Текст книги "Проклятие магии крови (СИ)"

Автор книги: Ти Шарэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3

Этой ночью все повторилось, хоть и несколько с иным финалом. Я также проснулась от жара мужского тела, в любимой позе на левом боку. Привычно дернулась, скорее по инерции, чем действительно желая оказаться на полу. И замерла, когда впервые за все время, сзади раздался тихий шепот:

– От тебя пахнет мужчиной, милая.

Голос был глухой, но совершенно отчётливый. Я часто задышала, разрываемая противоположными чувствами – с одной стороны это был самый родной мне человек, который, я уверена, не причинил бы мне вреда, но боже мой, это же был МЕРТВЫЙ человек!

– Кто ты?

Сзади раздался тихий невеселый смешок:

– А как сама думаешь?

– Это правда ты, Дэнь?

– Только ты меня так звала, милая.

Я судорожно всхлипнула.

– Тшшш, не нужно слез, я же тут с тобой.

– Тебя тут нет, я просто сошла с ума, – горестно пробормотала я.

– Нет, милая, все гораздо сложнее, – Ден прерывисто вдохнул и притянул меня к себе ещё ближе.

Я попробовала развернуться к нему лицом, но как обычно, он не дал. Я втянула воздух, понимая, что так пах только он – необъяснимый аромат свежести и озона, так всегда пахнет во время грозы.

– С кем ты была, милая?

– Его зовут Мэтт.

– Он тебе нравится?

Я почувствовала, что он напрягся в ожидании ответа. Нереальность ситуации зашкаливала – я в объятиях мертвого супруга обсуждаю другого мужчину. Я заерзала.

– Шшш, милая, – глухо рассмеялся Дэн, – мне итак сложно сдерживаться.

Я, замерев, ощутила, что давно прижимаюсь не только к груди. Тут же по телу прокатила душная волна, замерев где-то внизу живота. Я часто задышала и услышала, что и дыхание мужа стало тяжелее. Он запустил руку под пижаму, поднялся по животу к груди, обхватил мягкую окружность. Когда пальцы невзначай скользнули по чувствительному месту, меня выгнуло от желания. Я три года одна, к черту все, это же сон, чего я жду?

Решительно прильнула к нему еще теснее, не оставляя между нами ни миллиметра зазора. Откинула голову, подставляя шею под его жаркое дыхание. Закинула руки, взлохмачивая его волосы. Он сдавленно застонал, а потом с явным сожалением хрипло произнес:

– Нельзя, милая, мне так жаль.

А затем, как это бывало обычно, шепнул те ненавистные слова, после которых я всегда засыпала.

Будильник верещал, не переставая. Я специально ставила на утро самую противную мелодию. Больше стимула встать и заставить замолчать этот адский аппарат.

Некоторое время лежала, вспоминая свой сон. Все-таки, какие барьеры я выстроила у себя в подсознании, что даже во сне не могу поверить в то, что Денис жив.

Я будто снова вернулась в тот холодный день, когда навсегда попрощалась с ним. Потом в те несколько страшных дней, до его внезапной смерти. Молодой, здоровый мужчина, который мог позволить себе любого доктора, любого специалиста в мире, и вдруг такая нелепая, такая быстрая и такая жуткая смерть.

Все произошло буквально на моих глазах, поэтому даже тени сомнений в его смерти у меня не было. Да даже если бы не это, даже если бы я лично не прошла все это вместе с ним, включая получение справки от патологоанатома о внезапном разрыве аневризмы, страховая компания, если бы у нее были хоть малейшие сомнения, не выплатила бы мне ни копейки от той огромной суммы, на которую был застрахован муж.

Я не очень удивилась самому документу страхования, хотя и узнала об этом по факту. Муж всегда был педантом. Умником, просчитывающим события на много шагов вперёд. Мне нравилось верить ему и млеть от слов, что я была единственным неучтенным фактором в его жизни.

