Текст книги "Белоснежка и семь самураев"

Автор книги: Том Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

У Гримма N1 отвисла челюсть: “Хочешь сказать, мы им помогли?”

“Естественно,” – ответил Гримм N2, – ” очевидная стратегия, воспользоваться кем-то, чтобы вломиться сюда. Если сработает, мы молодцы. Если нет, скажем, что мы тут ни при чем и все это безответственное деяние группы антисоциальных буйных ботаников, которые к нам никакого отношения не имеют. Стандартная операционная процедура при захвате власти у дружественного правительства. Ты когда-нибудь бумажки по тактическому планированию читаешь?”

“Нет,” – ответил Гримм N1, – “это делаешь ты. Послушай, это одна из твоих шуток? Я просто поверить не могу, что мы такими вещами занимаемся. Я думал, что все это паранойя средств массовой информации и все такое.”

“А!” – оскалился Гримм N2. – “Это то, в чем они хотят тебя убедить. Но это неправда. Это просто…” – он колебался с минуту, а затем улыбнулся как Большой Каньон: ” Всего лишь сказка.” – сказал он.

“Сказка?”

“Да. Почему бы нет?” – Гримм N2 присел на пенек и закурил. “В конце концов на то они и существуют. Страшные истории. Страшилки. Напугать людей чем-то воображаемым, чтобы они не беспокоились о настоящем, о том, что мы действительно пытаемся скрыть.” Он состроил гримасу: “Работает ведь. Ты так привыкаешь к пугающим слухам о грязных трюках и прикрывательстве, ты думаешь, что все это паранойя и сумасшедствие. И так оно и есть, на девяносто девять процентов. Эти девяносто девять процентов и составляют дымовую завесу, за которой скрываются остальные пять.”

“Так эти ребята…” – Гримм N1 содрогнулся, – “Мы их сюда послали?”

Его брат засмеялся: “Боже, нет! Это было бы безответственно. Нет, они пришли по собственному желанию. Мы им даже идеи не подавали. Так что если что не так у родителей не будет никакой возможности подать в суд.”

Гримм N1 в сомнении покачал головой: “Это неправильно,” – сказал он, – “Мы не должны делать подобных вещей. Это…”

“Удобно. И эффективно. И все честно в любви и в повествовании. Чего бы ты хотел, заслать десант? И много людей погибло бы, включая наших. Нет уж, к черту такое.”

Гримм N1 нахмурился: “Так почему бы не оставить их в покое? Чем они нам мешают?”

“Не наше дело,” – строго ответил Гримм N2. – “Послушай, ты хочешь приятный легкий ответ, они другие, понимаешь? Этим все объясняется. Это основа нашей политики. Отличие – это угроза, а потому от таких надо избавляться. Господи, ты еще спроси зачем нужна ООН.”

Гримм N1 с минуту подумал об этом и пришел заключению, что размышлять над этим не хочет. “Ладно,” – сказал он, – “полагаю, ты знаешь, как снова запустить систему.”

“Более-менее” – ответил брат, – “Даже принес наше собственное зеркало,” – добавил он, открывая чемодан и запуская туда руку. “Посмотри-ка,” – сказал он, доставая зеркальце в серой пластиковой рамке с серийным номером на обратной стороне. “Последняя модель. В миллион раз лучше, чем все изобретенное до сих…”

Пересмотрев ситуацию понятно, что это был просто несчастный случай, который мог бы случиться с кем угодно. Рукоятка выскользнула из рук, подпрыгнула как сальмон на водопаде и ударилась о камень. Скрежет, звон.

“Здорово,” – прорычал Гримм N1, – “теперь предполагается семь лет несчастий, да?”

Гримм N2 тупо уставился на поблескиваюшие осколки. “Предполагается тут ни при чем,” – провякал он. – “Как минимум семь лет. Какого черта, ты думаешь, это суеверие появилось?”

“Ну ладно,” – сказал Гримм N1, – “нечего рыдать над разбитым зеркалом. Поищем другое, вот и все. Давай, у нас есть чем заняться и чем быстрее начнем, тем быстрее закончим и поедем домой.”

“Ты думаешь инцидент исчерпан? Мы сюда приезжаем и первым делом бьем зеркало?” – Гримм N2 дико захохотал, – “Ты думаешь, это случайность?”

“Тебя это здорово задело, а? Слушай, это я не особенно увлечен этой идеей. Ты так и собираешься стоять там, наблюдая рост сталагмитов или ты идешь со мной?”

