Текст книги "Наследие Теней (ЛП)"

Автор книги: Тесса Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

~3~

Сгущались сумерки, когда я вышла из закусочной на улицу. Я оглядела тихие улицы центра города в поисках каких-либо признаков неприятностей. Моего таинственного незнакомца. Брайана, жаждущего крови. Всего, что скрывалось в тени.

Там ничего не было. Я ждала, что мне станет немного легче дышать, но этого не произошло. Мои мышцы были так напряжены, что я не могла сделать безболезненный вдох.

Но я привыкла жить с болью. Я могла сделать то, что должна была, даже если бы была в агонии. Итак, я пошла пешком.

На улице все еще были люди. Шли ужинать или, может быть, в кино. Люди, чья жизнь казалась такой нормальной, по крайней мере, с моей точки зрения.

Я не могла не задаться вопросом, на что это было бы похоже. Жить жизнью, в которой беспокойство и страх не давили бы на меня каждый божий день.

Когда я направилась к следующему кварталу, мои шаги замедлились. Я чуть не зацепилась за бордюр тротуара, когда увидела фигуру, сворачивающую за угол. Я моргнула, выпрямляясь, пытаясь получше разглядеть парня.

Было что-то такое в этой маленькой горбинке у него на носу. Она была так похожа на ту, что была у Колта после того, как он получил бейсбольным мячом по лицу, когда нам было по шесть лет. Были и другие вещи, которые также напомнили Колта. Или как я представляла себе, как сейчас выглядел бы мой лучший друг, мой разум заполнял пустоты, которые остались после восьми лет без единого взгляда или слова.

Я снова моргнула, когда парень исчез из виду. Когда я это сделала, воспоминание о фигуре внезапно стало выглядеть не совсем так, как я думала. У него были слишком широкие плечи, слишком темные волосы.

Официально, мне все померещилось. Меня не должно было удивлять, что я схожу с ума. Что я пыталась вызвать Колта из воздуха, когда мне было так чертовски одиноко.

Боль вспыхнула в груди, когда воспоминание промелькнуло в сознании. Мы с Колтом бежали по полю за моим старым домом, гоняясь друг за другом под дождем. Наш смех разносился по воздуху, кружась вокруг нас.

Колт стал своего рода символом. Лучшие времена. Когда жизнь была проще. Когда мой отец еще ходил по этой земле. Когда все еще не разлетелось на неузнаваемые куски.

Мой рюкзак ударился о бок, когда я сошла с бордюра, и боль пронзила меня насквозь. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не закричать.

Тупо, тупо, тупо.

Вот что случалось, когда отвлекаешься, когда позволяешь себе потеряться в воспоминаниях о жизни, которая больше не твоя. Лучше было оставаться здесь и сейчас.

Я передвинула рюкзак так, чтобы он больше не давил на самые сильные ушибы. Тяжесть давила мне на плечи, но я могла с этим справиться. По крайней мере, влажность сегодня не была такой невыносимой. Осень начинала обживаться в нашем маленьком городке в Луизиане, и я была безмерно благодарна ей.

Повернув за угол, я пересекла один из моих любимых районов. Все дома содержались в опрятном состоянии, с горшками и кашпо, полными ярких цветов. Однажды я накопила на свой собственный горшок с растениями, но мама вырвала маргаритки, сказав, что это пустая трата совершенно хороших денег. Но я догадалась, что выпивка и сигареты не были пустой тратой.

Однажды у меня будут свои цветы. Их будет так много, что я заблужусь в их море. Мне просто нужно было пережить выпускной год. Получить одну из стипендий, на которые я подала заявку. И вырваться на свободу.

Когда я свернула на другую улицу, дома вокруг меня изменились. Не такие ухоженные. Трава местами была неровной, а краска немного выцвела.

Прогулка домой была молчаливой подготовкой к тому, что должно было произойти. Напоминающей мне готовиться к тому, что может ждать меня впереди. Потому что, что бы это ни было, хорошим это не назовешь.