На ту страховку куплен и обставлен мой дом. Все остальное наше имущество, включая тот уютный, но слишком большой дом, в котором мы жили, я доверила продать партнёрам мужа, а сама уехала на маленькую виллу, которую мы купили весной того же года.

Я провела там год, по выходным выбираясь на фруктовый базар, два раза в неделю терпя разговорчивую испанку, что приходила убираться. Убирать за мной было особо нечего – я все время проводила либо в гамаке, либо в шезлонге, иногда засыпая в обед и просыпаясь посреди ночи. Мариэлла даже готовила мне иногда, хотя это и не входило в ее обязанности. Расторжение договора с клининговой компанией было выше моих сил, и я продолжала валяться.

Я плохо выглядела – исхудавшая, слабая, с тусклыми волосами и погасшими глазами. Мне было все равно. Я выходила на связь с родными, но мне было тяжело, и они давали мне время прийти в себя. Родителей у меня не было. Вернее, мама умерла сразу после моего рождения, а была ли она замужем я не знаю. Скорее нет, чем да, так как бабушка отказывалась говорить про моего отца, а тот на горизонте моей жизни не показывался.

Бабушки не стало, когда мне было четырнадцать, и меня взяли к себе дальние родственники. Их я и считала родней. Отношения у нас были теплые, но чуть отчужденные. Находясь в добровольной изоляции, я была этому только рада. Меня никто не беспокоил, и я скорбела. На скорбь мне отвели год.

А потом ко мне без предупреждения прилетели оба партнёра моего мужа. Вместе с семьями. Сказать, что я была удивлена – это промолчать. Деньги мне были переведены вовремя и намного больше, чем я рассчитывала. Эти люди были из какой-то прошлой жизни, цветной, вместо этого чёрно-белого кино, и я молча ждала, пытаясь понять зачем они здесь. Мы хорошо общались раньше, но этот год я получала от них только документы и официальные сообщения.

Все, – сказал Сергей, наклонившись ко мне и уперев руки в колени. Тогда тоже была проклятая осень, и я перебралась из шезлонга в гамак, – погоревала и хватит.

Они развили кипучую деятельность, вытащив из дома стол и накрывая его из привезенных пакетов. Трое детей, я знала, что мальчишки – дети Сергея, а маленькая кудрявая девочка – дочь Михаила, бегали вокруг бассейна и, сначала боязливо, а потом дурашливо трогали воду. При желании ещё можно было купаться, но я не плавала последний месяц, не хотелось.

За всем этим торжеством жизни я отстранённо наблюдала со своего гамака и, признаться честно, меня цепляло. И детский смех, и шутливая перебранка мужчин, и сочувственные взгляды их жен. А когда от барбекю потянуло умопомрачительными запахами, я почувствовала себя почти живой.

Меня торжественно препроводили к столу, подкладывали самые вкусные кусочки и деликатно вовлекали в разговор, задавая такие вопросы, на которые достаточно было кивать или качать головой.

Через неделю я улетела вместе с ними, даже вспомнив, как нужно улыбаться, хоть и получалось несколько кривовато. В течение следующего полугода я развила бурную деятельность, как будто пытаясь прожить потерянный год не только за себя, но и за мужа. Я купила и обставила свой таунхаус, восстановилась в должности в Университете, дописала и защитила кандидатскую, практически дописала докторскую. На деньги, принадлежащие мужу, купила несколько коммерческих объектов и, наняв управляющего, просто сдала в аренду.

Я работала шесть дней из семи, после работы в субботу ехала в полюбившийся мне бар с синими светящимися буквами "Манхеттен", выпивала три кофейных коктейля, скучала по воскресеньям, если не была приглашена в гости к партнёрам мужа, и считала, что живу нормальной жизнью.

Я и сейчас так считаю. Жизнь продолжается, и свою потерю я пережила. Пусть нелегко и не сразу, да и не совсем самостоятельно, но я справилась.

