Текст книги "Проклятие магии крови (СИ)"
Автор книги: Ти Шарэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Дэн
Я сделал все, чтобы Катя не увидела моего гнева, но, если бы не она, грязная, некрасивая и совершенно человеческая драка случилась бы прямо перед входом в супермаркет. Эта скотина посмела намекнуть, что моя жена вскоре останется без защиты. Хорошо, что напомнил, как раз есть время это поправить.
Мы договорились встретится за городом. Ближе к полуночи, чтобы привлечь минимум внимания. Стараясь успокоить Катю я при ней позвонил Мэтью, пригласив его быть свидетелем. Мэтью – лучший целитель из всех известных мне одаренных, надеюсь, жену это немного успокоило. Позвал ли Стан своего поверенного, я узнаю только на месте.
Как и договаривались, Стан ждал нас на последней городской заправке. Мэтью, сидевший за рулем, вышел поздороваться с огневиком, я предпочел остаться в машине. Вернувшись, блондин первым вырулил с заправки, и до места дуэли мы ехали молча. Остановились у кромки леса и сразу вышли.
Я поежился. Ноябрь уже подходил к концу, и легкая куртка совсем не грела. С легкой завистью глянул на Мэтью, который, казалось, чувствовал себя также комфортно в легкой футболке, как если бы на улице был июль.
Мы дождались, пока Стан выйдет из своего внедорожника и подойдет к нам. Удивительно, но он был один. Хотя, какая разница?
Мэтью провел нас к небольшой поляне посреди редкого голого леса. Здесь он когда-то занимался с Катей ее новой магией. Для наших целей это место тоже вполне подходило.
Барьер также сделал блондин, позволив сэкономить немного сил. Когда все было готово, я обернулся к огневику:
– Если выиграю я, ты дашь клятву, что никогда не прикоснешься к Кате.
– Даже если она не будет против? – усмехнулся Стан.
Ну, я же мазохист, все помнят, поэтому сжал челюсти, переждал сиюминутную жажду убийства, и сказал:
– Хорошо. Ты никогда не прикоснешься к ней, без ее на то просьбы.
– Договорились. Если выиграю я, то стану опекуном твоей дочери, – быстро и уверенно проговорил Станислав.
Ого, ставки повышаются. Не нашел в себе сил согласиться вслух, поэтому кивнул. Если, не дай боги, я проиграю – клятву потом придется давать на крови, а сейчас это просто предварительная договоренность.
Мэтт прочитал слова дуэльного ритуала. Теперь дуэль прервется при реальной угрозе смерти одного из дуэлянтов. Потом он вышел из круга, оставляя меня наедине с огневиком.
Стоило блондину сделать шаг за барьер, как Стан швырнул в меня сгусток огня. Поймал пламя на электрический щит, позволяя огню просто растечься по поверхности, и ударил молнией в ответ.
Мы уже сражались на дуэли много лет назад, и, к сожалению, похвастать мне нечем, но тогда ставки не были так высоки.
От моей атаки огневик увернулся, и постарался подобраться ближе, постоянно швыряя огнем. Но я был готов, экономя силы и прикрываясь щитом. Викинг, может и сильнее меня, хотя бы в силу возраста, но вряд ли более хладнокровный. Выждал, когда между бросками плазмы образовалась пауза, и стеганул молнией по его ногам. Ни отпрыгнуть, ни отскочить рыжий не успел. Рыкнул от боли, и кинулся на меня, игнорируя заряды, которые я кидал в него, отступая. Сходится в рукопашную с этим медведем я совершенно точно не планировал, поэтому дождался, когда колдун окажется в метре от меня, и кинул в него свой щит, который жалящей сетью упал ему на голову и плечи.
Стан заорал от боли, но, к сожалению, без контакта с моей рукой, сеть быстро исчерпала заряд, погаснув. А мне теперь оставалось надеяться только на свою ловкость, потому что озверевший колдун, казалось, забыл, что он маг, решив придушить меня голыми руками. Если бы дуэль проходила на ровном месте, я бы долго мог играть в тореадора, но я споткнулся, отступая от разъяренного мага, и тот неприминул этим воспользоваться, налетев на меня.