К тому времени, когда я добралась до своей улицы, дома приобрели удручающий оттенок, который никто не смог бы опознать. Либо потому, что люди слишком усердно работали, пытаясь удержаться на плаву, чтобы тратить хоть что-то на свою собственность, либо потому, что им просто было все равно. Краска облупилась с фасадов домов, трава больше походила на джунгли или была выжжена неизвестно кем, а во дворах валялся мусор.

Когда я тащилась по потрескавшейся подъездной дорожке, чей-то голос остановил меня на полпути.

– Ты опоздала.

Голос звучал так, словно его покрыли наждачной бумагой и окунули в кислоту. Хриплый и отрывистый, как будто не каждый звук мог вырваться из ее горла.

Я замерла, заставляя себя посмотреть на женщину на ступеньках крыльца. Я бы не стала называть ее «мамой». Даже в моем воображении. В ней определенно нельзя было узнать женщину, которая меня вырастила. Не то чтобы тогда она тоже была особенно приветлива. Она всегда была... отстраненной. Но у меня был отец, так что это не имело значения.

Но теперь женщина, которая когда-то была такой собранной... слабела. На ней были обрезанные джинсы, которые больше походили на нижнее белье, чем на шорты, майка с глубоким вырезом и каким-то пятном, из-под которой выглядывали неоново-зеленые бретельки бюстгальтера, а изо рта торчала сигарета. Ее волосы, которые когда-то были глубокого каштанового оттенка, теперь обесцветились почти на дюйм. Вчерашний макияж как бы растаял на лице, делая ее похожей на енота.

– Я сказала, что ты опоздала, Лейтон, – огрызнулась она.

– У меня была школа, – тихо сказала я, давно поняв, что спорить с ней никогда не было хорошей идеей, а повышать голос было катастрофой. Все, что я могла делать, это спокойно давать объяснения и надеяться, что она сочтет их оправдательными.

Мэриенн фыркнула.

– Какая пустая трата времени. Не похоже, что ты когда-нибудь чего-нибудь добьешься.

Я ненавидела то, что эти слова все еще причиняли боль. Что они клеймили мою кожу, оставляя невидимые шрамы, соответствующие тем, которые были хорошо видны. Это было так, как если бы она пыталась опровергнуть все, что когда-либо говорил мне отец. Что я могу делать все, что взбредет в голову. Что я была доброй и умной. Прекрасной во всех отношениях. Но для Мэриенн я всегда была никем.

Я хранила молчание. Ждала большего. Что меня отругают или отошлют прочь, иногда бывало еще хуже. Но сейчас, чтобы ожидать худшего, она казалась слишком измученной похмельем.

– Мы с Чаком собираемся куда-нибудь сегодня вечером. Ты приберешься в доме, пока нас не будет. В каждой комнате.

Каждый мускул в моем теле напрягся при звуке его имени. Парень Мэриенн отличался жестокостью другого рода. И от комментариев, которые он делал за последний год, у меня скрутило живот. Я боялась, что эти комментарии перерастут в действия.

– Хорошо, – сказала я.

– Говори громче, – рявкнула Мэриенн.

– Хорошо, – повторила я громче.

Она прищурилась.

– Ты мне перечишь?

Это была игра, в которую мы всегда играли. Она обвиняла меня в том, в чем я не была виновата, а потом придумывала множество способов наказать меня за это.

– Нет, мэм.

Мэриенн рассмеялась, но в ее смехе был какой-то неприятный оттенок.

– Просто помни, я могу вышвырнуть тебя отсюда, когда мне, черт возьми, заблагорассудится, так что тебе лучше отрабатывать свое содержание.

Я просто кивнула, мое горло слишком сжалось, чтобы говорить.

– Убирайся с глаз долой, – отрезала она.

Я не колебалась и направилась к отдельно стоящему гаражу так быстро, как только позволяли мои ноги, не заботясь о том, что рюкзак бился о синяки на боку. Достав из кармана ключ, я отперла боковую дверь.

Там громоздился старый хлам, вещи, которые мама по той или иной причине не хотела отдавать, даже несмотря на то, что они были сломаны и не подлежали ремонту. Но эти сломанные вещи стали моей стеной защиты.

Я подумала, что мама знала, что я оставалась здесь, но она никогда не утруждала себя попытками найти меня, хотя моя комната в доме пустовала. Так было всегда, со дня моего шестнадцатилетия. Вместо этого я устроила себе дом среди мусора. Это было уместно, учитывая, что это было все, чем она меня считала.

