Текст книги "Дар Юпитера"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Но ведь Советники, Лидеры и Мудрые тоже были не слишком честны в отношении своих истинных целей, лежащих в основе этого проекта. Насколько это уменьшает размеры человеческого долга? Какой получается дебет/кредит?

Нет. Этические нормы не рассчитываются по законам дебета/кредита. Как бы люди ни поступили с ним и остальными джанска, лгать им было бы неправильно. Он не опустится до такого позора.

Стоило принять это решение, и сразу же начали прорисовываться контуры того, как надо действовать. Он по-прежнему может заключить сделку с Фарадеем; однако с самого начала нужно прояснить для них, что речь идет исключительно о секрете звездолета, а не о самом звездолете. Если люди упрутся, тогда навсегда останутся в неведении.

Но нет, они не станут упираться. В конце концов, когда-то Манта был человеком и хорошо понимал их.

Он сделал глубокий вздох, расслабил плавники и позволил ветру подхватить себя. Завтра предстоит трудный день, нужно хоть немного поспать.

Глава 27

– Полковник Фарадей? – произнес приглушенный голос, сопровождающийся нервным стуком в дверь. – Полковник Фарадей!

– Минуточку.

Фарадей откинул одеяло и удивленно посмотрел на часы. Было половина четвертого утра, и, если это не сон, из коридора доносился голос Гессе.

– Полковник Фарадей?

Нет, это не сон. Фарадей натянул брюки, взял рубашку и шагнул к двери. У охраняющих его людей Лайдоф была карточка доступа в комнату, но он знал одно хитроумное приспособление, с помощью которого ночью можно было обеспечить себе хоть чуточку уединения. Натянув один рукав, он включил свет и разблокировал запорный механизм. Вернул пару проволочек на место, окончательно надел рубашку и открыл дверь.

Гессе имел вид человека, которого самого только что выдернули из постели; в выражении его глаз сквозило что-то напряженно исступленное.

– Простите, что разбудил, сэр, – сказал он, войдя внутрь. Возбуждение чувствовалось и в его голосе. – У нас проблема.

– О чем вы? – настороженно спросил Фарадей, чувствуя, как по коже побежали мурашки. Что-то не так, что-то очень даже не так. До прибытия «Немезиды-6» оставалось еще недели полторы, не меньше. Какие такие проблемы могут возникнуть до этого? – Что случилось?

– Не знаю. – Гессе дышал неровно, с хрипом, как будто всю дорогу до комнаты Фарадея бежал. – Мне известно только, что Лайдоф неожиданно вызвали в Зону Контакта, и она вроде бы собирается пригласить туда вас. – Оглянувшись на запертую дверь, он сунул руку во внутренний карман пиджака, вынул оттуда сложенный листок бумаги и протянул его Фарадею. – Хочу передать вам кое-что до того, как это произойдет. Гарантии от моих сторонников, которые вы хотели получить. Вот, вы должны подписать этот документ.

– Положите на стол, – сказал Фарадей, садясь на постель и натягивая ботинки. – Разверните лицевой стороной вверх, я прочитаю, пока буду одеваться.

– Поторопитесь. – Гессе расправил бумагу на столе. – Сюда в любой момент могут прийти.

Фарадей прошел мимо него и уселся за письменный стол. Это был официальный документ, на специальном бланке: не рвущемся, не горящем, не доступном подделке. Серьезный документ, ничего не скажешь. Фарадей склонился над столом и начал читать.

«Сим нижеподписавшийся удостоверяет, что является союзником и поддерживает действия организации “Граждане Свободы”…»

– «Граждане Свободы»? – Он хмуро посмотрел на Гессе. – Это не те, кто бунтовал на Марсе?

– Они самые. – Гессе снова оглянулся на дверь. – Мои сторонники неофициально субсидировали их под видом отдела информации. Они использовали «ГС», чтобы расшевелить общественное мнение и заставить его обратить внимание на правительственный беспредел.

– Надеюсь, это не единственное достижение ваших сторонников, – проворчал Фарадей. – «ГС» – как-то режет слух.

– Нет, это просто одна из нескольких групп, – объяснил Гессе. – «ГС» ориентирована на людей, которые больше других возмущены преследованиями со стороны правительства, а другие группы сосредоточивают свое внимание на умеренных и нерешительных. В данный момент именно на «ГС» оказывается наибольшее давление.

