Текст книги "Метка Каина"

Автор книги: Том Нокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Ангус все еще держал в руке старый документ.

– Дэвид… ты должен взглянуть на это.

Мартинес похолодел от ужаса. Вот оно и пришло…

– Да. Нет… зачем?

– Я нашел… мне в глаза бросилось имя, – пояснил Ангус. – Мартинес…

Он поднес лист бумаги к свету.

Дэвид схватил бумагу и с жадностью впился в нее глазами; руки у него дрожали, внутри все сжалось. Он прочитал документ дважды. Потом посмотрел на Эми, потом на Ангуса, потом снова на список имен. Он достаточно знал немецкий, чтобы уловить смысл; в уме у него от потрясения все перемешалось. Он протянул бумагу обратно Ангусу и попросил:

– Прочитай вслух…

Нэрн аккуратно взял лист и стал читать. Это была история, которую Хосе не рассказал Дэвиду… не смогему рассказать.

– Твой дед… думал, что он кагот. Но он им не был. Это была ложь. Все объясняется вот здесь. После того как твой дед провел в концлагере около года, он прославился как постоянный источник неприятностей, подбивая молодых басков к бунту. И немцы нашли способ унизить его и заставить замолчать… переведя в секцию каготов. В бараки ненавистных отщепенцев. Его убедили в том, что он – отпрыск каготов. Но он был баском. Следовательно, и ты баск, Дэвид. Ты – баск.

Дэвид посмотрел на Эми. Его охватило огромное облегчение и радость освобождения. Но лицо девушки оставалось таким же напряженным и холодным; Дэвид не увидел ни радости, ни нежности… на нем были написаны только отвращение и страх. А потом и его радость погасла, сменившись таким же всеобжигающим ужасом. Пробудившимся от одного-единственного слова:

–  Epa.

49

Саймон смотрел перед собой, побелев от ужаса. Мигель сверкнул быстрой улыбкой – и направил пистолет на Ангуса и Дэвида. Рядом с террористом стояли его люди, вооруженные до зубов, и еще они держали канистры с бензином и плоские серебристые пакеты. Возможно, это была взрывчатка. Террористы принялись за работу, быстро двигаясь в тени в дальнем конце подземного помещения.

Дэвид понял, что они слишком уж увлеклись финалом истории – и даже не услышали, как к ним подкрались Волк и его стая. И вот они здесь. И Волк улыбается, глядя на Эми.

– Эми… Muchas gracias, señorita [95]95
  Спасибо, сеньорита ( исп.).


[Закрыть].

Она тоже смотрела на него; ее голос прозвучал невыразительно, плоско, зловеще…

– Да… Я сделала… что обещала.

– Ты сделала.

Мигель громко и печально рассмеялся. Дэвид почувствовал, как в нем вскипает гнев, подобный приближающейся грозе.

– Ты… Ты, Эми?.. Ты предала нас?

Женщина даже не посмотрела в его сторону. Она не смела взглянуть на него.

Мигель быстро шагнул к Дэвиду. От террориста пахло сладким, пряным вином. Этот запах смешивался с острым запахом бензина, которым бандиты Мигеля обливали деревянные ящики. Дэвид мгновенно вспомнил вонь погребального костра в Намибии. Когда Эми спасла его. А теперь она его предала…

Мигель кивнул, почти сочувственно.

– Да, конечно, парень, она тебя предала. Она любит меня. И всегда любила. Что ей твоя жизнь…

Но Дэвид не обращал внимания на террориста; он гневно, яростно заговорил, глядя на Эми. А она съежилась, отводя взгляд, почти плача.

– Так значит, это была ты? Все время – ты? Ты сообщала ему, куда мы направляемся? В Намибию?.. Ах ты, гребаная сука…

– Довольно! – рявкнул Мигель.

Дэвид швырнул в Эми еще одно ругательство; девушка попыталась спрятаться в тень ящиков.

Улыбка Мигеля погасла.

– Зря ты ее винишь. Она ведь просто женщина. Arrotz herri, otso herri [96]96
  Странный город, город волка ( баск.).


