Текст книги "Завоеванная инопланетным воином (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Ее руки опустились, чтобы погладить его живот и грудь, пальцы очертили контуры мышц. Чешую покалывало от ее прикосновений. Когда она провела кончиками пальцев по чувствительным чешуйкам внизу живота, ощущения были слишком сильными. Его бедра дернулись, и напряженный член, болезненно зажатый в штанах, оказался между ее бедер.

Зои ахнула ему в рот и задвигала тазом, создавая такое потрясающее трение, что дрожь пробежала по его телу.

Она оторвала свои губы; они были розовыми, припухшими и чрезвычайно соблазнительными.

– Прикоснись ко мне, Рен, – она провела пальцем по центру его груди, отстранилась и посмотрела на него снизу вверх. – Где ты хочешь прикоснуться ко мне в первую очередь?

– Везде, – прохрипел он, скользя ладонями вверх по ее спине.

Его инстинкты было почти невозможно игнорировать. Ему нужно было обладать ею полностью, сейчас, попробовать ее на вкус, заявить на нее права, но другая часть его хотела насладиться их совокуплением, продлить его и дать им обоим время достичь новых вершин удовольствия. Вершин, о существовании которых он не подозревал до недавнего времени.

Его взгляд упал на ее грудь.

Зои усмехнулась.

– Везде, но ты пялишься на мою грудь.

Она села прямее и потянулась за спину. От этого движения ее грудь прижалась к нему, заставляя бугорки напрячься под тканью ее сбруи. У Рендаша потекли слюнки. Он внезапно понял, почему мужчина в порно касался ртом женского тела.

Рендаш хотел прикоснуться ртом к Зои, и он точно знал, где больше всего хочет попробовать ее на вкус. Его взгляд опустился к месту между ее ног, источнику этого соблазнительного запаха.

Она ослабила сбрую, сняла ее и отбросила в сторону. Ухмыльнувшись, она откинулась назад и оперлась руками о стойку позади себя.

Рендаш вцепился в край столешницы, когда его желание стало таким же горячим, как сверхновая звезда. Его самоконтроль, который и так был, в лучшем случае, шатким, грозил вот-вот разлететься вдребезги. Ее груди были большими и мягкими, с розовыми сосками на концах. Он не стал дожидаться дальнейшего приглашения. Рендаш склонился над ней и положил руки на каждую из грудей, поглаживая их упругую плоть. Если не считать ее затвердевших сосков, они были самыми мягкими вещами, к которым он когда-либо прикасался.

Зои застонала, откинув голову назад.

Его взгляд переместился на ее обнаженное горло. Опустив голову, он провел губами по чувствительной коже там, слегка задев ее зубами. Она вскрикнула и схватила в кулак его гребни. Ее таз покачивался, скользя по его эрекции через одежду.

– Зои, – прорычал он в ее плоть, когда дрожь пробежала по его телу. Женщины-алигарийки, с которыми он был, никогда не вели себя подобным образом, никогда не доводили его до такой всепоглощающей потребности, что он едва мог контролировать свои порывы еще до того, как их тела соприкоснулись.

Она легла на спину и еще выше подняла колени.

– Еще, Рен. Пожалуйста. Пожалуйста, прикасайся ко мне еще.

Самоотверженность.

Дело было не в его удовольствии, а в Зои. В ее потребностях. Она так много сделала для него, так многим рисковала, а он так мало дал взамен. Он знал, что это не было настоящим бескорыстием, ее удовольствие было радостью для него, и он брал бы его с жадностью, но это было лучшее, что он мог сделать, чтобы контролировать себя.

Он прошелся поцелуями по ее горлу, вдоль плеча и, наконец, к груди. Переместив руку, чтобы погладить мягкий холмик снизу, он взял в рот кончик ее соска и провел по нему языком.

Зои застонала, ее пальцы сжались вокруг его гребней. Рен поднял взгляд. Ее нижняя губа была зажата зубами, а глаза закрыты. Он пососал маленький бутончик, и она вздохнула от удовольствия.

Он наблюдал за ее реакцией, слушал ее хриплые звуки и сосредотачивался на каждом малейшем движении ее тела, узнавая все, что мог, о том, что ей нравится. Учился доставлять ей удовольствие.

