Текст книги "Американская разведка во время мировой войны"

Автор книги: Томас Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

«Длинная Берта» – пушка внутри пушки

Это была действительно «пушка внутри пушки», хотя и без «снаряда внутри снаряда». Ствол «Берты» состоял из морской 38-см пушки, внутри которой находилась 21-см пушка, продолженная в виде гладкостенного ствола; обе части соединялись винтовой нарезкой. Общая длина ствола была 34 м.

Снаряд этой пушки отличался от других снарядов, но не был двойным. Русские ошиблись в деталях, но раскрыли главное.

Тайная война развернулась тогда вокруг Берты. Когда 2-е Бюро узнало, из каких орудий был обстрелян Париж, оно ревностно взялось за дело с целью уничтожить эти орудия. Нащупав расположение Берт, оно послало на самолетах секретных агентов, которые должны были высадиться неподалеку от расположения батарей, постараться рассмотреть эти чудовищные пушки и сообщить о них подробности. Для борьбы с «Бертами» была организована особая часть, задачей которой было уничтожение этих огромных пушек, имевшихся у немцев в большем количестве, чем предполагалось.

Существовала специальная авиационная эскадрилья для наблюдения и обстрела «Берт» вопреки сопротивлению немецкой оборонительной эскадрильи. Имелся специальный звукометрический пост, задачей которого было нащупывание расположения батарей по звуку. Немцы пытались бороться против этих мероприятий путем изготовления ложных «Берт» из дерева и симуляции выстрелов для отвлечения внимания союзников.

Стрельбу «Берт», естественно, нельзя было корректировать. Поэтому германская секретная служба имела целую сеть, ежедневно доносившую ей о том, куда попадали снаряды «Берт» и какой они причиняли ущерб. В эту сеть входила одна женщина – Ида Каль, о работе которой с большой похвалой отзывался полковник Николаи. Что касается материального ущерба, то донесения должны были скорее принести разочарование; впрочем, весной 1918 г. бомбардировка из «Берт» и наступление немцев вызвали почти панику, и десятки тысяч людей покинули Париж. В июне за ними собирались последовать французское правительство и союзные и американская миссии.

Русские выполняли и другие такие же важные задания, но иногда они причиняли неприятности тем, кто пользовался их услугами. Они имели дело с одним из отделов американской разведки (G.2-B), но им никогда не говорили, в пользу какой державы они работают, и кто их оплачивает. Тем не менее, некоторым из них удалось это узнать, что иногда ставило американцев в весьма затруднительное положение.

Ошибки при использовании шпионов

Самой комичной фигурой среди американских шпионов был не немец, не русский, а настоящий американец, подданный США – чемпион по боксу Джек Джонсон.

Бежавший из Соединенных Штатов и высланный из Франции, бывший чемпион нашел себе пристанище в Испании, где он преподавал бокс, снимался в кино и прогуливался по городу в пестром клетчатом костюме, с палкой в руке, с серым котелком на стриженой голове, в сопровождении полицейской собаки. Он был первым человеком во всех мадридских спортивных клубах.

Но его душа была неспокойна. Джек говорил своим друзьям, что он хочет послужить своей родине теперь, когда она воюет с Германией.

– Почему бы вам не вступить в американскую экспедиционную армию? – сказали ему.

Но он предпочел секретную службу. И вот бывший чемпион направился к начальнику американской секретной службы в Испании и гордо сказал:

– Вы, несомненно, знаете, что я пользуюсь в городе большой популярностью, я знаком с самыми осведомленными людьми Мадрида. Я могу узнать, как «они» снабжают немецкие подводные лодки, где стоят мулы, которых испанцы продают французам, и многое другое, что вам будет угодно. Я хочу быть секретным агентом. Это мое призвание.

Благие намерения Джека встретили поощрение, и он ушел, пообещав доставить сведения о кознях немцев в Испании. Многочисленным своим друзьям он рассказал, как он осуществил свое, стремление и стал теперь «настоящим американским секретным агентом». Однако он не принес никаких сведений и говорил в свое оправдание:

– Видите ли, когда меня встречают немецкие шпионы, они пугаются, как бы я их не побил, и поэтому убегают со всех ног. Как же я могу получить у них какие-нибудь сведения, если они постоянно от меня бегают.

