Текст книги "Дар Юпитера"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Глава 22

Без особых происшествий они продолжали плыть точно на юг еще на протяжении шести недель, лишь изредка сворачивая, чтобы избежать встречи с хищниками или в поисках еды.

Поначалу неугомонный шум в правом ухе раздражал Манту. Потом ему пришло в голову – а может, устойчиво дующий справа ветер повредил ему слух, тем самым сделав более уязвимым для снующих с этой стороны хищников? Сейчас, когда путешествие продолжалось уже так долго, он практически не замечал шума.

В основном они держались Уровня Четыре, гораздо ниже стад джанска, изредка проплывающих над ними. Время от времени им попадались одинокие Защитники, Воспитательницы и плавающие парами или группами Советники. Когда Гринтаро сворачивал в сторону в поисках еды, это всегда происходило таким образом, чтобы полностью исключить возможность непосредственного контакта с другими джанска. То ли потому, что Защитник не хотел тратить время на пустую болтовню, то ли из-за нежелания иметь дело с «нецивилизованными» существами, которые, по его понятиям, только и обитали в таком удалении от Центральной Линии.

Чем дальше они заплывали на юг, тем чаще им попадались бролка. И хотя в их присутствии хищники нападали реже, но совсем без этого не обошлось. По крайней мере четыре вуука подплывали поближе, приглядываясь к путешественникам, хотя только у одного из них хватило глупости попытаться напасть. А однажды ночью на них набросилась маленькая стайка неизвестных Манте хищников размером с сивра. Конечно, в обоих случаях присутствие опытного Защитника свело эти столкновения всего лишь к мелким досадным неприятностям, и тем не менее в последнем случае Манта вышел из боя с сувениром в виде двух новых выступов на плавниках.

И опять люди не предупредили его о готовящихся нападениях. По-видимому, они полностью сбросили его со счета.

По ходу путешествия менялся не только растительный и животный мир, но и интенсивность солнечного света. В тех нижних слоях, где пролегал их путь, он всегда был тусклым, пригашенным слоем далеких облаков, но сейчас падал несколько под другим углом и стал заметно слабее. Манта попытался вспомнить, имел ли Юпитер какой-то угол наклона своей оси, в результате чего на одном из его полюсов должен был бы царить вечный мрак. Однако если эта тема и поднималась во время земных занятий, то сейчас он ничего не смог вспомнить.

Одно не вызывало сомнений – от экватора до южного полюса было добрых два года пути в том темпе, в котором они двигались. Надо полагать, Гринтаро не собирался заплывать так далеко.

Еще одна интересная особенность состояла в том, что, хотя солнечный свет постепенно слабел, воздух вокруг делался заметно теплее. Манта вспомнил, что примерно тот же эффект он наблюдал во время путешествия на север, но тогда рядом все время толклись Белтренини и ее друзья, и у него не было времени провести сколько-нибудь серьезные наблюдения. Потом, покинув их и плывя к Центральной Линии, он решил, что ему тепло просто из-за высокой скорости передвижения.

Однако сейчас ничего этого не было, и тем не менее постепенно становилось теплее.

Может, здесь сильнее сказывается излучение ядра планеты? Что же, вполне возможно. Из своих бесед с Макколлам Манта знал, что глаза и тела джанска способны воспринимать весь спектр электромагнитных излучений – в том числе и тепловых, – начиная от высокочастотных радиоволн и кончая гамма-радиацией. Он также помнил, что из-за высокой скорости вращения Юпитер заметно сплющен на уровне области экватора. Это означало, что, чем дальше они заплывали в сторону полюса, тем ближе оказывались к центру планеты.

И все же это плохо объясняло столь значительный подъем температуры. Значит, влияет какой-то другой фактор? Может быть, нечто искусственное, испускающее свое собственное излучение или хотя бы тепло?

К примеру, звездолет?

Пугающая мысль. Хотя казалось абсурдным предполагать, что Латранесто и другие Советники могли отправить его в путешествие в такие края, где он случайно мог увидеть их самую важную, бесценную тайну.

В то же время Манта понимал, что с их точки зрения это могло иметь смысл. Советники, Лидеры и Мудрые наверняка полагали, что люди связываются со своим разведчиком, которым стало для них дитя человеческое. Пусть последняя атака людей и была отбита, лидеры джанска слишком хорошо знали их, чтобы понимать – это еще не конец. Может, они решили, что лучший способ действий состоит в том, чтобы исполнить просьбу людей, отдав им звездолет для изучения, в надежде, что они сдержат слово и вернут его.

