Текст книги "Девоптицы (СИ)"
Автор книги: Тина Валентинова
Соавторы: Александр Мехельман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
– Разрешите представить, царевич Ориан! Это моя старшая дочь Кима, – девушка ещё раз присела. А мужчина галантно кивнул:
– Вы прелестны, царевна!
Кима зарделась, подняла большие синие глаза, в которых плескалось волнение и удивление.
Царь Мир II внимательно посмотрел сначала на дочь, потом на орлиана, усмехнулся и продолжил:
– Царевич Ориан! Это моя вторая дочь Кама.
Царевна тоже присела в реверансе, но глаз не опустила, а мило улыбнулась, сверкнув глазами, в которых плескались шаловливые искорки. Орлиан кивнул:
– Очень приятно, царевна! – потом повернулся к другу:
– Это мой друг, грифовитязь Дар!
Кима кивнула, искренне улыбнувшись, а Кама посмотрела подозрительно:
– Шпионить прибыли?
– Не шпионить, а учить ваших виторов воинскому искусству, – парировал Дар. – Разрешите пригласить на вальс, царевна Кама?!
Кама недовольно посмотрела на отца, тот кивнул, разрешая принять приглашение.
Ориан тут же протянул руку второй сестре:
– Разрешите пригласить, царевна Кима?
Подняв глаза, дева залилась краской и кивнула, вложив дрожащие пальчики в руки богатыря. А он чуть прижал к себе гибкое молодое тело и закружил в танце.
Кима вновь не поднимала глаза, ощущая необыкновенное волнение, делавшее её беспомощной. Если бы не крепкие объятия, она бы уже потеряла сознание. А ведь раньше ей с трудом верилось, когда от волнения девицы падали в обморок в тех книгах, что она читала. Да и Кама всегда посмеивалась и говорила, что это выдумки, что девы падают в обморок специально, чтобы привлечь внимание.
– Вы прекрасно вальсируете, царевна Кима, – сказал Ориан, не сводя с лица девы пристального взгляда.
– Благодарю вас, царевич Ориан, – произнесла она тихо, чтобы не показать волнения, опасаясь, что голос будет дрожать. Танцевать их с сестрой учила всё та же Зоя. Она оказалась мастерицей на все руки, хотя и утверждала, что происходит из простой семьи, а весь дворцовый этикет знает по фильмам. Что такое фильмы, царевны так и не поняли, но внимали учительнице серьёзно.
– Вы тоже прекрасно танцуете, хотя…
– Хотите сказать, что воины неуклюжи, – усмехнулся царевич.
– Нет же, нет, – испуганно проговорила Кима, подняв на партнёра глаза. Так смотрит на охотника испуганная лань, ожидающая своего приговора: смерть или свобода?
– Вы меня боитесь, Кима? – мужчина смотрел прямо в глаза девушки, посылая импульсы доброжелательности и нежности. Они обволакивали, обещая защиту от всех напастей.
Кима вдруг почувствовала, как спало напряжение, и засмеялась:
– Я ещё ни разу не танцевала вальс с мужчиной.
– Что вы говорите! – не поверил царевич.
– Только с отцом!
– Он прекрасно вас обучил.
– Не совсем он.
– А кто же? – в голосе орлиана вдруг появились ревнивые нотки.
– Зоя… человечка… она… мне жаль их…
Орлиан нахмурился:
– Никак не могу понять, каким образом они попадают сюда. Мы с Даром ищем след того, кто переправляет их сюда, но пока безрезультатно.
– Ой, я бы хотела помочь этим человечкам. Так тяжело быть вдали от родных.
– Тем более что приходится ублажать противных дивинов.
Кима покраснела, но выдержала взгляд царевича:
– Я говорила с отцом о Зое, но он отказался помочь.
– Тут замешены слишком могущественные силы, чтобы царь стал беспокоиться о судьбе простой девчонки. Он должен думать о своей стране.
– Он так и сказал, – вздохнула Кима. А потом горячо возразила: – Но это же несправедливо! Нельзя забывать и бросать одного, думая о многих.
– Вы настоящая царевна Астреи – царства Справедливости! Я восхищён вами, царевна Кима, – Ориан поцеловал руку девушки, пристально глядя ей в глаза.