Наряду с такими паяцами, среди шпионов были и люди гораздо более опасные, пытавшиеся обмануть и использовать американцев. Немецкие агенты пытались снабжать нас ложной информацией, и иногда им это удавалось; некоторые агенты работали на две стороны, а профессиональные шпионы, которые были, прежде всего, дельцами, старались добыть деньги любыми средствами.

Американцы пользовались репутацией щедрых и наивных людей, и потому шпионы такого типа осаждали нас больше, чем любую союзную разведку.

Однажды к нам пришел какой-то человек с украденными «чертежами» страшного немецкого танка «Juggernaut», который должен был прорвать союзный фронт во время большого наступления 1918 г. Это грозное чудовище было вышиной с двухэтажный дом и передвигалось на колесах вышиной в 20 футов с помощью подвижных шестов, напоминавших альпенштоки. Корпус машины был покрыт броней, неуязвимой не только для пулеметов, но и для снарядов любого калибра. Казалось, это был чудовищный зверь, чуть ли не изрыгавший пламя.

Чертежи были превосходно выполнены, и мы их купили, чтобы соответствующий разведывательный отдел (G.2-B) видел, чему немцы хотели нас заставить поверить.

Приблизительно в это же время наша секретная служба в Швейцарии вела переговоры с самой циничной из когда-либо встречавшихся шпионок. Эта женщина нам заявила, что ей известно, будто германское весеннее наступление будет главным образом «наступлением бактериологическим». Посредством самолетов немцы будут распространять бактерии чумы и холеры над городами союзных стран.

Эта женщина претендовала на то, что ей известно, как немцы выращивают такие культуры и как они будут их применять, заражая бактериями стариков, женщин и детей союзных стран. Она предлагала американцам купить у нее ее секрет и воспользоваться ее лабораторией, где они могли бы производить такие же культуры и опередить немцев. Тогда инициатива «бактериологического наступления» будет принадлежать американцам, а не немцам.

Может быть, ее игра скрывала какой-нибудь другой маневр, и она была немецкой шпионкой? Она казалась совершенно спокойной и, как деловой человек, хладнокровно предлагала свою сделку. У нас успеха она не имела.

Союзные разведки в нейтральных странах должны были проявлять большую бдительность. Немцы снабжали их ложными сведениями и подсылали им профессиональных шпионов, для которых было привычным делом переходить границу и играть роль агентов, работающих на две стороны. В книгах союзной разведки на голландской и бельгийской границах мы находим следующие записи: «Содержатель гостиницы в Z. берет на себя передачу писем из одной союзной разведки в другую. Он связан с Ландманном и вручает эти письма для просмотра немцам. Затем они направляются в Титьенс (Tietjens), откуда их переносит один весьма надежный бельгиец, переходящий границу, охраняемую посредством электрических проводов».

«А. К. из Ватервлита, который часто бывает в Бельгии, в последний раз был пьян. Он хвастал не только тем, что ему много платит одна союзная разведка, но и одновременно своей работой для немецкой комендатуры в Ватервлите. Каменщик ли этот человек? Он не работал с самого начала войны и говорит, что вообще не имеет намерения работать».

Приведем теперь несколько оценок профессиональных агентов, взятых из американских записей.

«А… черпает сведения экономического характера, которые он нам посылает, из немецкой или швейцарской прессы. Недавно он послал нам немецкую пропагандистскую карту и брошюры, которые можно купить в Швейцарии в газетных киосках. Он не посылает никаких ценных военных сведений».

«В… черпает сведения, которые он нам посылает, из германских, австрийских, болгарских и турецких гaзет через несколько месяцев после их опубликования. Мы имеем их здесь в «Франкфуртер Цейтунг» через три дня после их опубликования».

«С… совершенно бесполезен. Он не посылает нам ничего такого, чего бы мы не могли найти в сотнях немецких газет, которые мы получаем через Швейцарию».

