Текст книги "Директор (ЛП)"
Автор книги: Тиффани Райз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Тиффани Райз
Директор
Серия: вне серии
Перевод: kosmossveta
Сверка: helenaposad
Бета-коррект: Дарья Дмитриева
Редактор: Amelie_Holman
Оформление: Eva_Ber
Глава 1
Ей ни за что не добраться до Чикаго живой.
Только если она выпьет кофе. Немедленно.
Уставшая до смерти от вождения, Гвен съехала с дороги и припарковалась перед маленьким ресторанчиком на окраине Андовера. Стоял август месяц, и воздух был раскаленным от жары, когда она вдохнула, то уловила запах расположенных рядом гор Аппалачи. Все вокруг пахло теплом, влагой и... жизнью – обогащенный чернозем, деревья бука и клена, листья, доживающие последние дни лета... Так много жизни и прекрасного вокруг, но, все же, Гвен не была частью этого.
Она вытащила свой телефон из курьерской сумки и сделала фото гор, возвышающихся над городом позади нее. Гвен вошла в закусочную и попала на пятьдесят лет назад. Все выглядело так, будто только что перенеслось из 1960-х, ну или, по крайней мере, из облагороженной версии 1960-х – со стальными табуретами под красно-белым баром, и официантками с бумажными шапочками на голове и в белых платьицах. «Rolling Stones» тихо играли из сверкающего музыкального автомата «As Tears Go By». Она не могла слушать песню, не думая о своем отце, поющем ей на ночь эту песню, двадцать лет назад.
В уборной Гвен заметила кинопостеры, повешенные в кабинках – "Прощай, птичка!" и "Агент 007" с Конрадом в роли Джеймса Бонда – она знала, на кого бы поставила. Вернувшись в зал, она заказала два кофе – один на месте и один с собой. Потягивая кофе, она мысленно просчитывала, как далеко уехала и как далеко ей еще предстоит ехать.
В то утро она покинула Саванну, штат Джорджия в 10:00. Она проехала четыре с половиной часа и более трех сотен миль. Гвен, скорее всего, переночует где-то в Кентукки, и тогда ей останется около четырехсот миль до ее подруги Тиши в Чикаго, куда она доберется к завтрашней ночи. И потом... что? Попытается быть хорошей гостьей и искать работу учителя. Она надеялась найти ее очень быстро, чтобы ей не пришлось спать следующие шесть месяцев у Тиши на диване.
– Мисс? – мужчина лет шестидесяти, сидевший через два стула от нее, подозвал официантку.
– Что я могу вам принести, сэр? – спросила официантка.
– Подсказать маршрут? К старому Маршалу? Прошло пятьдесят лет с тех пор, как я был в школе. Подзабыл дорогу.
Официантка дружелюбно улыбнулась ему. Она похлопала его по тыльной стороне обветренной ладони.
– Я нарисую вам карту, сэр. Здесь легко заблудиться, – она достала ручку из кармана и набросала карту на салфетке, пока пожилой мужчина смотрел и кивал. – И вы повернете здесь. Будьте осторожны, там сняли старый знак.
– Спасибо, мисс, – сказал мужчина и слабо улыбнулся. Она протянула ему полдюжины салфеток – белых с красным, точно такого же цвета, как и стойка закусочной.
– Возьмите их с собой. Они могут вам понадобиться.
Он кивнул с серьезным видом и положил салфетки с красной отделкой в карман.
Гвен наблюдала за сценой. Может быть, официантка поняла, что он сентиментален. Заинтересованная школой, Гвен вытащила телефон и стала искать "Школа Маршала" и "Андовер, Северная Каролина". Ничего не появилось.
– Даже не переживайте, – обратилась к ней официантка. – Мы здесь в черной дыре – ни 3G, ни 4G. Вам придется проехать пять миль, чтобы подключиться к интернету.
– Все нормально. Я просто хотела поискать Школу Маршала.
– Школа Маршала приблизительно в десяти милях отсюда, прямо на окраине города. Закрытая школа – интернат. Прогрессивная, как говорят в школе. А я просто считаю ее странной.
– Странной?
– Странной, – официантка закивала головой. – Богатые родители отправляют своих детей в школу, где они даже не могут пользоваться телефонами. В чем смысл быть богатым?
– Я думаю, смысл быть богатым в том, чтобы платить другим людям за воспитание твоих детей. Вы не знаете, им требуются работники?
– В Школе Маршала? Как правило, им постоянно требуются кадры. Работа круглогодичная, поэтому учителя там очень быстро изматываются. А вы учитель?
