Текст книги "Американская разведка во время мировой войны"

Автор книги: Томас Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Шифровальные коды

Расшифровать какое-нибудь официальное сообщение, в котором тысячи слов и фраз выражены численно, страшно трудно. Иногда шифр меняется посреди сообщения. Но если шифровальная книга случайно теряется, от данного шифра следует отказаться. Если будет расшифровано одно сообщение, то при затрате времени и труда можно расшифровать и остальные. Иногда на расшифровку какого-нибудь сообщения тратится столько времени, что оно теряет всякую ценность. К чему знать, что на Лондон готовится воздушное нападение, после того, как бомбы уже сброшены.

Иногда приходится просто ждать следующих сообщений. Систему шифрования невозможно раскрыть, имея только одно сообщение; для того чтобы ее разгадать, надо иметь несколько сообщений, написанных одним и тем же шифром.

Чтобы найти ключ к. шифру, необходимо знать, какие буквы, слова и знаки чаще всего повторяются в написанном тексте. Один из специалистов этого дела говорит, что обычно буквы расположены в следующем порядке: etoairnshldcmuypfgwdv (в английском языке).

Довольно частыми комбинациями являются th, he, еr; буква u почти никогда не бывает удвоенной.

Американский специалист полковник Джордж Фабиан дает следующий порядок: etaonishrdlculmpwgybvkxqjz. Он считает, что буква е составляет 15 % всех букв в письмах, а буквы k, х, q, j, n, z составляют вместе всего 2 %.

Вот образец кода, которым пользовалась во время войны:

«Напишите письмо клером слева направо на странице, помещая заранее установленное число букв на каждой строке. Каждая буква должна стоять точно под соответствующей буквой верхней строки. Перепишите письмо сверху вниз, поместив столбцы в установленном заранее порядке. Отделите буквы, расположенные таким образом, в группы по десяти, и вы будете иметь текст в зашифрованном виде. Чтобы его расшифровать, сосчитайте число букв и число столбцов, напишите столбцы в первоначальном порядке и читайте сообщение клером слева направо».

То, что кажется непосвященным сугубо таинственным, нисколько не таинственно для специалистов; например, шифр, составленный при помощи словаря, когда сообщения пишутся путем указания номеров страниц, и строк в словаре, откуда берутся слова. Индусы, находившиеся на жалованья у немцев и составившие в Соединенных Штатах заговор с целью вызвать в Индии революцию, пользовались таким шифром, и майор Вильям Фридман, в настоящее время являющейся начальником отдела шифров и кодов, превосходно читал без словаря эти сообщения. Неудобство пользования книгой состоит в том, что агент должен постоянно иметь ее при себе.

Глава пятая
Мы занимаемся шпионажем

Как сыграли свою роль американцы

«Америка никогда не имела шпионов». Это была распространенная фраза в американской экспедиционной армии, может быть, потому, что лучшим средством сохранить что-нибудь в тайне считалось полное отрицание.

Даже среди офицеров, находившихся при штабе главнокомандующего, намеки на существование нашей секретной службы считались признаком дурного тона. Неудивительно, что большинство солдат никогда о ней не слыхало.

Так было во время мировой войны, так продолжается еще и теперь. О роли Америки в тайной войне известно меньше, чем о роли любой великой державы. Описывалась деятельность французов, англичан, немцев, но никогда не говорилось ни слова об американцах в Европе. Теперь можно с полной безопасностью приподнять завесу, за которой разыгрывалась драма, представляющая для большинства американцев жгучий интерес.

Сколько событий развертывалось за этой завесой во время победоносных и страшных дней 1917–1919 годов. Америка в то время имела шпионов, точно так же, как в 1776 г. у нас был Натан Хэйль, а в 1861 г. Бекер и Пинкертон.

По сравнению с секретной армией союзников американская секретная армия была очень мала, ибо число наших шпионов, агентов и осведомителей в Европе достигало всего нескольких сотен.

Эти люди отправлялись окольными путями в самые опасные места, чтобы выполнить возложенные на них задания. Часто они выполняли их успешно, а иногда терпели неудачу. Некоторые были арестованы и многие расстреляны. Но никто из них не вызвал к себе пренебрежительного отношения. Нам пришлось воевать недолго, но если бы война гак скоро не кончилась, американцы повели бы такое же мощное наступление на поприще шпионажа, какое они вели в открытой войне, ревностно способствуя достижению победы в этой войне.