Падая, я сильно ударился спиной и оцарапал бок о какой-то сук так, что казалось, тот проткнул меня насквозь. Но все это стало неважно, когда сверху на меня приземлился этот чертов маг, весящий раза в два больше, чем я. К тому же, он тут же выпустил силу, опаляя мне лицо и обжигая шею. В нос ударил противный запах паленых волос, а в голове мелькнула совершенно неуместная мысль – "надеюсь, жене понравится моя новая короткая стрижка".
Но этот бой я все равно выиграл. Зная, что Стан неминуемо рухнет на меня, прижал к себе руки, ладонями от себя, и теперь ударил током изо всех сил, останавливая его сердце. Дуэль закончилась, и в следующий миг около Стана оказался Мэтью, вливая в него целительскую магию. Потом, решив, что рыжему достаточно, перешел ко мне. Хмыкнул при виде волос и положил руки мне на шею, залечивая ожоги.
– Бок, левый, – прохрипел я, чувствуя, как под курткой разливается мокрое тепло.
Совершенно бесцеремонно крутанув меня на живот, блондин остановил кровь.
Я еще немного полежал, пережидая головокружение, потом поднялся. Надо держать марку до конца и не дать повода усомниться в моей чистой победе. Подошел к сидящему на земле Станиславу, не глядя протянул руку к Мэтью и взял нож, который был принесен заранее.
Наша кровь засвидетельствовала слова клятвы огневика. Как ни странно, тот быстро успокоился и теперь вел себя так, как будто так и было задумано. Им. Ну что ж, хорошая мина при плохой игре. Достойно уважения.
Мы шли к машине, когда зазвонил мой телефон. Немедленно нажал ответить, и в пустой тишине леса раздался голос акушерки Татьяны Евгеньевны, с которой мы договорились о родах буквально вчера.
– Мистер Воронич? Ваша жена вызвала нас. У нее преждевременные роды. Она велела вас не беспокоить, но… – голос женщины, и без того напряженный, дрогнул, – мне не нравится течение родов, ваша жена очень быстро теряет силы.
Ускорился я еще после первых слов, а теперь просто рванул к машине, забыв о разошедшейся ране на боку. Успел первым и сунулся было на водительское сиденье, но, хотя машина и была открыта, ключей в замке не было.
Ждать пришлось недолго, спустя несколько секунд на поляну выскочили оба колдуна. Сел на пассажирское сиденье и даже не отреагировал, когда рыжий втиснулся на заднее. Всю дорогу до дома в голове билась лишь одна мысль – успеть. Хотя пророчество и обещало, что я приеду вовремя, но в нем уже были неточности. По крайней мере, нашей дуэли точно не было – не помню, чтобы в видении я или Стан были столь потрепаны.
В подъезде я с трудом подавил желание бежать по лестнице, понимая, что на шестнадцатый этаж пентхауса лифт приедет намного быстрее. Но бездействие убивало.
В квартиру ворвались втроем, однако в нашу спальню я попытался войти один.
– Я целитель! – Мэтью зыркнул на меня холодными серыми глазами и первым шагнул к кровати. Опустился коленом у подушек, наклонился к Кате, игнорируя возмущенные крики доктора, опустил руки на виски жены, и она открыла глаза.
В этот момент я понял, что не дышал с того времени, как вошел в комнату и увидел ее – бледную, беспомощную, с закрытыми глазами. Практически сливающуюся с белой простынёю на кровати. Подошел с другой стороны, взял в ладонь ее холодные пальчики, стараясь не смотреть на гибкий провод, идущий к капельнице из сгиба руки.
В ее глазах, когда она увидела меня, мелькнуло отчаяние, и она перевела укоризненный взгляд на акушерку.
– Я не могла не вызвать вашего мужа, Катерина Сергеевна, – виновата развела та руками, – вот посмотрите, вам сразу стало лучше.
Доктор подошла к портативному монитору, установленному на прикроватной тумбочке со стороны Мэтью, с неодобрением покосилась на него, но видя, что мы не торопимся прогонять блондина, промолчала. Мало ли, может брат или другой близкий родственник?
Монитор, тревожно пищащий, когда мы только вошли в комнату, сейчас издавал только редкие ритмичные сигналы. Конечно, магия блондина придала Кате сил. Жаль, что он подрастратил энергию, помогая в лесу мне и Стану. Иначе сейчас мог бы отдать больше.
