Текст книги "Хейтер из рода Стужевых. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Тимур Машуков

Соавторы: Крафт Зигмунд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Я изогнул бровь в недоумении, смотря на неё. Покосился на Рожинову, которая была по всем предметам круглой отличницей и везде успевала. Мясоедова также хорошо училась.

– А Татьяна что, не может помочь? – решился я озвучить свой вопрос.

– Я пыталась, – холодно ответила та, даже не смотря на меня, а что-то изучая в смартфоне. – Но до Ксюши плохо доходит. Хоть она и правда старается.

Графиня оторвала взгляд от телефона и посмотрела на меня.

– Может, ты тоже попробуешь помочь ей? Вдруг получится?

– Ты с чего так решила? – мои брови вновь взметнулись вверх.

– Так вы с Васей и Ксенией выучили матрицы. Особенно Василий меня удивил, он ведь не особо… одарён в математике. Тут явно твоя заслуга есть.

Лесть приятная, конечно, хоть мне и не хотелось к матрицам возвращаться. Но те ещё будут на экзамене, так что тренировка для закрепления материала лишней не станет.

– Хорошо, – выдохнул я. – После в чат напишу, когда свободен буду. Кстати, про чат. Татьяна, а добавь Василия туда. Мы же все дружно общаемся. Земскую же ты добавила.

Она медленно перевела на меня взгляд. Её глаза сузились чуть заметно, становясь более внимательными, оценивающими. Откажется? Что-то придумает?

– Или мой лучший друг слишком мелок для такой великой особы, как графиня Рожинова? – усмехнулся я.

– Не в том дело, Алексей, – её голос был сладким, как всегда. – Конечно, добавлю. Просто у меня его номера нет. Пусть скинет, и чуть позже добавлю.

Я не стал тянуть. Достал телефон и тут же скинул ей контакт Василия в личные сообщения.

– Правда ли, – спросила она тихо, чтобы не слышали другие, наклонившись ко мне, – что Снежнов… Бастард? Вы ведь тесно общаетесь, ты должен знать наверняка.

Вопрос повис в воздухе. Я весь напрягся, так как привык при этом слове моментально реагировать и вызывать на дуэль. Но сейчас явно не тот случай. В её устах он звучал не как оскорбление, а как констатация факта, предмет для анализа.

– Правда, – так же прямо ответил я, не отводя взгляда. – А что? Неужели сама графиня Рожинова не смогла узнать, какую политику в отношении отпрысков ведёт глава рода Снежновых? Что стравливает их, словно псов бойцовых выращивает, а не детей. Чуть что не так, не оправдал завышенных ожиданий – пинком на мороз.

Татьяна на мгновение поджала губы. Я понимал, что она всё прекрасно знает. Это скорее была проверка для меня. Вдруг я, как и любой «уважающий себя» аристократ буду испытывать отвращение, по сути, к простолюдину, по случайности взошедшему на пьедестал аристократа.

– Знаю, – наконец выдохнула она, и в её признании была лёгкая досада. – Знаю.

– И что? – я наклонился ближе, понизив голос до шёпота. – Это такая уж проблема? Для тебя?

Она задумалась. Её взгляд скользнул по Василию, который только что вошёл в аудиторию вместе с Ксенией. Он что-то рассказывал Земской, жестикулируя руками. Я видел, как Рожинова взвешивает: статус, репутацию, пользу, риски. По крайней мере, мне так казалось. Ведь другая графиня, пусть и странная, допустила в свой близкий круг Снежнова. Возможно, это и стало решающим фактором.

– Там… соревнование, – тихо произнесла она, подбирая слова. – Между ними. Всеми. Причём жестокое. Если он до сих пор носит эту фамилию, значит, глава рода ещё не отрёкся от него. Значит, он более чем достоин быть бароном. Возможно, даже более достоин, чем некоторые законнорожденные аристократы.

Уж не знаю, кого она имела в виду, так как голос прозвучал нейтрально. Но развивать тему дальше она не стала.

