Текст книги "Альма (СИ)"

Автор книги: Тимофей Бермешев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 40 страниц)

– Но такой вариант почти не используется, так как ауральное сканирование намного проще и быстрее в исполнении. Но так как у погибшего человека аура пропадает в течении нескольких минут после смерти, а у отдельных имплантатов, – кивок на капсулу, – их и быть не может, то такой способ не всегда подходит для использования. Именно поэтому вы должны будете в совершенстве овладеть всеми видами сканирования, а не только самым универсальным.

– Так если человек уже погиб, то какой толк его лечить? – удивился Антон.

– Мозг умирает через семь минут после остановки сердца, – пояснила она, – при более серьезных повреждениях артерий, или когда голова отделена от тела, ситуация со временем немного другая, но тоже не критичная. В такой ситуации у вас есть семь минут для того чтобы устранить все повреждения, остановить некроз тканей, вернуть на место потерянные конечности, если они, конечно, остались, и запустить сердце. В этом случае у вашего пациента есть все шансы остаться в живых. Исключением является только срок, превышающий данное время, либо тяжелая травма головы, повлекшая гибель мозга.

– Постойте, – перебил ее я, – но если мы можем в такие короткие сроки исцелять практически что угодно, то почему не можем это сделать и с головой? Ну, попала пуля в голову и что? Вырастить новые ткани не проблема, а дело техники и времени. Конечно, мозг сложнее по строению, чем другие участки, но ведь это вполне реально!

– Ты не первый кто нам это говорит, – грустно улыбнулась Алиса, – если бы все было так просто…

– А в чем же тогда проблема?

– Мозг не мышечная ткань, – пояснила она, – как бы не пыжилось человечество и не утверждало, что все тайны нашего тела познаны, на самом деле это далеко не так. И существование одаренных – наглядное тому подтверждение. Да, мы можем собрать мозг после его гибели, но он не будет работать. Человек просто не сможет прийти в сознание. Мы неоднократно проводили подобные эксперименты в клиниках, и ни разу нам не улыбнулась удача. С виду все целое и вполне рабочее, но ауры нет, нет сознания. Единственное доступное объяснение этому факту дал Альцман. И оно до обидного простое. Да, мы можем собрать или вырастить мозг заново, но он не будет работать, так как при сборке мы используем лишь тот макро-уровень, который известен современной науке и совершенно не учитываем глубинные слои, о существовании которых можем только догадываться. Обладай мы подобной возможностью, потерь во время спецопераций не было бы вовсе. Ведь тогда бойцов можно было бы воскрешать практически в прямом смысле этого слова.

– Обалдеть… – только и смог проговорить я, – а что же тогда сделал сейчас я?

– Да, прости, я немного отвлеклась. Ты использовал единение. Признаться, этот факт для меня в новинку, так как такое состояние обычно используется только для управления неодушевленными живыми организмами. Ну, или теми, у кого официально считается отсутствующей душа. То есть растениями и животными. Помнишь, тебе Антон рассказывал о системе охраны базы?

Я кивнул.

– Так вот, она отслеживается оператором именно по принципу единения. Дежурный лежит себе на кровати и чувствует лес. Он знает все, что в нем в этот момент происходит, видит все, что находится в пределах заданного квадрата. Конечно, и тут есть свои ограничения. Например, зрительное обнаружение может охватывать радиус не больше километра. Ты, так сказать, видишь глазами деревьев. А вот просто чувствовать живые организмы можно и на пять. Правда, если поднапрячься, это расстояние можно увеличить и до семи километров, но такое дается с большим трудом и требует предельной концентрации и сил.

– То есть, ты хочешь сказать, что до меня никто не пробовал подобным образом исследовать человека? – удивился я.

– Именно! И это-то как раз весьма обидно, – ответила мастер, – такая простая идея и до сих пор не пришла никому в голову!

– Как никому, а мне? – улыбнулся я.

