Текст книги "Тщательно отшлепанная (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Глава седьмая
Моя грудь быстро поднималась и опускалась. Глубокий аромат эвкалипта и табака окутал меня так же плотно, как и плащ – Maître. Он склонил голову набок, любуясь мной с ног до головы.
Maître поднялся на ноги и вернулся к своему трону. Я не могла отвести от него глаз. Никогда в жизни не видела такого притягательного человека. Его рука легла на щеку, слегка касаясь белой фарфоровой маски.
– Тебя пригласили как сирену?
– Да, сэр, – сказала я, и он замолчал.
– Я – Maître. Ты будешь называть меня так. Я не «сэр». Он наклонился вперед. – Это мой дворец. Я хозяин, а не подданный.
– Да, Maître, – быстро исправилась я.
И была вознаграждена широкой улыбкой.
– Ты быстро учишься.
Я рассмеялась.
– Когда не разрушаю комнаты, полные сексуальных качелей, я вообще умница.
Он снова склонил голову набок, изучая меня. Из-за маски и серебряных линз я не могла прочесть выражение его лица, поэтому по тому, как он скривил губы, я не поняла, он расценил это как глупость или был впечатлен.
– Ты говоришь, когда тебя не спрашивают.
– Я знаю, – вздохнула я, затем напряглась. – Вы накажете меня за это? За то, что случилось внизу?
– Ты хочешь, чтобы тебя наказали? – то, как он сказал «наказали», и как его голос повысился на конце слова, вызвало прилив влаги к моим ногам.
– Вы хотите наказать меня?
Maître откинулся на спинку своего трона, когда я задала ему этот вопрос. Он поднял ногу и положил ее на крылатый подлокотник, как он сидел, когда я вошла в комнату. Оперная итальянская музыка, звучавшая из динамиков, успокаивала меня, как бальзам. Я, конечно, говорила по-итальянски. Он был для меня таким же родным, как и английский. Хотя я никогда не была в таком доме: множество крестов, стены с флоггерами, тростями и плетьми, кажется, колодки, замысловатая деревянная скамья, а в углу комнаты – нечто похожее на гигантскую клетку для птиц.
– Тебе нравится вид клетки, mon petit chaton?
Я моргнула.
– Маленький котенок?
– Ты любопытна, как котенок, не так ли?
Maître поднялся на ноги и направился прямо ко мне. Мне захотелось сорвать маску и увидеть человека под ней. Он меня более чем заинтриговал. Рука Maître переместилась к копне волос на моей голове. Ловко, с нежностью, от которой у меня по коже пробежали мурашки, он стал вытаскивать шпильки из моих локонов, бросая их к моим ногам в беспорядочную кучу. Волосы упали, как тяжелый занавес, до середины спины.
– Ты больше никогда не будешь носить волосы собранными. Он наклонил голову, и его щека оказалась рядом с моей. – Мне нужно будет за что-то ухватиться, когда я буду тебя трахать. Если ты, конечно, согласишься на это.
Каждая частичка моего тела была напряжена и возбуждена, а прерывистое дыхание выдавало, что я сейчас возбуждена до невозможности. Мне казалось, что стоило Maître провести пальцем по моему обнаженному плечу, и я рассыплюсь на части. Любопытно, что здесь, наедине с Maître в его комнате, я чувствовала себя в большей безопасности, чем в главном зале со всеми остальными.
Maître обошел вокруг того места, где я стояла на коленях. Он был высок и широк в плечах, его мускулы напрягались при каждом шаге.
– Я уже давно не трахал сирену. И никогда не тренировал кого-то исключительно по своему вкусу. – Он вернулся к своему трону, сел и уставился на меня.
– Никогда? – прошептала я. Он молча покачал головой.
Он наклонился вперед.
– Расскажи мне. – Я ждала, когда он продолжит. – Почему ты отклонила так много предложений в главном зале? – Он наблюдал за мной. – Я наблюдаю за главным залом в течение всей ночи, ma chérie. Я должен следить за тем, чтобы члены клуба соблюдали правила. – Его глаза прищурились. – Я видел, что все новые сирены присоединились… кроме тебя. – Я закрыла глаза, смущение овладело мной. – Ты не хочешь быть здесь?
