Текст книги "Тщательно отшлепанная (ЛП)"

Автор книги: Тилли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Я люблю тебя бесконечно,

Твой и только твой,

Гарри».

Слеза упала на страницу, размазав чернила. Опустившись на кровать и прижав письмо к груди, я надела вчерашнее платье и пошла в свою комнату. Я собирала вещи и продумывала все до мелочей.

Когда мы сели в самолет, и он выровнялся, я поняла, что должна делать. Поэтому достала свой ноутбук и открыла новый чистый лист. Я писала всю дорогу до Нью-Йорка, со слезами на глазах и любовью в сердце.

Когда самолет совершил посадку в аэропорту Кеннеди, я почувствовала, что изменилась, и новая статья оказалась как нельзя кстати. Я снова перечитала записку Гарри и всю дорогу домой держала ее в лифчике близко к сердцу.

Когда ты была в моих объятиях, когда ты узнала обо мне все, что только можно знать, это стало освобождением. Настоящая свобода. Никаких масок, никаких переодеваний, только мы. Для меня это идеально…

Совершенство. Я была уверена, что именно таким и был Гарри Синклер.

По крайней мере, он был совершенен для меня.

Глава двадцать первая

Я снова проверила свой телефон. От Гарри по-прежнему ничего не было. Я провела утро и большую часть дня составляя и переделывая статью. Сегодня она должна была выйти в печать. Как только Салли подписала ее, я отправила копию Гарри.

Ответа не было.

Амелия была на работе. Сейдж и Нова тоже. Мне нужно было выйти из дома, я вскочила на ноги и направилась к метро. Когда поезд остановился на станции Адской Кухни, я пошла по жаре к родителям. Снова и снова проверяла свой телефон, как психованная подружка.

Почему он не отвечал? Неужели он еще не прочитал? Или прочитал и возненавидел меня? Сунув телефон обратно в сумочку, я откинула голову назад и крикнула.

– Я слишком устала от перелетов, и мне слишком жарко и неприятно от этого дерьма!

Не получив ни божественного знака, ни даже ответа от Гарри, давшего мне понять, что он думал, я повернула за угол к дому родителей, и мой желудок упал.

– Нет, – прошептала я и побежала к ступенькам. На табличке, где было написано «Продается», теперь значилось «Продано». – Нет, нет, нет, нет! – повторяла я, когда ворвалась в дверь родителей. Мама вошла в гостиную с подносом кофе. Папа сидел за столом, держа в руках два письма. – Ты его продал? – спросила я с грустью в голосе. – Не могу поверить, что ты его продал.

Мама и папа обменялись взглядами, которые я не смогла расшифровать.

– Что? – я надавила. – Что происходит?

– Мы не знаем, – сказал папа, держа в руках письма. – Я закрыл магазин, потому что не мог платить за аренду. И нам поступило предложение о продаже квартиры за наличные. Мы, конечно, согласились. Это было даже больше, чем мы за нее просили. – Он напряженно потер голову. Или, может быть, растерянно, я не была уверена. – А сегодня пришло вот это. – Папа протянул письма. Я прошла через всю комнату, как будто моя задница горела, и открыла их.

– Дарственная? – спросила я, прочитав то, что написано на документах. – Папа, это на твое и мамино имена. – Сердце заколотилось, когда я увидела на бумаге адрес папиного магазина. Но не только магазина, а всего здания. Все это чертово здание в Нью-Йорке.

– Наверное, это какая-то ошибка, – сказала мама. – Кто мог купить наш дом, а потом отдать нам документы? И кто мог купить все здание для твоего папы, да еще и подарить его нам. Ничего не понятно! Мы звонили юристу, который этим занимался. Они сказали, что никакой ошибки нет. И даже продлили сделку на пару недель вместо обычного срока.

Мама положила руку на плечо папы. Он положил свою руку на ее. По моим венам пробежало какое-то электрическое ощущение, которое подсказывало мне, что я должна что-то понять. Перечитав письмо еще раз, я замерла, увидев инициалы покупателя…

Г.О.С.