Свидетельства врагов и союзников

Начальник германской военной разведки полковник Николаи говорит о нашей секретной службе так: «Вступление американцев в борьбу оживило работу секретной службы.

Только тогда, по-видимому, союзники получили ясное представление о Германии и нашли чувствительные места, где они должны были пустить в ход свою секретную службу и особенно пропаганду. Американцы очень сильно помогли союзной пропаганде в отношении техники, методов и денег».

Способствовали оживлению союзного шпионажа не только американские деньги. Начальник британской разведки сэр Бэзиль Томсон следующим образом отзывается в своих воспоминаниях об американском шпионаже:

«Американцы установили в Европе превосходную систему разведки и, поскольку мы и раньше работали вместе, мы решили обмениваться сведениями. В то время в глубине Европы или Америки происходило очень мало событий, о которых мы бы не знали. Немногим известно так хорошо, как мне, насколько умело американцы использовали наш опыт… Мы работали так, словно наши обе организации составляли одно целое, и иногда я думаю, что если бы у американцев хватило времени распространить свою сеть по всей Европе, то она оказалась бы лучше нашей».

Это весьма лестный комплимент со стороны представителя Британской империи, которая всегда была обетованной землей для того, что Киплинг называет «крупной игрой».

Обучив нас этой игре, англичане вели ее с нами в открытую.

Один американец, большой знаток этого дела, заявил:

«Англичане выложили все свои карты на стол, и ни один политический, национальный или военный вопрос не должен был мешать работе. Если бы после войны мы могли продолжать наши отношения с английской разведывательной службой в области чисто военной информация, то это было бы чрезвычайно полезно и для нашей и для их страны».

Такое тесное сотрудничество было одной из причин того, что мы не посылали больше агентов в Германию.[13]13
  Автор противоречит сам себе: ниже он говорит, что американские агенты были во многих пунктах германской территории. – Peд.


[Закрыть] Там уже находились английские и французские агенты. Когда мы вступили в войну, англичане и французы имели своих людей в самых важных пунктах германского тыла от Берлина до фронта. Французы установили наблюдение в германском генеральном штабе в Спа (позже мы сделали то же самое).

В штабе кронпринца Рупрехта Баварского имелся английский агент; французские и английские агенты имелись на заводах Круппа. Позже у нас там тоже были агенты, и наши люди наблюдали за грузовыми составами, шедшими через Кёльн, Мец и другие важные центры. Есть предположение, что один очень влиятельный чиновник в Вильгельмсхафене был английским агентом, а один француз часто плавал с побережья Зеебрюгге к союзной подводной лодке для передачи донесений о деятельности этой германской базы подводных лодок. Тысячи бельгийцев, несмотря на риск, которому они подвергались, занимались шпионажем в пользу своей собственной, французской или английской разведки.

Эта система шпионажа зародилась задолго до 1914 г.

В течение долгих лет мира англичане и французы посылали агентов в Германию, как, впрочем, и немцы во Францию. В Германии находилось очень много французов, англичан было меньше. Немцы раскрыли и казнили очень многих союзных агентов, но гораздо большее количество ускользнуло от них и работало в течение всей войны. Если какого-нибудь агента арестовывали или так за ним следили, что он не мог больше работать, союзники посылали вместо него другого. Когда летом 1917 г. мы вступили на поприще шпионажа, союзники распространили на всю Германию организацию, состоящую из тщательно обученных и отобранных людей. Многие из них могли выдержать самое суровое испытание секретной службы: знать друг друга, совместно работать и иметь друг к другу полное доверие, хотя на карту была поставлена их жизнь.

Организация такого типа по своей хрупкости подобна часовому механизму, и в нее, так же как в часовой механизм, трудно ввести инородное тело. Поэтому мы посылали в Германию своих агентов на постоянную работу только с согласия французов и англичан. Риск был меньше, когда надо было, послать в Германию агента для кратковременного пребывания; нейтральные страны служили базой для операций американской секретной службы, точно так же как они служили базой для других держав. Еще менее опасно было посылать американских агентов в Австро-Венгрию, где они не рисковали натолкнуться на союзную организацию или быть захваченными неприятельской контрразведкой. Таким образом, применяясь к условиям тайной войны, на основах, созданных генералом Ван Деманом в Соединенных Штатах и генералом Ноланом то Франции, развилась наша организация, заслужившая похвалу сэра Бэзиля Томсона.