Я не смог сдержать довольной ухмылки, потому отвернулся. Это был лучший ответ, на который я мог надеяться. Всё шло, как того хотел я. Мой круг общения никто не может ограничить.

– Рад, что мы поняли друг друга, – сказал я чуть громче, косясь на неё.

Тем временем Земская со Снежновым подошли к нам и сели на свои места.

Татьяна кивнула, и её взгляд на мне стал… сложнее. В нём читалось любопытство и что-то ещё, неуловимое. Но мне от этого стало не по себе. Даже не понял, почему. Это вроде бы не казалось угрозой или чем-то ещё подобным.

Внезапно до меня дошло. Всё это – её уступки, готовность закрыть глаза на «неидеальность» моего окружения – происходило не потому, что она такая добрая. А потому, что я ей зачем-то нужен. Я для неё важнее, чем условности, которые она так яро охраняет для других.

И эта мысль была одновременно и лестной, и тревожной. Потому что с Татьяной Рожиновой ничего не делается просто так. Я вспомнил всё, что знаю о ней. Она определённо не глупая, а вполне себе расчётливая особа. В курсе многих событий, много с кем общается – её круг знакомств воистину широк. Даже с третьекурсниками пересекалась, причём я не уверен, в брате ли дело.

Да, Валентин. Между ними определённо было какое-то противостояние. Но если сравнивать со мной и Марией… То там совсем иначе. То, как Рожинов повёл себя на парковке, как они общались с сестрой… Мне показалось, или между ними не было той ненависти, которую ко мне питала Мария?

И как я раньше не замечал этого? Всех этих странностей? Нужно быть внимательнее с Татьяной, пусть она мне ничего плохого и не сделала, наоборот, постоянно помогала. Хотя, казалось бы, зачем? Видит потенциал? Слабовато для аргумента. Да и не в великой любви дело – давно бы показала это.

Лекция началась. Я задумчиво смотрел на препода, но совершенно не слышал его. У меня внезапно появилась новая тема для размышлений.

Вибросигнал вернул меня к реальности. Заглянул в телефон и увидел «спасибо, что добавили» от Василия. В нашем общем чате. Быстро Рожинова управилась, даже не стала юлить.

«Не за что, добро пожаловать в нашу дружную компанию», – написала она с улыбающимся смайликом.

Такую ли дружную, вот только в чём вопрос.

Глава 25

Интерлюдия

Поза Татьяны была расслаблена. Одной рукой она облокачивалась на стол, положив на неё голову, а второй листала журнал, который лежал на её коленях. Одна нога была закинута на другую, потому тот не сползал.

Взгляд у девушки был рассеянный, её будто не интересовало, что напечатано на страницах.

Сбоку от Рожиновой на некотором расстоянии сидела Водянова Светлана. Осанка ровная, ладони на коленях. Будто примерная ученица перед преподавателем.

– Нужно их ещё раз столкнуть, – настаивала Светлана, понизив голос. – Стужева и Огнева. Это же идеально. Два быка, два самолюбивых придурка, не особо умом блещущих. Один намёк, и они снова сцепятся, как псы.

Татьяна, не отрываясь от журнала, сделала ленивый жест рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи.

– Стужев стал… подозрительным. Последнее время он ведёт себя не так глупо, как раньше. Будто начал о чём-то догадываться. Резкий и наглый выскочка, его всё сложнее контролировать. Да и его новые друзья неудобная переменная.

– Не думаю, что для такого стратега это проблема, – Светлана улыбнулась, и взволнованно продолжила: – У меня есть информация, которая облегчит всё. Михаил Огнев подсел на кое-что интересное. Ты наверняка уже слышала о популярном среди дворян и простолюдинов препарате? Говорят, помогает учиться и стресс снимает. Полная ерунда, конечно, с недоказанной эффективностью. Побочки… кто их знает…

Водянова брезгливо скривилась.

