Текст книги "Белоснежка и семь самураев"

Автор книги: Том Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

“Да, волк. Злой серый волк. Тебе что-то не нравится?”

“Мне? Боже мой, нет.” Гримм не шелохнувшись улыбнулся. “Ничего, кроме уважения к злым серым волкам. Прекрасные, э…, хищники. Вообще-то, забирай ее. Твоя нужда больше и все такое. А теперь мы…”

“Не двинетесь с места!” – прорычал Клык, – “Никто никуда не пойдет, пока мы не разберемся. Вы мне так и не ответили, на что она вам.”

“Разве? Как неудобно. Ну, значит, так. Мы с братом работаем в важной фармацевтической фирме, понимаешь ли, в научном отделе, и у нас есть чудесный новый порошок, которой надо опробовать.”

“Порошок?”

“Лекарство. Короче, нам его, конечно, надо протестировать, но правительство не разрешает использовать людей, а борцы за права животных не дают нам использовать животных, ну мы и решили…”

Клык оскалился. Оскал не произвел должного эффекта – единственной опастностью было ослепнуть от его лучезарности. Тем не менее Гримм N2 очень похоже изобразил живую улитку в соляном подвале.

“Врете.”

“Да, в некотором роде, я в общем-то вру. Прошу прощения. Хочешь услышать правду?”

“Гррр…”

“Похоже на да. По правде…,” – он заколебался, – “Тебе возможно нелегко будет воспринять это,” – сказал он. – “Это может показаться немного, знаешь ли, странным. Ты не против?”

“Давай к делу, а то я ошибочно приму тебя за собачью жевачку.”

“Хорошо.” – он набрал воздуха. – “По правде, мы агенты иностранной власти – иностранной в смысле совершенно иного измерения реальности и все такое – а мы здесь, чтобы подчинить всю вашу цивилизацию и культуру путем обретения контроля Зеркальной сети. Тебе это понятно?”

Клык поджал губы. “Хотите сказать, что вы – маленькие зеленые человечки, так? Или пучеглазые чудовища?”

“Да не то чтобы,” – ответил Гримм N2. “Хотя, если ты предпочитаешь смотреть на вещи таким образом, то, полагаю, это тоже можно и не без плюсов.”

“Ладно,” – сказал Клык. – “Вы не зеленые и не пучеглазые, но все равно пришельцы.”

“Отличное слово. Мне нравится. Пришельцы. Да, мы пришельцы.”

“И вы здесь, чтобы похитить ведьму и овладеть миром?”

“Да, полагаю можно так…”

“Вы здесь, чтобы овладеть миром и вы меня испугались.” – прищелкнул Клык языком. – “Знаете, мне сложно потерять покой из-за подобной угрозы. Я видел водомерок, более опасных чем вы. Нет, все равно не верю. Думаю, вы просто грабители, а здесь у нас есть традиционный метод обращения с грабителями, на фоне которого законы Ислама звучат как программа утренней зарядки. Так что…”

“Эй!”

Клык посмотрел вниз. Эльфийка дергала его за штанину.

“Ну?”

Эльфийка уставилась на свои крохотные башмачки. “Извиняюсь за вмешательство,” – сказала она, – “но мы, похоже, не одни.”

“Что? Как это не…?”

В дверном проеме возник силуэт – темный, приземистый, угрожающий…

Невысокий…

“Приветик”, – сказал он.

Царица присела, вытащила откуда-то маленький плоский жестяной ящичек и открыла его. Внутри находилась замысловатая железяка, не похожая ни на что до сих пор виданное Сестрицей, и практически не поддающаяся описанию. Все же представьте, что линейка влюбилась в секстант и у них родилась дочь, которая сбежала с парой кухонных весов, а в свою очередь их дочь вышла замуж за незаконного сына садового насоса…

“Получилось,” – провозгласила Царица, повозясь с этой штуковиной. “Только вот – черт, где здесь север?”

Сестрица пожала плечами: “Не знаю,” – сказала она, – “Разве нельзя догадаться по солнцу?”

Царица покачала головой. “Здесь нельзя,” – сказала она. – “Ты очевидно не заметила, что у нас здесь нет ваших скучных последовательных дней и ночей. Все подобные вещи подчиняются…”

“Не говори,” – простонала Сестрица – ” повествовательными узорами.”

