Текст книги "Завоеванная инопланетным воином (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Это был их пятый раунд шашек. Зои выиграла первые четыре, и каждый раз, когда она забирала его последнюю фигуру, Рендаш требовал матча-реванша.

– Игра такая простая, и все же я не могу победить тебя.

– Я просто настолько хороша, – Зои ухмыльнулась. – Возможно, тебе нужен правильный стимул.

Он поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом, и наклонил голову.

– Что ты имеешь в виду?

Зои поиграла с небольшой стопкой шашек, которые она забрала у Рена, поджав губы.

– Что, если… каждый раз, когда ты забираешь одну из моих шашек, ты можешь задавать мне вопрос, и я отвечу правдиво. Если ты пройдешь в дамки, ты можешь попросить меня сделать что-нибудь. Что угодно.

В его глазах вспыхнул озорной блеск.

– Что угодно?

– Все, что угодно, – она наклонилась вперед. – Но то же самое относится и к тебе.

Он положил верхние руки на стол и ухватился за край нижними. Когда он выдержал ее взгляд, слабая улыбка тронула его губы.

– Очень хорошо, маленький человек.

Зои заерзала на своем стуле, немного встревоженная его внезапной уверенностью. Но он ни за что не смог бы ее победить. Она уже выиграла четыре раза и была на пути к еще одной победе.

– Тогда давай сделаем это.

Когда он сделал свой ход, в воздухе повисла новая напряженность, и в животе Зои затанцевало возбуждение. Она и представить себе не могла, что повышение ставок может превратить игру во что-то гораздо более захватывающее.

Каждый из них сделал еще один ход, прежде чем Зои взяла одну из его шашек.

– Хa! – она добавила шашку к своей стопке и посмотрела на Рена. – Сколько у тебя было отношений?

– Исходя из моего понимания этого человеческого термина, ни одних.

Зои нахмурилась.

– Ни одних?

– Да, – не прерывая зрительного контакта с ней, он положил палец на одну из своих фигур и выдвинул ее вперед.

Она обдумывала его ответ, пока они играли. Почему у него никогда не было отношений? Она знала, что он был воспитан как воин, но разве у него не должно было быть чего-то на этом пути? Означал ли его ответ, что у него были сексуальные отношения без эмоциональной привязанности?

Прошло еще два хода, прежде чем он взял одну из ее шашек. Он медленно забрал красную фигурку, глядя на нее, как будто в глубоком раздумье.

– Со сколькими мужчинами у тебя был секс?

Зои покраснела. Это было то, что она хотела спросить у него – со сколькими женщинами у тебя был секс?

– Ты целишься прямо в горло, не так ли? Их было двое.

Ладонью вверх он указал на доску.

Зои передвинула свою фигуру, не понимая, что это была ошибка, пока не подняла руку.

– Черт.

Рендаш взял свою шашку двумя длинными пальцами. Он сделал ход раз, другой, каждый стук шашки о доску напоминал раскат грома. Одна из его нижних рук вытянулась вперед, чтобы забрать две ее фишки с доски.

– В дамки, – сказал он.

Неохотно Зои водрузила одну из захваченных черных шашек поверх его дамки.

– Это два вопроса и действие, верно? – спросил он.

– Да, – ответила Зои, собравшись с духом.

– Я нравлюсь тебе, Зои?

Она подняла взгляд. Ее глаза блуждали по его телу сами по себе. Она окинула взглядом его широкие плечи, перекатывающиеся мышцы обнаженной груди и живота, а также его руки. Зои точно помнила, как ощущались эти руки на ее теле.

Возбуждение вспыхнуло глубоко внутри, затопив ее сердце внезапным жаром.

Она посмотрела ему в глаза.

– Да.

Уголки его рта приподнялись в легкой, довольной улыбке. Он развел руки немного шире и откинулся на спинку стула.

– Чего ты хочешь, Зои? Чего ты на самом деле хочешь, что бы сделало тебя счастливой?

Зои сглотнула, ее сердце екнуло.

Я хочу, чтобы кто-нибудь смотрел на меня так, как ты сейчас, каждый день до конца моей жизни.

Она переключила свое внимание на стол, рассеянно проводя пальцем по крошечной приподнятой короне на верхней грани короля Рена.