Невинные янки

Мы, конечно, были новичками и иногда давали себя провести. Но наша неопытность в игре оказывалась часто нам выгодна, ибо никто нас не подозревал. Многие европейцы и американцы в самом деле думали, что «Америка не имеет шпионов». Другим преимуществом были наши деньги.

Осведомители наперебой старались попасть на американскую секретную службу. Мы сообщили по подпольным каналам всего шпионского мира, что мы готовы заплатить десять тысяч долларов за точные сведения о передвижениях германской дивизии первого класса, и мы такие сведения получали. Хотя в секретной службе молчание – золото, тем не менее, деньги развязывали языки.

Союзные разведки иногда даже считали, что американцы злоупотребляют деньгами, так как они увидели, что мы оказались щедрее всех на рынке информации, существовавшем в Швейцарии, где встречались и обменивались сведениями профессиональные шпионы. Но, как правило, англичане, французы и американцы действовали на фронте тайной войны с единодушием и взаимным доверием, которого часто не хватало на фронте явной войны. Однако же, исключения бывали.

Если американцы хотели избежать некоторого ущерба при межсоюзных переговорах, связанных с вопросами о солдатах, о деньгах, о снабжении, о командовании, о стратегии и о политике, которые непрерывно менялись в ходе войны, то им необходимо было так же хорошо знать о том, что происходит у союзников, как и о том, что происходит у немцев.

Одно из первых заданий, которое генерал Першинг дал американской разведке, состояло в том, чтобы узнать, действительно ли некая союзная держава нуждается в такой мере в одном американском продукте, как она утверждала. Разведывательный отдел сообщил генералу Першингу, что указанная потребность преувеличена, доказав это при помощи добытых каким-то путем подлинных документов.

Вскоре после высадки первых американских частей во Франции распространился слух о том, что среди союзников было движение, стремившееся помешать или задержать формирование самостоятельной американской армии под собственными знаменами, с собственным командованием и настаивавшее на использовании американских войск для пополнения французских и британских потерь. В нашем главном штабе внимательно следили за этой кампанией. Генерал Першинг узнал об интриге, начатой осенью 1918 г. одной известной англичанкой с целью сместить его с поста главнокомандующего. Это дошло до президента Вильсона. Но интрига ни к чему не привела, президент оставил генерала на его посту.

Подобные разногласия приводили иногда к взаимному недоверию. Американский офицер, прикомандированный к союзному штабу, однажды убедился в том, что кто-то рылся в его вещах. Может быть, это был какой-нибудь немецкий агент, но американец сильно в этом сомневался. Он знал об установленных повсюду диктографах и предполагал, что один из них предназначался для него. Американские офицеры, которым приходилось обсуждать в предназначенных для них помещениях некоторые стороны деятельности и политики американцев, стали это делать на жаргоне бейсбола.[14]14
  Распространенная в США игра. – Ред.


[Закрыть]

Такой хитроумный шифр, с помощью которого они говорили о «судьях» (umpires) и «гигантах» (giants), должен был внушить европейским подслушивателям, если такие были, уверенность, что американцы настоящие дикари.

Отношения между союзниками всегда были довольно щекотливыми, но при некоторой доле изобретательности можно было делать чудеса. Примером такого чуда является посещение американской экспедиционной армии полковником японской армии маркизом Саито. Этот офицер прибыл во Францию с письмом, написанным генералу Першингу его старым другом со времен русско-японской войны, генералом Куроки. Последний просил принять маркиза Саито и дать ему возможность посмотреть, что делала американская экспедиционная армия. Любой калифорниец назвал бы эту просьбу чистой воды официальным шпионажем. Генерал Першинг жил в Калифорнии, но, тем не менее, обсудив просьбу японцев со своим штабом, он приказал показать маркизу Саито все, что он захочет видеть.

Таким образом, полковник Саито увидел все, что можно было видеть в американской экспедиционной армии. В сопровождении полковника Кампаноля, говорившего, помимо других языков, также и по-японски, он осмотрел службу снабжения. Он видел огромные склады, железные дороги, госпитали, короче говоря, – все необходимое для формирования и снабжения двухмиллионной американской армии, которая должна была, принести победу. Он знал, что еще два миллиона солдат обучались в Соединенных Штатах.

