Текст книги "Лунный череп (ЛП)"

Автор книги: Тим Каррэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Вы же... То есть... Вы же не думаете, что это дело рук человека?!

– Нет, не человека. Не думаю.

– Значит, зверя... разумного?

Лонгтри ничего не ответил.

Вайнона задумалась.

Да, все семеро – мужчины. Но это же обычное совпадение, ведь так? Это не может быть ничем другим, лишь случайное стечение обстоятельств.

Мысль о звере, выбирающем жертв... пугала.

Вайнона никогда даже не задумывалась над такой возможностью.

А теперь она боялась, что эта мысль больше не покинет её голову.

– Что ж, – произнесла Вайнона, – вы определённо дали мне пищу для размышлений. И не самую приятную.

Лонгтри поблагодарил её за помощь и ушёл.

Вайнона пожала плечами и вернулась к телу Нейта Сегариса.

– Ну, что, Нейт, вернёмся к работе. Я тебе когда-либо говорила, что была знакома с твоей матерью? Нет? Мы познакомились, когда ты был на войне...

-3-

Следующим шагом Лонгтри было то, чего он больше всего страшился: визит в офис шерифа.

Будучи заместителем федерального маршала, ему приходилось разбираться с сотнями местных представителей закона.

Они все были разными.

Одни – дружелюбными и любезными, готовыми к сотрудничеству. Другие – подозрительными и едва ли согласными помочь.

А были третьи, похожие на Лаутерса: надменные, эгоистичные и полные ненависти.

Они принимали приход федерального маршал на их территорию за оскорбление, словно таким образом правительство говорит им, что они не справляются со своей работой.

А это очень далеко от правды.

Пробираясь сквозь сугробы и порывистый ветер, Лонгтри, наконец, добрался до тюрьмы.

Как он и боялся, Лаутерс был здесь.

Даже без тяжёлого пальто он всё равно был огромен, полностью заслуживая прозвище «Большой Билл».

«А он был сильным парнем, – подумал Лонгтри. – Как физически, так и психологически».

Но это было уже далеко в прошлом.

Сейчас перед Лонгтри сидел грузный, заплывший жиром мужчина, пьющий почти каждый день.

Лицо было одутловатым и бледным, глаза налились кровью, а на белом носу проступали яркие сосуды.

Он пил уже много лет, в этом Лонгтри не сомневался.

Как человек, который сам раньше сражался с пьянством, Лонгтри сейчас слёту узнавал алкоголиков.

– Доброе утро, шериф, – произнёс Лонгтри.

Лаутерс поднял на заместителя маршала хмурый взгляд.

И поджал губы.

– Так, так, так. Маршал пришёл, чтобы всех нас спасти.

Лонгтри подавил усмешку. Лаутерс был пьян.

– Мне нужна информация по убитым.

– И что? От меня ты её не получишь.

– Да ладно, шериф. Какой в этом смысл? Ты знаешь закон – ты должен оказывать содействие. Помоги мне с этим делом, и я постараюсь как можно реже попадаться тебе на глаза.

– Да, мистер, я знаю закон, – протянул Лаутерс, не совсем фокусируя взгляд. – Я знаю проклятый закон и не собираюсь выслушивать, как мне о нём говорит какой-то краснокожий сукин сын! Чёртовы индейцы!

Лонгтри вздохнул и положил шляпу на стол.

– У тебя есть заместитель?

– Не твоё собачье дело!

Лонгтри сел и посмотрел на мужчину.

Очевидно, он заранее навёл справки, раз знает, что в Лонгтри течёт кровь индейцев.

А это значит, что он, вероятно, может знать и всё остальное.

Хотя это было неважно.

– Вот здесь ты неправ, шериф. Это моё дело. Поэтому я задам вопрос ещё раз: у тебя есть заместитель?

– Чёртовы индейцы! Ты знаешь, сколько краснокожих я убил? Знаешь?!

Лонгтри язвительно усмехнулся.

– А знаешь, скольких белых убил я?

Лаутерс вскочил, слегка покачиваясь.

– Сейчас я преподам урок твоей жалкой заднице!

– Вряд ли ты сможешь меня чему-то научить, шериф.

– Ты что, ремня захотел, мальчишка? Хочешь, чтобы я...?

