Текст книги "Белоснежка и семь самураев"

Автор книги: Том Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

“Не знаю, что ими овладело,” – печально сказал Джулиан. – “Ведут себя как настоящие свиньи, оба.”

Клык пожал плечами, насколько это было возможно с привязанной к нему четвертью мили веревки. “Обещаю, что ни слова не скажу. А в ответ, ты мог бы оказать мне маленькую услугу.”

“Вроде?”

“Например, развяжи эти веревки. Давай же, пока я не состарился.”

Поросенок послушался. По какой-то причине с-Пальчик (который без труда уместился бы в ухе поросенка) не предпринял никаких попыток остановить его. Эльфийка, которая приготовилась поспешить ему на помощь и в случае надобности защитить его силой (этого она ждала с нетерпением) сидела с открытым ртом.

“Ты просто собираешься трусить там, пока пленник исчезает?” – в конце концов произнесла она.

С-Пальчик пожал плечами. “А что? Мне ни тепло ни холодно.”

“Но…”

Первой реакцией эльфийки было упомянуть такие понятия, как долг, верность, товарищество, хорошо и плохо; но нечто в поведении с-Пальчика дало ей понять, что он вряд ли достойно отреагирует на них. “Иначе гном тебя размажет,” – сказала она поэтому.

“И что? А поросенок размажет меня в обратном случае. К тому же, Дампи придется сначала поймать меня. Возможно на Земле не так много мест, куда гном не полезет, но здесь достаточно мест, куда он не поместится.”

“Но…” – эльфийка колебалась. Почему-то, она предполагала, что поскольку он был так похож на столько лет воображаемого ей мужчину ее мечты, то внешность будет соответствовать содержанию. Мысль о том, что он окажется трусом (определяемым как человек не желающий радостно лезть в потенциально смертельную схватку с противником крупнее и сильнее его самого лишь потому, что не хочет подводить ненавидимого им коллегу) была жестоким разочарованием. “Ну, что ж, давай,” – прорычала она. – “Убирайся, пока я на тебя не наступила.”

“Эй!” – с-Пальчик уставился на нее с удивлением и обидой. – “Что это ты? Я думал, что мы, знаешь ли, …”

“Да ну? Ты ошибался.” – она наклонилась и схватила его за ухо, так что ему пришлось встать на цыпочки, чтобы не стать навсегда похожим на Ван Гога. “Я-то думала, что ты нечто особенное, знаешь ли? Кто-то, на кого можно положиться. Кто-то, на кого можно равняться.” – Она всхлипнула и вывернула его ухо еще на тридцать градусов. – “Показывает лишь, как я была неправа, да?” – сказала она, отпуская его. Он грохнулся на землю. “Пошли,” – сказала она Клыку, наконец-то выпутавшемуся из веревок. – “пора выбираться отсюда. У тебя случайно белого пера не найдется? Мне просто понадобилось.”

Однако не успели они добраться до входной двери, как послышался звон разбитого стекла и в комнату влетел камень. Клык дотянулся до ручки и повернул ее, а затем с визгом ужаса отскочил в то время как стрела пролетела сквозь его шевелюру и вонзилась в стену у него за спиной.

“Поздновато, все же,” – сказала эльфийка, а затем тоже отпрыгнула от прилетевших вслед шестью или семью стрелами. – “Ждешь и ждешь, а потом они все разом заявляются.”

“ВЫ В ДОМЕ!” – от трубного гласа зазвенели уцелевшие окна. – “СДАВАЙТЕ ПОРОСЕНКА И ОСТАНЕТЕСЬ ЦЕЛЫ. ВСЕ КРОМЕ ПОРОСЕНКА, КОНЕЧНО.” – добавил он. – “ИЛИ КАКОЙ ПРОК? У ВАС ТРИДЦАТЬ СЕКУНД.”

“О Господи, это Десмонд,” – взвыл Джулиан. – “Помните, вы говорили, что не выдадите.”

“Ничего,” – ответил Клык. – “Мы просто объясним, что мы здесь не причем и пойдем своей дорогой. Уверен, они поймут.”

Он приоткрыл дверь и успел сказать “Извините” прежде чем дверь атаковал еще один залп. Перед отступлением он аккуратно вынул одну стрелу из двери, оторвал белое перо и с серьезным видом протянул его эльфийке, которая пряталась под столом, с мусорной корзиной на голове. “Тебе нужно было,” – сказал он.