– А-а… – Фарадей продолжил чтение, одновременно застегивая рубашку.

«…”Граждане Свободы” против вопиюще незаконных действий арбитра Совета Пятисот Катрины Лайдоф…»

Покончив с рубашкой, он прижал локтем край бумаги, а подбородком оперся на другую руку, продолжая читать документ.

– Выглядит разумно, – прокомментировал он, закончив чтение. – Правда, мне казалось, что ваши сторонники должны выразить поддержку мне, а это выглядит, скорее, как гарантия того, что я поддерживаю их.

– Естественно, это работает в обоих направлениях, – заметил Гессе. – Вряд ли они могут вам выдать, грубо говоря, чек на предъявителя, не зная, на их ли вы стороне. Вот почему тут употреблено слово «союзник»; оно предполагает взаимные обязательства.

– Наверно, – согласился Фарадей. – Хотя вообще-то я чувствовал бы себя спокойнее, если бы они связали меня с какой-нибудь менее радикальной группой.

– Вообще-то спокойствие – не то, что всех нас сейчас должно волновать, – отрезал Гессе. – Наша задача – возбудить общественное мнение, возбудить его настолько, чтобы оказать реальное давление на Совет Пятисот, заставить их отступиться от поддержки того, что делают Лайдоф и ее сторонники. Имеется в виду все, что делает эта группировка, в том числе и репрессии на Марсе. Не существует другого способа защитить Драсни и ее детей от ядерной бомбы. Мы должны вышвырнуть Лайдоф из проекта и сделать это сейчас. Мы не можем дожидаться, пока люди пройдут все стадии от озабоченности к раздражению, а затем к праведному негодованию и в конце концов к возмущению и гневу.

– Согласен, – сказал Фарадей.

– Ну, тогда подписывайте и покончим с этим. – Гессе снова оглянулся на дверь. – Быстрее! По-моему, сюда кто-то идет.

Он был прав, Фарадей тоже услышал звук приближающихся шагов. Он взял ручку и расписался.

– Все. – Он отложил ручку и встал. – Лучше уберите это с глаз долой. Мне нужно надеть пиджак.

Фарадей успел как раз вовремя. Он едва отошел от стола, как в дверь заколотили.

– Полковник? – окликнул его низкий голос.

– Ну, не стойте же, берите, – прошептал Фарадей. Гессе метнулся к столу, схватил бумагу, торопливо сложил ее и засунул во внутренний карман.

Он едва успел. За его спиной дверь скользнула в сторону, и в комнату вошел один из копов Лайдоф.

– Полковник, вас приглашают в Зону Контакта, – заявил он. Глаза у него расширились – он заметил, что Фарадей полностью одет. – О чем вы, по-видимому, уже знаете. – Он бросил на Гессе быстрый непроницаемый взгляд. – Идите за мной.

Они вышли – полицейский, за ним Фарадей и Гессе. В коридорах было пусто и тихо. Офицер безопасности у входа в Зону Контакта был, по-видимому, предупрежден: он пропустил всех троих, лишь небрежно скользнув взглядом по их документам.

Лайдоф ожидала их, сидя в командном кресле в неестественно напряженной позе.

– Полковник Фарадей, – официальным тоном произнесла она. – Прошу прощения, что разбудила вас в такой час.

– Не беспокойтесь по этому поводу, судья Лайдоф, – тоже официально ответил Фарадей и быстрым взглядом обежал помещение. Несмотря на поздний час, Бич был на своем месте. Либо его перевели в смену «Гамма», либо Лайдоф и его вытащила из постели. Остальные трое сидящих за изогнутым пультом были Фарадею незнакомы. – Что за проблема?

Лайдоф на мгновение поджала губы.

– Ну, вряд ли это можно назвать проблемой. Просто нас только что вызвал мистер Рейми. – Она сверкнула взглядом в сторону Бича. – И мы не совсем уверены, что правильно его поняли.

Фарадей нахмурился.

– Компьютер не справился с переводом?

– Перевод какой-то двусмысленный, – ответила Лайдоф, – хотя мистер Бич не видит в нем ничего неопределенного. Вы ведь специалист по языку джанска? Ну, я и подумала, что было бы неплохо привлечь и вас.