– Я хочу стабильности. Я хочу… дом, – ответила она.

– Объясни, человек.

– У тебя больше нет вопросов.

– Я не спрашивал.

Зои посмотрела на него, но не смогла сдержать улыбку.

– Властный инопланетянин, – она вздохнула и пожала плечами, когда серьезность объяснения дошла до нее. – После смерти моего отца у меня никогда не было настоящего дома. Я ненадолго переехала жить к своей бабушке, но она скончалась на следующий год. После этого… У меня никого не было. Меня отдали в приемную семью к незнакомцам, я переезжала с места на место, некоторые хорошие, некоторые не очень. Такова была моя жизнь, пока мне не исполнилось восемнадцать. Потом я устроилась на работу и скопила денег, чтобы обзавестись отдельным жильем. Моя подруга Мелисса, та, с кем я ехала на встречу, была из последней приемной семьи, в которой я жила. Мы подружились и какое-то время жили в одной квартире, но я… я хотела увидеть мир, – скорее, я хотела сбежать, пока все не развалилось, потому что так оно и случилось бы, не так ли? – Итак, я отправилась в путь и оставила Де-Мойн позади. Я всегда хотела увидеть океан, и когда я оказалась в Санта-Барбаре, Калифорния, я просто как бы… застряла. Я не собиралась оставаться, но путешествовать было дорого, поэтому я устроилась на работу.

– А потом я встретила Джошуа, – Зои нахмурилась, откинулась на спинку сиденья и положила руки на стол. – Я думала, что у нас с ним есть будущее. У нас обоих была работа, мы нашли квартиру за приличную цену, и я подумала… Он потерял работу вскоре после того, как мы съехались. У нас не очень хорошо получалось, но мы справлялись, поэтому я сказала себе, что все в порядке. У нас все получится. День за днем, – Зои нахмурилась. – Но я в конце концов узнала правду.

– А потом я ворвался в твою жизнь, в самый сложный момент, – мягко сказал он.

Зои улыбнулась ему.

– Время, проведенное с тобой, было лучшим в моей жизни с тех пор, как умер мой отец.

– Я рад дать тебе хоть что-то взамен после всего, что ты для меня сделала. Хотя сейчас я чувствую, что настроение может быть слишком серьезным для того, о чем я собирался тебя попросить.

Зои совершенно забыла об этой части их сделки. Она была должна ему действие.

– Что ж, сделка есть сделка, – сказала она. – Положись на меня.

Он несколько мгновений смотрел на нее, слегка постукивая тремя пальцами по столу, как будто не решаясь произнести это.

– Ты уверена?

– Ты бы отказался от нашей сделки, если бы я попросила?

Уголок его рта приподнялся в полуулыбке, обнажив правую пару клыков.

– Нет. Я бы не отказался, – держа верхние руки на столе, он положил нижние руки на живот, переплетя пальцы вместе. – Я хочу, чтобы ты сняла свою сбрую – свой лифчик – и отдала ее мне. Тебе не обязательно снимать верхнюю одежду.

Зои непонимающе уставилась на него.

– Ты хочешь мой лифчик?

– Я верну его позже.

Смеясь, она покачала головой.

– Хорошо. Ты уверен, что я не могу просто пойти и взять один из чемодана?

– Только если ты хочешь навлечь на себя мой гнев, человек.

– Конечно, нет, – Зои встала и повернулась к Рену спиной. Она засунула руки под свитер, завела их за спину и расстегнула лифчик. После стянула сбрую с каждой руки и вытянула через рукав.

Она повернулась лицом к Рену и протянула ему свой лифчик.

– Твой приз.

Рен наклонился вперед и выхватил бюстгальтер из ее рук. Он поднес лифчик к лицу, глубоко вдохнул и улыбнулся. У Зои отвисла челюсть. Это небольшое действие в сочетании с тлеющей интенсивностью в его глазах заставило ее тело отреагировать мгновенно. Румянец разлился по коже, и ее груди, теперь свободные от ограничений, стали тяжелыми и полными. Соски напряглись, когда коснулись ее свитера.

Он повесил ее лифчик на пустой стул рядом с собой.

– Твой ход, Зои.