– Да, – ответила Гвен. – Я была ассистентом преподавателя в Саванне. Я не получила класс этой осенью.
– Если хотите пойти учить сумасшедших старшеклассников, тогда Школа Маршала для вас.
– Я соглашусь на любое предложение, – сказала Гвен.
Официантка склонила голову набок и сочувствующе ей улыбнулась.
– Развелись? – спросила она.
Гвен рассмеялась.
– Нет. Меня бросили. Но я даже не могу его винить. Мой парень переехал в Африку преподавать в сельской школе. Это составляет часть списка дел его жизни, сказал он. Я сама не могу позволить оплачивать квартиру, и еще не нашлось работы...
– Я прошла через это, – сказала официантка. – Разведенная и без работы. Закончила здесь, – она указала на закусочную. – Хорошее место, но если они не добавят современную музыку в музыкальный автомат, то я переведусь в гольф-клуб.
– Я чувствую себя как в машине времени, – сказала Гвен. – Джемс Бонд смотрел как я писаю.
– Вот извращенец, – ответила официантка улыбаясь. – И весь этот чертов город застрял в 1964, но это ничего. Настоящее не было к нам таким добрым. Может, прошлое позаботится о нас лучше – о нас обоих.
Гвен поблагодарила официантку и допила кофе. Она оплатила счет и проследовала за пожилым мужчиной из закусочной.
– Сэр? – окликнула она его, и мужчина обернулся. – Могу я взглянуть на вашу карту?
– Конечно, юная леди. – Он передал ей карту на салфетке, и она сфотографировала ее на телефон.
– Благодарю вас, сэр. Зачем вы направляетесь в Маршал? – поинтересовалась она, возвращая ему карту.
– Я был там много лет назад. Выпуск 1963-го, так что я счастливчик. Думал навестить старых призраков. Только и всего, – он засунул карту в карман костюма. – Будьте осторожны.
– Буду, сэр, – сказала она, не понимая, почему именно ей надо быть осторожной, но это был хороший совет – совет, к которому она собиралась прислушаться.
Пока она возвращалась к машине, Гвен посчитала, что она в любом случае хотела этого – поехать в Школу Маршала и узнать, принимают ли они на работу. По мнению официантки – да. Не повредит спросить, не так ли? Она сейчас не очень была похожа на учителя. На ней были джинсы и коричневые сапоги, коричневая рубашка с вырезом под горло и соответствующего коричневого цвета замшевый берет. По крайней мере, она вписывалась в интерьер закусочной 1960-го года. Кэри всегда говорил, что в беретах, которые она носит, Гвен выглядит как танцовщица из клуба. Ну что ж, если школа настолько ужасна, как рассказывает официантка, тогда, может быть, они оценят ее ретро стиль. В лучшем случае, она получит работу учителя, и ей не придется ехать до самого Чикаго. В худшем случае, ничего не выйдет, и она потеряет один час своей жизни.
Девушка села в машину и убедилась, что все ее коробки, сложенные на заднем и пассажирском сиденьях, были все еще закреплены. Она упаковала все, что у нее было в машину еще вчера, и обнаружила, что все в хорошем состоянии. Бедно, но цело. Ей было двадцать пять, только рассталась с парнем, без работы, родители умерли, и все, что у нее было, уместилось в салоне «Тойоты Камри». Так почему же не пойти и не умолять дать ей работу в закрытой школе в этой глуши?
Что ей терять?
Когда она не смогла найти ни одного хорошего ответа, то завела машину и направилась в Маршал. Гвен открыла в телефоне фото нарисованной карты и поехала в школу. Въезд на Лексингтон Лэйн так зарос плющом, что Гвен проехала его, когда ехала первый раз. Со скоростью пять миль в час, она, наконец– то, разглядела крутой поворот. Она проехала две мили через свод из деревьев, отбрасывающих тени и пропускающих солнечные блики на дорогу.
– Красиво... – вздохнула Гвен, завернув за угол, и перед ней предстала школа. Она ожидала увидеть сверкающую современную, промышленную новую школу, а вместо этого, перед ней предстал тюдоровский замок, возвышающийся над каменными стенами, покрытыми мхом, не менее чем на двенадцать футов в высоту. Единственный проем в стене был в конце дороги. «Академия Уильяма Маршала» – с трудом можно было прочесть на надписи из кованого железа на верхушке высокого арочного проема при въезде в школьный двор с дороги. С одной стороны арки был повешен герб из сияющего серебра. Она смотрела на герб очень долгое время – Гвен не была уверена, как долго. Но что-то удерживало ее от продолжения пути, и что-то удерживало вернуться назад.