Гримм N2 потряс головой. “А, какого черта,” сказал он. “Что ж, пойдем, найдем другое зеркало. Даже не обязательно стекло. Любая лужа подойдет.”

“Верно, но больно они медленные,” – Гримм N1 оглянулся; и совершенно случайно заметил милый живописный домик посреди деревьев. “Толкнемся вон в тот домик,” – предложил он, – “Наверняка одно найдется.”

“А если они не захотят отдать?”

“Захотят, вот увидишь. Скорее всего какая-нибудь старая дуреха, которую элементарно запугаем. Проще пареной репы.”

Гримм N2 озабоченно кивнул. Он не был уверен, что ему понравились радостные нотки, появившиеся в голосе его братца, когда тот заговорил о запугивании старых дурех. Это было в его характере еще с детства. Не очень-то хотелось признавать такое в собственной плоти и крови, но что поделаешь. Несмотря на все свое негодование по поводу грязных трюков и проповеди о плохом и хорошем, Гримм N1 любил наблюдать, как вещи ломаются. Его идея паренья репы, наверняка, включала трех часовую канонаду из батареи двенадцати-дюймовых флотских пушек.

“Ладно,” – сказал он, – “но не будем забываться.”

“Договорились,” – с ухмылкой ответил Гримм N1. – “Если все пойдет по плану, то забудемся не мы, даю слово.”

“В самом деле? Мне уже лучше.”

Гримм N1 покачал головой, проворчав что-то про трусливых примадонн, и направился к живописному домику.

“Хотя бы для начала попроси вежливо,” – пропыхтел отстающий Гримм N2, – “вряд ли это помешает, а…”

“Ладно”, – буркнул его брат, – “если тебе так хочется. Ну вот, дверь заперта. Ты, наверно, хочешь, чтобы я сначала постучал?”

“Полагаю, так было бы вежливо.”

Гримм N1 протянул руку и тихонечко постучал костяшкой указательного пальца. “Доволен?”

“Ну…”

“Я постучал, как ты хотел, и никакого ответа. Так что..”

Он занес левую ногу и пнул дверь. Она распахнулась, врезавшись в стену. Что-то взвыло и убежало. “Кошка,” – объяснил Гримм N1, – “А где кошка, там и старая дуреха. Черт,” – добавил он, – “так и знал, что кастет надо было принести.”

“Знаешь,” – тихо сказал Гримм N2 оглядываясь на ходу, – “что -то здесь не так. Напоминает мне о чем-то, не могу понять о чем… И откуда эта вонь?”

Гримм N2 потянул носом. “Понятия не имею,” – ответил он, – “Вареная капуста, наверно. Давай, посмотрим, что здесь найдется. Ты поищи внизу, а я наверху.”

Он вскарабкался по скрипучей лестнице и оказался в маленькой душной комнатушке с низким потолком, большую часть которой занимала огромная кровать. Черт, подумал Гримм N2, что дальше? Очевидно стоило тихо и срочно удалиться, но поскольку его зад застрял в угольном ведре, у него не было возможности продемонстрировать свои старательно натренированные приемы. Жалко. Все тренировки впустую.

“Все в порядке,” – сказал он, – “беспокоиться не о чем.”

Затем он заметил глаза.

“Помогите,” – сказала старая дуреха, – “Помогите помогите.”

Вот что она сказала; но сложно было представить что-либо менее напуганное. Судя по голосу она была менее напугана чем взрослый тигр в клетке полной леммингов. А глаза…

“Извините,” – сказал он, – “не хотел вас испугать. Я не думал, что кто-нибудь дома. Я просто хотел спросить дорогу.”

“Куда?”

К сожалению своему Гримм N2 обнаружил, что мозг его отказал: “В Нью-Йорк,” – сказал он, – “думаю, я…”

“Когда выйдешь, поверни налево, сначала направо, потом налево с главной лесной тропинки пока не дойдешь до заброшенной водяной мельницы, затем налево у “Кота со скрипкой” и так шесть тысяч миль и ты на месте.”

“А, спасибо,” – сказал Гримм N2 пятясь и все еще глядя на глаза. “Премного благодарен.”

“Не стоит благодарности.”

Нечто похороненное в его мозгу со времен далекого детства сказало ему, не произносить этого, но он все равно сказал: “Просто из интереса, какие у вас большие глаза.”