Вдруг Катя вздрогнула, зажмурилась, стиснула мою ладонь, закусила губу и выгнулась, упираясь пятками в кровать. Монитор запищал чуть быстрее, а медсестра, до этого присутствующая безликой тенью, сухо констатировала:
– Промежуток три с половиной минуты.
Мэтью быстро отреагировал, переместив руки ей на живот, и Катя расслабилась, открывая глаза.
– Что это значит? – спросил у доктора, имея ввиду слова медстестры.
– Схватки регулярные, промежуток сокращается, – машинально ответила Татьяна Евгеньевна, вглядываясь в монитор, потом не выдержала, – как вы это делаете?
Смотрела она на Мэтью, безошибочно поняв, кто помог Кате перенести боль. Тот только пожал плечами, вновь переместив руки на виски и сосредоточенно хмурясь.
Я тоже не стал ничего пояснять, переключая ее внимание:
– Сколько времени до родов?
– Все очень индивидуально, я смогу сказать точнее, когда вы выйдете, и я проведу осмотр.
– Почему нельзя это сделать сейчас?
– Это достаточно болезненный и интимный процесс, – терпеливо ответила доктор, выразительно глядя на Мэтью, все еще считая его посторонним, – вряд ли ваша жена будет рада вашему присутствию. Предлагаю переждать схватку и провести осмотр. Хорошо, Катерина Сергеевна?
Катя молча кивнула, и я с тревогой подумал, что не слышал от нее ни слова, с тех пор как вошел. Однако, монитор вновь чуть ускорил темп сигналов, Мэтью, не дожидаясь прихода боли, сместил ладони ниже, а Катя, замерев в ожидании неминуемого спазма, удивленно сказала:
– Совсем не больно. Спасибо, Дим, – потом, наконец, обратилась ко мне, – Дэмь, я знаю, что ты задумал. Не вздумай.
Хотел было ей ответить, но медсестра уже озвучила минуты промежутка, и акушер поторопила нас с Мэтью:
– Если не успею сделать осмотр, вы не сможете помочь ей во время следующих схваток. Выходите, я вас позову, как только закончу.
Это сразу подействовало, и мы вышли в гостиную, где за столом сидел Стан.
– У тебя кровь, – вдруг сказал он. Я извернулся, пытаясь глянуть на левый бок, и поморщился. Футболка пропиталась кровью. Удивительно, что медперсонал этого не заметил, видимо всецело поглощенный Катиным состоянием. А может заметили, но не стали акцентировать внимание, раз на умирающего я не похож.
– Я быстро, – стягивая на ходу футболку, прошипел я – ткань прилипла к ране и отдиралась весьма болезненно. Метнулся в ванную, нашел кусок марли и прилепил пластырем к ране как смог.
Дверь оставил открытой, чтобы услышать доктора, однако вместо этого в закрытой спальне раздался сдавленный Катин стон. Ринулся обратно, но натолкнулся на отрицательный жест Мэтта, стоящего у дверей – акушер нас еще не звала.
Доделал корявую перевязку и прошел в гардеробную за новой футболкой. Не то, чтобы это имело значение для меня, но пугать жену и выслушивать вопросы от посторонних я не хотел. Вторая дверь гардеробной выходила в нашу спальню и, услышав новый стон, а затем успокаивающий голос доктора, я ненадолго замер, а потом вернулся в гостиную.
– Можешь отдавать, – подошел я к Стану, сидящему за столом. Все это время рыжий молчал, уставившись на свои скрещенные перед собой пальцы.
Тот поднял на меня тяжелый взгляд:
– Не торопись, а то все будет зря.
– Ей больно, – процедил я, вслушиваясь в происходящее в спальне.
– Это естественный процесс, – без обычной насмешки сказал Станислав, – она не умрет, пока не родит.
– И как я узнаю, что пора? – я злился от своей беспомощности и его спокойствия.
– Ее мать умерла спустя десять минут после рождения Катерины. Дождись первого крика младенца и сразу приступим.
Меня эта отсрочка мало успокаивала. Невозможность помочь жене сводила с ума, а тут еще это ожидание. Глянул на часы – почти два часа ночи. Взъерошил волосы, мимоходом удивляясь их длине. Такое ощущение, что с дуэли прошла неделя, а не несколько часов. Успел пройти от окна до двери два раза, когда наконец открылась комната спальни, и Татьяна Евгеньевна разрешила нам войти.