“А, так ты все же иногда слушаешь. Верно. То же самое касается времен года, фаз луны, приливов и тому подобного. И прежде чем ты начнешь задираться, вспомни, кто вообразил, что футы и дюймы удобны в обращении – не мы.”

“Было до меня,” – ответила самодовольно Сестрица. – “Ну? И чего же ты выяснила?”

Царица повертела циферблаты, поскользила рычагом, сосчитала до семи на пальцах и ухмыльнулась. “Твой братец,” – сказала она, – “как ты сказала его зовут?”

“Карл,” – ответила Сестрица, испугавшись, что вспомнила она это не сразу. “Его зовут Карл и, как ни странно, я почти не помню его. Кажется. Как будто…” – Она умолкла и побледнела, сделавшись зеленоватого оттенка. – “Как будто он был не настоящий, а так – персонаж сказки.”

“Так!” – Царица взмахнула кулаком, – “Великолепно! О, я так рада тому, что ты сказала.”

Сестрица уставилась на нее: “Да? Почему же это?”

“Потому что,” – ответила Царица бешено крутя жестяную штучку, – “это значит, что он жив и что он все еще здесь, и он пытается поставить вещи на места; что хорошо,” – добавила она, – “потому что он во всем и виноват, так что он скорее всего лучше всех сможет все починить. Не то чтобы,” – продолжила она, – “у него было много конкурентов. Просто из интереса, зачем?”

“Что зачем?”

“Какого черта он это делал? Какая сила побудила его полезть в операционную систему измерения, о котором он не имеет ни малейшего понятия, без всякой провокации?”

Сестрица покачала головой: “Компьютерщики такие, наверно. Знаешь, просто потому что была такая система. По той же причине, что они вламываются в компьютеры Пентагона и заставляют людей думать, что грядет ядерная война.”

Царица задумалась: “То есть в целях невинной забавы? С вами все возможно, ведь у вас повествовательные узоры отсутствуют. Хотя так жить, должно быть, ужасно.”

“Ладно,” – прервала Сестрица, – “Почему ты думаешь, что он в порядке? И куда он запропастился?”

“Смотри,” – Царица указала на один из циферблатов Штуковины, – “Видишь? Показывает 3945321.87”

“Ну просто фантастика! Звоним во все колокола и объявим всеобщий праздник!”

“Не делай попыток к сарказму, тебе это не очень хорошо удается. Нет, дело в том, что это почти четыре. Четыре последовательных версии реальности. Как это называется?”

Сестрица на минуту задумалась: “Долби?” – попробовала она, – “Не знаю. Звучит ужасно.”

“Так и есть, конечно. Но, когда я проверяла последний раз, было лишь три. Кто-то запустил еще одну, и в этом все дело. Существует настоящая, вариант, возникший после поломки , после-поломочный вариант, подправленный кем-то, кто пытается от меня избавиться, а теперь еще и этот. Что означает,” – обратилась она к тихо хмыкающей Сестрице, —”что теперь кто-то еще забрался в систему и играется с ней. Кто-то, имеющий хоть какое-то соображение о том, как все это работает. Вот и догадайся.”

“Думаешь, это Карл?”

Королева радостно кивнула так, что ее голова заскакала, как теннисный мячик на веревочке: “Я уверена в этом, потому что тебе сложно вспомнить его. У тебя странное ощущение, как будто он сказочный герой. Что означает, помоги нам Бог, что он внедрился в систему.”

“Что означает, что он все еще жив…”

“Что означает,” – сказала Царица, – “что он жив и действует и использует свои маленькие извращенные мозги, чтобы забраться в Зеркала. Ну,” – закончила она, – “возможно, это не совсем оптимально, что все будущее этого измерения в руках совершенно безответственного подростка в свитере и с прыщами…”

“Откуда ты об этом знала?”

“Назови это интуицией. Ты уверена, что ему просто захотелось этого? Его никто посторонний не подбивал на это?”

Сестрица порылась в памяти, а точнее в том, что от нее осталось после того, как ее обмусолили мыши энтропического сдвига измерений: “Ну, он постоянно получал какие-то официальные письма, потому что вместо марки в правом углу у них было что-то напечатано. И я думаю, что он получал от них много посланий по интернету, тоже.”