– Свежий взгляд, – ухмыльнулся Антоха, – можешь патент оформлять. Сканирование Ерохина. А, что? По-моему, звучит.

– Боюсь, что ФИПС не сможет постичь всю глубину данной идеи и проверить ее на практике, – хмыкнул я, – а посему просто отправит меня в «дурку».

– Не расстраивайся! Гениев всегда считали сумасшедшими.

Алиса же в наш спор встревать не спешила, о чем-то напряженно размышляя. Видно и впрямь я сделал нечто экстраординарное своей выходкой. В конце – концов, она мотнула головой и проговорила:

– Ладно, позже все оформим. В общем, так, ты Антон, сейчас пытаешься освоить сканирование по программе, а Дима будет тренироваться в слиянии. Когда у вас начнет все получаться, мы опробуем оба метода на практике и сравним их в опытных условиях, так сказать.

– А ты разве не можешь попробовать ее сама? – спросил я, – ведь для опытного лекаря в этом нет ничего сложного.

– Могу, – согласилась она, – но тогда нарушится чистота эксперимента. Ведь против Антона буду выступать я, а не ты. А так все будет просто замечательно: два новичка, впервые занявшиеся целительством пробуют разные методики и сравнивают, какая из них более эффективна.

– Хм…

– Вот и вперед, я жду.

Следующие полчаса прошли в медитации. Антон по прежнему сверлил взглядом печенку, которая не спешила открывать ему свои тайны, ну а я практиковался в слиянии. Все-таки практика творит чудеса. Вот кто настоящая королева обучения! С каждым разом проникновение в орган давалось все проще и быстрее. В конце урока я настолько навострился, что делал это уже на чистом автомате, совершенно обходясь без медитации и настройки себя на нужный лад. У Антона также наметился прогресс. Он все же сумел понять, как активировать программу анализа, и теперь с выражением юного натуралиста на лице, что-то увлеченно разглядывал в опытном образце.

– Ну, что ж, – вы оба молодцы! – сказала Алиса к концу четвертого часа нашего пребывания в лаборатории, – вижу, у вас все прекрасно получилось. Теперь давайте прервемся ненадолго, и снова продолжим через полчасика, идет?

Мы только согласно покивали и отправились наверх, в столовую. После всех этих экспериментов, мой желудок снова ожил и настоятельно требовал засунуть в него что-нибудь съедобное и желательно высококалорийное. Да и погреться не мешало, все-таки внизу было далеко, не сафари. Учитывая требуемый микроклимат, кондиционеры там старались на славу.

– Дим, ты представляешь, – всю дорогу не умолкал мой товарищ, – там реально стоит тебе только подумать о чем-то, как перед глазами такое появляется!

– Голые бабы, что ли? – усмехнулся я.

– Да ну тебя! – обиделся он, – увеличивается там все. Я даже нити ДНК видел! Представляешь? И тут же подробное пояснение, как по заказу в голове появляется, что это, какие параметры, и прочее. Нет, ну, круто ведь, да?

– Круто, – улыбнулся я, глядя на него, – Знаешь, ты мне сейчас очень ребенка напоминаешь, которому не только дали посмотреть на танк, но и разрешили залезть в него и даже подергать за рычаги. Сияешь как новогодняя елка.

– И что с того? Знаешь, какие перспективы открываются перед нами?

– Знаю. Мне Альцман рассказывал.

– И что? – удивился он, – Неужели нет никаких чувств по этому поводу?

– Есть, как не быть, – пожал плечами я, – просто они там, внутри. А если честно, то мне это все еще переварить нужно. Как-то слишком быстро все на голову сваливается, только и успевай в сторону отгребать.

– Тут ты, пожалуй, прав, – кивнул Антон, – у меня у самого ум за разум заходит от всего этого. Подумать только, сколько всего мы можем! Точнее всегда могли, просто об этом не знали. Жуть.

– Да, к такому надо привыкнуть, – согласился я.

