Текст книги "Дар Юпитера"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Тимоти ЗАН
ДАР ЮПИТЕРА

Моему агенту, Расселу Галену, который нашел, как помочь Ахиллесу.

Пролог

Когда Джейкоб Фарадей окончательно стряхнул с себя сон, «Скайдайвер-7» наполняли мягкие звуки работающих приборов и грохот разыгравшейся снаружи бури. Прошло семь часов, но буря все еще ярилась, как бы испытывая на прочность толстый корпус атмосферного зонда. Однако добавился и новый звук: низкое, всепроникающее гудение.

– Добро пожаловать обратно на край вселенной, – приветствовал Скотто Чиппава Фарадея, возникшего в узком дверном проеме тесной кабины управления. – Рановато поднялся, а?

– Не спится что-то. – Фарадей неуклюже опустился в кресло и пристегнулся, вслушиваясь в слабое урчание своего экзоскелета. Он уже давно пришел к выводу, что противоперегрузочный костюм – отнюдь не подарок для пользователя, как рассчитывали его создатели, а постоянная и очень досадная помеха. Но, увы, передвигаться без него здесь, в непосредственной близости от Юпитера, при двух с половиной g, не представлялось возможным. – Как дела?

– Ничего не изменилось с тех пор, как ты ушел, – ответил Чиппава. – Ветер немного ослабел, но температура по-прежнему поднимается и уже перевалила за триста по Кельвину. Кофе?

– Конечно. Двойной, немного корицы и сливки.

– Ну да. Правда, на данный момент такого кофе не найти ближе чем… – Он бросил взгляд на один из дисплеев. – Ближе чем за сто тридцать километров вверх по вертикали от нас. Вперед, если желаешь.

– Не думай, что я не испытываю искушения. – Фарадей усмехнулся и развернул кресло к нагревательной нише, где при нулевом g стоял специальный кофейник. Значит, пока он валялся в постели, они опустились еще на сорок километров и таким образом проникли глубоко в тропосферу Юпитера – дальше, чем Кифер и О’Релли, согласно их последним отчетам. – Облачные слои уже позади?

– Да, ты их благополучно проспал, – усмехнулся Чиппава. – Не расстраивайся, увидишь на обратном пути.

– Конечно. – Фарадей постарался не вспоминать о микротрещинах, обнаруженных техниками в зонде Кифера и О’Релли после их внезапного падения. – Жду с нетерпением.

Последовала сложная процедура переливания кофе из кофейника при нулевом g в чашку также при нулевом g. Еще одна досадная помеха, увы, в равной степени неизбежная. В атмосфере Юпитера царили мир и спокойствие, почти как на заседании Совета Пятисот при обсуждении очередного бюджета, и наблюдатели на «Юпитере-Главном» сильно огорчались всякий раз, когда их прославленные подопечные проливали кофе на дорогущее электронное оборудование.

В особенности с учетом баталий по поводу финансирования, которые юпитерианский сектор вел сейчас на Земле. Совет Пятисот, это объединение самых влиятельных и богатых олигархов, заправляющих в Солнечной системе, неуклонно расширял границы человеческого присутствия, торопливо создавая новые форпосты еще до того, как были освоены предыдущие, с великим трудом завоеванные территории. Сейчас все их внимание было направлено на колонизацию лун Сатурна, и юпитерианские проблемы отошли на задний план.

– Между прочим, на «Главном» будут не в восторге, что ты на час сократил время сна, – заметил Чиппава. – Они очень требовательны в отношении соблюдения режима.

– А что я должен был делать, интересно? – возразил Фарадей и сделал осторожный глоток. По счастью, вкус растворимого кофе не мог испортить даже Чиппава. – Просто лежать и таращиться в потолок?

– Вот именно. – Чиппава пожал плечами. – Как и все остальные.

Фарадей презрительно фыркнул.

– Наверно, это молодость и идеализм виноваты. Не позволяют мне прохлаждаться, когда работы невпроворот.

– Ах, ну да, – усмехнулся Чиппава. – Я совсем забыл.

– Это возрастное, – успокаивающе сказал Фарадей. Как-никак Чиппаве было уже под пятьдесят. – Память отказывает в первую очередь.