– О, черт возьми, – прошептала я, и мои руки затряслись. – О, мой гребаный Бог! – сказала я громче, и мама бросилась ко мне.

– Что, Фейт, что? – спрашивала мама, пытаясь удержать меня на месте.

– Гарри, – прошептала я и увидела, как выражение лица мамы изменилось с растерянного на понимающее. Генри Огюст Синклер… – это сделал Гарри, – сказала я, задыхаясь от эмоций, забивших мое горло. – Он спас ваш дом. – Я посмотрела на папу, который побелел. – Он купил тебе здание. Целое здание, мать его!

– Почему? – прошептала мама, прикрыв рот дрожащей рукой.

– Он любит ее, – сказал папа, поднявшись на ноги. Его взгляд остановился на мне. – Он любит тебя, не так ли, mia bambina?

– Да, – ответила я, почувствовав, как мое сердце так сильно увеличилось в груди, что, казалось, может пробить ребра. – Он любит меня, – прошептала я.

Папа положил руки мне на плечи.

– А ты, Фейт? Ты любишь его?

– Да, – сказала я, и слезы полились из моих глаз.

– Да, так сильно, что едва могу это вынести.

– Фейт, – сказала мама и обняла меня.

– Мне нужно идти. – Я уже отступила к двери. – Мне нужно найти его. – Я помчалась к двери, остановившись только для того, чтобы отдать документы. Документы на их дом. Папин магазин. Гарри. Гарри спас их дом и бизнес.

Мой Гарри.

Я размахивала руками в воздухе, пытаясь поймать такси. Когда оно остановилось, я назвала адрес дома, где жил Гарри. Было уже слишком поздно, чтобы он находился на работе, поэтому должен быть дома. Я подпрыгивала на своем сидении, когда хаотичное нью-йоркское движение двигалось бампер в бампер. Таксист сигналил, и я опустила стекло и кричала.

– Убирайтесь с дороги, придурки!

– Не хотите ли ездить со мной каждый день, леди? – сказал таксист, но я не могла остановить свои мысли. Гарри купил дом и бизнес моих родителей за немыслимую сумму. Потому что он любил меня. Потому что он любил меня.

Я разрыдалась на заднем сиденье, громкие всхлипывания смешивались со смехом недоверия. Таксист, еще секунду назад предлагавший возить меня постоянно, теперь смотрел на меня так, словно я сбежала из психбольницы и собиралась устроить хаос в его городе.

Водитель с явным облегчением распахнул двери, и я выскочила на улицу. Подбежала к стеклянным дверям и направилась к стойке консьержа в доме Гарри.

– Мне нужно увидеть Гарри Синклера, – сказала я, несколько раз ударив ладонью по столешнице. Консьерж посмотрел на меня так же, как и водитель. В его взгляде был чистый страх.

– Мисс, с вами все в порядке? – спросил он.

– Мне нужно увидеть Гарри Синклера. Вы не могли бы позвонить и узнать, дома ли он? – Консьерж сделал, как я сказала, и я повернулась к зеркальной стене рядом со мной. У меня открылся рот, когда я увидела, что тушь стекала по лицу.

Схватив со стола консьержа салфетку, я подбежала к зеркалу и начала вытирать щеки, но ничего не могла поделать с красными глазами и румянцем на щеках.

– Мистера Синклера нет, – сказал консьерж.

Повернувшись, я спросила.

– Вы уверены? – я бы не удивилась, если бы он решил, что я сталкер.

– Мистера Синклера нет, – повторил он.

Достав свой мобильный телефон, я попыталась набрать номер Гарри, но звонок перевели на голосовую почту. Только сбросив звонок, я обратила внимание на время.

– Конечно! – прошептала я про себя и вернулась на улицу, чтобы поймать другое такси. Когда ни одно не остановилось, я глубоко вздохнула. – Это всего пара кварталов. Неужели так трудно добежать туда?