“Ладно,” – прорычала она, – “все поняли. Куда эти три клоуна делись?”

“ЕСЛИ ВЫ ИНТЕРЕСУЕТЕСЬ СУДЬБОЙ ТРЕХ ВАШИХ ДРУЗЕЙ,” – продолжил голос, – “ВОЗМОЖНО МНЕ СТОИТ УПОМЯНУТЬ, ЧТО ОНИ ЗДЕСЬ. ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ СНОВА УВИДЕТЬ ИХ ЖИВЫМИ, ТО ЛУЧШЕ СЛУШАЙТЕСЬ. ПОНЯЛИ?”

“Мотивировать они не умеют,” – вздохнул Клык. – “Что ж можем устраиваться поудобнее, потому что мы здесь, похоже, останемся надолго.”

“Думаешь, стоит остаться?” – с сомнением спросила эльфийка.

Клык пожал плечами: “У нас не такой большой выбор,” – ответил он. – “По крайней мере здесь мы в безопасности, им с нами ничего не поделать.”

“Верно.”

“ЛАДНО; ХВАТИТ. ВРЕМЯ ВЫШЛО. ЕВГЕН, ЗАВОДИ ГЕНЕРАТОР.”

Клыку это не очень понравилось; так что он подкрался к окну и осторожно выглядел из него. Вдалеке он разглядел двух поросят, готовящих огромную дьявольскую машину, похожую на гигантский пылесос-мутант. “Боже,” – пробормотал он про себя. – “Что это такое черт возьми?”

“Посмотрим,” – сказал Джулиан, подползши и взглянув. – “О,” – сказал он . – “Плохо дело.”

“Да? А что это?”

“Это мощный компрессор,” – нервничая ответил Джулиан. – “Производит ужасно мощную струю сжатого воздуха. Я знаю Десмонда, он собирается дуть и дуть и разнести дом в щепки.”

“Но он не имеет права!” – воскликнул Клык, – “Это мое…” Он вспомнил, с кем разговаривает и замолчал.

“Твое что?”

“Да так, ничего.”

“Не похоже было на ничего. И откуда черт возьми тебе известно мое имя?”

Джулиан уставился на Клыка с забавным выражением лица, но не успел он и слова сказать, как компрессор загудел заглушив любую возможную беседу. Клык бросил на него последний взгляд и нырнул в укрытие.

“Неважно,” – прорычал он про себя. – “Все равно не сработает.”

Еще одна ошибка.

Глава 12.

“Бегай, не бегай,” – выдохнула Белоснежка, наобум кроша мечом кусты, – “а от меня не спрячешься.”

Сурис, бывшая слепая мышь – затем компьютер – ныне сказочная принцесса, в это не верила. Совершенно возможно делать и то и другое, даже одновременно, покуда беготня происходила в густых зарослях, например, леса. И это была не просто теория; она занималась этим уже в течении семи часов в то время как Белоснежка преследовала ее, снося верхушки с побегов и кроша мертвые деревья. Странно, что Белоснежка пыталась убедить ее в верности гипотезы, в которую они обе не верили. Вероятно, это было неким человеческим свойством – эта способность верить в заведомую неправду. Этим можно было объяснить многое, включая любовь человечества к мыльным операм и тот факт, что люби все еще голосовали на выборах.

“Рано или поздно,” – продолжила Белоснежка, – “Я найду тебя, мышка, так почему бы тебе не облегчить свою жизнь и не показаться? Я тебе не причиню боли, обещаю.”

Это не обязательно было ложью; меч в руках Белоснежки выглядел таким острым, что Сурис вероятно ничего бы не почувствовала.

Если вспомнить, то восьми-дюймовый Сабатьер фермерши тоже не причинил особой боли, во всяком случае тогда. Однако, есть вещи похуже обычной боли.

Сурис спряталась под куст ежевики, с мучительным осознанием того, что она была значительно больше своего привычного размера и что ее инстинкты еще не приспособились к этому в мере, достаточной, чтобы гарантировать ей безопасность, и воспользовалась своей базой данных. Помогите, сказала она.

Запускаю помощь; пожалуйста, подождите.

