Текст книги "Кровавая судьба (ЛП)"
Автор книги: Тесса Доун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Я не могу, Брейден, – Джослин покачала головой, закрыла глаза и провела рукой по лицу. – Я тоже здесь заключенная, – она выглянула через открытую дверь задней комнаты в сарай, ее сердцебиение усилилось, – я не знаю, сколько времени у нас есть, прежде чем они вернутся, но обещаю, что вытащу тебя отсюда... как-нибудь.
К несчастью, это, возможно, будет больно.
Брейдену удалось поднять голову и осмотреть сарай, как будто в попытке предложить решение для нее. Каждое движение приносило еще больше невыносимой боли.
– Ты не сможешь вытащить эти шипы, Джослин, – это была констатация факта... поражения. – Я умру здесь.
Ее сердце разбивалось.
– Нет! Нет, ты не умрешь, Брейден! Мы просто должны подумать.
Чем дольше она рассматривала его раны и его безвыходное положение, тем больше боялась, что он прав. Нужна сверхчеловеческая сила, чтобы достать его с креста, и те шипы не собирались сдвигаться с места. Джослин потерла лоб. Думай. Думай! Возможно, она могла спустить его, не вытаскивая шипы. Что если она спилит доски вокруг кольев, оставив его руки прикрепленными к дереву, но освободив от основной массы креста?
– Я скоро вернусь.
– Не бросай меня!
– Я не собираюсь бросать тебя, Брейден. Я должна найти инструмент.
Она отчаянно искала в сарае цепную пилу, но нашла лишь старую запятнанную ножовку.
– Черт! – Джослин сжала кулак и ударила им о стену от досады.
На распиливание такого толстого дерева уйдет месяц.
Она обнаружила бритву и нож для нарезки льда в маленьком красном ящике для инструментов и застонала, прикидывая альтернативы. Что если сделать новые надрезы? Увеличить раны так, чтобы руки смогли проскользнуть по кольям. Джослин заглянула в заднюю комнату и выругалась себе под нос. Отличная идея, Джосс! И как это должно сработать? Что она планирует сделать после того, как расширит раны на руках? Разрезать его грудь, чтобы вытащить толстый деревянный кол?
Джослин покачала головой. Она больше не думала рационально: порезать тело бедного мальчика, чтобы снять его с креста, едва ли было хорошей идей.
– Джослин... Джослин? Джослин! – Брейден звал ее со слезами на глазах. Новый приступ паники заставил его стонать и бесконечно просить о помощи.
– Прекрати сейчас же, Джослин, – сказала она сама себе.
Сосредоточься. Просто успокойся и подумай. Используй свой ум. Что может сделать Брейден, чтобы помочь тебе? Джослин вернулась к Брейдену, успокоившись, с решимостью найти выход.
– Брейден, мне нужно, чтобы ты сосредоточился на минутку. Я собираюсь задать тебе несколько вопросов. Попробовать выяснить способ помочь тебе. Мне нужно знать о… твоих способностях. То, что ты можешь делать. Однажды ночью в доме Натаниэля у него возникли неприятности, и Маркус явился к нему в виде проекции. Ты можешь что-то подобное? Ты можешь явиться так к Накари?
– Нет, я еще не могу создавать проекции, – его голос слабел, и в нем звучало поражение.
Джослин кивнула.
– Натаниэль также может читать мысли других. Что насчет этого? Можешь послать мысли Накари? Или, может быть, перевоплотиться? Колетт говорила, что вампиры могут распадаться на молекулы, чтобы проходить через стены и твердые предметы. Ты можешь сделать что-то такое со своим телом, Брейден?
Брейден медленно покачал головой, совершенно расстроенный.
– У меня нет навыков к перевоплощению. Ты уже знаешь это, ведь видела меня раньше. Особенно, когда мне так больно, – выдавил он слова.
Джослин нахмурилась.
– Знаешь, кого я видела раньше? Очень сильного мужественного молодого человека. Вот, кого я видела. Я видела, как ты бросил вызов Маркусу, когда тот загнал тебя в угол, – то, на что у меня бы никогда не хватило смелости. Я видела, как ты превратился в маленькую идеальную летучую мышь и вылетел из комнаты. Поэтому не говори мне, что у тебя нет навыков, когда я прекрасно знаю, что они у тебя есть.