– Сделаю все, что в моих силах, – сказал Фарадей, внимательно изучая ее лицо. Какую новую игру она затеяла? – У вас есть запись?

– Мистер Бич? Дайте прослушать ему сообщение в том виде, в каком оно поступило.

Бич щелкнул клавишей, и помещение заполнили рокочущие звуки языка джанска.

«Меня зовут Манта-рожденный-людьми. Я вызываю машину-из-облаков-наверху. Нужно поговорить, – прозвучало из громкоговорителя. – О секрете путешествий джанска между мирами я буду разговаривать только с полковником Фарадеем».

Сообщение начало повторяться. Дыхание у Фарадея перехватило.

«Путешествия джанска между мирами».

– Он говорит: «Я Манта, дитя человеческое, пытаюсь связаться с космической станцией “Юпитер-Главный”», – перевел Фарадей, изо всех сил стараясь, чтобы голос у него не дрожал. Значит, Манта сделал это! Нашел звездолет джанска. – Я хочу разговаривать только с полковником Фарадеем о секрете звездолета джанска.

– Да, примерно так перевел сообщение и компьютер, – заявила Лайдоф. – Непонятно, правда, как надо понимать слово «только».

Фарадей удивленно посмотрел на нее. Только?

– Вы задавали этот вопрос Манте?

– Пытались, – ответила Лайдоф, – но он не отвечает. Объясните мне, полковник: в чем смысл этого «только»?

Фарадей нахмурился, прослушивая вновь повторяющееся сообщение. Лично ему все было совершенно понятно: Манта не собирается отдавать им звездолет, он хочет лишь обсудить секрет технологии его изготовления.

Однако, судя по словам Лайдоф, Бич интерпретировал сообщение несколько иначе.

Вообще-то Бич был более сведущ в оттенках языка джанска, чем сам Фарадей. Правда, ненамного. Что такого он услышал в сообщении Манты, чего не ухватил Фарадей?

Уголком глаза он видел, что Бич наполовину развернулся в своем кресле. Бич, который в решающий момент не поддержал своих товарищей по команде «Альфа». Бич, который предпочел сохранить расположение Лайдоф и тем самым обеспечить себе дальнейший карьерный рост.

Бич, который сейчас через плечо смотрел на Фарадея. И что-то такое было в его взгляде, в напряженной, прямой спине…

Внезапно до Фарадея дошло.

Он внутренне улыбнулся; последняя иголка, впившаяся ему душу, исчезла. Макколлам, Спренкл, Миллиган – каждый из них использовал свою возможность помочь ему и Манте, когда у них появился шанс сделать это. Макколлам передала Фарадею набросок зонда «Омега»; Спренкл помог Манте понять, как избавиться от оков устройства Маккарти; Миллиган схимичил со своими датчиками и тем самым дал Манте время, чтобы освободить заложников. Только Бич не стал раскачивать лодку, поставив свою карьеру выше такой мелочи, как преданность.

По крайней мере, так Фарадею казалось. Как, наверно, и остальным членам команды «Альфа», как, несомненно, и Лайдоф, иначе она отстранила бы его от выполнения обязанностей.

И все они ошибались. Бич не стал бросать вызов Лайдоф по той простой причине, что хотел оставить за собой шанс сделать это, когда представится случай.

Теперь этот день пришел… И, глядя на жестко застывшую спину Бича, Фарадей окончательно понял, как себя вести.

– Это же очевидно, судья, – сказал он. – Манта говорит, что хочет обсудить проблему звездолета, но обсудить только лично со мной.

Морщины на лице Лайдоф углубились.

– В самом деле? – хмуро сказала она. – Очень интересно.

Фарадей пожал плечами.

– Вы спросили мое мнение. Однако мистер Бич, безусловно, разбирается лучше. Что он говорит по этому поводу?

Лайдоф перевела взгляд на Бича. Тот уже снова развернулся лицом к своему пульту. Фарадей заметил, что напряжение отчасти покинуло его. Бич рисковал по-крупному; не меньше, чем его товарищи из «Альфы». Если бы Фарадей не понял и убедительно опроверг его интерпретацию, он мог бы оказаться там же, где и остальные: под присмотром сторожевых псов Лайдоф.