– Да, но по крайней мере со сном у меня все в порядке.

Фарадей состроил гримасу.

– Стоит мне лечь, как сразу же возникает чувство, будто на груди сидит борец сумо. Как тут уснешь?

– Привыкнешь, – заверил его Чиппава. – Где-то на пятом-шестом рейде.

– Если выдержу столько. Как давно появилось это гудение? – спросил Фарадей.

– Около двух часов назад, – ответил Чиппава. – На «Главном» думают, это ветер резонирует со связующим линем.

Фарадей непроизвольно поднял взгляд на потолок.

– Ужас какой-то. Ты когда-нибудь слышал про мост Такома-Нерроуз?

– Я изучал тот же курс физики, что и ты, – напомнил ему Чиппава. – И старых видео тоже нагляделся. Но это резонанс совсем другого рода.

– Надейся и верь, – сказал Фарадей, тайком постукивая ногтем по кольцу из полированного миртового дерева, подаренному матерью, когда он закончил среднюю школу. Не то чтобы он был суеверен или что-то в этом роде; однако зрелище трясущегося, раскачивающегося под порывами ветра и, в конце концов, разваливающегося на части моста навсегда запечатлелось в его памяти. – Надо полагать, они будут и дальше отслеживать этот процесс?

– Неужели нет, когда во все это снаряжение вбухано двести миллионов долларов? – Чиппава повел рукой по сторонам. – Не говоря уж о тебе и обо мне.

– Ну да.

Фарадей сделал новый глоток и пробежал взглядом по приборам. Наружная температура все еще поднималась, скорость ветра была вполне сносная, атмосфера состояла в основном из водорода с небольшой примесью гелия и метана. Давление на корпус…

Он вздрогнул и отвел взгляд. Давление составляло уже двадцать бар – эквивалент того, которое имеет место на глубине двухсот метров ниже уровня моря на Земле.

Конечно, для земного батискафа двести метров – сущие пустяки. Но земному батискафу не приходится иметь дело с высоким уровнем радиации и магнитным полем, способным развинчивать храповики на торцовом ключе.

Фарадей видел спецификацию «Скайдайвера», чья оснащенность была улучшена после падения Кифера и О’Релли, и понимал, какое огромное давление может выдержать корпус. И все же реальные сухие цифры показаний приборов заставляли его испытывать тошноту. Он поднес чашку к губам…

И в этот самый момент что-то врезалось в борт зонда.

– Мать твою… – выругался Чиппава и защелкал клавишами управления стабилизатором.

– Что это было? – ухитрился выдавить из себя Фарадей, чуть не подавившийся кофе.

Сработал рефлекс, он выпустил из рук отправившуюся в полет чашку и склонился над приборами, проверяя аварийное состояние корабля. Корпус цел; никакой утечки кислорода или топлива; вообще все оборудование в полном порядке.

– Мать твою… – повторил Чиппава, на этот раз почти благоговейно.

Фарадей поднял взгляд и…

Дыхание у него перехватило. По ту сторону прочного иллюминатора из оргстекла, прямо в лучах наружных огней зонда, появился некий материальный объект двухметровой длины. Он напоминал помесь дельфина с очень большой, очень толстой мантой и имел длинный раздвоенный хвост.

Это, несомненно, было живое существо. Прямо на глазах у Фарадея оно развернулось и полетело прочь сквозь взбаламученную атмосферу, ритмически ударяя хвостом. Спустя несколько мгновений в поле зрения показались еще два таких же существа и проследовали за первым.

Фарадей медленно повернул голову и посмотрел на Чиппаву, а тот уставился на него.

Первым заговорил Чиппава.

– Значит, Киферу не привиделось, – сказал он, стараясь придать голосу небрежное звучание.

Фарадей кивнул. В его сознании вспыхнули все накопленные за последние двадцать лет данные о пилотируемых и беспилотных зондах. На Юпитере не было жизни. Никакой.Ноль, ничего, ни проблеска. Все исследования, все эксперты придерживались этой точки зрения.

И все подняли на смех Кифера, утверждающего, что он видел в свете огней своего зонда…

– Нет, – откликнулся Фарадей. – Полагаю, не привиделось.