– Конечно, знаю, – нейтрально ответила Татьяна. – Синяя пыльца называется, из синей розы делается. Никакая это не роза, естественно. Одно из немногих растений из разломов, которое прижилось у нас. Его производство строго регламентировано и контролируется. Но это не мешает умельцам тайно разводить его. Цена выходит вполне сносной, а эффект, – Татьяна закрыла журнал и выпрямилась, посмотрев на гостью: – вполне себе ощутимый. Многие студенты подняли свой средний балл благодаря пыльце синей розы. О побочных эффектах спорят, конечно, вряд ли обошлось без них. Но странно, что Огнев не использует более легитимные и качественные аналоги. Ты уверена, что это тот самый препарат?

– Уверена, – Водянова гордо смотрела на графиню перед собой. – Говорят, его отец жёстко контролирует траты, потому он и подсел на эту бурду. Это точная информация, у нас есть контакты в его окружении. И если его застать за этим делом… да ещё и при свидетелях… грандиозный скандал обеспечен. Его отец вряд ли сможет замять дело. Непоправимый удар по репутации обеспечен.

Татьяна отложила журнал. Её интерес был наконец-то пойман. Она внимательно посмотрела на Свету.

– И что? Ты предлагаешь мне самой устраивать облаву на наркомана? Нет, милая. Для таких обвинений нужен кто-то… громкий. Или очень сильный. Или очень влиятельный. Или очень глупый и амбициозный. Вроде Стужева, так ведь? – хмыкнула Рожинова.

– Именно! – кивнула Светлана, её глаза загорелись. – Он идеально подходит. Он его ненавидит, он вспыльчивый, он не будет разбираться. Нужно лишь подкинуть ему улики, намекнуть… а дальше он всё сделает сам.

Татьяна задумалась, её пальцы медленно барабанили по столу. В комнате повисла тишина.

– Не всё так просто, – покачала она головой. – Как я и сказала уже, Стужев стал подозрителен. Единственное, что его интересует – дуэли. Он не станет пытаться вести расследования против кого бы то ни было. Тем более Огнева, с которым уже был неоднозначный конфликт, за что ему много кто успел пояснить. Он в подобную авантюру вряд ли вляпается во второй раз. А вот если утопить Огнева ничего не будет стоить для него…

Татьяна задумалась на несколько секунд.

– Хорошо, – наконец произнесла она. – Я рассмотрю твоё предложение. Но моё участие… его цена только что выросла. На пятьдесят процентов.

Светлана Водянова замерла. Её уверенность на мгновение сменилась на растерянность.

– Пятьдесят? Это… большая цифра. Ты же понимаешь, что подобные изменения… в условиях сотрудничества мне требуется согласовывать.

Татьяна мягко улыбнулась, она ожидала подобного ответа. Маленький человек пытается играть в большие игры, хотя сам лишь марионетка. Татьяна понимала это и даже немного жалела девушку. Но та шла на это добровольно, понимая риски.

– Разумеется, – мягко ответила Рожинова. – Я никуда не спешу. Дай знать, когда будешь готова.

Она снова взяла журнал и принялась его листать, ясно давая понять, что разговор окончен.

Светлана посидела ещё мгновение, затем молча поднялась и, кивнув на прощание, вышла из комнаты.

Дверь закрылась. Татьяна Рожинова отбросила журнал в сторону и подошла к окну, чтобы посмотреть на тёмный академический двор. Там изредка можно было увидеть спокойно прогуливающихся, ничего не знающих студентов. Слепцы, которые не осознают до конца, в какое место попали и какие тут ведутся игры, рискуя стать чужими пешками.

На лице графини играла лёгкая, удовлетворённая улыбка. В голове начал формироваться идеальный план. К тому моменту, когда пешка Озёрского завершит свои курьерские услуги по доставке сообщений, у самой Татьяны уже будет готово решение этого паззла.

* * *

Мы с Ксенией и Васей шли по коридору, споря о том, носит ли парик один из преподов со странной причёской, когда с подоконника с грацией хищника спрыгнул Валентин Рожинов. Он сделал это настолько пафосно и вызывающе, что у меня зубы свело. Вот ведь выпендрёжник. Будет здорово, если кто-то снова наложит на него порчу прыщами. Или бородавками – для разнообразия.