Однако Фарадей уловил его жест. И перед лицом такого единства у Лайдоф, по его мнению, оставался единственный выход: капитулировать.

Она, видимо, тоже поняла это.

– Прекрасно, полковник, – с явной неохотой сказала она. – Таким образом, вы восстанавливаетесь в правах как руководитель проекта «Подкидыш». Мистер Бич, выясните, готов ли мистер Рейми говорить с нами.

– Сначала давайте расставим все точки над «i», – заявил Фарадей. – Вы просто позволяете мне на время вернуться к своим обязанностям? Или возвращаете мне то положение, которое я занимал согласно распоряжению относительно цели и задач проекта?

– Вся власть передается вам в руки, полковник, – проворчала Лайдоф. – Вы это хотели услышать?

– Да, именно. Спасибо.

– С чем и поздравляю. А теперь вызывайте мистера Рейми.

– Минуточку. – Фарадей повернулся к застывшим у входа полицейским. Люди поддержали его, когда потребовалось. Теперь пришло время вернуть долг. – Вы двое, – приказал он. – Приведите сюда мистера Миллигана, доктора Спренкла и миссис Макколлам.

– Полковник… – вскинулась Лайдоф.

– А вы трое, – не удостоив ее внимания, продолжал распоряжаться Фарадей, на этот раз обращаясь к инженерам за пультом, – свободны. Благодарю за службу, возвращайтесь в свои комнаты.

– Всем оставаться на месте! – выпалила Лайдоф. – Полковник, что вы себе позволяете?

– Что я себе позволяю? – кротко повторил Фарадей. – Ничего особенного. Просто выполняю обязанности главы проекта «Подкидыш». Тот, у кого властные полномочия, обычно осуществляет и персональные назначения.

Долгий момент Лайдоф пристально смотрела на него. Фарадей выдержал ее взгляд, внутренне собираясь, чтобы быть готовым к неизбежной вспышке.

Ее, однако, не последовало. Лайдоф просто пожала плечами и сказала:

– Понимаю. Прекрасно. Как пожелаете.

– Благодарю, – ответил Фарадей и сделал знак копам удалиться; они молча покинули комнату.

– Однако не воображайте, что это конец, – не удержалась Лайдоф, когда трое инженеров тоже покинули помещение, оставив у пульта одного Бича. – Отнюдь нет.

Фарадей заколебался. Может, сейчас еще не время? Но нет. Пора.

– На самом деле, судья, это и вправду конец, – открытым текстом заявил он. – Видите ли, теперь я не просто одинокий, уязвимый человек, стоящий на вашем пути. Теперь я располагаю поддержкой значительной части Совета Пятисот. Вы больше не можете помыкать мной или подгонять этот проект под свои личные капризы. Власть снова в моих руках, и я не намерен уступать ее.

– Понимаю. Мистер Бич, не выйдете ли на минутку? – спросила Лайдоф.

– Полковник? – Бич посмотрел на Фарадея.

Тот кивнул. Так же молча, как остальные, Бич покинул комнату. Лайдоф нажала клавишу на пульте, и дверь закрылась.

– Итак, полковник. – Она уселась поудобнее. – Вы, значит, располагаете поддержкой Совета Пятисот?

– Именно. С подписями, печатью и гарантиями. И, простите за нескромность, поскольку моя подпись там тоже имеется, общественное мнение гарантированно будет на нашей стороне. Не сомневайтесь, мы не позволим вам из мести развязать войну против джанска.

– Удивительно, – сказала Лайдоф, – как вам удалось все это проделать, сидя взаперти в своей комнате? – Она вскинула руку. – Нет, постойте. Попробую угадать. Вы только что стали членом организации «Граждане Свободы». Ее земного филиала, надо полагать.

Фарадей прищурился.

– Простите?

– «Граждане Свободы», – повторила Лайдоф с нотками угрюмого удовлетворения в голосе. – Организация, связанная с акциями протеста и террористической деятельностью по всей Системе. Организация, которую в Совете Пятисот никто не рискнет поддерживать. Организация, которая три часа назад была объявлена вне закона. – Она вскинула брови. – Организация, члены которой автоматически объявляются преступниками самим фактом вступления в нее. – Лайдоф ядовито улыбнулась. – Мои поздравления, полковник Фарадей. Подписав эту бумагу, вы тем самым засвидетельствовали свой смертный приговор.