Чиппава как-то странно обмяк. Сервомеханизм его костюма тут же взвыл, и это, казалось, привело Чиппаву в чувство.

– Ну, – быстро заговорил он и застучал по клавишам радара, включая датчики на полное сканирование, – давай-ка выдай «Главному» на полную катушку, а я попытаюсь отследить эти штуки.

– Ладно.

Фарадею понадобилось сделать над собой усилие, чтобы заставить пальцы двигаться. Что бы ни проплыло мимо зонда, это «что» проявило вежливость – или, наоборот, бестактность, – сообщив о своем присутствии громким ударом по корпусу.

Уже одно это могло вылиться в очень серьезную проблему. По расчетам, «Скайдайвер» был способен выдержать достаточно большое, но постоянное давление, однако не резкий удар.

Фарадей застучал по клавишам, посылая летящему высоко над ними головному кораблю полный аудио– и видеоотчет о случившемся вместе с показаниями приборов. Потом, стараясь не обращать внимания на тошнотворное ощущение внутри, включил наружные камеры и занялся методическим осмотром корпуса.

Чиппава первым добился желаемого.

– Засек их, – сообщил он. – Четыре объекта по правому борту, удаляются от нас.

– А я думал, их три, – рассеянно ответил Фарадей. Его пальцы замерли – камеры обнаружили место удара. Выбоина была едва заметна, но все же она была.

И, глядя на изображение, он готов был поклясться, что видит следы зубов…

– Наверно, четвертого мы просто не заметили, – сказал Чиппава. – Постой-ка. Оказывается, их пять. Нет, шесть! Мать твою… – Он покачал головой. – Их тут целое стадо. Прямо как стадо китов.

– Или пираний, – откликнулся Фарадей. – Глянь-ка сюда.

Чиппава перевел взгляд на изображение на дисплее Фарадея.

– Вот так новость! Да, один из них врезался в нас.

– Посмотри внимательней, – настойчиво сказал Фарадей. – Может, у меня глюк, но это похоже на след зубов.

– Точно, глюк, – заявил Чиппава. – Станут они есть металл.

– А может, они им питаются, – сердито возразил Фарадей.

Зря Чиппава так бесцеремонно от него отмахнулся.

– Где, в атмосфере Юпитера? – фыркнул Чиппава. – По-твоему, тут плавают деревья, на которых растет металл?.. Ох, господи!

– Что такое? – Фарадей тут же развернулся к своему дисплею, принимающему изображение с наружных сканеров.

И почувствовал, как по коже побежали мурашки. Этих толстых мант и вправду оказалось целое стадо. Никак не меньше двух дюжин.

Все они сгрудились вокруг двух еще более крупных объектов. Если верить радару, каждый был размером с хорошенький маленький загородный дом.

Комментарий Чиппавы на такое развитие событий, без сомнения, оказался бы весьма интересным, вот только дать его он не успел. В тот момент, когда мозг Фарадея анализировал размеры этих новых объектов, зонд накренился и относительно тихое гудение внезапно переросло в резкий вой.

– Что?.. – закричал Фарадей.

– Что-то ударилось о линь, – ответил Чиппава. – Вон там, смотри!

Фарадей вытянул шею. За стеклом иллюминатора проплыла еще одна толстая манта. В отличие от остальных за ней тянулся ярко-желтый туманный шлейф.

– Она не только врезалась в нас. – Тошнотворное ощущение в животе Фарадея заметно усилилось. – Она и сама поранилась.

– Похоже на то, – согласился Чиппава. Манта вышла из зоны видимости. – Ну-ка, посмотрим. – Он протянул руку к клавише наружного наблюдения…

Внезапно зонд с силой швырнуло в сторону.

Фарадею пришлось вцепиться в пульт; кресло ушло из-под него, но тут же снова садануло его под зад. По краю сознания прошла в высшей степени неуместная сейчас мысль: как там его кофейная чашка? Не пролилось ли ее содержимое? Последовал новый толчок, на этот раз с другой стороны, и затем третий, откуда-то сверху. Всего в нескольких сантиметрах от иллюминатора проскользнуло что-то, похожее на серую, всю в буграх стену. Еще один удар сверху, сильнее, чем предыдущие…

Живот у Фарадея скрутило; кресло ушло из-под него и на этот раз не вернулось. Линь, связывающий их с головным кораблем, оборвался, и зонд перешел в состояние свободного падения.