Мы успели как раз к новой схватке, занимая прежние позиции вокруг кровати. Пока Мэтью занимался Катиной болью, я обратился к доктору:
– Что вы теперь можете сказать?
– Все идет хорошо, у Катерины Сергеевны здоровый молодой организм. Если все пойдет в том же темпе, часа через два-три родим.
Три часа! Мои короткие волосы встали дыбом. Хорошо, хоть Мэтью рядом, и мне не придется рвать душу от невозможности облегчить милой боль.
О новой схватке мы узнали только по ускоренному писку прибора, Катя лишь замерла, прислушиваясь к себе, потом расслабилась. В следующий момент она потянулась к моим волосам.
– Что случилось? – удивленно спросила жена.
– Не обращай внимания, – сказал я, косясь на врачей, – мы со Станиславом разжигали костер. Вышло не очень удачно, но не переживай, мы все решили. Пожар нам не грозит.
Наверное, со стороны это звучало глупо, но Катя поняла. Кивнула, провела по заживающим ожогам на шее, нахмурилась:
– Пожалуйста, Дэмь, не надо. Должен быть другой выход.
Я успокаивающе сжал ее ладошку, поглаживая. Другого выхода я не знал. Я понимал ее боль, но сам испытывал только облегчение, зная, что ей не угрожает опасность. Жаль, конечно, что не смогу подержать малышку на руках, но зато они обе будут живы.
Катя закрыла глаза. Из-под ресниц тут же побежали слезы. Мэтью укоризненно глянул на меня, а доктор потянулась вытереть влагу. Перехватил салфетку и сам аккуратно промокнул глаза жены.
Больше мы не разговаривали. Я сидел, впитывая последние мгновения близости. Катя лежала с закрытыми глазами, полностью погруженная в свои невеселые мысли. Мэтью сосредоточенно хмурился, не забывая перекладывать ладони на живот жены при первом сигнале монитора. Тишину прерывал только его писк, скупые комментарии медсестры про сокращающееся время промежутков и ее же тихие переговоры с доктором.
Наконец, доктор сказала:
– Думаю, что очень скоро вы станете папой.
Удивленно глянул на часы – стрелка подбиралась к пяти. Накрыла волна легкой паники – когда время успело просочиться мимо нас?
Катя распахнула глаза и теперь не отрываясь смотрела на меня – с откровенным ужасом. Выражение ее лица было столь красноречиво, что акушер поспешила сказать:
– Не бойтесь, осталось совсем немного.
Вот только именно этого Катя и боялась.
Стан сказал, что нужно дождаться рождения ребенка, и этому я был рад – смогу увидеть дочь перед тем как уйти.
– Вам лучше выйти, – обратилась Татьяна Евгеньевна к нам с Мэтью, – я не знаю, как вы это делаете, но обезболивание сейчас только увеличит время родов и создаст угрозу для ребенка.
Мэтью вопросительно глянул на Катю, дождался ее кивка и вышел, оглянувшись на меня у двери. Я тоже сделал попытку подняться, но Катя вцепилась мне в руку мертвой хваткой.
– Хорошо, Катерина Сергеевна, – сказала доктор, видя ее реакцию, – ваш муж может остаться.
Сами роды продолжались минут двадцать, но по ощущениям растянулись на века. Катя взмокла, старательно выполняя указания акушера. Мою руку она старалась не выпускать ни на секунду, не зная в какой момент я соберусь уйти. Я снова мучился от своей беспомощности, стискивая зубы от ее криков так, что казалось они уже крошатся.
Наконец, она замолкла, откидываясь на подушки и тяжело дыша, а медсестра после краткой паузы разогнулась, поднимая ребенка, чтобы сразу отдать его матери. Катя отпустила мою руку потянувшись к малышке, которая тут же не закричала, а как будто всхлипнула. Но этого явно было достаточно, и я вскочил, боясь потерять лишние секунды.
– Дэмь! – тут же закричала Катя, еще не успевшая взять девочку в руки, – не смей, Дэмь! Я не прощу!