– Шериф, – произнёс властный, жёсткий голос. Он принадлежал седому мужчине с пепельно-серыми висящими усами. – Достаточно. У нас и так куча проблем. Не хватало ещё, чтобы вас самого упекли в тюрьму.

Лаутерс скривился и удалился в подсобку.

Оттуда вышел другой человек и плотно притворил за собой дверь.

Он был высоким, худым, не старше тридцати, и к форме был приколот значок заместителя шерифа.

– Я доктор Пэрри, – произнёс пожилой мужчина. – А это – Олден Боус. Рады с вами познакомиться.

Лонгтри пожал обоим руки.

– Вот это, – ткнул пальцем в подсобку доктор Пэрри, – называется падением хорошего человека.

– Жаль это слышать, – ответил Лонгтри.

Боус пожал плечами.

– Он раньше никогда не пил, сэр. Может каплю-другую в субботу вечерком, но не больше. Богом клянусь.

– Верю, – кивнул Лонгтри. – Но факт остаётся фактом: он сейчас не в лучшей форме. И опасен. Человек его положения не должен ходить по городу в пьяном беспамятстве. Он может случайно кого-нибудь застрелить.

– Он никогда так не сделает, – запротестовал Боус.

– Вы так считаете?

Ни Пэрри, ни помощник шерифа больше не стали спорить.

– Я должен возвращаться, – произнёс Пэрри, касаясь шляпы. – Маршал.

Лонгтри вытащил кисет и свернул сигарету.

– Не знаю, помощник, что вы обо мне думаете, и чем вам забил голову шериф, но...

– Я всегда составляю собственное мнение о человеке, маршал.

Лонгтри кивнул, закуривая сигарету. Облако дыма лениво повисло перед его лицом.

– У нас здесь огромная проблема, помощник. Череда убийств, которая не прекратится, если вести дела так, как ведёт их сейчас шериф. Поэтому нам с тобой придётся работать вместе.

Боус откинулся в кресле, зная, как и большинство в городе, что скоро это кресло станет принадлежать ему, и почесал редкую бородку.

– Я только за, маршал. Но с чего мы начнём? Людям в округе пообещали награду на поимку этого животного. Понимаете, что это значит? Любой бродяга с ружьём, возомнивший себя охотником, будет лазить по горам, стрелять во всё, что движется, в том числе, и в таких же «охотников», как и он сам.

– М-да, думаю, так всё и будет.

Лонгтри затянулся сигаретой и минуту молчал.

– Нам надо всё тщательно продумать. Не должно быть никаких ошибок. Мы имеем дело с чем-то, гораздо более опасным, чем любое животное, с которым я когда-либо встречался.

– Что это за чертовщина, маршал? Что способно так убивать? Какое чудовище станет убивать... наслаждаясь убийством?

Лонгтри качнул головой.

– Здесь происходит нечто такое, с чем никто из нас ещё ни разу не сталкивался.

– Что? – уточнил Боус.

– Не уверен, – признался Лонгтри. – Пока не уверен.

Боус выглядел раздосадованным.

– Если у вас есть какие-то идеи, поделитесь со мной. Господи, да это сумасшествие!

– Я пока придержу свои мысли при себе, – ответил Лонгтри. – Нет смысла выставлять себя дураком, пока я во всём не удостоверился.

Боус был не рад такому повороту.

– Ладно, пусть будет по-вашему.

Лонгтри хотелось бы поделиться своими мыслями.

Но пока они были просто мыслями. Неоформленными идеями, не имеющими отношения к реальности. Пока.

Они столкнулись с чем-то ужасным.

С чем-то неизведанным.

С чем-то, не следующим правилам, а устанавливающим свои собственные.

Зверь, убивающий как животное, но при этом придерживающийся некого непонятного шаблона.

И, когда Лонгтри разберётся, что это за шаблон, они приблизятся к пониманию, с кем имеют дело.

– Каким будет наш первый шаг, маршал? Что вы мне расскажете?

– Я должен узнать больше об убитых, – произнёс Лонгтри.

– Зачем? Обычные люди.

– Я должен о них узнать, – настоял Лонгтри. – Возможно, есть что-то, что их объединяет.

– Вы же не думаете, что зверь выбирал, кого ему убить, ведь так?

– Возможно, – кивнул Лонгтри, – но я пока не уверен. Не хочу упустить ни одной версии.