Он встал прямо напротив Земской, блокируя той путь.

– Ксения, – Рожинов томно улыбнулся, игнорируя нас с Васей, словно мы пустое место. – Какая прекрасная картина. Цветок, затерявшийся среди сорняков. Неужели такой бриллиант должен общаться с… грязными бастардами?

Я лишь хмыкнул, смерив его высокомерным взглядом, словно чернь.

– Расслабься, Валентин, – произнес я. – Ты ведь пользуешься тем, что наш с тобой поединок комитет никогда не одобрит. Вот и позволяешь себе лишнее. Без риска ты очень смел, истинный аристократ!

А ведь и правда жаль. Ладно ещё второкурсник, но с третьекурсником мне никогда дуэль не одобрят. Придётся подождать, прежде чем я смогу надрать ему зад.

– Не твоё дело, с кем я общаюсь, Рожинов, – холодно отрезала Ксения. – И Алексей не бастард. Будь ты чуть умнее комнатного цветка, а не попугаем, повторяющим глупые слухи, ты бы это знал. Стужев благороднее большинства здешних аристократов, которые только и умеют, что трещать на задних рядах и бахвалиться, какие они герои. А ты… ты просто трус. Потому что даже вызвать его на дуэль не можешь, только языком чесать горазд.

Валентин усмехнулся, но в его глазах мелькнула злость. Я же ощутил небольшой прилив энергии. А Ксения его задела! Не нравится, когда девушка хамит, думал, только тебе можно, Рожинов?

– Почему не могу? Могу. Запросто. Просто я – лучший студент третьего курса. А в комитете не идиоты сидят. Если я убью кое-кого случайно, имидж академии пострадает. Но вот кого-то с… менее выдающимися способностями – запросто одобрят. Например, – его взгляд скользнул по стоявшему неподалёку коренастому парню, – Разрядов! Дмитрий, подойди сюда!

Парень, до этого равнодушно смотревший в окно, вздрогнул и обернулся. Когда вокруг нас уже образовалась небольшая группа зевак, его поведение казалось странным. Он будто что-то подозревал и избегал контакта со мной.

– Чего? – спросил он громко и недовольно.

– Сюда иди, – властно приказал Валентин. Будто подчинённому начальник. Или собаке хозяин.

Тот нехотя подошёл к нам и тут же был приобнят рукой за плечи. Контакт с Рожиновым ему явно не понравился, так как парень сгорбился и опустил взгляд.

– Ты ведь мой друг? – с сладковатой ядовитостью спросил Валентин.

– Ну… друг, – нехотя пробурчал Разрядов.

– Вот и защити мою честь. Вызови этого выскочку на дуэль. Пусть знает своё место.

Разрядов смерил меня с ног до головы презрительным взглядом.

– Я? С перваком? Это ниже моего достоинства, Валентин. Ищи другого дурака.

– Боишься проиграть? – встрял я, широко ухмыльнувшись. – Понимаю. Страшно опозориться перед всем курсом, – тон я использовал успокаивающий, будто жалея его. – Но можешь сразу признать, что ты трус, и мы разойдёмся.

Разрядов заёрзал, его глаза забегали с меня на Рожинова. Его самолюбие было задето, меня начала питать его энергия гнева.

– Да я тебя на раз…

– Отлично! – перебил Валентин, хватая его уже под локоть. – Значит, договорились. Идём в дуэльный комитет. Регистрируем.

Мы всей толпой двинулись на выход из здания. Накинули куртки, прошлись по пустынным дорожкам – листья давно уже осыпались и их убрали. И наконец оказались возле заветной двери. По дороге никто не говорил, царило напряжённое молчание.

Вошли втроём – я, Валентин и Дмитрий. Уже давно мне знакомый тощий парень в очках с удивлением уставился на нас.