Ей было ненавистно говорить с ним так сурово, когда он так страдал, но она должна была, чтобы дать ему надежду. Она должна была подтолкнуть его, чтобы он попробовал.
Надежда засветилась в его глазах.
– Возможно, я мог бы мысленно связаться с Накари. И если бы у меня получилось, он бы помог мне распасться на молекулы, даже на расстоянии. Может быть, придумал какое-то заклинание. Он знает многое о магии…
Сердце Джослин екнуло. Она не могла и надеяться.
И тогда внезапно свет в его глазах исчез.
– Но я говорил, что слишком слаб, – он повернул голову и указал на внутреннюю часть руки, плечевую артерию. – Они забрали слишком много моей крови.
Джослин посмотрела на разрезанную, окровавленную, свисающую с плеча Брейдена рубашку. Почему она не видела этого раньше?
Молодой парнишка потерял слишком много крови. Она сделала шаг назад, закрыло лицо руками и заплакала, не в силах больше оставаться сильной.
Брейден медленно поднял голову, посмотрел на нее. Его успокаивающий взгляд был хищным, словно он изучал добычу.
Желая выжить.
– Если только…
– Если только что? – спросила Джослин. – У тебя есть идеи, Брейден?
Он покачал головой и снова опустил ее.
– Нет, у меня нет идей.
Он лгал. Почему?
Джослин мягко обхватила его лицо ладонями. Его прекрасные ореховые глаза потемнели от боли, на бледной коже были потеки от крови и слез.
– Скажи мне, Брейден. О чем ты думаешь?
Брейден вздохнул и прошептал:
– Кровь.
– Что? – спросила она.
– Если я смогу взять твоей крови, этого будет достаточно, чтобы связаться с Накари. Возможно, даже чтобы он помог мне. Или по крайней мере мы бы выяснили, как выбраться отсюда.
К своему стыду Джослин отступила от креста с широко раскрытыми глазами.
Да уж, настоящая сила и мужество.
«Только не это, – думала она. – Что угодно, только не это».
Она с трудом сглотнула, набираясь храбрости.
– Что именно ты имеешь в виду, Брейден? Если я… дам тебе крови, что конкретно ты сможешь сделать?
Брейден всхлипнул.
– Я точно не уверен. Но я знаю, что был бы достаточно силен, чтобы связаться с Накари и попросить о помощи. Около минуты. Возможно, я смог бы удерживать связь достаточно долго, чтобы он смог помочь мне выбраться отсюда. Помнишь? Когда я не мог перевоплотиться? Как он превратил меня в мышь и обратно? Когда я не мог сделать это сам?
Джослин кивнула.
– Я помню.
Брейден опустил голову.
– Но у меня будет не очень много времени, может быть, около тридцати секунд или что-то вроде того, – внезапно золотые радужки его глаз загорелись, когда искра надежды появился в их глубине. – Джослин, Натаниэль тебя уже обратил? Он когда-нибудь пил твою кровь?
Джослин инстинктивно потянулась к горлу.
– Нет, никогда, – ее отказ был непреклонен.
Свет в его глазах погас.
– А что?
Брейден покачал головой.
– Если бы он обратил тебя, вы бы могли говорить телепатически. Ты бы легко связалась с каждым из них. И если бы твоя кровь была в нем, он бы нашел тебя где угодно. Это словно радар – вапмирский GPS. Без этого он никак не сможет найти тебя.
Джослин закрыла глаза. Натаниэль медлил, не обращал и не брал кровь, хотя его жизнь зависела от ее безопасности... от того, останется ли она с ним.
Джослин мягко провела рукой по щеке Брейдена, пытаясь унять его постоянный озноб и мучительную гримасу боли, которая сопровождала каждое сказанное им слово.
Этот мальчик невинен. Сын женщины, которую избрал вампир. Человек. Как и она. Он был обращен. Брейдена втянули в этот опасный мир, не предоставив ему выбор, поэтому как она могла оставить его так мучительно умирать?
И, не дай Бог, что если он не умрет?
Они держали его живым все это время по какой-то причине: что они сбираются делать с ним, когда вернутся?
Желудок Джослин сжался. Она не могла позволить себе бояться. Она не могла быть такой эгоистичной.