Глава 28

Фарадей медленно повернулся и посмотрел на Гессе. Тот уставился в пол, мучительно стиснув губы.

– Вы вроде бы говорили, что она никогда не руководствуется соображениями мести.

– Вы не понимаете, полковник, – хрипло ответил Гессе, не в силах поднять взгляд и посмотреть Фарадею в глаза. – Я сделал это ради вас.

– Конечно, – сказал Фарадей. – Ради меня.

– Он прав, – подтвердила Лайдоф. – Против вас лично, полковник, я ничего не имею, хотя сомневаюсь, что это распространяется на всех. Но, как вы верно заметили, у вас есть имя и престиж, и это делает вас опасным как для меня, так и для проекта «Подкидыш» в целом. Вас нужно было как-то нейтрализовать.

– Конечно, – повторил Фарадей. – И самый лучший способ – отдать меня под суд за измену.

– Нет. – На этот раз Гессе впервые посмотрел Фарадею в лицо. – Этого не произойдет.

– Почему же? Потому что тщательное расследование даст козыри в руки ее оппонентам в Совете Пятисот?

– У моей фракции нет оппонентов, полковник, – заявила Лайдоф. – По крайней мере таких, кого можно рассматривать как серьезную угрозу. Все эти разговоры о наших разногласиях были лишь частью паутины, которую, по моему указанию, мистер Гессе сплел в ваших же интересах.

– Возможно, и так, – возразил Фарадей, – но это может стать реальностью быстрее, чем вы думаете. Или вы в самом деле верите, что Совет Пятисот будет сидеть сложа руки и смотреть, как вы применяете против джанска ядерное оружие?

Лайдоф фыркнула.

– Не порите чуши. Я не собираюсь использовать против джанска ни ядерного, ни любого другого оружия.

Фарадей состроил гримасу.

– Значит, это просто была еще одна уловка. Сколько, однако, времени и энергии вы потратили, чтобы стереть меня в порошок!

– Не льстите себе, полковник, – сказала Лайдоф. – Мои приоритеты совпадают с приоритетами проекта «Подкидыш»: найти местоположение звездолета джанска и завладеть им. Все остальное второстепенно. В том числе и вы.

– И никто не собирается стирать вас в порошок! – страстно воскликнул Гессе. – Мы хотим одного – чтобы вы сотрудничали с нами.

– Я думал, вы добиваетесь, чтобы я молчал, – сказал Фарадей. Внезапно ему в голову пришла еще одна мысль. – А что, «Немезида-6» на самом деле летит сюда?

– Неплохо, полковник, – одобрительно заметила Лайдоф. – Да, генерал Ахмади будет здесь на следующей неделе, и тогда мне понадобится ваша санкция на использование ядерного оружия.

У Фарадея перехватило горло.

– Вы, кажется, сказали, что не собираетесь нападать на джанска.

– Я и не собираюсь. Мы взорвем бомбы одновременно в изолированных областях у северного и южного полюсов Юпитера, где джанска не живут. Анализ ударных взрывных волн, как прямых, так и отраженных, позволит, как мы надеемся, определить местоположение звездолета.

Фарадей кивнул. Вот, значит, в чем состоял план. Чисто научный эксперимент, политически ничем не угрожающий Лайдоф. В особенности если учесть, что Совет Пятисот, без сомнения, уже одобрил его.

И Гессе все было известно с самого начала.

– Чисто сработано, – сказал Фарадей. – У меня нет союзников, мне абсолютно не в чем вас обвинить – ведь вы не нарушаете никаких законов и этических норм, – и когда вы передадите состряпанный вами документ в прессу, у меня не останется даже репутации. – Он перевел взгляд на Гессе. – Как вы сказали? Все это делается ради меня?

Лайдоф не дала Гессе ответить.

– Не сердитесь на мальчика, – проворчала она. – Повторяю, вас требовалось нейтрализовать, и не важно, каким способом.

– Но желательно самым унизительным?

Лайдоф покачала головой.