– Вы постоянно смущаете меня, – сказала Кима, не отводя взгляда. Её большие глаза цвета яркого неба смотрели с такой доверчивостью, что теперь смутился царевич.
– Вы удивительная девушка! Никогда не встречал таких.
Неожиданно Кима ощутила укол в сердце, ей стало нестерпимо обидно, что её сравнивают с другими девицами, которых, видимо, немало побывало в его объятиях.
Гордо вскинув голову, спросила с вызовом:
– Представляю, сколько, у вас знакомых красавиц?!
– А вот и нет, – усмехнулся орлиан. – Я вырос в селении грифов. Времени не было на любовные утехи.
– Извините, – опустила глаза дева. – Я не имела права… это не моё дело.
– Не хочу, чтобы между нами были недомолвки.
– Почему?
– Вы мне очень нравитесь. Я буду просить вашей руки.
– Так скоро? Вы меня совсем не знаете, – пролепетала дева.
– До вашего совершеннолетия время есть – будем узнавать друг друга!
ГЛАВА 22
Кама спала, удобно устроившись рядом с сестрой.
Она тоже видела сон и хмурила брови. Видимо, сон был не совсем приятным. Да и сон ли это, а может, воспоминание? Воспоминание пусть не совсем приятное, но относящееся к той жизни, когда она была свободна, беспечна и счастлива!
– А вы язва, царевна Кама, – шепнул Дар, ведя девушку в танце.
– Не знала, что воины так хорошо вальсируют.
– А у меня ещё много других талантов.
– Которые меня совсем не интересуют. – Кама повернула голову, следя за сестрой, которую закружил в танце Ориан.
– Царевич приглянулся? – поинтересовался гриф, перехватив её взгляд.
– Он должен был пригласить меня.
– Почему это?
– Я так хочу!
– О! Так вы привыкли всегда добиваться желаемого?!
– Кима ему не пара.
– Вот как! Разрешите узнать причину такого заявления.
– Кима – наследница!
– Так же, как и вы.
– Меня не готовили к управлению страной. Я буду царевичу хорошей женой, когда он станет царём.
– Разве ваша мать, царица Сима, не в курсе всех государственных дел?
– Конечно, а как же иначе? Она негласный советник отца. А зачем вы это… – Кама осеклась, поймав ироничный взгляд грифовитязя.
– Вы… ты… страшный дивин.
– О, мы уже перешли на «ты»! Я польщён таким доверием.
Кама устремила на партнёра откровенный взгляд, выражающий такую неприкрытую ненависть, что Дар рассмеялся:
– Поберегите свой гнев, царевна! И запомните: Ориан очень проницательный, ему нужна добрая и бескорыстная жена.
– Выходит, я корыстная?
– А разве нет? Ещё и завистливая.
– Почему? Почему всё лучшее достаётся ей? – в глазах царевны появились слёзы. Дар отлично научился считывать эмоции и понимал, что сейчас девушка искренна.
– Сердцу не прикажешь, – пожал он плечами. – Вы ещё найдёте свою пару. Но это точно не царевич Ориан.
– Посмотрим! – теперь в девичьих глазах плескалось озорство и хитрость.
– Вот ведь чертовка! – вздохнул Дар. – Чего задумала?
– Хочу проверить, правда ли, что бывает любовь с первого взгляда, – кивнула на сестру и орлиана, которые кружились недалеко, глядя друг другу в глаза. На их лицах было такое ощущение счастья, что все в зале оглядывались на них и улыбались, почувствовав себя причастными к великой силе Любви.
– Сестру не жалко?
– Хочу ей верного и преданного супруга.
– Хм… – не нашёлся, что ответить, гриф. Он понял, что эта плутовка задумала что-то. Стоит предупредить друга? Витязь задумчиво посмотрел на вальсирующую недалеко пару: а не права ли партнёрша? Не слишком ли быстро начинается этот роман?
Ориан не избалован женским вниманием, хотя парень видный, да ещё и царевич. Будь такая возможность, за его внимание поборолись бы немало знатных дивинок. Пусть всё идёт своим чередом, он ничего не скажет орлиану, просто понаблюдает за проказами Камы. Если уж она перегнёт палку, тогда придётся вмешаться.
