Текст книги "Директор (ЛП)"
Автор книги: Тиффани Райз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Гвен поднялась по лестнице и встала у окна. Откуда же шёл этот запах? Она поговорит об этом завтра с директором Йорком. Может, что-то подозрительное происходило в лесу? Кто-то сжигал мусор или фирма сбрасывала химические отходы, или что-то хуже? Она не хотела, чтобы кто-то из мальчиков заболел от этого запаха. Он определенно вызвал у нее тошноту.
Она открыла окно в спальне, чтобы проветрить. Один глубокий вздох, и дым из ее ноздрей исчез, его сменил чистый лесной воздух.
Гвен вдыхала снова и снова, наслаждаясь свежим, прохладным ночным воздухом. Она могла почувствовать лес вокруг: кору деревьев, сочную листву, богатый чернозем гор Каролины. К ней вернулось умиротворение. Она будет спать как убитая.
Когда Гвен открыла глаза, ее тело похолодело от чистого неподдельного ужаса.
Кто-то бродил вдоль края двенадцатиметровой школьной стены. Шел вперед с легкостью, как у эквилибриста. Директор Йорк говорил, что она была единственной женщиной в школе. Никаких девочек-студенток. Никаких женщин-преподавателей. Это невозможно было отрицать. Человек, стоящий на стене, был женщиной, женщиной в белом платье. Платье струилось вниз к ее щиколоткам, как дымка из тонкого кружева и шелка. Оно было похоже на свадебное платье с тяжелыми расклешенными рукавами, свисающими с рук. У женщины были длинные черные волосы, развивающиеся на ветру. Гвен пыталась рассмотреть ее лицо, женщина прятала его за вуалью из кружева и в тени.
Гвен нырнула в свои туфли и побежала из спальни вниз по ступенькам. Черт возьми, почему эта школа должна находиться вне зоны доступа? Она должна была позвонить Эдвину, полиции, всем на свете. Женщина могла быть сумасшедшей. Она понятия не имела, кем была та женщина, но она знала, что ее долгом было защищать учеников от любой опасности.
Гвен выбежала на газон и через двор.
– Эй! – позвала она.
Ответа не было.
– Мэм? – позвала она снова. – Мисс?
Ответа снова нет.
Гвен смотрела на стену, не веря своим глазам.
Женщина исчезла.
Глава 6
Той ночью Гвен почти не спала. Она не могла выбросить из головы образ женщины на стене. Кто это мог быть? Куда она исчезла? Что она там делала? Стены, окружавшие школу, были покрыты плющом и мхом. Кто в белой одежде будет карабкаться на грязные стены? Она искала следы под стеной, но ничего не нашла. За тридцать секунд, что понадобились Гвен обуться и выбежать из дома, женщина просто испарилась.
Должно было быть логическое объяснение. Конечно же оно было. Может, у кого-то из мальчиков была подружка, которая пробиралась в школу его навестить. Но откуда она приходила? Гвен не видела других припаркованных машин. Она забралась на стену снаружи или изнутри? Если кто-то хотел остаться незамеченным, то надел бы все черное и прятался в тени. Эта же девушка была одета в белое и вышагивала взад и вперед по стене.
Это не имело смысла.
Как только стрелка часов прошла 8:00, Гвен выбралась из кровати и оделась. В своих рыжевато-коричневых слаксах и белой блузке она была олицетворением приличия в этот выходной день. Ей не хотелось, чтобы директор обвинил ее в попытке заманить его на чай, одевшись вызывающе. Ни один мужчина за всю историю не был соблазнен женщиной в рыжевато-коричневых слаксах. В любом случае, она сегодня не была настроена флиртовать. Она просто хотела ответов.
Гвен поднялась на четвертый этаж главного здания и постучала в дверь его кабинета. Он не ответил. Она и не надеялась застать его в воскресенье в 8 утра в его рабочем кабинете, и все же, она несомненно чувствовала неловкость, постучав в его личные апартаменты. Но у нее не было выбора, не тогда, когда это касалось безопасности мальчиков.
– Вы, – прозвучало, когда директор Йорк открыл дверь.
– Я?
– Вы упрямы. Я думал, мы уже обсудили вопрос с чаем...
– Забудьте о чае. Я видела привидение, – заявила она. – Не совсем, конечно, привидение. Просто человек, который был там и в следующую секунду исчез.