– Да, Maître, – быстро сказала я, открыв глаза. – Хочу. Просто эта комната… – я покачал головой. – Слишком много сразу. Я… – я решила быть честной. – Не знаю, что произошло. Я просто струсила.
Maître снова подался вперед. Придвинувшись ко мне сзади, он прильнул губами к моему уху и прошептал.
– А теперь? В этой комнате, со мной. Тебе так же страшно?
Непроизвольный стон вырвался у меня изо рта, так как моя кровь нагрелась до температуры кипения от его близости. Maître взял мои волосы в одну руку, как веревку, и я почувствовала его дыхание на своей шее.
– Нет, Maître. – Мой голос был хриплым. – Совсем не страшно.
– Ты хочешь поиграть со мной, ma chérie? Хочешь ли ты быть моей сиреной, моей сабмиссив? Согласна ли ты стать моей?
Я могла ответить только одно.
– Да, Maître. Я даю свое согласие на то, чтобы быть полностью вашей.
– Bon (фр. – хорошо), – сказал он и крепче сжал мои волосы. Не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы заставить меня замереть и подчиниться его приказу. Я замерла в шоке от того, как быстро мое тело подчинялось его командам. Он опустился на колени позади меня, а его свободная рука переместилась к моим трусикам и скользнула под кружево. Я затаила дыхание от его прикосновения, мои бедра инстинктивно раздвинулись.
– Ты такая мокрая, mon petit chaton, – прошептал он и переместил пальцы на мой клитор. Я громко застонала, откинув голову назад на его твердую грудь. – Ты хочешь кончить?
– Да, – ответила я, двигая бедрами в попытке заставить его пальцы двигаться. Maître потянул меня за волосы, и его пальцы замерли. – Нет! – запротестовала я. – Не останавливайтесь. Пожалуйста!
– Первое, – сказал он, припав ртом к моему уху. Его губы пробежали вверх и вниз по моей шее, его теплое дыхание заставило мою кожу затрепетать. – Не отдавай мне приказы. Никогда. – Глубокий тембр его голоса держал меня в плену, а крепкий кулак, зажавший мои волосы, удерживал меня на месте, прижимая к его груди. – Я не реагирую на приказы.
Он прижался мягкими губами к моей горячей коже, осыпав шепотом поцелуев мою шею, и эта нежность резко контрастировала с крепкой хваткой, которой он сжимал мои волосы. Мое учащенное дыхание было достаточно громким, чтобы быть услышанным над оперной музыкой, звучащей вокруг нас, струнной секцией, мягкой по мелодии и приятной по тону.
– И второе, – сказал он, откинув мою голову назад настолько, что затылок уперся в его плечо, а его губы поцеловали мочку моего уха. – Ты всегда будешь обращаться ко мне «Maître». Я твой хозяин в этом клубе. Я твой суверен, лидер и король. Не обращаться ко мне так – значит проявлять неуважение, а я не терплю неуважения в этом клубе.
– Да, Maître, – прошептала я, используя все дыхание, оставшееся в моих легких. Мои глаза закрылись, когда его пальцы переместились с моего клитора на вход.
Maître поцеловал меня в челюсть, и мои ноги превратились в желе, когда он ввел в меня один палец. Я вскрикнула, прислонившись к нему, чтобы не упасть. – Ты пахнешь клубникой, – сказал он, вводя палец в меня и выводя его наружу. – Личи и цветы. – Я застонала, когда он надавил пальцем на мою точку G.
– Да, – прошептала я, и его палец перестал двигаться. – Да, Maître, – исправилась я. – Это мои духи.
– Видишь? – Maître снова пошевелил пальцем, добавив второй. – За это ты будешь вознаграждена. – Я застонала. Это было так приятно. – Я могу многому научить тебя, mon petit chaton. Многому.
Его рука переместилась с моих волос на бюстье. Он освободил мою грудь, одну за другой, и оно опустилось на несколько сантиметров, до талии. Одной рукой он начал обводить большим пальцем мой клитор. Другой рукой он перекатывал в пальцах мой сосок.
– Я научу тебя всему, что мне нравится. Ты будешь слушаться меня. Взамен ты получишь такое удовольствие, какого никогда не получала.