Когда она думала о своем информаторе, то знала, что это Уилли был в сарае с Брейденом. И, помоги ей Бог, она не хотела ничего больше, чем пустить ему пулю в голову прямо сейчас. Позвать Накари, Натаниэля, Кейгена и Маркуса Брейдену на помощь, и не только, чтобы спасти его, но и чтобы отомстить за него. Если стоимостью этой мести была ее собственная кровь, так тому и быть.
Набравшись решимости, она посмотрела прямо в глаза Брейдену.
– Что мне нужно сделать, Брейден? Как я могу дать тебе кровь?
Брейден поморщился.
– Если честно, я не уверен, что достаточно силен для этого: мой отец и Накари обычно кормили меня, – он смущенно отвел взгляд, словно стыдился того, что рассказал ей этот секрет. – Я пытался несколько раз, но не был достаточно... осторожен при этом. Ты понимаешь, о чем я?
Джослин покачала головой.
– Я имею в виду, – он разочаровано вздохнул, – возможно, тебе будет больно… если я попробую.
Джослин положила руку на живот.
Он мог оставить эту информацию при себе.
– Не говори так, Брейден, – предупредила она. – Поверь мне, так ты не помогаешь. Давай просто вдвоем сосредоточимся на том, что нужно сделать. Я не брошу тебя в этом сарае, поэтому то, что мы собираемся сделать, – единственный выход.
Малиновая слеза скатилась по его щеке, и Брейден отвернулся.
Джослин погладила его по лицу.
– О черт, Брейден. Мы в довольно затруднительной ситуации, верно?
Брейден кивнул и решительно сморгнул слезы.
– Я мог бы попробовать запястье, но там не слишком хорошие вены. Не такой кровоток. Медленный. Из твоей шеи было бы проще... для меня.
Джослин сразу почувствовала, как почва уходит из-под ее ног. Она протянула руку и схватилась за крест, чтобы успокоиться, но в конечном счете задела Брейдена, который сразу же застонал от боли из-за резкого движения.
– О дерьмо! Прости… Прости, Брейден!
Черт, им нужно с этим заканчивать.
Брейден всхлипнул и попытался кивнуть.
Джослин сделала еще один глубокий вдох.
– Хорошо… поскольку мы оба решили сделать это, и ты прекрасно справишься, давай для начала проверим, что мы все продумали.
Она хотела удостовериться, что Брейден использует время с Накари с умом. И более того, она хотела быть уверенной, что им не придется пытаться больше одного раза.
– Когда ты свяжешься с Накари, я хочу, чтобы ты сказал ему о степени твоих травм, и убедись, что он понимает, что ты прикован к кресту. Дай ему понять, что я здесь с тобой и никак не могу освободить тебя. Скажи ему, что он должен помочь тебе, и ему нужно сделать это как можно скорее, потому что у вас есть только несколько секунд. И, если у тебя еще останется время, попытайся описать обстановку сарая… инструменты, которые тут есть, возможно, ему в голову придет идея, которая не пришла мне. Ты все запомнил, Брейден?
Брейден выглядел ошеломленным.
И если честно, Джослин пришлось признать, что у нее слишком большие запросы…
Она видела в доме Натаниэля, как этот молодой человек изо всех сил пытался использовать свои способности, но правда была в том, что он не обладал ими в полной мере. Но если она что-то и знала наверняка, то это то, что необходимость была действительно матерью хитрости, и вопросы жизни и смерти хорошо вдохновляли людей на новые таланты.
Она надеялась, что вампиры тоже включены в эту теорию.
– Я постараюсь, – пробормотал он.
Джослин почувствовала, как дрожат коленки, и поняла, что нужно действовать решительно, прежде чем ее покинет мужество.
– Хорошо, тогда шея. Где я тебе нужна?
Брейден посмотрел на нее сверху вниз.
– Можешь убрать волосы в сторону? И приподняться. Поднеси свою шею к моему рту.
Несмотря на всю серьёзность ситуации, парнишка был смущен, словно стеснялся говорить такое женщине. Джослин промолчала, надеясь, что для вампира не было ничего сексуального в акте кормления. Но когда мысль стала невыносимой, она ее отогнала. Беспокоиться нужно было и о многом другом, но эти мысли она решила держать при себе.