Я побежала, быстро осознав, что очень плохо подготовлена. Но не остановилась. Не остановилась, пока не оказалась возле знакомого дома. Я наклонилась, задохнувшись. Горло и грудь болели от глубоких вдохов и выдохов, которые приходилось делать, чтобы привести сердцебиение в норму. Я чувствовала, как мои густые и волнистые от природы волосы начали завиваться от влажности, и понимала, что выглядела ужасно. Но мне было все равно. Мне нужно было увидеть его. Я просто отчаянно хотела его увидеть.

Поняв, что мне нужно пройти через подземную парковку, я уставилась на длинную улицу перед собой, осознав, что мне предстояло преодолеть еще одну гору. Применив свои конверсы на практике, я снова побежала. Добежала до въезда на парковку и спустилась по длинной подземной дороге, которая вела в подвал таунхауса. К тому времени, когда я добралась до личного лифта, уже была близка к тому, чтобы потерять сознание. Но я полезла в сумочку и нашла свою карточку «НОКС», которую забыла выложить из бумажника.

Спасибо. Блядь. Господи.

Я провела карточкой по считывателю, двери открылись, и я вошла внутрь, застонав от удовольствия, когда кондиционер поцеловал мою раскрасневшуюся кожу. Я посмотрела на свое отражение в зеркале, почти испугавшись. Поэтому расчесала пальцами волосы и убедилась, что на лице нет разводов от туши.

Когда двери открылись, я протиснулась в комнату Maître. Когда я вошла внутрь, все было тихо. Я привыкла к музыке и Андреа Бочелли, который пел мне серенаду «Аве Мария».

И тут я увидела свет под дверью в комнату, из которой всегда выходил Maître. Сердце наполнилось надеждой, любовью и всем тем, из чего состояли мечты, и я ворвалась в дверь.

Гарри в шоке поднял голову, прижав телефон к уху. Он был одет в костюм, пиджак снят, воротник расстегнут, рукава закатаны до локтей.

– Фейт, – сказал он, прошептав мое имя как молитву. – Я собирался позвонить тебе. Мой телефон разрядился, и я только что прочитал…

Я бросилась на него. Не успела закончить фразу, как мои руки обвились вокруг его талии, и я прижалась щекой к его груди. Он был сильным, мускулистым, пах мятой, сандаловым деревом и мускусом… и он был моим. Он действительно был моим.

– Спасибо, – сказала я срывающимся голосом. И закрыла глаза. – Я не знаю, как отблагодарить тебя за то, что ты сделал… сделал для моих родителей.

Гарри напрягся, и я подняла голову. Его челюсть сжалась, глаза были настороженными. Я положила руку ему на щеку, и он накрыл её своей ладонью.

– Я знаю, что это был ты. – Я сглотнула подступившие к горлу эмоции. – Спасибо. Я… просто благодарю тебя.

Мои глаза заслезились, и Гарри смахнул большим пальцем упавшую слезу.

– Фейт, я… – он выдохнул и, борясь с собственными эмоциями, сказал. – Я сделал это ради тебя. Все, что я когда-либо делал, было ради тебя.

Притянув его голову вниз, я поцеловала его. Сквозь дрожащие губы и соленые слезы я целовала его и целовала, и целовала, и целовала, и целовала до тех пор, пока мне не стало трудно дышать. Когда я оторвалась от него, Гарри прижался к моему лицу.

– Я только что закончил читать твою статью. – Его голос был хриплым от эмоций. – Ты это серьезно? Ты любишь меня? Это навсегда?

– Да, – сказала я и одарила его самой широкой улыбкой. – Я имела в виду каждое слово.

Гарри закрыл глаза и процитировал.

– Я отправилась в «НОКС» добровольной рабыней, готовой к тому, что мне откроют глаза на мир греха и наслаждений. Но я не знала, что это приведет меня к великой любви всей моей жизни. Моей половинке. Моему мастеру. Моему Maître Манхэттена.

Гарри прижался лбом к моему.

