Текст книги "Тщательно отшлепанная (ЛП)"

Автор книги: Тилли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Достоинства? – я рассмеялась и подошла к Гарри, потянув за воротник его халата. Его рука обвилась вокруг моей талии, и я растаяла. – Я думаю, что в ее работах есть нечто большее, чем «достоинства». – Я сделала вид, что размышляю над этим. – На самом деле, я бы сказала, что у тебя и некоторых ее персонажей есть общие черты.

– Неужели? – сказал он, приподняв одну бровь.

– Высокомерный.

– Я оскорблен. – В его голосе не было злобы.

– Шикарный.

– Полагаю, с этим можно поспорить.

– Ты живешь в старинном доме в Англии? Это может быть сходством. – Гарри замер, а когда я взглянула на него, то он скривился. Я пошутила. А он, судя по всему, нет.

– Совсем крошечный. – Он поднял указательный и большой пальцы и сжал их вместе, чтобы показать наглядно.

– Он действительно маленький?

– Эээ… нет.

– Например, сколько спален?

Гарри вздохнул.

– Серьезно, Фейт, мы можем не…

– Сколько, Гарри?

– Спален? Двадцать три. – Я перестала дышать. – Это только в главном доме. А еще есть флигели.

– Флигели, – повторила я.

– Дома для гостей. У нас их… несколько на территории.

– Точно, – сказала я, начиная понимать, что нас действительно разделял целый мир. Обычно мне было на это наплевать, но… двадцать три спальни, мать их!

– Это неважно, – сказал он, и я услышала в его голосе паническую мольбу не закрываться от него. Его губы были приоткрыты, и он смотрел на меня с таким жаром и нежностью, что у меня подогнулись пальцы на ногах.

Я провела руками по его волосам, и глаза Гарри закрылись от удовольствия.

– Ты можешь показаться гордым.

– Иногда. – На его губах снова появились смешинки.

– Можно сказать, предвзятым.

– Нет, – возразил он. – Мне кажется, это слово больше подходит тебе. – Я открыла рот, чтобы возразить, но он, вероятно, был прав.

– Ладно. Ну что ж, на этой ноте предлагаю закончить?

– Конечно. – Я наклонилась и поцеловала его, его руки распахнули мой халат и переместились к моей попке.

Я застонала ему в рот, но отстранилась.

– Пойдем, – сказала я и протянула руку, чтобы он взял ее. – Я собираюсь использовать эту первозданную и безумно дорогую кухню по назначению и приготовить для тебя.

Гарри выполнил мою просьбу. Когда мы направились к двери, на глаза мне попалась книга, которая стояла не в одном ряду с другими, как будто ее недавно прочитали и не положили на место. Мой пульс участился. Любовник леди Чаттерлей.

– Фейт? – спросил Гарри, обняв меня за плечи и поцеловав в щеку. – Ты в порядке?

– В порядке, – ответила я, настолько растерявшись, что мне показалось, будто в голову вторгся туман. Я отогнала туман в сторону. Это было совпадение. Так должно быть. Не может быть, чтобы Гарри…

Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Весь такой чопорный, правильный и очень британский. Ради всего святого, он был чертовым виконтом. Не может быть, чтобы он был каким-то образом связан с «НОКС». Это невозможно. Пульс успокоился, я взяла его за руку и потянула на кухню.

Затем открыла шкафы, отыскивая нужную утварь и ингредиенты. Гарри налил нам обоим по бокалу вина и сел за барную стойку, не сводя с меня глаз.

– Ага! – сказала я, найдя паста-машину и необходимые ингредиенты. Я положила их на стойку, где сидел Гарри. – Зачем тебе все это, если ты не готовишь? – спросила я, начав готовить миску с ингредиентами для свежей пасты. Тортелли де Зукка, мои любимые.

– Мне не хочется тебе говорить, – сказал Гарри и сделал огромный глоток вина. Чем больше алкоголя он употреблял, тем более расслабленным становился.

– Что?

Он помрачнел.

– У меня есть повар, который приходит четыре раза в неделю, пока я на работе. Он готовит для меня еду. – Он указал на паста-машину. – Вот почему все это здесь. Я спросил его, что ему нужно. Он дал мне список. Я понятия не имею, что это такое.