– Да, Maître, – сказала я, и мой живот сжался, когда оргазм стал приближаться. Это была нарастающая волна, готовая вот-вот обрушится на меня. Мне нужно было больше. Он только прикоснулся ко мне, а мне уже нужно было гораздо больше.
– Ты подчинишься мне. Станешь моей, и в этой комнате ты будешь принадлежать мне.
– Да, Maître, да! – я вскрикнула и выгнула спину, когда пальцы на моем клиторе задвигались быстрее, а пальцы внутри меня снова и снова надавливали на точку G. Его мятное дыхание обдавало мое лицо, а рука ласкала мою грудь. Maître был одновременно везде, и ни одна моя часть не оставалась незатронутой его присутствием.
– Кончай. – Одна единственная команда из его уст, и я разбилась вдребезги. Оргазм был настолько сильным, что он лишил меня дыхания, сил и той крохотной капли самоконтроля, которая у меня еще оставалась.
Его руки не останавливались, только толкали и толкали дальше, высасывая из меня все наслаждение, на которое я была способна. Я прикусила губу от слишком сильного возбуждения, пока оно не стало невыносимым, и мое тело не дернулось, не в силах больше терпеть. Maître замедлил движение пальцев внутри меня, а другой рукой отодвинул волосы с моего лица и шеи.
– Это только начало. Ты даже не представляешь, что тебя ждет впереди. Что ждет тебя в моей комнате. – Я хотела этого. Хотела всего, что он предлагал. – Я сломаю тебя, mon petit chaton. Я разорву тебя на части и соберу заново, пока ты не будешь жить и дышать только ради моих прикосновений. Oui?
– Да, Maître.
– Мы с тобой повеселимся, – сказал Maître и поцеловал меня в шею, прежде чем отодвинуться от меня. Я оперлась ладонью о пол, чтобы не упасть.
Возвышаясь надо мной, он приказал.
– На колени. – Я опустилась на пол, выпрямив спину. Я была мокрая, горячая и полностью удовлетворенная, а он использовал для этого только свои пальцы, губы и голос.
Maître вернулся на свой трон, и я заметила, что он возбужден. У меня перехватило дыхание от этого зрелища. Когда он сел обратно, то сказал.
– Ты вернешься ко мне завтра в восемь часов вечера. Войдешь в эту комнату и встанешь на колени, ожидая меня. – Maître залез в свои шелковые брюки и достал свой член для моего обозрения. Мои глаза расширились, когда он начал лениво поглаживать его, как будто это было пустяком. Я почувствовала, как между ног снова запульсировала боль. – И ты принесешь с собой список своих жестких и мягких ограничений.
– Список, Maître? – заикнулась я, не в силах отвести взгляд от его руки. Он был огромен.
– Жесткие ограничения – это то, что ты не хочешь, чтобы я с тобой делал. То, что выходит слишком далеко за пределы твоей зоны комфорта. – Бедра Maître слегка покачивались на троне. Я застыла от этого соблазнительного зрелища. Его челюсть сжалась, а кожа покраснела от удовольствия, которое он доставлял себе. – Мягкие пределы, – сказал он, его французский акцент усиливался по мере того, как он все глубже погружался в свое удовольствие. – Это то, что ты можешь попробовать в отдельных случаях или при удобном случае. Все, что не входит в эти два списка, – bon.
Maître зашипел, и его рука начала работать быстрее. Я переместила руку между ног, слишком возбужденная его прикосновениями к себе, чтобы думать о чем-то другом, кроме как присоединиться к нему.
– Остановись, – приказал Maître. Он повернулся на своем троне, и его ноги раздвинулись так, что мне открылся полный вид на его самоудовлетворение. Моя рука замерла. – Ты не будешь прикасаться к себе до конца ночи. – Maître двигал своей рукой все быстрее и быстрее, облизывая губы. Неважно, что я не видела его лица. Я видела напряжение, нарастающее на его обнаженном торсе и в промежности.
– Ты будешь стоять на коленях на этом месте, пока я не скажу тебе идти домой. – Каждая частичка его тела источала плотское желание и грех. – Если ты этого не сделаешь, то не вернешься ко мне завтра вечером. Ты больше никогда не придешь в «НОКС». Ты уйдешь сейчас и никогда не узнаешь, что могло бы тебя ожидать, если бы ты научилась подчиняться и делать то, что тебе велят.