– Чего я не знала, так это того, что я оставлю за дверью свои запреты, но не свое сердце. – Гарри улыбался и излучал счастье, и я подумала, что могу умереть, видя радость на его лице. – Потому что, хотя весь мир, возможно, слышал о печально известном Maître как о короле сексуального подполья, для меня он – король моего сердца, повелитель моей души и хранитель моей вечной любви…

– А я – его королева, – закончила я за него.

– Правда? – нервно спросил Гарри.

– Да, да и еще раз да.

– Ты это серьезно? – сказал Гарри с настороженным выражением лица. – У тебя было достаточно времени, чтобы по-настоящему подумать о том, как изменится твоя жизнь, как…

Я сделала шаг назад и убедилась, что взгляд Гарри прикован ко мне. Зная, что я полностью завладела его вниманием, произнесла.

– Я просто очень, очень, очень непослушная сабмиссив, стоящая перед своим мастером и просящая его шлепать ее до конца жизни. – Борясь с улыбкой, я спросила. – Тебе достаточно такого ответа?

Я наблюдала за тем, как дернулась щека Гарри, как он закусил губу, и вдруг меня подхватили на руки, обвив ногами талию и понесли к кровати с балдахином в спальне. Когда моя спина ударилась о чертовски ужасную непромокаемую простынь, Гарри забрался на меня.

– Ты подписалась «Аноним», – сказал он, имея в виду мою статью. – Ты подписала ее «Аноним». – Он повторил это дважды, словно не мог поверить в то, что я сделала.

– Это показалось мне подходящим.

Он посмотрел мне в глаза, и весь юмор исчез.

– Но это была твоя мечта – указать свое имя, чтобы тебя признали за то, что ты пишешь.

Я пожала плечами и обвила его шею руками.

– Мечты меняются.

– А иногда нет, – сказал он, осыпав поцелуями мои щеки и губы. – Иногда тебе снится чертовски безумный сон, который, как ты думаешь, никогда не сбудется, а потом он вдруг сбывается, и твоя мечта стоит прямо перед тобой и просит шлепать ее всю оставшуюся жизнь.

Громкий смех вырвался из моего горла.

– Мы такие романтики, что меня тошнит. – Когда мой смех утих, я начала снимать с него одежду. Гарри наблюдал за мной с пылающей страстью в глазах. Когда он остался голым, я прикусила губу и тоже разделась.

– Я голая, Maître. Что вы хотите со мной сделать?

Застонав, Гарри подхватил меня на руки и понес через всю комнату к Андреевскому кресту. Не отводя от меня взгляд, он пристегнул мои запястья и лодыжки наручниками. Волнение и возбуждение, как всегда, покалывали мое тело. Но сейчас все было по-другому. Ярко-голубой взгляд Гарри, который я так обожала, пожирал меня, и все в этот момент было по-другому. Он был Maître и, как всегда, доминировал и контролировал ситуацию. Но здесь, прямо сейчас, без масок, плащей и вуалей, он был еще и моим Гарри. Мой Гарри Огюст Синклер, человек, которого я любила больше самой жизни.

Я застонала, чувствуя, как ожил каждый синапс в моем теле, когда Гарри поцеловал мою голень, а затем стал покрывать поцелуями каждый сантиметр моей кожи. Когда его губы прижались к моим, я зарыдала от счастья. Maître никогда не целовал меня, даже ничего похожего не было между нами. Но сейчас он впивался в мои губы, насытив меня своим вкусом и навсегда поселившись в моей душе.

– Фейт, – стонал он, располагаясь между моих ног. Руки скользнули по моей талии, затем вернулись выше, чтобы обхватить мое лицо, и он вошел в меня. Когда наше тяжелое дыхание заполнило комнату, я покорилась его прикосновениям, его телу и его любви. Гарри целовал меня, а я стонала ему в рот, чувствуя, как в основании моего позвоночника нарастает напряжение.

– Гарри, – прошептала я ему в губы, чувствуя, как из глаз скатилась случайная слеза. Это было так много: он, я и наше будущее, которое теперь лежало перед нами.