“Чтобы разглядеть тебя получше, дорогуша.”

Логично, сказал себе Гримм N2. Лучше не продолжать и уйти. Но он этого не сделал.

“Какие у вас большие уши”, промямлил он, хотя уши он в темноте не разглядел, только два красных глаза. Он понятия не имел были-ли они как у степной лисицы или просто дырки по бокам как у кита.

“Чтобы тебя лучше слышать, дорогуша.”

“Да-да. Э… какие у вас большие руки.”

Из за занавесок раздался сухой смешок: “Чтобы покрепче тебя обнять, дорогуша.”

Спасибо, но вы не мой тип. “И э… не обижайтесь, но какие у вас зубы боль… О черт.”

Занавески раздулись, как паруса в бурю или дешевый зонтик, выворачивающийся через десять минут после покупки, и рядом с ним оказалось что-то огромное, темное и смердящее. Он почувствовал на лице ее дыхание, почуял его как внутренность давно забытого холодильника. “Чтобы съесть тебя побыстрее, идиот,” – произнес голос, – “Приготовься…”

“Помогите!” – но даже вжавшись в дверь и загородив лицо руками он не мог незаметить, что существо приготовившееся на него прыгнуть было вовсе не похоже на маленькую старушку. Не похоже даже на огромную противную дикую старушку с красными как угли глазами и зубами как у вампира Кена Додда. Она оборотилась.

Оборотилась волком.

“Разве что,” – продолжил оборотень, – ” ты хочешь вести переговоры.”

“Э,” – ответил Гримм N2; и в данных обстоятельствах даже Оскар Уайльд или Ноэль Коуард не могли бы придумать ничего лучшего. “Конечно,” – добавил он, – “переговоры о чем?”

“Зависит,” – сказал оборотень, – “от того, что ты можешь предложить.”

Сразу в голову Гримму N2 ничего не пришло, кроме “ну, это поясняет историю про Красную Шапочку”. По очевидным причинам вслух он этого не сказал.

“Ну же?”

“У меня есть два билета на концерт Раскалывающихся Голов вечером в среду,” – попробовал он, – “Можешь пойти с другом.”

“Спасибо,” – прорычала волчица, – “но не надо. Я представлял себе что-нибудь более …, скажем так, традиционное.”

“Традиционное.”

“Ну да. Твою дочь или пол-царства, например. Или ежемесячную дань из перезрелых девственниц с салатом и чем-нибудь еще.”

Гримм N2 призадумался. У него не было ни дочери ни царства и он сомневался, что золотая рыбка и кухня с пустой спальней в его квартире звучат столь же привлекательно. Что касается ежемесячных девственниц, тут и думать было нечего. Даже если он мог уговорить сотрудниц, ему казалось, что планка окажется слишком высока. “Как насчет денег?” – предложил он.

Волчица нахмурилась. “Это шоколадные штучки в фольге?” Она покачала головой: “У меня от них газы. Давай, это ты попал в переделку. Ты и придумывай.”

Гримм N2 крепко задумался. Он думал, пока ему не показалось, что глаза выскакивают у него из головы. Но ничего не придумалось, а старушка медленно, но верно подбиралась поближе. Затем его озарило…

“Знаю,” – сказал он, – “Как насчет моего брата?”

Волчица заколебалась: “Не знаю,” – сказала она, – “а почему он, а не ты.”

“Вкус,” – лихорадочно ответил Гримм N2. – “Привкус. Не говоря уже о насыщенных жирах и отсутствия искуственных красителей. И никаких орехов.”

Волчица презрительно взглянула на него. “Да и у тебя тоже, по-моему”, – сказала она, – “У нас говорят, что человек в холодильнике стоит двух в кустах. К тому же,” – жутко добавила она, – “Ты мне нравишься. Так что…”

“Ладно!” – завопил Гримм N2, – “Как насчет секрета абсолютной власти? Тоже не нужно?”

“Может и нужно,” – согласилась волчица, – “А что ты имеешь в виду?”

“Система Зеркал,” – выдавил Гримм N2, пытаясь вдохнуть через нос, как будто всасывая густой коктейль через соломинку. “Операционная система, которая управляет всей этой дырой. Знаешь, как на комп…”

Волчица удивленно посмотрела на него: “Что ты хочешь сказать, операционная система? Если ты называешь дырой это царство, то здесь заправляет Злая Царица. Это все знают.” Она потрясла всклокоченной головой. “В моем возрасте пора уже научиться не слушать разговорчивую еду,” – сказала она, – “Итак, ты постоишь спокойно или мне придется с тобой поработать?”