Его серебряные глаза смотрели на меня, заставив меня бросить ему вызов. Я убрала руку от промежности.
– Соедини их за спиной, – сказал Maître, кивнув головой на мои руки.
Одну за другой я завела их за спину и переплела пальцы. Maître все быстрее и быстрее проводил рукой по своему члену, не отрывая от меня взгляда и приближая себя к кульминации.
– Ты будешь сидеть так до конца ночи, – повторил он, затем затих, стиснул зубы и фыркнул, когда кончил, и сперма потекла по его загорелому животу. Слегка задыхаясь, но сохранив невозможное спокойствие, он добавил. – И ты будешь смотреть, как я кончаю, пока не отпущу тебя. – Он ухмыльнулся. – Можешь считать меня садистом. – Он снова погладил себя. – Может быть, я и есть садист. Это тебе предстоит выяснить.
Ночь шла своим чередом, ноги затекли, глаза слезились от того, что я еще четыре раза наблюдала за тем, как Maître мастурбирует на моих глазах. Каждый раз он приказывал, чтобы мои руки оставались за спиной. Я не знала, как долго смогу так сидеть. Я была мокрой и такой возбужденной, что едва не теряла сознание. Maître больше не сказал мне ни слова, он просто сидел на своем троне, устремив на меня тяжелый взгляд, призывая взбунтоваться.
В тот момент, когда я почувствовала, что больше не выдержу, по комнате пронесся звук удара гонга, заставивший меня подпрыгнуть. Maître уже час наблюдал за мной, положив щеку на руку. Он проверял меня. Измерял, насколько сильно я хотела этого. Хотела его. Насколько я готова находиться под его контролем.
В этот момент мне казалось, что я никогда не желала никого больше.
– Вставай, – сказал он, когда звук гонга прекратился. Я попыталась пошевелиться, но когда сделала это, то обнаружила, что мои ноги совсем затекли от долгого сидения в одном положении. Maître пересек комнату, когда я попыталась подняться на ноги. Положив руки на мои плечи, он поднял меня. Он был невероятно силен. Я скорчила гримасу и заставила себя не стонать, когда кровь, которой так жестоко лишили мои ноги, хлынула в мышцы и вены, как прорвавшаяся плотина во вздувшиеся реки.
– Завтра, – сказал Maître. Перед тем, как отвернуться, он сказал: – Maître Огюст. – Он протянул руку и провел пальцем по моей щеке, по маске, по шее. От его прикосновения у меня перехватило дыхание. Что было в этом человеке такого, что заставляло мое собственное тело предать меня? – ты будешь называть меня Maître Огюст. То, как он произнес «Огюст», ласкало меня, словно осенний ветерок, перебирающий мои волосы.
Он ждал моего ответа со стальным взглядом.
– Да, Maître Огюст.
– Завтра, mon petit chaton. Мы с тобой… будем играть.
Maître Огюст прошел мимо своего трона и направился к двери, которая скрыла его из виду. Дверь за моей спиной открылась, и вошла Банни. Она замерла, увидев меня, раскрасневшуюся и обнаженную.
– Сюда, – сказала она. Я последовала за ней и попыталась осознать, что произошло. Это было похоже на сон. Но когда я вспомнила его пальцы внутри меня, и крик, вырвавшийся из моего горла, когда я рухнула на него, я снова пережила каждый момент с совершенной ясностью.
Мы вошли в лифт, и Банни нажала на самую нижнюю кнопку. Мы спустились вниз, и когда двери открылись, мы оказались в огромном белом помещении со старинными золотыми зеркалами, душевыми кабинами, мраморными стенами и плиткой на полу. Это было похоже на богато украшенный французский спа-салон.
В помещении находились другие женщины, которые переодевались в «гражданскую одежду», как назвала их Банни. Их маски оставались на месте. Меня провели мимо них, и любопытные взгляды последовали за мной.
– Вы устроили сегодня настоящий переполох. Сначала в свинг-комнате, – сказала Банни. Я смущенно поморщилась при этом воспоминании. – А теперь они все хотят взглянуть на сирену, которая привлекла Maître.
