Текст книги "Искра Судьбы (ЛП)"

Автор книги: Тесса Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

-13-

Я направилась по дорожке к дому, но остановилась на ступеньках и повернула назад. Я поймала на себе пристальный взгляд Холдена, и мое сердце бешено заколотилось в груди. В этом взгляде было так много всего, но напряженность, пригвоздившая меня к месту, смешанная с тем, что выглядело почти как страстное желание, будто отстранение убивало его.

Насколько плохими были отношения у Холдена с отцом, если он так отчаянно хотел остаться? Я подняла руку. Я не совсем помахала, скорее показала, что увидела его. Иногда просто быть свидетелем того, через что проходит кто-то другой, было величайшим подарком, который мы могли сделать.

Холден тоже поднял руку. Мы оба просто стояли так несколько мгновений, позволяя всему недосказанному пройти между нами. Он медленно опустил руку и отъехал от бордюра.

Это тянущее ощущение в груди вернулось, но я заставила себя развернуться и подняться по ступенькам. Телефон зазвонил, и я вытащила его из кармана.

Лукас: Пропустил нашу дневную увеселительную прогулку. Надеюсь, Холден не утомил тебя до слез по дороге домой.

Я: Разве ты не должен быть на собрании? Внимательно слушать.

Лукас: Итак, ты спрашивала обо мне, да? ;-)

Я покачала головой и сунула телефон обратно в карман. Отперев дверь, я шагнула внутрь и прислушалась. Не было слышно приглушенных звуков телевизионного шоу, доносящихся из коридора. Желудок скрутило, когда я поставила рюкзак на ол. Я сделала два шага по направлению к родительской спальне, когда из кухни появилась мама.

– Где ты была? – Ее голос был подобен удару хлыста, и я чуть не отшатнулась.

– В школе.

Мама поплотнее запахнула халат.

– Разве тебе не следовало вернуться домой пораньше?

– Занятия заканчиваются в 3:15.

– Сейчас 3:45, – сказала она, будто это доказывало, что я замышляю что-то нехорошее.

– Мне пришлось взять книги и ждать, когда меня подвезут. Ты в порядке?

Она выглядела только что принявшей душ, хотя и не надела настоящую одежду. Это все еще была пижама и тот самый халат, но, по крайней мере, они выглядели чистыми.

Она прищурилась, глядя на меня.

– Я в порядке. И мне не нравится, что ты намекаешь своему отцу на то, что я не в себе.

Кусочки головоломки начали вставать на места. Должно быть, он звонил, пытаясь выяснить, что ему нужно сделать, чтобы уменьшить ущерб.

– Ты больше недели не выходила из комнаты. Ты ничего не ела. Я волновалась.

Мама убрала невидимый локон с лица.

– Ты всегда была такой драматичной. Я устала и опечалена. Мне не нужно, чтобы ты вдобавок ко всему поссорила меня с моим мужем.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки.

– Хорошо.

– Я заказала еду навынос. Она в холодильнике. Надеюсь, ты сможешь разогреть ужин, не спалив дом дотла?

Я не стала утруждать себя ответом и просто кивнула.

– У меня был трудный день после звонка твоего отца. Я собираюсь немного отдохнуть. Пожалуйста, не тревожь меня. И, ради бога, не беспокой его, пока он снова работает. Ты меня поняла?

– Да. – В моем голосе не было никаких эмоций. Я систематически отключала все это, кусочек за кусочком.

Мать протиснулась мимо меня, направляясь в свою комнату.

Я начала двигаться. Через кухню и вышла через заднюю дверь. Я направлялась в сторону леса, по-настоящему не задумываясь об этом. Я углубилась в лес, прежде чем вспомнила предупреждение о волках, но мне было все равно. Если они хотели разорвать меня на части, я просто надеялась, что они сделают это быстро.

Я пробиралась сквозь деревья. Несколько раз я беспокоилась, что свернула не туда, но потом услышала шум воды. Сначала это было мягко, почти как машина с белым шумом, но чем дальше я продвигалась, тем сильнее становилось. Все громче и громче, пока у меня не заревело в ушах.