Рендаш переместился к другой ее груди и закрыл глаза, уделяя ей то же внимание, что и первой.

Наконец, он больше не мог сопротивляться соблазну ее запаха. Он провел губами между ее грудями и ниже, к поясу брюк. Рука Зои соскользнула с его голову и легла на стойку, а ее ноги разогнулись. Когда он переместил пальцы к ее поясу, он понял, что звуки стихли.

– Зои?

Он поднял глаза и увидел, что ее голова повернута в сторону. Возвышаясь над ней, Рендаш нахмурился; ее глаза были закрыты, дыхание глубокое. Он нежно взял ее за запястье и поднял руку со стойки. Когда он выпустил его, оно безвольно упало ей на живот.

Его взгляд переместился на бутылку, из которой она пила. Она была почти пуста. Оказала ли жидкость на нее какое-то действие, или это была просто кульминация стресса за последние несколько дней?

Он покачал головой и печально улыбнулся. Он был уверен, что она оценит юмор ситуации, но боль в паху не была забавной. Его кровь была горячей, и конечности дрожали, когда он распрямился.

Контроль. Отстраненность.

Рендаш закрыл глаза и заставил себя дышать медленнее. Не помогало и то, что ее запах исходил от него, что воздух был пропитан ароматом ее возбуждения.

Это к лучшему, сказал он себе. Она была не в своем уме из-за того напитка.

Он снова посмотрел на нее. Она была обнажена выше пояса, соски затвердели, кожа порозовела от его ненасытных поцелуев, волосы были взъерошены и в беспорядке разметались вокруг нее. Она была самым красивым существом, которое он когда-либо видел.

Я был так близок к тому, чтобы попробовать ее на вкус.

Его член дернулся. Рендаш стиснул зубы.

– Ах, Зои, – тихо сказал он, прежде чем осторожно поднять ее. Она глубоко вздохнула и уткнулась лицом в его обнаженную грудь. – Что мне с тобой делать?

За кухней было несколько комнат, и, к счастью, в одной из них стояла кровать, с примыкавшей к ней ванной. Держа ее тремя руками, он откинул постельное белье. Она снова зашевелилась, когда он уложил ее, но не проснулась.

Он уставился на ее штаны. Он находил их – джинсы, как она их назвала, – неудобными и сомневался, что она захочет в них спать. После недолгих колебаний он расстегнул ремень и брюки, и стянул их с ее ног, оставив только небольшой лоскуток ткани, который она носила вокруг таза и ягодиц. Он был того же цвета, что и ее нагрудная сбруя.

И он был влажным от ее соков.

Рендаш сжал кулаки, когда тяжелый аромат ее возбуждения снова окутал его, сильнее, чем раньше. Его тело напряглось, затвердело и было готово к совокуплению, а его пульсирующий член жаждал освобождения. Все, что стояло между ним и его женщиной, – это незначительный лоскуток ткани. Он мог бы легко разорвать его зубами и провести языком по ее лону, чтобы попробовать на вкус. Это ощущение, несомненно, разбудило бы ее, и тогда они смогли бы соединить свои тела и исполнить свои желания.

Низкое рычание вырвалось из его груди, когда он боролся с искушением, с инстинктом, со всем, чего он так отчаянно хотел.

Наконец, он отвернул голову и натянул одеяло на ее тело. Несколько мгновений все, что он мог делать, это сидеть на краю кровати с закрытыми глазами. Делать что-то еще сейчас, независимо от того, насколько она была готова к этому после их ужина, было неправильно.

– Если бы я только мог взять тебя с собой, когда уйду, – тихо сказал он. Открыв глаза, он посмотрел на нее и убрал прядь волос с ее лица.

Люди были такими странными, когда он впервые столкнулся с ними. Такими мягкими и слабыми, казавшимися неполноценными из-за отсутствия конечностей и глаз. Он никогда бы не поверил, что человек станет самым прекрасным существом в его вселенной.

Рендаш встал и вышел из комнаты, не позволяя себе взглянуть на нее, когда остановился, чтобы выключить свет. Ей нужен был отдых, а ему нужна была дистанция, хотя бы для того, чтобы справиться со своими желаниями.

