Текст книги "Детка, это не я (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
Глава 19
Стикс
– Ч-что? – проворчал я, мою челюсть уже заклинило, и питон сдавил горло, отнимая мой голос. Теперь я вынужден был жестикулировать, не мог говорить, когда гнев кипел внутри меня.
Кай закончил вытирать рукавом свое окровавленное лицо.
– Нацистское дерьмо никогда еще не было прямо рядом со мной. Не могу выкинуть это из головы.
«Почему? Враги и раньше были у наших ворот».
Он начал качать головой вперед-назад, пока не уперся спиной в стену лестничной клетки.
– Ты пошел за нациками в одиночку. – Напомнил он и посмотрел прямо на меня. – За что, кстати, я все еще намерен надрать тебе задницу. Но когда Мэй постучалась в мою комнату и сказала мне, что ты сделал, я проверил пленки охраны.
«Да. И что же?» – спросил я жестами.
Кай провел рукой по шее соответствующим жестом.
– Пустые. Многие из них. Некоторые ублюдки затерты с записей. Не удалось получить изображение внедорожника, тех мужчин. Ничего.
«Бл*дь!»
– С пленки вырезан час до того момента, как ты уехал за Кланом. – Он снова покачал головой. – Это было сделано кем-то своим. И я узнал, кто это сделал.
Мои руки беспокойно сжались, и я начал облизывать свое кольцо в губе. Мои новые шрамы вдруг начали пульсировать по всему телу от напряжения.
Крыса. Чертова крыса. Я это знал.
«Довольно стоять и красоваться передо мной. Кто, бл*дь, это?»
Кай вздохнул, прежде чем снова уставиться на меня прищуренными глазами.
– Пит.
Дерьмо.
– Я, черт подери, проверял его сам, Стикс. Брат все равно, что ребенок. Довольно худой, довольно невысокий, но у него стальные яйца, когда он в дороге и благословенная рука, когда он держит гаечный ключ. Моя детка никогда не ездила так хорошо, как после его обслуживания. Пару месяцев спустя он бы получил патч, без сомнений. Наверное, ему бы также дали и работу на полный рабочий день в мотомагазине.
Кай начал что-то вынимать из кармана.
– Но когда я что-то подозреваю, то начинаю копать, сам знаешь. У всех комнаты оказались чистыми. У всех, кроме него.
Кай передал небольшой диск и черный сотовый телефон.
– На диске отсутствующие кадры, плюс сообщения на телефоне, посланные на какой-то неизвестный приватный номер, где указаны место и время сделки с русскими, поездки на пикник и времени, когда ты будешь здесь на территории. Он не рассчитывал, что ты поедешь кататься с Мэй и первым найдешь Клан. Говнюк даже сообщил о том, что мы взяли нацика, который убил Лоис.
Мои руки сжались в кулаки, ломая тонкий серебристый диск. Кай выхватил телефон до того момента, как он тоже стал бы трухой.
«Где он?» – нетерпеливо обозначил я.
– Только что вызвал его. Прибудет через десять минут. Все остальные в баре. Они ничего не знают, пока.
Подойдя, я в благодарность хлопнул Кая по спине.
Схватив меня за руки, он оттолкнул меня.
– Ты в порядке?
Я кивнул. Вот и стало ясно, почему крыса той ночью пряталась в тени сарая, и он всегда стоял за барной стойкой… слушал всё, о чем говорили. Бл*дь!
– Что там, на хрен, произошло со скинхедами?
«Семерых уложил с помощью Узи. Потом меня схватили, пытали. Мне удалось достать свой Боуи из жилета, вырезать глаза оставшимся двум ублюдкам и заставить их сожрать свое дерьмо. Затем я просто разнес им черепа, просто для уверенности, перерезал глотки и проткнул ножом сердца».
– Черт, Стикс, – сказал Кай напряженным голосом и проглотил свою раздражительность. – Да ты и сам больной ублюдок. Впечатляющий, но больной.
«Я знаю».
– Так... ты и Мэй... – Он толкнул меня, поигрывая бровями. – Она хорошо ухаживала за тобой? Ты, наконец, добрался до этой паломнической киски?
Схватив его за воротник футболки с изображением Led Zeppelin, я приложил его об стену, мои руки оказались прямо перед его лицом.