[Закрыть]. И, кроме того, Давидо, она поступила правильно, это просто нравственный выбор, она права. Потому что я – хороший парень. Герой. Мы все хорошие парни. Ты что, не понимаешь? Мы стоим на стороне добра! – Один глаз Мигеля слегка дернулся. – Если сведения, что хранятся в этом погребе, станут кому-то известны, то тогда все нации, расы, племена… они могут оказаться ввергнутыми в войну. Люди, которые не люди? Одна раса, возможно, превосходит другие? Ты только вообрази это! Одни человеческие виды воют с другими человеческими же видами! Подтверждается идея расовой иерархии. Доказаны выводы нацистской науки. И мир многорасовой демократии рушится!

Тут заговорил шотландец:

– Но ты не можешь остановить движение науки. Однажды в какой-нибудь лаборатории снова обнаружат различие в геномах, это ведь неизбежно…

– Так ли, Нэрн? – Мигель резко повернулся к ученому. – Правда ли это? Мы прикрыли проект в Стэнфорде. Мы прихлопнули «Карту генов». Все каготы мертвы, так что экспериментов Фишера никому и никогда не повторить. Мы выиграли. Мы и должны побеждать, или тебе хочется, чтобы население планеты стало подобно животным, крысам, дерущимся друг с другом, вечно дерущимся! Ты этого хочешь? Umeak! [97]97
  Дети! ( баск.)


[Закрыть]Да вы просто дети!

Террорист окинул взглядом подземелье; его люди уже разложили вдоль стен заряды взрывчатки – плоские, зловещие серебристые пакеты. Ящики, облитые бензином, готовы были вспыхнуть в любое мгновение.

– Отлично. Все почти готово. Bai.

Был ли у них какой-то выход, какой-то путь к бегству? Дэвид попытался пересчитать террористов – их было то ли семь, то ли восемь. Вооруженных, в темной одежде, весьма умело обращавшихся с бомбами. Они уже заканчивали свою работу.

Нет, выхода не было. Да и какое это теперь могло иметь значение? Их наконец загнали в угол; они пропали. И он, Дэвид Мартинес, должен был умереть, преданный женщиной, которую любил. И ведь он только что узнал правду о себе… Да, невероятная, горькая ирония.

– Мы готовы?

Один из бандитов обернулся.

–  Bai, Мигель.

– Отлично. – Волк снова повернулся к пленникам. – Но я должен и поблагодарить вас за то, что вы помогли нам отыскать результаты работ Фишера. Их уже многие десятилетия ищут разные люди, агентства, правительства…

Мигель внимательно посмотрел сначала на Саймона, потом на Ангуса, потом на Дэвида, как будто хотел, чтобы они полностью сосредоточились на его дальнейших словах, – и заговорил подчеркнуто, размеренно:

– Конечно, вы-то думали, что за всем этим стоит церковь, ведь так? Вы сообразили, что тут должно участвовать Общество Пия X, а значит, решили вы, и вся церковь в это замешана, только она остается в тени, за сценой. Святая церковь! – Мигель покачал головой и самодовольно улыбнулся. – Ну, может, она нам немножко и помогла, в определенном смысле… но неужели вы действительно думали, что у Рима есть такие деньги, и средства, и желание, чтобы проделать все это, чтобы забрать все те жизни, а? Кардиналы с пистолетами и реактивными снарядами? Правда? Bai?Вы действительно видите в этом смысл? Хотите знать, откуда действительно взялись денежки на все это?

Свет керосиновой лампы стал совсем тусклым, воздух сгустился, было трудно дышать. Мигель продолжил:

– Деньги приходят из гораздо более высоких сфер. Ну, скажем… из Вашингтона, и Лондона, и Парижа, и Иерусалима, и Пекина, – и, конечно же, из Берлина. Очень много денег и серьезная помощь из Берлина. Именно там находится правительство, которое видит в нашем деле свой долг, да, долг и предназначение, – чтобы знать наверняка: нацизм никогда не возродится ни в каком виде. Они на что угодно готовы, лишь бы избавить Германию от стыда и спасти мир от научного расизма. Они готовы призвать на службу любых фанатиков и террористов. Они постараются, чтобы эти фанатики действовали издали, оставаясь в тени. Чтобы у них было… как это по-английски… правдоподобное алиби! – Он отступил немного назад. – Что ж, прощай, Дэвид… и ты, Ангус Нэрн, и ты, журналист Куинн. Вы же понимаете, мы не можем оставить вас в живых. А следовательно, вы будете похоронены здесь, вместе с результатами экспериментов Фишера, навеки. Nola bizi, hala hil [98]98
  Как жить с мертвыми ( баск.).