Глава одиннадцатая

Зои застонала. Для ее ушей звук прозвучал иначе, чем в ее снах: это был стон не экстаза, а агонии. Но, с другой стороны, ее сны обычно не сопровождались сильной пульсацией в черепе.

– Зои? – голос Рена, хотя и мягкий, прозвучал в ее голове подобно раскату грома.

Матрас прогнулся, и ее тело скользнуло вниз по простыням, чтобы остановиться рядом с Реном. Его рука легла на ее бок. Странно, но ей показалось, что его ладонь касается ее обнаженной кожи. Ее ночная рубашка, должно быть, задралась во сне. Прямо сейчас она не могла заставить себя беспокоиться.

Она поднесла руки к голове и сжала виски. Если бы ей раскроили череп, Зои была уверена, это было бы не так больно, по крайней мере, трещины дали бы шанс ослабить некоторое давление.

– Я умираю, Рен, – прохрипела она. Каждое слово отдавалось неповторимой болью в ее горле, царапая, как наждачная бумага, на выходе, а во рту было так сухо, что она не удивилась бы, увидев пыль, поднимающуюся от ее губ, когда она говорила.

Он резко сел, отчего матрас подпрыгнул. У Зои скрутило живот.

– Что я могу сделать, чтобы помочь? – поспешно спросил он.

Зои съежилась.

– Для начала ты можешь понизить голос.

– Я не понимаю, как громкость моего голоса может как-то влиять на твое состояние, – прошептал он.

– Потому что моя голова взорвется, если ты этого не сделаешь, – она снова застонала, перекатываясь на спину.

Его молчание сказало ей, что он воспринял ее слова буквально.

Зои приоткрыла глаза и, поморщившись, снова закрыла их. Часть ее мозга понимала, что ни по каким стандартам комната не была ярко освещена, но свет снаружи пронзил ее мозг, как осколок стекла.

– Мне нужна вода, – сказала она. – И аспирин. Целая пачка аспирина.

– Я принесу тебе воды, – мягко сказал он, – но я не знаю аспирин.

Кровать снова заскрипела и закачалась, когда он встал.

– Подожди, – сказала она, открывая глаза и слезая с кровати. Зажав рот рукой, чтобы сдержать желчь, подступающую к горлу, и, спотыкаясь, она побрела по полу, пока ее зрение не привыкло к свету настолько, чтобы распознать ближайшую ванную. Она смутно слышала, что Рен зовет ее по имени, когда вбежала в дверь и упала на колени перед унитазом.

Это был новый круг ада. Она схватилась за края унитаза, и ее вырвало, опорожняя желудок от всего, что она съела прошлой ночью. С каждым рвотным позывом ее охватывала агония. Перед глазами вспыхнули звезды, ослепив вспышками света, размытыми из-за слез в глазах, и ей действительно показалось, что голова вот-вот взорвется.

Она внезапно осознала присутствие Рена. Каким-то образом он втиснулся в небольшое пространство, не давя на нее, откинул назад ее волосы и успокаивающе положил руку ей на спину. В тот момент это было самое милое, что кто-либо когда-либо делал для нее. Ей было крайне неловко находиться в таком состоянии рядом с ним.

– Я хочу умереть, – заныла Зои.

– Тебе это не позволено, – твердо сказал он.

– Ты не сможешь остановить меня.

– Посмотри на меня.

Зои тяжело вздохнула. Спазмы сковали каждый мускул ее груди, шеи и лица, жгли и душили, она ненавидела это и действительно хотела умереть.

– Не спорь со мной, когда мне плохо, – слабо пробормотала она после того, как все прошло.

– Не спорь со мной, когда тебе плохо, – ответил Рендаш. Он открыл кран в раковине и мгновение спустя протянул ей маленький бумажный стаканчик с водой.

Она прополоскала рот. Ей так хотелось пить, что она подумала проглотить воду, но эта мысль заставила ее содрогнуться и пригрозила новым приступом рвоты. По крайней мере, ее рот впитал хотя бы немного влаги.

Рен забрал стаканчик и снова наполнил его.