– Поплавки! – заорал Чиппава. Фарадей уже сорвал защитный чехол.

– Да, поплавки, – повторил он и нажал кнопку. Послышался грохот взрыва. К вою ветра снаружи добавился мощный свист; это резервуары со сжатым гелием начали вбрасывать свое содержимое в резиновые понтоны зонда. Фарадей затаил дыхание…

И тут «Скайдайвер» завалился на правый бок; живот Фарадея скрутило со страшной силой.

– Неисправность! – рявкнул он, чувствуя, как его ребрами прижало к подлокотнику кресла, и шаря взглядом по аварийному дисплею. На экране вспыхнули ярко-красные буквы. – Резервуар по правому борту заблокирован. – Из воротника костюма выскользнула поддерживающая планка и остановилась сбоку от головы Фарадея, чтобы ослабить напряжение, которое он испытывал в связи с изменением положения шеи. – Гелий не поступает в поплавок.

– Наверно, в вентиль попала вода, – мрачно сказал Чиппава, висящий в своем кресле прямо над Фарадеем. – Даю вспомогательный.

Фарадей зажал уши, чтобы не слышать шипения гелия, но эта мера предосторожности оказалась излишней. Красные буквы по-прежнему полыхали на экране.

– Вспомогательный также неисправен, – сообщил Чиппава. – Черт бы побрал эту воду! Похоже, она проникла в трубопровод, не только в вентили. Гелий заморозил ее на выходе, теперь там ледяная пробка.

Они по-прежнему продолжали падать.

– Можно что-нибудь сделать? – спросил Фарадей. Чиппава покачал головой, насколько позволяла поддерживающая планка его костюма.

– Не-изнутри. Раньше или позже лед сам растает… Снаружи свыше трехсот по Кельвину. – Он задумчиво поджал губы. – Вопрос: когда именно? Будет ли к тому времени нам от этого прок?

Фарадея неудержимо тошнило, и не только от ужасной силы тяжести. Они находились уже слишком глубоко, чтобы можно было рассчитывать на помощь со стороны головного корабля. И продолжали падать.

И чем глубже они погружаются в атмосферу, тем сильнее она будет сдавливать единственный работающий поплавок с гелием, уменьшая и без того недостаточную плавучесть, что еще больше ускорит падение. А второй поплавок, даже если он в конце концов разморозится, из-за того же возросшего атмосферного давления сможет раздуться лишь на самую малость.

Законы физики неумолимы. Согласно их холодной реальности, Фарадей и Чиппава фактически были уже мертвы.

Их просто сплющит, вот чем все кончится. Наружное давление раздавит хрупкие стены кабины, раздробит металл на тысячи кусков, которые вопьются в тела пилотов подобно шрапнели.

А следом на них обрушится вся тяжесть атмосферы Юпитера; кости треснут и сломаются, а черепа разлетятся, словно пустая яичная скорлупа. Они погибнут, расплющенные…

Погибнут, расплющенные…

Фарадей поднял взгляд на товарища, ожидая увидеть на его лице отражение собственного страха.

Однако никакого страха там не было. Чиппава сосредоточился на своем пульте, по-видимому и думать не думая о роковой судьбе, надвигающейся на них с неотвратимостью скорого поезда.

И в это растянувшееся до бесконечности мгновение Фарадей возненавидел Чиппаву. Возненавидел за мужество и профессиональное хладнокровие. Возненавидел за способность игнорировать страх и опасность.

Возненавидел за двадцать лишних лет, которые по сравнению с ним Чиппава прожил на свете и оценить вкус которых Фарадей теперь был лишен навсегда.

– На подходе еще один, – сказал Чиппава сквозь вой ветра. – Около восьми метров длиной… Похож на торпеду.

– Мы падаем! – закричал Фарадей. Нет, деревянное миртовое кольцо не принесло ему удачи. Он вот-вот умрет. Они оба вот-вот умрут. – Черт возьми, какая разница… – Он замолчал, получив еще один сильный удар под ребра. – Что происходит?

Фарадей зашарил взглядом по приборам, но никаких сообщений о неисправности не увидел.