Отбросив все мысли, что могли качнуть меня в сторону депрессии, я поднялась, прошла в ванную, глянула на себя в зеркало. Гм, весьма помятая, но довольно симпатичная особа. Густые темные волосы, сейчас безобразно взлохмаченные, пухлые губы, темно-карие глаза, прямой нос. Я потянулась убрать волосы за ухо, но внезапно царапнула висок кольцом. Тем самым, что носила, не снимая, несколько лет.

Глянула на него с изумлением – кольцо абсолютно гладкое, только витой плоский рисунок вдоль всего ободка. Я потянула, чтобы снять и разглядеть его, но кольцо не поддавалось. Капнула жидкого мыла на палец, но по-прежнему могла только крутить украшение. Тогда я закусила губу и рванула так, что содрала кольцо вместе с кожей.

В следующую секунду я лежала на кафеле, содрогаясь в жутком приступе. Меня рвало желчью и остатками вчерашнего ужина, голову распирала настолько невыносимая боль, что, в бессмысленной попытке от нее избавиться, я билась об угол биде, до крови рассекая кожу. Судороги выгибали меня так, что казалось кости вырываются из суставов. Я металась по полу ванной комнаты, нещадно ударяясь, но не замечая этого.

Когда, спустя полчаса, в дом, выбив окно в прихожей, ворвался Мэтт, я лежала без сознания, в собственной крови и рвоте.

Я не помню, как он мыл меня, как заворачивал в полотенце и относил в кровать. К счастью для моей гордости, очнулась я уже в постели, с жуткой головной болью, полностью дезориентированная.

На кресле, которое ещё вчера стояло в кабинете, сидел Мэтт. Он тут же протянул мне воду и две пилюли, которые я не раздумывая выпила.

– Я все вспомнила, Дим, – хрипло произнесла я минут через пятнадцать, когда голова достаточно прояснилась для связной речи, – это кольцо, да? Оно блокировало воспоминания?

– Я не мог тебе сказать.

– Я знаю… Наверное…

Слезы бежали по щекам, я даже не пыталась их утереть.

– Зачем, Дим?

Я не уточняла, но он понял.

– Он думал, что так тебе будет легче.

– Мне не было. Я думала, что схожу с ума!

– Прости, Кит, я старался быть рядом.

О да, теперь я это помнила. Все это время я так или иначе пересекалась с ним, даже в Манхеттене мы встречались десятки раз. И Дэн… Боже, я была уверена, что видела его несколько раз! Последний, в торговом центре полгода назад, когда я заметила похожего мужчину в кафе, даже пошла посмотреть поближе, но из-за внезапной мигрени была вынуждена ехать домой и отслеживаться в темной спальне, наглотавшись таблеток.

– Он ведь жив, да?

– Я не могу рассказать, я связан магической клятвой.

Но я уже была уверена. Не знаю, как это возможно подстроить, но все это было спектаклем. Без кольца я могла трезво мыслить и уже не удивлялась, что меня смогли обмануть.

– Ненавижу!

– Кит, малышка, не торопись с выводами.

Но меня несло:

– Три чертовых года, Дим! Три проклятых года эта скотина заставила меня считать себя вдовой!

Я схватила телефон и стала листать фотографии в галерее. Тут же вспомнилось, что всегда начинало ныть в висках, когда я пыталась сделать это раньше. Сейчас же я видела и следы у крыльца, и разбитую чашку на полу кухни, и фото мужчины, невероятно похожего на Дениса. Что-то заставляло меня делать эти снимки. Возможно, это было желание вернуть себя.

– Три года, – все ещё не веря, прошептала я, – он украл их у меня…

Тут очень кстати вспомнился год на вилле, который я просто просуществовала:

– Никогда не прощу его.

– Малышка, все не так как ты думаешь…

– Я хочу побыть одной, – начала я, но вспомнила про работу, – универ…

– Я позвонил Андрею Владимировичу, он освободил тебя на сегодня по делам, связанными с фондом. И я… Разбил окно. Не переживай, я вызвал людей, его починят в течение дня.