– Тебе нужно попить, Зои.

– Я не знаю, смогу ли.

– Тебе нужно попробовать.

– Я не хочу.

– Не имеет значения, – он поднес воду к ее лицу. – Просто пей.

Надув губы, она приняла чашку и сделала крошечный глоток.

Тьфу.

– Хорошо. Теперь выпей еще, человек.

– Ты сегодня утром особенно властный, – она сделала еще глоток. Дрожь пробежала по ее телу. Вода была испорчена вкусом во рту.

– Я же говорил, тебе не позволено умирать, – Рендаш поднес палец к чашке и подтолкнул к ее губам. – Продолжай. Понемногу.

Зои пила маленькими глотками, пока стакан не опустел. Когда закончила, она положила голову на руку и закрыла глаза.

Рен остался рядом с ней, медленно поглаживая по спине.

Которая была обнаженной.

Брови Зои нахмурились. Она опустила другую руку и коснулась своей груди. Своей обнаженной груди. Отведя руку в сторону, она посмотрела на себя сверху вниз.

Была ли она смущена раньше? Теперь она была чертовски унижена! Она на полу, склонилась над унитазом, извергая свои кишки, одетая только в пару фиолетовых трусиков, выставив напоказ свои сиськи и булочки!

Она скрестила руки на груди.

– Рен, почему я голая?

Краем глаза она заметила, как он наклонил голову в явном замешательстве.

– Ты сняла рубашку и сбрую, прежде чем я отнес тебя в постель.

– Рубашку и что? – она поморщилась, когда вспышка боли пронзила ее череп.

– Твою… сбрую, – сказал он, подняв две руки и сложив их чашечкой перед грудью, как будто держал в ладонях пару предметов.

– Мой… лифчик? Ты хочешь сказать, что я сняла рубашку и лифчик? Нет, ни за что. Я бы не…

Он нахмурился. Боль в его глазах была достаточно сильной, чтобы у нее немного прояснилось в голове.

– Ты не помнишь, что произошло прошлой ночью?

– Т-ты имеешь в виду… Что мы… О Боже, это был не сон, не так ли? – спросила она, уставившись на него. Ее взгляд ненадолго опустился, и, конечно же, его причиндалы были просто там, болтаясь у него между ног. – Мы…?

– Мы целовались. Я прикасался к тебе. А потом ты уснула.

Пожалуйста, пусть меня поразит молния. И желательно, прямо сейчас.

Внезапно она вспомнила, как целовала его, проводила руками по его груди, ощущала его руки на себе…

Это был не сон. Это произошло на самом деле.

И она заснула!

– Мне жаль, – сказала она. – Это было не… Я не…

Рен коснулся рукой ее щеки и заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Это было хорошо, Зои. Более чем хорошо. Я не могу винить тебя за то, что ты была измотана.

Ее щеки вспыхнули. Несмотря на совокупный эффект похмелья и смущения, тепло разлилось по ее телу от его слов. Ему действительно понравилось? Нравилась она? Целовать ее, прикасаться к ней и… видеть ее?

– Это было не переутомление, Рен, – тихо сказала она. Будь проклята ее головная боль. Будь проклято гребаное похмелье. Если бы ей не хотелось упасть в обморок, и если бы во рту не было вкуса блевотины и задницы, она бы поцеловала его. – Это из-за вина. Я слишком много выпила.

– Это из-за напитка? – спросил он, слегка не синхронно моргая внешними и центральными глазами. – И… и поэтому ты сегодня больна?

– Да. Вино – алкогольный напиток. По сути, это наркотик, который помогает людям забыть о своих запретах. Помогает нам расслабиться. Иногда бывает немного перебор. Прошло много времени с тех пор, как я пила, и, наверное, я превысила свои лимиты.

– Ты выпила почти всю бутылку.

Она поморщилась.

– Э-э, да… Как я уже сказал, я забыла о своем лимите.