Полковник Саито пожелал увидеть фронт. Начальник осведомительной службы американских экспедиционных сил, который его сопровождал, был поставлен в весьма затруднительное положение. На фронте было что посмотреть, но вдруг этот важный представитель Японии будет убит? Поэтому после минутного размышления он предложил:

– Мы с удовольствием покажем вам фронт в Вогезах.

– В Вогезах! – повторил японец. – Но ведь это очень спокойный участок. Я хочу видеть настоящий фронт, там, где дерутся. Я хочу видеть ваши войска в действии.

– В самом деле, почему бы нет? – подумал полковник Кампаноль. – Он увидит, какие из американцев вышли солдаты.

И они отправились в «адову нору на р. Вель», где 77-я дивизия, набранная из жителей Нью-Йорка и очутившаяся впервые на активном участке, доблестно выполняла свой долг. Полковник Саито провел две недели на фронте вместе с полковником Кампанолем, деля участь солдат, под снарядами и газами. В конце концов, он заявил:

– Это замечательно и представляет для меня необычайный интерес. Но я нахожу, что вы совершаете тактическую ошибку, сохраняя передовой пункт по другую сторону р. Вель в Базоше. Он не представляет большой ценности и очень уязвим; если немцы его атакуют, вы не сможете послать туда подкреплений.

Это был очень дельный совет, как показали события через несколько дней, когда немцы смели американскую часть, остававшуюся в Базоше.

Однако, посещение маркиза, полковника Саито имело и другие последствия. Он посетил также солдат морской пехоты на спокойном участке, и они воспользовались случаем, чтобы заснять кинофильм, который был отправлен в Соединенные Штаты как свидетельство американо-японской дружбы.

Осторожность и такт были необходимы всегда, как доказал попавший однажды в руки американской секретной службы клочок бумаги, на котором стояла надпись: «Просьба сжечь». На этом клочке было написано: «Что касается замечаний на последней странице, то это как раз те замечания, которые так, оскорбили чувствительность Г. (французский агент). Смотрите, чтобы они не попали к французам. Через посредство Г. они попадут прямо к Клемансо».

Упоминавшиеся замечания были составлены на основании крайне интересных донесений Интеллидженс Сервис о некоторых лицах, занимавших весьма высокое положение как на стороне союзников, так и на стороне Германии.

Клемансо, конечно, был непосредственно связан с французской секретной службой; по слухам, она даже находилась под его контролем, так же как цензура прессы и пропаганды, – цензура, против которой он так яростно восставал до своего прихода к власти, что назвал свою газету «L'Homme enchaine» («Человек в оковах»).

Президент Вильсон и секретная служба

Президент Вильсон мало интересовался военной разведкой. Говорят даже, что он не читал ежедневной сводки по разведке, с такой тщательностью составлявшейся разведывательным отделом штаба всего в четырех экземплярах: один передавался шифром по телеграфу президенту, два предназначались для генералов Першинга и Блисса и четвертый для архива.

Президент предпочитал морскую и дипломатическую разведку и возложил на одного офицера морской разведки важное задание. Тем не менее, он приказал сжечь список подозрительных, содержавший более 100 тысяч имен и напечатанный для флота в правительственной типографии, ибо в нем значилось слишком много имен его друзей и знакомых.

После этого Т. Моррисон Карнеджи уплатил 20 тысяч долларов пятидесяти машинисткам, которые, поклявшись сохранить тайну, перепечатали для флота четырнадцать экземпляров этого списка, считавшегося наиболее полным списком подозрительных.

Может быть, президент Вильсон находил, что армия была слишком «милитаристической» или он был озабочен заговорами республиканцев[15]15
  Т. е. представителей партии республиканцев – одной из двух основных буржуазных партий в США. Вильсон принадлежал к партии демократов. – Ред.


[Закрыть] больше, чем заговорами немцев, или не доверял сведениям, полученным тайно.

Насколько соответствовали истине донесения шпионов?

По разным оценкам, процент колеблется от 50 до 20. Обычно ценность донесения зависит от ценности агента, который его посылает. Хороший агент, как правило, посылает донесения редко, и они у него краткие и точные. Не всегда шпион, настроенный патриотически, умеет собирать наиболее ценные сведения. Шпион, работающий за деньги, старается получить как можно больше денег с наименьшим риском; он сообщает своим начальникам о том, о чем им хотелось бы знать, при случае преувеличивая и придумывая. Очень хорошим примером таких преувеличений являются донесения о разрушениях, причиненных рейнским городам воздушными рейдами союзников. Американский разведывательный отдел редко воспринимал донесения своих агентов буквально. Каждое донесение проверялось сведениями из других источников.