– Спасибо, – выдавила я, – Дим, пожалуйста, мне действительно надо.

Мужчина нехотя поднялся, но задержался в дверях, и я решилась спросить, – Дим, то кольцо, там нечем было царапаться. Ты помог?

Мэтт в ответ просто кивнул и сразу вышел.

А я уткнулась в подушку и расплакалась, как маленькая девочка, выталкивая из себя горечь, боль и разочарование. Я по-прежнему не понимала за что Дэн так поступил со мной – предал, обманул, заклял. Зачем он приходил ко мне ночами и почему не разрешал помнить об этом.

Где-то через час я встала и умылась. В ванной стоял отголосок неприятного запаха, и я задохнулась от него и стыда, понимая, в каком виде меня застал Мэтт. Было чисто, но от этого стало стыдно вдвойне.

Потом я прошла на кухню, взяла пачку соли и фломастер. Вернулась в спальню и, тихо приговаривая, сначала рассыпала немного соли по углам, затем нарисовала на каждой стене, под окном и над дверью крошечные руны. Дэн украл у меня мои знания, саму мою суть – и это причиняло самую сильную боль. Теперь я точно буду спать одна, но как же мне плохо.

Ночью я все же проснулась от звука своего имени. Села в кровати и сразу увидела мужа в проёме двери. Зайти в комнату он теперь не мог, а я тут же пожалела, что не нашла сил запереть весь дом.

– Зачем ты делаешь это с нами, милая?

– Я? – искренне изумилась и даже потрясла головой, – я забрала у тебя несколько лет жизни, память, чувства, знания? А мигрени? Отдельное спасибо за них! – мой голос уже дрожал, горькая обида поднялась к горлу.

– Ты не знаешь причин.

– Так объясни!

– Наверное, ты права…Обещаю, что сделаю это. Скоро. Но неужели ты думаешь, что все это сделано праздности ради? Затрачено столько сил, ресурсов, денег? Думаешь, это игра?

– Кстати о деньгах, Дэн, я хочу вернуть их. Сам знаешь, как бездарно я ими пользовалась. Этот дом только мой, и завтра ты уже не сможешь в него попасть. Легализуйся, забирай свое и убирайся из моей жизни. И на этот раз окончательно.

Я верила в то, что говорила. Две вещи, которые я ненавидела всем сердцем – это предательство и унижение. А именно так я себя и чувствовала – преданной и униженной. И это выжигало в душе все, что я когда-то испытывала к этому мужчине.

– Милая, не вычеркивай меня из своей жизни, прошу. Ты все узнаешь и поймёшь.

– Боюсь, что будет поздно, Дэн. Боюсь, что уже поздно.

Слезы катились по щекам. Я выплакала их запас на несколько лет. Надеюсь, вперёд. Муж по-прежнему стоял, прислонившись к косяку. Высокий, широкоплечий, красивый. Самый любимый мужчина в мире, и уже не мой. Впервые за три года я поняла это – отпускаю. Не важно, что он думал и хотел, какие благие намерения и причины были, я не умею и не хочу прощать. И не буду.

– Уходи, Дэн, – тихо сказала я, но он услышал и понял. Втянул воздух и с силой выдохнул.

– Я не прощаюсь, милая, я тебя никогда не брошу, – тихо проговорил он и ушел, а я осталась, терзаемая его и своей болью.

Глава 4

Следующие несколько дней я становилась собой. Ко мне возвращалось желание жить и радоваться. Я смеялась чаще, говорила громче. С ужасом вспоминала год, проведенный в апатии, и последние два, потраченные на лихорадочный поиск себя и смысла жизни. Понятно, что я его не находила. Мои сила, которая была со мной с рождения, была блокирована артефактным кольцом так, что я даже не помнила о ее существовании.