– Гарри, – сказала я, положив свою руку на его. – Это самая шикарная вещь, которую ты когда-либо говорил.

– Ты права. Хотя на днях я услышал, как бормочу «где мой любимый нагрудный платок?» и тут же подумал, что, если бы ты была там, я бы никогда не услышал конца этого.

Я рассмеялась, высыпав муку, и подняла в воздух белое облачко. Сдула муку с лица и была уверена, что теперь она в моих волосах.

– Фейт, ты самый неуклюжий человек, которого я когда-либо встречал.

– Знаю, – сказала я, когда облако исчезло, и продолжила готовить. – Мне нравится думать, что это сексуально.

– Сексуальная неуклюжесть, – согласился Гарри и поднял свой бокал.

– Сексуальная неуклюжесть. – Я начала замешивать тесто. – Так ты сказал моим родителям, что учился в Итоне?

Да, я использовала это как предлог, чтобы узнать о нем побольше. Он был чертовым закрытым досье. Мне нужно было узнать его получше. Губы Гарри дрогнули; он точно знал, что я делаю.

– Гарри, ты ужинал с моими родителями. Они рассказали тебе обо мне и всех моих ярких периодах. Дай мне что-нибудь. Мы просто трахались как кролики. – Я указала на него своей скалкой. – У одного из которых был огромный член. И хотя это хорошо, второй кролик будет болеть несколько дней, поэтому заслуживает какой-то компенсации.

– Поэтому? – сухо сказал Гарри. – Ты только что сказала «поэтому».

– Отвечай на мои вопросы или не получишь пасту.

Гарри поднял руки вверх в знак капитуляции.

– Не угрожай. Пожалуйста. Я скажу тебе все, что ты хочешь знать.

– Итон. Начинай.

– Меня отправили туда, когда мне было одиннадцать. В среднюю школу, как вы говорите здесь, в Америке.

– Тебе понравилось?

– Неплохо. – Он провел кончиком пальца по ободку своего бокала с вином, погружаясь в воспоминания. – Я просто скучал по дому. Я скучал…

– По своей маме. – И тут мой желудок опустился, вспомнив больницу и то, что ему было двенадцать лет, когда умерла его мать. – Гарри, пожалуйста, скажи мне, что ты был с ней, когда…

Он покачал головой.

– Я был в школе. Мой отец позвонил в школу, когда она умерла. Я не мог говорить, когда мне сказали. Я так и не попрощался с ней. Я знал, что она проходила какие-то обследования, но больше мне ничего не сказали. Я узнал позже, отец не хотел, чтобы это повлияло на мою учебу.

– Он скрывал ее от тебя? – прошептала я, прекратив свои занятия.

Гарри провел рукой по голове.

– Ты должна понять, моя мать была той жизненной силой, которой мой отец был лишен в детстве. Это был брак по расчету. Он должен был удачно жениться, как и она. Мама как-то сказала мне, что они не ожидали, что влюбятся друг в друга. Но они полюбили, быстро и глубоко. Когда она заболела, он стал отрицать это.

Гарри перевел дыхание и продолжил.

– Я думаю, он считал, что если не пошлет за мной, то это еще не конец для нее. – Гарри поднял голову, когда я подошла и села к нему на колени. – Когда я вернулся домой на похороны, человека, которого я знал и любил, уже не было. Вместо него был тот, кем он является сейчас. Холодный, отстраненный. У него нет половины сердца и души. – Гарри посмотрел мне в глаза. – Я никогда не понимал, как он мог так измениться… – он сглотнул и позволил этому повиснуть в воздухе между нами.

У меня закружилась голова от количества нежности в его глазах, когда он посмотрел на меня. Гарри поцеловал меня.

– Когда мне исполнилось восемнадцать, я поступил в университет. Но всегда знал, что займусь семейным бизнесом. Я хотел этого. Просто иногда это бывает трудно. – Я поняла, что он снова говорил о своем отце. Я поцеловала его в щеку и пошла резать тыкву для начинки.

Когда я разрезала оранжевую кожуру, в моей голове пронеслось то, что сказал Гарри.

– Гарри, – спросила я и встретила его взгляд. – Ты упомянул, что твои отец и мать заключили брак по расчету. – Гарри замолчал, слегка побледнев. – Я видела тебя в журналах с женщиной со светлыми волосами и красивыми глазами.