– Я люблю тебя, – прошептал он, и я разлетелась на части. Мои запястья и лодыжки дернулись, сопротивляясь фиксаторам. Потом Гарри замер и, выкрикнув мое имя, кончил, припав лбом к моей шее. После этого нам стало жарко и нечем дышать.

Один за другим Гарри снял наручники, фиксирующие меня на кресте. Когда я освободилась, он отнес меня на кровать, лег и прижал к своей груди. Собравшись с силами, я провела пальцем по его грудине, улыбаясь, когда его блестящая кожа затрепетала от моего прикосновения.

Гарри поцеловал меня в лоб и провел руками по моим волосам, полностью удовлетворенный.

– Все по-другому, – сказала я, нарушив приятную тишину в комнате. Я наклонила голову, чтобы видеть Гарри. Он встретил мой взгляд. – Это, – продолжила я. – Быть здесь с тобой, заниматься с тобой любовью вот так. – Его приятный аромат обволакивал меня, притягивая ближе. – Раньше это было весело, возбуждающе, а сейчас… – я замялась.

– Сейчас? – сказал он хриплым голосом.

– Я всегда любила это. Эту сторону тебя, нас. – Я увидела на стенах наручники, флоггеры и трости. – Но сейчас, когда я полностью доверяю тебе, когда ты смотришь на меня… – я покачала головой. – Любовь, – сказала я, поняв, что говорила бессвязно. – Она все изменила. – Я поцеловала Гарри в щеку, потом в губы.

Потерявшись в его вкусе, я смогла отстраниться, его руки обхватили мое лицо, и я сказала.

– Теперь это значит намного больше. Ты и я, вот так, здесь, в любви, и никаких секретов между нами… – я улыбнулась. – Теперь это стало идеальным.

Гарри перевернул меня на спину и поцеловал. Он целовал меня до тех пор, пока на моих губах не появились синяки.

– Я никогда не смогу насытиться тобой, – сказал он мне в губы. – В любом виде. Здесь, связанной, дома, в нашей постели, где угодно, Фейт. Я просто хочу тебя.

– Я твоя.

Гарри посмотрел на меня с такой любовью в глазах, что у меня сердце заколотилось. Он снова заключил меня в свои объятия, как будто никогда меня не отпустит. Он убрал волосы с моего лица и сказал.

– Мой отец передает мне HCS Media.

– Я знаю. – Он даже не удивился этому; это кое-что подтверждало.

– Мне придется делить свое время между Нью-Йорком и Англией.

Притянув его к себе, я сказала.

– Мне нравится Англия, поэтому я одобряю такой образ жизни. – Я сделала вид, что задумалась. – Вот… если бы у нас был дворец с двадцатью тремя спальнями, который мы могли бы занимать, пока находимся там. Все, что менее грандиозно, просто не годится.

– Это старинная усадьба, а не дворец. Есть разница.

– Несущественная, – ответила я.

– Но твоя колонка, – сказал Гарри, как всегда, со своим избыточным рыцарством.

– А что с ней? Писательство хорошо тем, что ты можешь заниматься этим где угодно. И, Гарри, я знаю, что ты эксперт и все такое, но во всем мире есть сексуально неудовлетворенные люди, нуждающиеся в помощи мисс Блисс. Выводя нас на международный уровень, я оказываю услугу всему миру. Я чертов супергерой для людей с горизонтальными проблемами. – Я насмешливо вздохнула. – Если бы только у нас было больше поместий, куда можно было бы сбежать, мы могли бы захватить весь мир.

Гарри заколебался.

– Ну, у нас есть поместье моей матери во Франции, которое я унаследовал. – Я замерла и поняла, что он не шутил. – Потом есть моя вилла в Монако, пентхаус в Лондоне и, конечно, пентхаус здесь…

Я впилась в губы Гарри поцелуем, чтобы прервать его, пока у меня не начался приступ тревожности из-за того, что он чертовски богат, и ему не пришлось нагнуть меня, чтобы успокоить. Когда мы оторвались друг от друга, его лазурные глаза были такими яркими, какими я их никогда не видела.