Да, даже с возвращением магии я не могла многого, все мои возможности заключались в умении защитить себя и тех, кто мне дорог, остановить кровь, вылечить болезнь. Никто из моих близких серьезно не болел, но и не было никаких чудесных исцелений, которые могли бы привлечь внимание. Я могла пожелать удачи, и это всегда работало. Наверное, при желании, я способна и проклясть, но в моем сердце такие эмоции не задерживались. Саму себя я считала немного ведьмой. Именно так, потому что маг – слово чисто мужское, хоть и благородное, а волшебница – уж очень приторное.

Вместе с памятью о себе ко мне вернулись и воспоминания о Денисе и Дмитрии, но четкой картины у меня не было ни тогда, ни сейчас. Оба были магами, но насколько сильными – неизвестно. От Дэна не зря пахло грозой, он действительно мог управлять электричеством. Сути я не знала и не понимала, мы не говорили на эту тему. Мэтта, наверное, можно назвать магом холода. Я знала, что он может охлаждать предметы прикосновением, управлять снежной стихией, но подробностей знала ещё меньше, чем о муже.

Никаких официальных наименований, насколько я понимала, не было. Магия, сила, энергия – только общие понятия. И разговоры об этой самой силе в нашей семье всегда были негласным табу.

Кроме нас троих, причем себя, со своими скромными возможностями, я практически не считала, не было никого, кто выходил бы за рамки естественного. Партнёры мужа однозначно были людьми, бизнес был затеян на его деньги уже во время нашего знакомства. И, смею надеяться, мое искреннее желание помогло начинающей строительной компании развиться в градообразующее предприятие. Что тут говорить, вся моя коммерческая собственность, сданная в аренду, была построена фирмой "Воронцов и партнёры".

Дом я запечатала вплоть до чердачного окошка, не пожалев сил и времени. Не только из-за Дениса, просто так я теперь чувствовала себя спокойнее. С Мэттом я общалась каждый день по телефону, но видеться мне не хотелось. Щеки все ещё обжигало стыдом при мысли о той картине, что предстала перед его глазами.

Фонд «Наука и Юность» оказался липой, придуманной только для того, чтобы подобраться ко мне, так как в Манхеттене я ни разу не продолжила знакомство, а в Универе вынуждена была подпустить ближе. Но ректор про Дмитрия не вспоминал и я, естественно, тоже молчала. Каждый раз, пытаясь выяснить мотивы или причины его поведения, натыкалась на отговорки про клятву. Вскоре перестала спрашивать и приняла все как данность.

– Поужинаем вместе? – лениво проговорил приятный мужской голос в телефоне, – ты же не можешь избегать меня вечно?

Я тоже так думала, но попытаться стоило. Его безразличный тон меня не обманул – если бы он не хотел меня видеть, приглашения не были столь навязчивыми. Но я обязана ему, а потому пора прекращать самоизоляцию:

– Хорошо, в Манхеттене?

– Такое ощущение, что это единственный ресторан в городе. Нет, отвезу тебя к морю. Уверен тебе понравится.

– Ладно. Заедешь за мной?

– Конечно, – Мэтт даже не пытался скрыть удовлетворения, – буду через час.

Я положила трубку и пошла в гардеробную. Я не меняла типовой проект своего дома, так что, кроме входной, в моей спальне было ещё две двери – в ванную и гардероб.

– Нда, – пробормотала, растерянно глядя на полупустые полки. Одежды мне хватало, но на глаза не попадалось ничего из того, что можно надеть на ужин с мужчиной. Я отдавала себе отчёт, что это будет свидание и не могла обманывать себя, что мне безразлично. Все-таки меня тянуло к этому мужчине. О Денисе я старалась не вспоминать. Он не давал о себе знать уже две недели, а я чувствовала себя как никогда свободной от обязательств.

В конце концов выбрала черную узкую юбку ниже колена, которую надевала на работу и для разнообразия очень тонкую бордовую блузку-рубашку. Расстегнула верхнюю пуговицу, чуть подкатала рукава и осталась довольна. Не слишком строго, но и вполне прилично.

Сюда идеально была бы темная помада, но я практически не красилась, так что только обновила блеск. Волосы просто заколола на затылке и спустилась вниз. Все-таки кофе сегодня я пила только пару раз.