Время – вещь полностью относительная. По одному набору критерий, система Зеркал реагировала со скоростью, на фоне которой свет казался двенадцатилетним школьником выбирающимся утром из кровати в ожидании экзамена по математике. С другой точки зрения, с точки зрения беззащитного грызуна на расстоянии протянутой руки от которого находился метр острой как бритва стали, он двигался со скоростью Амстрада на почасовой оплате. Сурис хватило времени ровно на то, чтобы пробормотать давайжедавайжедавайжедавайже, прежде чем прозвучал ответ.

Ты уверена? спросила она. База данных подтвердила. Она выпрямилась.

“Я здесь,” – сказала она.

Белоснежка взвизгнула от облегчения и обернулась с занесенным над головой клинком. “Ладно,” – сказала он. – “Договоримся так. Делай в точности то, что я тебе скажу, и возможно доживешь до рассвета. Ну?”

Сурис покачала головой. “Не думаю,” – ответила она. – “Понимаешь, если ты меня убьешь, то конец сети. Не просто твоему доступу к ней, а вообще всему. Так что убивать меня ты не станешь. А если я знаю, что ты меня не убьешь, то с какой стати я стану тебя слушаться? К тому же,” – добавила она, пока Белоснежка пыталась решить в уме уравнения, – “Я не дам тебе убить меня, даже если бы ты могла позволить себе это. Я ведь операционная система. В этом измерении, я могу делать что угодно.

Для демонстрации она щелкнула пальцами и в ту же секунду меч вылетел из рук Белоснежки и исчез.

“И даже не спрашивай,” – добавила Сурис. – “Злая Царица всех милее. Не спрашивай, откуда я знаю, просто знаю. Ладно?”

Белоснежка отступила на несколько шагов, пока не наткнулась на остановившее ее дерево. “Ладно,” – прокряхтела она. – “Но я тебе нужна. Может у тебя есть данные, но у тебя нет знаний. У тебя нет моего опыта. Без меня ты и пяти минут не продержишься.”

Сурис хотелось заметить, что она продержалась без нее уже семь часов, преследуемая ненормальной девчонкой с мечом. Однако было не время играть на очки. “Объяснись, пожалуйста.” – сказала она.

“Тебе надо знать суть,” – упрашивала Белоснежка. – “Типа, кого опасаться и кому доверять, как все сделать получше. Человеческую природу. Такие дела. Давай же, будем сотрудничать. В команде. Нам обоим так будет гораздо лучше.”

“В самом деле? Почему?”

Белоснежка поудила в глубинах своей сумочки с хитростями среди кредитных карточек, одиноких древних мятных пастилок и смятых обрывок салфеток. “Это слишком сложно объяснить,” – сказала она. – “Типа, если бы ты понимала, то я была бы тебе ни к чему.”

Лицо Сурис быстро сморщилось, как будто она пыталась повести несуществующими больше усами. “То есть ты хочешь,” – сказала она, – “чтобы я просто поверила тебе на слово. Так?”

“Так,” – ответила Белоснежка. – “И для пущей убедительности я дам тебе слово.”

“Пойдет,” – сказала Сурис. Она одарила свою новую коллегу дружелюбной улыбкой, а затем обернулась, чтобы понять где именно она находится. Именно в этот момент, а точнее через полторы секунды, огрев ее большой веткой по голове, Белоснежка дала ей обещаное ранее слово. Слово это было “Дура!”, и Белоснежка вложила в него немало эмоций.

*

Занятно, что резкий удар по затылку Сурис возымел примерно такой же эффект, как точный пинок умелого инженера-электрика по непослушной технике. Провода замкнулись, или реле заработало, или что-то призошло и Зеркала в голове бывшей мыши потихоньку запустили пару программ.

Первая была просто поиском; и наносекунду спустя, Зеркала выдали следующий результат:

ЗАМКИ: (стр.2/2)… Откуда очевидно, что все замки являются по сути одним замком, и единственное, что предотвращает постоянные столкновения между людьми, находящимся в замке по своим делам, и их вмешательство в чужие истории – это Менеджер Замков для Зеркал, сложная система сортировки и расстановки, которая делает возможным одновременное сосуществование почти неограниченного количества сюжетов в одном замке благодаря последовательности пространственно-временных сдвигов. Выражаясь простым языкам, Менеджер Замков обеспечивает уверенность в том, что пока История А происходит в главной зале замка, сюжетные требования Истории Б отводят ей темницу, а История В происходит на кухне в то время как История Г справляется с событиями у ворот.