– На моей планете есть вещество под названием цириск, – сказал он, взяв стакан из ее рук, снова наполнил его и вернул ей. – Это нечто, известное моему народу на протяжении тысяч поколений, изготовленное из растения, что растет глубоко в джунглях. Меньшие из хорзаров, те, у кого нет найроса, иногда употребляют цириск перед битвой. Это придает им огромную силу и скорость. Но когда все проходит, их тела остаются в ослабленном состоянии, и чем больше они его используют, тем больше становятся зависимыми от него. Цириск – это не то же самое, что ваш алкоголь, но то, что ты сказала, напоминает мне об этом. И из-за этого я больше не разрешу тебе алкоголь, пока ты в моей компании.

Зои застонала и снова опустила голову, прикрывая одной рукой грудь ради скромности – хотя она была уверена, что вся ее скромность к этому времени была убита и похоронена на заднем дворе.

– Даже немного?

– Нет.

– Капелька?

– Человек…

Зои улыбнулась, несмотря на свой дискомфорт.

– На данный момент я тоже больше не хочу ни капли, – одна мысль об алкоголе вызывала у нее тошноту.

Рендаш оглядел ее с ног до головы и вздохнул.

– Мне не нравится видеть, как ты вот так страдаешь.

– Поверь, мне это тоже не нравится.

– Ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы вернуться в постель?

– Просто… дай мне еще немного времени.

Рен продолжал растирать ей спину, проводя рукой вверх и вниз по линии позвоночника, затем из стороны в сторону по плечам. Пальцы, все еще удерживающие ее волосы наверху, слегка массировали кожу головы. Вскоре глаза Зои закрылись.

– Думаю, теперь я могу вернуться в постель, – пробормотала она.

Медленно и с невозможной нежностью Рендаш заключил Зои в объятия. Ее глаза распахнулись, и она напряглась, пытаясь сесть. Большая ошибка. Она застонала от боли и обмякла в его объятиях.

– Я слишком тяжелая, – пожаловалась она, скрещивая руки на груди. – Я могу идти.

– Ты глупая, – нежно ответил он. Он встал, все четыре его руки равномерно поддерживали ее вес, так что болезненное давление не было сосредоточено на одной точке. Двигаясь с осторожностью, он повернулся и понес ее через дверной проем, каким-то образом умудрившись не стукнуть ее какой-нибудь частью тела о дверной косяк, к кровати.

Впервые в своей взрослой жизни Зои почувствовала себя хрупкой. Она не могла сформулировать эту мысль так, чтобы он понял, поэтому просто прижималась к нему, пока он не усадил ее на кровать.

Как только она оказалась на месте, он отошел, чтобы взять ее рубашку с ближайшего комода. Она взяла ее у него и натянула через голову.

– Спасибо тебе, – сказала она.

– Хочешь свои штаны? Мягкие?

Зои на мгновение уставилась на свои голые ноги, прежде чем покачать головой. Она легла, потянулась за одеялом и натянула его до подбородка.

– Я собираюсь найти более подходящую емкость для воды, – сказал он.

Зои протянула руку и поймала его за запястье, прежде чем он успел отойти.

– Останься.

– Я ненадолго.

Она нахмурилась.

– Обещаешь?

– Да.

– Хорошо.

Зои смотрела, как он выходит из комнаты, не в силах удержаться, чтобы не пялиться на его задницу, и как его мускулы перекатываются при ходьбе.

Почему я продолжаю уговаривать его прикрываться?

Она словно издалека слышала, как он копошится на кухне. Ее тело расслабилось, и веки закрылись. Сон почти настиг ее, когда тихий звук поблизости привлек внимание.

Рен вернулся. Он стоял рядом с кроватью, одна рука задержалась на чашке, которую он поставил на ближайшую тумбочку. Сама чашка казалась сюрреалистичной, чем-то из далеких воспоминаний, это была одна из тех огромных пластиковых кружек с крышкой и толстой изогнутой соломинкой. Такие кружки медсестры давали ее отцу, пока он был в больнице.

Ее глаза защипало от внезапно навернувшихся слез, отчего головная боль стала еще сильнее, и она крепко зажмурилась.

Порыв прохладного воздуха пробрался под одеяло. Кровать заскрипела, и матрас прогнулся. Две руки Рена скользнули под Зои, притягивая ее к своему твердому, теплому телу.