– Мы пришли зарегистрировать вызов на дуэль! – широко улыбнулся Рожинов.

Парень начал вбивать данные, но когда понял, кто против кого выступает, то принялся отнекивался. Но под гнетущим, высокомерным взглядом Валентина стих.

– Вы не понимаете, я не могу! – пискнул он. – Программа не пропускает, это против всяких правил! Чтобы первогодка с третьегодкой дрался!

– Тогда принимай письменное заявление! – голос Рожинова прозвучал ультимативно. – Кто надо, тот согласует!

Тот помялся немного и достал листы бумаги. Валентин начал заполнять под диктовку, а уже я и Дмитрий подписались под своими именами.

Когда вышли, Валентин был доволен, как слон.

– Я же говорил, Алексей. Бастард ты несчастный. Условия простые: если проиграешь – публично признаешь, что ты не Стужев.

– А если твой друг проиграет? – спросил я с усмешкой.

– Тогда… – Валентин задумался на секунду, – я лично заплачу тебе компенсацию. За моральный ущерб.

– Пятьдесят тысяч, – сразу же выпалил я, наслаждаясь тем, как у всех, включая Ксению, округлились глаза. Сумма-то немаленькая, сравнимая с ценой топового смартфона.

В коридоре повисла ошеломлённая тишина. Но Валентин лишь громко рассмеялся, нарушая всеобщее недоумение.

– Договорились! Для меня это мелочь. Для тебя – целое состояние, бастард. Готовься к позору.

Он развернулся и ушёл, похлопывая ошалевшего Разрядова по плечу. Я же смотрел ему вслед с холодной уверенностью внутри. Наконец-то представился шанс не просто подраться, а сделать это с пользой. И я был абсолютно уверен, что эти деньги уже у меня в кармане. Как и позор дружка Рожинова.

* * *

Песок арены хрустел под ногами. В руках блестели отполированные клинки. Мы с Земской стояли напротив друг друга, ожидая, когда диктор закончит объявлять дуэлянтов.

Всё же у неё вышло зарегистрировать вызов. Хотя, на днях и с третьекурсником вышло, пусть и бароном. Вот вам и незыблемые правила академии! Потому мы с Ксенией находились здесь. Щебнев уже успел мне уши прожужжать про мою глупость, что не стоило связываться с этой графиней. Но у нас был план.

Первый выпад сделала она. Резкий, точный укол в шею. Я едва успел отбить его своим мечом, почувствовав всю силу её руки. Холодное оружие она держала явно крепче, чем собственные кулаки. Её движения были выверенными, профессиональными – каждый удар приходился ровно туда, куда она и целилась: в суставы, в незащищённые места.

Мне вспомнился Холодов – очень на него похоже. Профессионализм читался в каждом движении.

Но я был быстрее. Поцапался с Марией перед самым выходом, так что был полон энергией под завязку. Моё тело, вышколенное бесконечными тренировками, реагировало само, уворачиваясь и парируя с какой-то животной грацией. Приятно было осознавать, насколько сильно улучшились мои навыки.

Но недостаточно. Нужно что-то ещё. Без ускорения реакции от дара я бы быстро проиграл. Сейчас же у меня был шанс. По крайней мере, я на то надеялся.

Сталь звеняще скрежетала, высекая снопы искр. Мы сошлись в ближней схватке, клинок к клинку, и я увидел в её глазах чистейший, незамутнённый азарт. Такой же, как и у меня.

– Что, Стужев, устал? – она с силой оттолкнула мой меч и сделала изящный финт, её клинок блеснул, целясь мне в бедро.

– Ещё нет, Земская! – я отпрыгнул назад, и её удар прошёл впустую. – Только разогреваюсь! Так что не расслабляйся, а то проиграешь!

Она на это замечание лишь засмеялась.

Но игра на мечах была лишь прелюдией. Я отскочил на расстояние, и пламя с шипящим звуком вырвалось из моей ладони, обвило клинок и застыло на нём живым, словно змея, огненным жгутом. Ксения, не моргнув глазом, приняла этот вызов, кивнув мне.