“Вполне вероятно,” – задумчиво проговорила Царица, – “как только они его подцепили, они конечно хотели скрыть это,а потому вероятно уже стерли все следы из его системы. Как в старой поговорке, что электронная почта опаснее обычной. И никаких призов, чтобы угадать, кто это был,” – мрачно добавила Царица.

“В самом деле? Кто, по-твоему? Думаешь, это CIA, или это еще одна теория из серии “Компания по изготовлению молочных пакетов убила Элвиса?”

“В самом деле?” – Царица была шокирована, – “Я никогда не знала.”

“О, ради Бога, …”

“И в любом случае,” – продолжила Царица, – “этого не может быть, потому что если бы ты читала Зависимый по воскресеньям на прошлой неделе, ты бы знала, что окончательно доказано, что на Туринской Плащанице лицо Элвиса.” – Она поколебалась, а затем нахмурилась, – “Ну и откуда же мне это известно,” – спросила она, – “Боже мой, должно быть, это просочилось из твоего измерения.”

Глаза Сестрицы загорелись: “Карл!” – сказала она.

“Возможно,” – ответила Царица, – “Хотя, я бы подумала, что он маловат, чтобы знать про Элвиса.”

“Думаю, они проходили его по истории,” – ответила Сестрица, – “Слушай, это можно как нибудь проверить или это только теория?”

Царица огляделась: “Всегда можно воспользоваться этим проклятым единорогом,” – сказала она, – “пойди проверь, там ли он еше, пока я проверю настройки.”

Вскоре Сестрица вернулась. С ней был единорог.

“А,” – сказала Царица, не поднимая глаз, – “ты, значит, решил его отпустить?”

Единорог зарычал. “Отпустить, моя задница,” – сказал он, – “Нет, прилетел целый флот вооруженных вертолетов и вытащил его. Предварительно, конечно, пробомбили всю долину и залили все напалмом. Вас когда-нибудь доставали с воздуха помощнички Санты? Не рекомендую. Дело даже не в бомбах, а в том, что они со вкусом завернуты в подарочную бумагу и перевязаны серебрянной ленточкой.”

Сестрица и Царица переглянулись. “Похоже на Карла,” – прошептала Сестрица, – “он любит смотреть боевики.”

“Вы меня поражаете,” – ответила ухмыляясь Царица, – “Также интересно, что хотя все это происходило в сотне шагов отсюда, мы ничего не видели и не слышали. Думаю, мы можем с уверенностью сказать, что это дело рук твоего брата.”

Сестрица глубоко вздохнула. “Чудесно,” – сказала она, – “как это ободряет!”

Джулиан прервал свою работу, уставился на небо и состроил гримасу. Было жарко, он вспотел (соответственно), как свинья, и по его расчетам полдень стоял уже четыре с половиной часа.

Так не должно быть, сказал он самому себе, нагибаясь, чтобы подобрать еще связку веток. Полдень должен быть ровно в двенадцать часов дня, а не сколько угодно. Он не знал откуда появились эти странные мысли; почему, например, полдень должен быть в двенадцать. Он знал лишь, что они у него возникли и от этого разболелась голова.

Все же, получалось неплохо. Раз уж он решил, что построит новый укрепленный свинарник из веток ( почему из веток? Не знаю. Казалось хорошей идеей …), он присел и выписал каждую деталь заостренной веткой на ровной грязи. Растущий поблизости куст черной смородины послужил счетами, и он рассчитал различные факторы – коэффициенты стресса против устойчивости различных типов древесины (вяз 100 Ньютонов на квадратный миллиметр, тополь 116, дуб 97, шотландская сосна 89, делая тополь очевидным выбором) – а затем начертил план на шкале 1/100 с указанием материалов и их количества, а также прикинул расписание работ.

Затем последовал долгое тяжелое мотание по лесу, срезание веток в вязанки стандартного размера и веса, чтобы позволить полностью модулярную сборку; а теперь Джулиан был на самой сложной стадии работ – самой сборки.