«Никогда больше не говори так о ней, если, конечно, не хочешь потерять свой чертов язык. Понятно, брат?»
Он пытался перестать улыбаться, но ему не удалось.
– Пора, Стикс. Давно, бл*дь, пора.
Я посмотрел на улыбающееся лицо долбанутого Кая и покачал головой.
«Пойдем».
Сукин сын был реальной занозой в заднице.
Когда мы вошли в бар, психотрио подскочили на ноги.
– Черт возьми, През! – заорал Викинг, двигаясь ко мне, раскинув руки. – Пошел в логово нациков в одного и выжил, чтобы рассказать нам байку! – Викинг попытался схватить меня, но я стукнул рыжего кретина по животу.
АК закинул руку на мое плечо, а Флейм остановился передо мной, его мышцы подергивались.
– Ты убил их всех? – тут же спросил он.
Я кивнул, татуировки Флейма на шее задергались под его вздувшимися венами.
– Они мучились? – спросил он холодно, его черные как смоль глаза расширились от волнения. Брат выглядел как восставший демон, радужки такие темные, что сливаются со зрачками и становятся одним черным омутом на белом фоне.
«Сильно», – жестами показал я.
Флейм расплылся в широкой улыбке, приподнял голову и провел своими длинными ногтями вниз по руке.
– Бл*дь, да, – прошипел он, выступила кровь.
Один за другим, каждый брат клуба приветствовал меня, остался только Райдер в конце бара. Я встретился с ним взглядом. Он оглянулся, потом встал и подошел.
– Приятно видеть тебя в безопасности, През. – Он протянул мне руку для рукопожатия. Я сердито посмотрел на его протянутую руку и вспомнил, как он был в моей комнате, запрещая Мэй вымыть меня. Мои губы скривились от отвращения.
«Она моя женщина, мать твою».
– През, давай, брат. Я был неправ. Теперь я принял это. Она твоя, – сказал он так тихо, чтобы слышали только мы двое. Я неохотно потянулся, чтобы взять его руку. Мои глаза, сказал ему все.
«Отвали от Мэй, ублюдок, или у нас будут проблемы. Понял?»
Брат кивнул головой. Он знал, что я говорю.
– Ты трахал свою сучку? – сказал Викинг, стоя за мной и принюхиваясь. Он посмотрел на меня и улыбнулся. – Я всегда чувствую запах новой киски, и ты пропах этим дерьмом, През! – громко рассмеялся он, чтобы все услышали.
Райдер отнял руку от моей и отшатнулся, упав на свое место, глаза потупились. Брата окружал мир боли.
Кай возник за моим плечом. Спустя секунду-другую, Викинг был нокаутирован и повалился на пол.
– Черт, Кай! – закричал Викинг с пола, потирая подбородок. – Завязывай, бл*дь, драться!
– Тогда давай уже, бл*дь, заткнись! – заорал Кай.
Я сигнализировал братьям собраться. Кай стоял рядом со мной, готовый переводить, когда братья выжидающе посмотрели на нас.
«Пит – крыса», – жестикулировал я, а голос Кая выдал информацию в комнату.
Гробовая тишина.
«Я думал, что у нас завелась крыса. Сегодня Кай нашел доказательства. Всему этому дерьму. Утечке сведений о сделке с русскими, стрельбе на пикнике, и практически состоявшейся попытке нациков напасть на лагерь сегодня».
– На кого он работает? На федералов? На другой мотоклуб? На мексиканцев? – спросил Викинг. Придурочный идиот исчез, вместо него появился хладнокровный убийца.
Я покачал головой.
«Не знаю. Кай вызвал Пита. Он должен быть здесь…» – звук въезжающего во двор мотоцикла заставил меня замереть. – «Прямо, мать твою, сейчас, стало быть».
Флейм зарычал и начал бить кулаком по другой руке.
– Он мой? Пожалуйста, скажи, что он мой. Хочу, чтобы он достался мне.
Дверь открылась, и Флейм рванул к Питу, невозможно было даже увидеть, как он ударил в первый раз… или во второй… или в третий. Флейм оторвал Пита от пола, ноги болтались, когда его придавило к стене.
– Ты чертов кусок дерьма! – выдавил Флейм сквозь стиснутые зубы. – Ты думаешь, что можешь переметнуться на другую сторону, и мы не узнаем? Не сдерем с тебя кожу, заставив сожрать свою плоть кусок за куском как барбекю?