Наскоро перекусив, мы снова отправились в лабораторию. Интересно, если мозговая активность требует столько энергии, то получается нам нужно принимать пищу гораздо чаще чем обычным людям? А в боевых условиях? Вообще есть мясо килограммами? Так никакого продовольствия не напасешься, да и неудобно это. Решив не откладывать непонятки в долгий ящик, я первым делом, когда мы спустились вниз, задал их Алисе. Та в ответ только рассмеялась и пояснила, что это совершенно нормальная реакция для новичков, только начавших свое обучение. Позже организм привыкнет к нагрузкам и войдет в свое обычное русло. Правда при трансформации тела, а так же его регенерации, дополнительный прием пищи будет жизненно необходим, ведь откуда-то же надо черпать энергию и ресурсы для восстановления и изменения.

– Надеюсь, по этому поводу вопросов больше не осталось? – поинтересовалась она после своей маленькой лекции, – Тогда переходим к самому интересному – к практике!

И началось. Мы по очереди подходили к опытному образцу и пытались его вылечить от различных повреждений, наносимых ему нашей наставницей с фантазией маньяка-садиста. Первым и самым легким пунктом шла водка. Поначалу я очень переживал, что у меня не получится очистить от нее печень, но как оказалось совершенно зря. Мне не нужно было всматриваться в орган, считывать информацию с его клеток и проверять состав крови. Нет. Я просто чувствовал его целиком и на каком-то интуитивном уровне старался избавиться ото всей этой гадости. Как бы смешно это ни звучало, но я в какой-то мере сам был печенью. И точно знал, что нужно делать, чтобы в кратчайшие сроки себя очистить. Ну, а то, что не мог сам орган, ускорялось и лечилось за счет моей внутренней энергии. Нужно было просто сосредоточиться на этом и четко представить себе конечную цель. И тут же я чувствовал, как из меня тонким ручейком вытекает сила. Это было ни с чем несравнимое ощущение. Казалось оно идет от самой души. Тонкая яркая ниточка вытекала из меня и вливалось туда куда было нужно, залечивая, изменяя, преобразовывая… Я настолько увлекся, что совершенно потерял счет времени и перестал реагировать на все вокруг.

– Я сказала, хватит! – звонкая оплеуха вывела меня из состояния эйфории и вернула в действительность.

– Прости, Дима, – сказала Алиса, видя мое ошарашенное лицо, – но увлекаться не стоит. Я понимаю, что процесс лечения весьма приятен, но столько энергии опытному образцу ни к чему, как, впрочем, и тебе полное истощение.

Вот оно как. Оказывается, процесс отдачи энергии не только полезен для пациента, но еще и приятен для лекаря. Однако! Нет, никакого особенного и неповторимого удовольствия я не испытывал, но и сказать, что это было чем-то обыденным тоже нельзя. Самым близким сравнением было, пожалуй, удовольствие от посещения уборной, до которой успел добежать в самый последний момент. Такое же чувство высвобождения и радости. Мда, я хохотнул, ну надо как все интересно, оказывается.

– Дима, с тобой все в порядке? – забеспокоилась Алиса.

– В полном, – заверил ее я, – просто это было несколько… неожиданно.

– Это моя вина, я совсем забыла вас предупредить, что при непосредственной передаче энергии, вы будете испытывать удовольствие. Не такое большое, как при некоторых видах деятельности, но вполне ощутимое. Такой эффект наблюдается при лечении других, при взаимодействии с растительным и животным миром, а также с неорганическими объектами.

– В общем, везде, где энергия направлена не на нас самих, а на окружающее пространство, – подытожил я.

– По сути, да, – кивнула она, слегка поразмыслив.

– Неплохо, – хмыкнул Антон, – и пациенту хорошо и доктору в радость. Кстати, а принимающий также получает удовольствие при передаче, или это только прерогатива донора?

– В большинстве случаев также, если он в сознании, конечно, – объяснила она.

– Хм…, – заинтересовался он, – а что если…

– Антон!