Боус пожал плечами и подробно рассказал о жертвах.

В основном, информация была той же, что дала Лонгтри Вайнона Спенс.

Эйб Раньон. Работал на железной дороге. Горяч, вспыльчив, легко ввязывался в драку. Не пользовался любовью среди местных жителей.

Кэл Севенс. Жил на конюшне, где и был убит. Новичок в городе, прожил здесь всего пару лет, держался особняком.

Чарли Мирс. Жил в мотеле «Безмятежность». Бывший шахтёр, уволен за пьянство. Но деньги у него всегда водились, поэтому люди подозревали, что он занимается разбоем.

Пит Олак. Лесоруб, заключивший контракты на поставку древесины с несколькими отелями и железной дорогой. Женат, двое детей. Любим местными жителями.

Джордж Рико. Обычный пьяница. Жил с вдовой Томпкинс. Либо выпивает, либо играет в азартные игры.

Нейт Сегарис. Мало появлялся в городе, переехал на окраину после смерти жены. Держал нескольких лошадей. Редко играл в карты. Субботними вечерами выпивал со знакомыми шахтёрами и фермерами.

«Кудряш» Дель Веккио. Бывший заключённый. Частый игрок и многолетний выпивоха. Но в основном доставлял лишь мелкие неприятности.

Лонгтри призадумался.

Если не принимать во внимание тот факт, что некоторые из убитых время от времени поигрывали в карты и выпивали, похоже, их ничего не связывало вместе.

А выпивка и азартные игры вряд ли делали их членами элитного клуба по интересам.

– Больше ничего?

– Ну... Все они ненавидели местных индейцев, это точно. Да, собственно, как и большинство жителей, – равнодушно заметил Боус. – Я их не очень хорошо знал лично, но по работе сталкиваться приходилось. Не похоже, чтобы они общались все вместе. И я не раз слышал, как каждый из них рассказывал, что бы сделал с краснокожим, но...

Боус пожал плечами.

– В этих местах многие люди разделяют их намерения. Эти парни были такими же, как все.

– За городом есть резервация Черноногих, так?

– Да, но я бы не советовал вам там показываться. Они не очень-то любят белых. А особенно – белых со значками.

– Я не стану его показывать.

– Вы с ума сошли, маршал.

– Возможно, но я всё равно туда пойду.

– Ладно. Но не ждите, что утром я приду забрать ваше тело.

Лонгтри лишь усмехнулся.

-4-

Дьюи Мейхью посмотрел на шерифа сверху вниз.

– Неплохо отдохнул, да? – спросил он.

Лаутерс скривился.

– Какого хрена тебе надо?

– Поговорить. Нет ведь ничего особенного в беседе двух старых друзей?

Шериф попытался сесть, но в голове словно застучал отбойный молоток.

В углу горела масляная лампа.

За окном уже было темно.

Господи, и сколько он вот так валяется? Несколько часов?

Последнее, что Лаутерс помнил, была стычка с Лонгтри.

– И о чём ты хочешь поговорить? – пробурчал Лаутерс.

Мейхью был очень серьёзен, даже немного напуган.

– Об убийствах.

– Ничего нового я тебе не скажу.

– Произошло уже семь убийств, шериф. Семь.

Лаутерс протёр глаза.

– Я знаю.

– Те люди...

– Я знаю.

– Нас осталось только трое, – отчаянно прошептал Мейхью.

– Говори тише.

Мейхью весь дрожал.

– То существо не остановится, пока мы все не умрём.

– Хватит, Дьюи.

– Сегодня ночью оно придёт или за мной, или за тобой, или за...

– Хватит, – резко перебил шериф Мейхью. – Держи рот на замке. И, если ты меня ослушаешься, я сам тебя прибью.

-5-

Лонгтри выехал на холмы, лишь смутно представляя по рассказам заместителя шерифа Боуса, куда ехать и где найти ближайшую стоянку Черноногих.

Ветер уже сутки как стих, и температура поднялась выше нуля.

Лонгтри приходилось и раньше через такое проходить в Монтане и Вайоминге.

Метели и ледяные ветра, затем следует краткая оттепель, и всё превращается в слякоть, которая уже через неделю замерзает в ледяную корку с очередным падением температуры.

Местность у подножья гор Тоббако Рут позади Волчьей Бухты была прекрасна.