Он начал с африканского крааля и дополнил эту основу влиянием из судостроения, иглу эскимо и классической римской аркой. Высокий свод составленный из перехлестывающихся вязанок хвороста, сложенных в спирали, заканчивающихся большим узлом на верхушке, по его расчетам давал оптимальный уровень структурной прочности (так как создавал баланс сил при внешнем давлении) не лишая полезности уникальные изолирующие свойства смолы. В целом это было очень впечатляющее строение; и, хотя, он все еще не мог представить, что побудило его строить дом из хвороста в то время как он мог прогуляться до ближайшего строительного бюро и заказать огромный воз кирпичей, по крайней мере он довольствовался тем, что из всех строений, которые возможно было создать из хвороста, это было лучшее…

Тем не менее…

Он положил вязанку и повернулся к лесу; тому, что от него осталось, после того как Джулиан прорубил в нем немаленькую дыру. Было ли это лишь его воображением или что-то действительно прокралось за стволами? Евгене и Дезмонд? Он надеялся, что нет. К тому же это было неправдоподобно. Способности его братьев красться были равны способностям динозвра делать операции мозга. Если бы сюда направлялись Ген и Дез, он уже давно услышал бы треск.

Снова; легкое движение, блик солнца на каком-то темном металле, и тишайшее хрусь! когда кто-то наступил на ветку. Там определенно кто-то был; и Джулиан, который привык считать паранойю своим единственным верным другом во всем мире, бросил свою вязанку и кинулся к дому.

Это не верх совершенства, сказал он себе, закрывая за собой вход валуном (обратите внимание на хитрую систему гирек, которая позволяет легко управлять трехтонным валуном). Но вероятно, сойдет. Он поглядел в дырочку и увидел тень в просвете между деревьев. В этот конкретный момент он не хотел иметь никаких дел с тенями, даже если бы их окружали прекрасные хрюшки с золотыми ведрами помоев, пришедшие сообщить ему, что он выиграл в лотерею. Он зарычал и прибавил мощности пропановому сжигателю на котором весело пузырился огромный котел горячей меди, поставленный на край наблюдательного поста.

Он как раз повернул регулятор на баллоне пропана и занялся проверкой веревок на огромной осадной катапульте, когда тень ступила из леса на поляну. Вид для нервного поросянка не ободряющий; кто бы то ни был предпочел одеться с головы до ног в черные доспехи, надеть шлем с забралом и прихватить огромный двуручный меч. Либо местные миссионеры забросили свою политику дружелюбности, либо быть беде.

Последовало еще шесть, что ухудшило самочувствие Джулиана еше больше. Они, кажется, никуда не торопились и не особо прятались; возможно то что он принял за крадучесть было лишь естественным поведением вооруженных до зубов мужчин в попытках не споткнуться с тем, чтобы уже не встать. Вполне вероятно; а мечи возможно были для прорубания тропы среди колючек. Но это не объясняло, что им было надо.

“Вы, в фольге,” – крикнул Джулиан, – “Это частная собственность. Убирайтесь, или я на вас дракона напущу.”

Ближайший захватчик поглядел вверх и поднял забрало. “Привет?” – позвал он, – “А вот Вы где, я Вас во всех этих дровах не разглядел. Вы что угольщик, что ли?”

Ах вот он что, пробурчал себе под нос Джулиан. Они собираются выкурить меня. Они и понятия не имеют, что каждая веточка пропитана новейшим безасбестовым антивозгорателем. “Вы глухие или как?” – провопил он, – “Считаю до десяти и выпускаю Искорку. Один. Два.”

Они особо не обеспокоились, что было жаль, поскольку у Джулиана, кроме жучка, заползшего ему на спину пару часов назад и похоже занявшегося строительством дома между его лопаток, ничего более похожего на дракона не было. Он добрался до девяти и остановился.

“Я вас предупреждаю. Мне неохота этого делать.”

“О,” – ответил захватчик. В его голосе слышалось разочарование, – “Жаль. Мне всегда хотелось увидеть дракона.”

Джулиан поморщился. “Ты так считаешь?” – ответил он; но оскал, которым он собирался сопроводить это фразу почему-то превратился в печальный визг.

“Ну да,” – ответил пришелец, уткнув меч в землю и облокотившись на него, – “Драконы – традиционный символ надежды и духовного возрождения. У Вас действительно есть, на что взглянуть?”