– Нет, ну, а что сразу Антон! – возмутился мой друг, – я же так, чисто с научной точки зрения!

– Для того что ты сейчас подумал передача энергии вовсе необязательна, – сказала Алиса, – вполне достаточно будет повысить чувство восприятия и уровень эндорфина в крови. Причем, как свой, так и своей партнерши, а то это будет не совсем честно по отношению к девушке. Но только в меру.

– Точно! – обрадовался он, – спасибо за совет!

– Всегда, пожалуйста, – усмехнулась она, – а теперь, будущая гроза дамских сердец, твоя очередь бороться с алкогольным опьянением. Готов?

– Всегда готов! – бодро отрапортовал он, подходя поближе к капсуле.

– Тогда поехали, – сказала она и вылила в небольшой отсек прибора, от которого к печени шли многочисленные трубки, пол стакана «Путинки», заранее припасенной для такого случая.

Работал Антон долго, около десяти минут, старательно очищая орган и выводя из него все токсины. Сравнивать свою работу с его я не мог, так как в тот раз выпал из реальности и совершенно потерял счет времени. Наконец, мой друг устало вздохнул и повернув к нам довольную физиономию, сказал:

– Все параметры в норме.

Проверив его работу, Алиса кивнула и подытожила:

– Ну, что я могу сказать. Сработано все чисто, отклонений и остатков токсинов не обнаружено, так что вы молодцы. Что же касается эффективности, то безусловная победа принадлежит Диме. Пятнадцать секунд против десяти минут – довольно впечатляющий результат. Особенно если учесть, что треть этого времени он просто зависал, наслаждаясь свалившейся на него эйфорией.

– Что?? – выпучил я глаза.

– То, – улыбнулась она, – методика слияния позволяет намного быстрее передавать силу, а также видеть повреждение целиком и взаимодействовать с ним в комплексе. Причем тебе совершенно не нужно проводить никакие дополнительные анализы, так как ты просто на просто чувствуешь организм и взаимодействуешь с ним напрямую.

– Но ведь я делал практически тоже самое! – не понял Антон.

– Не совсем. Основа старой методики в осмотре и сканировании, а новой – в ощущениях и комплексном применении силы, а не точечном. Да, вот что значит стереотипы медицинского мышления.

– О чем это ты? – не понял я.

– Альцман предупреждал нас в свое время, – пояснила она, – что с открытием подобного дара у человека, нужно рассматривать его с совершенно новых позиций науки и методики изучения. И то, что старые знания, считавшиеся до этого незыблемой основой, и аксиомы могут здесь только мешать. В который раз он оказался прав… Мы на столько уже привыкли к необходимости предварительного анализа и узконаправленного лечения, что с таких же позиций рассматривали и свои новые возможности. А это ошибка! Что нам только что наглядно и продемонстрировал Дмитрий.

– И что теперь? – несколько неуверенно спросил я.

– А ничего, – пожала она плечами, – методику слияния могут осуществлять практически все, у кого открыта способность взаимодействия с природой, поэтому особо переучиваться не придется. Целители просто возьмут на заметку твой способ. Только нужно будет это все грамотно оформить и провести дополнительные исследования. Так что можешь смело писать докторскую.

– Так вы серьезно?! – обалдел я.

– А ты только сейчас это понял? – улыбнулась она, – успокойся, многие открытия именно так и происходят, спонтанно и совершенно неожиданно. Правда это большая редкость, и в основном такое происходит только после долгой и кропотливой работы, если вообще происходит, конечно, но случаются и такие вот прорывы. Хочешь, буду твоим научным руководителем?

– Постойте – постойте, – замотал головой я, – какая докторская, если у меня еще даже кандидатской-то нет! Да и есть у меня уже научный руководитель.

– Подумаешь! – отмахнулась она, – да будет тебе известно, еще в советское время, один мужик получил звание академика, не имея при этом даже высшего образования! И все за заслуги перед наукой. Если мне не веришь – можешь в интернете посмотреть про него. А твое открытие тянет именно на докторскую, никак не меньше. Что же касается руководителя, то можешь не переживать, Альцман не обидится, тем более что в этой специфике я разбираюсь гораздо лучше него.