Низкорослый щетинистый кедр на открытых склонах уступил место снежным пикам со спутанным валежником и густыми полосами сосен и елей.

Над лесом возвышались горы – гигантские, бесплодные и величественные.

И опасные.

И такой была вся местность. Перед человеком открывались невообразимо прекрасные виды, но реальность была отрезвляющей.

В этих местах часто случались оползни.

Вьюги налетали без предупреждения.

Морозные ветры появлялись из ниоткуда.

Вокруг рыскали стаи голодных волков.

Хищные гризли, озабоченные тем, чтобы перед спячкой запастись большим количеством жира и мяса.

А ещё это был дом индейцев из племени Черноногих – по мнению большинства, самого кровожадного народа в регионе Верхней Миссури.

Поднявшись на хребет, Лонгтри увидел лагерь.

Вероятно, они уже видели, как он приближается.

-6-

Лонгтри беспрепятственно въехал в лагерь. Только псы лаяли на него с двух сторон.

Лагерь состоял из двенадцати хижин, обтянутых шкурами буйволов. Большинство шкур были расписаны геометрическими фигурами и гигантскими изображениями птиц и животных.

Несколько обветренных лиц высунулись из-за шкур и спрятались обратно.

У большого пылающего костра кругом сидели около двадцати человек.

Лонгтри спешился и привязал коня к сосне.

Он осторожно приблизился к группе индейцев, давая им понять, что не представляет для них опасности.

Индейцы, казалось, намеренно игнорировали его присутствие.

Они продолжали сидеть, одетые в шапки из бизоньих шкур и в накидки из тех же шкур мехом внутрь.

На нескольких индейцах были пальто с капюшонами из Гудзонова залива и тяжёлые мокасины.

Большинство женщин были одеты точно так же: в широкие накидки и купленные плащи, скрывающие простые, ничем не украшенные платья.

Из меховых складок их одежд высовывали головы младенцы.

Несколько женщин заботились о более старших детях.

Лонгтри попытался начать разговор на языке жестов и на примитивном подобии алгонкинского языка Черноногих, которые он выучил много лет назад.

Никто даже не обратил внимания.

Наконец, к нему приблизилась женщина в накидке из шкуры бизона длиной до колена и в кожаных мокасинах и остановилась в метре от Лонгтри.

Она была прекрасна дикой, природной красотой.

У неё были огромные карие глаза, высокие скулы, полные губы и блестящая кожа.

От неё шли волны примитивной, необузданной сексуальности, которую так редко встретишь у белых женщин.

При одном взгляде на неё Лонгтри понял, что она была такой же выносливой, как и любой мужчина.

– Я – Смеющаяся Луна, дочь Герберта Бешеного Хвоста. Что тебе здесь надо? – спросила она на идеальном английском.

Лонгтри кашлянул.

– Мне нужна помощь. Я хочу поговорить с вождём племени.

Лонгтри знал, что у такого маленького поселения будет только один вождь.

У больших племён могло быть несколько вождей, но всё равно лишь одного избирали главой совета племени.

Многие белые считали, что вождь – это нечто вроде главнокомандующего в племени, но это было не так.

Его ранг имел не самое важное значение.

Черноногие были демократичны, и все важные решение принимались на совете племени с участием вождя.

Большинство вождей были главами охотничьих групп – основной политической единицы культуры Черноногих.

– Кто ты? – спросила она.

– Джо Лонгтри. Федеральный маршал.

– Я спрошу у Герберта Бешеного Хвоста, станет ли он с тобой говорить.

Лонгтри остался стоять, а женщина нырнула в хижину.

Эта хижина была больше остальных, и шкура на ней была разрисована ярко-красными изображениями волков.

А вокруг торчали жуткие черепа с огромными глазницами и заострёнными зубами.

Лонгтри знал, что волки символизируют то, что владелец вигвама считает этих животных источником своих сверхъестественных сил... Но черепа? Что означают они?

Нижняя часть вигвама была ярко-красной.

А верхняя – зарисована чёрным с огромным мальтийским крестом.

Теперь большинство индейцев наблюдали за Лонгтри, задаваясь вопросом, какие дела привели его в их лагерь.

Дети таращили на него глазёнки, но молчали, как могут только дети племени.