Некоторым свиньям, с горечью подумал Джулиан, легко. Приятная спокойная жизнь, регулярная пища, никаких хищников, и единственное беспокойство – это возможность оказаться между двумя кусками хлеба. Постарайся что-то из себя сделать и внезапно весь мир – твой враг. “Нет,” – признался он, – “Я лишь пытался от вас всех избавиться, не прибегая к всепобеждающей силе. Теперь валите, пока я не рассердился.”

“Вы звучите несколько враждебно,” – сказал пришелец, – “если позволите мне так выразиться. Догадываюсь, это от того, что вы не в мире с Элементами. Вы когда-нибудь задумывались о правильно построенном курсе медитации?”

Хрю, подумал Джулиан. “Уходите. Последний раз предупреждаю. После этого вина на ваши головы.”

Быть может, высказывание пришельцам было незнакомо; они принялись смотреть вверх, снимать и осматривать свои шлемы, трогая свои макушки и тому подобное. Джулиан не выдержал; во внезапном порыве гнева он схватился за подвернувшийся крюк и разрубил веревку, сдерживающую катапульту.

Это была большая катапульта; основа была сделана из стволов четырех взрослых дубов, окована железом и снабжена лучшими веревками из конского волоса. Теоретически она могла швырнуть каменную глыбу в 600 кило на двести ярдов. Однако, поскольку Джулиан никак не мог закатить такую громаду на наблюдательный пункт, он проявил инициативу и придумал собственный снаряд. А именно 300 килограмм прогнившего конского навоза, аккуратно упакованного в 25-килограммовые мешки, сваленные на катапульте.

К сожалению, он не продумал дело до конца.

Позднее, он понял, что это всего лишь дело относительной локальной плотности, площади поверхности и сопротивления ветра; система уравнений настолько проста, что ее смог бы решить в уме шести-недельный поросенок. Однако, увлеченному строительством дома Джулиану просто не хватило времени и терпения. Соответственно, как только он обрезал веревку, груз катапульту взлетел прямо вверх, а затем, как только гравитация погрозила пальцем и молвила строгое слово, упал вниз с немалой долей 9.8 метров в секунду в секунду и приземлился прямо …

На их головы, сказал Джулиан. О если бы!

“В Писаниях есть место,” – сказал один из пришельцев, когда последний мешок приземлился и широко расплескался, и последние остатки хвороста упали на землю (Джулиан с самого начала знал об этом слабом месте, но не ожидал атаки прямо сверху), – ” о человеке, плюющем в небо. Позже, возможно, когда Вы в более подходящем настроении…”

“Да и баня не повредит,” – добавил коллега, – “Быть в союзе с природой – хорошо, но быть ею покрытым – это совсем другое дело.”

Сидя среди обломков своего дома с повисшими на шее подобно якобинскому воротнику остаткам мешков, Джулиан простонал: “Ну ладно,” – сказал он, – “С меня хватит. Вы выиграли. Яичница с ветчиной, бутерброд, дичь, свиная печенка; что угодно, я ваш. Только побыстрее уже.”

Последовало краткое молчание; затем первый пришелец кашлянул: “Вообще-то”, – сказал он, – “мы вегетарианцы. Мы лишь хотели спросить, как пройти к Сто-акровому Лесу?”

Джулиан кивнул. “Идите за собственным носом до после-следующей поляны и подождите драматического поворота событий,” – сказал он со вздохом, – “обычно случается каждые десять минут.”

“Премного благодарен,” – ответил пришелец, – “Если Вас это успокоит, то у реки предназначения много изгибов, но мало мостов.”

“Я запомню,” – заверил его Джулиан, – “А теперь если не возражаете…”

“Продолжайте,” – ответил пришелец, – “до новых встреч. Постарайтесь обрести покой.”

“Вам того же с кисточкой. Послушайте,” – раздраженно проговорил он, – “вероятно это не мое дело, и меня сейчас вообще мало что волнует, но кто вы такие? Мои братья вас случайно не подослали?”

Пришелец вопрошающе посмотрел на него: “Ваши братья?”

“Евген и Дезмонд.”

“А они, гм, тоже поросята? Как Вы?”

“Верно. Если моя мать до встречи с моим отцом не вела жизнь полную приключений, все мои братья поросята.”

