе беседы вы расскажете с таинственным видом».

«Не говорите о секретных вещах в поездах, на площадках трамваев и в кафе».

«Никогда нигде не оставляйте писем, записок, гостиничных счетов, газет, на которых есть адрес. Не бросайте их также в корзины для бумаг даже в разорванном виде».

«Приучайтесь записывать свои наблюдения условными словами, имеющими совершенно невинный смысл (счета расходов, счета прачки, сложение, сделанное на обороте конверта, и т. п.)».

«По возможности не обнаруживайте, что вы знаете иностранный язык, чтобы иметь возможность подслушивать разговоры других».

«Свидания с лицами, от которых вы ждете сведений, должны назначаться как можно дальше от места их жительства и от того района, в котором оперирует агент. Рекомендуется заставить этих лиц проехать несколько часов по железной дороге, лучше ночью, ибо, когда люди утомлены, они более экспансивны и менее осторожны».

«Лучше установить полдюжины фактов, чем записать сотню мнений. Если мнения выражены дураками, то они ничего не стоят, а если их высказали умные люди, то они могут быть неискренними. Между тем факты, несмотря на их кажущуюся незначительность в тот момент, когда их регистрируют, могут дать ценные результаты, когда они будут проверены и сравнены с другими».

Тому же самому обучали в союзных школах шпионажа, которые посещались американцами в первое время после того, как мы вступили в войну. Позже мы открыли собственную школу в Шомоне, где офицеры секретной службы время от времени проходили курс, продолжительность которого колебалась от двух недель до двух месяцев. Там один офицер, носивший немецкую фамилию, обучал их тому, что было в германской армии нового, и подготовлял их к допросам, которым они могли быть подвергнуты в Германии.

Это было очень полезно, но лучше иметь таких агентов, которых немцы не рискнули бы заподозрить. Лучшими нашими шпионами были люди, которых немцы знали и уважали; иногда даже это были сами немцы.

Среди американских шпионов было много неамериканцев. Эти люди, среди которых были и авантюристы, принадлежали к разным нациям. После немцев и значительного числа американцев, бывших по национальности немцами, шли швейцарцы, датчане, голландцы, большинство которых являлось профессиональными наемными шпионами. Многие из них были ветеранами на союзной службе; имелось и несколько энтузиастов, шпионов-любителей, патриотов. О роли, которую на вашей службе сыграли американские немцы и чехословаки в смысле ускорения германской и австрийской революций, можно частично рассказать, не называя, однако, имен.

Их имена еще следует хранить в тайне

Даже по прошествии многих лет американский разведывательный отдел не нарушит торжественного обязательства никогда не раскрывать имен агентов. Один из них, встретив недавно на парижском бульваре своего бывшего начальника, поспешно скрылся в такси. Ввиду положения, которое этот человек занимал, ему было бы крайне неприятно, если бы в нем узнали бывшего шпиона.

Если бы в настоящее время были разоблачены имена людей, работавших на американской секретной службе, то велико было бы изумление многих официальных кругов, хотя в некоторых странах на, такую работу смотрят без всякого презрения.

Один американец, руководивший значительным числом шпионов, заявил: «У нас нет никаких оснований позволить заподозрить имена людей, работавших в нашу пользу в то время. Без всякого сомнения, для некоторых из них это было бы катастрофой».

Один из его коллег приводит другие доводы в пользу необходимости сохранить имена шпионов в тайне: «Для некоторых лиц представляло бы большую опасность разоблачение их прежней шпионской деятельности, так как оно могло бы повлечь против них репрессии со стороны некоторых стран и дало бы врагам оружие для мести».

С другой стороны, некоторые лица сумели добиться преимуществ путем угроз разоблачить то, что они видели, будучи шпионами. Одного из них всякими средствами убеждали не писать своих мемуаров. Это, в сущности, была далее излишняя щепетильность, ибо по прошествии многих лет какой вред могли причинить его разоблачения?

Однако излишняя осторожность никогда не мешает. Тем не менее, теперь можно без опасений рассказать историю Эммануэля Воска. Капитан Воска был одним из крупных американских шпионов. Автор настоящей книги считает его даже одним из корифеев американской секретной службы во время мировой войны.

Этот маленький коренастый человек, обладавший огромным обаянием, актер, оратор, писатель и делец, посвятил все свои таланты борьбе, уже начатой маленькой группой полных надежд националистов.

Долгое время борьба эта была тайной. Соединенные Штаты сохраняли нейтралитет. Но многие чехи говорили по-немецки и легко могли сойти за немцев. Им легко было проникнуть в немецкие круги Нью-Йорка и сообщить английской секретной службе о том, что они там узнавали. И англичане, которые тотчас же поняли ценность доставляемых им сведений, снабдили своих осведомителей деньгами.