Я послал в её сторону первый огненный клин. Ксения не стала уворачиваться. Вместо этого она резко топнула ногой, и перед ней взметнулась стена из спрессованного грунта. Огонь врезался в неё и погас, осыпавшись кучей огоньков, словно фейерверк.

Ответ не заставил себя ждать. Земля под моими ногами внезапно ожила, пытаясь схватить мои ботинки каменными тисками. Я с силой выдернул ногу и отпрыгнул в сторону, но в тот же миг Ксения резким движением руки швырнула в меня мелкую каменную крошку – та сама вылетела из-под песка. Я зажмурился, подставляя под град острых камешков предплечье, и чувствуя, как они отскакивают от нейтральной защиты, которой я покрыл себя заранее.

– Неплохо! – крикнул я, отряхиваясь и снова сокращая дистанцию.

– Учусь у лучших! – парировала она, и наши мечи снова встретились в громком лязге.

Вот ведь умеет льстить! Хотя, это скорее я у неё учился фехтованию, а не наоборот.

Теперь бой пошёл по-настоящему. Я атаковал скоростью и огнём, Ксения – точностью и землёй. Она покрыла земляными пластинами своё плечо и предплечье, блокируя мои удары с характерным звуком. Я будто бездушный камень бил.

Я парировал, уворачивался, посылал в неё новые и новые языки пламени, которые Земская гасила щитами из почвы или просто разрезала своим клинком.

Это длилось субъективно долго, никто не уступал. Но девушка начала уставать первой, движения её замедлились. Дыхание стало тяжёлым, она чаще уходила в защиту, чем атаковала. На лице Ксении не было ни злобы, ни отчаяния – только дикая, первобытная радость боя. Такого, какого нам так не хватало на скучных, регламентированных занятиях.

В очередной раз сцепившись клинками, мы замерли на мгновение, давя друг на друга. И в этот момент наши взгляды встретились.

И мы оба улыбнулись. Широко, по-дурацки, счастливо. Это было нашим условным сигналом.

– Я сдаюсь, – одновременно выдохнули мы оба. Достаточно громко, чтобы арбитры это услышали.

Наступила тишина, нарушаемая только нашим тяжёлым дыханием. Пламя на моём мече погасло, каменные доспехи Ксении рассыпались в пыль. Мы опустили клинки.

Подошедшие страхующие преподаватели с недоумением смотрели то на меня, то на девушку. Один из них развёл руками.

– Ничья? На взаимной капитуляции? Это… нестандартно.

– Зато честно, – я ухмыльнулся. – Для репутации каждого.

– Тут не поспорить, – кивнул второй. – На удивление мудрое решение.

Мы повернулись и пошли с арены каждый своей дорогой, к своей комнате дуэлянтов. Неплохой вышел бой, давно хотел оценить своё мастерство фехтования, а кроме Холодова и Земской, подходящих противников не существовало. Мне ещё многому надо учиться.

* * *

Я остановился возле комнаты – судя по номеру, Цветаева должна обитать здесь. Дверь почти сразу резко открылась, и я увидел довольную девушку.

– Алексей! Наконец-то! – Цветаева схватила меня за ладонь и втянула в помещение, тут же закрыв дверь. Не отпуская руки, потащила к столу. – Мы уже заждались!

Мой взгляд упал на вторую девушку, которая находилась в комнате. Судя по всему, до моего прихода они пили чай, вон и пирожные стоят. Явно не учебная атмосфера.

Но удивляло именно присутствие Анны. Что она здесь делает?

– Эм… Привет, – пробормотала она, пряча взгляд.

Я кивнул, выдергивая руку из цепких пальцев Цветаевой. Мои глаза вопросительно метнулись к ней.

– А ты разве не знал? – удивилась она. Тут же развернулась, поставив руки в боки: – Ты же сказала, что сообщишь ему!

– Прости, я испугалась… что тогда он откажется приходить.