[Закрыть]. А подземный ход мы зальем цементом. И ту пивную снесем. – Он поднял вверх какую-то коробочку, видимо, пусковое устройство. – Вы будете лежать в самой впечатляющей из могил. Что, конечно, должно вам польстить. – Мигель криво улыбнулся. – Хотя вы и будете мертвы.

Он не успел еще договорить до конца, как Эми быстро вышла из тени. Теперь ее лицо было живым – живым и гневным.

– Мигель, ты же говорил, что отпустишьих!

–  Поздравляю!Само собой, я солгал.

– Но, Мигель… ты говорил, что пощадишь их, ради меня… ты обещал…

Она расширенными глазами смотрела на террориста. Мигель нахмурился.

– Ты что, действительно думаешь, что я уж настолько тебя люблю? Моего маленького поросеночка? Шлюху, которая трахалась с этим американо? А?

Лицо Эми было освещено керосиновой лампой. И видно было, что она готова умолять Мигеля. Девушка, запинаясь, произнесла:

– Но я никогда не… не спала с Дэвидом.

Ложь была слишком нелепой. И Мигель отмахнулся от нее небрежным жестом. Эми повторила:

–  Я никогда не спала с ним, Мигель. И это очень важно. Потому что… потому что…

Эми запнулась, прижав ладонь ко рту. Она хотела сказать что-то еще, но не смогла. Однако Дэвид заметил, как другая ее ладонь осторожно легла на живот. Жестом защиты.

Дэвид, охваченный гневом, все понял.

– Нет!..

Это единственное слово прозвучало так решительно, что все повернулись к нему.

Он снова заговорил:

– Ты беременна?!

Мигель шагнул вперед. Дэвид повторил, глядя на Эми:

– Ты беременна! И ты знаешь, что это его ребенок. Ты знаешь, что это егоребенок?

Эта последняя пытка была невыносима. Лицо Эми заливали слезы. Она кивнула и схватила террориста за руку, потом притянула его большую темную ладонь к своему животу, прижала…

– Он твой, Мигель. Он твой.

Дэвид не просто получил отставку, все это смешалось с еще большей трагедией. Эми предала его, предала их всех, а теперь еще и это? Он посмотрел направо, налево – на Саймона и Ангуса. Оба они ждали, глядя на Мигеля, на Эми, на пусковое устройство…

– Значит, у меня есть сын? – Мигель произнес это шепотом, хриплым, ликующим. – Значит, у меня есть сын! Ребенок. Или дочь… – Его глаза сияли. – Род Гаровильо жив… наше имя не исчезнет…

Он отошел от Эми, шагнул к ящикам и поднял пистолет.

– Эми, только ради тебя я их просто пристрелю. Это куда лучше, чем сгореть заживо. Я убью твоих дружков прямо сейчас. Чтобы избавить их от боли. Они ведь не хотят гореть заживо.

Мигель махнул пистолетом в сторону Дэвида. Остальные бандиты, уже закончив свое дело, стояли вокруг Мигеля, заложив руки за спины. Взрывчатка была готова. Она ждала.

– На колени!

Дэвид отрицательно качнул головой. Мигель снова ткнул в воздух пистолетом.

– На колени!

– Да пошел ты…

Мигель подошел к Дэвиду и, опустив тяжелую руку на плечо юриста, вынудил его опуститься на пол. У Мартинеса не было выбора. Дуло пистолета находилось в нескольких дюймах от его уха. Он медленно опустился на колени на бетонный пол, в полутьме…

Эми не отрываясь смотрела на Дэвида. Ее глаза блестели. Мартинес проклял ее обжигающим взглядом. Теперь он испытывал к ней одну лишь ненависть. Может, Эми наслаждалась происходящим? Радовалась, что вот-вот избавится от него? Возможно, она никогда его и не любила? И всегда принадлежала Мигелю?