Поздно ночью, когда бал закончился, Кама постучала в дверь сестры. Та тут же отозвалась:
– Входи, сестричка.
Быстро скользнув в комнату и юркнув под одеяло к сестре, Кама спросила:
– Не спится?
– Не спится, – подтвердила Кима.
– Понравился царевич? – не унималась Кама.
– А тебе грифовитязь?!
– Вот уж несносный тип! – фыркнула младшая сестра.
– А мне он показался весьма учтивым. Хорошо танцует, очень умён.
– Это ты успела узнать всего за один танец?
– Конечно, умного дивина сразу видно. Не то, что наши красавчики-виторы. Только и знают, как перья начищать, а оружие в руках ни разу не держали. Ведут себя как девицы на выданье. Хорошо, что отец не прочит их нам в женихи.
– А Ориан не только красив, но и отважен, – заметила хитрушка. – Такой жених нам бы не помешал.
– Тебе приглянулся орлиан? – широко раскрыла глаза Кима. В них мелькало такое явное сожаление, что Кама всё поняла без слов, но решила вызвать сестру на откровенность.
– Не то чтобы приглянулся, но он достойный кандидат в мужья.
– Он сказал, что будет просить моей руки, – призналась Кима.
– Вот как! Не слишком ли он торопится?
– Я тоже так ему сказала.
– Надо проверить его чувства.
– Как?
– Мы же похожи. Различают нас только родители. Вот и пойду вместо тебя на одно из свиданий. Если любит по-настоящему – признает подмену.
– Ну…не знаю. Это некрасиво.
– А красиво будет, если он начнёт гулять после свадьбы?
Кима вздохнула, Кама лукаво улыбнулась: она хорошо знала сестру. Ей не нравилась очередная авантюра, которую предлагала сестра. Кама была легкомысленной и быстрой на необдуманные поступки, Кима же отличалась рассудительностью. Но в чём-то сестра права: они виделись с царевичем всего один раз, как поверить, что он влюбился по-настоящему? Да и она, может ли она, Кима, с уверенностью сказать, что полюбила, а не просто влюблена в красивую и необычную внешность? Ориан так отличается от других самцов, что невольно начинаешь его выделять и приглядываться.
– Хорошо, – сказала, наконец, Кима. – Что ты предлагаешь?
– Вы когда встречаетесь?
– Сегодня утром в саду. Я просила повременить с предложением руки и сердца.
– Вот и умница, – горячо зашептала Кама. – Скажи, что ещё не готова, что сомневаешься в своих и его чувствах, а отец может настоять, если будет официальное предложение.
– Ладно, и что дальше?
–А дальше я буду свидетельницей ваших нескольких встреч.
– Зачем?
–Чтобы не проколоться, ведь потом мы поменяемся, пусть попробует понять, кто есть кто.
– Как мне это не нравится, – вздохнула Кима, но сестра её уже не слушала, выскользнув из комнаты.
Увидев, как сестра вылетела из окна, Кама направилась за ней, устроившись в тени раскидистого дерева, где они с сестрой частенько прятались. Под ним находилась беседка, куда и приземлилась Кима.
– Я думал уже, что не дождусь вас, царевна, – орлиан склонил голову в знак приветствия.
Кима села на соседний насест:
– Я сомневалась…
– Почему?
– Мы так мало знакомы…
–При виде вас моё сердце начинает отчаянно стучать, во рту пересыхает, – признался орлиан. – Такого со мной не было. А всю ночь я видел во сне только ваше лицо. Глаза цвета ясного неба улыбались так призывно, а губы манили яркостью, обещая неземное наслаждение…
«Он ещё и стихи пишет, не иначе», – подумала затаившаяся Кама. А сестра озвучила её мысли вслух:
– В вас пропал поэт, царевич.
– Что вы, царевна, – махнул крылом Ориан. – Никогда не любил поэтические строки. Только сейчас понял, что они выражают истинные чувства.
– Ой, вы меня совсем засмущали…
– Послушайте, это точно про вас:
Твои глаза – сапфира два,
Два дорогих сапфира.
И счастлив тот, кто обретет
Два этих синих мира.
(Г. Гейне)
– Сами придумали?