Если бы война тянулась немного дольше, шпионаж сыграл бы значительно большую роль в разведке американской экспедиционной армии. Желанию генерала Нолана, верившего в военную разведку больше, чем в секретную службу, суждено было сбыться. Он был произведен в чин генерал-майора и получил командование дивизией на фронте. Покинув штаб главнокомандующего, он командовал одной из бригад 28-й пехотной дивизии во время ее доблестного наступления против восточных окраин Аргоннского леса. Он получил медаль «За отличную службу» со следующей надписью:

«Пока противник подготовлял контрнаступление, которому предшествовал ожесточенный заградительный огонь, генерал Нолан дошел до города Апремона и лично руководил движением своих танков под непрерывным огнем неприятельской артиллерии. Неукротимая храбрость и хладнокровие генерала Нолана оказали на его войска такое влияние, что 400 человек отразили наступление двух немецких полков».

Как работала наша служба шпионажа

Каким образом американцы занимались шпионажем в Европе? Точно ответить на этот вопрос нельзя даже теперь.

Приходится ограничиться кратким изложением наших методов, ибо может случиться, что, вопреки нашему желанию, мы будем еще вынуждены этими методами воспользоваться.

В Европе существовало несколько различных систем американского шпионажа, работавших согласованно, но, тем не менее, отличавшихся одна от другой целями и методами. Как и немцы, мы, строго говоря, не имели единой службы. Термин «американская секретная служба» употребляется в настоящей книге только потому, что он является термином общим, а уточнений следует избегать.

Шпионаж не может существовать без обмана; организация службы шпионажа, изображенная графически, в значительной степени напоминает лабиринт: такие же зигзаги и повороты, потайные ходы и тупики, которые должны ввести в заблуждение не только неприятельских шпионов, но и собственных агентов, на тот случай, если они будут арестованы и окажутся слишком болтливы. Третья степень в секретной службе носит еще более искусный и дьявольский характер, чем соответствующие приемы полицейской службы.

Во всякой службе шпионажа правая рука не должна знать, что делает левая. Территория, которая должна быть покрыта шпионской сетью, разделяется на зоны соответственно главным объектам. Для обработки каждого объекта существует свой один или несколько методов. Ни один человек не должен знать всей системы.

Конечно, никогда не существовало карты, на которую была бы нанесена вся сеть союзного шпионажа в Европе или в Германии, хотя немцы были настолько убеждены в ее существовании, что пытались подкупить одного англичанина, чтобы он ее украл для них. Этот агент целый вечер просидел со своим начальником за составлением такой карты и торжественно передал ее немцам. На карте, отражавшей истинное положение вещей, Германия была бы разделена на следующие четыре зоны: зона, расположенная непосредственно позади линии фронта, включавшая главные сортировочные станции, через которые проходила основная масса войск; промышленная зона, где производились орудия и снаряды и где делались испытания новых изобретений; морская зона, включавшая Кильский канал и базы подводных лодок; наконец, тыловая зона, включавшая Берлин. На эту карту следовало бы нанести и другие зоны: русско-румынскую, балканскую и турецкую, но наиболее важными были вышеприведенные четыре зоны. Задача состояла в том, чтобы в каждой из этих зон собрать секретные сведения и как можно скорее переправлять их на базу.

Для этого нужны были шпионы разного сорта, применявшие всевозможные уловки. Имелись постоянные агенты, посланные задолго до войны туда, где они могли быть наиболее полезны; некоторые из них жили в стране в продолжение многих лет и были уважаемыми коммерсантами, лавочниками, государственными или железнодорожными служащими. Каждый из таких постоянных агентов был центром маленькой группы сотрудников, которые рыскали по городу и приносили добытые сведения постоянному агенту, не зная друг друга. В этом смысле союзники имели хорошую организацию.

Постоянный шпион, как и полицейский агент в своем участке или репортер в своем округе, был важным колесиком всего механизма. Наиболее трудной его задачей, была своевременная передача сведений своему начальству, находившемуся вне Германии. Обычно он избегал пользоваться телеграфом или почтой. Его агентами связи были коммивояжеры.