– А сейчас типа мне что-то мешает развернуться и уйти? – усмехнулся я.

Разумеется, делать так я не собирался, это было бы по-детски.

– Нет, не уходи! – Цветаева снова схватила меня за запястье. – Анна попросилась к нам, у неё тоже проблемы с этими проклятыми матрицами!

– Не уходи, лучше тогда я, – Теплицкая встала со стула, но я стоял так, что загораживал путь. Так что она смущённо опустила взгляд. – Папа наконец-то разрешил общение с тобой… Он… он тоже понял, что слухи – это глупости.

– А моего папу такие мелочи вообще не волнуют! – гордо подбоченилась Цветаева, будто это была её личная заслуга. – Я сразу сказала, что это всё ерунда! Ну, садись уже, Алексей! Я чай налила, пирожные купила, очень-очень вкусные!

Она попыталась усадить меня, жестом указывая на стул между ними. Я стоял как вкопанный, испытывая неприятные ощущения. После всего с Анной не хотелось пересекаться.

– Я пойду, наверное, – тихо сказала она. – Прости за всё.

– Сиди уже, – вздохнул я и посмотрел на Цветаеву, которая улыбалась до ушей и продолжала держать меня за руку. Чему она так радуется, не пойму?

– Я, вообще-то, пришёл матрицы решать, а не чаёвничать, – я сухо покачал головой, смотря прямо на хозяйку комнаты. – Или мы занимаемся, или я ухожу.

Энтузиазм на лице Цветаевой немного поугас, но она тут же оживилась.

– Конечно, занимаемся! Сейчас, мы быстро уберём всё со стола! – скомандовала она, сама активно хватая тарелки с пирожными. – Учебники, конспекты, всё на стол! Алексей, садись, пожалуйста!

Она снова посмотрела на меня со странным выражением лица, будто чему-то радуясь, и я, скрепя сердце, опустился на указанный стул. Анна молча и быстро помогала ей наводить порядок, избегая моего взгляда.

Я не мог открыто прогнать её. Это бы лишний раз показало, что она имеет для меня какое-то значение. Ещё и странное поведение Цветаевой…

– Начинаем, – я сделал своё лицо абсолютно нейтральной маской и открыл учебник. – Кто может сформулировать или показать способ решения матриц по Гауссу?

Цветаева тут же взметнула руку, чуть ли не подпрыгнув на стуле.

– Я! Я знаю! – и она начала тараторить, сияя победным взглядом в сторону Анны, мол, смотри, как он со мной занимается, а ты тут просто так. Сидишь и слушаешь. Это выглядело так странно, что я даже не сразу обратил внимание на ошибки в её словах.

Анна лишь покраснела и уткнулась в конспект. Неприятно было сидеть рядом с ней, накатывало раздражение. Причём я скорее злился не на неё, а на себя, что когда-то доверился ей. А она просто оттолкнула меня. Но я продолжал вести занятие с холодной, отстранённой вежливостью, одинаково обращаясь к обеим. Я объяснял, задавал вопросы, поправлял.

Цветаева старалась изо всех сил, постоянно перебивая, касаясь моего плеча, смеясь над моими самыми плоскими шутками, которыми я пытался разрядить атмосферу и придать себе уверенности. Она явно наслаждалась своим положением «избранной» и тем, что может этим утереть нос Анне. С одной стороны, это даже мне удобно.

Но, стоп, я что, настолько нравлюсь этой Ксении? С каких пор? Хотя, если задуматься, она всегда предпринимала попытки заговорить со мной, становясь с каждым разом всё настойчивее. Что-то я совсем в себя погрузился, замкнулся на боях и учёбе, перестал замечать всё вокруг.

Анна же сидела тихо, старательно всё записывая, и лишь изредка робко задавала уточняющие вопросы. Ей явно было не по себе от всей этой ситуации, от навязчивости Цветаевой, от моего ледяного тона. Но она терпела, потому что знания были для неё важнее гордости. А решала она матрицы и правда из рук вон плохо, постоянно путалась.