Несколько неприятных ошибочек найденных в ранней версии Менеджера Замков – все были исправлены и теперь утилит оперирует с абсолютной надежностью, которой справедливо славятся все продукты Зеркал. Однако в предыдущих версиях существовала теоретическая возможность того, что так называемые “Китайские стены”, отделяющие различные истории друг от друга, разрушались из-за в остальном неважных системных неполадок, что приводило к ситуациям, в которых, например, две героини и два вспомогательных негодяя оказывались в одной и той же области замка одновременно. Иногда это приводило к нежелательному запуску программы ОБЪЕДИНИТЬГЕРОЕВ.EXE. ОБЪЕДИНИТЬГЕРОЕВ говорит само за себя, а EXE означает привести в исполнение или казнить – туманная команда в контексте королевской резиденции напичканной вооруженными стражниками.

Сестрица открыла глаза и поспешно отвернулась. Она пробыла в туннеле так долго, что свет слепил их и к тому же в них развилась какая-то непонятная техническая неполадка, потому что в то мгновение, когда она только-только открыла их, ей показалось, что она видит сцену из старого фильма ужасов, с Борисом Карловым и… как звали того второго? Бела Лугози? Что-то вроде. В любом случае, ее глаза явно были на грани. Она дала им минутку отдыха…

“Игорь? Игорь! Не стой, разинув рот. Убери этих людей из моей лаборатории.”

На этот раз глаза Сестрицы раскрылись широко и к черту яркость света.

“Игорь?!”

“О черт,” – пробормотал Румпельстилтскин, чей нос торчал из узкой щели между дверью и стеной. “Быстро назад.”

Но Сестрица не шевелилась. Вместо этого она уставилась на кого-то; не на Барона, несмотря на его цветастые слова и впечатляющий набор сердитых жестов; не на Игоря, хотя он спешил ей на встречу с огромным молотом в обеих руках. Она смотрела прямо мимо их, на сидящее на столе существо.

“Карл?” – сказала она.

“Сестрица?”

“Где черт возьми тебя носило?” – спросили оба одновременно.

Жизнь, посвященная искусству межусобных раздоров снабдила Сестрицу инстинктом, который не мог заглушить даже самый ужасный шок, так что она ответила первой:

“Тебя искала, идиот,” – сердито сказала она. – “Меня могли убить в этом сумасшедшем доме. Из всех бездумных…”

“Стойте.” – Барон пнул скамью с такой силой, что та содрогнулась. “Заткнитесь, оба. Так-то лучше.” Он набрал в легкие воздуха, а затем продолжил: “Я так понимаю, вы знаете друг друга?”

“Конечно,” – ответила Сестрица раздраженная вторжением. – “это мой брат. Ты кто такой?”

“Твой брат…”

Сестрица кивнула: “Знаю,” – сказала она. – “Люди часто не верят, что мы – родня. Я их понимаю,” – добавила она, – “потому что у него лицо, как брюква. Так кто ты такой, говоришь?”

“Я…” – Челюсть Барона отвалилась, как мостик истощенного автопарома. – “Неважно, кто я,” – очухался он. – “Кто вы? Ты не можешь быть его братом, я ведь только что его построил. Из кусочков.” – Он с минуту смотрел на Карла. – “Или по крайней мере,” – задумчиво поправился он, – “Я построил что-то. Но у того, что я сделал были огромные бесформенные ботинки и шуруп в шее. Это..” – слова у него иссякли и он махнул рукой. Сестрица серьезно кивнула.

“Согласна, наш Карл выглядел бы гораздо лучше с шурупом в дыхалке,” – ответила Сестрица, заметив краем глаза, что хотя Игорь (все еще) на огромной скорости направлялся к ней с поднятым над головой молотом, приближался он к ней очень медленно. “Это было бы настоящее усовершенствование. Если бы вам удалось отключить его голосовые связки, было бы идеально.”

Карл показал язык, демонстрируя аккуратные швы, держащие его на месте, и впервые Сестрица осознала, что Карл вовсе не был похож на Карла; по сути дела он выглядел точь в точь, как Борис Карлов. По сути дела он был больше похож на Бориса Карлова, чем сам Борис Карлов. Но это определенно был Карл, без всяких сомнений. Бряк упала монетка и до нее дошло.

“Это ты сделал?” – спросила она.