Гаровильо присел на корточки перед Дэвидом, держа пистолет в трех дюймах от глаз проклятого соперника. При этом он улыбался, надув губы, словно посылал воздушный поцелуй.

И тут вдруг Эми закричала:

– Я убью ребенка! Прекрати! Прекрати сейчас же!

Дэвид растерянно оглянулся на нее.

Эми держала в руках нож Саймона, и лезвие было направлено на ее живот. Стальной острый кончик нацелился прямо на нерожденное дитя, готовый пронзить плод.

Дэвид посмотрел на Ангуса – шотландец от изумления разинул рот.

Эми повторила еще громче:

– Отпусти их, Мигель! Потому что я действительноубью ребенка! Твоего сына! Последнего кагота в мире, того, что сейчас в моей утробе! Я его убью! Отпусти их, а потом можешь тут все взрывать, но их отпусти!

Разъяренный Мигель с рычанием подскочил и по-волчьи бросился к Эми, пытаясь дотянуться до ножа и выхватить его, хотя она и могла в любой момент им воспользоваться; и пока он боролся с Эми, она закричала Саймону:

– Лампа!

Все случилось в одно мгновение. Керосиновая лампа пролетела над деревянными ящиками и разбилась о стену за ними. И ее огонек моментально перекинулся на бумагу и дерево, пропитанные бензином. Подземное помещение буквально взорвалось: бешеные потоки пламени хлынули во все стороны, исходя черным дымом, раскаляя воздух, выжигая из подвала жизнь. Кто-то из людей Мигеля закричал – у него загорелись волосы. Мигель тащил Эми; она что-то кричала Ангусу. Где он? Потом Дэвид увидел: шотландец замахнулся фонарем над головой Мигеля. Удар был настолько силен, что Дэвид услышал его сквозь гул огня.

Все произошло молниеносно. Всю картину так быстро затянуло дымом, что Дэвид уже не мог рассмотреть, что там случилось дальше. Упал ли Мигель? И где Саймон?.. Воздух был пыльным и горячим, все вокруг громко кричали, огонь наступал… Эми? И тут он осознал, что кто-то буквально визжит:

– Бегите! Взрывчатка!..

И они побежали. Они мчались в окружившем их хаосе… к туннелю, к выходу, к спасению. Но Дэвид задержался на мгновение и тогда увидел: Мигель лежал на полу, залитый кровью. Однако террорист тянулся к чему-то неподалеку от себя, между вонючими языками горящего керосина. Он нащупывал пусковое устройство… он хотел все взорвать. Дэвид был достаточно близко, он попытался наклониться и схватить механизм. Но опоздал. Кагот уже нажал на кнопку.

– Нет…

– Дэвид! – отчаянно вскрикнула Эми.

Ее голос заглушил странный хлопок, как будто что-то сломалось… и подземная комната на долю секунды словно затихла, вздрогнув… а потом ударила взрывная волна.

Это было похоже на удар под ложечку, полученный от самого Бога, и Дэвид, полетев в угол, растянулся на бетонном полу… А потом все исчезло в дыму и тьме.

50

Боль была глубокой и сильной, она забралась куда-то в самую глубину его тела. Боль, что жила в темноте, как лишенные век глаза какого-то зверя. Но потом Дэвид прислушался к себе и понял: он жив. Конечно, он был завален обломками камней, почти не мог двигаться, но мог дышать и видеть.

От подземного помещения ничего не осталось. Камни и земля заполнили почти все ее пространство, похоронив под собой ящики и погасив огонь. Вокруг воцарилась глухая тишина. Дэвид осознал, что ему, похоже, невероятно повезло. Если бы взорвались все установленные террористами заряды, он бы наверняка погиб. Но, возможно, огонь повредил соединявшую пакеты проволоку, а может, по какой-то другой причине сработал только один заряд.

А так… Огонь умирал, а Дэвид оказался в каменной ловушке. И он не слышал ни единого звука, который говорил бы о чьем-то присутствии, и конечно, никто не собирался его спасать.