Лицо Пита покраснело, и шок охватил черты его лица.
– Я... я не знаю, о чем ты говоришь! Флейм, я ничего не делал!
«Уведи его в сарай. Сейчас же», – Кай высказал мою команду.
Через несколько минут, мы все были в сарае на заднем дворе, Флейм и АК привязали Пита к стулу в центре комнаты.
Пит посмотрел в мою сторону.
– През, честно, поверь мне. Не знаю, что ты думаешь, я сделал, но я не крыса. Я свой. Этот клуб – вся моя жизнь. Больше ничего нет.
Кай подлетел к Питу и оперся руками в подлокотники кровавого стула.
– Мы нашли кое-какое дерьмо в твоей комнате, брат. Записи с охранного поста и телефон с сообщениями, где указаны даты всех сделок, место пикника – всё. Тэнк, Смайлер и Булл сейчас пытаются отследить номер получателя, но я думаю, что это пошло к федералам или сенатору Коллинзу. Я прав?
Пит побледнел.
– Я не знаю, о чем ты говоришь! – закричал он. – Что за записи? Какой телефон? В моей комнате не было этого дерьма!
Я подошел к своему шкафу с ножами, чувствуя, как Пит все это время следит за мной глазами. Ублюдок лгал, его глаза обшаривали комнату.
– Стикс. Ты должен верить мне, пожалуйста... – умолял он.
Найдя свой Бундесверовский нож,[43]43
Бундесверовский нож – выпускается, например, швейцарской фирмой Victorinox, и это складные мультиплексы. Это простые, острые и весьма практичные ножи. Из категории доступных лезвий.
[Закрыть] я оказался перед ним, когда Флейм разорвал Питу рубашку, его худое тело будет весьма интересным для разделки. Меньше жира, труднее не задеть внутренние органы. Опять же, он, в любом случае, умрет сегодня вечером. Так стоит ли заботиться об этом дерьме?
Крутнув рукоятку в своих руках, я прижал острие к его грудине и повел вниз, запах меди заполнил комнату, крики Пита рикошетили от высоких стен.
Спустя несколько минут я отступил назад, любуясь своей подписью от Палачей – «П» – теперь навсегда запечатленной на его груди. Теперь все будут знать, кто сделал это с ним. Флейм вырвал нож из моей руки, вытирая кровь о свой обнаженный и украшенный шрамами торс, истерически смеясь.
Он врезал Питу по лицу.
– На кого ты работаешь?
Голова Пита откинулась в сторону, и его вырвало на пол. Флейм ухватил Пита за щеки и вернул в вертикальное положение.
– На кого ты работаешь, ублюдок!?
– Ни… ни на кого. Я… клянусь. КЛЯНУСЬ!
Двери сарая распахнулись: вошли Бул, Тэнк и Смайлер.
– Номер был отслежен… догадайся… – сказал Тэнк, впившись в Пита взглядом.
Закипев, я плюнул Питу под ноги.
– Великий гребаный сенатор Коллинз! Наш человек в офисе говорил мне, что несколько мужчин в костюмах приходили один раз в неделю в течение последних нескольких месяцев – «дела делать». Наш человек думает, что они связаны с ATF или, может быть, мафией, – сообщил Тэнк.
«Мафия?» – переспросил я.
Тэнк пожал плечами.
– Возможно, это объяснит изменение деятельности. Новая кровь. Новая тактика. Уверен, ничего такого, чего бы мы не видели раньше.
Шагнув к Питу, я взял нож у Флейма и приставил его к горлу Пита.
– През, это неправда, – прохрипел он. Сжав кулаки, я повернулся и бросил нож в стену.
Взглянув через плечо, я дал добро Каю распотрошить крысу. Один за другим, братья веселились, пока Пит не превратился в кучу окровавленного мяса на стуле.
Я посмотрел на Райдера, который стоял, прислонившись к стене, ярость мелькала в его глазах, когда он смотрел на Пита. Я поднял руку, чтобы остановить братьев.
Кай свистнул, и в комнате воцарилась тишина. Я повернулся к Питу, держа новый разделочный нож. Его зубы рассыпались по полу, глаза густо залиты кровью, руки и ребра разбиты на куски.