Директор Йорк смотрел на нее целое мгновение. В это утро он выглядел таким же привлекательным как всегда, но она ухитрилась застать его до того, как он наденет свой пиджак. На нем были черные брюки, белая рубашка, черный с серым галстук и такая же жилетка. Выражение его черных как ночь глаз было невозможно прочитать за стеклами очков.
– Проходите, – наконец произнес он. – Я только что поставил чайник.
Они присели в маленькой, но изысканно обставленной кухне. Она выглядела как кухня из английских сериалов в стиле Арт Деко. Кухня Эркюля Пуаро. Вот, на что она была похожа. Директор Йорк налил ей слабого черного чая, по крайнее мере, по ее стандартам слабого, в квадратную кружку, стоящую на квадратном блюдце. Ей нравился стиль Арт Деко, но приходилось пить чай под странным углом.
– Расскажите, что вы видели, – попросил ее директор Йорк, наливая себе в чай молока.
– Я видела женщину в белом.
– Вы же не читали Уилки Колоинз в ванне?
– Нет. И это не такая женщина в белом. Она не была... я не знаю. Она была странной. Но точно была там. В каком-то роде. Пока не исчезла. Уверяю вас, я не сумасшедшая. Я видела ее.
– Я вам верю.
– Да?
– Конечно, – заверил ее директор Йорк. – Вы из тех женщин, которые слишком заняты болтовнёй, чтобы попутно выдумывать ложь.
Она сжала губы в тонкую линию.
– Я не болтушка.
– Нет. Но ваша речь впечатляет.
– Вокруг школы по ночам бродит женщина, – говорила она со всей важностью и серьезностью. – Мы должны выяснить, кто она. Она может причинить вред кому-то из мальчиков. Я имею в виду, что хождение по стене ночью – не похоже на здоровое поведение.
– Вам не нужно беспокоиться о мальчиках. Женщина в белом еще никого не обидела, и я абсолютно уверен, что она и не собирается – ни сейчас, ни когда-либо.
– Так вы о ней знаете?
– Да.
– Так, кто она? Что она там делала?
– Я не могу сказать, кто она. Иногда ее видят по ночам на кампусе. И это все. Не стоит волноваться.
– О, я волнуюсь. Разумеется, волнуюсь. Как давно она это делает?
– Довольно долгое время, – ответил он. – Мальчики называют ее "Невеста", потому что она, кажется, носит свадебное платье.
– Да, я уловила связь. Не мешало бы поработать над их творческими способностями давать имена.
– Возможно. Но они потеряли к ней всякий интерес. Они даже отказались от попыток поймать ее. Так же следует поступить и вам.
– Как я успела заметить, она молодо выглядела. Она живет поблизости?
– Никто с ней никогда не разговаривал. Мальчики думают, что она просто привидение.
– Привидение? Серьезно? – спросила Гвен, разочарованная, что столь нелепое объяснение было его единственным объяснением. – Я не верю в привидения. Это просто смешно.
– Мальчики верят в привидения. К тому же, мальчикам нравится верить в привидения. Вполне нормально бояться, вполне нормально сказать, что ты не боишься.
Мудрое заключение. Она вспомнила свои начальные классы. Несколько заброшенных хижин были расположены на углу школьного участка. Ученики подзадоривали друг друга пробежать и дотронуться до дома. Якобы, десяток людей были убиты в одной из хижин, и сумасшедший сжег их тела в подвале. Это все было выдумкой и глупостью, конечно. Детям нравилось пугать друг друга. Она с легкостью могла поверить, что мальчики хотели, чтобы женщина в белом была привидением, даже если было ясно, что это не так.
– Вы же не верите, что это привидение, не так ли? – поинтересовалась она у директора.
– Нет, конечно, нет. Но я не говорю этого ученикам. Им нравится подниматься ко мне и рассказывать теории ее происхождения.
– Какова же основная теория?
– Однажды, в этих местах был пожар, в результате которого погибло несколько человек. Она, по-видимому, тоже погибла и сейчас разгуливает по ночам.
– Пожар в лесах? Это объясняет запах дыма, который я почувствовала.
– Вы почувствовали дым? – спросил директор Йорк, опуская чашку чая. – Я не припомню, чтобы кто-то из мальчиков говорил мне о таком.