– Луиза, – жестко сказал он, и прежний Гарри поднял голову.

Я опустила нож.

– Ты тоже собираешься жениться по расчету? То есть ради денег? На другом представителе аристократии?

Гарри оставался неподвижным так долго, что я подумала, что он уже никогда не сможет пошевелиться.

– Я собираюсь отказаться, – сказал он и поднялся со своего места. Он обошел стойку и поднял меня, чтобы усадить на нее. Обхватив мое лицо, он сказал. – От меня ждут определенных результатов. Удачно жениться, произвести на свет наследников, никогда не переступать черту. Не позорить семью, не делать ничего, что могло бы нарушить статус-кво знаменитой династии Синклеров. – Мое сердце упало от его слов.

– Я пишу колонку о сексе, Гарри. Грязную. Я дочь итальянского иммигранта и американки в первом поколении, и никто из них никогда не знал, что такое деньги. – Я почувствовала, как заблестели мои глаза, и возненавидела себя за это. – Это, – сказала я, указывая с него на себя. – Это просто секс, верно? История, которую можно рассказать своим приятелям в Англии. Ты трахнул мисс Блисс и дал ей немного ее собственного лекарства.

– Нет, Фейт. Конечно, нет. – Я попыталась отвернуть голову от его взгляда, но руки Гарри, лежащие на моих щеках, удержали ее на месте. – Разве хоть что-то из того, что мы пережили вместе, ничего не значило? Хоть что-то из этого было похоже на простой трах?

– Нет.

– Потому что это не так. Посмотри на меня, пожалуйста, – умолял он, когда я опустила глаза. Я подняла их и с кристальной ясностью увидела убежденность, написанную на его лице. – Это не будет моей жизнью. – Гарри поцеловал меня в лоб. – Я давно решил, что не хочу этого. А потом появилась ты, которая раздражала меня и проникала под кожу. Язвительно улыбалась мне, задевала меня своими остротами, и я понял, что с меня хватит. И эти чертовы юбки-карандаши, которые ты носишь в офисе. – Я рассмеялась, и он улыбнулся. – Ты заставила меня перестать хотеть тебя, Фейт, и вместо этого я стал жаждать тебя.

– Так это не просто секс? – подстраховалась я.

– Секс будет, – сказал Гарри и прижал свой твердый член к моим ногам. – Будет много-много секса. Но… – он поцеловал тыльную сторону моей руки. У меня перехватило дыхание. Гарри Синклер, ведущий себя как настоящий прекрасный принц, должен был меня убить. – Нет. Это не все, чего я хочу.

Я чувствовала себя возрожденной. И как фейерверк на Четвертое июля, взрывающийся миллионами цветов в темном небе.

– Останься со мной сегодня, Фейт. Давай съедим макароны, посмотрим дерьмовый фильм и вернемся в постель. Останься со мной. Пожалуйста.

– Хорошо.

Гарри крепко поцеловал меня. Когда он отстранился, то сказал.

– Что касается моего дома в Англии, то ты скоро его увидишь.

Я нахмурилась.

– Что?

– Это сотый день рождения HCS Media. Мой отец попросил боссов каждого издания назначить несколько человек из числа своих сотрудников, которые должны будут прилететь в наше поместье на вечеринку в середине лета, чтобы отпраздновать знаменательный день рождения. На прошлой неделе я ознакомился со списком Салли и одобрил его. Она выбрала тебя в качестве одного из сотрудников, который будет представлять «Визаж».

– Что? – переспросила я. Гарри притянул меня ближе к краю стойки. Я застонала, когда его твердый член оказался у меня между ног.

– Давай я покажу тебе все, когда ты приедешь.

– Где мы будем жить?

– В отеле. Все уже оплачено. Мой отец хотел, чтобы это был настоящий праздник. – Гарри поцеловал меня в шею, в щеку, а затем в губы, и я потерялась в его прикосновениях. – Но я хочу, чтобы ты была в моей комнате, в моей постели. Со мной.

– Да, – сказала я и закрыла глаза.