«D… действительно обшарил все швейцарские деревни на немецкой границе и прислал нам сведения о пожаре в Фридрихсхафене…»

Таким образом, с агентами надо было соблюдать чрезвычайную осторожность. Один раз мы дали себя провести и заплатили 40 тысяч долларов за сообщение, показавшееся нам чрезвычайно важный. Но мы утешились при мысли о том, что один очень опытный француз, заплатив большие деньги за полный список австро-венгерских частей, участвовавших в недавно начатом большом наступлении при Капоретто, на следующий день обнаружил, что три дня тому назад этот список был опубликован в итальянских газетах.

Если такие случайные осведомители и жулики получали иногда суммы от 40 тысяч до 5 долларов, то сколько же платили настоящим добросовестным шпионам? Сколько можно было заработать, занимаясь таким ремеслом?

Оплата шпионажа

Заработок бывал самый различный. Оплата зависела от социального положения шпиона, от ценности доставляемых им сведений, от риска, которому он подвергался.

Агент, занимающий высокое положение на дипломатической службе, в армии или во флоте враждебного государства, носящий известное и почитаемое в стране имя, может получить баснословную сумму за доставляемые им ценные сведения. Но самые большие деньги, когда-либо уплаченные, были уплачены за взрыв итальянского броненосца первого класса. Говорили о сотне тысяч долларов.

Существовал известный тариф, установленный для постоянных агентов различных разведок в Европе. Союзные разведки платили своим агентам 200 долларов в месяц и оплачивали все их нормальные и чрезвычайные расходы. Агенты получали надбавку в 10 долларов в день за то время, которое они проводили на неприятельской территории. Опытные люди, обладавшие техническими званиями, посвящавшие шпионажу все свое время, часто подвергавшиеся большой опасности в неприятельском тылу, могли в среднем рассчитывать на 10 тысяч долларов в год. Менее значительные агенты, временно находившиеся на разведывательной службе, получали иногда всего 50 долларов с задания.

Немцы платили лучше, чем некоторые союзные разведки. Квалифицированные немецкие шпионы получали до 25 тысяч долларов в год. Такую же сумму немцы платили одному офицеру нейтральной армии за ценные сведения, которые он им сообщал. Еще лучше оплачивались экстренные расходы шпионов такого типа; например, некая графиня Н. Л., действовавшая в продолжение 3 месяцев в Италии, израсходовала за это время 15 тысяч долларов. Немцы обычно платили шпионам, которых они брали на испытание, 100 долларов в месяц, а если они путешествовали, – еще 10 долларов в день плюс надбавка в зависимости от важности задания и опасности, с которой было сопряжено его выполнение. Часто немцы, завербовывая ценного человека, вносили в какой-нибудь банк на его имя 1 000 долларов и, кроме того, платили жалованье. Так они поступили с некоторыми американскими журналистами, которых они послали в Англию еще до того, как мы вступили в войну.

Австро-венгерская секретная служба применяла приблизительно такие же методы. Она сулила своим новым агентам 25 тысяч долларов, если они выполнят задание, и вносила эту сумму в какой-нибудь австро-венгерский банк, откуда агент по своем возвращении мог ее получить. Конечно, если агент не возвращался даже тогда, когда ему удавалось переправить свои донесения, деньги оставались у разведки.

Оплата менялась в зависимости от важности задания.

Рассказывают, будто в нейтральных странах немцы пользовались услугами многочисленных графов и баронов, получавших всего по 300 франков в месяц и живших в меблированных комнатах, стоивших несколько франков в неделю.

– Там лучше, чем в окопах, – говорили они.

В Дании в одном «бюро пропаганды» служило 23 человека, получавших 200 крон в месяц плюс 4 500 крон на «светские расходы». Спрашивается, что это могли быть за расходы?

Некоторые германские вербовщики шпионов в нейтральных странах просто помещали в газетах объявления с указанием, сколько они платят. Конечно; в этих объявлениях не говорилось о шпионаже; они предлагали «интересное занятие» мужчинам и дамам, говорившим на иностранных языках и «желающим путешествовать».

Германский центр в Лоррахе поместил в некоторых цюрихских газетах объявление, предлагавшее «дамам и мужчинам практику во французском языке».