Я хотела утонуть в этом звуке, позволить ему захлестнуть меня и стереть последние десять минут. Я вдохнула полной грудью, аромат что-то смягчил во мне. Когда в поле зрения появилась бушующий ручей, тревога и обида немного улетучились.

Я подошла ближе к воде и чуть не отшатнулась, когда взгляд льдисто-голубых глаз встретился с моими.

– Мне казалось, я говорил тебе не бродить по этим лесам.

Я заскрежетала челюстями.

– А я, кажется, говорила тебе, что не слушаю незнакомцев.

Он снова сосредоточился на воде и прислонился спиной к дереву.

– Иногда предупреждения незнакомцев – лучшие подарки, которые когда-либо будут.

– Может быть, ты мог бы сделать им молчаливые предупреждения.

Он чуть улыбнулся, отчего шрам на губе стал заметнее.

– Достаточно справедливо.

Я предоставила мистеру Мрачности и Задумчивости свободное пространство, выбрав место у другого дерева. Я опустилась на землю и прислонилась к шершавой коре высокой сосны. Я вжала руки в мох по бокам. Это было заземляюще, будто я могла просто позволить земле поглотить меня целиком.

– Почему именно это место? – спросил он.

Я наблюдала, как кружатся синий и зеленый цвета, увенчанные белым.

– Такое чувство, что здесь можно заглушить все, что угодно.

Он посмотрел в мою сторону.

– И что же ты заглушаешь?

Я встретила этот пронзительный взгляд, не в силах отвести свой. Что-то во мне хотело сказать ему. Сложить свою ношу к ногам этого незнакомца.

– Моя сестра умерла, а мои родители – придурки.

Он поджал свои сочные губы.

– Лаконично.

– А как насчет тебя? Что заглушаешь ты?

Он снова повернулся к воде.

– Призраков.

Выражение его лица стало каменным, когда он наблюдал за вихрем красок. Я хотела знать больше, спросить миллион разных вещей о том, что преследовало его. Но я бы не хотела сама отвечать на эти вопросы. Поэтому вместо этого я повернулась обратно к ручью.

Я растворилась в журчании воды, ощущении бриза, прохладного мха под руками. Я позволила мыслям плыть по течению. Каждый раз, когда воспоминание угрожало поглотить меня, я сосредотачивалась на чем-то, что могла увидеть, услышать, потрогать или понюхать.

И ни разу я не почувствовала себя одинокой. Несмотря на то, что этот человек был незнакомцем, несмотря на то, что мы не произнесли ни слова, его присутствие успокаивало меня. Что-то в осознании того, что я была не единственной, кому было больно, не единственной, кто пытался примириться с призраками, умиротворяло.

В какой-то момент небо изменилось, и ветерок стал прохладным. Я заставила себя встать.

– Мне пора идти.

Он поднялся на ноги так же, как и я.

– Спасибо, что посидел со мной...

– Вон, – ответил он.

У моего таинственного незнакомца было имя.

– Вон, – эхом повторила я, будто перекатывая по букам его имя во рту. Оно ему подходило.

Он вопросительно приподнял бровь.

– Роуэн.

Он кивнул.

– Позволь мне убедиться, что ты нормально вернешься. Солнце садится, и последнее, что мне нужно, – это мертвая девушка на моей совести.

Я напряглась от его слов, все тепло и уют, которые я чувствовала ранее, улетучились в одно мгновение.

– Похоже, тебе было бы легче, если бы я свалилась со скалы по дороге домой.

Он подошел на шаг ближе.

– Ты понятия не имеешь, что для меня легко, а что нет.

Мое сердце бешено колотилось о ребра.

– Что ж, позволь мне кое-что упростить. – Я повернулась на пятках и убежала.

-14-

Я снова поднесла банку диетической колы к глазам. Очевидно, именно так я проводила все свои утра в Кловердейле. На этот раз мои глаза не были опухшими от слез, но они горели от недосыпа.

Прошлой ночью я ворочалась с боку на бок, не в силах устроиться поудобнее. Кожа казалась слишком тугой для тела, и у меня была острая потребность двигаться. Впервые в своей жизни мне захотелось заняться бегом.