Длинными рядами под палящим солнцем вялилось мясо буйволов и сохли шкуры животных.

Несколько женщин жевали вяленое мясо с ягодами ирги.

Мужчины сидели кругом и курили трубки, сжимая в кулаках мундштуки.

Лошади, отогнанные к опушке, разгребали носами снег, чтобы добраться до травы под ним.

Пара псов лакала воду из корыта, сделанного из недублёной кожи.

Наконец, вернулась Смеющаяся Луна.

– Мой отец примет тебя. Идём.

Лонгтри пошёл за девушкой к вигваму, из которого минутой раньше вышли три женщины. Наверно, это были жёны Бешеного Хвоста.

Внутри похожей на пещеру хижины горел костёр.

Он отбрасывал на стенах пляшущие, безумные тени.

В воздухе пахло дымом, табаком и вяленым мясом.

Лонгтри сел напротив мужчины, на голове которого был шлем из выделанной кожи буйвола с нетронутыми рогами. Смеющаяся Луна пристроилась рядом.

Вождь был завёрнут в одеяло: левое плечо укрыто, а правое плечо и рука свободны.

Его лицо было тёмным, жёсткая кожа казалась почти коричневой, а глаза были почти чёрными и не выражали никаких эмоций.

Он курил длинную трубку, украшенную бисером и орлиными перьями.

Лонгтри знал, что это был калумет – священная церемониальная трубка (в русскоязычной литературе чаще встречается их другое название – «трубка мира» – устоявшееся, но неверное название для калуметов и других индейских церемониальных трубок -прим.пер.).

Смеющаяся Луна тихо заговорила с отцом, а потом повернулась к Лонгтри.

– Мой отец велит сообщить, что вождь Стальной Лоб болен. Отец будет говорить от его лица. Чего ты хочешь?

– Мне нужна помощь. В Волчьей Бухте произошли несколько жестоких убийств, похожих на нападение животного.

Смеющаяся Луна передала его просьбу.

Бешеный Хвост моргнул и заговорил.

– Мой отец знает об убийствах. Он может сказать тебе лишь одно: убийства продолжатся.

Этого Лонгтри и ожидал.

Долгий опыт общения с индейцами научил его не воспринимать буквально всё, что они говорят.

Слова Бешеного Хвоста о том, что убийства продолжатся, ничего не значат.

Это не было признанием вины. Просто видения и сны старого человека.

– Бешеный Хвост знает, что это за чудовище? – спросил Лонгтри у женщины.

Женщина передала вопрос отцу.

– Безликий Старик, – ответила она.

Лонгтри тревожно повернулся на покрывале из шкуры буйвола.

– Спроси у него, что или кто это – Безликий Старик?

Смеющаяся Луна спросила.

На этот раз старик говорил долго, и закончил рассказ покачиванием головы.

– Много-много лет назад, задолго до мёртвого сезона, великий предок Бешеного Хвоста -

Шаманский Коготь, член Братства Черепа – провёл двенадцать дней на горном плато, вызывая духов неба, земли и воды, – начала Смеющаяся Луна. – Он постился в течение десяти дней и пил воду лишь раз. Ведущий его дух, дух Волчьего Черепа, пришёл к нему и многому научил. Он рассказал Шаманскому Когтю о путях Безликого Старика – его священном укладе и ритуалах. О тайне Кровавого Шаманства. Оно передавалось в Братстве Черепа через сотни поколений.

Лонгтри не отрывал от женщины взгляда, ожидая продолжения.

Бешеный Хвост упомянул «мёртвый сезон».

Лонгтри знал, что под этим Черноногие подразумевают время, когда они ещё не пользовались лошадьми и перемещались с места на место вместе с имуществом на одних только собаках.

Это было до того, как на их территории пришли белые.

И Бешеный Хвост сказал, что это было ещё до мёртвого сезона, «сотни поколений» назад.

Это означало, что Лонгтри сейчас слушает историю племени, насчитывающую сотни и сотни лет.

– Когда Бешеный Хвост был ещё молод, – продолжала Смеющаяся Луна, – он тоже много дней провёл на горе и постился, как и все мужчины, что входили в Братство Черепа. И к нему пришёл дух Волчьего Черепа и сказал, что Безликий Старик всегда рядом, достаточно лишь протянуть руку. Но Бешеный Хвост должен быть осторожен, потому что Безликий Старик – жестокий и ненасытный, как гроза или шторм, или другие силы природы.