– Да мне бы сначала с обучением разобраться, – пробормотал я, пытаясь переварить полученную информации.

– Так я и не про сейчас говорю, – улыбнулась Алиса, – насколько мне известно, ты планировал заниматься научной деятельностью после обучения? Ну, вот тебе и хороший задаток на будущее. Закончишь, и милости прошу к нам в отдел. А на счет Ивана Абрамовича и вправду не стоит переживать. У нас очень дружный коллектив, где нет такой грызни как в остальном научном мире. Мы все работаем в одной упряжке, и все плюшки и пряники стараемся делить поровну. Тем более, что ты всегда можешь работать и с ним тоже.

– Ладно – ладно, уговорили, – замахал руками я, – сплошные плюсы куда ни глянь.

– Ну не совсем сплошные, конечно, так как публиковаться и хвастаться своими достижениями по всему миру ты не сможешь, но в остальном да, ты прав. Да и систему материального поощрения еще никто не отменял. Еще вопросы по этому поводу будут?

Я только покачал головой.

– Отлично, тогда двигаемся дальше. Регламент такой, ты, Дима будешь заниматься со мной дальше по программе, ну, а ты Антошка, иди вооон к тому столу. Там ты найдешь еще один макет, на котором будешь тренироваться по вызову слияния.

– Так там же папоротник стоит, – удивился мой друг.

– И что тебя в нем смущает?

– Ну…

– Да будет тебе известно, на растениях его отрабатывать проще всего. Так что вперед и с песней. Просто постарайся почувствовать себя им. Аналогия со сканированием, присутствует, так что, я думаю, получиться у тебя это должно довольно быстро.

Кивнув, Антон направился к столу и сев возле него на стул, стал буравить внимательным взглядом бедное растение.

– Ну, а с тобой мы продолжим дальше, – предвкушающее улыбнулась мастер, – заодно и проверим, как ты усвоил курс общей анатомии.

И мы приступили. От обычных токсинов я научился избавляться довольно быстро, да и не было в этом процессе ничего сложного. Просто разлагай их на безвредные компоненты и выводи наружу через кровь. Проще пареной репы. Но вот дальше начались первые сложности. Введение в кровь ядов заставило меня всерьез попотеть. Так как действия многих, да что там говорить, практически всех из них я просто не знал, а наставница не спешила меня просвещать по этому поводу, так как в реальных жизненных условиях никто мне подсказок давать не будет. И если еще при укусе ядовитого насекомого можно определить характер яда, исходя из того кто тебя собственно укусил, то с подлитой в стакан гадостью такой способ уже не прокатит. Именно поэтому мне приходилось сначала смотреть как яд действует на этот маленький кусочек плоти, а уже потом в спешном порядке пытаться привести его в порядок.

Большим сюрпризом для меня стал яд королевской кобры, которого Алиса добавила в прибор всего каплю. Но, не смотря на столь маленькое количество, уже через пару секунд кровь свернулась прямо в жилах. Матерясь сквозь зубы, я старательно очищал опытный образец, за несколько секунд ставший монолитом. Разбивал тромбы, выводил составляющие яда, окружая их частицами отработанных тканей и собственной энергией, устранял повреждения и восстанавливал кровоснабжение. Пока не догадался, что вообще-то окружить яд подобным образом еще на входе, чтобы не допустить его распространения по телу, было бы намного проще, чем устранять все эти дикие последствия от его работы. Выслушав мои замечания, Алиса только кивнула, подтвердив мои выводы, и потянулась за следующей бутылочкой.

В общем, вся моя дальнейшая работа с ядами к этому и свелась. Все что можно было разложить на безвредные составляющие – разлагалось и успешно выводилось наружу. Ну, а то, с чем нельзя было справиться подобным образом, просто на просто окружалось либо тканями организма, либо собственной энергией (но обычно и тем и другим сразу, для надежности), и также отправлялось в утиль.