Я пробиралась между штабелями автомобильных запчастей и старой бытовой техники, коробками с журналами и, бог знает, чем еще. Это был путь, который я знала наизусть. Я могла бы пройти через лабиринт с завязанными глазами и в темноте.

Из глубины помещения донеслось тихое мяуканье. Улыбка тронула мои губы, первая с тех пор, как я покинула свое безопасное убежище этим утром.

– Иду, – крикнула я.

Браяр ответила еще одним мяуканьем, на этот раз чуть более настойчивым.

Я прошла через лабиринт и вошла в крошечный домик, который построила сама. К стене был придвинут старый матрас, покрытый стегаными одеялами, которые я нашла в одной из коробок, которые Мэриенн хранила здесь. Рядом с ним лежал ящик из-под молока, который я превратила в прикроватную тумбочку. На прикроватной тумбочке стоял походный фонарь, света от которого хватало только на то, чтобы делать домашнее задание. Я соорудила что-то вроде комода из пустых коробок, в которых хранились мои немногочисленные наряды и другие вещи. Это было не так уж много, но здесь я могла дышать.

Браяр потерлась о мои ноги, и я сняла рюкзак, чтобы взять ее на руки. Она мяукнула и потерлась головой о мой подбородок.

– Я тоже скучала по тебе.

Я погладила ее за ухом, у которого не хватало кончика из-за какой-то драки, в которой она участвовала до того, как я спасла ее. Кого я обманывала? Она была той, кто спасал людей.

Скрипящий звук заставил меня напрячься, меня охватила паника. Чак и Мэриенн всегда были слишком ленивы, чтобы искать меня, но, возможно, это поменялось. Я лихорадочно огляделась в поисках своей бейсбольной биты.

– Ли-Ли?

Я застыла. Этот голос. Я знала его едва ли не лучше, чем свой собственный, даже после того, как не слышала его в течение восьми лет. Это было невозможно, но в моей груди расцвела надежда. Предательская надежда. Я не хотела смотреть, потому что не хотела узнать, что ошиблась.

– Ли-Ли...

Вот оно снова. Я заставила себя посмотреть в сторону звука. Мой взгляд встретился со взглядом глаз уникального орехового цвета. Смесь зеленого с вкраплениями золота и других тонов, которые я не могла определить, но всегда пробовала.

– Колт? – прохрипела я.

~4~

Я впитывала его так, словно целую неделю бродила по пустыне без воды. Никто не называл меня Ли-Ли, кроме Колта. Ни у кого не было такой уникальной интонации в голосе, когда они произносили мое имя. Хотя теперь этот голос был глубже.

Его голос был не единственным, что изменилось. Я была довольно высокой, но Колт возвышался надо мной, по крайней мере, на четыре дюйма (10,16 см) выше шести футов (182.88 см). Его плечи были широкими и бугрились мышцами. Но волосы были такими же. Смесью бесконечного количества цветов. Светлые и коричневые, и даже с легким оттенком красного. Но от этого его глаза казались только еще больше. Глаза, которые всегда гипнотизировали меня.

– Как? – прошептала я.

Колт подошел на шаг ближе. Движение было медленным, будто он приближался к раненому животному.

– Думаю, в наши дни с помощью Интернета можно найти практически любого.

Я не была уверена, насколько это было правдой. Я так и не смогла найти Колта. Не было никаких профилей в социальных сетях или новостных статей с его именем. Я так сильно хотела сохранить частичку своей прежней жизни. Что-то, что напомнило мне о том, что у меня есть способность быть счастливой.

– Я скучал по тебе, Ли-Ли.

Эти слова почти сломили меня. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать слезы.

– Я тоже скучала по тебе.

Когда Колт подошел ближе, его ноздри раздулись, и он замер. Золото в его карих глазах, казалось, засветилось в тусклом свете, и Браяр издала громкое шипение.

– Эй, – отругала я ее. – Все в порядке. Он мой друг.

Или он им был.

Колт ухмыльнулся. Это была та же самая его ухмылка, которую я помнила, только теперь она поразила меня совсем по-другому.