Макароны были съедены позже той ночью. Гораздо позже. В ту ночь и последующие несколько ночей я оставалась с Гарри. Никто не знал об этом, кроме нас двоих. И каждый раз, когда я целовала его, то чувствовала, что погружалась все глубже и глубже. И когда он уснул, моя голова лежала на его груди, а его рука и запах обволакивали меня, я поняла, что мое сердце билось. Я никогда не произносила эти слова вслух. Но когда я закрыла глаза, и Гарри притянул меня к себе, его губы искали мои даже в дремоте, я больше не могла отрицать свои чувства.

Я, Фейт Мария Паризи, влюбилась в Гарри Синклера.

И полюбила сильно.

Глава пятнадцатая

– Секси-мама! – пропел Сейдж, когда я вышла из своей спальни, словно Джиджи Хадид на подиум в Париже.

– Ты выглядишь как сексуальный дискотечный шар, – сказала Нова.

– Вы все тоже выглядите потрясающе. Сейдж, очень элегантно. Амелия, синий цвет определенно твой, а Нова – Джессика Рэббит, умри от зависти!

– Напитки! – крикнула Нова и налила нам по рюмке. Сегодня вечером проводился благотворительный бал «Манхэттен Медиа». Сейдж и Амелия были моей и Новы подружками. Мы были готовы отправиться на мероприятие.

– Ты надела лифчик с водкой, Фейт? – спросил Сейдж. С помощью нехитрых швов, которым научил меня папа, мой алкогольный лифчик был реанимирован и снова в строю.

– Нет необходимости, друг мой, там бесплатный бар. – Я вздернула брови. – Мои натуральные чашечки C могут сегодня дышать свободно.

– О, бесплатный бар, – сказал Сейдж. – Самые приятные слова, которые я когда-либо слышал.

– Итак, – спросила Нова, когда мы влили в глотки еще по одной рюмке. – Гарри будет там.

– Да. И? – невинно сказала я.

– О, прекрати это дерьмо, Фейт, – сказал Сейдж и прижал руку к сердцу. – Это как «Золушка», бруклинское издание.

– Фейт, на этой неделе ты каждую ночь проводила у него. Он забирает тебя в семь утра каждое утро, и, по правде говоря, мы с Сейджем наблюдали из окна, как вы двое целуетесь на прощание, – сказала Амелия.

– Извращенцы, – сказала я, прищурив глаза на них обоих.

– Ты нам больше ничего не рассказываешь, – сказала Нова. – Мы вынуждены выяснять все сами.

– Потому что я не уверена в том, что происходит! – сказала я, выплеснув сдерживаемое разочарование. – Да, я остаюсь у него. Мы трахаемся, как нимфоманы под виагрой. Но о жизни за пределами его квартиры мы не говорили. Это что-то новое, и я не представляю, к чему это приведет. Мы просто живем день за днем.

– Завтра вечером ты снова должна быть с Maître, – сказал Сейдж. Он обнял меня за плечи. – Что ты собираешься делать, малышка?

– Попрощаться, – сказала я и увидела шок на лицах своих друзей. Я вздохнула. – И сказать ему, что встретила кое-кого и больше не могу заниматься с ним сексуальными экспериментами.

– О. Мой. Гребаный. Бог. – Нова стояла прямо передо мной. – Тебе нравится Гарри. Типа, очень нравится. – Я не стала отрицать. Какой в этом был смысл? Это была правда, и это были мои лучшие друзья. Я рассказала им все.

– О, Фейт. – Амелия обняла меня так крепко, что я почувствовала, как в горле встал комок. – Я счастлива за тебя. Ты заслуживаешь любви. Это все, что я когда-либо хотела для тебя. – Я поцеловала ее в щеку, когда она отпустила меня.

– Я с ума схожу, – сказала я, положив руку на голову, в ощущении низкопробного психоза. – Он Генри Синклер III, гребаный виконт Британии. А я – это я, девчонка с Адской кухни и ртом, как канализация. Мне неприятно это говорить, потому что ты знаешь, что я, в общем-то, всегда говорю: «Пошел на хер», и все, кто не одобряет мои решения, могут отвалить. Но есть так много вещей, которых я даже не знаю о Гарри. Например, вся его жизнь в Англии. Его отец, с которым я никогда не разговаривала. Все то давление, которое он испытывает из-за своего бизнеса. – Я почувствовала, что у меня вот-вот начнется гипервентиляция. – Он миллиардер. Чертов миллиардер. Я даже в голове не могу представить себе такую сумму денег, не говоря уже о том, чтобы встречаться с человеком, у которого столько денег в банке.