– Вы по-прежнему не понимаете. Если все пойдет как надо, документ «ГС» никогда не увидит свет. Это всего лишь страховка на случай, если вы вздумаете сражаться со мной.

– Ах, ну да, – с горечью сказал Фарадей. – Конечно. Шантаж по отношению к джанска, шантаж по отношению ко мне. По крайней мере вы верны себе.

– Вы предпочли бы, чтобы я открыто уничтожила вас? – спросила Лайдоф. – Такое мнение имело место, чтоб вы знали. Обвинить вас и ваших помощников в провале проекта «Омега» и расстрелять.

– Вы упустили момент, – сказал Фарадей. Лайдоф фыркнула.

– Не думаю – учитывая, что моя фракция дирижирует оркестром.

– А как насчет общественного мнения? – спросил Фарадей. – Им вы тоже собираетесь дирижировать?

– Конечно. – Лайдоф пренебрежительно взмахнула рукой. – Вы достаточно популярная фигура, не спорю, но взгляните в лицо фактам: всплеск эмоций в вашу защиту быстро приведет к утрате интереса к самому проекту. – Она задумалась. – И, конечно, во время расследования средства массовой информации будут у нас под контролем. Нет, полковник. Практически вы уже мертвы. И Макколлам, Миллиган, Спренкл отправятся вслед за вами. Вы этого хотели бы? – Фарадей промолчал. – У вас нет ответа. Вместо всего этого, если «Подкидыш» осуществит свое предназначение, вы сможете спокойно уйти в отставку, получать приличную пенсию и доживать свою жизнь как всеми уважаемый герой. И карьера остальных членов вашей команды «Альфа» не пострадает.

– Понимаю. – Фарадей снова посмотрел на Гессе. – И ценю ваши усилия защитить меня, мистер Гессе. Жаль только, за последние несколько лет нашего с вами общения вы так и не поняли, что есть вещи, которые я ставлю выше репутации.

– Если вам больше улыбается умереть сражаясь, это можно устроить, – сказала Лайдоф, с нотками раздражения в голосе, прорывающимися сквозь налет цивилизованности. – Вы у меня сгорите в политическом пламени, если это успокоит вашу совесть и гордость. – Она сделала жест в сторону пульта. – Однако непосредственно в данный момент нас ждет мистер Рейми. – Она снова нажала на клавишу, и дверь за их спинами открылась. – Если не ошибаюсь, ваши люди уже тут как тут. Входите.

Бич шел первым, за ним Макколлам, Спренкл и, наконец, Миллиган. Трое последних выглядели сбитыми с толку, Миллиган все еще сонно помаргивал.

– Что происходит, полковник? – настороженно спросила Макколлам.

– Мы снова в деле, – ответил Фарадей. – Манта вошел с нами в контакт, хочет поговорить. Прошу всех занять свои места.

Спренкл и Миллиган обменялись неуверенными взглядами, но без единого слова уселись за пульт. Фарадей встал за креслом Бича, задаваясь вопросом, насколько он успеет прояснить остальным ситуацию, прежде чем Лайдоф снова вышвырнет их отсюда.

И в какой степени они ему поверят.

– Хорошо, Бич, – сказал он, когда все уселись. – Давайте послушаем, что скажет Манта.

– Да, сэр. – Бич защелкал по клавишам, жестом указав на торчащий рядом с ним микрофон. – Вы на связи, полковник.

– Доброе утро, Манта. Это полковник Фарадей. Рад, что ты вернулся.

Последовала короткая пауза, и затем помещение наполнилось рокотом речи джанска.

– Спасибо, полковник, – перевел компьютер. – Я и не догадывался, что вы скучали по мне.

– Кое-кто уж точно, – заверил его Фарадей, вполуха вслушиваясь в звуки языка джанска, чтобы удостовериться, что компьютер все переводит точно. – К несчастью, не могу сказать этого обо всех. В руководстве проектом произошли кое-какие личные изменения, как ты, наверно, догадываешься.

Последовала новая пауза, и в тишине было слышно, как Лайдоф что-то ворчит себе под нос. Потом рокот возобновился.

– У меня возникала такая мысль, – послышался перевод. – Не верилось, что вы причастны к тому, что произошло.

– Конечно нет, – сказал Фарадей. – И я приношу тебе извинения от имени Совета Пятисот и всего человечества. Это никогда не повторится.