“А мудрецы учат нас, что все свиньи нам братья,” – ответил вежливо пришелец, – “Но нет, это были не они. Честно говоря, я кажется никогда раньше не встречал говорящих свиней. А вообще-то мы – самураи.”

“Самураи,” – крепко задумался Джулиан, – “Это какая-то итальянская сосиска.”

Пришелец недолго посовещался со своими коллегами. “Вообще-то нет,” – сказал он, – “Не принимая во внимание, что по своей природе все вещи одинаковы. В основном, впрочем, мы воины-философы и мы собираемся убить злую царицу.”

“В самом деле?” – Джулиан, никогда не интересовавшийся политикой, слегка попятился. “Надо же!” – добавил он.

“Это наше призвание,” – объяснил первый пришелец, – “Защищать слабых от сильных, угнетенных от угнетателя и смиренных от нахальных… прошу прощения, я Вас утомляю?”

“Нет-нет,” – заверил его Джулиан, – “Я вас просто, э, считал. Получается семь.”

“Поздравляю. Точно замечено.”

Джулиан безнадежно нахмурился: “Да, но семь,” – сказал он, – “Семь самураев. Семь самураев, защищающие слабых и угнетенных и все такое. Не хочу никого обидеть, ребята, но вы уверены, что вы не гномы?”

Пришельцы переглянулись. “Не думаю,” – сказал один из них, – “Мы бы заметили.”

Джулиан пожал плечами. “Ладно, неважно, просто подумалось. Успеха с, гм, злой царицей.”

Пришельцы вежливо поклонились и ушли обратно в лес, оставив Джулиана наедине с раскиданными вязанками хвороста и его ароматной артиллерией. Семь, подумал он. Семь самураев. Семь гномов. Тайная Семерка. Тайная Великолепная Семерка Гномов-Самураев Против Фив.

Неважно.

Он стащил с шеи мешок, отряхнулся и отправился на поиски кирпичей.

Глава 9.

“О Боже,” – пробурчал Гримм 2, – “да это же гном.”

Дампи зарычал подобно голодному тигру, которому предъявили налоговую декларацию. “Ты что-то сказал, дружок?” – прошипел он, – “или мне лишь почудилось?”

“Не обращай внимания,” – сказал Клык, загораживая Гримма 2. – “Я разберусь.” Он склонился так, что они с гномом почти соприкоснулись носами. “Ты,” – сказал он, – “не безобразничай, понял? Хочешь похулиганить, пойди пристань к кому-нибудь подходящего размера.”

“Но он только что обозвал меня…”

“Да,” – поспешно прервал Клык, – “Я знаю. Но он тупой как валенок, да к тому же иностранец. Прими во внимание.”

Дампи в ответ уставился на Клыка. “Так и делаю постоянно,” – ответил он, – “особенно, когда они убегают, а то не попадешь. Никто не называет меня гномом безнаказанно, понятно?”

Клык выпрямился и обратил взгляд на Гримма 2. “Ты,” – резко спросил он, – “Ты только что назвал этого джентельмена гномом?”

“Да… нет,” – ответил Гримм 2, – “конечно нет. Даже в голову такое не приходило.”

“Видишь?” – сказал Клык. – “Эй ты, в проходе, другой невысокий джентельмен. Ты слышал чтобы кого-нибудь назвали гномом?”

Рампельстилтскин потряс головой. “Я не слушал,” – дипломатично ответил он, – “На самом деле, я морально уверен, что меня здесь тогда и не было. Я, вероятно, был в совершенно другом месте. Послушайте, может хватит пыжиться на время и пора заняться делом? Терпеть не могу портить стоящие конфронтации, но у нас расписание.”

Клык еще немного порычал. Волчья Стая гномов не любила, а офицер Стаи никого не боится; даже если они метр с кепкой и состоят в основном из носа, бороды и ботинок…

(Что-что? – Возмутилась волчья логика.

Ну сам знаешь, – ответил запасной отдел памяти, – Гномы. Крутые коротышки, которые всегда заводят драки и всеми командуют. Во всяком случае, нам кажется, что это они всегда заводят драки. Так уж мы это запомнили.)

“Ладно,” – сказал Клык, – “Скажите, что вам нужно, и убирайтесь.”