Вместо этого я достала пастель и начала рисовать. Я заполняла страницу за страницей, даже не осознавая, что создаю, пока на меня не уставились льдисто-голубые глаза. Вон. Он насмехался надо мной, даже в моем подсознании.

Я отняла банку от лица и с треском открыл ее. Делая большой глоток, я молилась, чтобы это хоть немного рассеяло туман в мозгу. Рогалик появился в тостере, и я быстро намазала на него немного сливочного сыра. Как только я закончила, у меня зазвонил телефон.

Кин: Считай, что это я звоню в твою дверь.

Одной рукой я завернула рогалик в бумажное полотенце, а другой набрала сообщение.

Я: Лентяй.

Кин: Грубиянка.

Я сунула телефон в задний карман и перекинула рюкзак через плечо. Схватив рогалик и диетическую колу, я направилась к двери. Я помедлила, прежде чем открыть ее, прислушиваясь. Я не слышала телевизора и не была уверена, что именно это означало.

Вместо того чтобы позволить себе погрузиться в беспокойство о маме, я направилась к грузовику. Кин спрыгнул с заднего сиденья и придержал дверцу открытой. Он отвесил преувеличенный поклон.

– Мадам, хотите, я подсажу вас в вашу колесницу?

Я фыркнула.

– Я могла бы просто использовать тебя как подножку, чтобы забраться внутрь.

– Мне нравится ход ее мыслей, – крикнул Лукас с переднего сиденья.

Кин согнулся в талии, словно собираясь превратиться в табурет. Я схватила его сзади за рубашку и приподняла.

– Прекрати, ладно?

Он одарил меня улыбкой, от которой его льдисто-голубые глаза заискрились. Что-то в них очень напомнило мне Вона. Я запрыгнула в грузовик, Кин последовал за мной, Холден снова завел двигатель, мы поехали.

Я взглянула на Кина.

– У тебя есть брат?

Он напрягся, и машина остановилась.

– А что?

Я скользнула взглядом по каждому лицу, обращенному в мою сторону. Выражения были самые разные, но ни одно из них я бы не назвала теплым.

– Э-э, я встретила кое-кого, и у него глаза очень похожи на твои. Нечасто встретишь людей с такими голубыми глазами.

Кин сглотнул, и это было почти так, как если бы движение причинило ему боль.

– Где ты с ним познакомилась?

– Эм, в лесу. Мне нужно было отдохнуть от дома и...

– И ты думала, что будешь бродить по каким-то незнакомым тебе лесам? – рявкнул Холден.

Лукас положил руку на плечо Холдена и сильно сжал.

– Ты говоришь очень похоже на Вона, – пробормотала я.

Кин резко повернул голову ко мне.

– Он говорил с тобой?

– Почему это странно?

Лукас был тем, кто ответил.

– Вон через многое прошел. Он не слишком сердечен и на самом деле не любит других людей. Особенно, если думает, что они вторгаются на его территорию.

– Это территория национального лесного фонда, – возразила я.

Лукас покачал головой.

– Не имеет значения. Полагаю, это был тот гребень у ручья?

Я кивнула.

– Это его место.

– Он едва позволяет мне туда ходить, – пробормотал Кин.

– Значит, он твой брат?

– Да, старше на два года. Мы с ним живем недалеко от ручья.

Я заметила, что Кин ничего не сказал об их родителях. Это отсутствие заставило в груди сжаться. Я двинулась, не раздумывая, положив свою руку поверх руки Кина и обхватив пальцами его ладонь.

– У твоего брата тяжелый характер, но он также по-своему добр.

Я подумала о том, как Вон сидел со мной в тишине, заставляя меня чувствовать себя немного менее одинокой. Возможно, он и закончил день на резкой, грубой ноте, но у меня было ощущение, что это больше связано с тем, что он отодвинул интимность момента.

Большой палец Кина двигалась по моей руке, водя взад-вперед. От этого действия у меня по руке пробежала приятная дрожь. Размашистое движение превратилось в круги.

– Будь с ним помягче. Вон не такой, как другие люди.