– Фейт, перестань. Это не ты. – Сейдж схватил меня за руки. – Ты – Фейт, черт возьми, Паризи. И если ты хочешь Гарри, а он хочет тебя, просто скажи «да пошли вы» всем скептикам.

– Я знаю, – сказала я и попыталась вытряхнуть эти мысли из головы. – Но даже у самых крутых из нас могут быть небольшие сомнения время от времени, верно?

– Верно, – сказала Амелия, обняв меня за плечи. – Но потом мы смотрим в лицо миру, не стесняясь того, кто мы есть. Да?

– Да, бл*дь, – сказала Нова и протянула нам последние шоты.

Мы выпили и направились в отель «Плаза». Как только такси подъехало к обочине, и мы вошли в фойе, то увидели, что все вокруг усыпано роскошными кристаллами, а вокруг входа и в самом бальном зале расставлены аккуратные букеты.

Из огромных колонок лилась музыка, круглые столы, гости, одетые в белое и золотое, заполняли зал, оставляя большое пространство для танцпола. Казалось, здесь собрались все бизнесмены Манхэттена.

– Выпьем? – предложил Сейдж. Мы направились к бару. Сейдж принес нам четыре бокала шампанского (конечно же). Я осмотрела бальный зал, но там было море черных и белых смокингов.

– Не мог он надеть что-нибудь красно-белое, как в игре «Где Уолдо?», чтобы его было легче найти? – сказала я, почувствовав, как кто-то движется за моей спиной.

– Боюсь, эта цветовая палитра не очень подходит к моему цвету кожи. – Я обернулась, и прямо передо мной возник Гарри, выглядевший очень сексуально в приталенном смокинге, обтягивающем все его лучшие места. Он протянул руки. – Сшито на заказ у Лючио Паризи.

В груди у меня потеплело, а сердце заколотилось. Черт, я была жалкой. Действительно жалкой и очень, очень глубоко в дерьме, когда дело касалось этого сексуального как грех виконта.

Рядом с Гарри появился потрясающе красивый блондин. Он передал ему бокал шампанского и улыбнулся, поймав мой взгляд.

– Фейт, это Николас Синклер, мой кузен.

– И лучший друг, – добавил он, прежде чем пожать мне руку. – Итак, ты – знаменитая Фейт. Я о тебе слышал. – Он пригнул голову ближе. – И, между нами говоря, я преданный читатель твоей колонки. Я работаю в лондонском офисе и должен сказать, что твоя еженедельная колонка – главное событие моего воскресенья.

– Спасибо, любезный сэр, – сказала я, восхищаясь очередным нелепым британским акцентом.

Я услышала, как Сейдж кашлянул позади нас, и упала на шаг вперед, когда он ударил меня локтем в спину. Я злобно посмотрела на него, но затем изобразила улыбку.

– Гарри, это мои лучшие друзья. Ты, конечно, знаешь Нову. – Гарри поцеловал ее в щеку. – Это Амелия, она моя соседка по комнате и лучшая подруга.

– Приятно познакомиться, – сказал Гарри, его обаяние заставило Амелию покраснеть.

– А это Сейдж, третья ножка нашего треножника, наш лучший друг и сосед по дому.

– Много о вас слышал, – сказал Сейдж.

Затем настала очередь Николаса. Он приветствовал моих друзей лучезарными улыбками, но, когда он пожал руку Сейджу, у меня создалось впечатление, что он только что впервые в жизни увидел солнце (что, будучи родом из Англии, возможно, так и было).

– Сейдж? – сказал он. – Как трава.

– Та самая. – Сейдж поднял свой пустой бокал. – Вам нужно еще выпить, Николас?

– Всегда, – ответил он, и они двинулись к бару. Сексуальное напряжение исходило от них, как жар от печи.

– Ну что ж, – сказал Гарри. – Это не заняло много времени. – Он засмеялся и, незаметно взяв мою руку, сжал пальцы. – Извините нас, дамы, – сказал он Амелии и Нове.

Гарри протащил меня сквозь толпу и завел в безлюдную нишу в глубине зала.

– Ты такая красивая, – сказал он и окинул взглядом мое платье с серебряными блестками. Он любовался моими волосами, волнами спадающими по спине.