Мэтт приехал без опозданий, и я открыла дверь сама, не желая вопросов про защитный контур. Если мужчина его и заметил, то предпочел промолчать.

– Ты очень красива, – тихо сказал он, разглядывая меня. И от искренности его слов по спине пробежали мурашки.

– Спасибо, ты тоже, – пробормотала я, а Дмитрий развеселился.

– Да? Я тебе нравлюсь? Точно нравлюсь, – довольно проговорил он, не дожидаясь ответа.

– Кто-то очень самонадеян.

– Покажи мне этого глупца, – он шутливо огляделся, потом улыбнулся, – тут таких нет.

Я невольно им залюбовалась. Он был похож на бесшабашного пирата – небрежно взлохмаченные волосы, лукавая улыбка, блестящие серебристые глаза. Сейчас он очень отличался от того хмурого парня из бара.

– Пойдем уже, – потянула его к выходу, попутно замечая, что он снова очень легко одет – лёгкий пуловер, когда на улице уже декабрь. Но теперь я хотя бы понимала почему.

До побережья мы доехали быстро и ещё через полчаса пешком добрались до ресторанчика. Он, как и все кафе, магазины и рестораны на пешеходных улицах приморского городка, был просто сказочным – весь в гирляндах, новогодних игрушках и еловых ветках. Единственный минус был в отсутствии любимого коктейля, но ирландский кофе – это вполне сносная альтернатива.

– Ты выглядишь иначе, – сказал Дмитрий, когда мы утолили первый голод.

– Надеюсь, не хуже?

– Ярче, живее, радостнее.

– Я себя так и чувствую, – и продолжила, видя, что он виновато отвёл глаза, – ты все правильно сделал, жаль, что не раньше.

– Я сначала потерял тебя, а потом, когда ты вернулась, не сразу понял в чем дело.

– Ты встречался с Дэном?

– Да, я видел его.

– Вы говорили обо мне? – последний вопрос дался мне с трудом, настроение стремительно портилось, и я пожалела, что разговор свернул в это русло. Мэтт спокойно ответил:

– Он просил беречь тебя.

Это был не тот ответ, которого я ожидала. Вдруг стало до боли грустно, как будто муж давно отказался от меня и перепоручил заботам друга. О да, они были друзьями ещё до нашей встречи. Понимала, что обижаться глупо и не на что, но было больно.

Мэтт тоже заметил смену настроения:

– Погуляем?

– Да, отличная идея.

Дмитрий рассчитался, помог одеться мне и сам надел что-то вроде короткого пальто, видимо, чтобы не привлекать внимания.

Атмосфера вокруг была настолько трогательно-новогодняя, что даже у взрослых сердце замирало в ожидании чуда. Мы прошли сначала по пешеходным улочкам, потом вышли к променаду. Холодно не было, около нуля градусов, а мне после алкоголя и сытной еды было даже жарко.

Я подошла к ограждению променада. Внизу чернильной живой массой шевелилась вода. Где-то вдалеке мигали огни то ли корабля, то ли платформы.

Вдруг почувствовала, как Мэтт встал позади меня, положив руки рядом с моими так, что я оказалась зажата между парапетом и его грудью. Крутанулась, чтобы стать к нему лицом. Он был таким обжигающе горячим, так приятно пах, что у меня подгибались ноги. Я подняла голову, зная, что его губы найдут мои, и не ошиблась.

Он целовал меня нежно, только губами, но и этого было слишком много. Я застонала и приоткрыла рот, что не осталось незамеченным. Поцелуй стал требовательнее и жарче, руки крепко обхватили спину, прижимая ещё сильнее. Это было не лишним, потому что я чувствовала, отпусти он меня, и я упала бы без сил.

– Кит, какая ты сладкая, – мужчина оторвался от моих губ, чуть отстранился, но рук со спины не убрал, продолжая прижимать к себе, – я так долго этого ждал.