“Я?” – Карл попытался изобразить возмущение, затем смущенно ухмыльнулся. “Не совсем,” – сказал он. – “Просто так получилось.”

“Просто получилось?”

Карл перестал защищаться и нахмурился – оправданный временем маневр, который он применял с трех лет. Это означало, что он был, конечно, неправ, но разве младший брат когда либо был прав? “Да,” – сказал он, – “просто получилось. Когда ты принялась играться. На самом деле это ты во всем виновата.”

“Я тот ни при…”

“И потому что ты вмешалась, я застрял, и это была единственная возможность выбраться. Вот я ей и воспользовался. Без твоей помощи.”

“Но Борис Карлов…”

Карл поморщился. “Это шутка,” – сказал он. – “Карл, Карлов. Шутка. Для смеха. Ха. Ха.”

“Карл, твоя шутка сейчас размозжит нам голову огромным молотком.”

Карл нетерпеливо прицокнул языком, обернулся и гневно взглянул на Игоря, который исчез.

Когда Барон спросил его, какого черта он здесь делает, Барон тоже исчез.

“Шутка окончена,” – сказал Карл, сложив руки на груди. – “Довольна?”

Сестрица сглотнула, как будто силясь проглотить очень большую живую золотую рыбку. “Как ты это сделал?” – спросила она.

Карл пожал плечами. “Я могу сделать все, что захочу,” – сказало он. – “Это всего лишь игра.”

“Что?”

“Игра. Притворство. Как виртуальная реальность или голографические оболочки в сериале Star Treck. Всего лишь компьютерные штучки.”

Сестрица подумала над этим. “Тогда почему я не могу так?” – требовательно спросила она.

“Потому что ты тупая,” – ответил Карл тоном Энштейна, выводящего неизбежное решение квадратного уравнения. “И всего лишь девчонка. Девчонки не разбираются в компьютерах, это всем известно.”

Он мог прожить еще восемьдесят лет, зарабатывая на жизнь обезвреживанием бомб, но Карл никогда не был бы ближе к смерти, чем в тот самый момент. Но момент прошел.

“А, заткнись,” – устало отозвалась Сестрица. – “И забери нас отсюда. Мне надоело. И мама заболеет от беспокойства.”

“Нет, не заболеет,” – ответил Карл, последовательно стирая лабораторию Барона, пока не осталось ничего кроме голых каменных стен и булыжного пола. “Мы нигде не были в реальном времени,” – объяснил он. – “Только в киберпространстве. Я уж думал, что даже ты это поняла.”

“Прошу прощения.”

“Когда я начну понимать твою белеберду, я запишусь на операцию по пересадке мозгов,” – надменно ответила Сестрица. – “потому что тогда я пойму, что стала такой же ненормальной, как ты. И я не хочу разбираться в компьютерах,” – поспешно добавила она. “Только очень несчастные люди разбираются в компьютерах. Несчастные люди, не умеющие жить…”

“Прошу прощения.”

“Заткнись,” – скомандовала Сестрица и Румпельстилтскин немедленно убрал свой нос обратно за секретную дверцу. Затем Сестрица медленно обернулась и уставилась в его направлении. “Минутку,” – сказала она. – “Карл, это твоих рук дело?”

Карл нахмурился и покачал головой. “Никогда его раньше не видел,” – ответил он. – “Я думал, это твой новый дружок. Знаешь, тот, о котором ты маме не хочешь говорить…”

Сестрица издала странный тонкий звук, подобно разрываемой под невероятным давлением фольге. “Ты знаешь, кто это?” – вопросила она. – “Это чертов Румпельстилтскин. Сказочный персонаж.”

Карл пожал плечами. “Ну и? Наконец-то тебе повезло. То есть, я говорю повезло, по сравнению с теми уродами, которых ты приводила домой…”

Чтобы объяснить свою логику, Сестрице пришлось прибегнуть к старой технике общения, то есть схватить собеседника за ухо и вывернуть его. “Он воображаемый,” – проорала она. – “Ты что, не видишь?”

“Ну обзавелась еще одним воображаемым другом. Подумаешь. Надеюсь, у него аппетит получше, чем у предыдущего, потому что мама здорово рассердилась, когда он не стал есть приготовленный обед. Ой, больно же!”

“Карл. Послушай меня. Он маленький воображаемый герой из Книжки Розовой Феи. Сделай, чтобы он исчез.”