– Что вы, разве простой воин способен так красиво выражать свои чувства?! У меня был учитель – человек… Он утверждал, что царевич должен не только мечом махать, вот и заставлял учить стихи.
– Красиво! – призналась Кима. А царевич ловко вынул откуда-то небольшой цветок с голубыми лепестками.
– Спасибо! – Кима покраснела, когда орлиан ловко вдел бутон в её причёску.
Дева замерла, когда самец оказался рядом. Она чувствовала жар его тела, его глаза смотрели с восторгом, у губы всё шептали очаровательные строки неизвестного поэта.
Так продолжалось несколько дней: свидания влюблённых становились всё дольше, а злость Камы возрастала, ведь это не её сердце называли бриллиантом, а губы рубинами, не от неё хотели услышать «стыдливое признанье», не за неё готовы были биться. Не выдержав таких мучений, младшая сестра объявила, что пора ей занять место старшей, чтобы проверить чувства царевича.
Теперь Кима стала возражать, не желая проверять чувства. Она была уверена, что любит Ориана, но Кама сумела убедить её, солгав, что видела самца, расточающего комплименты другой придворной даме.
Кама специально сильно опоздала, чтобы самец понервничал, а когда появилась у беседки, Ориан взволнованно спросил:
– Что случилось, милая?
– Ничего, – небрежно махнула крылом девоптица. – Кама задержала. Хотела показать новое платье. – Я же обещала.
– Ух, – выдохнул витязь. – А я уже подумал…
– Что я не приду? – кокетливо приподняла перышки царевна.
Ориан пристально посмотрел на милую, перелетел ближе. Почувствовав жар его тела, Кама задохнулась от возбуждения, положила голову на его крыло, вдохнула аромат самца, закрыла глаза, потом прошептала:
– Пора нам ближе познакомиться.
–Ты согласна, чтобы я просил твоей руки? – обрадовался орлиан. – Я готов, хоть сейчас.
Кама не слышала его слов, её всю трясло, приоткрыв губы, она издала томный вздох и прошептала:
– Приходи сюда сегодня ночью.
– Обязательно, любовь моя,? сказал самец каким-то не своим голосом, но дева приняла его за голос страсти.
Младшая царевна решила во что бы то ни стало заполучить этого самца, который вызывал у неё такие сильные чувства, что она не могла совладать с собой. Кама готова была отдать ему свою девственность. Кто же откажется от такого подарка?! А потом… потом уже поздно будет выяснять, какая из царевен Астреи станет женой царевича Данойи. Они так похожи, что можно ошибиться, к какой из сестёр испытываешь истинные чувства.
Ночь выдалась тёмной, звёзды были закрыты тучами. Кама ежилась от ночной прохлады, сидя на скамье в беседке. Она надела самый прозрачный и модный из своих пеньюаров. Это Кима не захотела иметь такие вещи, когда о них упомянула Зоя, а она, Кама, тут же заказала такой обольстительный комплект купцам, точно знала, что он ей пригодится.
Где же орлиан? Она припомнит ему, как заставлять её ждать. Ага, вот и он… Кама набрала побольше воздуха, чтобы отчитать самца, но передумала, вспомнив, что пока играет роль сестры, а уж Кима ни за что не стала бы никого отчитывать, отличаясь скромностью, сдержанностью и уважению к другим существам, будь то дивины, дракониды или ночлиши.
– Это ты, милый Ориан, – проворковала она, вставая навстречу витязю.
– Я, – сказал орлиан, шагнув в беседку. Он остановился, опустив руки, тогда как самочка жаждала его объятий.
– Ну что же ты, – Кама шагнула, обняла мужчину за шею. – Мы же одни. Никто не увидит и не узнает о нашей любви. Обними меня крепче, чтобы я забыла обо всём.
Орлиан отстранился:
– Ты уверена, царевна? Ты готова стать моей до свадьбы?
– Я на всё готова, лишь бы быть рядом, лишь бы чувствовать твоё надёжное крыло.
Послышался всхлип, но он был таким приглушённым, что Кама приняла его за крик ночной птицы.
– Ты привык к удобствам? Так пошли в мою спальню, – потянула она за руку орлиана.
– Воин привык к походным условиям, Кама, но я не люблю тебя. Моя любовь – Кима!