Обойдя стул с Питом, я не отрывал глаз от Райдера, который нервничал под моим неотрывным взглядом. Остановившись позади Пита, я поднял нож и вонзил его в правое плечо. Зачем? О подобном дерьме я читал у римлян.
«Освободите руки», – указал я жестами. – «Вот что происходит с братом, который переходит на другую сторону. Никто из братьев не является агентом под прикрытием от федералов или другого клуба... и ни один брат не зарится на собственность другого брата…»
Глаза Райдера расширились, но он остался недвижим – он уловил мой намек. Я сигнализировал Флейму передать мне еще один нож, и вонзил его в левое плечо Пита. Брат перестал двигаться, только слабые хрипы соскользнули с его губ.
Я достал свой нож, свой заветный немецкий клинок. Отошел от Пита на четыре шага и, поворачиваясь, запустил пятидюймовый клинок по дуге через шесть ярдов свободного пространства. Нож попал точно в цель, вонзившись туда, куда и предполагалось, прямо между гребаными глазами предателя Пита.
Пит, крысеныш, ушел к лодочнику без десятицентовиков на его глазах.
Братья, разинув рты, смотрели, как я вылетел из сарая. Никто не посмел пойти следом. Мой желудок скрутило от предательства Пита. Меня затошнило от мысли, что крыса следила за нами почти весь гребаный год. Он проник в мой клуб и поделился информацией о НАШЕМ бизнесе.
Я распахнул дверь своей комнаты и направился прямиком к кровати. Я замер. Мэй крепко спала, голая. Ее длинные прямые черные волосы разметались веером вокруг подушки.
Чертовски соблазнительно. И она была вся моя. Это, бл*дь, успокоило меня.
Мэй перевернулась во сне и длинные, стройные ноги выскользнули из-под простыни... ее тугая киска оказалась на обозрении. Я скинул с себя джинсы и пополз по ее расслабленному телу. Погладив бедро, я распахнул ее ноги. Всё еще спящая, она тихо застонала.
Усмехнувшись при мысли, что я собирался сделать, я проложил дорожку поцелуев от колена до бедра, проходя шрамы, которые когда-то заставили меня бежать. Мэй внезапно схватилась руками за мои волосы; когда она посмотрела вниз, ее полуприкрытые глаза были устремлены на мои изголодавшиеся по киске губы.
– Стикс... – простонала она сонным голосом.
Я не стал тратить время и облизал всё вдоль ее входа. Долгий стон Мэй сказал мне, насколько ей это понравилось. Я схватил ее за бедра и занырнул между ними, без устали сосал ее клитор, погружая палец в киску. Ее руки безумствовали в моих волосах в ответ на каждое лижущее движение языка, на каждое посасывание, каждый поцелуй, каждый толчок.
Моей женщине это чертовски нравилось.
Дыхание Мэй превратилось в тяжелые вздохи, и бедра напряглись вокруг моей головы. На мгновение она замерла; затем крик вырвался из ее горла. Мой язык стал выводить медленные ленивые круги, и я стянул ее вниз. Отклонившись назад, я улыбнулся ее раскрасневшемуся телу.
– Стикс... что это было...? – она замолчала, сжимая бедра и закатывая от удовольствия глаза. – Господи…
Я провел руками по ее телу вверх к ее голове и навис над ней всем своим телом.
– Тебе п-понравилось, детка? П-понравилось как я ел т-твою влажную киску?
– Да! Стикс... да! Но... – Ее взгляд упал на руки, закрывающие шрамы.
Я поцеловал ее в губы, отстранился и заявил:
– Ш-шрамы н-не имеют никакого з-значения.
Ее глаза наполнились слезами, и она притянула меня рядом с собой на кровать, а затем устроилась в моих руках. Мы долго молчали.
– Ты разобрался… разобрался со своими делами? – неуверенно спросила она.
– Разобрался, – коротко ответил я.
Мэй привстала на локтях и посмотрела на меня.
– Могу ли я спросить, какое было дело?
Я покачал головой, выказывая решительное «нет».
Мэй громко вздохнула, демонстрируя разочарование.
– Это к-клубное дело, д-детка. Старухи н-не ввязываются в клубное д-дерьмо. Это касается и т-тебя.
Она, приуныв, рухнула на кровать.
– Хорошо.
Я провел рукой вверх и вниз по ее позвоночнику, уставившись невидящим взглядом на коричневый потолок, просто размышляя о всяком дерьме, когда Мэй сказала:
– Сыграй мне песню, Стикс. Спой мне.