Зои повернулась к нему лицом. Она встретила его пристальный взгляд и прижалась ближе, закинув одну ногу ему на бедра, а всем телом прижавшись к его боку. Протянув руку, она обхватила его подбородок, проведя большим пальцем по нижней губе.

– Я помню прошлую ночь, – сказала она и поцеловала его в плечо, прежде чем положить на него голову и опустить руку ему на грудь.

– Я запомню ее навсегда, – мягко ответил он, когда она засыпала.

Глава двенадцатая

Зои почувствовала себя намного лучше, когда проснулась позже в тот же день. Ее желудок успокоился, а небольшая, затяжная головная боль, вероятно, пройдет, как только она немного поест и попьет воды. И что лучше всего?

Она была в коконе объятий Рена. Всех четырех рук.

Он лежал, прижав ее спину к своей груди, и она была благодарна за то, что отвернулась – ему не нужно было ощущать зловонный запах ее дыхания после рвоты. Если бы ей не было так уютно и тепло в его объятиях, она бы немедленно вскочила с постели, чтобы почистить зубы.

Однако безопасность его объятий и жар его тела были не всем, что она чувствовала: к ее ягодицам прижималось бревно. День назад это заставило бы ее сбежать, но сейчас?

В то утро она исчерпала все свое смущение, поэтому вместо того, чтобы испытывать стыд, она наслаждалась ощущениями. Рена влекло к ней. Она возбуждала его. Она знала, что утренний стояк – это просто то, что случается с мужчинами, человеческими мужчинами, во всяком случае, пока они спят, но, Боже, ощущение его члена у задницы заводило ее. Ее соски затвердели, а киска сжалась, пустая и ноющая, и если бы не чрезвычайно полный мочевой пузырь, она могла бы быть настолько смелой, чтобы прижаться к нему попкой и закончить то, что они начали прошлой ночью.

Это был один из способов компенсировать то, что она уснула в горячий момент из-за ее глупого безрассудства.

Черт возьми, просто лежать с ним в постели было божественно. Ей было тепло, безопасно и комфортно, без забот обо всем на свете.

Ну, кроме настойчивого желания пописать.

Отличный способ испортить момент, мочевой пузырь.

Зои положила руку на запястье Рендаша и осторожно приподняла его. В ответ его руки сжались вокруг нее, прижимая еще ближе.

– Как ты себя чувствуешь? – хрипло пробормотал он.

Боже мой! Может ли мужской голос быть сексуальнее?

– Лучше, – она повернула голову, чтобы посмотреть на него. – Как давно ты не спишь?

– Достаточно давно, – в его голосе был намек на озорство, добавляющий ему нотку, которой она раньше не слышала, – это было чертовски соблазнительно.

Ее возбуждение росло.

Будь ты проклят, мочевой пузырь!

– Мне, э-э, нужно пописать, – сказала она, щеки ее пылали.

– Тебе нужно пописать?

– Ага. Типа, прямо сейчас.

Рен убрал руки, но не без намека на нежелание – кончики его пальцев задержались на ее бицепсе и бедре чуть дольше, чем казалось необходимым.

Как только Зои освободилась, она вскочила с кровати и побежала в ванную, закрыв за собой дверь. Сладостное облегчение нахлынуло на нее, заполнив растущее пространство по мере того, как ее мочевой пузырь опорожнялся.

Ополаскивая руки, она поняла, что маленькая косметичка на столешнице принадлежит ей. Безмолвно поблагодарив Рена, она достала зубную щетку и почистила зубы и язык так, как никогда раньше.

Несмотря на тщательность, она все еще изнывала от желания, когда закончила, и решила заскочить в душ, чтобы не возвращаться в спальню – к искушению.

Было удивительно, насколько лучше она себя почувствовала от горячей воды, а в ванне было достаточно места, чтобы передвигаться, а это означало, что ей даже не приходилось иметь дело с занавеской для душа, которая бы пропускала холодный воздух по ногам. Насадка для душа была достаточно большой, чтобы она чувствовала себя скорее стоящей под ливнем, а не в душе.

Когда она закончила, то вернулась в спальню с запахом мяты изо рта, мокрыми волосами и в одном полотенце, прикрывавшем ее тело. Рен сидел на краю кровати в брюках. Ее чемодан лежал рядом с ним, открытый, демонстрируя ее одежду.