– Приятно видеть, что у тебя есть защитник.

Я взглянула на свою кошку.

– Ей мало кто нравится. – Не то чтобы у нее был шанс познакомиться со многими после того, как я спасла ее, но она также не проявляла никакого интереса. Она была счастлива в нашем маленьком убежище на свалке.

Колт оглядел пространство вокруг нас, и я покраснела, когда представила это его глазами. Для меня это было убежище, но для него, вероятно, это был хлев. Его кадык дернулся, когда он сглотнул.

– Ты здесь живешь?

Я наклонилась, опуская Браяр на землю. Она запрыгнула на нашу кровать.

– Тут у меня больше уединения, чем дома.

Взгляд карих глаз Колта вернулся ко мне. Но это был не просто взгляд. Этот испытующий взгляд, казалось, мог видеть то, о чем я не хотела, чтобы кто-нибудь знал.

– Твоя мама живет в этом доме?

Что-то в том, как он это спросил, подсказало мне, что он уже знал ответ.

– Со своим парнем.

Колт заскрежетал челюстями.

– Ты не хочешь оставаться с ними?

Я бы предпочла воткнуть раскаленную кочергу себе в глаз, но Колту не обязательно было это знать.

– Какой подросток захочет тусоваться со своими родителями?

Эти карие глаза продолжали изучать меня, и я могла поклясться, что он знал, что я лгу.

– Ты не должна так жить.

При этих словах я напряглась.

– Не у всех нас есть выбор. Я делаю все, что в моих силах, с тем, что у меня есть.

– Черт. Я не осуждаю тебя, я просто... – Он провел рукой по волосам и начал расхаживать вперед-назад.

– Сбавь обороты на одну передачу, – произнес низкий голос, и из тени выступила фигура.

Я отпрянула назад, когда кто-то вышел на свет. Но тогда я не могла пошевелиться. Как будто у него была какая-то сила, которая держала меня в плену.

– Ты, – прошептала я. Мой таинственный незнакомец за пятым столиком.

Колт толкнул парня.

– Какого черта, чувак? Я же сказал тебе оставаться в машине.

Тот едва пошевелился от толчка Колта.

– Ты слишком долго возишься.

– Ты его знаешь? – пискнула я.

Взгляд Колта скользнул по мне, и он поморщился.

– Прости, Ли-Ли. Это один из моих лучших друзей, Ронан. У него нет хороших манер.

Ронан усмехнулся.

– Нам нужно шевелиться. Через несколько часов стемнеет, и к тому времени нам нужно будет уходить.

Колт бросил на него взгляд, который я не смогла расшифровать.

– У нас здесь нет союзников, – процедил Ронан сквозь зубы.

– Ты уезжаешь сегодня вечером? – Слова сорвались с губ прежде, чем я смогла их остановить. Если Колт проделал весь этот путь из того места, где он сейчас живет, разве он не захотел бы остаться подольше, чем на пять минут?

Выражение лица Колта смягчилось, когда он повернулся ко мне.

– Мы должны.

Ронан шагнул вперед.

– И ты поедешь с нами.

~5~

Я ахнула.

– Что?

Колт уставился на Ронана.

– Я собирался облегчить ей эти новости.

– У нас нет времени, – прорычал тот.

– Кто-нибудь объяснит, что происходит? – произнесла я негромко, но все равно заставила обоих парней повернуться в мою сторону.

Колт переступил с ноги на ногу.

– Я наблюдал за тобой последние несколько дней.

Мое сердце бешено заколотилось о ребра.

– Я видела тебя. Я думала, что схожу с ума, воображая какого-то невидимого друга... – Потому что правда заключалась в том, что единственным другом, который у меня был, была Браяр.

Колт встретился со мной взглядом, в нем было столько беспокойства.

– Прости. Я знаю, у меня не было никакого права. Я просто... я не хотел вмешиваться в твою жизнь, если ты была счастлива.

Мое внимание переключилось на туфли, щеки запылали. Все, что я могла делать, это смотреть на то место, где износилась ткань. Мне понадобится новая обувь до наступления зимы, а это значит, что придется взять в закусочной больше смен.