И он никак не мог выкинуть из головы, как во время расследования они под конец пытались разобраться, остается ли он еще человеком. Манта отрицал это, но было совершенно очевидно, что, по крайней мере, Латранесто его слова не убедили.

Рейми тогда огорченно забил хвостом. Это прозвучало как тонкое оскорбление, учитывая, что он уже сказал им, что больше не работает на людей. Однако гораздо важнее было другое: неужели джанска так плохо разбираются в бизнесе. Латранесто и остальные должны были попытаться хоть что-то выторговать себе за звездолет, а не просто взять и отдать его. Какую-то гарантию, хотя как этого добиться на практике, Манта не представлял. Путь шантажа и вымогательства был не для них, да и вообще никогда ни к чему хорошему не приводил.

Не раз и не два у него возникала идея обсудить проблему с Гринтаро и Виркани, но всегда что-то останавливало его. Ясное дело, Латранесто приложил усилия, чтобы держать все в секрете от него, и они будут не в восторге, если выяснится, что он сам догадался.

Тем не менее само понимание того, что ему предстоит увидеть, вносило свежую струю в монотонность их путешествия. Теперь он внимательнее изучал все, что им встречалось на пути, – животных, растения, каждого оказавшегося в поле зрения джанска: не выполнял ли он обязанности охранника? В общем, старался не пропустить признаков того, что они приближаются к цели своего путешествия.

И все это привело к тому, что когда их путешествие внезапно закончилось, его взгляд был устремлен совершенно не в ту сторону.

– Долго нам еще? – спросил Манта во время очередной трапезы.

Сегодня опять была новая для него еда: пряное на вкус растение оранжевого цвета, которое, по словам Виркани, называется клофтис.

– Ты имеешь в виду – сегодня? – проворчал Гринтаро, с видимым отвращением обгрызая побеги. Поначалу, когда они наткнулись на клофтис, он выразил свое отрицательное отношение к нему и заявил, что нужно поискать что-нибудь более съедобное. Однако Виркани была голодна, не хотела ничего искать, и они остались тут. – Наверно, все зависит от того, сколько времени мы без толку проторчим здесь.

– Успокойся, недолго, – сказала Виркани и обратилась к Манте: – Ну, как тебе клофтис?

– Неплохо. – Манта откусил очередной кусок.

В последнее время Виркани усиленно интересовалась его мнением относительно новых растений, которые им попадались. То ли вопросы еды вообще сильно волновали ее, то ли это был просто полюбившийся ей способ менять тему разговора.

– Я его обожаю, – продолжала она, обгрызая растение. – Хотя, конечно, о вкусах не спорят. – Она снисходительно взмахнула хвостом в сторону Гринтаро.

– Вы что, часто бывали здесь раньше? – прозондировал почву Манта. – Я хочу сказать, это растение не попадается на Центральной Линии.

– Случалось несколько раз, – ответил Гринтаро.

В его голосе внезапно возникли странно настороженные нотки.

– Советники, Лидеры и Мудрые иногда посылали нас в северные и южные регионы, – небрежно пояснила Виркани. – Что до меня, я предпочитаю юг. Здесь еда лучше.

– И еще тут теплее? – закинул удочку Манта. Гринтаро бросил на него странный взгляд.

– Теплее?

– Да, теплее, – стоял на своем Манта, переводя взгляд с одного на другую. Он рассчитывал, что они выскажут свое мнение по этому поводу, но на их физиономиях читалось лишь неподдельное изумление. – Разве здесь не теплее, чем в северных регионах?

– Что-то не замечала, – ответила Виркани.

– И я тоже, – поддакнул Гринтаро.

– Но здесь же явно теплее, чем на Центральной Линии, – упрямо сказал Манта. Не вообразил же он это, в самом деле? – Правильно?

– Если ты так считаешь, – раздраженно заметил Гринтаро. – Послушай, это просто нелепо. Виркани?

– Наверно, – со странным оттенком неохоты откликнулась та. – Да, согласна.

Манта состроил гримасу. Пока что его теория не подтверждалась. Либо потепление объяснялось не присутствием поблизости звездолета, а чем-то еще, либо эти двое были прекрасными актерами.

А может, ему и впрямь все только казалось.

– Хорошо. Ты наелся, Производитель? – спросил Гринтаро.

– Да, – ответил Манта. – Пошли.