Страх. Назвала она то, что держало ее на месте, словно огромная невидимая рука уперла кончик пальца в ее капот. Она представила, что, если нажмет педаль газа, колеса не смогут сдвинуть машину с места и лишь беспомощно прокрутятся в грязи.
– Приди в себя! – приказала Гвен сама себе. Она узнала этот страх, потому что чувствовала его прежде. Это не было тревогой, как утверждали доктора. Это не было панической атакой. Это не было плохим воспоминанием. Это была перемена. Всю свою жизнь, когда она стояла на пороге грядущих перемен, то замирала и тряслась. Ее первый день в колледже, первое свидание с Кэри, ее первая ночь с Кэри, ее первая работа учителем... Каждый раз, ступая на новую ступень жизни, она сталкивалась с ужасом этого первого шага. Это была дорога в лесах, она была твердой, как казалось. Но все же, Гвен так же могла пройти по канату через весь каньон над пропастью, так сильно она дрожала, таким ощутимым был ее страх. Неизвестность находилась за этими воротами, маня и отталкивая ее одновременно. Она не знала, какому чувству больше доверять.
Краем глаза девушка что-то заметила. Блеск шерсти и черные глаза – казалось, оно неслось сквозь машину. С криком, Гвен нажала педаль газа, и машина рванула с места, словно пуля из ружья. Шины сцепились с гравием, машина заскользила в сторону, и за секунду, которая показалась еще короче, чем секунда, металл скривился, закапала кровь, и ее ноздри заполнил запах дыма. Олень, совершивший подвиг, смотрел на нее стеклянными глазами, настороженно, глаза, которые смотрели, но, все же, не видели ее. Одним мощным прыжком он исчез, так же быстро, как и появился.
Так же, как и Гвен.
Глава 2
Гвен приходила в себя постепенно. Она открыла глаза только для того, чтобы почувствовать, как сознание отправляет ее назад в забытье.
– Отдыхайте, – послышался голос, мужской голос, властный и непоколебимый. Она сделала, как и велели. Ни на что другое она не была способна.
Когда Гвен проснулась снова, то не пыталась открыть глаза. Вместо этого, она использовала другие чувства, чтобы оценить ущерб. Она поняла, что ее тело цело, и никакие иголки или трубки не входят и не выходят из ее вен. Боль была локализована с одной стороны ее головы. Больше ничего не болело. Она задавалась вопросом, было ли у нее сотрясение. Галлюцинации могут быть вызваны сотрясением? Она слышала нереальные сказочные голоса вокруг себя.
Первым она услышала мужской голос, взрослого властного мужчины, англичанина. Англичанин? Да, с точностью можно было сказать, что это говорил чопорный и образованный англичанин.
Но другие голоса, отвечающие ему – моложе, испуганные, почему-то звучали с восхищением.
– Как она здесь оказалась? – спросил мальчик.
– Хотел бы я знать, – ответил мужчина.
– Она будет жить? – послышался другой мальчишеский голос.
– Мы можем ее оставить? – поинтересовался другой.
– Возвращайтесь в класс, – сказал мужчина, и никто не посмел ему возразить. – Дайте ей поспать.
Гвен снова заснула, а когда очнулась, то пришла в себя полностью. Она смогла открыть глаза, пошевелить головой и увидеть где была и что с ней.
Похоже, с ней все в порядке. Нет сломанных костей. Пара порезов. Несколько шрамов. Но где она находилась – это... было загадкой.
Она лежала на кровати, огромных размеров с белыми простынями, с резным богато украшенным изголовьем из орехового дерева, на ней было покрывало из парчи насыщенных тонов зеленого и золотого, и лампа от «Тиффани» на прикроватной тумбочке с ее стороны. Все вокруг кричало о том, что эта комната, в которой она очнулась, была в собственности и распоряжении мужчины.
Гвен заставила себя встать с кровати, издав при этом стон недовольства. Как долго она пролежала? Почему ее принесли сюда, вместо того, чтобы отвезти в больницу? Позади закрытой двери спальни висело элегантное овальное зеркало. Она выглядела как обычно. Были лишь несколько царапин вокруг ее левой щеки, и белая повязка наложена на висок. Когда она провела рукой по волосам, то посыпались кусочки стекла.