– Ли-Ли, – сказал Колт, его голос был похож на ласковое воркование. – Ты ни с кем не разговариваешь. Как будто ты призрак. Никто даже не замечает твоего присутствия.

Так было не всегда, но с годами я научилась хорошо отходить на второй план. Так было безопаснее.

– И никто не должен так жить, – отрезал Ронан.

Я покраснела еще сильнее.

– Я в порядке.

Колт придвинулся ближе.

– Это не так. И я могу помочь.

– Мы можем помочь, – поправил Ронан.

– Посмотри на меня, Ли-Ли.

Я с трудом сглотнула, заставляя себя посмотреть Колту в глаза.

Его взгляд скользнул по моему лицу, как будто он запоминал его.

– У нас более чем достаточно места. Я уже поговорил с нашей школой, и ты можешь начать обучение, когда захочешь. Ты будешь в безопасности.

– И тебе не придется жить на мусорной куче, – пробормотал Ронан себе под нос.

Колт резко повернулся к другу.

– Ты не помогаешь.

На самую короткую секунду в глазах Ронана вспыхнула ярость. Каким-то образом я знала, что это был гнев, который всегда был со мной. Большую часть времени он просто держал это в секрете.

– Я просто говорю правду. – Он протянул руку и постучал по внешней стене. – Тут нет даже изоляции или электричества. Ты можешь себе представить, как здесь холодно зимой?

Колт сжал челюсти.

– Опять же, серьезно не помогаешь.

– Это не имеет значения, – сказала я, мой голос был едва слышен. – Мне нет восемнадцати. Мэриенн никогда меня не отпустит. – Несмотря на все угрозы вышвырнуть меня на обочину, я знала, что моя так называемая мать никогда не позволит мне уйти и отправиться в ту жизнь, которая могла бы быть лучше. В ту жизнь, в которой я могла бы осмелиться быть счастливой.

Улыбка расплылась на лице Ронана, но в ней было что-то дикое.

– Предоставь это мне.

Мои глаза вспыхнули, когда взгляд метался между двумя парнями. В конце концов остановился на Колте.

– Он это серьезно?

Колт пожал плечами, но напряжение все еще исходило от него.

– У Ронана есть способ склонить людей к своему образу мыслей.

Возможно, это и правда, но Ронан никогда не встречался с моей матерью.

Казалось, он угадал мою неуверенность.

– Дай мне десять минут, и она подпишет документы.

Документы? Они пришли подготовленными.

– Это безумие.

Ронан прищурился.

– Нет ничего безумнее, чем оставаться там, где ты явно несчастна.

Я вздрогнула. Потому что это было правдой. Не могло быть и речи о том, чтобы остаться с Колтом и его отцом, человеком, который всегда был добр ко мне, что это могло быть хуже, чем сейчас. И если бы это было так, я бы ушла. Через девять месяцев мне исполнится восемнадцать, а до тех пор я могу не высовываться.

Колт придвинулся еще ближе. Так близко, что я чувствовала исходящий от него волнами жар.

– Пожалуйста. Мне нужно знать, что ты в безопасности.

В его голосе было такое отчаяние, что все оставшиеся сомнения растаяли.

– Хорошо.

Дыхание со свистом вырвалось у Колта, и напряжение, сковывавшее его плечи, ослабло.

– Спасибо. – Он повернулся к Ронану. – Пошли быстрее.

Улыбка Ронана стала шире.

– С удовольствием.

Он исчез в кучах хлама так же быстро, как и появился. Колт снова повернулся ко мне.

– У тебя есть что-нибудь, чтобы ты хотела взять с собой?

Я оглядела помещение. Там было не так уж много всего. Но мне нужно было взять все, что я могу, на случай, если мне придется бежать. Мой взгляд остановился на кошке.

– Я не могу пойти без Браяр. Здесь нет никого, кто будет заботиться о ней.

Колт изучал мою кошку. Браяр оскалила на него зубы.

– Хорошо. – Он достал телефон и начал набирать текстовое сообщение. – Я позабочусь о том, чтобы в доме было все необходимое для кошки.

У меня сжало горло.

– Спасибо.

Колт сунул телефон обратно в карман.