– Ты тоже красавчик, – сказала я, и Гарри обхватил мое лицо и прижался своим ртом к моему. Он застонал мне в рот.

– Сегодняшняя ночь будет долгой, – сказал он и выдохнул. – Ты поедешь со мной домой?

– Ну, давай. Ты выкрутил мне руки.

– Если ты хочешь, – сказал Гарри, сделав вид, что обиделся на мою шутку.

– К черту. Я хочу, чтобы ровно в полночь твой массивный член был у меня во рту. Я…

– Генри? – Гарри замер, услышав позади голос отца. Кинг Синклер обогнул угол, и Гарри выпрямился, поправив галстук.

– Папа.

Кинг уставился на Гарри, затем перевел взгляд на меня. Он улыбнулся, но я почувствовала арктический холод, когда он бросил взгляд в мою сторону.

– А это кто? – спросил он, протянув руку.

Я вложила свою руку в его, и он поцеловал ее в тыльную сторону, как это часто делал Гарри. Но когда это делал Гарри, я падала в обморок, как проклятая леди. Когда же Кинг поцеловал меня, мне захотелось вытереть руку о свое платье, но я посчитала, что такая реакция будет неуместной и грубой. С другой стороны, он, несомненно, только что слышал, как я говорила, что хочу взять в рот огромный член его сына, так что я не была уверена, как сильно я еще могу упасть в его глазах.

– Папа, это Фейт Паризи. Она работает в «Визаж».

– Правда? – сказал он вежливо, но тон его был совсем другим. – Очень хорошо. Хорошая колонка. – Он повернулся к Гарри. – Извини, что отрываю тебя от дел, но нам нужно встретиться с некоторыми людьми, сынок. Деловой разговор.

– Конечно. – Гарри склонил голову, как истинный джентльмен. – Мисс Паризи, было приятно поболтать с вами.

– Мне тоже, – сказала я, чувствуя, как мое сердце сжимается от недостатка ласки в присутствии его отца. Когда Гарри уходил, он оглянулся через плечо, в его глазах читалось извинение. Я догадалась, что он просто еще не готов к разговору с отцом. Сделав глубокий вдох, я вернулась в бальный зал и нашла своих друзей. И рассказала им о том, как холодно вел себя Кинг, а затем выпила еще несколько рюмок.

Вдоволь навеселившись, мы заняли свои места за столом. Сейдж сидел рядом со мной, не сводя глаз с Николаса, который пробирался через зал, чтобы сесть рядом с Гарри за главный стол, где заседал Кинг Синклер.

– Я влюблен. – Сейдж резко откинул голову назад. – Этот акцент. Этот чертов акцент. – Он повернулся ко мне. – Как ты так долго сопротивлялась ему, Фейт? Это как гипноз или еще какая-нибудь хрень. Забудьте о любовных зельях, им просто нужно упаковать в бутылку горячего парня, говорящего с британским акцентом, и люди будут падать к их ногам.

– То есть, ты хочешь сказать, что тебе нравится Николас? – спросила я с сарказмом.

– Он идеален. – Сейдж вздохнул. – Осталось только, чтобы он переехал в Нью-Йорк, и мы сможем умчаться в закат, пожениться и жить долго и счастливо.

– И это все? – сухо сказала Амелия. – Какая ерунда!

– Как Гарри? – спросил Сейдж. Я ввела его в курс дела относительно состоявшейся встречи.

– Николас ничего особенного не сказал, но намекнул, что Кинг довольно строг с Гарри. – Мой взгляд метался по комнате и наткнулся на взгляд Гарри. Он тайно улыбнулся мне и отпил шампанского.

Как раз в тот момент, когда нам начали разносить еду, к Гарри подошел мужчина, сидевший за столиком возле фонтана с шампанским. Он был такого же роста и телосложения, но волосы у него были светло-каштановые, в отличие от шоколадных волн Гарри. Боже, этот виконт был так совершенен, что я могла бы просто съесть его.

Гарри поднялся на ноги и обнял мужчину. Из-за нашего столика послышался негромкий гул их голосов, а затем…

– Они говорят по-французски? – спросила я, мой бокал застыл в воздухе, услышав, как язык так плавно льется из уст Гарри.

Мои друзья внимательно слушали.