– Тебе лучше надеяться, что я не пройду в дамки, – сказала она, садясь.

– Часть меня надеется, что ты это сделаешь.

Они сыграли еще несколько ходов, и это было похоже на игру в кошки-мышки – она поднимала свою дамку, затем он теснил ее и заставлял отступать. Ее бровь нахмурилась, когда она изучала доску. Его движения становились смелее с каждым ходом, он заставил ее защищаться, и он знал это.

Рендаш поставил еще одну шашку в клетку на ее конце доски.

– В дамки.

Зои поставила одну из его захваченных шашек как дамку и выжидающе встретила его взгляд.

– Распусти волосы, – сказал он.

Зои медленно выдохнула и сделала, как он велел. Не так уж плохо. В свою очередь, она срубила одну из его немногих оставшихся шашек.

– Что ты собираешься делать, когда вернешься домой? – спросила она.

– Я буду чтить свой павший Умен'рак как свой последний долг, и тогда я заслужу возможность заявить права на пару и прожить остаток своей жизни в мире.

– О.

Заявить права на пару – эти несколько простых слов были как удар под дых. Но что, по ее мнению, должно было произойти? Он возвращался домой, чтобы жить своей жизнью на другой планете. Если это включало в себя… пару и семью, это было его делом. Точно так же, как она продолжила бы жить своей жизнью, когда его больше не будет рядом…

Мысли о его будущей жизни оказались мощным отвлекающим фактором: два хода спустя он забрал еще одну из ее шашек и приземлился на ее конце доски. Снова в дамки.

Возможно, ей не следовало давать ему стимул играть лучше.

– Ты встревожена, – сказал он. – О чем ты сейчас думаешь?

– О тебе.

– Обо мне? О чем конкретно?

– Я ответила тебе честно. Ты выиграл только один вопрос.

В его взгляде снова зажглось озорство.

– Значит, вот как мы собираемся играть?

– Разве мы играем не именно так? – спросила она, выгибая бровь, когда взглянула на свой лифчик.

Он положил все четыре руки на край стола, слегка приподнялся и отодвинул свой стул назад. Когда он снова откинулся на спинку, то развел руки в стороны.

– Подойди и сядь.

– Что?

Рендаш похлопал себя по бедру одной рукой и улыбнулся.

– Иди, сядь на меня, Зои.

– Типа, у тебя на коленях?

– Да.

– Ни за что!

Его улыбка погасла.

– Но ты сказала что угодно. Ты нарушаешь данное мне слово?

– О, ты такой… такой… – Зои отодвинула свой стул и, обогнув стол, остановилась рядом с Реном. Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и на его лице была такая самодовольная улыбка, что она подумала, не разыгрывал ли он ее все это время.

– Ну что? Садись, человек. Игра не завершится сама по себе.

Зои впилась в него взглядом – она чувствовала, что скоро станет профессионалом в гляделках, – и повернулась. Она опустила попу на его бедро, перенеся большую часть своего веса на ноги.

Рендаш обхватил ее руками, коснувшись предплечьем нижней части ее груди. Она вскрикнула, когда он полностью усадил ее к себе на колени, так что ее ноги свесились в сторону. Он положил свои левые руки ей на колени и положил ладонь на внешнюю сторону ее бедра.

– Я думаю, теперь твоя очередь, – сказал он.

Зои замерла. Она всегда стеснялась своего веса. Таким девушкам, как она, не разрешалось сидеть на коленях у мужчин. Не имело значения, насколько велик был Рен, она слишком тяжелая, чтобы сидеть на нем.

Он скользнул рукой между ее бедер, отвлекая ее от размышлений.

– Рен!

– Ты не проиграла. Пока. Делай свой ход.

Она снова посмотрела на доску. Несмотря на относительно небольшое количество шашек, оставшихся у каждого из них, сосредоточиться было трудно. Все, о чем она могла думать, – это жар, исходящий от его тела, рука между ее бедер, пылающая, как клеймо, и выступающая эрекция под ее ягодицами.

Когда она наклонилась вперед, чтобы потянуться за шашкой, ее сосок потерся о руку Рена, а материал свитера только усилил трение, вызвав у нее трепет. Она резко вдохнула.