Я улыбнулся и, опустил ногу с матраса, взяв свою Фендер. Я протянул гитару своей женщине, чтобы она взяла. Ее брови и нос дернулись. Подавив стон, я поместил гитару ей в руки.
– И-играй.
– Ты продолжишь учить меня? – спросила она с чертовски обезоруживающей улыбкой.
Я сел на матрас рядом с Mэй, и кивнул.
Я научу ее играть.
Глава 20
Мэй
Один месяц спустя...
– Еще одна коробка, дорогая, – сказала Красотка, когда принесла большую коричневую коробку мужской байкерской кожаной одежды ко мне.
– Конечно, нет проблем, – ответил я. Красотка стояла рядом со мной в облегающих красных штанах и черной майке Палачей. На ней также был подобающий ей жилет «собственность Тэнка». На самом деле, она редко снимала его.
Прошло четыре недели. Четыре недели жизни со Стиксом: мы исследовали тела друг друга, я сидела за его спиной на мотоцикле, пробуя пьянящий дух свободы. И четыре недели он учил меня играть на гитаре. Я действительно любила это. Музыка стала моей страстью. Моей навязчивой идеей. Каждый набор аккордов что-то задевал внутри меня; когда я играла мелодию, то чувствовала, что действительно обрела себя, нашла человека, с которым должна быть всегда. А то, что мы со Стиксом разделяли эту любовь, только делало мою страсть сильнее.
Стикс даже начал учить меня ASL. Я ненавидела невозможность общаться с ним, когда мы были в обществе других людей, поэтому напоминала Стиксу, чтобы при каждом удобном случае учил меня языку жестов. Красотка тоже помогала мне.
Я также получила работу. Убедила Стикса позволить мне работать с Красоткой, теперь, когда Пит был... ликвидирован... и угроза клубу миновала. Я очень старалась не заострять внимание на той стороне вещей. Я не могла представить себе Стикса таким; таким агрессивным, жестоким. Я знала, что наивна, но хотела, чтобы все было позитивно и довольствовалась этим. А со мной Стикс был неизменно прекрасен.
Стикс неохотно позволил мне работать, магазин Красотки находился вдали от него и нашей территории. Он беспокоился о том, что внешний мир окажется для меня неподъемным, но, в конечном счете, он разрешил, и я обожала его за это. Он понял, мне нужно получить жизненный опыт помимо общения с ним… помимо клуба. Красотка взяла меня под свое крыло, и я работала в ее магазине, который назывался «Райд», в течение двух недель. Каждый день Стикс отвозил меня на работу на заднем сиденье своего Харли и забирал меня в конце дня, чтобы отвезти домой.
Все это было так... нормально. Я лелеяла это чувство нормальности. Когда ты был изолирован от людей всю свою жизнь, то нормальная жизнь выглядела... прекрасной.
Кожаная униформа, которую я носила в «Райд» была... другой: узкие черные кожаные штаны и черная обтягивающая майка Палачей, но мне она тоже на самом деле нравилась. Я постепенно строила свою жизнь с человеком, которого обожала и друзьями, с которыми любила проводить свои дни. Большинство дней Летти заходила в магазин и «болтала о пустяках», как могла только она. Летти работала по соседству в мастерской мотоциклов с Буллом, Тэнком и несколькими другими братьями, которых я действительно еще не слишком хорошо знала.
В общем, жизнь удалась. За исключением Райдера. После ранения Стикса, Райдер отправился в длительную поездку в Луизиану и ряд других штатов по клубным делам. Я не слышала о нем и очень сильно по нему скучала. Скучала по разговорам с ним. Скучала по смеху рядом с ним. Он даже не попрощался со мной.
Красотка поставила чашку с дымящимся кофе рядом со мной, готовясь помочь мне разложить оставшиеся кожаные вещи по полкам.
– Так Стикс заберет тебя сегодня? – спросила она, завязывая разговор.
– Да. – Я посмотрела на настенные часы за стойкой и улыбнулась. – Он может появиться здесь в любое время.
– Ты согласна завтра поработать снова, дорогая? В последнее время у нас завал.
Я улыбнулась подруге.
– Конечно! Мне нравится здесь. Я не очень хороша в чем-нибудь, помимо складывания одежды, но мне нравится быть занятой.