– Да, – сказала Амелия, и мое сердце заколотилось так быстро, что я была уверена, что оно может сравниться с олимпийским спринтером.

– Я не знала, что Гарри говорит по-французски, – сказала Нова. – Но опять же, он учился в дорогой школе-интернате, и, наверное, это было частью учебной программы.

Я застыла на месте, когда увидела, что Гарри свободно говорит по-французски с этим загадочным человеком.

– Кто это?

Нова сузила глаза, ожидая, когда он повернется. Когда он повернулся и занял свое место за столом, Нова сказала.

– А, теперь я его узнаю. Это Пьер Дюбуа… – голос Новы прервался, потом она встретилась с моими глазами. Я перестала дышать и была близка к тому, чтобы свалиться со стула и грохнуться на деревянный пол. – Он француз, – сказала Нова, явно понимая, что со мной.

– Дюбуа, – сказала я. – Как банк? – чертовски крупный банк, имевший офисы по всему миру.

– Как банк, – сказала Нова. Она придвинула свой стул поближе. – Фейт, ты думаешь, что он…

– Maître, – прошептала я.

Сейдж и Амелия повернули головы к Пьеру, внезапно включившись в наш с Новой разговор.

– Он великолепен, – сказала Амелия; затем она посмотрела на меня. – И, кажется, он близко знаком с Гарри. – Она побледнела. – О. Похоже, он действительно близко знаком с Гарри. Как неловко.

– Здесь жарко? – спросила я, уничтожив салфетку, сложенную в виде лебедя, и помахала ею перед лицом, пытаясь вдохнуть столь необходимый воздух. Гарри и Пьер были друзьями. Мужчина, который, возможно, был Maître, и Гарри, с которым я спала уже неделю. Друзья. Конечно, они были друзьями. Пьер, который, я была уверена, связывал меня всеми мыслимыми способами и трахнул во всех позах из «Камасутры» и не только.

– Я не очень хорошо себя чувствую, – сказала я и поднялась на ноги.

– Фейт? Ты в порядке? – спросила Нова.

– Мне просто нужно немного воздуха. – Я, пошатываясь, направилась к выходу, мое зрение стало туннельным, когда я проходила мимо стола Maître. Я почувствовала, что меня повело влево, и потянулась к чему-то, на что можно опереться. И я ухватилась, прямо за фонтан с шампанским.

Моя рука пробила центральный ярус, и все это рухнуло на пол. Я поскользнулась на пролитом шампанском и упала на задницу, а звон разбивающихся бокалов создал симфонию по всему залу.

Конечно, это происходит со мной прямо сейчас!

Встав на четвереньки, я попыталась подняться, но продолжала скользить по мокрому полу, то и дело приземляясь на задницу, что, как оказалось, совсем не похоже на шлепки.

В этот момент мне показалось, что самое гуманное, как для себя, так и для всех присутствующих, – это уткнуться лицом в небольшую лужицу шампанского, собравшуюся рядом со мной, и утонуть, чтобы не встречаться взглядом с людьми, которые сейчас наблюдали за моим унижением. И какой же это шикарный способ уйти – утонуть в «Кристал». В конце концов, мы были в «Плазе». Надо было уйти стильно.

– Ты в порядке? – спросил голос с сильным французским акцентом. Я подняла голову, а там был он – Пьер, мать его, Дюбуа, или, как я его знала, Maître Огюст, и протягивал мне руку. Я вложила свою руку в его и позволила ему поднять меня на ноги. Будем откровенны, он не в первый раз видел меня на коленях. Он видел меня на коленях, на спине, на животе; закованной в колодки; связанной веревками; прикованной к стене… список бесконечен!

– Ты в порядке? – повторил он, и музыка на заднем плане частично скрыла его голос. Я взглянула на его руку. Она была как раз подходящего размера для Maître. Его рост и телосложение были чертовски подходящими для Maître.

Я не могла дышать!

– Мне нужен воздух, – сказала я и бросилась вон из зала. Я двинулась к главной двери, вдыхая легкий влажный ветерок манхэттенского лета. Охранники бросали на меня косые взгляды, но черт их побери. Они не знали, что я только что видела, как мой сексуальный мастер разговаривал с моим нынешним любовником.