“Это волшебное зеркало Злой Царицы,” – быстро сказал Гримм N2. Слова сыпались у него изо рта, как ложки из рукавов клептомана. “С его помощью она правит. Я могу, э, дать тебе его.”

“В самом деле!”

“По крайней мере, я могу научить тебя пользоваться им. Если у тебя есть зеркало под рукой.”

Волчица шумно усмехнулась: “Странно, что ты завел об этом речь,” – сказала она, – “мне как-то зеркала не часто нужны, как понимаешь.”

Гримм N2 попытался улыбнуться. “Все не так ужасно,” – сказал он, – “подтянутый костюм с широкими плечами, немного теней…”

“Не очень-то они у меня работают,” – раздражительно объяснила волчица, – “Говорят такая профессия. Типа, бесполезно начищать серебро, пока не увидишь своего отражения, потому что у меня нет отражения”

“Гм?” – Гримм N2 сосредоточенно нахмурился, а потом радостно улыбнулся. “А, понимаю,” – сказал он, – “потому что вы…”

“Вот именно, дорогуша.”

“Полагаю, что чеснок и серебренные пу…”

“Боже, как без тебя мучается дипломатическая служба. Да, верно. Хотя, как это связано с тем, что я тебя сейчас съем…”

(Дверь позади нее отворилась.)

“Это все неважно,” – сказал Гримм N2 укорительно подняв руку, – “У меня только что появилась идея. Не хотелось бы тебе работать на правительство?”

Волчица зарычала на него: “Пойди вымой рот с мылом.” – строго ответила она, – “Я конечно старая злая ведьма-оборотень, но не настолько запущена. А теперь не дрыгайся, пока я тебя …”

Больше она ничего не сказала в основном потому, что в открытую дверь прошмыгнул Гримм N2 и огрел ее трехногой табуреткой.

“Спасибо,” – пробурчал его брат. “Надеюсь только, что ты ее не убил.”

Гримм N1 грозно посмотрел на него, как будто тот только что посоветовал великолепному дареному коню чистить зубы и полоскать рот после каждого приема пищи. “Искренне извиняюсь,” – сказал он, – “мне показалось, что на самом деле, ты не прочь спастись.”

Лежа на полу, как будто кто-то вот-вот должен придти и обвести ее жирной белой линией, волчица медленно превращалась обратно в бабушку. Хорошенько подумав, пробурчал себе под нос Гримм N2, я предпочитал волчью версию.

“Или устроил ей амнезию,” – продолжил он, – “что тоже не лучше. Ну да ладно, сейчас узнаем. Пока я ее свяжу, пойди принеси ведро воды снизу.”

“Хорошо,” – сказал Гримм N1,– “Только объясни, почему как только я лишил старую мымру сознания, ты немедленно хочешь вернуть его. Что это? Мания? Покаяние? Хочешь увидеть все еще раз?”

Гримм N2, который проверял пульс старой дурехи, поглядел на него с ухмылкой. “Потому что она может решить все наши проблемы,” – ответил он.

Гримм N1 внимательно склонился над ней. “Это как?” – спросил он, – “Я могу представить, что она заинтересует садовника, которого донимают вороны на грядках, но мы с тобой этого терпеть не можем. Или ты хотел открыть службу кошмарных снов для людей, у которых аллергия на сыр?”

Гримм N2 почесал подбородок. “Вообще – то,” – сказал он, – “идея неплохая. Напомни мне, когда все это закончится. А пока подумай об оборотнях.”

“Оборотнях?”

“И ведьмах и прочей нечисти, но особенно об оборотнях. Понял, о чем я?”

“Не то чтобы… о да!” – Лицо Гримма N1 озарилось как горящая спичечная фабрика: “Типа в зеркалах не отражаются?”

Гримм N2 оскалился как пес: “Ну наконец-то,” – сказал он, – “Ну же не стой как статуя. Пойди, принеси воды.”

Гримм N1 поспешил вниз, пока Гримм N2 производил самодельную египетскую мумию из халатного пояса и трех клубков шерсти, завалявшихся в корзинке для вязания. Когда первый возвратился ведьма была сама похоже на клубок с головой.

“Подожди,” сказал Гримм N2, когда брат занес ведро над головой. “Не торопись. Поставь ведро и дай-ка я кое-что попробую.”