– Связаться с Безликим Стариком можно было лишь с помощью сакрального Кровавого Шаманства, но эти ритуалы были священными, и ими нельзя было пользоваться бездумно. Вызвав единожды Безликого, его нельзя было отправить обратно, пока он сам не насытиться кровью врагов. Два месяца назад в инипи (палатка-парильня, нахождение в которой является ритуалом очищения, подготавливающем к благословениям от Бога – прим.пер.) Бешеного Хвоста снова посетил дух Волчьего Черепа. Время Безликого близко, как это уже было в далёкие времена.

У Лонгтри вдоль позвоночника пробежал холодок.

– Кто такой Безликий Старик?

Смеющаяся Луна покачала головой.

– Мой отец больше не будет говорить. Ни один белый не узнает этого. Кровавое Шаманство священно для Братства Черепа. Безликого уже призвали. Он и сейчас среди нас, – произнесла с сияющими глазами женщина, – и с каждым днём всё ближе и ближе.

Лонгтри встревожился.

Его руки похолодели, а к горлу подкатила тошнота.

В её словах была скрытая угроза.

Да, Лонгтри был наполовину белым, и эта половина хотела рассмеяться над всей абсурдностью рассказанного.

Обычная индейская абракадабра и истории о призраках. Бабушкины сказки. Чушь, передающаяся из поколения в поколение.

Вздор, увиденный индейским шаманом во сне, навеянном съеденным пейотом (североамериканский кактус, в мякоти стеблей которого содержится мескалин – психотропное вещество из группы фенилэтиламинов – прим.пер.).

Но вторая половина Лонгтри была от Кроу.

И эта его часть была обеспокоена.

Она понимала, что не стоит насмехаться над шаманством племени.

Всем было известно, что Черноногие практиковали могущественное шаманство.

Чёрт, но ведь это всё брехня, ведь так?!

Лонгтри покинул Бешеного Хвоста, зная, что больше сегодня ничего не добьётся.

Он взобрался на своего чёрного коня и посмотрел на Смеющуюся Луну.

Она смотрел на него, беззвучно шевеля губами, и складывалось это в одну-единственную фразу:

– Береги себя, Джозеф Лонгтри, ведь грядёт Лунный Череп.

Лонгтри выехал из лагеря в темноту ночи и содрогнулся.

-7-

Примерно в десять вечера не пьющий на тот момент Лаутерс решил нанести визит доктору Пэрри.

Анна, домработница Пэрри, открыла дверь и провела Лаутерса через лабиринты операционных и перевязочных к маленькому кабинету в дальнем конце здания.

– Не ждал тебя в столь поздний час, Билл, – произнёс Пэрри.

– Не мог заснуть, – объяснил Лаутерс. – Давно уже не могу заснуть, чёрт бы всё побрал!

«Пока не напьёшься до потери сознания», – хотел произнести Пэрри, но смолчал.

Он сидел за столом, и перед ним стоял латунный микроскоп.

Рядом с микроскопом лежали несколько предметных стёкол, стояли закупоренные бутылочки из тёмного стекла, несколько пузырьков и множество металлических инструментов.

На столике рядом лежал открытый набор для вскрытия, и на войлочной подкладке отсутствовали скальпель и зажим.

И ещё там находилось несколько пучков меха и шерсти.

– Чем занимаешься, док?

Пэрри пригладил усы.

– Небольшое расследование. Знаешь, что это такое? – указал он на кусочки шерсти.

– Клочки меха животного, – ответил Лаутерс, просматривая стоящие на дубовых полках книги, названия большинства из которых он даже не мог произнести.

– Но не любого. У меня есть образцы меха гризли, лисы, койота, волка... Да вообще всех хищников, что обитают в округе! – заметил Пэрри. – Я сравнивал волоски каждого из них с шерстинками нашего таинственного друга.

Лаутерс сел напротив доктора.

– И как результаты?

– Я пришёл к тем же выводам, что и раньше: клочок шерсти не принадлежит ни одному из известных нам видов. Хотя, – понизил Пэрри голос, – он имеет некоторое сходство с человеческим волосом. Но гораздо более грубый по строению.

– И что нам это даёт?

Пэрри кашлянул.