– Мадемуазель, все в порядке? – волоски на затылке встали дыбом, когда я снова услышала густой французский акцент. Я медленно повернулась, наконец-то увидев его без плаща и маски, во всей его парижской красе. Его карие глаза смотрели на меня. Не серебряные, а глубокие карие. Идеально уложенные волосы, сильная челюсть и полные губы, которые чуть-чуть выглядывали из-под фарфоровой маски, которую он всегда носил.

– Я в порядке, – сказала я, обретя свой голос, который решил уйти в отпуск как раз тогда, когда он был мне больше всего нужен. – Я привыкла стоять на коленях. – Я сдвинула брови и наклонилась вперед, надеясь, что он меня понял. Пришло время прекратить это дерьмо. Нужно было, чтобы он признался, кто он такой. Мне пришло в голову, что он может не знать, кто я. Поэтому я подошла ближе. – Можно сказать, что я стою на коленях, как сексуальный сабмиссив. – Ладно, это не было тонко, но парень должен был теперь понять.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил он, его акцент был точно таким же, как у Maître. Он что, издевался надо мной?

– Mon petit chaton! – сказала я, повысив голос. Пьер не выказал ни малейшего признака узнавания, он просто выглядел испуганным.

– Мадемуазель, я думаю, вы могли повредить голову, когда упали. – Я закатила глаза. Но как раз в тот момент, когда я собиралась затронуть тему использования зажимов в качестве сексуальных игрушек, из бального зала выскочил Гарри.

– Фейт! – он схватил меня за лицо, изучая мои глаза. – Ты в порядке? Не ушиблась?

– Пострадала только моя гордость, – я показала ему заднюю часть своего платья. – И я мокрая. Очень мокрая. – Я посмотрела на Пьера и впилась взглядом в его глаза. Он выдохнул и сделал большой шаг назад.

– Я оставлю ее с тобой, Генри. – Пьер произнес «Генри» как «Эн-ри». Это был он. Я знала, что это он. И замерла, осознав, что теперь знаю, кем был печально известный Maître «НОКС». Человек, попавший в ловушку обыденной жизни. Он был банкиром – что может быть скучнее этой работы? У него были семейные деньги. На него давили. Черт возьми. Пьер Дюбуа из банка «Дюбуа» был Maître Огюстом.

– Фейт, ты меня беспокоишь, – сказал Гарри. – Неважно выглядишь. Ты какая-то бледная.

– Да, я не очень хорошо себя чувствую, – сказала я и громко и длинно фыркнула. Мне было все равно, что я нахожусь в «Плазе». Эта ночь превратилась в эпическую катастрофу, и я просто хотела домой. Maître проигнорировал мои намеки. Гарри знал его, что только усугубляло ситуацию, потом его отец…

– Гарри? – в дверях появился Кинг Синклер. Вот уж воистину дьявол. Он взглянул на меня, и я поняла, что в его мозгу что-то зашевелилось. – Сейчас начнутся выступления. Ты должен сказать речь перед HCS Media. – Кинг обратился ко мне. – Мисс Паризи, мне жаль, что с вами произошел несчастный случай.

– Мне тоже, – сказала я.

– Я иду, папа, – сказал Гарри так строго, как я никогда не слышала от него.

Я изучала Кинга и понимала слова Гарри о том, что его отец потерял свое счастье после смерти жены. Он был похож на оболочку человека, просто существовал, как тень. Автоматически двигался по жизни, как и полагается человеку его социального положения и делового статуса.

– Папа, дай мне чертову минуту! – Кинг на мгновение опешил от резкости Гарри, но сделал то, что сказал сын.

– Я позову твоих друзей, – сказал Гарри.

– Пусть остаются. И развлекаются. – Я проверила, что рядом никого нет, и нежно поцеловала его в щеку. – Я возьму такси до дома и лягу спать. – Я видела, что Гарри тоже хотел пойти со мной. – Иди, выступай. Порази их.

– Можно я приду к тебе? Позже? К тебе домой? Я знаю, что мы еще не делали этого, но…

– Да, – сразу же сказала я. Этот человек был моим личным криптонитом. – Конечно. Напиши мне, когда будешь в пути.

Гарри поднял руку и повел меня к такси, остановившемуся у обочины. Он открыл дверь, назвал водителю мой адрес и поцеловал меня в губы.

– Я приеду, как только смогу.