На ней осталась ее одежда, за исключением туфель. Куда они делись – она понятия не имела. Осторожно, она приоткрыла дверь и робко позвала: "Привет!".
Никакого ответа.
Она снова вернулась в спальню. Дверь по другую сторону кровати вела в ванную комнату, отделанную деревом, в таком же мужском стиле, как и спальня, в которой она находилась. Ужасно. Кто бы это ни был, он был очень старомоден. Вместо электрической бритвы, на столешнице в ванной лежала классическая бритва в футляре рядом с кисточкой для бритья из белой щетины. На стене, подвешенный на крючке, висел кожаный ремень, примерно такой же, какой был и у ее дедушки для заточки кухонных ножей. В ванной пахло кожей, мылом и другими приятными мужскими ароматами – бергамотом, цитрусом и кедром.
Гвен открыла кран и выпила прохладной воды прямо из рук. Как долго она была без сознания? У нее было обезвоживание, но недостаточно сильное, чтобы сделать её слабой. У нее во рту словно песок, а голова пульсировала, но она чувствовала, что с ней все будет в порядке. Ванна – старая фарфоровая громадина – манила ее. Она бы с удовольствием смыла стекло со своих волос. Она знала, что должна найти хозяина этой спальни, этой ванной комнаты... где бы она ни была, но она попала в аварию, и у нее была травма головы. Это оправдание поступать, как ей хочется, и все чего ей хочется – это отмыться.
Гвен наполнила ванну теплой водой, разделась догола и опустилась в жар. Ахнув от удовольствия, девушка погрузилась полностью в воду, позволив намокнуть израненной коже и окровавленным волосам. Когда она вынырнула из воды, то почувствовала себя исцеленной. Рана на виске никуда не делась. Никакого чуда не произошло, но она чувствовала себя намного лучше, чем могла себе представить, попив воды и приняв обычную теплую ванну.
Несмотря на то, какой умиротворенной Гвен себя чувствовала, она не стала тратить время попусту. Убедившись, что вымыла все осколки стекла из волос, она встала, обернулась свежим белым полотенцем и ступила на пол. На ее одежде была кровь, немного, но достаточно, чтобы ей не хотелось надевать ее снова. Сейчас, когда она чувствовала себя такой чистой и выздоровевшей. На обратной стороне двери ванной комнаты она нашла бледно-голубой полосатый шелковый халат и накинула его на себя. Он выглядел так, словно его носил Шерлок Холмс. Она завернулась в него. Он, должно быть, принадлежал мужчине... владельцу этого, чем бы оно ни было. Дом? Квартира? И мужчина, наверное, высокого роста, широкоплечий и очень привлекательный.
Привлекательный?
Гвен замерла, ее руки остановились на узле шелкового пояса, который она только что повязала вокруг талии. В дверях стоял мужчина. Судя по его выражению лица, он был шокирован, что она поднялась. Или, может быть, он был шокирован видеть ее мокрой и в одном халате, его халате. Или, может, потому что она существовала. Она точно не знала причины его шока, но он был шокирован, и это чувство было обоюдным. Она оказалась права. Он был высоким. Он был широкоплечим. У него были черные волосы с проседью и очки в серебристой оправе на красивом лице с широкими скулами. Он не выглядел старше сорока, но на все сорок.
– Я прошу прощения, – произнесла она, когда к ней вернулась речь после шока. Он был мужчиной, перед которым, извиняясь, пытаешься быть незамеченной в его абсолютно выдающемся присутствии.
– Позвольте спросить за что вы извиняетесь? – спросил мужчина. – Чтобы я знал, какой проступок прощаю.
– Ммм... я, полагаю, это ваш банный халат?
– Халат.
– Я не знала, где находятся остальные мои вещи, – продолжила она. – Те, что были на мне – все в крови. Я могу снять его, если вы...
Он поднял руку.
– Оставьте, – сказал он.
– Вы уверены?
– Абсолютно. – Он выпрямился и занял весь дверной проем ванной комнаты. Они простояли немного в тишине, изучая друг друга. Гвен вдруг осознала, что она голая и мокрая под этим халатом, но при этом глаза мужчины не покидали ее лица, она почувствовала, что он так же осознавал это.
– У вас есть имя? – спросил он, наконец.
– Гвен. Гвендолин Эшби. А вы?
– Эдвин Йорк. Я здесь директор.
– Директор? Я в школе? Школе Маршала? – ее воспоминания разговора в закусочной вернулись.
– В Академии Уильяма Маршала, – поправил он. – И да, вы в ней.