– Ты готов? – спросила она.
Брейден опустил голову на мгновение, будто пытаясь передохнуть и набраться сил. А когда, наконец, был готов, снова поднял лицо и повернулся к ней.
– Да.
Джослин начала приближаться к молодому вампиру, а затем внезапно отшатнулась: юный застенчивый Брейден выглядел довольно... настораживающе. Его прекрасные орехового цвета глаза заволокло тенями чернее ночи, а золотые зрачки сузились, как у хищного зверя, становясь глубокого красного цвета. Его мягкие, пухлые губы образовали оскал и дрогнули. У мальчика практически слюна текла от нетерпения.
Он был уже не застенчивым неуверенным ребенком, которого она встретила в доме, не человеком, который не знал, как быть вампиром. А собой... И собирался погрузить удлинившиеся клыки ей глубоко в горло.
Джослин вознесла молитву и приблизилась к кресту настолько, насколько смогла.
Не дрожать. Не падать в обморок. Не вырываться.
Повторяла она как мантру.
Не дрожать. Не падать в обморок. Не вырываться.
А потом она поднялась на носочки, убрала волосы и прижалась щекой к щеке Брейдена.
Несмотря на решимость, ее тело дрожало от страха.
Она чувствовала его теплое дыхание на своей шее, сильно контрастирующее с холодом ночи, когда он медленно повернулся в сторону. Уткнулся носом в ее шею, осторожно проводя губами туда и обратно несколько раз, будто пытаясь найти лучший угол, и, как ни странно, на нее снизошло ощущение спокойствия. И потом внезапно, когда она, наконец, расслабилась, гортанное шипение вырвалось из его горла, и он укусил невероятно быстро и точно.
Голова Брейдена резко опустилась вниз, рот вцепился ей в горло, и его острые клыки глубоко проткнули ее артерию, со свирепостью, которой она не ожидала. Мощный укус чуть не заставил ее упасть, боль пронзила шею, перешла на плечи и прошлась по всей длине позвоночника.
Ее ноги дрожали. Тело сотрясали конвульсии. Прошло почти тридцать секунд, прежде чем она, наконец, сдалась власти удерживающего ее вампира... И обмякла напротив него, расслабляясь...
Кровь, вытекающая из вены, казалась холодной, и она чувствовала, как он делал мощные глубокие глотки живительной жидкости. А затем неожиданно оказалась там: вместе с Брейденом и... Накари.
Она ощутила явное присутствие Натаниэля, Маркуса и Кейгена, каждого из них, как будто они находились рядом в реальности. Брейден передал информацию так, как и поручила ему Джослин... не забывая ничего.
«Жизнь и смерть», – думала Джослин.
Накари ответил быстро и решительно: «Ты будешь пить, пока я не скажу тебе отпустить ее, а затем позволишь мне полностью контролировать твой разум, чтобы я смог освободить тебя прежде, чем мы потеряем связь».
Брейден проворчал утвердительно.
«Джослин? – голос принадлежал Натаниэлю. – Слушай внимательно, любовь моя».
Джослин не знала, может ли Натаниэль услышать ее ответ, и, честно говоря, она была слишком парализована болью, чтобы отвечать, даже если бы могла, но звук его голоса окутал ее сердце теплом и надеждой. До этого момента она и не знала, как скучала, и насколько сильна их связь.
«Накари кормил Брейдена раньше, но никогда не брал его кровь... так что у нас нет такой связи. Мы двигались по вашему следу до реки Бухта Змеи, но река разветвляется в трех направлениях, и буря замела все остальные следы. Как только Брейден будет свободен, мне нужно, чтобы ты взяла ракетницы и выпустила столько, сколько сможешь. Не волнуйся о буре. Даже если мы не сможем увидеть их, мы сможем почувствовать запах фосфора. Просто продолжай стрелять из ракетниц. Я обещаю, мы придем к вам немедленно».
Джослин моргнула, не в состоянии двигать головой, надеясь, что Натаниэль почувствовал ее понимание. Надеясь, что он знал, как по-настоящему ей было жаль, что она вот так просто ушла.