– Тем не менее, нам действительно нужно идти.

– Конечно. – Я поспешила к своему импровизированному комоду и вытащила старую спортивную сумку. Я начала запихивать в нее те немногие предметы одежды, которые у меня были. Все они были немного потрепанными, но если я собиралась наконец стать свободной, то могла бы использовать деньги, которые заработала в закусочной, чтобы купить что-нибудь новое, вместо того чтобы мама тратила их на то, чтобы подпитывать ту привычку, которая в настоящее время удерживала ее в плену.

Застегнув молнию на сумке, я бросила ее на кровать. Затем наклонилась, чтобы опустошить рюкзак. Учебники мне не понадобятся, но мне нужны были мои тетради и ручки.

Колт втянул в себя воздух, и я замерла.

Тупо, тупо, тупо.

Я не обращала внимания, слишком потерявшись в возможном вкусе свободы. И моя рубашка задралась, обнажив черные и синие отметины вдоль бока.

Медленно я выпрямилась и повернулась лицом к Колту.

Взгляд его глаз был прикован к моему боку, как будто он все еще мог видеть отметины. Золото в его радужках пылало, как огонь.

– Кто. Ударил. Тебя?

~6~

Я застыла. Ярость, пульсирующая в Колте, была живой, дышащей штукой. Она кружилась вокруг него, пронизывая воздух.

– Никто. Я упала. – Слова вырвались у меня инстинктивно. Годы рассуждений о черных и синих отметинах укоренили этот ответ.

Ноздри Колта раздувались, когда он изо всех сил пытался взять дыхание под контроль.

– На твоих чертовых ребрах след от ботинка.

Дерьмо. Вот почему я держалась на расстоянии от окружающих людей. Тогда они не могли видеть, во что превратилась моя жизнь. Но Колт был другим. Он всегда видел больше, что Мэриенн так и не смогла полностью освоиться с ролью матери. Как ее неосторожные слова ранили меня до глубины души. Как я никогда не чувствовала себя подходящей.

Несмотря на то, что мы видели Колта и Эндрю только тогда, когда они проводили лето в коттедже недалеко от нашего дома в Мичигане, он мог видеть все это. Но после похорон отца Мэриенн перевезла нас почти мгновенно. Я умоляла ее сказать Эндрю, куда мы направляемся, но она отказалась, сказав:

– Ты думаешь, они хотят иметь с тобой что-то общее? Они заботились только о твоем отце. Мы для них ничто.

И какая-то часть меня начала верить, что между нами ничего не было, потому что это был первый раз, когда я увидела какие-либо проявления Кэррингтонов. Но когда я оценила ярость, все еще бушевавшую на лице Колта, то поняла, что это неправда.

– Это не имеет значения, – тихо сказала я. – Я уезжаю.

– Конечно, это, черт возьми, имеет значение, – выплюнул Колт. – Я покончу с тем, кто нанес тебе эти отметины.

Паника вонзила в меня свои ледяные когти.

– Не надо.

Если Колт попадет в беду из-за меня, я никогда не смогу с этим смириться. Но, похоже, моя просьба его не особенно тронула.

Я придвинулась ближе к нему, желая протянуть руку и прикоснуться, но это было так давно. Мне казалось, что у меня больше нет на это права.

– Пожалуйста. Я просто хочу уехать.

Колт прерывисто вздохнул, а затем притянул меня в свои объятия. В тот момент, когда он обнял меня, в моем сознании вспыхнули образы. Мы с Колтом, когда были помладше, играли в ручье возле моего старого дома, и он брызгал в меня водой, дико смеясь. Затем еще одна картинка. Мы, среднего возраста, одетые в вечерние наряды и танцующие в бальном зале, в его глазах светилось золото.

– Я люблю тебя, Ли-Ли.

Я моргнула, уткнувшись в грудь Колта. Я официально сходила с ума. Я перешела от воображаемых друзей к целой воображаемой жизни.

Руки Колта крепко держали меня, и медленно мое тело расслабилось, тая в его объятиях. Впервые за много лет я почувствовала себя в безопасности.

Его губы скользнули по моим волосам.

– Мне так жаль. Я должен был быть здесь.