– И перспектива однажды стать герцогиней тебя не пугает?

Когда он произнес слово «герцогиня», мой желудок слегка сжался. То есть я, герцогиня. Но когда я посмотрела на это красивое лицо и увидела улыбку на губах, то подавила появившееся беспокойство.

– Раз уж ты не против взять в жены деревенщину, то и я справлюсь.

– Общество может нас не одобрять, и нас могут приглашать только на свадьбы низших королевских особ, – сухо сказал он, не теряя игривого блеска в глазах.

Я сдержала смех.

– Мне всегда казалось, что они больше любят веселиться.

Гарри тоже рассмеялся и покачал головой в недоумении.

– Не могу поверить, что ты моя. – Он провел пальцем по моей щеке. – Я не могу поверить, что могу любить тебя, и ты любишь меня в ответ.

Я провела рукой по его груди, с любовью и нежностью, затем обхватила его член.

– А я не могу поверить в то, что он будет обслуживать меня до конца моих дней и ночей, и полудней, конечно… Гарри поджал губы, покачав головой в насмешливом отчаянии. – Забудь о поместье Синклеров, мы могли бы построить целый дворец на таком обхвате.

– Фейт, – сказал Гарри своим серьезным, самым британским голосом, – ты уже закончила?

– Даже близко нет. – Я положила руку ему на щеку. – У тебя есть я, и у меня есть ты, ты любишь меня, и я люблю тебя, во веки веков, аминь, умноженное на бесконечность, и ля-ля-ля, мать твою, ля-ля. – Я сцепила руки над головой у изголовья. – А теперь привяжи меня к кровати и отшлепай своим флоггером. У меня назревает еще один оргазм с твоим именем.

– Еще один оргазм, mon petit chaton? – соблазнительно произнес он, заставив мои соски напрячься, так как его безупречный французский задел все мои лучшие места.

Восхитительно обнаженный во всей своей благородной напыщенности и оливковой красоте, Гарри взял со стены мой любимый флоггер и медленно пошел обратно к кровати.

– Это вызов?

– Всегда, – ответила я и почувствовала, как температура в комнате повысилась.

Гарри привязал меня к кровати шелковыми шарфами и поцеловал в губы долгим, любящим поцелуем. Затем он встал рядом со мной, улыбка угасла, доминирование волнами накатывало на него, и мой любимый Maître перешел к делу.

– Вызов принят.

Эпилог

Поместье Синклеров, Суррей, Англия

Два года спустя…

– Увидимся через две недели! – сказала мама, когда они с папой запрыгнули в лимузин, который должен был отвезти их в аэропорт. Они отправлялись в Италию, в Парму, родной город папы. В этом году они ехали туда уже в третий раз. Доход от аренды здания, которое купил Гарри, позволял им путешествовать так, как они мечтали. Даже если бы они не имели дохода от здания, я знала, что Гарри все равно сделал бы это возможным. Он был самым добрым и отзывчивым человеком на планете.

Я помахала им рукой с дороги и глубоко вздохнула. Когда я повернулась, Гарри приближался ко мне, улыбаясь своей улыбкой с ямочками. Его предплечья были обнажены, рукава закатаны до локтей, а сам он был одет в шорты цвета хаки и мокасины.

Я посмотрела на свое обручальное кольцо, сверкающее в лучах летнего солнца. Мы поженились в прошлом году в этом поместье. Как мы и планировали, наше время делилось между Англией и Нью-Йорком. Гарри справился с управлением HCS Media так хорошо, как и ожидалось, то есть – безупречно. А я по-прежнему писала в «Спросите мисс Блисс». Она была моим язвительным альтер-эго, и я не хотела от нее отказываться. Но я также писала статьи. И не могла быть счастливее.