И тут… Что за звук? Дэвид посмотрел направо, налево; откуда-то со стороны входа в туннель сочился свет. Там была щель, и она впускала в подвал воздух, одновременно втягивая в себя печальный серый дым.

Куча земли в нескольких метрах от Дэвида шевельнулась. И из нее показалось лицо.

Мигель, отряхивавший с себя песок и каменную крошку.

Мигель не погиб. Этот неистребимый убийца, этот jentilakиз горных лесов…

Террорист лежал ничком, из раны на его голове, сбоку, обильно текла кровь, а вторая огромная рана красовалась на его ноге, мутно поблескивая в полумраке.

Дым и пыль взрыва задумчиво плыли под потолком, а последние языки огня постепенно угасали.

Мигель увидел Дэвида. Нахмурился. Расхохотался, покачал окровавленной головой. А потом сбросил со своей груди обломок ящика и перекатился в сторону, высвобождаясь, и тут же пополз по разломанному бетонному полу – к Дэвиду.

Мартинес похолодел, как будто вся его кровь превратилась в лед. Что-то невыразимо ужасное было в медленном, отвратительном движении кагота, волочившего за собой искалеченную ногу. Волочившего самого себя к Дэвиду…

Отчаянно стремясь сбежать от этого гигантского червя, от этого ползущего к нему окровавленного хищника, Мартинес попытался вырваться из завала, но камни и обломки бетона были слишком тяжелыми. Эта масса расплющивала его. Он как будто стал ведьмой, которую зажали между каменными плитами. А Мигель уже добрался до него.

Террорист истекал слюной... Сорвав с Дэвида рубашку, он обнажил его тело. С его крупных губ, покрытых шрамами, свисала струйка пенистой слюны; Дэвид рефлекторно дернулся, когда теплая капля упала на его кожу.

Кагот просиял ликующей улыбкой.

–  Jaio zara, hilko zara… [99]99
  Ты родился, ты умрешь… ( баск.)


[Закрыть]

Мигель отер рот и оскалил зубы, а потом прижался зубами к коже Дэвида и начал кусать… он собирался сожрать Дэвида живьем… Мартинес чувствовал, как зубы террориста впиваются в мышцы над его желудком и двигаются, двигаются; Мигель пытается прокусить кожу насквозь, постанывая от наслаждения, вгрызаясь в живой живот живого человека, всасывая выступившую кровь…

Но Мигеля отшвырнул в сторону выстрел, и Дэвид судорожно вздохнул… Вторым выстрелом террористу разнесло голову, и она превратилась в огромный кровавый цветок, в омерзительную кровавую гвоздику… Кагот был мертв. А над ним стояла Эми, и рядом с ней – какие-то мужчины. Они пролезли в подвал через ту щель, что пропускала свет, и Дэвид в ужасе, в панике смотрел на Эми, и Ангуса, и остальных, когда они расшвыривали камни, освобождая его…

– Идем, – сказала Эми, поднимая его на ноги.

Дэвид посмотрел на свой живот. Рана кровоточила, на коже был отчетливо виден след укуса – но в остальном он был в порядке.

– Скорей! – крикнул Ангус.

Он дернул головой, показывая в сторону выхода. Похоже, наверху были солдаты. Или полицейские, и еще кто-то пробивался в подвал со стороны подземного хода…

– Но… – запротестовал Дэвид. – Но…

Эми сжала его руку. Ее взгляд был горячим и яростным.

– Я договорилась с полицией. Им был нужен Мигель, Дэвид. И я сдала им Мигеля и архивы тоже – ради нас, тебя и меня. А теперь постарайся двигаться побыстрее… там перестрелка, в пивной, люди Мигеля схватились с полицейскими…

– Надо бежать!! – заорал Ангус.

Начался новый камнепад. Куски камня, грязные валуны сыпались с потолка; подземелье рушилось. Они выбрались через дыру в подземный коридор и помчались со всех ног, спасая свои жизни; на них сыпались земля, камни… и они бежали, бежали, а их догоняла каменная приливная волна, как некий дикий зверь, как все пожирающий на своем пути пещерный монстр – серая и черная каменная пасть… она пыталась проглотить их, словно подземный волк.