Потом, ненадолго прервавшись, чтобы я мог передохнуть и перекусить, мы перешли к прямым физическим повреждениям. Вот тут уже пришлось тяжко. И дело даже не в том, что это требовало большой концентрации и хорошей базы знаний. Нет, главной проблемой стало то, что я совершенно не переносил вида крови. Стыдно признаться, но даже в поликлинику я ходил с большой опаской и всегда закрывал глаза в процедурном кабинете, когда доктор измывался над моим ни в чем не повинным пальцем, беря кровь на анализ. Более-менее к этой процедуре я смог привыкнуть только недавно, когда полежал в больнице. Кровь брали по нескольку раз в день, поэтому постепенно я свыкся с этим процессом и даже сумел выработать какую-то долю здорового пофигизма. Надо признаться, он не сильно мне помог, когда мастер, открыв крышку капсулы с печенью, воткнула в последнюю скальпель. Вот тут, не смотря на все мои попытки задержать обед в себе, меня вывернуло наизнанку. Однако, долго предаваться желудочному расстройству мне не дали. Алиса просто на просто ткнула в меня пальцем, моментально возвращая организм в норму и прочищая сознание. Толкнув к макету, она скомандовала продолжать, так как в случае ранения товарища, доктор должен не поливать его рвотой, а лечить. Не знаю что помогло больше, ее вмешательство или моя попытка внутренне собраться, а может быть и то и другое вместе, но я действительно почувствовал себя намного лучше и погасив все эмоции (получалось это с трудом), приступил к лечению.

Так. Убрать шок. Ввести анестезию, локально блокировав чувствительность части нервной системы. Я и так все чувствую внутри. Остановить кровотечение. Зарастить рану. Убрать микробов. Восстановить внешнюю оболочку. Обеспечить вывод поврежденных тканей и грязи. Все? Вроде все. Я снова повернулся к Алисе и посмотрел ей в глаза.

– Молодец – молодец, – улыбнулась она, – даже объяснять тебе ничего не пришлось. Сам до всего дошел. Вот что значит режим слияния.

– О, чем это вы? – не понял я.

– А ты сам еще не догадался?

Я только покачал головой.

– Дима, – устало вдохнула она, – ты прочитал и выучил весь курс анатомии. Это весьма неплохо, особенно за столь короткие сроки, однако это не делает тебя врачом. Ведь ты же знал только устройство, но ни как не методы лечения организма. А раз ты с этим сам сумел отлично справиться, то это значит?

– Эм…

– Это значит, что при слиянии тебе это сильно и не требуется. Ты все чувствуешь и понимаешь на интуитивном уровне. Организм дает тебе все необходимые знания для лечения, ведь в этот момент ты являешься частью него. Здесь я имею в виду объект слияния, а он может быть самым разнообразным. Именно так ты сумел залечить то дерево, совершенно не разбираясь при этом в ботанике, насколько я знаю. Ну, а те моменты, которые не может сделать с твоей помощью сам организм, дополняются знаниями и логикой твоего сознания. Что ты наглядно мне и доказал при работе с ядами. Впрочем, это совсем не значит, что ты теперь не будешь изучать методику традиционного лечения и терапии. Как ни крути, но эти знания жизненно необходимы, поэтому, – она достала из кармана джинсов сложенный вчетверо листок, – к следующему занятию тебе нужно будет прочесть четыре книги, с пункта третьего по шестой включительно.

– А мне что делать? – спросил Антон, все это время так и просидевший возле папоротника.

– А тебе нужно больше тренироваться, – ответила она, – за все это время ты так и не смог войти в режим слияния, поэтому продолжишь попытки вечером. Раз так получилось, то буду заниматься с каждым из вас по индивидуальной программе. У меня на сегодня все. Можете идти.