«И Джослин? – это вновь был голос Натаниэля. – Ты должна знать, что Тристан не один. С ним несколько солдат, и они не люди, дорогая. Они ликаны, оборотни. Их может убить только тяжелое ранение или серебряная пуля в сердце. Так что не пытайся бороться с ними. Доберись до ракетниц, тигриные глазки».
Джослин была почти благодарна, что ее удерживали мощные клыки и какой-то вампирский контроль... что Брейден имел полную власть над ее телом в этот момент, потому что, в противном случае, она могла просто потерять сознание.
Оборотни?
Достаточно. С нее хватит.
А потом мощный мужской голос раздался в их головах: «Брейден, это Маркус».
Брейден замер, прислушиваясь.
«Как ты держишься, сынок?»
Джослин услышала, как сердце Брейдена пропустило удар. Маркус назвал его сынок, и он, практически затаив дыхание, прислушивался к следующим словам грозного воина.
«Мне нужно, чтобы ты сделал кое-что для меня: мне нужно, чтобы ты позаботился о Джослин... сделал все возможное, чтобы вы оба были в безопасности, пока мы не сможем проследовать за ракетницами. Я знаю, как это трудно сейчас. Я знаю, что тебе больно, но это то, что делают воины. И я считаю, что под всей этой мишурой ты настоящий воин. Ты можешь сделать это для меня, сынок?»
Несмотря на огромные страдания, его неспособность говорить, ответ Брейдена можно было ясно почувствовать. Его решимость была почти ощутима: он выполнит то, о чем попросил Древний Мастер Воин, или умрет, стараясь.
Следующим заговорил Кейген: «Не забудь использовать свой яд, Брейден. Это поможет стабилизировать твои раны, пока я не смогу осмотреть твои травмы. Мы будем там в ближайшее время, так что держись; знай, что тебе осталось потерпеть еще немного».
И тогда вернулся Накари, его тон был мягким, мелодичным и непоколебимым.
«Достаточно крови, Брейден. Отпусти Джослин и запечатай раны. Я должен действовать быстро, когда возьму под контроль твой разум, поэтому это не будет мягко. Так что не сопротивляйся».
По команде Накари Брейден начал вынимать свои клыки. Его резцы удлинились, выпуская мелкие капельки яда на шею Джослин. Ранки мгновенно исцелились.
Джослин упала на пол сарая, задыхаясь, и схватилась за шею, пытаясь массировать ее, чтобы снять боль.
Она лежала там, чувствуя, как кружится голова, глядя на крест, наблюдая, как Брейден начал мерцать, и раны на его руках и груди стали излучать пульсирующее оранжевое свечение, когда его тело освободилось от проткнувших его кольев. Как воздух, проходящий через пространство, Брейден мягко поплыл к земле.
Вот так просто. Он был свободен.
****
В момент, когда ноги Брейдена коснулись земли, Джослин услышала голоса, доносившиеся из-за угла.
Злые голоса.
Проклинающие. Гортанные.
Тристан и Уилли.
Они вернулись явно в паршивом настроении, очевидно, потому что не смогли охотиться в такой сильный шторм. Они казались раздраженными, но решительными... отчаянными настолько, чтобы убить по крайней мере одного. А кто лучше подходит в холодных, ограничивающих условиях, чем беспомощный, умирающий Брейден?
Джослин чувствовала отвращение и страх, но Накари был все еще соединен со своим молодым протеже. И понял, что услышал Брейден.
Поскольку Джослин и Брейден отчаянно бежали в укрытие, Накари быстро построил иллюзию Брейдена, все еще висящего на кресте, проткнутого колом, кровоточащего и почти мертвого. Они помчались в смежную комнату, направо от той, в которой Брейден подвергся пыткам, и скрылись в ней.
Задержав дыхание, они спрятались в углу сарая.
Глава 19
Как только Джослин и Брейден вбежали в затхлую заднюю комнату, тут же пригнулись к полу, тихо закрыв за собой дверь. Брейден, поспешив в дальний левый угол, нырнул за большой деревянный ящик, в то время как Джослин, бросившись направо, притаилась под странным, нависшим объектом.
Как только она там оказалась, ее глаза начали привыкать к кромешной темноте в комнате, и массивный объект перед ней обрел форму. Джослин прижала руки ко рту, пытаясь подавить крик – этого просто не могло быть.