– Не стоит торопиться только потому, что Гринтаро невтерпеж, – посоветовала ему Виркани. – Если ты не наелся, так и скажи.

– Нет, все в порядке.

– Потому что мы теперь не скоро сможем поесть, – объяснила она. – Я хочу быть уверена, что ты сыт.

– Да сыт я, сыт. – Манта с сомнением посмотрел на нее. Сначала она интересуется, нравится ли ему вкус пищи, теперь расспрашивает, наелся ли он как следует. Его собственная мать не проявляла такой заботы. – Действительно. Я съел достаточно.

– Ну и хорошо, – странно напряженным тоном сказала она.

Заработала плавниками и поплыла вверх, оказавшись над ним. Манта откусил последний кусок клофтиса…

И едва не задохнулся, когда, со свистом выпустив из плавательных пузырей воздух, она обрушилась прямо на него.

– Эй! – завопил он, чуть не задохнувшись, когда последний кусок растения проскочил не в то горло. – Что ты делаешь?

– Мне очень жаль, Манта. – Голос Виркани звучал глухо, а сама она продолжала всей своей массой давить на него, погружаясь вместе с ним в глубину атмосферы. – Правда, жаль.

– Хватит, это вовсе не смешно, – запротестовал Манта, извиваясь из стороны в сторону и пытаясь выбраться из-под нее.

Припомнилось, как когда-то Белтренини проделала тот же самый трюк.

Но Белтренини просто забавлялась, а тут… В голосе Виркани звучала мрачная решимость, и в душе Манты вспыхнул страх. Он заерзал сильнее…

– Не вертись. – Гринтаро пихнул его плавником в бок, чтобы тот не рыпался. Он опускался рядом с ними, помогая удерживать Манту на месте, в пустом пространстве между животом Виркани и ее плавниками. – Тебе же хуже будет.

– Что значит – «мне хуже будет»? – Нет, это не путешествие с Белтренини, это что-то совсем другое. Глубина, но что? – Пожалуйста, перестаньте. Что происходит?

Никакого ответа. Только тяжесть навалившегося на него тела Виркани и жесткий нажим плавника Гринтаро.

Они миновали нижнюю часть Уровня Четыре и углубились в Уровень Пять. Манта продолжал извиваться, однако чем ниже они опускались, тем меньше толку было от его попыток.

Пришлось на ходу перестроиться, и сознательным усилием воли он заставил свои мышцы расслабиться. Что бы ни затевали Гринтаро и Виркани, лучше поберечь силы и подождать удобного момента. По размерам каждый из них почти втрое превосходил его, и эта разница была не столь велика, как в случае с Белтренини.

И конечно, они не могли опуститься так глубоко, как Советница и ее друзья. Для Защитника и Воспитательницы Пятый Уровень является пределом, не намного глубже того, куда мог опускаться Производитель вроде Манты. Это означало, что его собственный плавательный пузырь не будет удерживать его на месте так прочно, как это было в случае с Белтренини. Что же, Глубина их возьми, они затеяли?

– Удержишь его? – спросил Гринтаро.

– Удержу, – ответил приглушенный голос Виркани. – Сделай все быстро, хорошо?

– Конечно.

Гринтаро отплыл от Манты и описал вокруг него широкий круг. Не спуская с него взгляда, Манта на пробу пошевелил плавниками.

Однако слова Виркани соответствовали действительности – ее вес не давал ему сдвинуться с места.

И все же, если ему удастся отвлечь кого-то из них, хотя бы всего на мгновение…

Гринтаро вернулся и остановился лицом к лицу с Мантой.

– Манта, дитя человеческое, во время проведенного расследования Советники джанска выслушали тебя, – нараспев произнес он; его грубоватый голос внезапно приобрел мрачновато-официальную окраску. – Под руководством Советников, Лидеров и Мудрых они вынесли тебе приговор.

– О чем ты? – запротестовал Манта, чувствуя, как внутри у него все скрутило от ужаса. – Какой приговор?

– Он гласит, что ты должен быть изгнан за пределы Центральной Линии, цивилизованной зоны джанска, – тем же голосом продолжал Гринтаро. – Без права когда-либо…

– Постой-ка, – оборвал его Манта. – Пожалуйста, подожди. Советник Латранесто не упоминал ни о каком наказании. Вы же были там и все слышали. Он сказал, что я могу идти.