– Черт, девочка, ты лучшая продавщица, что мне удавалось заполучить. Секта, в которой ты выросла, возможно, и была адски отсталой, но они привили тебе несколько чертовски хороших бытовых навыков! – Красотка остановилась и посмотрела на меня. – Черт! Извиняюсь, Мэй, иногда мои слова бегут впереди мыслей!
Я не могла сдержаться и засмеялась.
– Всё нормально. Ты права. Мы должны были выполнять работу по дому или рисковали быть наказанными. Поверь мне, все мы быстро учились.
Голубые глаза Красотки наполнились сочувствием.
– Мэй, я знаю, ты никогда не говоришь о том, что там произошло, но я рядом, если ты захочешь поговорить. Я не скажу никому, ни единой душе.
Прижимая пару широких кожаных штанов к своей груди, я проглотила комок в горле.
– Это так много значит для меня. Спасибо.
Красотка обернула свои руки вокруг меня и сжала, прежде чем быстро отпустить.
В тишине мы вернулись к работе.
– Ты напоминаешь мне мою подругу, – тихо сказала я, спустя некоторое время.
– В самом деле? – Красотка оторвалась от работы и улыбнулась мне.
– Да. Ее зовут Далила, или Лила, как я звала ее. Она красавица с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Красивая... как ты.
Я чувствовала, Красотка смотрит на меня, но продолжала раскладывать одежду, чувствуя себя немного незащищенной, не желая даже посмотреть в ее сторону.
– Ты скучаешь по ней? – осторожно спросила она.
Мои глаза закрылись, и приступ обжигающей боли пронзил мою грудь.
– Невероятно сильно, я... я... – Мои глаза метнулись к Красотке, а затем я быстро отвела их прочь. – Моя старшая сестра, Белла... умерла. Вот почему я покинула коммуну. Я хотела... я просила Лилу присоединиться ко мне, но она отказалась уйти. Ей было страшно. Моя младшая сестра Мэдди, тоже там. Я скучаю по ним так сильно, что иногда, когда я думаю о них, кажется, невозможно дышать. Я здесь, свободна, получаю жизненный опыт и влюблена в самого невероятного человека. А они там в той тюрьме... одни.
– Мэй, – с грустью прошептала Красотка, проведя рукой по моей спине. Я продолжила:
– Я считаю, что должна когда-нибудь увидеть их снова. Я молюсь об этом каждую ночь. Они моя семья. Но... они не пошли со мной. Они верят в Орден и слишком боятся внешнего мира.
– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы пытаться найти коммуну? Клуб поможет тебе вернуть их.
Я вздрогнула, мое сердце забилось слишком быстро.
– Нет! Я даже не знаю с чего начать. Не хочу видеть это место снова... никогда. Это зло, Красотка. Они никогда бы не позволили мне уйти, если бы я вернулась. Не хочу снова ступить на те земли.
– Черт, девочка! Стикс обеспечит тебе безопасность. Этот мужчина сходит по тебе с ума! – Красотка покраснела и прикусила губу. Я не могла понять выражение ее лица, но потом она сказала:
– Мэй?
– Да?
– Он говорит с тобой, да?
– Да, – ответила я осторожно. – Мы говорим... Он очень добр ко мне.
– Знаешь, я все время была связана с клубом, и на самом деле никогда не слышала его голос. Никто не слышал, кроме Кая. Я знаю, что он звал тебя, когда стреляли, чертовски шокируя братьев, но слишком много происходило в тот момент, чтобы действительно заметить это. Какой у него голос?
Я покраснела.
– Глубокий, сильный техасский акцент, с хрипотцой, словно он прополоскал горло битым стеклом... идеальный. Я обожаю его голос и могу слушать его целый день. – Я покраснела еще больше.
Улыбка Красотки осветила все ее лицо.
– Я так рада за вас обоих. Я так беспокоилась за этого парня. Рада, что ты дала ему голос и безопасное место, чтобы быть самим собой. Таким молодым, он уже получил жестокую работу. Но, господи, парень чертовски хорош как През. Даже старики – Смоки и Бон, которые повидали трех президентов Палачей за свою жизнь – говорят, что Стикс сильнейший, лучший. Родился, чтобы носить этот патч.