– Так ведь еще только четыре часа дня, – удивился я, – разве мы не будем продолжать?

– Ты смотри, какие мы трудолюбивые, – засмеялась Алиса, – нет, Дима, не будем. И если ты соизволишь воспользоваться контролем энергии, который я тебе поставила в сознание, то сразу поймешь почему.

– Эм… а как это сделать? – растерялся я.

– А как ты все это время работал с органикой? Конечно, почувствовать! Просто задумайся о своем энерго-резерве и все.

Просто задумайся, легко сказать! Особенно когда все это для тебя в новинку. Задавив рвавшееся от усталости возмущение, я плюнул на все и просто подумал, а действительно, сколько у меня осталось энергии, после всех сегодняшних экспериментов и тренировок? В ту же секунду в голову пришло знание, а в ушах прозвучал мягкий и очень знакомый голос:

4 % от общего резерва энергии.

Помотав головой, я уставился на Алису:

– Что вы сейчас сказали?

– Я молчала, – улыбнулась мастер, – а ты, что, уже голоса слышать начал? Это переутомление.

– Ага, так я и поверил. Выходит, информация выводится не только напрямую в сознание, а еще и голосовым выводом? У меня на прошлом занятии также было.

– Догадливый, – рассмеялась она, – причем, насколько ты мог заметить, процент идет первым, что, весьма немаловажно, особенно в боевых условиях. Кому-то удобно слышать информацию, кому-то воспринимать. Единственное, что я не стала тебе ставить, так это зрительное отображение. Оно может сильно отвлекать, поэтому мы перестали его использовать. Еще вопросы есть? Ну, тогда до завтра, мне тоже нужно отдохнуть.

Проводив нас до выхода из лаборатории, она заперла дверь и удалилась куда-то наверх. Мы тоже не стали задерживаться и вышли на улицу, чтобы немного размяться, после многочасового сидения.

– Слушай, Дим, а какой у тебя резерв? – неожиданно спросил Антон, когда мы подошли к спортивной площадке.

– Пятьсот двенадцать Ант, а что? – не понял я.

– Да ты прямо как старая видео карта, – рассмеялся он.

– Да иди ты, – отмахнулся от него я, и, подпрыгнув, повис на турнике. Позвоночник аж заныл от наслаждения, получив столь необходимую растяжку.

– Да, ладно тебе, я же шучу, – хлопнул он меня по спине, подходя ближе, – у меня вот четыреста два. Интересно, почему так мало, если средний резерв начинается в районе шестиста?

– Это потому, что мы только начали заниматься, – пояснил я, делая раскачку, – постепенно тренируясь, резерв расширяется. За полгода мы как раз должны будем выйти к своему максимуму. Мне Илья рассказывал. Да и у Альцмана это в книге есть.

– Какой книге? – не понял он.

– «Энергии и взаимосвязи» конечно. Ты, что их не читал?

– Признаться, я даже не слышал о такой.

– Как так, ведь это основы? – посмотрел на него я, – Мне ее первым делом выдали, когда я еще только на базу приехал.

– Ну, как-то так, – пожал он плечами, – когда меня сюда привезли, мне в основном Алиса всю теорию объясняла. Может, забыла просто?

– Мда… на нее это как-то не похоже, но кто его знает. Напомни вечером, дам тебе почитать перед сном.

– Договорились, – улыбнулся он.

День пролетел незаметно. Хорошенько размявшись на площадке, я решил немного вздремнуть, благо дело мест, где это можно было сделать, хватало с избытком, начиная от уютных беседок, притаившихся в верхней части кроны главного дерева, и заканчивая гамаками в зоне отдыха. Хотя многие с этим делом вообще не заморачивались и отдыхали, где хотели, благо строение базы это прекрасно позволяло. Куда ни кинь взгляд – повсюду было тепло, а мягкая трава устилала зеленым ковром практически все свободное пространство. Поэтому, не мудрствуя луково, я просто завалился спать под ближайшим деревом, окружавшим спортивную площадку, и вырубился, под неспешные разговоры двух пожилых ученых, доигрывавших очередную шахматную партию.