– Не строй из себя идиота, – проворчал Гринтаро. – Ты что, и впрямь вообразил, будто избежишь наказания, совершив такие ужасные преступления против Производительницы Драскани, Производителя Пранрало и их так и не родившегося ребенка?

– Но я же все объяснил! – в отчаянии воскликнул Манта. – Это не моя вина на самом деле, нет.

– Приговор был вынесен, – не обращая на него внимания, продолжал Гринтаро. – И сейчас он будет приведен в исполнение.

Хлопая плавниками, он двинулся вперед. Обогнул Манту слева, открыл пасть…

– Постой! – Манта отпрянул от его ужасных зубов. – Пожалуйста. Что ты задумал? Ты ведь сказал «изгнание», так? Что же ты хочешь сделать?

– Гринтаро, – окликнул Защитника приглушенный голос Виркани.

– Что?

– Он в самом деле имеет право знать, – сказала она. – Не тяни, объясни ему.

Гринтаро с явной неохотой остановился.

– Ты изгнан с Центральной Линии, – сказал он. – Нам поручено сделать так, чтобы ты никогда не смог вернуться. Для этого, – он взмахнул хвостом в сторону головы Манты, – я собираюсь откусить тебе левое ухо.

На Манту словно обрушился удар молнии.

– Что? – не веря своим ушам, в ужасе спросил он.

– Ты будешь в состоянии выжить, – неестественно спокойным тоном продолжал Гринтаро. – Однако давление ветра на открытую ушную впадину будет вызывать боль, что не позволит тебе долго плыть на север. По крайней мере так долго, чтобы добраться до Центральной Линии.

– Я останусь с тобой до тех пор, пока рана исцелится, – добавила Виркани.

– Ты лишишься самого уха и всех его частей, скрытых под кожей, – сказал Гринтаро. – Будет больно, и за это я извиняюсь. Могу лишь обещать, что постараюсь действовать со всей возможной быстротой.

Манта тяжело задышал.

– Не делай этого, – умоляюще сказал он, безудержно стуча зубами. – Я не вернусь. Обещаю.

– Все пройдет легче, если не будешь дергаться. – Гринтаро снова поплыл вперед. – Будешь рыпаться, и я откушу больше, чем нужно. – Манта уже чувствовал головой его теплое дыхание.

Внезапно из глубин под ними что-то молниеносно метнулось вверх. Манта, завороженно глядя на открывшуюся пасть, ничего толком разглядеть не успел.

С криком боли Гринтаро дернулся и сложился вдвое, когда что-то пестрое с силой ударило его в живот. Он наполовину перевернулся на бок, молотя плавниками и хватая ртом воздух.

Манта удивленно разинул рот. Плохо различимое пятно обогнуло Гринтаро сзади и устремилось вверх. Что-то со свистом обрушилось на Виркани, и ее пронзительный визг слился с хриплым воем Гринтаро. Она наклонилась в сторону и…

С силой метнувшись в противоположном направлении, Манта выскользнул из-под нее и подскочил, словно младенец, только что вышедший из материнской утробы. Расправив плавательные пузыри, он со всей возможной скоростью устремился вверх.

Над головой Манты его спаситель тоже плыл вверх. Манта мельком заметил покрытые буграми и выступами быстро работающие плавники. Он попытался нагнать своего спасителя, но его мышцы все еще дрожали от пережитого, и он не только не смог ускорить свое движение, но даже начал постепенно отставать.

Тот, второй, по-видимому, заметил, что расстояние между ними увеличивается. Изогнувшись, он резко повернул в сторону Манты.

– Пошевеливайся! – закричал он. – Не до ночи же ты собираешься тут торчать?

Очень знакомый голос, и во второй раз за сегодняшний день Манта почувствовал, как горло сжалось от удивления, неуверенности и страха.

Это был Пранло.

Оставшуюся часть дня они плыли рядом в молчании, стараясь как можно дальше оторваться от прежних спутников Манты. Из предосторожности следовало помалкивать; что касается Манты, то после пережитого и при той скорости, которую приходилось развивать, у него просто не было сил на разговоры.

Оставалось надеяться, что молчание Пранло имеет то же самое объяснение.

Они плыли до самой ночи, а потом еще немного в темноте. И только потом Пранло подал знак остановиться.

– Ну и ну! – сказал он, тяжело дыша и борясь с порывами ветра. – Мне годами не приходилось плавать с такой скоростью. Приятно сознавать, что я еще способен на это. А как ты? В порядке?

– Дышать тяжело, – признался Манта, испытывая чувство неловкости и страха перед бывшим другом. – И плавники устали.