– Я подумала, может, кто-то поблизости сжигал мусор.
– Школа – единственное жилое место в лесах на мили вокруг. Но ветер разносит запахи на мили. Я думаю, пару раз я чувствовал океан, когда воздух был чист.
Гвен поднесла чашку ко рту и сделала глоток.
– Итак, мальчики думают, что она призрак. Вы так не считаете. Тогда, кто она? Или что она?
– Она не должна вас интересовать, Мисс Эшби. Поверьте мне на слово.
– А я должна? – спросила она.
– Если не будете – я заберу свой чай назад.
– Прекрасно. Я вам верю, – она вздохнула, пока директор Йорк провожал ее до двери. – Мы можем снова попить чай? – спросила она у двери.
– Нет. Никогда.
– А как насчет вина?
– Категорически нет.
– Вода? Вы поделитесь со мной наперстком воды? – дразнила его Гвен.
– Мы в пустыне и это последний наперсток воды? – поинтересовался он.
– Да и да.
Он призадумался, словно всерьез обдумывал ее вопрос.
– Нет.
Он захлопнул за ней дверь, и Гвен молча на неё уставилась. Она не могла понять Эдвина Йорка, и жизнь от этого не становилась легче. Он назвал ее милой, но не будет называть ее Гвен. Он отказался пить с ней чай, а затем пригласил ее на чай. Какая загадка. Какая-то головоломка. Ей нужно его разгадать.
Да, это вызов, но она им наслаждается. Кэри никогда не был вызовом для нее. Он был легок, прост. Они пробыли год друзьями прежде, чем сходили на первое свидание. Они влюблялись постепенно и неспешно. Она полюбила его, потому что, его легко было полюбить. Она не знала причин, по которым его можно было не любить. Поэтому, она любила его, так как, любить работящего и доброго мужчину – это благоразумно. В их отношениях никогда не было много страсти. Они были друзьями, которые разделяли постель. Когда он уехал, она скучала по нему, но не настолько, чтобы хоть на секунду подумать о поездке за ним в Африку. Но все эти чувства к Кэри принадлежали прошлой жизни. Жизни, о которой она начала забывать. К тому же был еще и директор...
Ее влечение к директору Йорку было мгновенным, ошеломляющим и неудержимым. Она в своей жизни еще никогда не видела более привлекательного мужчину. Даже его грубость привлекала. Чем больше он притворялся, что она ему не нравится, тем больше она его обожала. Она чувствовала, что у него доброе сердце, и знала, что он отвергает свое влечение к ней из-за чрезмерно развитого чувства приличия. Он – директор. Она – учитель. Даже если студенты хотят видеть их вместе, это не означало, что они должны прыгнуть в кровать.
В любом случае, еще нет.
Она подождет, пока не получит работу.
К вечеру она, практически, забыла о загадочной невесте. Она доверяла директору Йорку. Если он сказал, что Невеста или кем бы она ни была, не является угрозой для школы, то она ему верит. Но это не означало, что она не попытается выяснить кто она или что она, что она и делала, ошиваясь вокруг школы ночью.
В ту ночь Гвен спала как убитая и проснулась в понедельник утром свежей и бодрой. Зазвенел звонок – начало школьного дня. Она надела свою лучшую серую юбку и блузку, и туфли в стиле 1940-х годов. Она так и не поняла, почему их так называют. Ей просто нравился маленький ремешок на лодыжке.
Девушка сложила все свои заметки в папку, положила ее в сумку на ремне и зашагала с большей уверенностью, чем она чувствовала, в класс. Мальчики, все до одного, пришли вовремя и сидели на своих местах.
– Доброе утро, джентльмены, – поприветствовала она их.
Они все смотрели на нее в тишине.
– Вы можете говорить, – произнесла она. – Я имею в виду, по очереди.
Они продолжали молчать, но она заметила, как они переглядывались и вели безмолвную дуэль – кто рискнет заговорить первым.
– Он хорошо натренировал вас. Лайрд, как у тебя дела?
– Великолепно, мисс Эшби, – ответил он и затем кокетливо отсалютовал ей.
– Прекрасно. Кристофер? Как у тебя дела?
– Превосходно, мисс Эшби, – произнес он немного писклявым голосом.
– Очень хорошо. Я попытаюсь выучить все ваши имена. Мне понадобится ваша помощь.