Из горла Дампи вырвался злобный звук, но он не успел превратиться в слова благодаря вмешательству Рампельстилтскина. Парнишка – прирожденный дипломат. Это объясняет, решил про себя Клык, почему он мне не нравится.

“Очень просто,” – гладко сказал Рампельстилтскин, – “Мы просто искали ведьму.”

“И вы?” – встрял Гримм 2, – “Боже, она сегодня популярна. Сожалею, но вам придется занять очередь, потому что мы были первыми.”

“С каких это пор люди встают в очередь за ведьмами?” – нахмурившись спросил Дампи, – “Всегда старался держаться от них подальше, а не разыскивать их. За исключением тех случаев, конечно, когда ведьма новенькая и все хотят разузнать есть ли от нее польза. Так сказать подмести заново.”

“Справедливо. И зачем же она вам, в таком случае?”

Дампи пробурчал что-то и отвернулся. “Мы застряли,” – раздался голос из под шляпы Рампельстилтскина, – “Ему следует завербовать семь гномов, но пока мы нашли только четырех.”

Клык моргнул: “Четырех гномов?” – поинтересовался он, – “Вы плохо искали.”

“Полагаешь?”

“Но ведь гномы всегда ходят семерками,” – ответил Клык, – “так же, как банки пива продаются шестерками. Это … это ж…”

“Сказка,” – докончил предложение Мальчик с Пальчик, – “Сам знаю. Но внезапно, это изменилось. И лично мне очень хотелось бы узнать почему.”

На протяжении этой беседы, эльфийка Клыка сидела на каминной полке за вышивкой, болтая ногами и грызя кусок древнего серого шоколада, завалявшегося в мусоре инкрустированных карманов кафтана Прекрасного Принца. Однако, теперь она замерла с выражением исступленного экстаза, которое могло было быть объяснено лишь двумя причинами: хроническим несварением желудка или же приступом любви, а, насколько было известно Клыку пищеварение у эльфов работало, как бетономешалка. Правда, в эту историю должны были впутаться прекрасный принц и стандартной выделки принцесса, а не крохотный обитатель шляпы и неустроенная эльфийка. То есть, конечно, Клык был очень рад, что влюбился не он, но он был и удивлен. Удивлен так же, как человек, прошагавший с завязанными глазами сквозь минное поле без неприятных последствий.

“Ты говорил,” – сказал он, – “о ведьме. Как она связана с наблюдаемым недостатком гномов?”

“Мы надеялись, что она согласиться уменьшить ради нас парочку людей,” – смущаясь признался Румпельстилтскин. – “Да и крота не помешало бы во что-нибудь превратить.” – Он замолчал и огляделся. – “Чертовы пуговицы, куда проклятое животное опять подевалось?”

“Здесь я,” – раздался тоненький приглушенный голос из под кровати. “Ого, здесь жуки поселились,” (хрусть-хрусть) ” Я не против, чтобы остаться здесь на время, если только у других нет других дел где-нибудь еще. Ни в коем случае не хотел бы (хрусть) никого задерживать.”

“Крот?” – поинтересовался Клык. Румпельстилтскин состроил кислую гримасу.

“Даже не спрашивай.”

“Что? А, ну ладно. Показалось хорошей идеей в свое время?”

“Да нет, больше из отчаянья. Вот почему мы решили попытаться с ведьмой, посмотреть не поможет ли она с некоторым сокращением.”

“Сожалею, ребята,” – сказал Гримм 2, – “Она уже занята. Потерпите, скоро найдете еще одну. Повествовательные уз…”

Он резко умолк, сознавая, что чуть не допустил непоправимую ошибку. Согласно теории, если обитатели этого уникального мирка когда-нибудь узнают правду, что они лишь сказочные персонажи, драматическая иллюзия растворится как от взрыва и наступит конец. Даже если немногие проведают, вещи здорово погнутся.

Гримм 2 задохнулся. Может, они уже узнали. Что объяснило бы… да, многое. Его руки чесались достать измеритель сомнительности, припрятаный в пиджаке, но в нынешней компании он не посмел. Никому не нравится таять в небытие, а то и вообще никогда не существовать, а именно это и могло случиться, если бы местные жители проникли в тайну.