Но они все же добрались до маленькой двери, и грохот камнепада начал утихать за их спинами. Они ворвались в пивной бар, моргая и задыхаясь, ослепленные ярким светом.

Их ожидали несколько немецких полицейских. И чешских тоже. И офицер Сарриа был здесь. И тот, другой полицейский из Биаррица. И еще какие-то люди в строгих костюмах и темных очках. Спецслужбы? И еще тут были врачи, помогавшие раненым.

Один из немецких офицеров подошел к Саймону, держа в руке сотовый телефон.

– Герр Куинн?

– Да… но…

– Тут детектив из Скотланд-Ярда. – Немец протянул ему телефон.

Журналист взял трубку и, пошатываясь, вышел на улицу, в серый влажный октябрьский воздух. Дэвид наблюдал за ним; потом он увидел сквозь открытую дверь, как Саймон заплакал и как-то весь ослабел и пошатнулся. И прикрыл ладонью глаза, стараясь скрыть постыдные слезы.

Наверняка Тим погиб. Они опоздали, не успели вовремя его освободить.

Дэвид, Эми и Ангус тоже вышли под дождь. Большие блестящие полицейские автомобили выстроились вдоль дороги; еще тут ждали несколько машин «Скорой помощи», над ними вспыхивали красные огни; несколько машин уже уезжали вверх по холму. Поодаль стоял взвод усталых солдат.

Вообще вокруг царила неразбериха; полицейские то вбегали в пивную, то выскакивали обратно… Что-то выносили – вроде бы невзорвавшиеся заряды или что-то похожее на них.

Дэвид посмотрел на Эми, на ее лицо, покрытое полосами грязи и крови. Но она была жива. И невредима. Неужели она действительно была беременна?

Эми покачала головой. И заговорила:

– Послушай… дай мне сказать. Я знала, что он все равно может нас найти. К тому времени, когда мы добрались до Амстердама, я уже понимала… понимала, что Мигель никогдане остановится. И однажды, где-то, он нас все равно настигнет. Мы должны были сами заманить его в ловушку. В такую ловушку, где мы могли бы убить его. Где его могли бы схватить копы. Я не могла сказать тебе об этом, потому что… я ведь понимала, что ты слишком сильно меня любишь… И… и потому… – Она моргнула, вытерла глаза тыльной стороной грязной ладони и продолжила: – Ты бы ни за что не позволил мне рискнуть, Дэвид… особенно если узнал бы, что я беременна. И эта беременность была моей козырной картой, если бы нам понадобилось выиграть время. И так оно и вышло, я оказалась права… нам понадобилось купить несколько минут. – Она смотрела на Дэвида спокойно и в то же время с глубоким чувством. – И потому – да, я позвонила Мигелю. Предала нас, рассказала ему, куда мы направляемся. Он мне поверил. Он все еще любит меня. Он все еще любил… Он хотелверить.

– Но…

– Но потом я набрала номер того полицейского, офицера Сарриа. Он сообщил обо всем немецким и французским властям. Сообщил им, где они могут получить то, что им так нужно – Мигеля, – и покончить со всем этим, и заодно найти архивы Фишера. Чтобы все данные можно было уничтожить. Всё равно все каготы мертвы…

– Ты заключила сделку с полицией?

– И с Мигелем тоже. Да, мне пришлось, Дэвид. Но это было так трудно… Мигель добрался сюда первым; если бы он заметил хоть какие-то признаки присутствия полиции, то и близко к нам не подошел бы. Но полицейские уже несколько дней следили за нами. Нам повезло. Очень повезло. Они согласились нас отпустить, но мы должны молчать. Всегда. Вот такая сделка, ради того, чтобы мы все остались в живых. Все мы.

Она покачала головой и снова тем же самым жестом, что и в подземелье, прижала ладонь к животу.

– Так это правда? Ты действительно…

– Да.

Дэвид не мог решиться задать ей главный вопрос, вертевшийся у него на языке. Вместо того он отвернулся и уставился на унылую улицу, где под дождем грустно подмигивали сигнальные огни полицейских машин, как синие звездочки, начерченные на старой серой карте.