– Ты никак не мог знать. – Мой голос был едва слышен, но Колт явно услышал меня, потому что он только крепче прижал меня к себе.

– Обещаю, никто больше не причинит тебе вреда.

Но я знала, что это неправда. Жизнь была полна миллиона больных уколов, от которых невозможно было избавиться. Итак, я ничего не сказала. Я просто впитывала тепло тела Колта, прижатого к моему. Я наслаждалась этим чувством безопасности.

Я не знала, как долго мы так простояли, но в конце концов Колт убрал руки. Его глаза, казалось, больше не светились, эта резкость вывела его из себя.

– Что еще тебе нужно?

Я присела на корточки, вынимая учебники из рюкзака и раскладывая их на импровизированном комоде. Я передвинулась к другому концу, отодвинув одну из коробок и открыв небольшое отверстие в стене. Потянулась рукой внутрь и нащупала маленькую коробочку.

Это было все, что у меня осталось от отца. Пара фотографий и единственные сувениры, которые Мэриенн украла не для того, чтобы заложить или выбросить. Мои пальцы сомкнулись вокруг богато украшенной деревянной шкатулки. Я знала это ощущение наизусть, доставая шкатулку каждый раз, когда скучала по отцу.

Я поспешила засунуть коробку в рюкзак, а затем повернулась к Колту.

– Мне нужно отнести Браяр в ее переноску.

Колт с сомнением посмотрел на кошку.

– Ей нравится ее переноска?

Я прикусила нижнюю губу.

– Не особенно...

Он пробормотал проклятие.

– Мне следовало взять с собой доспехи.

Я усмехнулась. Это было бы неплохой идеей.

– Если ты сможешь держать переноску ровно, я засуну ее туда.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно, – возразил он.

– Не будет. Я уже делала это раньше. – Я нашла ветеринара, который предлагал льготные вакцины для подобранных животных, и водила ее туда раз в год.

Колт схватил стоявшую в углу переноску и открыл ее.

– Готов.

Я подхватила Браяр, но она уже смотрела на переноску, ее шерсть встала дыбом. Я почесала ее за ухом.

– Все в порядке. Это того стоит, обещаю. Мы убираемся отсюда.

Она издала зловещий стон, когда мы приблизились к Колту.

– Я буду действовать быстро, – сказала я.

– Умно, – согласился он.

Как можно быстрее я затолкала Браяр в переноску. Но она оказалась быстрее меня, зашипев и ударив Колта по руке. Он выругался, закрывая дверцу переноски и запирая ее.

– Прости. – Я вздрогнула, увидев кровь на его предплечье.

Колт вытер ее краем футболки.

– Ничего страшного. Бывало и похуже.

Чувство вины все еще терзало меня.

– Да ладно тебе. Давай отнесем это барахло в машину, – сказал Колт, хватая мою сумку, а затем и переноску.

– Я могу нести Браяр, – сказала я, поднимая рюкзак.

– Я отнесу ее.

Моя кошка зашипела на это.

Колт только усмехнулся.

– Я действительно ей не нравлюсь.

– Извини, – пробормотала я. – У нее было не так уж много шансов познакомиться с другими людьми.

– Теперь будет.

Мой желудок скрутило от этого. Я не привыкла к людям. Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз разговаривала с кем-либо, кроме людей в закусочной или матери, когда она приказывала мне или ругала меня? Честно говоря, я не знала.

Я последовала за Колтом по лабиринту моего барахла. Он каким-то образом уже знал дорогу. К тому времени, как мы вышли на улицу, солнце опустилось еще ниже. Колт отключил сигнализацию внедорожника «Range Rover», который теперь был припаркован на подъездной дорожке. Он поставил переноску Браяр на заднее сиденье, и мы положили остальные мои сумки в багажник.

Тревога охватила меня. Действительно ли я это делала?

Колт потянулся и сжал мою руку.

– Все будет хорошо.

По моей руке прокатилось жужжание, похожее на низкий гул энергии. Взгляд глаз Колта встретился с моим, снова вспыхнув, и я втянула воздух. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но меня прервал пронзительный крик.

Пронзительный голос Мэриенн прорезал воздух.

– Я убью тебя на хрен!