– Что-то не так? – спросил он. Его нос коснулся ее шеи сбоку, и дыхание согрело ее кожу.

– Ты играешь нечестно, – сказала Зои, торопливо делая свой ход.

– Я просто пользуюсь инструментами, которые ты мне предоставила, – он протянул руку и сдвинул одну из своих фигур. Зои оглядела доску. Его шашки окружали ее, как сеть; одна из его дамок блокировала две ее шашки. – Что я получу, когда выиграю?

– Я не знаю, – снова ее ход. – Чего ты хочешь?

Рендаш вывел еще одну шашку в дамки. Она потеряет фигуру после следующего хода, что бы ни делала. У нее заканчивались ходы.

– Поцелуй, – сказал он.

– Хорошо, – ответила она. Поцелуй в щеку был бы быстрым, простым и, точно, несколько невинным, и это будет его вина за то, что он не был более конкретным.

– Как тот, который мы разделили позавчера вечером.

Внезапно ее сердце бешено заколотилось.

Он сделал еще одно небрежное движение, и круг фигур стал плотнее.

Они продолжили игру: одна за другой последние шашки Зои были отброшены или прижаты к краям доски. Рен не стал утруждать себя вопросами, сказав, что его больше интересует приз в конце.

Зои горестно смотрела на свою последнюю шашку. Все было кончено, но Рендаш не заявил о своей победе. Она знала, что он хотел, чтобы она сделала свой ход, каким бы бесполезным он ни был. У него была фигура, готовая нанести удар, независимо от того, какое направление она выберет.

Со вздохом она положила палец на шашку и сдвинула ее навстречу судьбе.

Рендаш двигался неспешно, взяв одну из своих дамок двумя пальцами и описав небольшую дугу над ее последней фигурой. Все произошло как в замедленной съемке, разбивая ее победную серию вдребезги.

– В этой битве есть победитель, – сказал он.

– Так и есть. Я думаю, это означает, что игра окончена! – она наклонилась вперед, чтобы соскользнуть с его колен.

Он крепко удерживал ее на месте. Его хватка ни в коем случае не была болезненной, но было ясно, что она никогда бы не выбралась из нее самостоятельно.

– Я полагаю, что вопрос о моем призе должен быть решен, маленький человек.

Черт возьми, если я собираюсь поцеловать его, я подарю ему поцелуй на память обо мне.

Зои повернулась к нему всем телом и положила руки на плечи. Его хватка ослабла, когда она сдвинула ноги, перекидывая одну через его колени, чтобы оседлать. Эта поза прижала ее лоно прямо к его твердому, зажатому члену.

Самодовольная ухмылка Рена исчезла, выражение его лица изменилось, она могла описать это только как похотливый огонек. Его глаза горели желанием, намерением, обещанием. Он скользнул нижними руками по внешней стороне ее бедер, в то время как верхними провел по ребрам, чтобы большими пальцами коснуться нижней стороны грудей.

Всего один поцелуй. Один невероятный, незабываемый поцелуй.

Но могла ли она остановить себя на этом?

Зои протянула руки и обхватила его лицо ладонями.

– Ты хотел поцелуй? Я подарю тебе один.

Она приоткрыла губы, притянула его голову к себе и завладела его ртом. Электрические разряды пробежали по ней, когда они соединились. Его руки сжались на ней крепче, побуждая продолжать, но она не нуждалась ни в каком поощрении, чтобы дать больше, чтобы взять больше.

Она провела языком по его губам, и он открылся ей, но на этот раз она не позволила ему взять контроль. Она задала темп и исследовала его твердо, смело и в свое удовольствие.

По собственному желанию ее бедра задвигались навстречу ему. Его твердый ствол гладил ее клитор через штаны, и она застонала, когда волна удовольствия пронзила ее сердцевину. Влага затопила ее. Она знала, что трусики промокнут к тому времени, как поцелуй закончится.

Его ноздри раздулись, когда он вдохнул. Напрягшись всем телом, он застонал ей в рот и приподнял бедра навстречу ее движениям.

Зои ахнула. Ее охватила дрожь, и она опустила руки ему на плечи, впиваясь ногтями в чешую. Она была так близко, всего в нескольких движениях от того, чтобы кончить.

Но этому нужно положить конец.