Когда круги в ведре разошлись, Гримм N2 наклонился и пробормотал какую-то чепуху. Тем не менее, это, видимо, подействовало, ибо скоро на поверхности зажглось несколько зеленых строчек.

“Ну?” – спросил Гримм N1.

“Весточка из штаба,” – ответил Гримм N2. “Спрашивают почему стандартный патроль так затянулся и почему мы не подтвердили получение последних приказов.”

“Законный вопрос,” – признал Гримм N1.

Гримм N2 пожал плечами. “По твоему. Ладно приступим к делу, пока не стало сложнее.”

Гримм N1 кивнул и выплеснул воду. Раздался всплеск, проклятие, бульканье, а затем…

“О черт,” – проворчал Гримм N2, – “это неудобно.”

“Если бы ты ее не связал, было бы еще неудобнее,” – ответил Гримм N1, отступая на несколько шагов, – “Ты уверен, что узлы выдержат?”

“Надеюсь. Есть идея, как превратить ее обратно?”

На полу перед ними лежала огромная серая волчица.

Глава 8.

“Меня не интересуют рыночные возможности,” – раздражительно отрезал Барон, – “по-моему это выглядит смешно и я требую избавиться от этого сейчас же.”

Игорь вздохнул. Деревянная кукла как ни странно пришлась ему по душе с самого момента своего незапланированного и неожиданного появления; в добавок к бодрой улыбке и милой мордашке она каким-то необычным, но эффективным образом была живой. Слишком живой, чтобы запросто бросить ее в кучу мусора или в огонь. “Тогда можно мне его забрать?” – спросил он. “Не для меня, понимаете, а для сына моей сестры. Ей очень хотелось бы что-нибудь из замка.”

“Только забирай его, чтобы я его больше не видел,” – ответил Барон, – “у меня зубы болят от его ужасного жалобного выражения лица. А глаза как будто следят за мной.”

Игорь знал, что Барон имеет в виду; бесспорно было в этой штуке что-то странное. Не пугающее; кукла была до отвращения симпатична. В худшем случае она завосхищалась бы тобой до смерти. Тем не менее, было здесь явно большее, чем то, что было видно на первый взгляд. Для начала тот факт, что она была явно живой.

“Спасибо,” – сказал Игорь, загребая ее и запихивая в свое пальто прежде чем Барон передумает, – “мой племянник будет так рад!”

“Пожалуйста. Я вычту это у тебя из зарплаты.”

Занятый уборкой разрухи, оставленной в лаборатории экспериментом, и избеганием Барона, Игорь вернулся в свою тесную, душную избушку по соседству со складом формальдегида только к ночи, а потому был не в настроении подробно исследовать свое приобретение. Следовательно, он скинул его на стол, проглотил горсть плесневых сырных корок и упал на кровать. Вскоре перекрытия потряс камнедробительный храп, а деревянный человечек решил, что можно безопасно оглядеться.

По результатам первого дня он рассудил, что жизнь была как бутерброд с лягушкой – одни части были лучше других. Например не быть неодушевленным поленом, было очень жизнеутверждающе; также потрясающий поток информации и новых переживаний. Ощущение того, что он совершенно лишний было не столь приятно, и человечек подумал, может ли он как-то изменить это. Он подумал, что быть любимым помогло бы, хотя откуда ему в голову пришла такая идея…

Помогите! Помогите! Выпустите меня отсюда!

… он не был уверен. Либо он ужасно быстро обучался, либо он знал массу вещей до того, как ожил. Что, наверняка, было невозможно.

“Привет, мир,” – сказал он, заметив, что его голос был тонким и пискливым, а совсем не таким, как он представлял.

Пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, послушайте. Я человек, и я застрял в этой ужасной диснеевской деревяшке. Кто-нибудь меня слышит?

Деревянный человечек замер. “Привет?” – сказал он.

Привет?

“Привет.”

О, перестань повторять все, что я говорю? Слушай, ты обязан мне помочь. Я не могу здесь оставаться, мама заболеет от беспокойства. Мне надо сделать домашнее задание, а в пятницу экзамен по математике. Пожалуйста?

“Привет?”

Да нет же, не веди себя так. Слушай, если ты мне поможешь, я обещаю быть твоим другом.

“При… Обещаешь?”

Ну да. Обещаю. Честное слово.

“Здорово! Что такое друг?”