Каждый из мальчиков взял по листку бумаги из тетрадей и что-то набросали на них. Гвен наблюдала с любопытством, как они складывали листки вдвое и располагали их на краях своих деревянных парт. Таблички с именами. Они все сделали таблички с именами.
– Что ж, – сказала она, имея перед собой все их имена. – Это очень удобно. Спасибо.
– Нам приходилось делать это для мисс Майр, – объяснил Кристофер, сидевший рядом с Лайрдом.
– Умная леди. Я надеюсь, что смогу занять ее место.
– Сможете, – сказал в ответ Лайрд. – Вы по размеру больше, чем она.
Весь класс захихикал.
– Мальчики, – послышался мужской голос из дверей класса. – Давайте выразим мисс Эшби наше уважение и внимание.
Гвен увидела стоящего в дверях директора Йорка с руками в карманах его пиджака. Похоже, это была его лучшая попытка выглядеть непринужденно и расслабленно. Это был, мягко говоря, полный провал.
– Что вы здесь делаете? – спросила его она.
– Я – Директор. Я наблюдаю. Продолжайте. Делайте вид, что меня здесь нет.
– Хорошо, все залезайте под парты – время вздремнуть!
Класс разразился смехом. Лайрд был уже под своим столом.
– Мисс Эшби? – предупреждающе произнес директор Йорк, растягивая слова.
– Что? Вы сказали сделать вид, что вас здесь нет.
Она ему улыбнулась, но он остался непоколебим.
– Это шутка. Дремать не будем. Давайте начнем. Я подумала, мы прочтем "Большие Надежды" на этой неделе. Чарльз Диккенс. Здесь есть фанаты Диккенса?
Все мальчики подняли руки.
– Я не верю, что вы все – его фанаты.
– Мы прочли "Повесть о двух городах" в прошлой четверти, – сказал Лайрд. – Это была потрясающая история.
– "Повесть о двух городах"? – повторила она. – Это очень впечатляет. Мы читали ее только в колледже.
– Студенты Маршала, – начал директор Йорк, – получают здесь университетское образование на предуниверситетском уровне. Вы можете их проверить. Я уверяю вас, мисс Эшби, они пройдут испытание.
– Правда? – Гвен постукивала пальцами по столу.
– Он прав, – вызвался Кристофер. – Испытайте нас.
Что ж, она не могла устоять перед таким вызовом.
– Испытать вас? Это будет весело. – Гвен посмотрела на директора Йорка, указывающего на класс. Похоже, он подначивал ее так же, как и мальчики.
– Какое важное для английской литературы событие произошло в 1623 году? – спросила она. – Кто знает?
Кристофер поднял руку.
– Первый Том, – ответил он, когда она указала на него. – В тот год были собраны и напечатаны 36 работ Шекспира. Если бы этого не произошло, его пьесы могли быть потеряны для нас навсегда.
– Они были напечатаны и до этого, – добавил Лайрд.
– Да, но Первый Том содержит единственный окончательный вариант двадцати пьес. Людям пришлось бы сидеть в зрительном зале и писать под диктовку. В текстах была путаница.
– Присущая Шекспиру трагедия, – согласилась она. – Почему величайшая работа Данте известна как "Божественная Комедия", когда она таковой не является?
– Я этого не знаю, – ответил Лайрд. – Я смеялся над сценой, когда мужчина нес свою отрубленную голову, как фонарь. Он поднял свою голову в руке, чтобы лучше видеть.
– Я бы не назвала беднягу Бертрана Де Борна шутником, – сказала она. – Однако, это впечатляющая картина.
Молодой человек поднял руку, и она его спросила. На его табличке было написано: "Сэмуэль", и он, к сожалению, был единственным темнокожим студентом.
– Все произведения литературы, – начал он, – были разделена на два классических жанра: комедия и трагедия. Трагедия заканчивается смертью. Комедия заканчивается свадьбой. Раз уж, в конце никто не умирает и Данте – Паломник в завершении становится ближе к Богу, то Данте-Писатель посчитал это комедией.
– Правильно, – похвалила его мисс Эшби. – Кто назовет год первого издания Библии на английском языке?