– Надеюсь, твои новые друзья пострадали больше, – с мрачным удовлетворением в голосе отозвался Пранло. Может, он тоже испытывал неловкость? – Я постарался влепить Воспитательнице хвостом по глазам. Не знаю, попал или нет.

– Ну, из Гринтаро ты точно вышиб дух, – сказал Манта, изо всех сил стараясь, чтобы это выглядело просто как разговор друзей. – Я как-то пару раз проделал такой трюк с вуука. Сработало что надо.

– Жаль, что я не видел выражения их физиономий. – Пранло подплыл поближе, чтобы взглянуть на левое ухо Манты. – Он ведь не успел ничего сделать?

– Нет, ты появился вовремя.

Манте страстно хотелось рассмотреть, что выражает лицо Пранло. Ночью здесь было не так темно, как на Центральной Линии, но все же света не хватало, чтобы составить впечатление.

Странно, что прежде он не замечал этой особенности здешних ночей. Но Гринтаро с такой скоростью гнал их вперед, что Манта обычно крепко засыпал с наступлением темноты.

– Ну, выглядит оно нормально. – Пранло снова отодвинулся. – Неплохо получилось, да. Не хотел бы я проделать весь этот долгий путь, а потом опоздать на пару мгновений. Драсни не простила бы мне такого исхода.

Сердце Манты болезненно повернулось в груди. Драсни.

– Она?.. В смысле?..

– С ней все в порядке, – сказал Пранло. – Когда я оставил ее, Драсни была еще слаба, но Воспитательницы заверили меня, что нет никакой опасности. Сейчас она уже наверняка здорова.

– По крайней мере физически, – пробормотал Манта. – Пранло… Я…

– Не переживай, – успокоил его Пранло. – Драсни рассказала мне, что произошло.

Манта вздрогнул.

– Все?

– Все. Порядок, Манта, успокойся.

Манта отвернулся от него. Даже при таком тусклом освещении у него не хватало духа взглянуть в глаза другу.

– Какой уж тут порядок, – сказал он, с трудом выдавливая застревающие в горле слова. – То, что я сделал, это… Не могу даже найти подходящего слова… – Он беспокойно забил хвостом. – Я все время думаю об этом с тех пор. – Хотелось бы знать, поймет ли его Пранло. – В моей жизни случилось много скверного, но я всегда был уверен, что это не по моей вине. По крайней мере, так мне казалось. Виноват был кто угодно или даже вся вселенная, но только не я.

– Однако на этот раз ты точно не был виноват, – заметил Пранло.

– Издеваешься, да? – Манта состроил гримасу. – На этот раз, впервые в жизни, я действительно не мог ничему помешать, но от этого мне даже хуже, чем когда я думаю обо всех своих прежних выходках, вместе взятых. – Он вздохнул. – И это как раз тот случай, когда нельзя ничего исправить.

– И именно за него тебя собирались наказать.

Манта содрогнулся, вспомнив о том, что едва не случилось.

И что непременно случится, если они когда-нибудь доберутся до него.

Пранло, по-видимому, рассуждал в том же направлении.

– Нужно соблюдать осторожность, – заметил он. – Они будут подкарауливать нас, как только эти двое вернутся на Центральную Линию и поднимут тревогу.

– Они будут караулить меня, – сказал Манта. – Если повезет, ты можешь проскользнуть мимо так быстро, что они тебя не опознают.

– Вероятно, – сухо ответил Пранло. – Но, увидев нас вместе, они тут же сообразят, что к чему.

– В таком случае нужно постараться, чтобы этого не произошло. – К Манте внезапно вернулась решимость. – Хочешь покинуть меня сейчас? Или подождешь до рассвета, чтобы не наткнуться на хищников…

– Потише, потише, – прервал его Пранло. – Подожди. Я не понял – кто кого собирается покидать? Разве мы не возвращаемся на Центральную Линию вместе?

– Конечно нет, – твердо ответил Манта. – Ты же сам сказал – если они увидят нас вместе, тебе придется туго. Кроме того, я изгнан и не могу вернуться назад.

Пранло презрительно шлепнул хвостом.

– Провались оно все в Глубину, – так же твердо заявил он. – Ты что, не помнишь, как нам с тобой всегда нравилось водить старших за нос? Мы спрячем тебя на Центральной Линии, и никто ничего не узнает. Кроме того, Драсни хочет увидеться с тобой. По-твоему, будет лучше, если мне придется провожать ее сюда?