Американцев часто удивляло то, сколько людей готово было рисковать жизнью за сравнительно небольшое вознаграждение. Можно было найти бельгийцев, которые за 200 долларов перелетали на самолете через германский фронт, спрыгивали с парашютами, собирали сведения и ждали, чтобы за ними прилетел другой самолет и переправил их в безопасное место. Если их захватывали, их ожидала несомненная смерть.

Вот запись расходов одной из секретных служб, работавшей на важной железнодорожной линии в тылу германского фронта:

ОБЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

а) Валансьен – Мобеж

Два человека днем и ночью; 250 долларов за донесение (касающееся железных дорог) плюс 125 долларов за поездку из Мобежа в Гаагу.

б) Ган – Еутре

Два человека днем и ночью; 200 долларов за донесение плюс 65 долларов за передачу в Голландию.

в) Динан – Живэ

Два человека днем и ночью; 200 долларов за донесение плюс 65 долларов за передачу в Голландию.

г) Мезьер – Шарлевиль

Невозможно организовать обслуживание этого участка менее чем в течение 2 месяцев; кроме того, оно обойдется очень дорого; понадобятся три курьера, которые должны будут переправляться из Франции в Бельгию, а затем из Бельгии в Голландию, прежде чем попадут в Гаагу. Оплата на этом участке приблизительно должна равняться 500 долларам.

ДЕЙСТВИЯ ПРОТИВ ГЕРМАНИИ

Тайный переход границы

а) Женщина, переходящая в Кальденкирхене, получает 12 долларов за донесение.

б) Поездка в Германию: поездка из Экс в Кассель и из Касселя в Берлин и в Познань – 65 долларов за донесение.

ПОСТОЯННЫЕ ДОЛЖНОСТИ

Два человека, которым дано задание собирать различные сведения либо общего характера, либо касающиеся транспорта, – 400 долларов в месяц.

4 сообщения – 250 долларов в месяц.

Общий итог – 1450 долларов в месяц.

Таким образом, при сети из 11 человек расходы не превышали 1 450 долларов в месяц.

Платила ли американская секретная служба лучше других? На этот вопрос ответить трудно. Сколько мы израсходовали на секретную службу во время войны в Европе? Это еще труднее сказать, так как даже теперь правительство уклоняется от ответа на этот вопрос. Предположения относительно сумм, израсходованных американцами на жалованье, надбавки и оплату расходов агентов, весьма различны. Союзники и немцы, несомненно, израсходовали вместе больше, но относительно они потратили меньше. Наше обещание выдавать 10 тысяч долларов за всякое позитивное сообщение о передвижениях германских ударных дивизий свидетельствует о довольно высокой средней цифре оплаты. До войны германская военная разведка тратила в год около 100 тысяч долларов.

За прошлый год[18]18
  Имеется в виду, вероятно, 1931 или 1932 год. – Ред.


[Закрыть] англичане израсходовали на свою секретную службу около миллиона долларов.

Но, в общем, мы платили своим агентам хорошо. Так, один из местных отделов секретной службы выплатил в течение месяца, причем только за информацию, около 15 тысяч долларов, не выплачивая за одно сообщение более 3 тысяч долларов, что составляет немалое вознаграждение, даже если одно сообщение потребовало месяца работы. Иные агенты зарабатывали 2 000–2 500 долларов в месяц. Незадолго до перемирия один американский разведчик собирался купить карту германских укреплений на Гельголанде менее чем за 500 долларов. Однако, поскольку мы платили хорошо, мы были осторожны. Мы не пользовались чеками, подписанными «американской секретной службой». Деньги, обычно бумажные, проходили через много рук, прежде чем попасть в руки шпиона. Такие сделки были весьма деликатного свойства. Некий служащий американского казначейства однажды выразил удивление, что у него совсем нет квитанций, подписанных нашими шпионами. Он пожаловался на это одному офицеру разведки.

– Я бы уплатил любую цену за пачку квитанций, подписанных немецкими шпионами, – ответил офицер. – Неужели же вы думаете, что мы можем требовать от наших людей, чтобы они подписывали свой собственный смертный приговор.

Другой служащий пожаловался на отсутствие подробного перечня расходов.

– А что случилось бы, если бы наши шпионы подробно записывали свои расходы и были пойманы с такими документами?