Я хотела задать миллион других вопросов, но это было не мое дело. Мне оставалось только надеяться, что однажды я узнаю эту историю. Что Вон доверится мне настолько, чтобы поделиться этим.

Лукас улыбнулась мне с переднего сиденья, его взгляд скользнул по нашим с Кином соединенным рукам.

– Давайте отправимся в путь, пока мы все не опоздали.

– Черт, – пробормотал Холден, заводя машину. – Отец убьет меня, если я опоздаю в первую неделю.

– Он спустит с тебя шкуру, если это случится на следующей неделе, – сказал Лукас.

Холден проворчал что-то себе под нос и чуть сильнее нажал на педаль газа.

Мы добрались до школы раньше времени. Студенты все еще толпились вокруг. Сэйди и ее команда все еще держались поближе к Энсону и его друзьям. Когда Холден припарковал грузовик, Кин убрал свою руку из моей.

Я совершенно забыла, что мы были держались за руки, будто это была самая естественная вещь в мире. Когда его рука покинула мою, мне стало холодно, и это тянущее ощущение в груди вернулось. Я сжала и размяла пальцы.

Когда мы выскользнули из машины, рядом с Холденом появилась Жасмин. Она взяла его под руку.

– Мне не хватало тебя сегодня утром за завтраком.

Холден выпрямил руку, словно надеясь, что ее ладони соскользнут, но нет.

– Нужно было кое о чем позаботиться.

Хватка Жасмин только усилилась.

– Ты знаешь, что я рядом, чтобы помочь. – Она посмотрела на него, трепеща ресницами. – Все, что тебе понадобится.

Кин издал наполовину кашель, наполовину смешок.

Я не могла пошевелиться. Гнев вскипел в груди так, как я никогда раньше не испытывала. Мне хотелось оторвать ее руки от руки Холдена. Вырвать их из ее тела.

Чья-то рука обняла меня за плечи.

– Она ему не нравится. Жасмин – та надоедливая муха, с которой ему приходится быть милым, потому что ее мама работает с его папой.

Я крепко зажмурилась, досчитала до десяти, а затем снова до нуля, сосредоточилась на том, чтобы выровнять дыхание. Что со мной не так? У меня не было никаких прав на Холдена. Он был всего лишь добрым незнакомцем.

Это была ложь. Он больше не был незнакомцем. Не после того времени, которое мы провели вместе за последние несколько дней. Он был моим другом.

И все же это тоже казалось неточным. Во мне было непреодолимое желание заявить на него права. Сказать Жасмин и всем остальным, чтобы они отвалили.

Когда я открыла глаза, Лукас смотрел на меня сверху вниз.

– Ты в порядке?

– Да, – прохрипел я. – Просто странное утро.

Холдену удалось стряхнуть с себя Жасмин, и он подошел к нашей маленькой компашке.

– Все в порядке?

Кин пристально посмотрел на него.

– Просто замечательно. – Его взгляд остановилась на Жасмин, как бы подчеркивая сказанное.

Только она метала в меня свирепые взгляды. Дерьмо. Мне не нужен был кто-то еще из команды «Я ненавижу Роуэн».

– Привет, Пикассо. Как насчет свидания сегодня? – крикнул Энсон из своей компашки.

Все парни вокруг меня замерли. Холден медленно повернулся к Энсону.

– Что ты только что сказал?

Эти слова определенно были рычанием.

Энсон оттолкнулась от своего «Рейндж Ровера».

– Я веду Роуэн на бургер. – Он подмигнул мне.

Я закатила глаза.

– Это не свидание. Больше похоже на проигранное пари.

– Сегодня она не может, – процедил Кин сквозь зубы. – У нас есть проект по истории, и пора начинать.

Проект нужно было сдан только в середине семестра, так что я не была уверена, что нам нужно было начинать его сегодня, но я не собиралась ввязываться в какое-то странное соревнование.

– Она не сможет в любой день, – пробормотал Лукас себе под нос.

Я шлепнула его по животу.

– Как насчет завтра, Энсон? – Никто не мог контролировать, с кем я дружу, и у меня было чувство, что Энсону нужен друг. Настоящий, а не эти фальшивые прихлебатели, с которыми он обычно водился.