Его глаза жадно скользнули по ней. Она почти чувствовала его взгляд сквозь полотенце, и он снова воспламенило ее кровь. Она прикусила губу и подошла к кровати.

– Спасибо, – сказала она, выбирая пару леггинсов и тунику. Она снова покраснела, когда достала красные трусики.

Потрясающе. Мое лицо будет соответствовать цвету нижнего белья.

Рен полез в чемодан, поднял красный лифчик и, покачивая его на одном пальце, протянул ей.

– Твоя сбруя.

– Ты ужасен, – засмеялась она. Выхватив у него лифчик, она убежала обратно в ванную – обратно в безопасность.

Должно быть, я действительно отчаянно нуждаюсь в физическом контакте.

Ладно, значит, не просто в физическом контакте, а в сексе. В ее жизни было всего два партнера – первый, секс на одну ночь, с которым она потеряла девственность в девятнадцать, а затем Джошуа семь лет спустя. Секс никогда не был важной частью ее жизни. Она гораздо чаще кончала сама с собой, чем с мужчинами, но это не означало, что она этого не хотела. Не жаждала этого.

И, боже, она хотела секса с Рендашем. С инопланетянином.

Так почему бы просто не сделать это? Почему бы не насладиться этим сексуальным четырехруким куском мускулов?

Потому что это… потому что…

Это неправильно?

Она знала, что это неправда. Несколько дней назад, да, это, безусловно, было бы правдой, но она провела с ним время, узнала его получше. Он все еще был другим, но она разглядела в нем человеческие качества.

И все же, Зои не могла быть для него более, чем любопытным опытом. Она не хотела быть для кого-то… любопытством, черт возьми. Она не хотела, чтобы ее снова использовали. Она заслуживала лучшего, заслуживала большего.

Она хотела большего.

Не имело значения, как сильно она жаждала большего с Рендашем: он скоро улетит, и она больше никогда его не увидит. Она уже не могла смириться с мыслями о том, что потеряет его, так зачем еще больше привязываться к нему и усиливать боль, когда этот момент наступит?

Но если мы оба хотим этого, почему бы не воспользоваться возможностью, даже если всего один раз? Почему бы для разнообразия не побыть эгоисткой?

Потому что я хочу не просто секса на одну ночь, черт возьми.

Она хотела стабильности. Она хотела любви. Она хотела всего этого.

И ей нужно было быть сильнее, чтобы получить это.

Приняв решение, Зои поспешно натянула одежду. Ей придется сохранять дистанцию между ними. Установить некоторые границы.

Одевшись, она вернулась в спальню.

– Ты готов к омлету, который я обещала?

Он выпрямился и одарил ее улыбкой, сверкнув клыками. Все тело Зои отреагировало на это.

Черт возьми. Границы, женщина, границы!

– Я бы спросил, что это такое, – сказал он, вставая, – но сомневаюсь, что понял бы твое объяснение.

– Не нужно объяснений. Просто наслаждайся этим.



В итоге Зои приготовила для Рена четыре порции омлета с яичным порошком и небольшим количеством сыра чеддер, который, несмотря на то, что срок годности истек двумя днями ранее, оказался все еще вкусным. Когда она пошутила, что это по одной порции на каждую руку, он рассмеялся, и было что-то милое в том, что он оценил ее юмор даже в самом грубом его проявлении. Его способность поглощать еду была впечатляющей: Зои была благодарна, что кладовая была так хорошо заполнена.

Рен извинился и пошел принять душ после того, как помог прибраться. Зои несколько минут смотрела в кухонное окно, слушая, как ветер завывает над крышей. Снегопад не прекращался, и сугробы рядом с домом уже поднялись до основания окон первого этажа.

Они пробудут здесь какое-то время.

Она принялась исследовать хижину, пока он принимал душ. Место было, безусловно, самым приятным, в котором она когда-либо была. Все было таким элегантным, но каким-то образом казалось доступным благодаря небольшим, приземленным, деревенским штрихам. На нижнем этаже было две спальни, медиа-зал со смехотворно большим телевизором и кожаными глубокими креслами и гостиная. Гараж выглядел достаточно большим, чтобы вместить фургон, лодку и три машины одновременно.