– Не знаю, – ответил Чиппава. – Это… Ох, парень!

Фарадей поднял взгляд, и дыхание у него перехватило.

Серая стена вернулась, только на этот раз она скользила вдоль зонда до тех пор, пока не стал виден глаз.

Пристально, неотрывно глядевший на них сквозь стекло.

Фарадей вытаращился в ответ; внезапно вой ветра, и возрастающее давление, и даже тот факт, что фактически он уже мертвец, – все это отошло на второй план. Глаз был большой, очень черный, либо вообще без зрачка, либо весь представляющий собой один огромный зрачок. Глаз, способный впитывать излучение в широком диапазоне электромагнитного спектра, понял Фарадей, использовать каждый проблеск света, чтобы видеть в глубинах атмосферы Юпитера. Глаз окаймляло что-то похожее на многоугольные грани, хотя он мало напоминал сложный глаз насекомого.

И наподобие того, как это происходит в хрестоматийной оптической иллюзии, когда утка неуловимо превращается в кролика и обратно и невозможно понять, кто именно перед тобой, Фарадей не мог решить, как правильно охарактеризовать выражение, с каким смотрело на них неизвестное существо, – чистый интерес, сочувствие или злоба.

Или, может быть, это было всего лишь его воображение. Или его надежда. Или его страхи. С трудом обретя голос, он спросил:

– Может, помахать ему?

– Или попросить доставить нас к их вожаку, – ответил Чиппава. – Сканирование… Черт, это создание имеет сложное внутреннее строение.

– Насколько сложное? – Вопреки собственному желанию Фарадей начал проявлять интерес.

– По крайней мере, сравнимое с нашим. Хотелось бы разобраться в биохимии того, кто целыми днями плавает в водороде и метане… Слышишь?

– Да.

Фарадей нахмурился. Скребущий звук исходил откуда-то снизу.

– Вот почему наше падение остановилось? – спросил Фарадей. – Оно удерживает нас?

– И да, и нет, – ответил Чиппава, обежав взглядом дисплеи. – Мы все еще падаем, только не так быстро.

– Но оно разумно. – Фарадей снова перевел взгляд на немигающий глаз. – И оно поняло, что мы тоже.

– Может быть. – Чиппава явно не спешил с выводами. – Я бы определенно сказал, что оно любопытно. Но ведь и котята тоже.

– Оно разумно, – настаивал Фарадей. – При таких-то размерах не может быть иначе.

– Ну, как говорится, не в размерах дело, – усмехнулся Чиппава. – Последний носорог, которого я видел, не читал лекций по теории кварков. Как бы то ни было, это все разговоры, а на практике…

– Что ты имеешь в виду? – спросил Фарадей.

Если создание разумно, оно, без сомнения, сообразит, что они, так сказать, нездешние. И, возможно, доставит их в верхнюю часть атмосферы…

– Во-первых, мы все еще падаем, – ответил Чиппава. – Это означает, что даже с одним работающим поплавком мы слишком тяжелы для него. И, во-вторых, – он сделал жест в сторону дисплея наружного обзора, – у нас новые гости.

У Фарадея отвалилась челюсть. Разглядывающее их создание было не таким уж маленьким, где-то восьми метров в длину. Те два, вокруг которых вдали сгрудились мелкие «рыбешки», достигали размеров среднего загородного дома.

Но судя по двум пятнышкам на радаре, движущимся в сторону зонда из глубины атмосферы, к ним приближались существа с размерами совсем иного порядка. Продолжая то же сравнение, можно сказать, что они напоминали огромные товарные склады…

Внезапно ручка кресла снова ушла из-под Фарадея. Подняв взгляд, он заметил радиолокатор, оторвавшийся от зонда и уходящий вверх сквозь бурлящую атмосферу.

«Скайдайвер» опять перешел в состояние свободного падения.

Секунда за секундой неумолимо убегали прочь. К вою ветра добавились новые поскрипывания, и, судя по индикатору глубины, их зонд уже перекрыл рекорд погружения Кифера и О’Релли.

Теоретически они сейчас находились почти на пределе давления, которое был способен выдержать корпус зонда. Мало того, что им вскоре предстояло умереть, с горечью подумал Фарадей, они в точности будут знать, на какой отметке шкалы это произойдет.