У меня нет времени на… подожди, не размякай. Друг – это тот, кто тебя любит. Очень.

“А,” – сказал человечек, – “Я думаю я хотел бы иметь друга.”

Я знаю, что хотел бы. Теперь, значит, слушай, что ты должен сделать. Там у окна есть…

“Что такое окно?”

Ты нарочно это делаешь, да? Что ж ха-ха, очень смешно. Надеюсь тебя заедят червяки.

“А,” – человечек облокотился на щетку. “Значит, ты все таки не будешь моим другом?”

Нет-нет. Я очень-очень хочу быть твоим другом, но ты должен сделать в точности то, что я скажу. Ты слушаешь?

Голова человечка поднялась и повисла. “Привет,” – сказал он.

Отлично. Теперь, я хочу, чтобы ты встал – это ты можешь, потому что я не уверен, что смогу тебе объяснить как.

“Запросто,” – человечек встал. “Смотри и никаких веревочек,” – гордо заявил он. “Что такое веревочка?” – добавил он.

А, понимаю, что происходит. Каким-то образом ты получаешь некоторые фразы и мысли у меня из головы, но твои так называемые мозги с ними не справляются. Ладно, забудь пока об этом. Поверни голову налево… извини, забыл. Просто поворачивай голову, пока я не скажу Стоп. Готов? Отлично. Начинай поворачивать.

Голова куклы началась поворачиваться, как башня маленького деревянного танка. “Я правильно делаю?” – нервно сказал он.

Продолжай, делаешь просто отлично, это … эй стоп!

“Здесь?”

Нет, немного назад, ты слишком далеко повернул. Нет теперь слишком далеко в другую сторону. Теперь медленно… ну вот, сделано.

“О, ура! Это все так увлекательно, знаешь ли? Давай еще раз?”

Нет, ни в коем случае. Ты понятия не имеешь как у меня голова кружится, когда ты поворачиваешь эту штуковину. Не потому, что я слабак. В конце концов, я в твоей голове застрял, так что если меня стошнит, то вонять будет у тебя между ушами. Так, видишь эту белую сияющую штуковину возле пустой молочной бутылки?

“Наверно. Учитывая, что я понятия не имею, как выглядит пустая молочная бутылка.”

Не беспокойся об этом. Видишь белую сияющую штуковину?

“Наверно. Как она выглядит?”

О ради… вот, вот она. Нет, немного назад … остановись прямо здесь. Не двигайся, пока не скажу.

“Конечно, Друг. Как скажешь.”

Посмотри на сияющую штуковину. Это называется зеркало. Теперь, видишь свое отражение?

“Откуда я знаю? Все что я вижу это ужасная долговязая штука с забавным выражением лица и длинным носом.”

Не беспокойся, только не шевелись. Теперь повторяй за мной.

“Ты уверен. Мне вовсе не нравится вид этой…”

Повзрослей. Это ж ты, идиот.

“Я?” – человечек зашатался. “Боже! Я выгляжу просто ужасно. Мое лицо действительно такое ужасно слюнявое?”

Повторяй за мной.

Человечек некоторое время слушал, затем прокашлялся и сказал: “Зеркало.”

Сначала ничего не произошло; было только нечеловечески улыбающееся отражение человечка. Затем…

У тебя получилось, мы вошли! Теперь, продолжай делать в точности, что я говорю, ладно?

Лицо в зеркале перестало быть отражением симпатичного деревянного человечка. Своим неулыбчивым строгим скалоподобным выражением оно больше напоминало бюст мистера Спока в исполнении команды горы Рашмор. Оно смотрело из зеркала в течении трех секунд, а затем сказало “Запускаю DOS.”

Ура! Итак…

“Ура! Итак.”

Лицо в зеркале сардонически подняло бровь. “Неправильная команда или имя файла,” – сказало оно.

Да не это же, ты, идиот. И не говори этого. Этого тоже не говори. Ты почти также глуп как моя Амига. Ладно начали снова. Скажи ему…

Человечек послушал и осторожно проговорил: “С двоеточие обратный слэш реальность. Извини, а что ты делаешь?”

Э? Я пытаюсь обойти Зеркала и найти способ связаться с собственным компьютером у меня дома, если только мама не выключила его из розетки и не отключила модем. Но до этого, правда, мне надо соорудить какой-нибудь временный IP протокол. И даже не спрашивай, этого ты знать не хочешь. Честное слово, не хочешь. Готов?

“О да! Это так здорово.”