– Это хорошо. Я ехала сюда. Кое-кто в городе сказал, что вы ищите работников? – она произнесла это как вопрос, надеясь на положительный ответ.
– Вы – учитель?
– Английского и литературы, – ответила она. – Я любитель грамматики и профессиональный читатель, – улыбнулась Гвен. Он не отреагировал. Она не отступилась. – Я была на пути сюда, узнать есть ли здесь открытая вакансия. На самом деле, я направлялась в Чикаго, но подумала, что могу попытать счастья.
– Вы врезались на своей машине в здание моей школы.
Гвен вздрогнула.
– Мне очень жаль. Я пыталась избежать столкновения с оленем. Надеюсь, никто не пострадал.
– Кое-кто пострадал.
– О, нет. Кто? Это не ученик, ведь нет?
– Вы пострадали.
– О, да, – ее паника сразу же спала. – Еще какие-то повреждения?
– Только вы и ваша машина. Не думаю, что сможете ездить на ней некоторое время.
– Мне нужно вызвать эвакуатор, – у нее не было достаточно денег, а на эвакуатор уйдет половина стоимости топлива до Чикаго. И, Бог знает, во сколько обойдется ремонт.
– Мы займемся этим позже, – произнес он, словно ее проблемы были его проблемами. – Вам нужно поесть и отдохнуть. Я скажу мальчикам принести вам все необходимое.
– Мальчикам? У вас есть дети?
– У меня шестьдесят детей.
Ее глаза расширились от удивления.
– Ученики, – пояснил он, слегка улыбаясь. – Здесь в Академии Маршала.
– Маленькая школа. Только мальчики?
– Только мальчики. На данный момент, вы являетесь единственной женщиной на кампусе.
– И я в банном халате. То есть, в халате.
– Оставайтесь здесь.
Он оставил ее снова одну в его спальне, и она присела на кровать. Посмотрев вниз, она заметила, что халат распахнулся достаточно, чтобы директор Маршала увидел не только мельком ее зону декольте. Единственная женщина на кампусе? Это может быть как очень хорошо, так и очень плохо. Директор, Эдвин Йорк, повел себя так по-джентльменски по отношению к девушке, укравшей его банный халат. И он красив. И англичанин. И высок. И она упоминала, что он красив? Может ей стоит перестать думать о том, как он красив, и сконцентрироваться на том, как она облажалась.
Гвен пригладила пальцами влажные волосы. В другой комнате послышались голоса, шепот и смех. Смех принадлежал не учителю, а кому-то помоложе, гораздо моложе. Затем дверь задрожала так, словно в нее постучали десятки рук одновременно.
– Кто там? – спросила она.
– Лайрд, – прозвучал ответ юноши-подростка. – Я очень хороший человек. Я вас уверяю.
– А если бы не был, ты бы признался в этом? – поинтересовалась она.
– Нет, я бы наверняка соврал и сказал вам, что я хороший человек, – признался он.
– Ты лжешь? – спросила она. – Или ты действительно хороший?
– Директор Йорк стоит прямо здесь. Он удостоверится, что я хороший. Иначе убьет меня.
– Тогда тебе следует войти до того, как он тебя убьет, – Гвен позвала его. – Я не могу позволить твоей смерти быть на моей совести.
Парень открыл дверь одной рукой, а другой прикрыл глаза.
– У меня ваши вещи из машины, – говорил Лайрд, все еще прикрывая рукой глаза.
– Нет, у тебя их нет, – сказала она. – У тебя ничего нет с собой.
– Я не мог нести сумку, открывать дверь и прикрывать глаза одновременно.
Гвен улыбнулась. Вряд ли Лайрд мог видеть эту улыбку с прикрытыми глазами. На вид ему было лет семнадцать – восемнадцать, у него были темно-рыжие волосы и милое лицо – та часть, которую она могла видеть.
– Если выдержишь увидеть женщину в банном халате, тогда можешь открыть глаза, – сказала она. – Если нет, тогда просто медленно двигайся назад, и я заберу свои вещи сама.
– Я выдержу это, – сказал он, опуская руку. Он разглядывал ее изумленными глазами. – Вы замужем?
– Простите?
– Я спрашиваю не для себя, – оправдался он.
– Нет, я не замужем.
– Хорошо. Вы приняты на работу, – сказал Лайрд. В этот момент в комнату проскользнула рука, хлопнула Лайрда по плечу и вытянула его за дверь.
На его месте появилась ее сумка с одеждой.