В свете наружных огней что-то быстро промелькнуло за иллюминатором.

– Что это?

– Новое тридцатиметровое чудо, – ответил Чиппава. – Я успел заснять его, когда он проплывал мимо.

Затерявшись в собственных мрачных мыслях, Фарадей и думать забыл о «товарных складах», прибывших вслед за Черноглазом, как он окрестил заглянувшее к ним в зонд существо.

– Что-нибудь стоящее? – Он попытался заставить себя проявить хоть какой-то интерес.

– Я бы сказал, мы нашли верхнее звено пищевой цепи, – ответил Чиппава. – Посмотри-ка… У него снизу свисает целая гроздь этих похожих на мант созданий.

Словно прилипалы на акуле, с содроганием подумал Фарадей, ожидая, что «товарный склад» вот-вот разорвут на куски.

– Выходит, мелкота выступала в роли охотников?

– Может быть.

За иллюминатором что-то двигалось в свете огней, поднимаясь из глубины…

«Скайдайвер» внезапно остановился, и Фарадея с силой прижало к ручке кресла. Несколько мгновений он просто беспомощно лежал, вглядываясь в коричневато-серую массу за стеклом. Потом, словно выполняя скучную обязанность, «Скайдайвер» перевернулся и занял правильную позицию.

– Мы добрались до самого низа? – спросил Фарадей.

Еще не договорив до конца, он осознал глупость собственного вопроса. Никакого «низа» или даже чего-то в этом роде не существовало применительно к газовому гиганту, каковым был Юпитер. Может, где-то далеко-далеко под ними и есть какая-то твердая сердцевина, скажем, из замерзшего водорода, но «Скайдайвер» погибнет задолго до того, как приблизится к ней.

Ответ на вопрос, что произошло, напрашивался сам собой. Пугающий ответ.

Они уперлись в «спину» Хищника Номер Два.

– Мы все еще опускаемся, – проворчал Чиппава. – Они могли бы быть и поделикатнее. Не такие уж мы и тяжелые, особенно с одним поплавком.

– Наверно, все-таки тяжелые, – откликнулся Фарадей, глядя в иллюминатор и потирая шею.

Еще за мгновение до удара у него создалось впечатление, что кожа у хищника какая-то… бугорчатая, но только сейчас, имея возможность внимательно приглядеться к ней, он понял, что она не просто бугорчатая.

Вся кожа была покрыта множеством выступов и рубцов самой невероятной величины и формы и, скорее, напоминала заснеженное поле с наметенными ветром странными, причудливыми сугробами. Одни бугры были низкими и плоскими, другие – длинными и узкими, поднимаясь над телом метров на восемь-девять, словно стволы деревьев с обрубленными ветвями.

Нет, решил Фарадей. Не стволы деревьев. Словно торпеды или ракеты, установленные под немыслимыми углами.

Внезапно дыхание у него перехватило. Торпеды?

– Скотто…

– Что? – спросил Чиппава.

– Вон тот бугор, видишь? – медленно произнес Фарадей. – Высокий, в самом центре. На что он, по-твоему, похож?

– На бугор. – В голосе Чиппавы послышались нетерпеливые нотки. – Намекни хоть, что ты имеешь в виду.

– Помнишь существо с большим глазом? – спросил Фарадей. – Тебе не кажется, что по форме оно похоже на эту штуку?

– Да, но… – Чиппава замолчал, наклонившись поближе к иллюминатору. – Но это же просто кожа, такая же, как и везде. Кожа хищника. Разве не так?

– Это выглядит… – Горло у Фарадея перехватило. – Как будто кожа просто наросла на такое же существо…

Они молча уставились друг на друга. Затем оба одновременно повернулись к своим пультам.

– Нижние камеры темные, – сообщил Фарадей, скользя взглядом по дисплеям. – Передние… Может, связь нарушилась во время удара?

– Проклятье! – воскликнул Чиппава. – Посмотри на иллюминатор. – Начиная с нижнего края коричнево-серая пелена медленно ползла по стеклу. – Оно обволакивает наш зонд. Эта кожа нарастает на нас.

Фарадей облизнул пересохшие губы. С трудом оторвавшись от иллюминатора, он взглянул на индикатор давления.