Собрав всю силу воли, которая, как она знала, была похоронена где-то глубоко внутри, Зои отстранилась, прикусив его нижнюю губу зубами, когда прервала поцелуй.

Рендаш зарычал, запрокинув голову и глубоко вздохнув.

– Ты получил свой приз, – сказала она.

Он не отпустил ее, когда она попыталась встать.

– Зачем останавливаться на достигнутом? – хрипло спросил он.

– Поцелуй, Рен. Таков был уговор.

С разочарованным вздохом он отпустил ее, сжав руки в кулаки и позволив им висеть по бокам.

Зои соскользнула с его колен, не забыв при этом задеть ногой его член. Он вздрогнул и застонал.

– Ты играешь нечестно, – сказал он.

– Вот тебе еще одна земная поговорка – в любви и на войне все средства хороши, – она усмехнулась и отошла от него. Страдал не только он. Она тоже платила за свои поддразнивания, но она, черт возьми, не собиралась позволить ему понять это.

– Куда ты идешь, Зои?

– Уже поздно, и я вымоталась, надрав тебе задницу пять раз подряд. Я иду спать.

– Пять раз подряд? Я выиграл последний матч.

Она посмотрела на него через плечо, совершенно намеренно опустив взгляд к его паху.

– О, правда? Спокойной ночи, Рен. Увидимся утром.

Медленно, как будто это причиняло ему боль, он наклонился вперед и положил руки на стол.

– Утром? Ты снова заставишь меня спать в отдельной комнате?

– Так будет лучше, – она положила руку на перила. – Приятных снов.

– Возможно, мое понимание слова лучше неверно, – услышала она его бормотание, прежде чем подняться по ступенькам.

Оказавшись в безопасности хозяйской спальни, Зои закрыла дверь и вздохнула. Ее кожа раскраснелась, а между ног ныло. Пытка Рена обернулась наказанием для нее самой.

Холодный душ поможет.

Но даже простояв несколько минут под ледяной водой, она обнаружила, что стоило только подумать о Рене – а это было, по сути, каждое мгновение, – ее желание снова вспыхивало с новой силой.

Она хотела его. Нуждалась в нем. Не имело значения, сколько раз ее мозг говорил нет, ее киска кричала да!

– Предательница, – пробормотала Зои, глядя вниз.

Было только одно, что она могла сделать. Это было бы не то же самое, и отдаленно не близко, но, по крайней мере, это сняло бы напряжение.

Она вытерлась, выключила свет и голышом забралась в кровать. Укрывшись мягким, теплым стеганым одеялом, она дала своему телу еще один шанс успокоиться, но это было бесполезно. Она вздохнула.

Закрыв глаза, Зои представила Рена. Представила его высокое, широкое тело и упругий пресс, вспомнила текстуру его чешуи на своей коже, ощущение его сильных рук, ласкающих ее.

Она откинула постельное белье.

Зои обхватила свои груди и пощипала соски. Это были не его пальцы и не его рот. Это было не то же самое и никогда не будет. Она прикусила губу и постаралась включить воображение. Она провела рукой вниз по своему телу, по животу к тазу. Раздвинув бедра, провела пальцами по коротким волоскам на лобке, колеблясь лишь мгновение, прежде чем скользнуть пальцами в складки киски, чтобы коснуться клитора.

– Рен, – прошептала она в такт первому движению.

Глава четырнадцатая

Рендаш умирал.

Он знал, сквозь обрывки своей рациональности, что не умирал по-настоящему, но это не меняло его чувств.

В комнате было темно, воздух комфортной температуры, хотя и немного суховат, а единственными звуками были приглушенные завывания ветра – едва ли достаточные, чтобы мешать его сну – и скрип кровати, когда он беспокойно ерзал в поисках положения, которое позволило бы ему наконец уснуть.

Его первой ошибкой было поверить, что он сможет найти правильное положение. Кровать была удобной, хотя его ноги свисали с края, но матрас имел хороший баланс между мягкостью и поддержкой. И все же, как бы он ни лежал, покой оставался недостижимым.