– Было приятно с вами познакомиться, – прозвучал голос Лайрда из-за двери. – Пожалуйста, оставайтесь навсегда.
– Мне тоже было приятно познакомиться, Лайрд.
Она подошла к сумке и нагнулась поднять ее. В этот момент она осознала, что директор Йорк все еще стоял за дверью спальни, и у него был прекрасный вид на халат. Она покраснела, став малинового цвета, но он едва ли смотрел на нее.
– Ужин через полчаса, – его голос был сдержанным и напряженным.
– Вы будете ужинать здесь, в моей комнате. Я не стану подвергать вас дальнейшему тщательному изучению со стороны учеников. Пока нет.
– Я оденусь, – сказала она.
– Прекрасная идея, – он сделал существенное ударение на слове "прекрасная".
Она оделась в самое лучшее из того, что у нее было: юбка – карандаш и белая блузка, и через полчаса она вышла в поисках директора. Вместо него она нашла обеденный стол из красного дерева, уставленный едой (белая рыба в соусе, стебли сельдерея, охлажденная медовая дыня) и вино (красное и розовое). Это был пир для короля, но короля нигде не было видно. Когда директор произнес, что она будет ужинать в его комнате, Гвен представила совместный ужин. Она не хотела думать по какой причине его отсутствие, так ее расстроило. Она хотела поговорить о работе – вот почему. Разумеется.
Расстроена или нет, она все же съела все до последнего кусочка со своей тарелки и еще немного. Когда в последний раз она так хорошо ела? Доход ассистента учителя был таким же, как и студенческая стипендия. Наевшись досыта, Гвен встала из-за стола и стала разглядывать апартаменты директора.
Из окна столовой она определила, что находилась на последнем этаже здания. Оно, наверное, было пятиэтажным. Похоже, она на пятом этаже. Как она сюда добралась? Кто принес ее сюда по лестнице. Это сделал студент? Или сам директор?
Гвен ходила от окна к окну, пытаясь определить свое местонахождение. С ее высокой точки обзора она могла видеть ровную каменную стену вдоль всего периметра территории школы. За стеной виднелась лесная чаща, дикая и темная. Внутри огражденной территории она увидела только ухоженный газон, дорожки для прогулок и еще несколько зданий. Она определенно находилась в самом высоком. По обе стороны от нее она увидела здания меньшего размера из дерева и камня. Другое здание виднелось позади. Все строения соединялись между собой вымощенными дорожками. Разнообразные башни возвышались на каждом углу стены. Башни? Каменная ограда? Плющ? Школа больше напоминала средневековую французскую крепость или колледж старой Лиги Плюща, нежели Южную среднюю школу.
Если выразиться одним словом – прекрасно. Захватывающая дух, красота, от которой замирает сердце, и которая побуждает тебя грезить. Она почувствовала, что уже была пленена чарами этой школы. Она могла слышать стук своих каблуков на этих дорожках, ступая с книгами в руке. Она видела себя, сидевшей на каменной скамье под нависшим дубовым деревом, проверяя бумаги. Она представила себя здесь учителем, и счастливой.
Она никогда не позволяла себе мечтать или надеяться быть счастливой, по-настоящему счастливой, а не просто перестать быть несчастной. Может, в детстве, она допускала, что такие, как она, тоже могут быть счастливы. Но это было до того, как ее мать умерла от рака, когда Гвен была маленькой, а ее отец – от сердечного приступа, когда она только поступила в колледж. С Кэри она нашла стабильность, даже если не было страсти. Но затем она потеряла и его, когда тот последовал за своей мечтой. Надежность и стабильность были ее определением счастья.
Но...
А что если она будет здесь учителем? Что, если она будет прогуливаться по этим дорожкам, сидеть под тем деревом, учить такого школьника, как Лайрд, и выполнять приказы, отданные таким директором, как директор Йорк? Тогда, может быть... просто может... у нее появится надежность, стабильность и счастье.
Или может это была всего лишь очередная мечта?
Гвен покинула апартаменты директора и нашла ступеньки, которые вели вниз по лестнице. Она хотела увидеть свою машину и оценить причиненный ущерб. Но как только дошла до второго этажа, то услышала голоса в дальней комнате. Разговоры и смех. Гвен последовала за ними.
Она шла мимо закрытых дверей, которые вели в пустые классные комнаты. Был вечер. Конечно же, никого не было на занятиях. Но что-то происходило, что-то за дверью в конце коридора.
Гвен открыла дверь и ступила в сказочный лес.