– Леди Синклер, – поприветствовал Гарри, заключил меня в объятия и поцеловал. Теперь я была «леди». Леди, носящая настоящий титул, что было самым уморительным на свете. Я застонала ему в губы, и у меня закружилась голова, когда он отстранился. – Все в порядке с их отъездом?

– Да, – сказала я и повела его к нашему любимому месту в поместье, к нашему сказочному мосту. – А завтра высадятся войска из Нью-Йорка на целых две недели кровавой бойни.

Приезжали Амелия, Нова, Сейдж и Николас. Николас теперь руководил нью-йоркским офисом и, насколько я знала, отдавал приказы Сейджу и в спальне.

Я положила голову на грудь Гарри и помахала рукой Кингу Синклеру, который сел в свой до смешного дорогой спортивный автомобиль и уехал, отправившись навстречу новым приключениям. Или на день в боулинг-клуб, я так и не определилась.

– Сегодня ты выглядишь особенно великолепно, – сказал Гарри и накрутил прядь моих волос на палец. – На самом деле, ты вся светишься.

– Наверное, это от того, что ты так тщательно трахнул меня прошлой ночью. Сегодня я едва могу пошевелить ногами. Думаю, ты сломал мне таз рядовым Гарри.

– Ради всего святого, пожалуйста, перестань называть мой член рядовым Гарри.

– Ну, я должна сказать, что рядовой Гарри лучше, чем член. Сколько тебе, восемьдесят?

– Я сдержанный, – возразил Гарри.

– Сдержанный! – я фыркнула. – Расскажи это моей постоянно красной заднице, которую ты систематически шлепал в течение двух лет.

Губы Гарри подергивались от удовольствия, а затем он бросил на меня строгий взгляд с назиданием.

– Анонимность – это главное, леди Синклер. Такие вещи нужно держать за закрытыми дверями.

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Если «за закрытыми дверями» означает сеть секс-клубов, которая теперь охватывает весь мир, принося ужасные маски и раздражающие плащи богатым и похотливым, если ты имеешь в виду это «за закрытыми дверями», тогда я понимаю.

Гарри зарычал и поцеловал меня в висок, а у меня случился внезапный приступ нервного напряжения из-за того, что я собиралась ему сказать. Когда мы шли по мосту, оглядываясь на дом, я позволила удовлетворению охватить меня и взяла Гарри за руку.

– Фейт? – спросил он, нахмурив брови. – Что случилось?

Сделав глубокий вдох, я ответила.

– Ничего не случилось. То есть, совсем наоборот. Если отбросить мою красную задницу и больные соски, то есть… ох, и тот факт, что от каждого запаха мне хочется оторвать нос…

– Фейт? – Гарри крепче сжал мои руки.

– Я беременна, – пролепетала я. И внимательно следила за реакцией Гарри. Шок быстро сменился чистым, безусловным счастьем, на его лице расплылась лучезарная улыбка, отчего мой муж стал выглядеть просто невероятно красивым.

Гарри подхватил меня на руки и закружил, смеясь мне в шею. Даже сейчас я с трудом могла поверить, что он мой. Мой собственный, немного садистский, сексуально девиантный прекрасный принц.

Когда он поставил меня на ноги, то глубоко поцеловал и прижался лбом к моему лбу.

– Я не могу в это поверить, – прошептал он, его голос был полон эмоций. – Фейт. Я… – он споткнулся на полуслове. – Я не могу в это поверить. Я… я так счастлив.

– Я тоже, – сказала я и позволила ему поцеловать меня снова. Когда Гарри оторвался от меня, то продолжал держать меня за руки, как будто я вдруг стала стеклянной. Он привел нас на лужайку возле моста. Сел сам и мягко усадил меня, и я легла рядом с ним, положив голову ему на колени, а он гладил мои волосы.

Затем Гарри с трепетом опустил руку на мой слегка округлившийся живот.

– Ребенок… – произнес он голосом, полным благоговения. – Интересно, каким он будет? – я чуть не расплакалась от нового вида удивления в его голосе. – Мальчик или девочка? Интересно, на кого они будут похожи? – Я хотела, чтобы они были похожи на него. Или хотя бы унаследовали те голубые глаза, которыми я все еще была одержима. Я фыркнула от удовольствия, а Гарри нахмурился. – Что?