– Что?! – всплеснула руками девоптица, грозно сдвинув брови. – Да как ты смеешь?!
Кама бросилась к витязю, застучав кулачками по мощной груди. Ориан схватил её руки, усадил на лавочку:
– Охолонись! – сам шагнул из беседки и сказал ласковым тоном:
– Всё хорошо, милая, успокойся.
Кама вскочила, бросилась к выходу и увидела, как царевич уводит рыдающую Киму, бережно обняв за плечи.
Долго потом пришлось Каме умолять сестру простить её, объясняя всё произошедшее нелепой случайностью и временным помешательством.
И вот теперь она встретила другого царевича, царевича Фортунного царства. Конечно, Рад не был таким сильным, как Ориан, да и выглядел не так внушительно: тонкий, стройный, с карими задорно блестящими глазами. Но он был так искренне влюблён именно в неё, Каму, так восторгался её красотой, с такой нежностью и преданностью смотрел, что незаметно как-то царевна поняла, что нашла свою пару.
«Где он сейчас? Что с ним? Жив ли?»
ГЛАВА 23
Двух пленниц уволокли под землю, привели в жилище Тайного, в гарем колдуна. Роскошь вокруг такая, ни с одним дворцом не сравнится. Стены золотыми плитками украшены да камнями драгоценными и кристаллами энергетическими, что защитные чары поддерживают, на полу мрамор редкий, с потолка люстры свешиваются, хотя световые кристаллы в них горят довольно тускло. Мебель так же радовала глаз. Вдоль стен сундуки расписные с разным добром, столики со скамейками изящными из редких пород дерева, в нескольких комнатах даже бассейны с бьющими фонтанами. Имелись и статуи, но эти изображали коршуан да карликов, вызывая лишь омерзение.
Навстречу прибывшим кинулась Рида, обняла царицу, разрыдалась горько.
– Скажи, успокой сердце моё, уцелели ли благородный царевич Ориан и грифовитязь Дар? – спросила горлианка. – Как узнала, что предала и погубила их нечаянно, едва не умерла от горя. Если бы не чары Тира, не увиделись больше.
– Увы, успокоить мне тебя нечем, – произнесла старшенькая, а сама потихоньку сжала ладонь подруги. – При мне разорвали их обоих мерзкие гомункулы. Сама уцелела потому лишь, что ещё нужна нашему мучителю. Спасибо, наши покойные женихи оставили особое оружие – некую разъедающую жидкость, другие воины с её помощью чудовищ уничтожили.
– А где брат твой? – вмешалась в разговор младшая сестра. – Надеюсь, он жив?
Рида посмотрела на Каму недобро, глаза сощурила, даже рот открыла, чтобы сказать какую-нибудь гадость, да бывшая карлица её опередила.
– Не сердись на Каму, прошу, она отравлена была ядом вампиров, – быстро проговорила царевна, – оттого и творила недобрые вещи. А теперь очнулась и почти прежней стала. Она не враг, в данный момент, по крайней мере.
– Хочешь знать? – брови горлинки поползли вверх. – Ну, пошли.
Выйдя в длинный тёмный коридор, миновали девушки очередную дверь и оказались в комнате, которая служила спальней. Весь пол мягкими циновками устлан, подушки разбросаны и шкуры, служившие одеялами. По стенам всякие приспособления развешены, более подходящие для портеля, чем для обиталища благородных аристократок.
Рида подняла палец вверх, её спутницы глянули и увидели Рада. Висел несчастный под потолком, растянутый на цепях, так, что и шелохнуться не мог, ещё одна цепь шла к ошейнику на его шее.
– Ра-а-ад!!! – истошно закричала младшая царевна, рванула к стене, впилась в неё ногтями, полезла вверх, но та оказалась слишком скользкой.
Дева упала на колени и зарыдала горестно.
– Это гарантия того, что станем вести себя правильно, – горлинка усмехнулась. – Если посмеем перечить, удумаем предательство или окажемся недостаточно искусными в любовных играх – брат умрёт. А когда сделаем то, ради чего и были пойманы, станем кормом для вампиров, скорее всего.
– Значит, остаётся только ждать и надеяться на чудо, – Кима опустилась на циновку. – Не думаю, что боги окажутся столь глупыми и трусливыми, чтобы позволить Тайным обрести высшее могущество и свергнуть их.