– Все будет хорошо. Люблю тебя, – тихо сказал я и вышел из комнаты. Уже на пороге обернулся на краткий миг, чтобы увидеть, как обе женщины бросаются к ней, с силой удерживая на кровати, не давая вырвать капельницу из руки. Малышку положили на пеленальный столик, и теперь она возмущенно ворчала.
Стан ждал меня у самой двери, морщась от Катиных криков как от зубной боли.
– Не передумал?
– Давай заклинание, – мрачно ответил я.
– Это хороший обмен, не правда ли? – он усмехнулся, но как-то болезненно, – твоя жизнь за ее жизнь.
Не стал ничего отвечать и прошел в ванную. Сильный удар собственной магией должен остановить сердце.
Глава 20
Дэмьян вышел, бросив на меня последний взгляд, и я обмякла, обессилив. И Татьяна Евгеньевна, и медсестра Тамара смотрели на меня с опаской, как на буйно помешанную, не торопясь отпускать. Где-то сбоку обиженно заплакала малышка, но на это никто, кроме меня, внимания не обратил.
– Дайте мне ребенка! – сказала я, вложив в голос немного силы.
Медсестра тут же отвела от меня напряженный взгляд, взяла девочку и передала мне. Укутала малышку в простынку, поглаживая горячее скользкое тельце. Дочка тут же затихла, согреваясь. Я понимала, что безбожно опаздываю, но лежать и ждать пока этот упертый спаситель себя убьет было немыслимо.
Я переложила дочку на кровать, обложив своим одеялом. Оба доктора напряженно и встревоженно наблюдали за мной, пока я осторожно, пошатываясь, выбиралась из кровати. Болело все – промежность, поясница, рука, из которой я только что выдернула капельницу. Но я встала и, придерживаясь за стенку, пошла к двери.
– Вы куда? – недоверчиво спросила доктор.
Ах да.
– Оставайтесь в комнате, пока я не вернусь. Займитесь ребёнком, – отдала я приказ, вновь прикоснувшись к магии.
Конечно, я понимала, что злоупотребляю своими возможностями, но времени, сил и желания на то, чтобы предаваться мукам совести не было.
В гостиной на диване, оперевшись локтями на колени и закрыв лицо ладонями, сидел один Мэтт. Потерянный, уставший и как будто потухший. Он настолько был погружен в свои мысли, что даже не заметил моего появления.
– Дим, где Дэмьян?
– Кит! – подскочил он, – тебе нельзя еще вставать.
– Дима, – с угрозой в голосе произнесла я, – не зли меня.
На самом деле, я не чувствовала злости, только полную опустошённость. Такое ощущение, что все чувства покрыла толстая ледяная корка. Наверное, когда она подтает и сломается, вся полнота эмоций обрушится на меня и, возможно, раздавит, а сейчас защитная реакция позволяла мне не сойти с ума от всего происходящего.
Блондин помолчал, с сожалением и грустью глядя на меня. Потом покачал головой:
– Малышка, вернись в кровать, я осмотрю тебя.
– ГДЕ МОЙ МУЖ? – я вложила в вопрос так много силы, что блондин вздрогнул, а потом непослушной рукой указал на ванную. В его глазах застыла укоризна и боль, но он хотя бы жив – попрошу прощения, когда все закончится.
– ОСТАВАЙСЯ ЗДЕСЬ, – велела я ему, а сама двинулась к ванной так быстро, как смогла. Кровь струилась по ногам, противно стягивая и склеивая кожу. Короткая родовая рубашка задралась на бедрах. Представляю, как выгляжу с стороны – взмокшая, трясущаяся, оставляющая за собой кровавый след – готовый персонаж из фильма ужасов.
Подошла к двери. Закрыто. Потянулась к крови и, набрав своей силы в ладони, со всей дури ударила ею по замку. Хоть раз в жизни мне пригодилась эта ударная сила, которой я так хотела научиться управлять. Дверь разорвало, осыпав меня осколками и чудом не добив. Вошла.
Дэмьян лежал в ванной. Абсолютно невредимый, как мне показалось сначала, но, подобравшись ближе, рассмотрела огромный страшный ожог на его груди, прямо напротив сердца.