Я быстро закончила выкладывать на стеллаж последнюю пару штанов и притянула Красотку в объятия. Это потрясло ее. Это стало понятно по ее тяжелым вздохам. Я не часто выказывала свою привязанность, это не было естественно для меня, но я действительно ценила дружбу Красотки, особенно сейчас.
– Хм. – Кто-то кашлянул позади нас. Отпуская Красотку, я посмотрела через плечо.
– Привет, Флейм, – поздоровалась я, обнаружив, что он неуклюже стоит у главного входа. Его взгляд бешено метался повсюду, от пола до потолка. Он всегда был беспокойным, всегда на страже.
– Мэй. Красотка, – поприветствовал он нас без эмоций, кивком. Флейм был одет в темные джинсы, белую рубашку и свой жилет. Его странно подстриженные темные волосы были спутаны и растрепаны от езды, а большие черные миндалевидные глаза сияли обычным жутким блеском.
Он обратился прямо ко мне.
– У Стикса есть дело, которое требует его внимания. Он послал меня, чтобы забрать тебя и отвезти домой. Прямо в его квартиру. Хорошо?
– О, хорошо, – ответила я. – Когда он вернется?
Флейм пожал плечами.
– Когда вернется.
Я знала, что это вся информация, которую я могла бы ожидать. В конце концов, это клубные дела.
Я быстро побежала в подсобку, чтобы забрать свою сумочку, потом махнула Красотке на прощание.
– Увидимся утром!
– Пока, дорогая! – крикнула она, подходя к довольно большому, как медведь, клиенту в секции со шлемами.
Флейм уже ждал меня на своем Харли, спина напряжена, глаза рыскают вокруг, а голова подергивается. Я ездила только с Райдером и Стиксом. Как ни странно, но это чувствовалось так, будто я предаю их, садясь на заднее сиденье байка Флейма. По правде говоря, он почти всегда нервировал меня. Тем более в такой непосредственной близости.
Неуклюже забравшись на байк, я потянулась, чтобы обхватить его за талию, но он отскочил вперед с низким рычанием.
– Не клади свои чертовы руки вокруг моей талии!
Я подняла руки, показывая, что они далеко от его тела.
– Прости, – тихо выдохнула я.
Через несколько мгновений, он заметно расслабился.
– Меня нельзя трогать за талию, живот и ниже. Хорошо, Мэй?
Мое сердце беспокойно билось, и в замешательстве я нахмурилась.
– Хорошо, – подтвердила я. А потом спросила: – Я могу держаться за полы твоего жилета? Просто за одежду, не за твое тело? Я тебя не трону, обещаю.
Флейм нервно оглянулся, широко раскрыв обсидиановые глаза. Неожиданно, его руки на руле задрожали. Затем, неуверенно, Флейм ответил:
– Хорошо. Просто... не трогай... никаких гребаных прикосновений...
Я кивнула в знак согласия, схватилась за его жилет, и мы резко тронулись с места. Пятнадцать минут спустя, мы прибыли на территорию. Когда припарковались, мой пульс ускорился. Черный хромированный мотоцикл был припаркован там – Чоппер Райдера.
Он вернулся!
Покинув байк, я поблагодарила Флейма и пошла по направлению к пожарной лестнице, ведущей в квартиру Стикса. Флейм с ревом выехал с территории, и я остановилась в нескольких дюймах от задней двери. Если Стикс уехал по делам, то я смогу поговорить с Райдером наедине, чтобы попытаться вернуть моего друга, попытаться спасти те отношения, которые у нас были раньше.
Последние четыре недели мне было велено входить в квартиру Стикса через заднюю дверь, если только клуб не был открыт для жен и старух. Сейчас не пятничный или субботний вечер, и не семейный день Палачей, насколько я помню, и знаю, что нарушу правила, если пойду в бар без Стикса. Я не хочу разозлить Стикса, но...
Потребность увидеть Райдера победила, и я толкнула дверь в бар. Первое, что поприветствовало меня – густой туман табачного дыма, а затем сильный запах спиртного. Рок-музыка взрывала колонки, и я заметила в баре Смайлера, припавшего к бутылке пива.
– Добрый день, Смайлер, – сказала я. Его глаза поднялись, и он остолбенел, увидев меня одну, в баре братьев. Смайлер никогда не улыбался – его прозвище такая нелепость – и он редко говорил. Он приветственно дернул подбородком.