– А где до этого были твои боги? – глухим голосом произнесла Кама. – Отчего позволили убить наших родителей, из одних царевичей сделать гомункулов, сестрицу обратили в карлицу, а меня из ленивой дурочки в кровавую тиранку? Или нет их вовсе, или плевать хотели на всё, развлекаются в своих чертогах и горя не знают. Отправили Тайных свою работу делать и даже не приглядывают.
Впрочем, чему удивляться? Ведь они и нас создали по своему образу и подобию. Сколь часто цари живут в своё удовольствие, пируют, ходят на охоты и войны, вспоминая о подданных, лишь когда надо собирать налоги и рекрутов в войска, а после очень удивляются, когда окончательно обнищавшая и оголодавшая чернь берёт их цитадели приступом и кладёт головы помазанников на плаху.
Тот, кто живёт за счёт других, должен помнить, что рабы и собаки хорошо трудятся, лишь когда сыты и здоровы, спокойны за будущее своих детей. Забыл, что надо бы бросать им кости, хоть изредка? накинутся и разорвут. И тиуны с надсмотрщиками, что приглядывают за работягами, без должного контроля воровать начинают добро хозяйское, с простецов семь шкур дерут, чтобы себе побольше заграбастать, а после вполне могут и сами пожелать стать хозяевами. Нам же всем просто не повезло оказаться в самом центре схватки. Такое случается.
– Сколь много пафоса, – послышался до отвращения знакомый голос, открылся портал, и вышел из него Тир, в руках он держал какой-то свёрток, укутанный в узорчатую ткань. – От кого угодно ждал таких слов, только не от самой глупой и податливой из троицы.
– А я вообще умею удивлять, особенно, когда яд не туманит разум, – ухмыльнулась бывшая царица. – Наконец-то могу лицезреть вас лично, господин убийца. Перемазанные по самые плечи в крови невинных руки по ночам постельное бельё не марают, часом?
– Так, не собираюсь с вами тут болтать, а тем более пререкаться, – отмахнулся вождь карликов. – Пришла пора творить историю и достойнейшему занять трон высшего божества. А вы этому поспособствуете. К счастью, требуется немного, справятся даже такие бесполезные создания. Коли бы не глупое заклятье, что даровало способность вынашивать артефакты лишь высшим аристократкам, подошли бы и самые обычные обитательницы портеля, даже лучше справились и доставили куда больше удовольствия. Не пришлось брать силой спящих, зачарованных или потерявших сознание.
Тайный подошёл к столу, развернул свою ношу, освободил от ткани, и увидели пленницы яйцо, точную копию бомбы, что разнесла крепость орлиан в клочья. Только эта вещь была, видимо, подлинной.
–Как говорится в легенде, Яйцо Красоты притягивает все остальные, в прямом смысле слова, – пояснил злодей.
Засветилась вещь чудесная, тотчас же боль нестерпимая пронзила тела дев, упали они на пол, забились в агонии. Плоть их быстро менялась. Преображались, пока не стали девоптицами, а дальше начались и роды.
– Оставляю вас здесь, уж больно вопли и стоны раздражают слух, – похититель ухмыльнулся, – но, когда закончите, не вздумайте делать ничего глупого. Вон тот мальчик под потолком, наверняка, жить хочет, а смерть его окажется ужасной. А после и самих казню, да так, что даже демоны в аду заплачут от ужаса и жалости к вам. Да, хочу уточнить, что предусмотрел абсолютно все варианты. Чтобы вы там не удумали своими куриными мозгами, лишь мне же лучше сделаете. Кого бы ни призвали на помощь – уничтожу. Всё, что останется, лишь заставить вас родить дочерей, а после воспитаю их ПРАВИЛЬНО, верными рабынями, чья жизнь в том состоит, чтобы служить новому богу. Желаете и им жизнь испортить или просто умереть – решайте. Для такого, как я, лишние пятнадцать-двадцать лет? не срок. Дольше ждать пришлось, пока не подготовил всё, как надо. Не прощаюсь, красавицы.