По крайней мере, здесь ситуация хуже не стала.

– Давление устойчивое. Кожа сжимает нас не сильнее атмосферы планеты.

– Звучит не слишком успокаивающе, если хочешь знать мое мнение, – мрачно отозвался Чиппава. – Думаю, она уже наросла на весь корпус. Черт… основной двигатель отключился, мы перешли на резервный. Кожа, наверно, перекрыла все датчики.

Фарадей состроил гримасу. Зонды, предназначенные для исследований атмосферы, всегда строились по одному и тому же принципу: если что-то окажется в непосредственной близости от корпуса зонда, компьютер не позволяет двигаться в этом направлении. Теперь, когда «что-то» оказалось вокруг них, все двигатели попросту отключились.

– Черт бы побрал эту защитную блокировку, – пробормотал Фарадей.

– Ну, мы, похоже, завязли, – слишком рассудительно, на взгляд Фарадея, заметил Чиппава. – Включать турбиновинтовые двигатели – только ломать лопасти. Подождем.

Внезапно он склонился над пультом.

– Что? – с надеждой спросил Фарадей.

– Просто мысль мелькнула. Если немного подрегулировать сканер, может, удастся разглядеть, насколько толста кожа, обволакивающая все эти «обломки кораблекрушения».

– А-а… – только и сказал Фарадей, чувствуя, как тает проблеск надежды.

И еще. Теперь, когда Чиппава упомянул об этом, зрелище за стеклом иллюминатора и впрямь выглядело в глазах Фарадея, как обломки кораблекрушения. Дюжина кораблей, лежащих на дне мрачного океана и обтянутых странной подводной тиной.

– Что я должен сделать? – спросил он.

– Проверь ручное управление и посмотри, не можем ли мы включить хотя бы радио, – ответил Чиппава. – Если бы нам удалось пробиться сквозь этот суп, на «Главном» по крайней мере знали бы, что тут происходит. – Он еле заметно улыбнулся. – Может, хоть тогда до них дойдет, что мы как минимум достойны надгробной речи.

– В этом не сомневайся, – без улыбки ответил Фарадей.

Довольно долго оба работали в молчании. Тишину в кабине нарушали лишь попискивание приборов, вой ветра снаружи и – во всяком случае для Фарадея – громкий стук сердца.

К тому времени, когда они закончили, иллюминатор уже почти полностью затянула мутная пленка.

– Нам сквозь нее не пробиться, – сказал Фарадей. – Тут слишком плотная атмосфера. Я даже не ловлю сигналы корабля; но если бы я их и слышал, они бы уж точно ни черта не слышали нас. Как у тебя дела?

– Так себе, – ответил Чиппава. – Толщина кожи примерно тридцать сантиметров. Тот же самый материал, что и вокруг мумии по соседству, хотя и не такой толстый. Но…

– Постой-ка, – прервал его Фарадей. – Какой еще мумии?

– Большой такой, – ответил Чиппава. – Наружное сканирование показывает, что внутреннее строение у нее точно такое же, как у того существа, которое тут шныряло недавно.

– И его структура цела? Не разложилась и не переварена или что там еще с ней можно сделать?

– Насколько я могу судить, нет, – ответил Чиппава. – Отсюда вывод первый, обнадеживающий: по крайней мере, нас не съедят или не проглотят живьем. Вывод второй: обволакивающее нас «тесто» не такое толстое и прочное, как в остальных случаях. – Он кивнул на иллюминатор. – Это означает, что если трубопровод по правому борту, по которому поступает гелий, прочистится достаточно быстро и если мы находимся еще не так глубоко, чтобы поплавок смог разблокироваться, у нас есть шанс вырваться отсюда.

– Слишком много «если», – с сомнением отозвался Фарадей. В его сознании всплыл образ: видео времен золотого века кино под названием «Пиноккио», которое он часто смотрел вместе с братьями; там герои оказались в ловушке в животе гигантского кита. Как они выбрались оттуда? Он не мог вспомнить. – Допуская, что все так и будет, как, по-твоему, мы сделаем это?

Последний чистый участок иллюминатора исчез под коричнево-серой пленкой.