Большая часть вины пала на его возбуждение. Член болел, и он несколько раз хватался за него через штаны в бесполезных попытках ослабить давление. Он оставил на себе сдерживающую одежду, опасаясь требований инстинктов, если он выпустит пульсирующий член из оков. Было почти невозможно заснуть, когда его кровь пылала, а губы покалывало при воспоминании о поцелуе Зои, в то время как ее запах сохранялся на нем.

Во время финальной партии в шашки ему удалось переломить ход битвы в свою пользу на нескольких фронтах. Несмотря на ее настойчивое желание увеличить расстояние между ними, несмотря на ее решение не спариваться с ним, он знал, что Зои желает его, и он превратил ее желание в оружие. Он выиграл битву, но ее последнее усилие…

Она выиграла войну. Он сохранял слабый контроль над собой, даже когда она сидела у него на коленях и прижималась попкой к его члену, но этот поцелуй!

Контроль. Отстраненность. Контроль. Отстраненность.

Слова повторялись в голове, пока не потеряли всякий смысл. И то, и другое в настоящее время было для него недоступно. Почему это вообще должно иметь какое-либо значение?

Остальную часть его дискомфорта нельзя было объяснить чем-то физическим. Так же, как и прошлой ночью он ворочался с боку на бок, его прерывистый сон закончился задолго до того, как рассвет окрасил небо за окном.

Причина бессоницы была проста, и даже при всем влиянии на него сейчас, его гордость требовала, чтобы он не признавал этой причины. Лучше отбросить правду в сторону и продолжать жить, не принимая ее.

Рендаш – Экхора, Клинок Алигарии, выкованный в бесконечной войне – попал в зависимость от человека. Маленькая человеческая женщина стала самой важной в его жизни, и, возможно, была единственной причиной, по которой его не поймали. Человек, который сражался с ним, загнав его в тупик. Они боролись из-за желания друг к другу, но она отказывалась уступать, и он не стал бы принуждать к чему-то против ее воли, независимо от того, как сильно она, казалось, этого хотела.

Как бы глупо и неправдоподобно это ни звучало, если произнести вслух, ему нужна она рядом, чтобы крепко спать. Присутствие Зои, казалось, успокаивало его разум, каким-то образом сдерживая мысли – воспоминания и фантазии – о его пленении и многих битвах, которые он вел. Она была его единственным утешением в этом мире, его единственным товарищем, его единственной надеждой. С ней он мог быть Рендашем – или просто Реном, как она ласково называла его. Он мог быть тем, кем он был, или тем, кем хотел быть: алигарийцем, выполнившим свой долг. Алигарийцем, который мог познать мир.

Без нее он был просто беглецом на чужой планете, отчаявшимся и одиноким.

Больше этого не будет. Не будет этой разлуки, этого одиночества.

Даже если они не спарятся, ему нужно быть с ней. Ему нужно держать ее в своих объятиях и ощущать этот маленький привкус надежды.

Он отбросил одеяло в сторону и встал с кровати, широким шагом подошел к двери, а затем направился по дорожке в комнату, которую занимала Зои. Скорее всего, она уже спит. Он проскользнет в постель рядом с ней, нежно обнимет ее и найдет утешение. Любые проблемы, которые возникнут, когда она проснется, можно будет решить утром. До тех пор она ничего не узнает. Она крепко спит.

Рен бесшумно открыл дверь и вошел в комнату. Мощный аромат – знакомый и дразнящий – сразу поразил его.

Аромат ее возбуждения.

Хотя солнце уже давно зашло, а на улице продолжал падать снег, в окна проникало достаточно света, чтобы обеспечить отличную видимость, не используя найрос. Тем не менее, ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он видит на большой кровати, пока подкрадывался к ней. Инстинкт – тот первобытный, глубинный инстинкт, который вытеснил все его тренировки – взревел на первом плане.

Зои лежала обнаженная в центре кровати. Ее голова была повернута набок, волосы разметались вокруг. Одна рука сжимала грудь. Другая была у нее между ног, поглаживая лоно. Она прикусила губу и застонала, откинув голову назад.

Рендаш прищурился, чтобы обострить зрение. Он глубоко вдохнул, втягивая ее аромат. Его грудь вздымалась от учащенного дыхания, и он оскалил зубы, прижав кулаки к бокам, эрекция напряглась под брюками.

Низкое рычание вырвалось из его груди.