И исчез негодяй в портале, а для бедных царевен следующие несколько часов были сплошным кошмаром. Начать с того, что яйца волшебные оказались куда крупнее обычных, в яйцеклады еле пролезли, чудом не разорвав их в клочья. А лишь оказавшись снаружи, мгновенно покатились к тому, что принадлежало фее, приросли к нему, начали медленно погружаться, после чего главный артефакт принялся расти, пока не сравнялся размерами с телом взрослого человека. Он запульсировал, по скорлупе побежали цветные волны.
– Знаете, что бы ни говорил Тир, нельзя всё так оставлять, – Кима с трудом поднялась, – мы обязаны хотя бы попробовать что-то сделать. Загадать желание, призвать того, кто способен остановить злодеяния и если не спасти нас, хотя бы отомстить за загубленные жизни.
– И кто это может быть, – уточнила Кама, не раскрывая глаз, – мифические боги или мёртвые витязи, ваши женихи? Не знаю, кто из них бесполезнее.
– Но есть ещё фея Киа. Она ни разу не подводила народ наш и всегда приходила на помощь!
– И колдун, разумеется, не сумел перехитрить её, завладев яйцом, а горе-защитница не сделала ни одной, даже слабой попытки вернуть украденное. Может, она давно мертва или изначально являлась сказочным персонажем? Если уж предпринимать что-то самоубийственное, прошу, сделай так, чтобы оно не выглядело, как глупость. Проще позволить Тиру обрести высшую власть. В конце концов, будет владыкой не хуже и не лучше других. Тиран как тиран. Уже столько народу погубил, несколькими тысячами больше, несколькими меньше. Всё одно все рождённые однажды умрут. Случится это чуть раньше, и прекрасно. Хотя бы насчёт такого правителя не будет лишних иллюзий. Зло в чистом виде.
– Прости, – возразила Кима, – я смотрю на это дело с другой точки зрения. Если бы можно было, пожелала, чтобы враг наш умер. Но такое невозможно, иначе не оставил без присмотра. Присоединяйся к нам или не мешай.
– И не надейся, – младшая покачала головой, – как сказал наш мучитель – ныне творится история. Лучше быть одной из героинь или жертв, что не пожелали умереть без боя, чем просто свидетельницей, о которой потомки ничего хорошего не вспомнят.
И вот подползли роженицы к яйцу, марая циновки кровью, возложили кончики крыльев на волшебный предмет и произнесли одновременно:
«О, артефакт чудесный, желаем и молим, верни в наш мир фею Киа, на чью помощь лишь и рассчитываем!».
Задрожало яичко, начало медленно вращаться на одном месте, послышалась тихая музыка, разлился по комнате невероятно прекрасный аромат. Одновременно, Рад под потолком завопил истошно, цепи ожили, потянулись в разные стороны и разорвали пленника на части. Конечности его так и повисли на кандалах, а туловище и голова упали вниз, заставив девоптиц завизжать и отпрянуть.
Потом, позабыв о боли и усталости, кинулись они к останкам, обхватили их, прижали к себе. Кама громче всех стенала, каталась по циновке, обняв голову любимому. А через миг вновь открылся портал и вернулся Тир, упёр руки в бока.
– Что, добились своего, безумицы? – поинтересовался злодей, – а ведь предупреждал честно, теперь пожинайте плоды. Плачьте, плачьте, как закончу с другими делами, вновь снизойду до вас, а как высидите наследниц, велю подать себе на ужин. Что касаемо феи Киа… я специально позволил вызвать её, чтобы уничтожить раз и навсегда. Пока явится, дождусь ещё двух горе-героев, что доставят оружие, способное убить богов, избавлюсь и от вашей защитницы, и от своих собратьев – Тайных, чтобы стать единственным владыкой всего и вся, а после придёт пора и богов, позабывших о своём долге. Задолжали они мне плату изрядно, собираюсь выбить всё, до самой мелкой монеты. Попрощайтесь пока с трупиком, когда окончательно лишитесь сил, велю уборщикам выкинуть эту падаль на корм рабам-вампирам. И молитесь, чтобы одна из вас не родила прежде других, особенно двойню или тройню девочек, тогда жизнь прервётся ещё быстрее.