Банни остановилась у помещения, которое, судя по всему, было отдельной раздевалкой. Она протянула мне карточку.
– Это персональная раздевалка только для тебя. Она указала на дверь. – Эта раздевалка принадлежит сабмиссивам Maître. Их эксклюзивная комната. – Банни указала на замок. Я провела по нему карточкой, и дверь открылась. Мои глаза округлились, когда я заглянула внутрь. Она была почти такой же большой, как моя квартира. Все было оформлено в золотых и белых тонах, в центре комнаты стояла ванна на позолоченных ножках. Огромный душ расположился в углу, а туалет – в закрытой комнате. Кушетки, холодильник, наполненный водой. И…
– Шкаф, – сказала я и подошла к высоким золотым дверям. Распахнув их, я увидела десятки нарядов, развешанных на белых мягких вешалках. Мои глаза расширились от увиденного. Кожа, кружева, цепи.
– У Maître особые вкусы, – сказала Банни и указала на мое нынешнее одеяние сирены. – Тебе больше не понадобится стандартная форма сирены. Каждый вечер, когда ты будешь приходить, тебя будет ждать наряд из этого шкафа. Банни подвела меня к белым дверям лифта в конце комнаты. – Здесь три кнопки. Верхняя – для комнаты Maître. Каждый вечер после переодевания ты будешь отправляться прямо туда. С членами клуба ты будешь видеться только в том случае, если он спустит тебя в главный зал. Она указала на среднюю кнопку. – Это для этого этажа. Для того, чтобы ты могла переодеться в начале и в конце ночи.
– А нижняя кнопка?
– Там тебя будет ждать лимузин. Он заберет тебя из твоей квартиры и вернет домой.
– Ого.
Банни улыбнулась и прошла мимо меня.
– Твоя одежда висит в крайнем шкафу.
– Сколько людей пользовались этой комнатой? – спросила я.
Банни повернулась ко мне, ее фиолетовые глаза смягчились.
– Никто. Это первый раз, когда она используется. – С этими словами она удалилась. Дверь со щелчком закрылась, оставив всех снаружи.
Я осмотрела комнату и, все еще ошеломленная, направилась к шкафу, где нашла платье и плащ, в которых пришла. Я оделась и нажала на нижнюю кнопку лифта. Когда он открылся, я увидела большую подземную парковку. Пока другие люди садились в припаркованные на стоянке машины, моя ждала меня у выхода из отдельного лифта.
– Мисс, – сказал водитель, выходя из лимузина, и открыл для меня заднюю дверь. Я забралась внутрь и улыбнулась ему. Окна были затонированы в черный цвет, чтобы никто не смог заглянуть внутрь. Лимузин выехал в тоннель, который выходил на пустынную дорогу.
– Вы обо всем подумали, не так ли, Maître Огюст? – сказала я и откинулась на спинку кожаного сиденья, закрыв глаза. В памяти всплыло лицо Maître в маске и его надменная ухмылка, которую он часто мне дарил.
Я глубоко вдохнула, когда мой пульс начал учащаться. Его голос, его акцент, его сильное тело, которое прижимало меня к нему. И эти губы, губы, которые дарили такие нежные поцелуи, и эти руки, которые заставляли меня кончать так сильно, что это было сродни достижению нирваны.
Maître Огюст. Я прокручивала в голове его имя, глядя в окно, когда мы пересекали Бруклинский мост. Мое тело ожило при одном только воспоминании о том, как я чувствовала себя в его присутствии. И я вернусь туда завтра вечером, чтобы сыграть с ним.
При этой мысли я улыбнулась.
Глава восьмая
– Электростимуляция?
– Жесткий предел, – сказала я, когда Нова добавила это к тому списку, который мы назвали «О, черт возьми, нет!». Нова нашла в Интернете список типичных БДСМ-сексуальных практик. Чем дальше мы продвигались по списку, тем больше я понимала, в каком глубоком дерьме нахожусь.
– Стеки17? – спросила Нова. Я откинулась на спинку стула в нашей кабинке, положила ноги на стол и сложила руки, обдумывая каждый вариант.
– Мягкий предел, – ответила я. Нова добавила этот вариант в список «Никогда не говори никогда», который я предполагала, что могла бы попробовать.