– Дэмь, – я опустилась на колени у бортика, всхлипнула, хватая его за руку. Из совсем еще теплых пальцев выпала записка. И почему-то именно вид этой бумажки, плавно спланировавшей на пол, прорвал ледяную плотину моей боли.
Я закричала – отчаянно и дико – от разрывавшей душу несправедливости на судьбу, оставившей меня без любимого, а моего ребенка – без отца. От страха перед одиноким пустым будущем, перед холодной постелью и бессонными от воспоминаний ночами. От злости на тех, кот придумал и осуществил все это.
А потом боль переросла в ярость. Еще не зная, что буду делать – я вновь обратилась к силе, благо кровь все еще текла из меня, не останавливаясь.
Я собрала столько, сколько смогла, и даже больше. Меня разрывало от этой мощи, грозя убить. По легенде сила Лилии была столь огромна, что рушила горы и осушала моря. Я же направила все это немыслимое могущество на одно единственное, но самое сокровенное желание, объединяя магию крови и свою собственную, данную мне при рождении – я хочу, чтобы мой муж жил!
Приложила руки к его раненой груди и стала вливать в его тело пропущенную через себя силу. Ничего не происходило, и вместе с временем утекала моя надежда. Магия по-прежнему кипела во мне, не находя выхода, и я подумала, что раз Дэмьян не может вернуться, то я обрушу всю свою силу на головы виновных в его смерти.
Уже собиралась отнять ладони и исполнить задуманное, как любимый вздрогнул, вскинулся, будто подброшенный ударом тока и открыл глаза.
Я не отрываясь смотрела на него, боясь, что опоздала, вернув только тело – пустую оболочку. В его глазах как будто была мутная пелена, он оглядывался вокруг с совершенно диким выражением на обожжённом лице. Потом ухватился руками за бортики и рывком сел. Я замерла.
Наконец, его блуждающий взгляд остановился на мне.
– Дэмь, – позвала я дрожащим голосом, – пожалуйста, любимый, вернись ко мне, прошу.
По моим щекам снова текли слезы. Дэмьян все еще не приходил в себя. Хотя он больше не озирался дико и потеряно, а уставился на меня, но ни тени эмоций не было на его лице, ни лучика узнавания в его глазах.
– Дэмь, – я уже откровенно рыдала. Ко всему прочему сила продолжала кипеть во мне, не потраченная полностью на возвращение Дэмьяна. И, глядя в безумные глаза самого дорогого мне человека, я заговорила – тихо и истово – вкладывая всю свою немыслимую силу в следующие слова, почти не вдумываясь в их значение:
– Силой, данной мне моими предками, я снимаю проклятие со своего рода и проклинаю Старших Даяну и Рэйделла – отнимаю их силу, оставляя доживать век простыми людьми без возможности вернуть магию, проклинаю Старшего Станислава – пусть он узнает, что такое отчаянно любить и не познать любви в ответ, проклинаю всех, кто был причастен к смертям моего рода – пусть воздастся им по степени вины.
Всю свою энергию, все свое умение я вложила в эти слова и выплеснула их, словно черных жалящих мошек, разлетевшихся в разные стороны и погасших, но не исчезнувших. Я знала, что каждая из них достигнет своей цели.
А теперь мне предстоит сделать то, что убьет саму мою суть, но и не дать упокоение любимому человеку, оставляя его жить безумцем, я не могла. Яростно вытерла слезы, подняла руки, последний раз прикасаясь к любимому.
Дэмь, – прошептала я, вновь начиная плакать, – прости меня, любимый.
Но стоило мне коснуться его висков, как Дэмьян поднял свои руки и обхватил мои запястья. Несколько мгновений ничего не происходило, потом он моргнул, еще раз и еще. И с каждым этим движением пелена безумия покидала его глаза.
– Милая? – проговорил он неуверенно, и я радостно закивала, не переставая плакать. Теперь уже от облегчения.
– Что произошло? – он снова огляделся, но на этот раз вполне осознанно. Остановил взгляд на дверном проеме за моей спиной.
– Придется делать ремонт, – нервно хихикнула я, наблюдая за ним.
Потом оглянулась сама и тоже впечатлилась – развороченный косяк, пол усыпанный щепками по обе стороны бывшей двери.
– Вижу, ты очень хотела войти, – слабо улыбнулся Дэмьян.