Зои закричала, распахнув глаза, и запустила в него подушкой. Она с мягким ударом попала ему в лицо.

Она отпрянула, когда он отбросил подушку в сторону. Рендаш бросился на кровать, поймав ее верхними руками, прежде чем Зои успела нырнуть на пол.

– Зои, – прохрипел он, притягивая ее ближе, ловя размахивающие руки за запястья и оседлав ее бедра, чтобы защититься от диких пинков.

Она прекратила бороться и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Рен?

– Кто еще это мог быть?

– Я не знаю! Темно, а ты…Ты… О Боже. Ты видел меня, – она попыталась вырвать руки.

Что-то блеснуло на ее пальцах в слабом свете. Он медленно приблизил ее руку к своему лицу. Этот аромат, этот опьяняющий аромат исходил от ее руки. Он закрыл глаза и снова зарычал, болезненно осознавая, что ее тело прижато к нему.

– Я видел тебя, – сказал он, – и я хочу тебя, – он наклонил голову, взял ее пальцы в рот и пососал. Ее вкус разлился по его языку, непохожий ни на что, что он пробовал раньше. Непохожий ни на что, что он себе представлял.

У Зои перехватило дыхание.

– Я не могу… Я не могу поверить, что ты только что это сделал.

Рен вытащил ее пальцы изо рта, проводя губами и языком по всей их длине, чтобы уловить остатки ее вкуса.

– Мне нужно больше. Прямо из источника.

– Что?

Он прижал руки Зои к кровати, скользя ладонями нижних рук вниз по ее бокам. Его рот остановился на впадинке у основания ее горла, прежде чем пересечь ложбинку между грудями, медленно продвигаясь все ниже и ниже, пока он сползал вниз по ее телу.

– Рен? – спросила Зои, затаив дыхание. – Что ты делаешь?

– Скажи мне, Зои, – он добрался до ее живота, покрывая жадными поцелуями мягкую плоть. Ее живот затрепетал. – Скажи мне, что ты хочешь этого. Ты хочешь меня.

– Мы не должны…

– Больше никаких игр, – еще один поцелуй, еще одна легкая проба вкуса. – Больше никаких отрицаний. То, чего мы хотим, – его руки дотянулись до ее ног, и он ухватился за бедра, заставляя их шире раздвинуться, – мы берем. Скажи мне, что ты хочешь, как и я.

Он поцеловал ее чуть выше волос на лобке

Зои вздрогнула, и ее аромат усилился. У Рена потекли слюнки.

– Да, – выдохнула она, сжимая в кулаки постельное белье. – Да, я хочу тебя, – она подняла голову. – Но что ты…

Зои ахнула, бедра дернулись, когда его рот опустился на ее раскрытое лоно. Она попыталась сжать ноги, но Рен крепко держал их на месте.

– О Боже мой, не надо… не надо… О, не останавливайся! – она откинулась назад с хриплым стоном.

Ее запах и вкус доминировали над его чувствами. Он хотел сделать это с ней с того момента, как увидел это по телевизору, представлял, но его воображение не могло передать, насколько невероятной была реальность – не только ее вкус, но и реакции, то, как все ее тело откликалось на движения его губ и языка. Зои не показала ни одной из тех пустых реакций, которые он видел у мужчины и женщины по телевизору. Она ожила от его прикосновений.

Он исследовал ее своим языком, жадно лакая нектар, осыпая мягкую, скользкую плоть своим вниманием.

– Рен! – закричала Зои и дернула бедрами, когда его язык прошелся по верхушке ее лона.

Он сделал паузу, оглядывая ее тело, чтобы понаблюдать за выражением лица, и снова щелкнул языком по тому же месту. Она дернулась и издала приглушенный стон. Он заурчал от удовольствия.

Отпустив ее запястья, он положил руки ей на грудь, поглаживая большими пальцами соски. Она накрыла его руки своими и выгнула спину. Ее бедра двигались волнами, требуя большего – больше давления, больше его рта, больше его. Он не заставил ее ждать. Рендаш прильнул к крошечному бутончику, который доставлял ей столько удовольствия, и пососал.