Сердце Манты снова затрепетало в груди.

– Драсни не хочет видеть меня. Это невозможно после того, что я…

– Она знает, что ты сделал, – напомнил ему Пранло. – И еще ей известно то, о чем ты, похоже, забыл: что это была ее идея. И что в результате спасена жизнь десяти детей.

– Ну да, все верно, – с горечью сказал Манта. – И все это ценой ее чувства собственного достоинства, самоуважения – и ее ребенка. Да, конечно, оно того стоило.

– Она знала, чем рискует, – ответил Пранло. – И была готова заплатить любую цену.

– Но ее Малыш?..

– Чтобы ты знал, у нас уже есть двое детей, – резко ответил Пранло. – Подросток и Юноша. В следующий раз эта машина может захватить именно их.

– Выходит, она пожертвовала собой ради детей? – спросил Манта.

– Отчасти. А отчасти чтобы помочь уже захваченным детям. – Пранло ударил хвостом. – Но главным образом она сделала это ради тебя.

Мышцы Манты напряглись.

– Ради меня?

– В каком-то смысле ты тоже был пленником людей, как и дети, – ответил Пранло. – Она понимала это. Вообще-то я думаю, что ради этого одного она заплатила бы любую цену, даже если бы никто не захватил наших детей. Она сделала бы что угодно, лишь бы ты оказался свободен.

– Нет. – Хвост Манты возбужденно дернулся. – Это невозможно.

– Ладно, хорошо. Тогда кто из нас лжет, она или я?

Манта стиснул челюсти.

– Никто из вас не лжет. Просто ты по своей доброте искажаешь истину. Хочешь, чтобы я поверил, будто она… будто она не питает ко мне ненависти.

– Питает к тебе ненависть? – Пранло фыркнул. – Послушай, ты просто большой полосатый дурак. Кто, по-твоему, послал меня сюда приглядывать за тобой? Моя мать?

Манта резко развернулся к нему, не осмеливаясь поверить услышанному.

– Ты хочешь сказать, что она в самом деле не…

– Мы друзья, Манта, – сказал Пранло. – Все трое. Всегда ими были и всегда будем. Чтобы изменить это, потребуется нечто несравненно большее, чем достойные презрения интриги людей.

Манта проглотил ком в горле.

– Три мушкета, да?

– Вот именно. – Пранло зевнул. – И в данный момент, по крайней мере, один мушкет не против соснуть. А что скажешь ты?

– И я тоже. Хотя… Один последний вопрос. Как это ты ухитрился опуститься ниже Гринтаро, чтобы потом вдарить ему по животу?

– Что значит – «как ухитрился»? – Внезапно голос у Пранло стал совсем сонный. – Подплыл под него и расправил свои плавательные пузыри. Откуда, откуда, а снизу он никак не ожидал нападения.

– Нет, я не о том, – настойчиво добивался ответа Манта. – Мы ведь Производители, так? А считается, что Производители не могут опускаться ниже Уровня Четыре.

Пранло снова зевнул.

– Таинственная история, верно? Я понял, что они задумали, вычислил, как могу остановить их, а потом просто заработал плавниками и сделал это. Полагаю, на меня снизошло вдохновение.

Манта состроил гримасу.

– Типа желание освободить меня придало тебе сил?

– Ага, что-то вроде того, – подтвердил Пранло. – Чего не сделаешь ради друга, как говорится. Или, может, все дело в Драсни… Типа препятствия рушатся на пути всех, кто ей близок.

– Это точно, – пробормотал Манта.

– И еще, ты же знаешь меня, – добавил Пранло, и Манта представил себе, как он усмехается. – Натянуть нос представителям власти всегда было моим любимым занятием.

– Ах! – воскликнул Манта. – Выходит, тебя волновало не столько спасти мою шкуру, сколько поразвлечься?

– Ну зачем же так, – мягко возразил Пранло. – Но я всегда говорил – спасти другу ухо и поразвлечься лучше, чем просто спасти другу ухо.

– Надо будет взять на вооружение, – заметил Манта.

– Ну, это нельзя применять на каждом шагу, но да, я такой. Ладно, увидимся утром, Манта. Доброй тебе ночи.

Манта сделал глубокий вдох и долгий, успокаивающий выдох.

– Конечно, – пробормотал он.

И, может быть, впервые со времени ужасного происшествия с Драсни эта ночь действительно была для него доброй.