Мальчик по имени Стивен ответил на этот вопрос. 1526 Уильям Тиндэйл. Другой ученик, Джеферсон, с сильным акцентом из Джорджии, прочел наизусть для них Геттисбергсую речь (примеч.: речь Авраама Линкольна – одна из известнейших речей в истории Соединённых Штатов Америки) и изложил это в историческом контексте. Еще 10 вопросов, ответы на которые она узнала в колледже и, даже, работая над дипломной работой, но мальчики отвечали без промедления.
– Хорошо, – одобрила она, кивая головой. – Вы меня убедили. Здесь нет ни одного молодого человека, который завтра же не смог бы поступить в любой колледж страны и преуспеть там.
– Это только верхушка айсберга, мисс Эшби, – подтвердил директор Йорк. – Смотрите! Джентельмены, virescit vulnere virtus.
– Смелость приходит в бою, – перевели мальчики.
– Quoniam diu vixesse denegatur, aliquid faciamus quo possimus ostendere nos vixisse, – продекламировал директор Йорк.
– Нам отказано в долгой жизни; оставим труды, которые докажут, что мы жили! – ответили ему мальчики.
– Кого мы процитировали, Лайрд?
– Цицерон, – ответил Лайрд.
– Homines, dum docent, discunt. Алан?
– Мужчины учатся, пока учат. Сенека.
Директор Йорк критически посмотрел на нее.
– Женщины тоже, – произнесла она.
– Я не знаю аналог этой фразы на латыни, – сказал Алан. Гвен простила его.
– Deficit omne quod nasciture, – произнес директор Йорк.
– Все, что рождается, умрет. Квинтилиан, – перевел светловолосый мальчик по имени Стэнли.
– И одна последняя на французском, – сказал директор Йорк. – Tous pour un, un pour tous.
– Один за всех и все за одного, – прокричали мальчики все вместе с энтузиазмом.
Гвен зааплодировала.
– Молодцы! Превосходно!
– Эта школа была основана на классических принципах добродетели, здравого смысла и чувства долга, – подчеркнул директор Йорк. – Верность, преданность, стремясь через тяготы, студенты Маршала олицетворяют братство. Образованное население воскресит все общество, целую страну. Образование – это гражданский долг. Один из этих молодых людей может быть следующим доктором Сэлком, открывшим следующую вакцину для больных полиомиелитом в будущем. Они понимают, что они не учатся просто, чтобы поумнеть или впечатлить учителя, а для того, чтобы изменить и произвести впечатление на мир, который дал им жизнь.
– И все же... – Джеферсон с акцентом из Джорджии прервал их. – Мы любим производить впечатление на учителей.
– Я более, чем впечатлена, – высказалась она. – Я горжусь возможностью учить вас.
– Тогда, продолжайте, – сказал директор Йорк, сияя от гордости, словно отец этих мальчиков.
– С удовольствием, – сказала Гвен. Она взяла копии "Больших Надежд" с полки и стала их раздавать. – Я думаю, вам всем понравится эта книга. Кристофер, не прочтешь нам первую страницу?
И они начали. Кристофер стал читать, а класс увлеченно слушал. Она рассказала в вкратце биографию Чарльза Диккенса, о его жене и множестве детей. Плодовитый мужчина во многих отношениях – десять детей, пятнадцать книг.
Первый день в классе прошел лучше, чем она могла мечтать. Студенты задавали интересные вопросы о Диккенсе и рассказе, который предстояло прочесть. Что означало название? Диккенс писал много о молодых героях. Писал ли он книги для своих детей? Почему он дал Пипу самое ужасное имя за всю историю литературы? Гвен напомнила мальчикам, что в XIX веке слово "пип" было синонимом слова, обозначающего семена внутри фруктов. Она почти могла видеть, как маленькие лампочки зажигались у них над головами – имя Пип приобрело для них новое значение.
В конце занятия Гвен поручила мальчикам прочесть в тот же вечер первые пять глав книги. Последний раз, когда она проходила "Большие Надежды" с учениками, она задала три первые главы. Казалось, студенты Маршала только преуспевали благодаря сложностям.
Мальчики вышли из ее класса по звонку. Они были шумными, но организованными. Она продолжала ждать, чтобы услышать их ругань, но они культурно разговаривали. Как только все студенты вышли, к ее столу подошел директор Йорк.
– Хороший первый день, – сказал он. – Вы удержали их внимание. И мое.
– Спасибо. Я люблю книгу. Я думаю, это помогло.