Большое деревянное устройство стояло, словно злобный фантом, живое воплощение ужасного темного прошлого. Это была статуя, вырезанная из пыток и боли... сформированная темными руками бесчеловечности.
Древняя гильотина почти пять футов в высоту, с тяжелым железным лезвием, балансирующим на вершине двух соседних квадратных столбов. Массивный клинок удерживал длинный, ржавый штырь, а под острым краем находилась твердая платформа... горизонтальная деревянная кровать.
Кровать стояла перпендикулярно лезвию, чтобы голова беспомощного пленника лежала под нависшей сталью – лицом вверх или вниз, в зависимости от желания палача.
Джослин напряженно вглядывалась в темноту. Снова и снова. А потом, в абсолютном ужасе, поспешно начала отползать от этой штуковины, поднимая пыль от бешеных усилий, когда ее каблуки вонзались в землю. Ее глаза продолжали смотреть на беспомощного мужчину, лежащего перед ней в кандалах на деревянном помосте.
Натаниэль называл такую густую гриву короной Королевской Кобры, но какое бы название она не носила, цвет был очевиден: красные и черные локоны непослушных, волнистых волос. Признак Темных – длинные, шелковистые пряди цвета полуночи и темно-красного, смешанные в великолепную... и ужасающую гриву.
Глаза вампира открылись, светясь, словно два алых уголька в темноте. К ужасу Джослин, он продолжал смотреть на нее, в то время как она сидела в ловушке у стены, не менее чем в двух метрах от его выступающих клыков.
Джослин прижималась к стене так сильно, как могла... молясь о том, чтобы исчезнуть из поля зрения этого существа.
Но его взгляд оставался прикован к ней.
Его тело покрывали побои и кровь от, наверное, сотни ран – преднамеренных мелких порезов, сделанных с единственной целью – медленно обескровить его. Руки и ноги были закованы в тяжелые кандалы, пара на лодыжках и пара на запястьях. Огромный штырь, чуть ниже его правого плеча, удерживал их на месте.
Существо дернуло за тяжелые кандалы и резко угрожающе зарычало, дико мечась и пытаясь освободиться. Его холодные глаза пронзили ее. А затем он кинул на нее такой демонический взгляд, что Джослин застыла на месте, уверенная, что он вырвет ей горло прямо на этой платформе... в кандалах или нет.
Джослин оглядела комнату в поисках оружия: трубы, молотка – чего-нибудь, что бы дало ей хоть какую-то защиту против этого гневного существа. Хотя платформа выглядела надежной, а монстр казался ослабленным, у нее не было никаких сомнений в том, что он искал способ вырваться на свободу. И она была его целью.
Его вновь обретенным вдохновением.
Внезапно дверь в сарай распахнулась, и глубокий гневный голос Тристана разнесся эхом по всему помещению.
– Джослин! Где ты? Что, черт возьми, ты наделала?
Очевидно, он узнал, что она нашла ключи. Затаив дыхание, она прислушивалась к звуку его шагов, пока он осматривал сарай, яростно разбрасывая вещи на своем пути.
Он ругался как матрос, разбивая предметы о стены, беспорядочно направляя яркий луч своего фонарика в разные стороны... на пол, на потолок, затем снова вниз к углам сарая.
– Мальчишка все еще здесь, – сказал Уилли, – так что она не могла уйти далеко.
Джослин закрыла глаза. Слава богу. По крайней мере, они не знали, что Брейден свободен. Пока она думала об этом, Брейден тихо пробрался по полу к передней части почерневшей комнаты, где присел в ожидании за тяжелой дверью.
Тристан хмыкнул.
– Она недостаточно сильна, чтобы освободить его, иначе, поверь мне, она бы это сделала. Джослин! – его голос стал тяжелым от гнева.
Джослин затаила дыхание и ждала, казалось, вечность, пока шаги Тристана медленно приближались к задней части сарая. Пока его рычание и шипение становились все громче и громче. Ее сердце екнуло, когда она услышала, как дверь в соседнюю комнату открылась... а затем закрылась... понимая, что эти двое теперь направлялись туда, где были они.