– Очень, – подтвердила я, – ты как?
Он помолчал, прислушиваясь к себе, потом без особой уверенности сказал:
– Вполне живой.
В этот момент до нас долетел голос Мэтта:
– Если вы сейчас же, эгоисты клятые, не приползете оба сюда, я за себя не отвечаю!
Дальше последовала серия отборной ругани, переждав которую, Дэмьян спросил:
– Почему он так орет?
– Я использовала силу, приказав ему не мешать мне, – виновато отвела я глаза.
– Тогда не будем злить его еще больше, – сказал муж и, опираясь на бортики ванны, начал осторожно вставать.
Я тоже подскочила, заодно заметив, что больше у меня ничего не болит. Взглянула на сгиб руки, из которого еще недавно сочилась кровь. Никаких следов неаккуратно вырванной капельницы. Как и ранее, уходя, моя магия залечила все мои раны.
– Дим, помоги нам, – позвала я, надеясь, что для отмены приказа магию применять не придется, и не ошиблась – колдун тут же появился на пороге ванной, мягко отодвинул меня и помог Дэмьяну вылезти и дойти до дивана.
Но у меня оставались еще две проблемы, запертые в спальне. Мне очень хотелось остаться в кругу только близких, а еще – забрать малышку и показать ее мужу. Поэтому, оставив мужчин, я отправилась в спальню.
Обе женщины сидели на кровати. С разных сторон – внимательно глядя на спящего младенца. Обратила внимание, что ребенка помыли и одели. Меня снова укололо виной. За то, что я сделала и за то, что сделаю.
– Татьяна Евгеньевна, Тамара, – позвала я, привлекая их внимание и они тут же уставились на меня.
– Роды прошли хорошо, ребенок и мать здоровы. Все записи вы уже сделаете дома. Ничего необычного не происходило – обычные домашние роды, – спокойно и мягко сказала я, вкладывая в слова свою обычную, не связанную с кровью магию.
Женщины кивнули и я, поддавшись порыву, добавила:
– Каждая из вас в ближайший месяц получит то, что очень хочет.
Конечно, они меня не поняли, но снова кивнули и начали собираться.
Я подошла к кровати и осторожно подняла спящего ребенка на руки. Прижала к себе и вышла из спальни, на пороге столкнувшись с Мэттом, который стоял так, чтобы видеть происходящее в обеих комнатах. Он молча пропустил меня и пошел следом, прикрыв дверь спальни.
Я опустилась на диван рядом с мужем, с тревогой рассматривая его. Он выглядел измученным, но, хвала богам, живым. Сидел с закрытыми глазами, откинув голову на спинку дивана.
– Он спит, – подтвердил мою догадку Мэтт.
– Дим, – озвучила я свои страхи, – сначала я думала, что опоздала, что вернулся не он, только его тело. Я даже собиралась…
Последнее я проговорить не смогла, но в этом и не было нужды.
– Кит, все хорошо. Он истощен. В основном даже магически, а не физически, но, в целом, в норме. Дай ему час сна, и будем будить.
– Спасибо, Дим. И, пожалуйста, прости меня. Я обещаю, что никогда больше не применю к тебе своих способностей.
– Верю, Кит. Это было крайне неприятно, – его передернуло, – не контролировать свое тело.
– Понимаю. Когда меня опоили зельем, наверное, было что-то похожее.
– Кстати об этом. Нам нужно придумать, как обезопасить тебя от Старших. Теперь, когда они узнают, что ты жива…
– Не надо, Дим, – перебила я его, – считай, что Совета больше нет.
Мэтт посмотрел на меня с недоумением и тревогой:
– Что это значит?
– Сейчас, дождемся, пока уйдут врачи, и проснется Дэмьян, и я все расскажу, хорошо?
Выбора-то у него не было, поэтому Мэтту пришлось согласиться.
– Дим, – попросила я, протягивая ему спящую девочку, – мне нужно помыться и переодеться. Не хочу оставлять Ингу одну. Подержи ее, пожалуйста.
Смесь недоверия и откровенного ужаса при виде протянутого ребенка могла бы показаться забавной, но не сейчас.
– В чем дело, Дим? – чуть громче, чем следовало, спросила я.
– Я никогда не видел таких маленьких детей. Вдруг, я ее уроню?