Ты серьезно так считаешь? Боже! Начни жить, а!

Человечек озадачился: “Я думал, я уже начал”, – ответил он.

Все ботаники так говорят. Теперь, за мной. Зед восклицательный знак стрелка равно обратный слэш…

Издалека избушка ни в коей мере не выглядела опасной или угрожающей – что по-мнению Клыка было странно. В этой местности как будто существовало правило, что все опасные места должны были быть помечены как таковые достаточно явно, чтобы было заметно с орбиты. Это было настолько привычно, что агенты по продаже недвижимости обычно указывали что-то вроде: идеальная и зловещая одинокая избушка, расположенная на фоне нависших стально-серых облаков, разрываемых молниями, покореженные бурями заскорузлые деревья спереди сзади, скрипучие двери половицы, корявые печные трубы, собственные вороны, подойдут начинающим злым мачехам и любителям, осмотр необходим…С другой стороны, данное место источало атмосферу уюта и домашних пирожков, что в районе зловещих сказочных поворотов являлось явным нарушениям планирования.

Дверь была слегка приотворена и, когда прекрасный принц подполз к ней поближе, он различил голоса…

“…Просто гениально, черт побери, как не поддающийся разгадке пароль. Мы сможем совершить, что угодно и никто будет не в состоянии ничего поделать.”

Еще одна странность, подумал Клык; Бабушка, ну и низкий у тебя голос. Это чтобы лучше тебе макароны на уши развешивать, дорогуша. Что ж, пойди разберись с этими ведьмами.

“Ладно,” – сказал он, – “иду внутрь. Вероятно, это опасно, так что…” Он глубоко вздохнул. Благородство и щедрость духа ему не очень подходили, и он чувствовал себя с ними неуверенно. “Так что ты просто убирайся. Сваливай. Иди, куда вы маленькие вредители ходите. И, э, спасибо за помощь.”

“А?”

“Ты слышала.”

Эльфийка улыбнулась так широко, что ее лицо должно было бы развалиться на две половинки. “Я действительно слышу это? Или мои острые уши меня обманывают? Ты действительно меня отпускаешь?”

“Да, а теперь исчезни, пока я не передумал.”

“Ни в коем разе. Не пропущу такого за все грибы Таиланда. К тому же, тебя наверное придется выручать.”

“Размечталась. Слушай, повторять не буду.”

“Это все костюм прекрасного принца,” – премудро сказала эльфийка, – “Он на тебя влияет, ты начинаешь вести себя благородно.”

“Еще раз такое скажешь и я тебя раздавлю. Ладно, дело твое. Пошли со мной.”

Он толкнул дверь и проскочил в проем. Внутри было совершенно темно и не успел он сделать трех шагов, как что-то потерлось о его ногу, а затем последовал ужасный звон, как от бъющегося фарфора. Вероятно, чайный сервиз.

Он тихо ругнулся. Что ж, делать было нечего, разве что убежать. “Привет?” – окликнул он, – “Дома кто-нибудь?”

В ответ над головой послышался топот ног. Скрипнула кровать, хлопнула шкафная дверь. Двое, догадался он. Как минимум. Он скрипнул своими неприлично белыми как с рекламы зубной пасты зубами и поднялся по лестнице.

“Привет?”

В верхней комнате было светлее благодаря бледным лучам просочившимся через тяжелые шторы. На кровате лежал кто-то или что-то…

Похожее на волка.

Точнее, это было похоже на волка настолько же, насколько детский рисунок дерева похож на дерево. Кто-то одевшийся в волка? Но зачем?

Как бы то не было, если кто бы то ни было захотел, чтобы его приняли за волка, будет дипломатично потакать ему, хотя бы для начала. “Привет,” – повторил Клык, – “Ты волк?”

“Ваф!”

“Боже!” – Черт, подумал Клык, это не только глупо, но и унизительно. Я волк, а это – человек. Вот только… ну, хватит об этом. – “Какие у тебя маленькие глазки!”

“Что? Черт! То есть, да, э, чтобы тебя хуже видеть.”

“В самом деле? А какие у тебя маленькие уши!”

“Шшш…”

Существо в кровати вздрогнуло, затем наклонило голову. Так, сказал себе Клык, второй прячется под кроватью.

“Что?”

“Скажи: дорогуша”.”

“Что? А ну да.” Существо снова выпрямилось: “Чтобы тебя хуже слышать, дорогуша.”