– Повязка на глаза?
– Я не против.
– Веревки?
– Возможно.
– Поклонение киске?
– Очень поощряется.
– Принуждение?
Мои ноги шлепнулись на пол, и я с бешеной скоростью мотнула головой в сторону Новы.
– Жесткий предел. Действительно чертовски жесткий предел. Кто, черт возьми, будет подвергать кого-то такому? Я покачала головой в недоумении. – Варварство! Бейте меня плетью, тростью, привязывайте к Андреевскому кресту, но не заставляйте меня что-то делать против воли. Это однозначно отправится в список: «О, блядь, нет»!
Нова рассмеялась и записала.
– Знаешь, Фейт, эти вещи кажутся довольно чрезмерными. Ты уверена, что это именно такой клуб? Разве нет большой разницы между настоящим хардкорным БДСМ-подземельем и секс-клубом для богатых и знаменитых?
Я кивнула.
– Не думаю, что он для садистов, скорее для эксгибиционистов, у которых столько денег, что им надоела обычная жизнь, и они вдруг решили нарядиться в маску свиньи с табличкой на шее «потрогай меня». – Я сделала большой глоток своего кофе. – Но с Maître я не буду рисковать. Он хочет владеть мной, Нова. Я это чувствую. Мне нужно, чтобы все части моей голой задницы были прикрыты.
– Нет, то, что ты чувствуешь, это остатки самого сильного оргазма, который ты когда-либо испытывала, и это разрушило твой мозг. – Нова взяла меня за руку. – Фейт, ты ведешь себя как мужчина.
Я рассмеялась, но позволила своим мыслям вернуться к Maître Огюсту, стоящему позади меня, к его талантливым пальцам, заставляющим меня кричать.
– Это правда, – признала я сдаваясь. – И это было ничто, Нова. Ничего по сравнению с тем, что происходило в остальной части клуба. Ничего общего с тем, что обещали все эти устройства и приспособления в комнате Maître.
Нова подкатила свое кресло к столу рядом со мной.
– Просто согласись, Фейт. Никогда не знаешь, может быть, это лучшее, что с тобой случалось. Ведь неуловимый Maître «НОКС» выбрал тебя своей личной сиреной. В твою первую ночь. Конечно, это произошло, потому что ты чуть не покалечила невинных людей, но все равно. Это невероятно. Как будто ты дважды выиграла в лотерею. Подумай, сколько материала у тебя будет для статьи.
Я сжала подлокотники своего кресла, вспомнив, как Maître развлекался на своем троне, с этими похожими на инопланетные серебряными линзами, которые практически пронзали лазерными лучами мои глаза, наблюдая за мной в поисках любого признака неповиновения.
– Это был, без сомнения, лучший оргазм, который я когда-либо испытывала в своей жизни.
– И ты говорила, что он огромный. – Брови Новы заплясали. – Просто подожди, пока этот кусок горячей салями не будет подан на твоем влажном блюде.
– Пожалуйста, никогда больше не произноси эту фразу. Все мое возбуждение только что испарилось.
– Фейт! Ты закончила со своей колонкой? – рявкнула Салли, проносясь мимо нас как ураган.
– Почти! – отозвалась я, подтянув себя к своему столу. По правде говоря, я даже не начинала. Поскольку потратила слишком много часов, изучая жесткие и мягкие пределы, а также кинк-практики. – Черт! Который час? – спросила я Нову.
– Пять. – сморщилась она.
– Двойное дерьмо! – я плюнула и выпила остатки кофе, как будто это была рюмка дешевой водки. – Думай, думай, думай, – сказала я, перебирая письма для своей страницы «Спроси мисс Блисс» и пытаясь найти достаточно пикантные для журнала этой недели.
– Мы не выходим в печать до полуночи, Фейт. У тебя есть время.
– Нет. Я должна быть в комнате Maître к восьми, стоять на коленях и ожидать своего путешествия в гедонизм! – Нова встала и начала надевать пальто, как и большинство в офисе. Я запаниковала. – Помоги мне!
Нова поцеловала меня в макушку.
– Не могу, милая. У меня назначена встреча в салоне. Эти рыжие локоны не растут сами по себе, ты же знаешь.