Тело Зои напряглось, а потом задрожало под ним. Ее крики удовольствия наполнили комнату, когда она начала крутить бедрами у его рта, и протянула руки к его голове, сжимая гребни и причиняя острую боль коже головы, но ему было все равно. Намек на боль возбуждал его. Он лизал, покусывал и сосал, не желая упускать ни капли ее сладости, пока она кончала.

Самозабвение, с которым она полностью потеряла себя, не походило ни на что, что Рен когда-либо испытывал. Алигариицы, как мужчины, так и женщины, были гораздо более сдержанными, и женщины получали стимуляцию только во время полового акта. Это – как и все остальное на этой планете – было для него чуждым, но восхитительным. Зои плыла по океану удовольствия еще до того, как он вошел в нее.

Невозможно было подобрать слов, насколько это возбуждало его.

Рендаш продолжал ласкать ее лоно, пока она отходила от кульминации. Он наблюдал за ней все это время. Зои запустила пальцы в волосы, откинула их с лица и удовлетворенно вздохнула. Наконец, она подняла голову и встретилась с ним взглядом.

Рендаш неохотно оторвался от ее лона и облизал губы. Он убрал верхние руки с ее грудей и оперся ими о кровать, приподнявшись над ней и поставив ноги на пол.

– Никто никогда не делал этого со мной, – сказала Зои. В ее голосе была застенчивость, которой Рендаш раньше не слышал, которая делала ее слова искренними для него. Иначе, как он мог поверить, что мужчина будет настолько глуп, чтобы отказаться от подобного опыта?

Ее запах все еще сводил его с ума, а вкус только усилил его голод. Эрекция пульсировала в штанах, напоминая о глубокой, отчаянной боли.

– Ты нужна мне, Зои, – прохрипел он. – Ты хочешь большего от меня?

Зои села, обняла его за шею и прижала ладонь к его щеке. Он знал, что ей трудно видеть в темноте, но она посмотрела прямо в его центральные глаза.

– Я вижу. Ты мне тоже нужен, Рен.

Он наклонил голову вперед и, закрыв глаза, поцеловал ее. Она ответила на поцелуй с таким же пылом. Он опустил нижние руки к брюкам и расстегнул их, спуская с бедер, прежде чем выпутать по очереди каждую ногу и избавиться наконец от стесняющей его одежды. Освобождение члена принесло облегчение, но лишь незначительное. Его боль требовала разрядки другого рода.

Зои убрала ладонь с его щеки и крепче обняла за шею, притягивая для более глубокого поцелуя.

Рендаш обнял ее и поднял с кровати. Ее горячая, скользкая плоть прижалась к его животу, когда он повернулся.

Зои резко вдохнула, откидывая голову назад. Она обхватила ногами его талию и крепче прижалась к нему.

– Что ты делаешь?

– Я хочу видеть тебя, – он обхватил свой член одной из нижних рук и направил кончик к ее лону. – Я хочу видеть твое лицо, когда мы сольемся.

Ее глаза расширились, а бедра задвигались, как будто она хотела большего от него.

– А что насчет… защиты? – спросила она.

– Защита от чего, Зои?

Она прикусила губу и отвела взгляд, лениво играя пальцами с прядями его гребней.

– Защита от беременности, болезней – я не думаю, что у кого-то из нас они есть, но ты знаешь, что-то в этом роде? – она взглянула на него. – Можем ли мы… вообще иметь ребенка?

Он не смог удержаться от улыбки, прикоснувшись пальцем к ее щеке и снова повернув ее лицом к себе.

– Мой найрос уничтожает болезни, даже те, которые мне чужды. Что касается потомства… Мы – разные биологические виды. Мы не можем произвести потомство, Зои.

– О, – она нахмурилась.

– Это тебя огорчает?

Хотя было трудно разглядеть едва заметное изменение выражения ее лица в тусклом освещении, щеки Зои потемнели.

– Нет. Думаю, сейчас это хорошо, да?

Ложь была очевидной, и ее печаль вызвала много вопросов, о которых он не думал до этого. Как бы Зои выглядела с округлившимся животом во время беременности? Какой нежной матерью она была бы, сколько бы любви она подарила бы на своему ребенку? Какая гордость переполняла бы его грудь, если бы ее ребенок был от него? В тот момент Рендаш разделил ее печаль, и она только усилила его желание к ней.