Наверху она обнаружила еще две гостевые спальни. Каждая из комнат имела разную цветовую гамму, но обе были оформлены со вкусом и гармонично. Она не сомневалась, что некоторые старые предметы, использованные в качестве декора в комнатах, были куплены не в благотворительных магазинах, как вещи в ее квартире, а в антикварных лавках. Она была основательно впечатлена.

Зои задержала дыхание, когда осмотрела гостиную с мезонина второго этажа. Затем она обнаружила хозяйскую спальню в конце коридора и из впечатленной превратилась в ошеломленную.

Деревянная отделка полов, стен и потолков здесь была выведена на новый уровень упрощенного изящества в сочетании с замысловатой каменной кладкой, кульминацией которой стал большой камин прямо перед массивной кроватью. Широкое эркерное окно тянулось через всю дальнюю стену с мягкой скамейкой по всей длине, открывая прекрасный вид на крупные снежинки в их хаотичном танце снаружи.

Перед камином стояла пара кожаных кресел с подлокотниками из резного дерева. Под ними лежал уютный овальный коврик. Она обернулась и увидела двойную раковину с каменной столешницей и сверкающими старомодными медными светильниками. Рядом стояла огромная ванна с гидромассажем. Она была установлена в углу и окружена каменной кладкой, как во всех этих шикарных особняках в Новой Англии, к ней вели широкие ступени.

В ванной был собственный застекленный камин и окно, выходящее на заснеженные ели, окружавшие хижину. На противоположной стороне каминной стены ванной комнаты находилась большая душевая кабина, отделанная камнем с трех сторон и стеклом с четвертой. Казалось, что в там была одна из тех самых современных душевых систем с несколькими насадками и разными направлениями потока воды.

– Если бы у меня был дом мечты, это был бы он, – сказала Зои, проводя пальцами по грубому камню на стене. Она уставилась на ванну. – Я воспользуюсь ей перед тем, как мы уйдем.

Она отвернулась и подошла к комоду, выдвигая ящики один за другим. Внутри было ровное разделение между мужской и женской одеждой. В гардеробной, однако, преобладала женская одежда. К удивлению и волнению Зои, обувь и одежда пришлись ей впору.

Воровать было неправильно, но у нее с собой почти не было зимней одежды из Санта-Барбары, и Рен сказал, что это ради выживания. Судя по тому, что она видела в этом доме, она сомневалась, что у владельцев возникли бы проблемы с заменой пары ботинок, свитера и пальто, если бы они вообще заметили их пропажу.

Я уже выпила их двухсот долларовую бутылку вина. Почему бы не дополнить список?

Что это была за старая поговорка? Где пенни, там и фунт.

Зои только вышла из спальни, когда Рендаш появился на лестнице на второй этаж.

– Ты наконец-то начала исследовать дом? – спросил он.

– Да! Это место завораживающее! – она посмотрела через перила на первый этаж. – Я никогда раньше не была в таком красивом месте.

– Полагаю, в конце концов, плохая погода дала нам то, за что мы должны быть благодарны, – блеск вернулся в его глаза, хотя теперь он был почти неуловим: она не думала, что он говорил о хижине.

Зои прочистила горло.

– Я знаю, ты хочешь попасть на свой корабль, и это досадная задержка, но она даст тебе время отдохнуть и восстановить силы, – несмотря на все ее усилия, она не могла оторвать взгляд от его обнаженной груди. Он обмотал вокруг себя полотенце вместо штанов, и оно не могло скрыть четкий контур его члена. – Тебе, э-э, стоит надеть какие-нибудь штаны. Сейчас холодно и все такое.

– Я уже отрегулировал температуру внутри до комфортного уровня. Тебе нужно, чтобы я увеличил ее?

– Нет, я в порядке. Но тебе действительно стоит надеть какие-нибудь штаны.

Пожалуйста, ради моих женский частей, надень какие-нибудь штаны…

…или сними полотенце.

Он нахмурился, и она не была уверена, был ли понимающий взгляд в его глазах реальным или плодом ее воображения.