– Предательница! – сказала я и заставила себя сконцентрироваться на первом письме, которое распечатала.
«Я недавно начала заниматься сексом со своим парнем, и в нашу первую ночь испытала сквирт, когда кончила, обливая и себя, и свое старинное лоскутное одеяло. Я боюсь, что это повторится, и, что еще хуже, мой парень не умеет плавать. Что вы можете посоветовать? От Х.Р. Браун».
Загрузив компьютер, я написала:
«Купите непромокаемые простыни для себя, а одеяло переделайте в настенный гобелен. Купите своему парню трубку и шапочку для плавания. Оседлайте его член, как трезубец Аквамена, и будьте уверены, что в следующий раз, когда вы будете кончать, ваши драгоценные вещи и парень будут в безопасности от неминуемого утопления. Живите мокро и дико, мисс Блисс».
Я набрала текст со скоростью мифической фурии под кайфом от упаковки «Рэд Булл» и быстро завершила свою колонку агонии. Когда я подняла голову, то увидела Фрэнка, уборщика, который медленно двигался по офису «Визаж». Свет был приглушен, и я была единственным оставшимся работником.
– Привет, Фрэнк! – воскликнула я, пробежав мимо него с курткой, сумочкой и, что самое главное, со списком в руках.
– Привет, Фейт! Будь осторожна там. Дождь сильный.
– Обязательно, Фрэнк! Пока! – я побежал к лифту и несколько раз нажала на кнопку, пока двери не открылись. Бросилась внутрь, но замерла, когда увидела Гарри Синклера.
Он удивленно вскинул голову.
– Мисс Паризи, – сказал он, выпрямив спину и отстранившись от задней стенки лифта. – Я не думал, что в здании еще кто-то остался. – Двери закрылись за нами, и я быстро нажала кнопку первого этажа.
– Да, пришлось задержаться на работе, – сказала я и стала наблюдать, как начинается отсчет этажей. Я хотела принять дома душ и переодеться перед поездкой в «НОКС», но опаздывать было нельзя. Вопреки себе, я практически подпрыгивала от предвкушения того, что принесет сегодняшний вечер.
Как только мы достигли второго этажа, в лифте замигали лампочки, и стальная коробка рывком остановилась.
– Нет, – сказала я, когда трос наверху застонал. – Нет, нет, нет! – я начала бить ладонью по двери. – Только не это! Ты, дерьмовый лифт! Только не это!
– Мисс Паризи? – раздался сзади меня голос Гарри. – Можно?
На секунду я забыла, что Гарри стоял у меня за спиной. О, Боже! Боже! Я застряла в этом проклятом лифте. Опаздывала к Maître и, что еще хуже, застряла здесь вместе с Гарри Синклером.
Я нажала на кнопку первого этажа несколько раз так быстро, что мое запястье рисковало заработать неприятный случай кистевого туннельного синдрома. Когда это не помогло, я сунула вещи под мышку и провела ладонями по всем кнопкам. Никакой реакции. Ничего. Все было абсолютно мертво.
– Cazzo18! – крикнула я, почувствовав, как во мне взыграл вздорный итальянский нрав.
– Мисс Паризи! – Гарри сказал строже. – Пожалуйста, подвиньтесь. Хотя вы, судя по всему, являетесь экспертом в области обслуживания и ремонта лифтов, боюсь, что на этот раз ваши таланты вас подвели.
Я закрыла глаза и отошла в сторону, мысленно уговаривая себя не давать пощечину этому английскому засранцу. «Он твой босс, Фейт. Давай не будем провоцировать увольнение, когда ты наконец-то добилась успеха».
– Синклер Хаус, лифт три, – сказал Гарри в трубку телефона экстренной связи. – Спасибо. – Он повесил трубку и повернулся ко мне.
– Это был мой следующий вариант, – сказала я, вжавшись в стену. Свет над нами снова замерцал, а затем внезапно погрузил нас в темноту. Пронзительный звук, похожий на крик банши, предательски вырвался из моего рта, и я бросилась вперед, когда лифт снова дернулся, убедив меня в том, что мы сейчас упадем на землю и погибнем.