Благодаря хорошо расчитанному рывку и нырку, Карл вырвался и отскочил от Сестрицы так, чтобы она не смогла бы снова до него дотянуться. “Я его не придумывал,” – сказал он. – “Это все ты. Вот и прогони его. Я тут ни при чем.”

“Прошу прощения.”

Сестрица обернулась и распахнула дверь, за которой стоял испуганный Румпельстилтскин. “Кажется, я велела тебе заткнуться,” – сказала она.

“Да, но…”

“Но?”

“Но,” – сказал Румпельстилтскин вытягивая руку, – “Мне просто было интересно, заметили ли вы. Извините за беспокойство.”

“О чем ты…?” – Сестрица оглянулась. “Ах,” – сказала она.

Лаборатория снова проявлялась. Появились уже станки и колбы и пробирки, лампады, реле, генераторы и прочий мусор постепенно приобретали четкие очертания. Все было по прежнему, даже зеленая лужа вокруг разбитой колбы, опрокинутой Игорем как раз перед исчезновением.

“Просто хотел упомянуть. До свидания, значит.”

Прежде чем он убежал, Сестрица схватила его за шкирку. “Ну уж нет,” – сказала она. – “Ты останешься здесь и побеседуешь с ними. Они такие как ты, а не я.”

Дверь открылась. Кто вошел и так было ясно. “Игорь,” – прокричал он, – “позови стражу!”

“Такие как я? Я за ними не посылал!”

На этот раз, осознала Сестрица, все было несколько иначе, хотя на первый взгляд выглядело по прежнему. Что же это могло быть? Ах да, стражники, в доспехах и с автоматами. Вот в чем была разница.

“У тебя всегда с этим проблемы,” – прошипела она брату, который стоял неподвижно как камень и рассматривал солдат, как будто они только что возникли у него из носа. “Никакого воображения.”

“Я за ними не посылал,” – сказал Карл. – “Я думал, это ты.”

“Я? А мне то на что …?”

“Это глупо,” – громко сказал Карл. “Удалить стражу, ввод!” Ничего не случилось. “Control, удалить стражу, ввод!” Снова ничего. “Control, Alt, Delete,” – пронзительно гаркнул он. “Ну же, бесполезная штуковина, прекрати валять дурака и делай, что тебе говорят!”

Почему то это не внушило Сестрице особой уверенности, потому что ей приходилось слышать, как он кричал примерно те же слова в своей спальне в тех нередких случаях, когда ему удавалось сломать свой компьютер. А компьютера у Карла, вспомнила она с тяжелым сердцем, срезались не реже, чем слепой гонщик.

“Не думаю, что они тебя слышат,” – тихо сказала она. – “Или им не особо интересно.”

С другой стороны, двигались они очень неторопливо; как и Игорь несколько минут назад, все они казались бежали на месте. “Перезапустить,” – завыл Карл. – “Возврат в DOS. Мамочка! Помогите!”

То, к чему обращался Карл, похоже не обратило ни малейшего внимания на него; что, конечно, было совершенно естественно. Все компьютеры ожидают, что на них накричат. В целом мире нет ни одного компьютера, которого не прокляли бы. Даже незаметному маленькому монитору с крестом на клавиатуре, который стоит на столе Папы в оффисе в Ватикане, приходилось слушать выражения, заставившие бы покраснеть солдата морской пехоты.

“Я не понимаю,” – признался Карл, в то время как стража продолжила мчаться к ним со скоростью сталагмитов. “Так не должно быть. Думаю, кто-то еще игрался с ним и все сломалось.”

“У меня есть идея,” – сказала Сестрица. – “Давай убежим.”

“Не будь дурой,” – презрительно ответил Карл. – “Это всего лишь компьютерная программа, она не может…”

Один из стражников щелкнул автоматом. Это было как в пантомиме с нереалистичными и излишними звуковыми эфектами. Затем он выстрелил и линия дырок от пуль над их головой получилась слишком прямой и ровной.

Однако…

Они побежали.

“Я не знаю,” – вздохнула эльфийка, грациозно уворачиваясь, от падающего перекрытия. “Пока я с тобой не связалась, я могла целыми днями обходиться без рушащихся на меня домов. А теперь…”

“Заткнись,” – Клык схватил стул и швырнул его в окно. “Ты вперед.”

“Ты слишком мил.”

“Я хочу узнать, продолжают ли они палить по нам.”