– Ты знаешь, что такое «мутация», шериф?

– Не имею ни малейшего представления.

Пэрри не сводил с Лаутерса взгляд.

Пальцы шерифа дрожали, а лицо его было бледным и отёкшим.

Кончик его носа стал багровым от разорвавшихся под кожей тонких капилляров.

И яркая пальмарная эритема... (симметричное покраснение внутренней поверхности ладоней – т.н. «малые печёночные знаки», возникают при тяжелом поражении печени – прим.пер.).

И постоянное облизывание губ...

Все признаки хронического алкоголика.

– Док? – услышал Пэрри голос Лаутерса.

– Ах да, прости. Старею. Легко отвлекаюсь.

Лаутерс устремил на него холодный взгляд.

– Не сомневаюсь.

– В общем, шериф, мутация – это изменение уже известных видов. Физическое изменение, которое происходит резко или постепенно; либо от факторов окружающей среды, либо наследственных факторов, либо любых других причин, которые науке еще предстоит определить.

– И какое это отношение имеет к нашему делу?

Пэрри улыбнулся.

Доктор знал, что Лаутерс прекрасно понял, куда он клонит.

Но шериф был человеком, которому нужно всё объяснять простым языком, чтобы не было ни единой возможности неверного толкования.

– Я хочу сказать, Билл, что мы имеем дело с новой формой жизни, неизвестным науке животным.

– Мне казалось, мы это уже выяснили.

Пэрри кивнул.

– Выяснили. Но какое животное ходит на двух ногах, подобно человеку?

-8-

Лонгтри вернулся на свою стоянку около полуночи.

Первоначально он собирался провести эту ночь в гостинице в Волчьей Бухте, но пришедшее потепление изменило его планы.

Сегодняшнюю ночь лучше всего будет провести под открытым небом у костра, любуясь звёздами.

Он подъехал к пересохшему речному руслу и привязал к дереву коня.

Лонгтри разжёг костёр и поужинал бобами и солёной свининой, которые хранились у него в вещмешке, и всё это запил кофе.

У него было над чем поразмыслить.

Он вытянулся на походном одеяле у костра, закурил и задумался.

Сначала факты.

Факт первый.

В Волчьей Бухте и её окрестностях произошло семь убийств.

Факт второй.

Все жертвы убиты одним способом: разорваны на части, обезображены и частично съедены, словно диким зверем.

Факт третий.

Все улики указывают на то, что нападавшим был огромный и мощный хищник.

Факт четвёртый.

Почти у всех жертв было с собой оружие. Они стреляли в нападавшего, но либо промахнулись (что маловероятно, учитывая то, что у двоих были дробовики, а из них промахнуться с малого расстояния тяжело), либо их выстрел никак не повлиял на нападавшего.

Факт пятый.

Несмотря на то, что всё говорит о нападении животного, существо атаковало с почти человеческой злобой.

Здесь факты заканчивались.

Лонгтри сделал долгую, глубокую затяжку.

А теперь предположения.

Предположение первое. Нападавший – неизвестный вид животного.

Предположение второе. Нападавший обладает разумом.

Предположение третье. Нападавший, похоже, нацелен на определённую группу людей, но пока неизвестно, как они связаны между собой.

Предположение четвёртое. Преступник связан с местным племенем Черноногих.

Вот так.

Когда с фактами и предположениями разобрались, появилось только больше проблем.

Если это дело рук Черноногих, то каким образом они направляют атаки этого чудовища?

И что насчёт Герберта Бешеного Хвоста, его Братства Черепа и это загадочного Безликого Старика?

Бред сивой кобылы?

Пойдёт ли старый индеец на кучу жестоких убийств, чтобы подтвердить свои легенды и мифы?

Лонгтри понятия об этом не имел.

Его мать была Кроу.

В нём текла кровь индейцев, и в то время, когда он жил в поселении Кроу, пока там всех не вырезали Сиу, он был свидетелем духовной и мистической стороны жизни индейцев.

Но в католической школе он обо всём этом забыл, когда в него начали вбивать христианские законы и заповеди.

И позже, во время жизни с дядей Одиноким Ястребом, мистики было мало.

Одинокий Ястреб был христианином.

Он был человеком практичным и мало верил в сверхъестественное.