Через несколько секунд лифт остановился, и включилось тусклое аварийное освещение, залив небольшое пространство слабым желтым светом. Я досчитала до десяти, стараясь замедлить панически бьющееся сердце. Только когда дыхание успокоилось, я поняла, что меня обнимает что-то твердое, пахнущее мятой, сандалом и мускусом.
У меня расширились глаза, когда я почувствовала, что пульсирующие мышцы живота прижимаются к моей груди, а твердые мышцы спины – к моим ладоням. Когда я медленно подняла голову, мой взгляд скользнул мимо расстегнутого воротничка, слегка загорелой кожи жилистой шеи, невероятно сильной сжатой челюсти с намеком на темную щетину и остановился на паре ярко-голубых глаз, которые прищурились и следили за каждым моим движением.
Справившись с неловкостью, я широко улыбнулась и сказала.
– Что ж, из всех мест на свете я рада встретить вас именно здесь. – Осознав, что я крепко обхватила Гарри, как чрезмерно привязанная к нему обезьяна, я быстро опустила руки и отступила назад.
Смутившись, я откинула волосы с лица и отошла в дальний конец лифта.
– Я просто проверяла, все ли с вами в порядке. Некоторые люди могут бояться темноты, понимаете? Я просто выполняла свой гражданский долг, защищая гостя нашей прекрасной страны.
– Вот как? – спросил Гарри, его лицо было таким же бесстрастным и нечитаемым, как всегда.
– Да.
Вокруг нас воцарилась тишина, и я поняла, что больше никогда не буду жаловаться на ужасно сыгранную фортепианную музыку, звучащую из динамиков лифта. Тишина в целом меня раздражала. А в сочетании с сильной тревогой от того, что я застряла в заранее приготовленном металлическом гробу, у меня возникло неудержимое желание наполнить его шумом.
– Так вы занимаетесь спортом? – спросила я Гарри, который поднял голову. Видимо, пол был более интересным зрелищем, чем стоящая напротив него явно нестабильная девица, которая теперь досконально знала размеры его одежды.
Гарри поднял одну бровь. Я указала на его тело, обведя его торс и область рук.
– Жесткие, – сказала я, и тут же пожалела, что это слово сорвалось с моих губ. – Мышцы. – Я поморщилась. Это было ничуть не лучше. – Которые я обхватывала. Которые почувствовала. Пресс, спину и…
Зазвонил телефон экстренной связи, и Гарри ответил на звонок, оставив меня выдохнуть от смущения и прислониться головой к стене. Каждый раз, когда я оказывалась рядом с этим человеком, мой рот не переставал меня предавать.
– Это не самая лучшая новость, – жестко сказал Гарри тому, кто был на другом конце телефона. – Но, спасибо. Мы будем ждать.
Когда он положил трубку, я почувствовала, что мои надежды на горячую и жаркую ночь с Maître рухнули так же глубоко, как «Титаник». Гарри вздохнул.
– Им пришлось вызвать службу по ремонту лифтов.
– Отлично. – Я сползла по холодной металлической стене на пол. Гарри наблюдал за мной, расстегнув очередную пуговицу воротника своей рубашки, затем положил пиджак на пол и сел. Я не могла удержаться от смеха.
– Что-то забавное, мисс Паризи?
– Боитесь испачкаться?
– Это костюм за три тысячи долларов.
– Конечно, это так.
Гарри наклонил голову в сторону, словно я была головоломкой, которую он пытался разгадать.
– Вы ушли поздно.
– Мне нужно было закончить свою колонку. Как вы знаете, мы сегодня сдаем в печать, и я немного задержалась.
– Я с нетерпением буду ждать советов мисс Блисс на этой неделе, – сказал он и провел рукой по лбу, словно борясь с мигренью. – Что-нибудь особенно познавательное?
Я пожала плечами.
– Сквирт, герпес и кольца для члена – вот что особенно выделялось.
– Вполне, – сказал он, и мне показалось, что я уловила легкое мерцание улыбки. Она исчезла так быстро, что я не была уверена, показалось ли мне это. Однажды я ударилась головой в ванне и клялась, что видела русалку, плывущую ко мне, как в последующем выяснилось, что это из-за сотрясения мозга. Я подумала, что сейчас может быть что-то похожее. Поэтому потрогала затылок. Вроде бы я не ударилась во время падения.