Коммивояжеры вели крайне неспокойную жизнь. Всегда в дороге, всегда подвергаясь опасности преследования, они были именно том звеном, которое контрразведка всегда старалась отрубить такими же хитроумными средствами, какие применялись при перевозке ценного товара, состоявшего из секретных донесений, написанных микроскопическими буквами на шелковой бумаге. Эта область тайной войны заслуживает того, чтобы ей была посвящена отдельная глава.

Точно так же, как полиция и газеты посылают сыщиков и репортеров в такие места, на которых в данный момент сосредоточен интерес, так и секретная служба направляет своих специальных агентов в разные места, в зависимости от требования момента. В качестве опорных пунктов агенты пользовались либо пограничными постами, такими, как Понтарлье или Бельгард, или городами какой-нибудь нейтральной страны.

Швейцария. Голландия и Дания были исходными пунктами для разведок многих стран, включая Германию и Америку. Если наши агенты не могли проникнуть прямо в Германию, они попадали туда окольным путем; поэтому приходилось тратить много времени на подготовку безопасного перехода границы.

Когда это достигалось, шпионы посылали свои донесения, пользуясь шпионскими базами, организованными в нейтральных странах.

Агенты вербовались также из числа деловых людей и коммерческих представителей фирм, регулярно ездивших в Германию. Жители нейтральных стран обычно симпатизировали либо немцам, либо союзникам; на юге Ютландии датчане из лиги, сочувствовавшей союзникам, встречали поезда, приходившие из Германии, и опрашивали пассажиров. Германские агенты встречали те же поезда и старались подарками купить молчание тех же пассажиров.

Итак, в некоторых нейтральных странах существовала американская секретная служба, причем часто превосходно организованная. К моменту перемирия один из таких отделов секретной службы имел 35 надежных источников информации, включавших 9 шпионов, каждый из которых руководил группой агентов, причем каждая из этих групп не знала о существовании других и о том, на кого она работает; ей было известно только, что на какую-то союзную разведку, и больше ничего.

40 шпионских групп работало в пользу американцев в Европе, в России, в Румынии и в других странах. Половина этих групп вела тайную войну непосредственно против Германии. В каждую группу входило от трех до шести человек, из которых «помощник начальника», или «капитан», был единственным, кого знали остальные члены группы.

Большую часть времени он находился в стране, служившей для его группы базой, и один получал приказания от американского разведывательного отдела, имевшегося в этой стране. Часто такие приказания передавались ему косвенным путем, через какого-нибудь его союзного коллегу, которого он уже знал. Остальные члены группы решительно никого и ничего не знали.

Задачей группы был шпионаж в собственном смысле; ее члены должны были отправляться туда, куда приказывал им капитан, чтобы добывать там сведения, которые ему было приказано доставить. Но члены группы не отправлялись в какой-либо пункт все вместе. Сначала уезжал один, затем второй, третий и, если нужно, четвертый. Так, если дело касалось заводов Круппа в Эссене, то начинали с того, что посылали туда одного человека под видом немецкого рабочего с фальшивыми бумагами. Благодаря имевшимся у него раньше связям он получал работу. Через две недели на заводы приезжал другой агент под видом торгового представителя нейтральной страны. Он встречался с первым агентом, забирал его донесение и возвращался на базу. Если он не мог найти первого агента или связаться с ним, то он оставался на заводе или просил, чтобы послали другого члена группы, к которому он приезжал через некоторое время. Каждая группа всегда имела в резерве одного или двух человек для неотложных случаев, или, как официально говорилось, «для замены пропавших без вести».

Вследствие этого американцы всегда должны были иметь резерв из 54 человек для замены пропавших без вести, приходившийся на 500 секретных агентов, из которых 374 работали против Германии. Из этого числа одновременно в Германии должно было находиться не более 100 агентов, что составляло крупное среднее число «пропавших без вести», занимавшихся шпионажем активно.

То, что многие считали романтическим ремеслом, было в условиях современной войны суровой необходимостью, систематизированной и регламентированной. Заранее намечены были даже маршруты разъездных агентов. Так, секретная служба наметила тринадцать различных маршрутов по Германии и считала, что это число гарантировало безопасность.

Агенты, разъезжавшие по Германии, не носили черных шляп и наклеенных усов. Между тем на них были возложены более важные задания, их изобретательность была больше, и они подвергались более многочисленным опасностям, чем легендарные шпионы прежних войн. В 1918 г. шпионаж был более разносторонним и сложным, чем во все предшествовавшие войны.