Все большее и большее число чехов стало переходить канадскую границу с намерением вступить в английскую армию. Работая совместно с Богемской лигой и другими чешскими и словацкими организациями в Америке, капитан Воска находил все новые и новые средства для ведения тайной борьбы. Он разоблачил германские планы организации саботажа на военных заводах. Отчасти благодаря доставленным им сведениям были высланы фон Папен и Бой-Эд.

Начальник нашего следовательского отдела при министерстве юстиции А. Брюс Биласки тоже считал капитана Воска чрезвычайно полезным человеком. Почти все сведения о немецких заговорах в Америке получались от группы Воска. Он до некоторой степени помог Соединенным Штатам вступить в войну.

Когда германский посол граф Бернсторф был отозвал в Германию, среди членов его верной свиты находилась женщина, на коленях умолявшая не оставлять ее в Америке. Это была чешка Милада Ямчек, входившая в группу Воска.

Когда мы вступили в войну, группа Воска стала быстро развиваться. В Нью-Йорке в течение одной недели она обнаружила 175 подозрительных немцев. Она поддерживала связь с другими чехословацкими группами в Европе. Чешское национальное движение ширилось. Тысячи солдат-чехов дезертировали из австрийской армии.

Патриотизм и энергия американской группы были вознаграждены. Если эта группа могла оказать столько услуг своей родине, находясь за океаном, чего же она добьется, находясь в Европе? Американская разведка дала себя убедить и организовала «итальянский отдел». Итальянским отделом называлась маленькая группа, составленная капитаном Воска из его ближайших друзей и родственников.

Эммануэль Воска был произведен в офицеры американской армии, но он редко носил форму. Его задача состояла в том, чтобы отправиться на итальянский фронт и оттуда повести подпольную работу с целью подрыва, самых основ Австро-Венгерской империи.

Для осуществления этой задачи группа создала целую организацию, которая должна была казаться противнику дьявольской. Тайная организация капитана. Воска распространила свою сеть по всей Центральной Европе, в Прибалтике и на Балканах. На всей этой территории не было ни одного города, ни одной деревни, где бы не существовало славянское ядро, поддерживающее связь с низеньким коренастым человеком, находившимся в тылу итальянского фронта. Эти организации посылали сведения о противнике – о немцах, австрийцах, венграх, болгарах и турках – и получали взамен утешительные известия о союзных победах, о военных приготовлениях Америки, речи президента Вильсона и обещания свободы. Такие славянские организации, распространявшие благоприятные для союзников сведения, непрерывно развивались и росли в тылу неприятельского фронта.

Дела капитана Воска

База капитана Воска была расположена около Падуи. Но фактически он постоянно находился в деловых разъездах, причем далеко не в самых безопасных местах. Однажды из Швейцарии он привез часы, в механизме которых было выгравировано название места и дата предстоявшей встречи с южными славянами. Эти часы были «проданы» ему неким чехом в каком-то ювелирном магазине. И вот капитан Воска с несколькими членами своей группы перелетел на самолете через фронт и направился в Боснию. Ночью, совершив бесшумно посадку, они встретились в тылу австрийского фронта, с группой бойцов за югославскую независимость.

Это были ветераны сербской армии, жившие, как дикари, в лесах после захвата Сербии в 1915 г. Продолжая надеяться на освобождение своей родины, они неустанно вели партизанскую войну с австрийцами. Крестьяне окрестных деревень служили им посланцами и осведомителями. Собранные сведения сообщались при встречах с капитаном Воска. Самолет капитана Воска в награду за это снабжал их не только листовками и пропагандой, но и известиями об их близких, находившихся в сербской армии; а также продовольствием. «Еще немного мужества», говорили им. «Скоро придут американцы».

Опасности австрийского фронта не пугали капитана Воска и его людей. Переодетые австрийскими солдатами, они очень часто перелетали через фронт. Они говорили на нескольких языках. Они собирали сведения, взрывали австрийские склады боевых припасов, причиняли столько зла, сколько только могли. Агенты капитана Воска проникали на юг Германии и посылали оттуда сведения, нужные американской экспедиционной армии. Выходившие из себя немцы и австрийцы разослали письменный приказ – особенно бдительно следить за возможными действиями капитана Воска и его людей.

К концу войны в Падуе узнали, что верная чешка, последовавшая за графом Бернсторфом из Америки, была разоблачена и немцы намерены ее расстрелять.

– Если вы ее расстреляете, – уведомил их капитан Воска, – мы убьем графа Бернсторфа.

Немцы поняли, что это так и будет, и сохранили жизнь чешке.

Шпионаж составлял лишь часть работы итальянского отдела американской военной разведки. Деморализуя неприятельскую армию, он создал в тылу итальянского фронта целую армию или даже две армии. Он помогал организовывать чехословацкие легионы, в состав которых входило более 42 тысяч человек, главным образом, бывших австрийских солдат, доблестно сражавшихся в рядах итальянской армии.