Проснулся аккурат перед ужином. Солнце уже давно село за горизонт, но все было прекрасно видно, благодаря многочисленным маленьким фонарикам, превращавшим лес в маленькую сказку. Эх, хорошо-то как! Потянувшись на траве, я встал и покрутил шеей, разминая слегка затекшие мышцы, решив, что после хорошего сна, не помешает отправиться в столовую. Все-таки прав был Антоха, как ни крути. Такие возможности открываются! Ну, вот когда еще я мог бы спокойно спать себе на траве, пусть даже летом, не боясь подхватить воспаление легких? А сейчас – пожалуйста. Даже если и заболею, то легко смогу вылечить любую простуду, не особо при этом утруждаясь. Да и вообще, если будет какой-то дискомфорт от холода, достаточно просто увеличить внутренний теплообмен и можно спокойно спать хоть голышом в сугробе, будет так же тепло и уютно как в своей постельке. Лепота! Универсальность рулит.

После ужина, на котором присутствовало довольно мало народу (все ученые опять заперлись в нижних лабораториях, корпеть над каким-то очередным экспериментом), мы с Антоном пошли ко мне в комнату, продолжать постигать тайны науки. На этот раз я, отыскав в наваленной в углу куче книг нужные мне экземпляры, улегся на пол, подложив под себя одеяло, и принялся их внимательным образом изучать. А Антон, захватив из столовой с подоконника горшок с фиалкой, улегся на кровать и, поставив его себе на пузо, принялся потихоньку медитировать. Фиалка была явно каким-то мутантом, так как превосходно цвела зимой и имела какую-то дикую раскраску, сочетавшую в себе, аж пять цветов сразу. Впрочем, моего друга это нисколько не смущало и он, закрыв глаза, продолжал с упорством пытаться проникнуть в ее структуру. Что ж, Бог в помощь. Отвернувшись, я посмотрел, что же мне сегодня приготовила судьба. Ага, одна книга была «местная» и вышла всего год назад под авторством Духобора. Хм… Кузнецова Духобора Степановича. «Общая теория целительства посредством ФЭВ». Открыв книжку на первой странице, я узнал, что данный набор букв расшифровывается как физико-энергетическое взаимодействие. Да… любовь к аббревиатурам в нашей стране воистину неистребима.

Вздохнув, и достав из ящика бутылочку настойки обостряющей восприятие, я приступил к чтению. На удивление книжка оказалась весьма занимательной и была написана довольно простым языком. Без заумных сложных фраз и узкоспециализированных терминов. Нет, последние конечно были, но к ним тут же приводилось разъяснение, поэтому понять, о чем идёт речь не представляло никакого труда. Видно данное пособие и было рассчитано на людей, имевших к медицине довольно посредственное отношение, а то и не имевших его вовсе.

В ней подробно описывались методы работы с каждым органом, с каждой системой человеческого тела, а также самые разнообразные комплексные мероприятия, направленные на его выздоровление. По сути, вся книжка сводилась к «инструкции для дурака», то есть, что-то типа руководства по использованию для чайников. На каждое повреждение приводился четкий алгоритм действий, нарушать который не рекомендовалось категорически. Так, например, при банальном порезе, сразу после остановки кровотечения, рекомендовалось сначала вывести всю попавшую туда грязь в периферийные слои раны, и только затем приступать к заживлению. Потому как микробы, с большим успехом могут перекинуться на только что восстановленные ткани и через кровь распространиться по всему организму. Намного проще загасить их сразу и вывести наружу через отмирающую ткань (то есть корочки), чем потом чистить все подряд, избавляясь от заражения и инфекции. Конечно, сделать это не так уж и сложно, но зачем? Лишние затраты как по времени, так и по энергии никому не нужны. Что уж там говорить о более серьезных повреждениях или лечении внутренних органов?