– Меня больше волнует, что мы им скажем, когда они подрастут и спросят, как мы познакомились.

– На работе, – сказал Гарри. – Легко.

Я игриво пожала плечами.

– Не знаю, я имею в виду, что думала рассказать историю о том, что была твоей сексуальной сабмиссив, а ты – моим твердым и хорошо оснащенным мастером. Я выразительно произнесла. – Ну, дорогая, твой папа приковал меня, а после умопомрачительного куннилингуса выбил из меня всю дурь, и тогда я поняла, что влюбилась.

– Отлично, нам предстоят годы терапии.

Я села, повернулась лицом к Гарри и, положив руку ему на щеку и глядя в его глаза, которые обожала, сказала.

– Тогда как насчет такого варианта. – Я почувствовала, как часть моего сердца растаяла и превратилась в кашу, потому что у меня был Гарри, эта жизнь и вся любовь в мире, и мне было позволено быть капризной, если я этого хотела. – Поначалу любовь давалась мне нелегко, но чем больше я узнавала твоего папу, все его стороны… – я многозначительно двинула бровями, и Гарри игриво закатил глаза. – Я не смогла устоять перед ним.

– Идеально, – сказал он и взял меня за руку. Он провел большим пальцем по моему обручальному кольцу и решительно кивнул. – Это идеально. Больше ничего не нужно говорить. Больше ничего не нужно объяснять. В данном случае меньше – это лучше, любимая. Меньше – лучше.

– И чем больше я узнавала его, – продолжала я, игнорируя его попытку заткнуть мне рот, и благодаря Бога за то, что в моей жизни есть этот человек, а теперь и наш ребенок, – тем сильнее и глубже я влюблялась.

Я поцеловала Гарри и сказала ему в губы.

– И в мгновение ока он поставил меня на колени, и я оказалась полностью, – поцелуй, – абсолютно, – поцелуй, – и тщательно, – поцелуй, – отшлепанной.

Конец

Notes

[

←1

]

Ит. – герцог

[

←2

]

В переводе с английского – король

[

←3

]

Фаллоимитатор, состоящий из трусиков-креплений и насадки в виде фаллоса.

[

←4

]

Лорена Боббит отрезала мужу член в ответ на домашнее насилие

[

←5

]

Cock – переводится как петух или член.

[

←6

]

Просто и раскованно

[

←7

]

Богачи и снобы

[

←8

]

Перидот, или хризолит, – полудрагоценный камень желто-зеленого цвета

[

←9

]

Демонические существа из романов Дж. Р.Р.Толкина, живущие в подземельях

[

←10

]

Сексуальная практика, подразумевающая введение во влагалище или анус конечности или ее части

[

←11

]

Сексуальная практика, при которой женщина, используя фаллоимитатор или страпон, проникает в анус мужчины

[

←12

]

Выделение у женщин из уретры прозрачной или беловатой жидкости при оргазме

[

←13

]

Вид принудительного секса, при котором женщина садится на лицо партнеру

[

←14

]

Реалити-шоу MTV

[

←15

]

Плеть с жесткой ручкой и несколькими гладкими хвостами

[

←16

]

Официантки, работавшие в клубе Playboy, одетые в форму заек

[

←17

]

Небольшой хлыст 40–50 см, используется как ударный девайс для практик БДСМ. Обычно с плоской петлей из кожи на конце.

[

←18

]

Итальянское ругательство, синоним Fuck на английском

[

←19

]

«Лишили цветов» в английском варианте созвучно с «лишили невинности»

[

←20

]

Шотландская газировка, по вкусу напоминает Фанту. Считается национальным шотландским напитком.

[

←21

]

Домашняя колбаса из бараньих потрохов

[

←22

]

Анилингус, вид анального секса, подразумевающая стимуляцию ануса языком