– Дим… – мне было сложно думать, я чётко понимала, что хочу быть с этим мужчиной, но при этом, несмотря на все заверения, не могла не считать, что изменяю Денису.

– Ничего не говори, малышка, все хорошо. Я умею ждать.

Но, если честно, сама я не верила в то, что у Дмитрия хватит терпения и желания возиться со мной и всеми моими заморочками. Слишком порывистым и нетерпеливым он был. Я это помнила в то время, которое в шутку теперь называла своей прошлой жизнью.

Но Мэтта как будто подменили. Со мной он был на удивление внимателен и терпелив. Каждый вечер забирал с работы, чтобы удивить новым местом для романтического ужина или вместе посмотреть фильм дома, обложившись коробками с пиццей. За эти несколько недель я незаметно привязалась к нему и с нетерпением ждала вечера лишь бы поскорее увидеть эту лукавую улыбку.

Его поцелуи сводили меня с ума, но дальше идти я была не готова, а Мэтт стойко держал себя в руках. Мне казалось, что будет справедливо, если я сначала обо всем поговорю с Дэном, верну его собственность и таким образом, окончательно освобожусь от всех обязательств. Что думал Мэтт мне неизвестно, но, когда поцелуи становились слишком горячими, первым останавливался именно он. В такие моменты, когда медленно исчезал голод из его серебристых глаз, а губы лениво изгибались в усмешке, мне почему-то казалось, что дело тут вовсе не во мне. Что-то иное заставляет его сдерживаться и выжидать.

***

Новый год я планировала отмечать с партнёрами мужа. Мои приемные родители не собирались выбираться из теплой Италии ради такого сомнительного повода и ограничились подарком, от которого я млела – комплект постельного белья ручной работы, цвета слоновой кости, отороченный макраме и выбитым кружевом. Спать на таком казалось кощунством, поэтому я прибрала его для особого случая.

Ребята сняли зал в ресторане, пригласили аниматоров и полсотни гостей. Естественно, пришла я с Мэттом.

– Рад, что ты снова светишься, – ко мне подошёл Сергей, и я радостно обняла его. Этот человек очень много сделал для меня, и в последнее время они с Михаилом заменили мне семью.

– И я рада! Познакомься – это Дмитрий, мой… – тут я замялась, и на меня с любопытством уставились три пары глаз – Сергея, Димы и подошедшего Миши.

– Будущий муж? – улыбаясь пошутил Дмитрий, и я неуверенно кивнула. К счастью доставать вопросами меня не стали, и мы прошли к столу.

Я третий год встречала новый год с друзьями и знала, что есть традиция после полуночи всем дарить по маленькому подарку – шоколадной фигурке, кусочку мыла ручной работы, открытке – в общем, что-то необременительное. В этот вечер я приготовила печенье с предсказаниями и в каждое вложила частичку силы. Все они были позитивными и вместе с тем нейтральными – "Получишь в подарок то, что приглянулось", "Найдешь то, что отчаялся найти", "В твоей жизни появится важный для тебя человек" и так далее.

Миша с Сергеем оказались себе верны, так что вскоре после полуночи я стала обладателем целой коробки милых безделушек: от забавной ручки с Санта Клаусом до елочной игрушки в виде домика с логотипом фирмы. Дима подарил стеклянные шары с забавными фигурками внутри и искусственным снегом. Вот только снег был один в один как настоящий, и маленькая метель внутри не стихала. Я подозрительно глянула на мужчину, а блондин только подмигнул:

– Утром снег станет обыкновенным, а сейчас пусть радуются.

Я не могла не согласиться. Гости восторженно разглядывали шары, но вряд ли кто-нибудь вспомнит об этом утром, а даже если вспомнят – отнесут на счёт алкоголя и приподнятого настроения.

Мне достался шарик с фигуркой белого котенка под ёлочкой. Очень милого такого котенка с серебристыми глазами и умильным выражением на мордочке.