Как оказалось, они продолжали; но обе стрелы промазали как минимум на три миллиметра. Эльфийка издала странный звук – две трети ярости на треть ужаса и щепотку кайенского перца с оливкой – и шмыгнула прочь в направлении ближайшего куста. Еще пара стрел едва не попали в нее, побудив Клыка отпрыгнуть от окна. Затем он снова прыгнул вперед, уворачиваясь от куска штукатурки размером в крышку полевого туалета.

“Эй ты,” – проорал он Джулиану. – “ты в этом разбираешься. Что нам делать?”

Джулиан, разумно залезший под добротный дубовый стол с бумажным пакетом на голове (он вычитал этот метод и правительственной брошюры), поманил правым передним копытцем.

“Сюда,” – сказал он. – “Я обычно так делаю и до сих пор меня это не подвело.”

Клык присоединился к нему как раз в тот момент, когда на место, где он только что стоял обрушилась перекладина. Вскоре последовало то, что осталось от верхнего этажа и избранная часть стен. Несмотря на несколько прямых попаданий, стол уцелел.

“Спасибо,” – пробормотал Клык, когда бомбардировка окончилась. “Думаю, я тебе обязан.”

Джулиан снял пакет. “Вот только кто ты?” – сказал он. – “Я готов поклясться, что знаю твой голос.”

“Ах,” – подумал Клык. Три маленьких поросенка. Затем семь гномов. К тому же, видимо, существовали самураи, хотя, чем он им насолил, он не имел понятия. О ком бы он не подумал в данный момент, все были весьма радикально настроены против волков.

С другой стороны, основная и благовейно оберегаемая Первая Директива Волчей Шайки гласила, что ее офицеры обязаны всегда говорить правду, не взирая на последствия. Правда была олицетворением Шайки, вместе со справедливостью и Сказочным Путем. Именно поэтому они приносили добро миру.

“Я прекрасный принц,” – ответил Клык. – “На кого же я еще похож?”

Джулиан пожал плечами. “Справедливо,” – сказал он. – “Теперь давай отсюда по быстрому выбираться, пока эти мои ненормальные братцы не придут меня искать.”

Убрав с дороги различные куски архитектуры, Клык и Джулиан выбрались из-под стола и огляделись. Густое облако пыли только начало оседать, а в далеке послышались вопли “Вон он где” и звон тетивы.

“Куда?” – проорал Клык.

“Понятия не имею. Хотя постой-ка, как насчет того замка? Добротные крепкие стены, высокие башни, ров, ворота; нам просто повезло. Пошли.”

Пока они бежали, Клык мог бы заметить, что из его весьма обширного опыта следовало, что средний замок можно было разрушить до основания дуновением, которого не хватило бы, чтобы надуть воздушный шарик; но его сдержал пробивающийся дипломатический инстинкт. Они добежали до сторожки за рекордное время.

“Эй там,” – позвал Джулиан, – “впустите нас, быстро!”

Маленькое окошко в воротах открылось, и в него просунулся длинный тощий нос. “Зачем это?” – вопросил писклявый голос. – “Проваливайте.”

“Мы в смертельной опасности, вот зачем,” – настойчиво ответил Джулиан. “Разве у вас нет понятия убежища?”

“Нет,” – нос убрался и дверца стала закрываться.

“Стой,” – гаркнул Клык. – “Подожди. Не слушайте моего друга, он просто шутит. На самом деле мы продавцы двойной глазури.”

Дверца не открылась, но прекратила закрываться. “Продавцы двойной глазури?”

“Именно,” – подтвердил Клык, тяжело дыша. – “Мы также продаем щетки, полезные кухонные приборы и полное издание Энциклопедии Гигантики.”

“Вот это уже лучше,” – проворчал голос. – “Но все же…”

“К тому же,” – отчаянно добавил Клык, – “мы полностью удостоверенные евангелисты Церкви Откровения Господня, и если вы согласитесь уделить нам немного времени, мы покажем вам на редкость интересные памфлеты.”

“Памфлеты.” – повторил невидимый сторож, с трудом сдерживая возбуждение. “Брошюры? У вас есть брошюры?”

“У нас их больше, чем ты можешь себе представить. И не только религиозного характера. Для разбирающихся людей, вроде тебя, у нас имеется полный набор дурящих листовок, помогающих решиться, за кого голосовать на местных выборах.”