Секретная служба – это не обычная торговая операция. Правительство в собственных интересах должно насколько возможно защищать людей, ведущих в его пользу тайную войну.

Были ли серьезные опасности, которым они подвергались? Рисковали ли они жизнью? Какие они приносили жертвы, чтобы заслужить свое вознаграждение?

Легион, никогда не имевший списков

Как это ни покажется странно, шпион в мирное время иногда приносит гораздо большие жертвы, чем в военное.

Если он находится на службе в армии или во флоте, то числится как состоящий в отпуску или вышедший в отставку. В случае провала его правительство от него отказывается и умывает руки. Один знаменитый военный министр сказал как-то некоему американцу, бравшемуся за выполнение шпионского задания:

– Вы предлагаете свои услуги для этой работы. Но, во избежание всяких недоразумений, имейте в виду, если вы будете действовать успешно, мы примем ваши донесения и впоследствии назначим вам пенсию; но если вы потерпите неудачу, мы будем вынуждены от вас отречься.

Как бы ни были велики жертвы шпиона, в мирное время он является человеком, как бы лишенным отечества.

Неудивительно, что лишь немногие американские офицеры предлагали свои услуги для такой работы. Между тем, у нас эта профессия так же почетна, как и всякая другая; услуги, оказываемые агентами, весьма полезны, и организация шпионажа, насколько возможно, чистоплотна.

По мнению некоторых лиц, на пороге разведывательного управления в Европе следовало бы написать: «Входящий сюда, оставь всякую честь». Такое заявление может показаться преувеличенным, но до войны в Германии, в Австро-Венгрии и в России секретного агента не должно было останавливать ничто. Секретному агенту приходилось иногда не только покупать людей, но и воровать, совершать подлоги, пользоваться шантажом, соблазнять и даже убивать.

Война пролила свет на роль секретного агента. Он был открыто признан оружием, необходимым на войне, оружием, способным нанести врагу более тяжелые удары, чем может нанести на поле сражения какой-нибудь блестящий командир.

Вот мнение трех человек (двое из них провели долгое время в Германии, а третий много раз проникал в Австро-Венгрию):

– Я был в состоянии ужасного нервного напряжения в течение всего времени, которое я провел в Германии, – говорит первый.

– Это было весьма неприятно, но не так, как могло бы быть, если бы немецкая контрразведка была менее методична. Она всегда прибегала к одним и тем же приемам и, поскольку они мне были известны, я остерегался.

– Тем не менее, я был очень счастлив, когда уехал оттуда, – заявляет второй.

Что касается третьего, то он высказался так:

– Австро-венгерская контрразведка была довольно слабой, и мы знали, как от нее ускользнуть. Первая поездка была довольно неприятной, но потом дело пошло.

Как отметил второй из этих людей, германская контрразведка действительно была рутинной, но всеобъемлющей. Не следует думать, что от нее легко было ускользнуть; несмотря на подвиги некоторых союзных агентов, многие из них потерпели неудачу.

Германская армия и германская полиция работали сообща, и это очень затрудняло шпионаж в Германии.

В Германии, за исключением оккупированных областей Бельгии и Франции, кишевших шпионами, немецкий суд приговорил 600 человек за шпионаж, причем из них почти половину составляли немцы, работавшие в пользу союзников, и лишь десятую часть французы.

В Германии за незаконное ношение немецкой формы было арестовано 1 785 человек. Однако далеко не все агенты были казнены, точно так же, как и не все бельгийцы и французы, арестованные за шпионаж в районах, оккупированных немцами. Расстреляно было незначительное меньшинство; большинство приговаривалось к тюремному заключению.

Хотя шпион постоянно рискует жизнью в неприятельской стране, казнят далеко не всех захваченных шпионов. Сохранение им жизни, помимо имеющихся против них улик, зависит от других факторов. Влияние оказывает еще боязнь репрессий и стремление тех, кто их арестовал, получить от них сведения. Сомнительно, чтобы во время мировой войны в американской экспедиционной армии смертность на секретной службе превышала 5 % (имеется в виду процент смертности по различным причинам, включая и болезни); этот процент был значительно ниже 20 % смертности в армиях Антанты или центральных держав.