– Твой, конечно, такой и останется, – не преминул заметить Мэтт, видя, что я любуюсь подарком.

– У меня для тебя ещё один подарок, – добавил он, становясь серьезным и доставая коробочку из кармана пиджака. Слава богу вытянутую, а то на кольца у меня аллергия надолго. Я помедлила, но все же открыла. Внутри, на черной подушке лежал небольшой шарик на серебряной цепочке – что-то среднее между кулоном и брелоком.

– Что это? – выдохнула я, понимая, что волшебный запах исходит именно от шарика – в нем было все: отчётливый аромат кофе, нотки ванили и любимого ликера, и даже взбитых сливок.

– Это артефакт. Слабенький, но полезный. Повесь его в машину, и он будет пахнуть так как тебе хочется. Но это не главное – если сильно сожмешь, то я узнаю, что ты в беде.

– Я ещё должна что-то знать?

Мэтт помялся и неохотно ответил:

– Там маячок внутри, я всегда буду знать где ты, ну вернее твоя машина.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, принимая подарок и зная, что Мэтт легко мог и промолчать насчёт маячка, – я тоже подготовилась.

Я долго думала, что можно подарить мужчине, у которого все есть, потом придумала как сделать подарок особенным и в то же время шутливым. Я заказала у знакомого мастера цветик-семицветик из сказки – серебряную фигурку, но с бумажными лепестками, а потом нанесла на каждый лепесток руну удачи.

– Держи, – смущённо протянула подарок, – если понадобится капелька удачи – оторви один лепесток, и будет почти как в сказке.

Дмитрий смотрел на незамысловатый подарок с таким благоговением, что мне стало неуютно. Но тут к столику подошли Миша с женой и Варя утянула меня в сторонку поболтать. Видимо, я с такой очевидной тревогой оглядывалась, что она рассмеялась:

– Никто не съест твоего принца!

– Не моего.

– Да ладно, Кать, он тебя глазами уже раздел и… съел. Причем несколько раз!

– Фу, Варя, как тебе не стыдно, – отмахнулась я, но слышать это было приятно.

– Да ладно тебе, расскажи лучше кто он и где познакомились?

– Ты не поверишь, но на работе.

– Он тоже ботаник-препод? – она в притворном ужасе округлила глаза и я, наконец, тоже рассмеялась.

– Нет, работает в научном фонде, – выдала я официальную версию, а сама в который раз задумалась, как мало я знаю о Дмитрии. Дорогая машина и одежда, уверенность в себе, присущая очень обеспеченным людям, но при этом я не думала, что у него есть постоянная работа – слишком легко он срывался ко мне и никогда не говорил по телефону о работе. Правда пару раз улетал в столицу и вроде по делам, но он точно ни на кого не работал.

– А он хорош, – Варя не обратила внимание на то, что я погрустнела, – все наши на него пялятся. Тут я встрепенулась, но увидев довольный взгляд подруги, поняла, что та все заметила и специально хочет меня встормошить.

– Нет, правда, прям картинка из журнала сто самых завидных женихов страны. Ты только Мише не говори, он самый лучший бесспорно, – продолжила она, искоса поглядывая на меня. А я подумала, что мне всегда она нравилась – чуткая, но тактичная, смешливая и немного наивная. От всей души пожелала ей удачи в новом году, благо я теперь умею.

– Да поняла я уже, как мне повезло, – усмехнулась, глядя как изрядно выпивший Миша пытает Мэтта на предмет серьезности наших отношений. До меня долетали обрывки фраз: "… как сестра…", "… если обидишь…" и мне было тепло и неловко от этого. Я решила, что Дмитрий достаточно проникся и потянула Варю обратно к мужчинам.

Когда садилась, заметила у Мэтта свою бумажку с предсказаниями: "Найдешь того, кого потерял". Странно, я была уверена, что писала "ТО, ЧТО потерял". Мужчина заметил мой взгляд, преувеличенно бережно сложил бумажку и тихо сказал:

– Ты – мое сокровище.