Они гордо носили на своих фуражках красный и белый чешские цвета и имели кинжалы, чтобы заколоться, но не сдаться. Итальянским отделом были созданы также внутри итальянской армии югославские части. В то же время итальянский отдел вел работу по разложению австро-венгерской армии. Везде на фронте, где в частях австро-венгерской армии имелись чехи, словаки, южные славяне или румыны, использовались все средства пропаганды и убеждения. Итальянский отдел разбрасывал с самолетов или аэростатов листовки, уговаривал солдат сдаваться, обещал им пищу и хороший прием со стороны их братьев, уже находившихся в Италии. Но наиболее действительным средством были «отряды полиглотов».

«Отрядом полиглотов» называлась группа опытных пропагандистов, говоривших на языках угнетенных народов.

Ночью такая группа пересекала полосу земли между боевыми линиями и, обращаясь к находившимся в неприятельских окопах солдатам на их родном языке, уговаривала их дезертировать; члены группы узнавали о положении австро-венгерской армии, о том, как солдат кормят, каково настроение, дисциплина.

Капитан Воска предсказал итальянскую победу под Витторио Венето.

– Множество наших ячеек имеется как в рядах, так и в тылу австро-венгерской армии, – сказал он. – Достаточно хорошего удара, и наступит полный развал.

Когда этот удар был нанесен и фронт рухнул, капитан Воска и его помощники уехали в столицу освобожденной Чехословакии – Прагу. Там, встреченные бурными приветствиями толпы, они получили заслуженную награду.

В бывшем помещении австро-венгерской контрразведки в Праге они нашли посвященные им дела, изображавших их как самых опасных людей и требовавшие их уничтожения любой ценой.

Наш лучший шпион – немец

Другой американский агент, работавший с большим успехом, тоже был не американцем, а немцем. В течение всей войны он работал в Германии в пользу Америки. Официально он не получил никакой награды, но благодарность Соединенных Штатов была ему выражена иным способом.

Этот агент находился на немецкой правительственной службе и занимал ответственный административный пост. Он был осведомлен о таких вещах, которые немцы всячески старались скрыть от союзников. Часто он заранее знал об изменении политики или планов. Эти сведения он посылал американской секретной службе весьма простым и остроумным путем. По личным мотивам он играл такую двойственную роль в течение многих лет, начав в те времена, когда мы еще не вступили в войну.

Это он сообщил президенту Вильсону, раньше, чем министерство иностранных дел, что Германия решила начать подводную войну не на жизнь, а на смерть. Именно этим и объяснялись наши тайные приготовления с начала 1917 г., так как, было уже ясно, что мы не сможем долго оставаться нейтральными. Когда мы присоединились к союзникам, этот человек продолжал свою смелую игру, несмотря на все более и более возраставшую для него опасность. В течение всех 19 месяцев войны он посылал нам чрезвычайно ценные сведения. К ним следует отнести подробные данные о большом германском наступлении в марте 1918 г. и о других германских планах, связанных с последовавшей затем ожесточенной кампанией. Перед концом войны он предупредил нас о расколе между германским политическим и военным руководством по вопросу о немедленном мире и о приходе к власти социал-демократической партии, предшествовавшем германской революции. Он не только не был разоблачен, но и никогда не давал повода к малейшим подозрениям. Разглашение его имени поразило бы Германию.

Исчерпывающее описание нашей работы в Германии вызвало бы всеобщее удивление. Полковник Николаи частично о ней знает, но ему известно не все. Американцы, по той или другой причине остававшиеся в Германии до апреля 1917 г., т. е. до момента нашего вступления в войну, начинали в Германии или в какой-нибудь нейтральной стране тайную борьбу с Германией. Ниже я привожу случай из шпионской практики, о котором было рассказано при встрече бывших работников разведывательного отдела американского штаба.

После того как война уже давно кончилась, один очень богатый человек, живший в Нью-Йорке, пригласил к обеду своего знакомого немца. Большинство других гостей знало Германию и ей симпатизировало. Почетный гость, поощренный такой дружеской атмосферой, стал вспоминать войну и, между прочим, похвастал подвигами германской разведки. Один из слушателей, почтенный американец, манеры и свободная немецкая речь которого выдавали его долгое пребывание в Германии, отнесся к рассказам немца с большим вниманием и, поднимаясь из-за стола, с тонкой улыбкой заметил:

– Все, что вы рассказали, чрезвычайно для меня интересно. Но, несмотря на все, мне кажется, ваша контрразведка, не могла помешать взрывам на военных заводах.