– Полегче, полковник, – предостерегла его Лайдоф. – Не выступайте от имени Совета Пятисот.

– Манта? Ты слышишь меня? – спросил Фарадей.

– Да, слышу. И хочу иметь дело только с вами. Предлагаю вам сделку.

Сердце у Фарадея забилось чаще.

– Насколько я понял, ты хочешь сообщить нам секрет звездолета джанска?

– Да, – ответил Манта. – В обмен на помощь в решении существующей у джанска проблемы. Макколлам здесь?

– Здесь, – сказал Фарадей. – Эта проблема связана с физиологией джанска?

– По крайней мере, это часть головоломки, относительно которой у меня нет полной уверенности.

– Ну, рассказывай. Мы сделаем все, что сможем.

– Постойте. – Лайдоф подошла и остановилась рядом с Фарадеем. – Конечно, мы хотим помочь вам, мистер Рейми. Но сначала расскажите о звездолете.

– Нет, – ответил Манта. – Сначала – наша проблема.

– Нет, – ровным голосом сказала Лайдоф. – Вы не в том положении, чтобы торговаться, мистер Рейми.

– Напротив, – заявил Манта. – Мое положение как никогда дает мне право торговаться. Полковник Фарадей, кто это?

– Ее зовут Катрина Лайдоф, – ответил Фарадей. – Она член Совета Пятисот.

– Понятно, – сказал Манта. Компьютер, конечно, никак не реагировал на интонации, но Фарадей отчетливо услышал жесткие нотки в голосе Манты. – Это она ответственна за нападение на наш народ?

– Ваш народ? – спросила Лайдоф. – Мы ваш народ, мистер Рейми.

– Больше нет, – сказал Манта. – Полковник Фарадей, никаких переговоров в присутствии этой личности. Пожалуйста, попросите ее уйти.

Фарадей посмотрел на Лайдоф.

– Даже не думайте. – Она сверкнула глазами в его сторону. – Я никуда не уйду.

Фарадей тронул Бича за плечо.

– Выключите микрофон.

– Микрофон выключен, – сказал Бич.

– Не уйду, – повторила Лайдоф.

– Вы готовы пожертвовать звездолетом? – спросил Фарадей. – А что вы говорили совсем недавно? «Все второстепенно по сравнению с проектом “Подкидыш”». Выходит, в это «все» не входит ваша гордыня?

– Он блефует, – продолжала настаивать Лайдоф. – Вы слышали, что он сказал. У них проблемы, им нужна наша помощь. Значит, он будет вынужден отдать нам то, что мы хотим.

– Не рассчитывайте на это, – посоветовал ей Фарадей. – Вы еще не убедились, насколько Манта умен? Возможно, он в состоянии сам найти решение, и тогда мы останемся в дураках. Нужно ковать железо, пока горячо – в смысле, пока он думает, что нуждается в нас.

Лайдоф сверкнула взглядом на Гессе, как бы желая убедиться, что и он, и этот проклятый документ все еще здесь. Потом, без единого слова, она поднялась с кресла и зашагала к двери.

Но не ушла, а остановилась там, скрестив на груди руки и сверля взглядом Фарадея.

И он, с неохотой вынужденный признать, что большего ему не добиться, сам уселся в командное кресло и включил вмонтированный в него микрофон.

– Судья Лайдоф не будет участвовать в наших переговорах, Манта, – сказал Фарадей, тщательно подбирая слова. – Ну, чем мы можем вам помочь?

– Я начну с вопроса Макколлам. Что вам известно о мельчайших частицах, несущих сообщения?

Макколлам непонимающе посмотрела на Фарадея и повернулась к своему микрофону.

– О чем?

– Дайте я соображу, – сказал Манта и замолчал. – ДНК… джанска… – с расстановкой добавил он на английском.

– А-а, – ответила Макколлам. – Да, знаю немного. Но не в деталях.

– Мне не нужны детали. – Манта снова перешел на речь джанска. – Вопрос: существуют ли крошечные… переключатели… в группах частиц, несущих сообщения?

Макколлам покачала головой.

– Не понимаю, Манта.

– Думаю, он говорит о генах, – вмешался в разговор Бич. – В словаре джанска нет такого слова, вот он и импровизирует.