– Ты был в поездке с Райдером?
Он медленно кивнул головой, в глазах появилось любопытство.
Уставившись в пол, я сжимала свои руки.
– Где он сейчас?
– В своей комнате. – Я уже уходила, когда Смайлер добавил: – Хотя, может, ты захочешь держаться, бл*дь, оттуда подальше.
– Почему? – вскользь спросила я, но вот горло внезапно сжалось.
– Просто остерегись. През этого не одобрил бы, если ты понимаешь, о чем я.
Смайлер повернулся к бару и включил телевизор. Там были какие-то спортивные игры. Тяжелые пряди каштановых волос упали ему на глаза, закрывая его от моего взгляда.
Я осторожно шла по коридору, где размещались личные комнаты братьев, и постучала в дверь Райдера. Я слышала громкую музыку, звучащую внутри, и после нескольких минут без ответа, я поняла, что он не слышал моего стука.
Но он был там, и я не собиралась уходить, не увидев его.
Затаив дыхание и убедившись, что коридор пуст, я нажала на ручку и толкнула дверь... и мое дыхание сразу застряло в горле.
Господи. Боже.
Райдер...
Райдер был голый, мышцы вздулись, вены пульсировали, конечности напряжены. Райдер был на своей постели... на постели с худенькой черноволосой девушкой, которая распростерлась у его промежности. И с энтузиазмом сосала его мужское достоинство.
Он откинулся на матрас, зажмурив глаза, полные губы слегка приоткрылись. И девочка... Ух! Девушка была без одежды, ее маленькое тело расположилось прямо между ног Райдера, большие голубые глаза светились голодом, когда она насыщалась его плотью, ее внимание было сосредоточено на лице Райдера.
Прежние разговоры проигрались в моей голове:
– Где-то есть какая-то сучка, по которой ты сохнешь? – спросила Летти.
– Нет, нет нигде никакой сучки.
– Ты хочешь быть с кем-то, кого любишь, – понимающе прошептала я.
Райдер пожал плечами.
– Так я был воспитан. Это нельзя изменить
Все это неправда! После этой сцены все смешалось. Райдер хотел для себя большего, чем это – он так сказал. Заслуживал большей награды, чем подобный акт отчаяния. Он хотел дождаться кого-то, кого бы любил. «Это же ты. Он любит тебя». Мой ум разрывался от противоречивых мыслей.
Сделать можно было только одно.
Я ворвалась в спальню, которая раньше была такой аккуратной, а сейчас заваленной грязной одеждой и пустыми бутылками, и вынула штепсель от оглушительно орущего стерео.
Я все еще держала шнур от стерео в своей руке, когда Райдер поднял голову с матраса. Он посмотрел мне прямо в глаза, которые расширились от шока, прежде чем вернуться к их начальному остекленевшему состоянию.
Девушка, стоящая на коленях, тоже попыталась поднять голову, но сильная рука Райдера удержала ее с заполненным членом ртом.
Она всхлипнула и начала вырываться из хватки.
Райдер ухмыльнулся.
Меня почти стошнило.
Это был не тот Райдер, которого я знала.
Бросив шнур, я подошла к кровати, подбирая по дороге небольшое розовое платье девушки и высокие ботинки. Захватив запястье Райдера, я откинула руку с головы девушки, и она вырвалась с громким вздохом.
Она посмотрела на меня заслезившимися глазами.
– Уходи, – приказала я.
Она колебалась. Боже мой, она выглядела на восемнадцать, самое большее на девятнадцать. Что она делает в таком месте? С братьями, которые слишком взрослые и… грубые для ее телосложения и возраста?
Райдер вскочил на ноги, его член еще стоял и прижимался к животу. Я отвела глаза. Вид голого мужчины мне не в новинку. Последователи всегда были без одежды на ритуалах соединения, и я привыкла не обращать внимания на их плоть; Райдера я рассматривала точно так же.
Шрам Райдера от пулевого ранения попался мне на глаза. Схватив девушку за руку, он дернул ее обратно.
– Отвали, Мэй. Белоснежка здесь, чтобы сосать мой член. Сучка никуда не пойдет.
Белоснежка! В самом деле? Тошнота подкатила к горлу.
Мой желудок сжался, когда я посмотрела на девочку. Она была, как я... во всем: внешность, рост, фигура.