Но, несмотря на то, что Лонгтри был плохо знаком со спиритизмом индейцев и их разнообразными сложными мифами и легендами племён, он не отрицал, что в этом мире есть место для тайн.

Для неизвестных, тёмных, древних вещей, которые религия или наука белых никогда не сможет объяснить.

Мир был диким местом.

И хотя не было никого лучше, чем белые, в сборе информации и разбору её на крупицы истины, существовали в этом мире вещи, которые бросали вызов рациональности и научному реализму.

Лонгтри поморщился, понимая, что думает, как суеверный человек.

Но по своей сути, все люди суеверны. Таково их животное начало.

Некоторые люди считали определённые ружья или ножи заговорёнными на удачу.

Конкретное пальто или пара сапог могли принести им удачу или, по крайней мере, сохранить жизнь в этой нелегкой стране.

Во время службы в армии Лонгтри видел многих образованных офицеров, которые надевали в бой только одни конкретные сапоги, или носили в качестве талисмана счастливую монету или фотографию своих детей.

Суеверия встречались всюду.

И сейчас, и двести лет назад, и будут встречаться ещё через двести лет.

Лонгтри озадачил разговор с Бешеным Хвостом об этом Безликом Старике.

Нечто убивало людей и оставляло гигантские отпечатки, похожие на следы какого-то монстра.

Безумие?

Возможно.

Хотелось бы побольше узнать об этом Братстве Черепа и, особенно, о Кровавом Шаманстве.

Судя по переводу Смеющейся Луны, это и был способ, с помощью которого Безликий призван в этот мир, как какой-то дьявол из христианской преисподней.

Но... Господи.

Монстры?

Демоны?

«Ты – законник», – сказал себе Лонгтри.

Действительно.

Законник. Блюститель порядка. Федеральный маршал Соединённых Штатов. Офицер.

Человек фактов, а не иллюзий.

Он не работает с индейскими суевериями и полузабытыми народными преданиями.

И всё же, Лонгтри был напуган.

Он бы никогда этого не признал. Но он боялся.

Это был глубоко коренившийся страх, заставлявший сжиматься всё внутри, и Лонгтри ничего не мог с ним поделать.

После всего, что он делал, после всех опасностей, с которыми он сталкивался, напугало его именно это.

Он боялся, как никогда в жизни.

«Береги себя, ведь грядёт Лунный Череп».

Эти слова лишали его духа.

Дьяволы. Монстры. Первобытные звери.

Вот названия для подобных вещей; для зверей, что бродили по одинокой деревне.

Лонгтри много прочёл за свою жизнь и знал кое-что из фольклора.

Знал, что даже в европейской литературе есть свои страшилища – постоянные герои примитивных и мрачных ужасов.

Богарты, огры и другие пожиратели плоти.

Существа с когтями и зубами, живущие в темных лесах.

«Всё, хватит, – подумал Лонгтри. – Хватит!»

И вдруг со стороны залитой лунным светом деревни он услышал вой.

Низкий, отвратительный, жуткий звук, гармонично вплетающийся в такие же мрачные мысли Лонгтри.

Маршал прикусил нижнюю губу. Его мысли вдруг заполнили видения из ночных кошмаров; жуткие вещи, тенями проносящиеся среди захоронений и кладбищ.

Невероятный кошмар с красными глазами, длинными когтями и острыми зубами ждал заблудившихся путников на замёрзших, забытых тропах...

Лонгтри тряхнул головой, пытаясь избавиться от видения.

Монстру из мифов индейцев даровали жизнь, и сейчас он охотится за врагами племени.

Безумие.

Ночь стихла. Даже конь Лонгтри, казалось, перестал дышать.

Полуночный мир накрыла покрывалом неестественная, жуткая тишина и неподвижность.

В которой снова зазвучал зловещий вой.

-9-

Шериф Лаутерс возвращался в офис, когда услышал крики.

В ящике шкафа в офисе его ждали полбутылки ржаного виски, и мысль об этом согревала его. Всё, что шерифу сейчас было надо, это спокойный сон.

Он не обращал внимания на затеявших драку у салунов и игорных домов шахтёров.

Он не обращал внимания на непристойное поведение нескольких фермеров возле соседнего здания.

Он видел лишь бутылку и сладкую свободу, которую она предлагала.

И тогда он услышал крики.

Лаутерс остановился как вкопанный.