– У нас планы на завтра, Энсон, – крикнула Сэйди.

Энсон закатил глаза.

– Нет у нас планов.

– Ты сказал, что поможешь мне передвинуть мебель в спальне. Я спрашивала тебя вчера за обедом.

– Я не знаю, что ты говорила вчера за обедом. Ты тараторила без умолку, как надоедливый дятел. Я бы сказал что угодно, лишь бы ты заткнулась.

Сэйди захлопнула рот.

– Энсон, – прошептала я. Меня не волновало, что Сэйди была стервой; никто не заслуживал, чтобы с ним так разговаривали.

Его пристальный взгляд остановился на мне.

– Что? Это правда.

Я покачала головой и направилась к парадным дверям. Они могут все вместе утонуть в своей драме.

-15-

Я прокралась в одну из кабинок туалета в раздевалке, повесив спортивную сумку на крючок. Множество девушек переодевались у шкафчиков, но я насмотрелась слишком много подростковых фильмов ужасов. Всегда был шанс, что какая-нибудь дрянная девчонка воспользуется возможностью сфотографировать. Нет, спасибо.

Я переоделась из джинсов и футболки в шорты и майку. Учитель сказал нам, что сегодня мы будем играть в волейбол. Я мысленно извинилась перед любой командой, в которой буду. У меня были кое-какие способности – к рисованию, языкам, аудированию. Командные виды спорта не входили в их число.

Я всегда ныряла за мячом в неподходящее время или целилась в неправильном направлении. Когда мне было десять и папа записал меня на футбол, я была так горда, когда забил свой первый гол. Пока я не поняла, что это были наши собственные ворота.

Я застонала от воспоминаний, запихивая школьную одежду в сумку. По крайней мере, физкультура была всего пару раз в неделю. Может быть, я смогу спрятаться в глубине группы, и меня даже не позовут играть.

Открыв дверь, я подошла к шкафчику и засунула внутрь спортивную сумку. В раздевалке оставалась всего пара девушек, и мне следовало поторопиться, но я все равно еле волочила ноги. К тому времени, когда я добралась до спортзала, учитель уже дул в свисток.

– Хорошо, встаньте в круг. У нас два поля. Я разделю вас на четыре команды. Вам не обязательно быть олимпийским спортсменом, чтобы получить пятерку на этом уроке, но я действительно ожидаю, что вы попытаетесь. Никакого безделья. – Он посмотрел на девушку, которая была в маленькой команде Сэйди.

– У меня было растяжение лодыжки, тренер, – захныкала она.

– Весь семестр?

Та покраснела.

– Мой врач не хотел рисковать.

Тренер фыркнул и продолжил разбивать нас на группы. Я подавила стон, когда он поставил меня в команду с Энсоном и Жасмин. Они были единственными людьми, которых я знала во всем классе, и я бы выбрал любую другую команду, кроме этой.

Энсон подошел ко мне с озорной улыбкой на лице. Он толкнул меня плечом.

– Привет, товарищ по команде.

Я отступила на шаг.

– Привет.

Его улыбка немного померкла.

– Что не так?

Я встретила его взгляд, не отводя глаз.

– Мне не нравится, что меня втягивают в какие-то неблагополучные дела, которые у вас с Сэйди происходят. Ты хочешь трахнуть каждую девчонку, какую только сможешь, в этой школе, прекрасно. Меня не будет в этом списке. И мне не нужна еще одна причина, по которой Сэйди портит мне жизнь. Я просто хочу пережить свой выпускной год с как можно меньшим количеством драм. Честно говоря, вы двое идеально подходите друг другу.

У Энсона отвисла челюсть.

– Я не имел в виду... – Он прочистил горло. – Прости, Роуэн. Я не хотел ставить тебя в неловкое положение. Я поговорю с Сэйди.

Я крепко зажмурила глаза, ущипнув себя за переносицу.

– Пожалуйста, не говори ей, чтобы она отвязалась от меня. Это только ухудшит ситуацию.

Он потер рукой гудящую голову.

– Я правда не понимаю девушек.