– Вы не сможете всегда давать им книги, которые любите.
– Не знаю. Я люблю читать. Я уверена, что смогу найти, что полюбить практически в каждом произведении. За исключением, наверное, " Преступления и Наказания". Ненавижу эту книгу.
– Она немного мрачная, – согласился директор Йорк. – Как и большинство из русской литературы.
– Обещаю, я не буду навязывать мальчикам Анну Каренину.
– Я должен поблагодарить вас от их имени за этот акт милосердия.
– Пожалуйста. Вместо этого они пройдут "Войну и Мир", – добавила она, подмигнув.
– Они прочтут все 1400 страниц, если вы их об этом попросите, мисс Эшби.
– Я сомневаюсь в этом. Однако, они сделают это для вас.
– Это не имеет смысла, – произнес директор.
– Я видела сегодня, как они пытаются произвести на вас впечатление. Вы – их герой, – сказала она.
– Герой? Я? Вряд ли. Шекспир их герой. Цицерон. Сэр Уильям Маршал, в честь которого названа эта школа, вот их герои.
– Они вас обожают. Я еще никогда не видела, чтобы так боготворили героя. Они не старались впечатлить меня. Они хотели, чтобы ими гордились вы.
– Я горжусь ими. Они всегда дают мне для этого основание.
– Я надеюсь, что тоже дам вам для этого основание, – проговорила она.
– Продолжайте хорошо работать и, возможно, так и будет.
Он слегка улыбнулся ей, но и этого было достаточно, чтобы она покраснела.
– Я должна подготовиться к следующему занятию. Это хорошо, что школа такая маленькая. Я могу уделить ученикам много внимания.
– Они обожают личное внимание. У Рассела трудности с пониманием прочитанного. Вы должны заставлять его читать вслух. Он запоминает практически все, когда читает вслух. Но если он читает про себя, то запоминает лишь малую часть.
– Я это запомню. Есть что-то еще, что я должна знать о студентах?
– Очень много.
– Может, нам стоит поговорить о них более подробно. Сегодня. За ужином, – предложила она.
Директор Йорк пристально смотрел на нее. Гвен изобразила широкую улыбку, пытаясь выглядеть невинно.
– Вы – безжалостны, – произнес он. – И упрямы.
– Я вас не прошу о чем-то неуместном, таком, как чай.
– Без чая?
– Без чая и без вожделения. Обещаю. Только ужин и обсуждение тем, касающихся учеников.
– Ну... если мы будем обсуждать только темы, касающиеся учеников...
– Я уверена, вы иногда ужинаете с мистером Прайсом и мистером Рейнольдсом, не так ли?
– Да.
– Разве не будет странным, если мы с вами не поужинаем вместе? Это не будет выглядеть так, словно вы ко мне относитесь по-особенному – игнорируете?
– Мы не можем позволить, чтобы кто-то подумал, что я вас выделил.
– Нет, не можем, – Гвен почти захлопала ресницами, но подумала, что это будет слишком. – Если серьезно, – пыталась Гвен вернуться к теме, – Я действительно хочу быть тем учителем, который нужен этим мальчикам. Это деловой ужин. Нам даже не обязательно смотреть друг на друга. Мы сядем спина к спине и будем разговаривать.
– Прекрасно, – сказал он. Он указал на нее пальцем. – Только разговор по работе. И я позволяю вам со мной поужинать только по одной причине: я хочу, чтобы у моих учеников было самое лучшее образование, насколько это возможно. А не потому, что вы мне нравитесь, и я наслаждаюсь вашей компанией.
– Конечно, нет.
– Хоть она мне и нравится.
Гвен улыбнулась.
– Ужин в восемь? – спросила она.
– Это было бы прекрасно. Но без чая.
– Никакого чая, – пообещала она.
– Хорошо.
– Вместо этого я принесу вино.
Директор только покачал головой и вышел.
Гвен понравилось бы стоять и смотреть, как он уходит. Со спины он выглядел почти так же хорошо, как и спереди.
Но у нее были дела.
Преподавать в классе.
Запланировать лекцию.
Пообедать.
Подготовиться к ужину с директором. Ее не волновало, что он говорил по поводу исключительно деловой беседы. Это все было прикрытием. Она знала это. Он знал это. Они оба знали. Это – не деловой ужин.
Это свидание.