На каминной полке, эльфийка старательно отворачивалась, выдергивая засохшие листья из древней икебаны. Мальчик с Пальчик занимался чем-то аналогичным, но поскольку листьев в шляпе Румпельстилтскина не росло, ему пришлось удовольствоваться кусками фетра. Клык и Румпельстилсткин обратили внимание на своих коллег, подавили тошноту и посмотрели друг другу в глаза.

“Придумал,” – сказал Румпельстилтскин, – “кинем монетку. Профиль выиграет.”

Клык помотал головой. “Здорово придумано,” – проворчал он; он разумеется знал, что Злая Царица приказала чеканить профили на обоих сторонах монет, ибо профиль был недурен, а красота есть истина. Но местные жители утверждали, что так ей не нужно было выбирать, какое из двух лиц чеканить.

Это, конечно, когда она еще была злой. Теперь же, внезапно осознал Клык, вместо того, чтобы думать о ней с должной степенью отвращения, ему хотелось бегать по улицам и махать флажком в ее честь.

“Ну ладно,” – согласился Румпельстилтскин. – “сыграем в какую-нибудь другую игру.”

“Пятикарточный покер,” – с энтузиазмом предложил Дампи. У других хватило ума отказаться. На фоне игры с гномом в покер, подбрасывание двух-головой монеты, было просто полно неожиданностей.

“Прятки,” – предложил Клык, зная, что несмотря ни на что, обоняние его все равно было лучше чем у любого прирожденного двуногого.

“Загадки” – встрял Мальчик с Пальчик, не отрывая глаз от эльфийки. “Э, что ты , ммм…? ” – спросил он ее.

“Отличная идея!” – прохрипела она в ответ. – “Такое умное предложение!”

Мальчик с Пальчик покраснел, ставши похожим на заблудившийся помидор со шляпы Кармен Миранды. – “Уверен, что если бы я не высказал его, ты бы и сама моментально догадалась.”

“Очень мило с твоей стороны.”

“И с твоей.”

Клык почувствовал, что ситуация ускользает у него из рук подобно потерянной в космосе отвертке. “Никаких загадок,” – твердо сказал он, – “Как насчет шарад?”

“Шарад?” – хором повторили все.

“А почему бы и нет? Да ладно, будьте оптимистами. Чем быстрее мы с этим разберемся, тем лучше. Пока” – добавил он с горечью, – “эти двое не принялись жевать друг друга.”

“Не понимаю, что ты хочешь этим сказать,” – огрызнулась эльфийка, – “Некоторые просто не могут удержаться от выводов.”

“Терпеть этого не могу,” – сказал Мальчик с Пальчик.

“В самом деле? Я тоже. Уж кого ненавижу, так это людей, делающих выводы.”

“Да ну?”

“Ну да.”

“Надо же!”

Тут из под кровати раздался стон; притом он не был реакцией на представление разыгрываемое эльфийкой и Мальчиком, как логично заключил Клык; просто Гримм 1 приходил в себя с пробуждающимися болезненными звуками.

“О Господи,” – промямлил он, – “Я искренне надеюсь, что вчера состоялась совершенно отпадная вечеринка и что моя голова болит именно поэтому. Просто ужасно так страдать незаслуженно.”

“Все заслуженно,” – прорычал Клык, – “но не на вечеринке. Давай, вылезай оттуда. Мы собираемся играть в шарады.”

“В шарады.”

“Да.”

“Ясно,” – сказал Гримм 1, – “должно быть была просто обалденная вечеринка, потому что у меня все еще галлюцинации. О Боже, я ведь ни на ком не женился?”

“О ради Бога,” – огрызнулся его брат, – ” нет у тебя никаких галлюцинаций. Мы действительно собираемся…”

“Есть, черт возьми,” – перебил его Гримм 1. – “Во всяком случае я на это искренне надеюсь. Например, мне кажется, что в комнате полно коротышек. Скоро появятся розовые слоны.”

Гримм 2 громко ответил, чтобы заглушить неизбежный гул возмущения Дампи и компании. “Заткнись,” – посоветовал он, – “Это гномы, и им нужна наша ведьма. Поэтому мы и собираемся играть в шарады.”

Гримм 1 обхватил голову руками: “Крутая вечеринка,” – сказал он, – “Просто трагедия, что я ничего не помню. Никогда не видел смысла в вечеринках, после которых приходится расспрашивать друзей.”