Не став больше слушать мужчину, я встала и буквально всучила ему ребёнка. Тому ничего не оставалась, как взять девочку на руки. Держал он ее при этом на весу.
– Дим, я устала. Мне очень нужно в душ. Просто прислони малышку к себе и посиди пятнадцать минут!
Сглотнув, колдун неловко прижал ребенка к футболке и замер, боясь пошевелиться.
– Дима, это младенец, а не сверток с динамитом! – бросила я в сердцах, потом развернулась и пошла в развороченную ванную. Ни с гостиной, ни с прихожей она не просматривалась, так что есть шанс быстренько привести себя в порядок.
Мне никто не мешал. Я стянула рубашку, кинула ее на пол и встала под душ, с болезненным удовольствием отдирая жесткой мочалкой засохшую кровь с кожи. Управилась минут за двадцать, а когда вытиралась и закутывалась в халат, услышала негромкий голос Мэтта и Татьяны Евгеньевны. Потом захлопнулась входная дверь, и я вышла из ванной.
Мэтт все также сидел в гостиной. С выпрямленной спиной, напряженный, словно солдат на почетной страже. При моем появлении на его лице отразилось такое явное облегчение, что я не смогла сдержать улыбку.
Забрала малышку, причмокивающую во сне губками. Села вместе с нею на диван, рядом со спящим мужем.
– Я готова. Буди Дэмьяна, мне нужно вам кое-что рассказать.
Мэтт подошёл к Дэмьяну, положил руки тому на виски, и муж вздрогнул, просыпаясь. Сразу нашел меня глазами и замер, глядя на сверток в моих руках.
– Хочешь подержать? – спросила я, в душе опасаясь такой же реакции, как у Мэтта.
Но Демьян с готовностью протянул руки и бережно забрал малышку. И теперь смотрел на нее, как на самое большое сокровище.
– Ее зовут Инга, – сказала я и спохватилась, – ты же не против?
– А как же Александра? – улыбнувшись, спросил муж, – вроде это был последний вариант имени, на котором ты остановилась.
– Не знаю, – пожала плечами, – просто в какой-то момент поняла, что ее так зовут.
– Хорошее имя, милая, мне очень нравится.
Я облегченно выдохнула и подсела ближе, прижавшись к его боку. Муж вздрогнул, и я, отклонившись, разглядела пропитавшее футболку кровавое пятно.
– Это еще что?
– Мелочи, милая, теперь уже все это такие мелочи.
Решив отложить расспросы на другое время, я пересела, чтобы прижаться к Дэмьяну с другой стороны. Это было похоже на сон, на несбыточную мечту – все живы и относительно здоровы. Я закрыла глаза, чтобы сдержать грозящие пролиться слезы. На этот раз от счастья.
– Что ты хотела нам рассказать, Кит? – прервал затянувшееся молчание Мэтт.
– Да, – встрепенулась я, – у нас больше нет Совета Старших.
Оба мужчины уставились на меня с практически одинаковым выражением на лицах – смесью недоверия и тревоги. Видимо за мое психическое здоровье.
– Как это, милая? – осторожно спросил Дэмьян.
– В общем, как бы это вам сказать, – замялась я, сама уже не веря, что все это действительно произошло со мной, – я лишила магического дара Даяну и Рейделла.
И снова два потрясенных и недоверчивых взгляда. Обидно, однако!
– Разве это возможно?
– Оказалось, что да. Когда ты, – тут я замялась, – боясь озвучивать страшные слова, – ум-м-мер, я обратилась к магии крови, чтобы тебя вернуть. Как оказалось, слегка переборщила. Ну как слегка. В какой-то момент я чувствовала себя как сверхчеловек, как суперразум. Я не просто видела, я ЗНАЛА все. В том числе, кто все это задумал. И я их наказала.
– А Станислав?
– Его я тоже наказала, хоть, возможно, и не в такой степени. Он сразу был против проклятия. Наказала я его за другое. Можно я не буду сейчас об этом? Честно сказать, сама не понимаю, как все произошло.
– А что будет с Рэем и Даяной?
– То, что происходит со всеми людьми без дара – они состарятся. И когда-нибудь умрут. Дим, ты считаешь, я перестаралась? Они убили мою маму и бабушку!