– Не знаю, – признался Чиппава. – Например, с помощью электрического разряда, если сможем добиться достаточно высокого напряжения. Или используем кислоту одной из наших топливных камер.

– Или огонь, – сказал Фарадей. Да, точно: те, в животе кита, разожгли костер. – Не забывай, основная часть этого супа – водород. Если бы мы смогли извлечь достаточно кислорода из наших баллонов, то наверняка смогли бы разжечь симпатичный маленький костерок.

Чиппава негромко присвистнул.

– И поджарить самих себя. Но все лучше, чем ничего. Давай посчитаем, без какого количества кислорода мы сможем обойтись… – Он резко смолк – кресла под ними вновь пошли вниз.

– Мы опять падаем, – заметил Фарадей и посмотрел на индикатор глубины. Вопреки ощущениям в животе и внутреннем ухе, индикатор показывал прежнюю величину. – Что же тогда?.. А-а, понятно!

– Это кожа, которая нас обволакивает, – сказал Чиппава. – Она блокирует приборы. Но зато в какой-то мере защищает нас.

– Если мы проваландаемся слишком долго, то вообще не сможем вырваться, – возразил Фарадей. – Какой смысл оказаться на свободе, если спустя мгновение тебя раздавит?

Чиппава скорчил гримасу.

– Да. Смысла нет.

– И потом, раз индикатор глубины не работает, мы не в состоянии определить, опустились ли мы достаточно низко и имеет ли смысл рваться наружу, – добавил Фарадей. – Мы даже не знаем, на какой глубине находимся.

– Возможно, я смогу выяснить что-то с помощью наружного сканирования, – сказал Чиппава. – А ты пока подсчитай, сколько кислорода мы можем потратить.

В кабине снова воцарилась тишина. Окутывающий зонд кокон заглушал даже вой ветра снаружи, от чего становилось совсем жутко.

Фарадей настолько углубился в свои расчеты и невеселые мысли, что не сразу обратил внимание на грохот, доносившийся откуда-то снизу.

Он замер, прислушиваясь. В каком-то смысле новый звук напоминал завывания неугомонного ветра, то стихающие, то вновь делающиеся громче. Но звук был ниже и, пожалуй, тонально богаче, чем если бы это был просто ветер.

И чем дольше Фарадей вслушивался, тем, как ему казалось, явственнее различал отдельные слова…

– Скотто? – пробормотал он.

– Да, – ответил тот. – Не уверен, но, по-моему, они говорят друг с другом.

По спине Фарадея пробежал холодный озноб.

– Они?

– Они. – Чиппава жестом указал на дисплей внешнего обзора.

Изображение выглядело расплывчатым и нечетким – словно смотришь сквозь толстый слой желе. И все же оно было достаточно ясным. Просматривалось как минимум двадцать таких же бугорчатых созданий, одни плавали туда и обратно, другие висели на одном месте. Напрягая слух, Фарадей мог слышать доносившиеся снаружи грохочущие раскаты; по крайней мере, тогда, когда их не заглушали те, которые издавало поглотившее их создание.

Словно беседа за круглым столом. И судя по тому, куда были повернуты их «лица», не вызывало сомнений, что является предметом этой беседы.

«Скайдайвер».

С трудом обретя голос, Фарадей спросил:

– Значит, это они наделены разумом? Не «торпеды»?

– Возможно, разумны и те, и те, – ответил Чиппава. – А может, никто из них, и это просто групповой брачный танец или что-нибудь в этом роде.

Неприятное ощущение во внутреннем ухе Фарадея снова дало о себе знать.

– Мы движемся, – сказал он, пытаясь разобраться в том, что чувствует. На дисплее внешнего обзора изображения поползли вниз. – Движемся… вверх?

– Похоже на то, – ответил Чиппава, изучая показания приборов. – Да, так оно и есть: мы поднимаемся.

– А что там с правым «поплавком»?

Чиппава сделал беспомощный жест.

– Пока мы «внутри», сказать ничего нельзя. Вот если вырвемся, тогда станет ясно, заработал он или нет.

– Так я и думал, – сказал Фарадей. – По моим подсчетам, кислорода у нас хватит, чтобы устроить небольшой пожар минут на двадцать. Но это если мы сможем сжигать его понемногу.