– Попробуй относиться к ним как к человеческим существам. Возможно, тебе повезет больше.

– Эй. – Он придвинулся ближе. – Я отношусь к тебе как к человеческому существу.

Я шумно выдохнула.

– Бывают моменты, когда мне кажется, что я вижу настоящего Энсона, просто мелькает, но он мне нравится намного больше, чем тот мачо Казанова, которого ты играешь в остальное время.

Он поджал губы.

– Принято к сведению.

– Будь тем, кем ты хочешь, просто будь настоящим в процессе.

Энсон уставился в другой конец спортзала, казалось, не сосредоточиваясь ни на чем конкретном.

– Если ты не показываешь людям себя настоящего, тебе будет намного больнее, когда они уйдут.

Его слова были произнесены небрежно, но от них в моем сердце появились маленькие трещинки.

– Энсон, – прошептала я.

Эти зеленые глаза сверкнули, на этот раз не озорством, а гневом.

– Мне не нужна твоя гребаная жалость. – Он повернулся и присоединился к другому мальчику в передней части площадки.

– Заводишь самых разных друзей, – сказала Жасмин с ухмылкой. – Я знала, что только вопрос времени, когда шерсть встанет на место.

Я проигнорировала ее и заняла место в средней линии. Прозвучал свисток, и игра началась. Я врезалась в людей рядом со мной по меньшей мере полдюжины раз. Мне удалось отбить несколько мячей, но я пропустила гораздо больше.

Жасмин усмехнулась, когда я пролетела мимо другого, поймав только воздух.

– Ты могла бы хотя бы попытаться, новенькая.

Я стиснула зубы и сосредоточилась на игре. Другая команда снова подала. К сожалению, они поняли, что я была слабым звеном. Мяч полетел прямо на меня.

Я сосредоточилась на том, чтобы не закрывать глаза, но это был инстинкт, когда мяч летит тебе в лицо. Я сцепила руки вместе и прицелилась. Разочарование этого дня, разговор с Энсоном и непрерывный поток уколов Жасмин бурлили под кожей.

Волейбольный мяч с треском ударился о мои предплечья, кожа там горела так, словно на нее только что напала дюжина ос. Мяч взлетел в воздух, ударившись о невероятно высокий потолок, а затем со шлепком приземлился на противоположной площадке.

– Черт возьми, – сказал тренер, подходя и потирая щеку. – Это выходит за рамки дозволенного, но у тебя есть на что опереться, Колдуэлл. Тебе следует подумать о том, чтобы попробовать себя в команде этой зимой.

Я уставилась на мяч, когда он отскочил от корта, затем в потолок. Как я это сделала? Всю игру я изо всех сил пыталась переправить мяч через сетку, не говоря уже о том, кто знает, на сколько футов в воздухе.

Другая команда подала снова, по-прежнему целясь прямо в меня. Я снова напряглась. На этот раз у меня не было возможности дотянуться до мяча. Кто-то врезалась в меня сзади, отчего я растянулась на полу.

Я приземлилась на бок, локоть и плечо приняли на себя основную тяжесть падения. Сила удара выбила из меня дух, будто меня сбил с ног полузащитник весом в двести пятьдесят фунтов.

– Какого черта, Джаз? – рявкнул Энсон.

– Она каждый раз лажает. Я просто пыталась отбить.

Тренер дунул в свисток.

– Уйди с корта и остынь, Жасмин.

Она сердито посмотрела на меня, но направилась к трибунам.

Лицо Энсона появилось в поле моего зрения, но я была слишком поглощена попытками восстановить дыхание, чтобы по-настоящему это заметить.

– Ты в порядке? Можешь двигаться?

Я несколько раз моргнула, зрение прояснилось.

– Да. Со мной все будет в порядке.

– Давай-ка я тебя посажу, аккуратно и непринужденно. – Энсон протянул руку и взял мою.

В тот момент, когда наши руки встретились, вспыхнула искра, но эта была даже сильнее, чем те, что я испытывала раньше. Она пробежала сквозь меня, как электрический ток. Яркие пятна заплясали перед взором, а потом вообще все исчезло.