Снова удалился чародей, смеясь безумным злым смехом. Меж тем, по яйцу побежали трещинки. Вот под ударом когтя вылетел первый осколок. Из дыры ударил яркий луч света, сразу стало куда теплее. Оболочка постепенно разрушалась, и вот наружу вывалился птенец, мокрый, голый, с длинными тонкими ногами. Царевны уставились на него с ужасом и отвращением.
– И это фея Киа?! – воскликнула Кама. – Та, ради которой мы пожертвовали моим возлюбленным Радом и собственной судьбой?
– Да, – кроха выплюнул какую-то жидкость, – я не могла появиться в вашем мире обычным путём, пришлось так. Знаю, зачем вызвали меня, но правила требуют спросить – чего желаете?
– Тир ужасный, один из Тайных, убил всех, кто был нам дорог, а теперь жаждет обрести высшую власть, – Кима поморщилась от боли. – Молим тебя избавить нас от злодея, пока весь мир не пал под пяту завоевателя, а дальше придёт очередь Древних, так называемых богов!
– С радостью выйду на битву с этим порождением тёмных сил, – птенец не без труда поднялся на ноги, – но и от вас кое-что потребуется. Согласитесь со мной поменяться, отдать кое-что важное в обмен на три дара, и обрету силу достаточную.
– Да у нас ничего и не осталось, кроме душ, – отозвалась Рида, – неужели их потребуете?
– За кого ты меня принимаешь? – возмутился малыш. – Нет, от тебя, горлинка, требуется одолжить доблесть, что больше чем у аристократок-орлианок, у Кимы прошу её мудрость, позволившую выжить в ужасных условиях и добиться своего, Кама же подарит коварство, так её прославившее.
– Всё одно, выжить шансов нет, так обойдёмся и без достоинств, – младшая вздохнула. – Забирай, смотри только, проиграешь, больше на глаза не показывайся, даже в мире мёртвых подле себя видеть не хочу.
– Ради победы на что не пойдёшь, – горлианка прикусила нижнюю губу. – Надеюсь, храбрость поможет вам больше, чем прежней владелице.
– Моя мудрость привела лишь сюда, в гарем врага, не помогла спасти ни одного из любимых, даже собственную честь потеряла, – царица облизала сухие губы. – Принимай её, защитница, и распорядись разумно.
И вот направились женщины к волшебному птенцу, коснулись его. Запылал маленький, как солнышко, начал расти, меняться: плоть его обросла оранжевыми перьями, пылающими, как огонь, на голове вырос хохолок, голова и шея стали женскими, красоты неописуемой, кожа цвета мёда, глаза жёлтые, нос прямой, ротик маленький с пухлыми губками. В комнате стало невыносимо жарко, казалось, вот-вот вспыхнет пламя.
– Благодарю вас, – поклонилась фея Киа, выдрала из хвоста своего три пера и передала страдалицам. – Если смогу победить нечестивого Тира, сможете загадать три желания. Пока нельзя, необходимо беречь магическую энергию, и без того её немного. Но, прошу, тщательно продумайте их, другого шанса не будет. Пока же не вернусь, отдыхайте.
И вот взлетела защитница добра, устремилась сквозь двери, прожигая своим телом дыры в преградах, после того как удалилась, в помещении как будто даже темнее стало.
Царевны расползлись в разные углы, каждой было о чём подумать. Кама забрала с собой голову Рада, целовала его в холодные уста. Рида прижалась к мёртвому туловищу, распласталась на нём, слёзы текли по её щекам, дрожала бедняжка, как листочек на холодном ветру.
Кима ничем не могла помочь ни сестре, ни подруге. По правде сказать, мысли в голове стали вялыми, двигались медленно, от попыток думать являлась боль. Видно, умственные способности забрали, неизвестно, на время или навсегда? Как всегда, больше всех досталось. Можно жить трусихой, вряд ли кто оговорит девицу, без коварства так ещё чище станешь, а попробуй-ка стать круглой дурой! От такой любой муж сбежит или запрёт на женской половине дворца и забудет навек. А её Ориан любил как раз за ум.
Нет, она всё выдержит! Она не сдастся! Она будет надеяться на лучшее и ни за что не поверит, что любимый погиб! Он придёт и спасёт её! Он не отказался от неё в образе карлицы, не откажется, даже если узнает, что стала невольной наложницей Тира.