– А, другое дело, – сказала Макколлам. – Но о каких крошечных переключателях он говорит? Постойте-ка! Манта, ты имеешь в виду генные триггеры? Гены, которые включают и выключают другие части кода, в зависимости от возраста, гормональных раздражителей или условий окружающей среды?

Манта, казалось, обдумывал услышанное.

– Да, – ответил он наконец. – У нас они существуют?

– Не знаю, – сказала Макколлам. – Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно протестировать гены джанска. Однако мне известно, что у большинства земных видов они есть.

– При чем тут земные виды? Мне нужно знать это относительно джанска.

– Может, подойдут гены вуука? – высказал предположение Спренкл.

– У нас они есть? – спросила Макколлам.

– На клетке зонда «Омега» остались следы крови вуука и кусочки ткани, – ответил Спренкл. – Мы были… – Он бросил взгляд на Фарадея. – Мы были на какое-то время отстранены от своих обязанностей, но кто-то наверняка взял образцы.

– В таком случае, наверняка был сделан анализ. – Пальцы Макколлам запорхали над клавишами. – Давайте взглянем… Так, вот оно. – Она замолчала, читая появившиеся на дисплее строчки.

– Мистер Миллиган, что там за ситуация? – спросил Фарадей негромко. – Манта один?

– Нет. Такое впечатление, будто с ним целая делегация. Судя по окраске, там Манта, Пранло с Драсни и Советник Латранесто.

Значит, это и впрямь официальные переговоры. Хорошо. Если они смогут разобраться до того, как Лайдоф придумает новые возражения…

– Нашла, – неожиданно сообщила Макколлам. – Парень, ты не ошибся. Их тут множество.

– Повторите, пожалуйста, – попросил Манта. – Некоторые слова плохо переводятся.

Фарадей нахмурился. Устройство, вживленное в искусственный спинной мозг Манты, должно все еще работать, позволяя ему разговаривать с людьми напрямую. Может, оно вышло из строя?

Или Манта просто забыл английский?

– Да, там есть генные триггеры, – сказала Макколлам. – В достаточной степени, чтобы при одном и том же коде получать разных животных, в зависимости от того, какие гены включены, а какие выключены. Варианты, типа кошки и собаки, а возможно, и с еще большими различиями.

– Понимаю. Не знаете, под воздействием каких факторов они вступают в работу? – спросил Манта.

– Давай посмотрим. – Макколлам снова защелкала по клавишам. – Судя по всему, влияют некоторые виды излучения. Не уверена, в какой части спектра.

– Только не микроволны и не инфракрасное излучение, – высказал предположение Миллиган, изучая те же данные на своем мониторе. – Для этого требуется более высокий уровень модуляции энергии. Скорее всего, это рентгеновские лучи или даже что-то из более высокой области спектра.

– Нет, постойте секундочку. – Палец Макколлам замер на одной из строчек. – Похоже, инфракрасное воздействие тоже имеет место. Пункт 1557.

– Сейчас… – Миллиган поискал нужное место. – Вы правы. Дубина! Ну…

– Это не может быть другой участок спектра светового излучения? – спросил Манта. – Или весь спектр целиком?

Спренкл поймал взгляд Фарадея и пробормотал:

– Он подводит нас к чему-то. Это важно…

Фарадей кивнул.

– Вы, похоже, уже понимаете, что происходит, Манта, – сказал он. – Почему бы не сэкономить время и просто не сказать, в чем дело?

После небольшой паузы снова послышался знакомый рокот.

– С Центральной Линии исчезают многие виды животных и растений, – перевел компьютер. – А те, что остаются, братья исчезнувших.

– Братья? – пробормотал себе под нос Миллиган.

– Подобия, – подсказал Бич.

– По-моему, спектр светового излучения в центральной части Юпитера сокращается, – продолжал Манта. – Из-за его недостаточности крошечные выключатели не могут функционировать и братья перестают рождаться.

– Интересно, – пробормотал Спренкл. – Мутация как способ существования.

– Строго говоря, это не мутация, – поправила его Макколлам. – Генетический материал уже существует, просто дожидается, чтобы быть использованным. Все, что делает радиация, – это включает одни части кода и отключает другие.