Клык подошел поближе. “Вообще-то,” – сказал он, – “Какие у тебя маленькие зубы, и еще кое-что, но не стоит переходить на оскорбления.” Он протянул руку и отдергнул штору, наводнив комнату светом; вполне вероятно, впервые осветив ее как полагается. На мгновение вся комната как будто расплылась, как будто тени в углах запаниковали, придумывая, что там было. “Волк, тоже мне,” – оскалился Клык, – “Ты просто человек, замотавшийся в волчью шкуру. Что ты сделал с ведьмой?”

Говоря, он отступил, а потому когда из под кровати высунулась голова Гримма N1, он идеально пнул ее.

“Ладно,” – прорычал он, сдавив горло Гримма N2, – “Хватит. Я вас арестую по обвинению в ведьмохищении и изображении офицера Волчьей Стаи. Вы не обязаны ничего говорить, но все, что вы скажете может быть пересказано в очень простых словах детям до пяти. Итак, что происходит? Кто вы и что это за волчьи имитации?”

“Не твое дело,” – ответил Гримм N2. “Тебе не знакомо выражение дипломатическая неприкосновенность?”

Клык нахмурился. “Знакомо,” – ответил он, – “это закодированное удостоверься, что никто не найдет трупы. Вы уверены, что не хотите скооперироваться?”

Гримм N2 сник. “Это всего лишь глупое недопонимание,” – сказал он, – “Мы с моим братом гуляли по лесу и заблудились, а поскольку стемнело, мы постучались и никого не было дома и…”

Клык покачал головой. “Не та избушка,” – прорычал он, – “Три Медведя на южной плантации. Это домик бабушки Красной Шапочки. Как вам отлично известно,” – ответил он, – “Так что объясните волчий маскарад, пока я не начал раздражаться.”

Гримм N2 подернул плечами. “Заходишь в гости к оборотню, ожидаешь увидеть оборотня. Что тут объяснять?”

“Обо…”, – Клык дважды моргнул, затем как будто подавился. “Ах, один из этих. Боже, мне следовало догадаться,” – он состроил гримасу и сплюнул.

“Ты не любишь оборотней?”

“Ха! Волки, которые одеваются в человеческую одежду? По-моему, это отвратительно…” – он умолк и покраснел. – “Все равно, это не объясняет, кто вы такие и зачем вы здесь.”

“Э…” – слабо улыбнулся Гримм N2, – “Хороший вопрос. На самом деле, мы ищем зеркало.”

“Зеркало?”

“Ну да.”

Клык поднял бровь. “Ничего личного,” – сказал он, – “Но с волчьей шкурой и чепчиком и цветастой пижамой, мне кажется, зеркало это последнее, что тебе нужно. Поверь мне на слово, тебе в него смотреться не хочется.”

Гримм N2 тоже заморгал. “Возможно, ты прав,” – быстро сказал он, – “Ну что ж, ну его. Пожалуй, мы пойдем.”

Клык пристально посмотрел на него: “Ты уверен, что вам всего лишь зеркало было нужно?”

Гримм N2 кивнул. “А,” – добавил он, – “там в шкафу – оборотень. Мы его тоже с собой возьмем. Из бережливости – вдруг, нам когда -нибудь оборотень пригодится.”

Клык поднял руку: “Ну уж нет,” – сказал он, – “Если под оборотнем вы подразумеваете ведьму, то вы ее не получите. Она остается.”

“Это нечестно,” – возразил Гримм N2, – “То есть, мы ее первыми нашли. И после всех усилий, чтобы она притихла…”

“Минуточку. Зачем она вам?”

Гримм N2 собрался было ответить, но с улыбкой промолчал. “Вообще-то,” – сказал он, – “Зачем она тебе? Не стесняйся,” – добавил он, – ” я на удивление терпимый.”

“Я хочу, чтобы она превратила меня в то чем я на самом деле являюсь, если хочешь знать,” – застенчиво ответил Клык. “Видишь ли, я вовсе не прекрасный принц.”

“Да ну. А я-то уж поверил.”

“Не хочу никого обманывать,” – огрызнулся Клык, – “И уж конечно не хочу быть прекрасным принцем ни одной лишней минуты. Поэтому мне эта ведьма просто необходима.”

“Справедливо,” – сказал Гримм N2, – “Если не возражаешь, кто…”

“Волк.”

Гримм N2 съежился примерно на сантиметр: “Волк?”