Дверь распахнулась. “Вы лучше войдите,” – сказал сторож. – “У вас не найдется видео партии Референдумов? Обожаю видео партии Референдумов.”

Оказавшись внутри, Клык и Джулиан быстро дали сторожу по голове и связали куском веревки, висевшей на крюке у входа; она была как раз подходящей длины и вероятно болталась там как раз для этого. “Теперь,” – пробормотал Клык, – “нам нужна парочка стражников. А вот и они.” Он подобрал подвернувшуюся под руку толстую деревянную дубинку, и нахмурился. “Я просто глазам своим не верю,” – сказал он. – “Вот уж нерадивость. Эй, ты.”

“Кто, я?” – отозвался один из стражников и подошел поближе.

“Да ты, какая у тебя длина штанины?”

Стражник на мгновение задумался; “Семьдесят два с половиной,” – сказал он.

“Обхват талии и шеи?”

“Девяносто и тридцать пять. А что?”

Клык вздохнул. “Иди отсюда,” – сказал он. – “И пришли дружка, у которого длина штанины семьдесят семь с половиной, талия восемьдесят и шея сорок. Давай же, быстро. А твой коллега,” – добавил он, указывая на невысокого толстого стражника стоявшего поодаль, – “может остаться. Давай же. У нас не так много времени.”

Стражник потрусил прочь, а минутой позже на его место пришел стражник нужного размера. Клык дал обоим по голове и снял с них форму. “На,” – пробурчал он, передавая Джулиану ботинки толстяка. “Я просто не понимаю,” – пожаловался он. – “То есть я понимаю, что стражники стандартные, но разве моя талия похожа на девяносто?”

Кто-то ломился в ворота. “Дезмонд,” – простонал Джулиан. – “Слушай, почему бы тебе не сбегать поискать черный вход или что-нибудь типа и не смыться, пока они не принялись все рушить. Им не ты нужен, так что тебе нет смысла попадать под горячую руку.”

Клыку очень хотелось. В конце концов ему все еще предстояло найти злую ведьму, а этот замок не был похож на места, посещаемые ведьмами. С другой стороны, он заметил, несколько высоких остроконечных башен, в которых любили обитать спятившие старые волшебники. Могла даже найтись злая царица…

“Не представляю такого,” – ответил он. – “Не беспокойся, они сюда не заберутся. А если заберутся, то все равно не отыщут нас. В замке такого размера должно быть множество укромных уголков, в которых мы сможем спрятаться. Или секретный ход под стеной, ведущий в заброшенную келью. Я где-то слышал, что в туннеле обычного замка больше миль, чем в линиях Кольцевой и Пиккадилли. Нет уж, держись поближе и все будет отлично.”

Облачившись в захваченную форму, они пересекли двор, поднялись по ступенькам и открыли дверь в молельню. Она была пуста, и свет сочившийся сквозь витражи отбрасывал причудливо окрашенные пятна на гладкий каменный пол.

“Странно, с этими укромными уголками,” – сказал Клык. – “Они наверняка построенны намеренно, потому что от них никакой пользы, кроме как для прятанья. Но где ты видел архитекторский план замка, в котором говорилось бы укромный уголок здесь и указывались бы его размеры. Такое впечатление, что они растут сами по себе.”

“Или что-то делает их,” – ответил Джулиан. “Знаешь, как дырки, проделанные древесными жуками или занавески, поеденные молью.”

В молельне было мрачно и холодно, отовсюду смотрели угрюмые лица почивших рыцарей и епископов, возлежащих на крышках своих каменных гробов, подобно недобрым окаменевшим загорающим. Казалось, они попали в холодильник Медузы.

“Где-то здесь,” – пробормотал Клык, – “должны быть ступени, ведущие в склеп. В склепе будет куда спрятаться. Если конечно эти гонцы за дешевизной не превратили ее в бассейн или винный погребок.”

“Мне не нравится слово склеп,” – ответил Джулиан с содроганием и изо всех сил постарался избежать взгляда особенно угрожающе выглядящего крестоносца. – “В склеп обитают чудища.”

Клык наклонился, схватился за железное кольцо в полу и потянул его на себя, открыв дверь, под которой показались ведущие вниз ступени. “Зависит от того, кого ты больше боишься,” – сказал он. – “Чудовищ или своих братьев. Тебе лучше знать.”