– Я был уверен, что он не выдержит, – прошептал на ухо своему соседу один бывший офицер разведки. – Всю войну он провел в Германии. Немцы ему доверяли и считали его больше немцем, чем были сами немцы. Еще до того, как мы вступили в войну, он уже посылал англичанам сведения о взрывчатых веществах и газах. Когда мы присоединились к союзникам, он стал работать для нас и, между прочим, предсказал недостаток у немцев снарядов в 1918 г.

Он тайно посылал нам очень много сведений и превосходно знал обо всех взрывах, на которые он намекнул, не будучи в состоянии отказать себе в удовольствии заткнуть рот нашему милому гостю. Что касается гостя, то весь вечер он пребывал в задумчивости.

Наши шпионы – русские

Осенью 1917 г. американский разведывательный отдел услыхал о том положении, в каком оказались агенты русского царского правительства. Совершенствуясь в продолжение всей своей жизни в области шпионажа, не умея делать ничего другого, они не знали больше, на кого работать. Русское революционное правительство не хотело их знать. Их организация была разрушена, и они искали, где бы устроиться. Эти бывшие секретные агенты русского царского правительства были нам очень полезны. Сначала мы использовали их для индивидуальных заданий. Они имели старые шпионские центры в Азии и во всех странах Европы, особенно нейтральных, граничивших с Германией, куда они могли легко проникнуть. У них были связи в стратегических пунктах, часто установленные задолго до войны, а этого-то как раз не хватало нашей юной разведке. Кроме того, русские агенты были хорошо знакомы со всеми трюками и уловками шпионажа. Некоторые наши шпионы в германском генеральном штабе были русскими. Мы поручили им выполнение задания на заводах Круппа в Эссене, в связи с чем я могу рассказать о случае с «длинной Бертой».[17]17
  В рассказ автора о немецкой дальнобойной пушке «Колоссаль» пришлось внести некоторые уточнения. Автор везде ошибочно называл эту пушку «толстой Бертой». Между тем, это было название немецких 42-см гаубиц, а пушку «Колоссаль», с легкой руки французов, стали называть «длинной Бертой». – Ред.


[Закрыть]

Большинство наших читателей услыхало впервые о «длинной Берте» только в то мартовское утро 1918 г., когда она бомбардировала Париж о расстояния более чем 115 км. Весь цивилизованный мир был потрясен. Тогда впервые заговорили о появлении пушки, обладающей такой дальнобойностью. Но союзные разведки давно ждали ее появления, так как они знали о «длинной Берте».

Как-то в зимний день, за несколько месяцев до этого события, полковник Кампаноль удивил своих товарищей в столовой разведывательного отдела, воскликнув в пылу спора:

– Но ведь у немцев есть пушка, из которой они могут стрелять по Парижу.

Затем он вдруг остановился, вспомнив, что молчание – золото. Его товарищи над ним посмеялись. По мнению специалистов, это было невозможно. Полковник Кампаноль не сказал больше ни слова. Но он получил секретные донесения, сообщавшие ему о том, что немцы собираются скоро бомбардировать Париж с «невидимых цеппелинов». Все союзные разведки взялись за дело, чтобы раскрыть истину.

Они направили свои поиски по линии производства цеппелинов в Фридрихсхафене и натолкнулись на непроницаемую стену. Тогда американцы поручили это задание своим новым агентам – русским. Последние имели секретную связь с заводами Круппа в Эссене, где многие русские под видом рабочих горячо взялись за дело, напрягая все свои способности, чтобы раскрыть, какое новое германское средство войны заслуживало названия «невидимого дирижабля». И они добились истины.

– Это пушка, – сказали они. Немцы строят пушку, обладающую достаточной дальнобойностью, чтобы обстрелять в тылу союзников такие железнодорожные узлы, как Сен-Поль или Хазебрук (Hazebrouck). Из этой пушки можно даже бомбардировать Париж. Ее строят в специальном тщательно охраняемом помещении. Мы не можем добыть подробного описания ее конструкции, но речь идет о пушке, установленной внутри другой пушки, выпускающей снаряд, внутри которого имеется другой снаряд.

– Пушка внутри другой пушки, снаряд внутри другого снаряда, – повторил начальник 2-го Бюро. – Что, ваш агент новый Жюль Верн или барон Мюнхгаузен?

В связи с первой бомбардировкой из «длинной Берты» следовало вспомнить, что в 1914 г. точно так же не верили в существование 42-см гаубиц. Все утро голос «длинной Берты» раздавался каждые 15 минут; публика, сидевшая в полдень в кафе де-ля-Пэ, не забыла, с какой тревогой она расхватывала, первые официальные сообщения о том, что немцы «с большой высоты» бомбардировали Париж. Это и были «невидимые дирижабли». Затем было выпущено второе сообщение, на этот раз правильное, объявлявшее, что Париж был обстрелян из дальнобойной пушки.