Когда Брейден пригнулся за дверью, Джослин съежилась: мальчик не соперник для Тристана или Уилли, если они те существа, которыми назвал их Натаниэль. Ее глаза расширились от испуга, сердце колотилось от страха и ожидания. Оборотни. Их не существует. Они не могут существовать. Но ведь и вампиры не существовали всего несколько дней назад.
Руки и ноги Джослин начали неудержимо дрожать, когда тяжелая деревянная дверь со скрипом отворилась, и смерть показалась в дверном проеме. Кого она обманывала? Она была детективом. У нее отличные навыки самообороны, но она ни в коей мере не была подготовлена для борьбы с такими существами, которые через несколько секунд будут здесь.
А Брейден?
Напуганный мальчик с огромным сердцем и сильной волей... тот, кто стоит на пороге ужасной, несправедливой смерти. Человек, обращенный вампир, который не мог даже превратиться в летучую мышь без посторонней помощи.
Когда Тристан, наконец, вошел в комнату, Джослин смирилась с неизбежным выводом: они обречены. Она только надеялась, что это будет быстро и безболезненно.
А затем, в своем смирении, скользнула взглядом вниз на гильотину, на злобное существо, лежащее перед ней... того, кто присоединится к ним в смерти.
И ее сердце пропустило удар.
Что она узнала за все годы работы детективом о природе видов? Любых видов. Самосохранение – для них инстинкт... первобытный... сражайся или беги. Не имело значения, были они ворами, совершающими кражи со взломом, охранниками, наблюдающими за заключенными, или полицейскими, на которых напали преступники; в пылу сражения инстинкт самосохранения всегда побеждал.
Несмотря на самые лучшие намерения, один, и только один инстинкт выходил на первый план: инстинкт выживания. Глубокий, первобытный внутренний голос, что кричал: «Оставайся в живых!»
Джослин прижала руки к груди, пытаясь собрать все свое мужество. Это было правдой – волки откусывали собственные лапы, чтобы выбраться из ловушки охотника, а люди поедали своих же мертвецов во время зимы. Независимо от угрозы, независимо от препятствия, которое стояло между живыми существами и их жизнью, если все зайдет достаточно далеко... они переступят любую грань.
Джослин сглотнула и заставила себя посмотреть на темного монстра. Абсолютное отвращение на его лице заставило ее вздрогнуть, но она продолжала смотреть в его наполненные ненавистью глаза.
Она не была его врагом. Не сейчас.
Молясь, чтобы у него были способности к телепатии, она протянула дрожащую руку и осторожно положила ее на его голову. Он дернулся, дико зашипев, и пронзил ее взглядом.
«Если тебя не отпустить, ты умрешь сегодня вечером, – сказала она, ее голос дрожал даже у нее в голове. – Может быть, я твой враг, и ты, возможно, хочешь меня убить, но мы оба знаем, что я не угроза. Не здесь. Не сейчас. Не сегодня. И не этот ребенок. Он жертва, как и ты». Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, ее рука дрожала напротив его волос.
Непроизвольно подумав о монстре Валентайне в том зале, вспомнив его почерневшую душу... вспомнив зло... она поняла, что торгуется с дьяволом. Но выкинув эти мысли из головы, продолжила настаивать.
«Оборотни пришли, чтобы охотиться как на потомков Джейдона, так и на потомков Джегера – чтобы уничтожить весь ваш вид, не делая различий. Если мы будем сражаться друг с другом, мы все здесь сегодня умрем, но, если мы будем бороться с ними, то можем выжить».
Он продолжал дергаться и шипеть, явно не впечатленный ее монологом, его обнаженные клыки упирались в нижнюю губу, дыхание стало хриплым и рычащим. Его глаза сузились еще больше, пока в них не осталось ничего кроме ярости.
Джослин изучала его лицо, отказываясь смотреть в сторону. «Враг моего врага – мой друг, – она шептала слова, почти как мантру. – Враг моего врага – мой друг...»
«Враг моего врага – мой друг!»
Она знала, что пыталась убедить больше себя, чем яростное существо, лежащее перед ней, – избитого мужчину, беспомощно ожидающего возобновления своей пытки и последующей смерти. И понимала жестокую правду: этот вампир ничего не знал о дружбе. Или лояльности. Или совместной работе с такими, как она. Но он жив, дышит. И это означает, что у него есть инстинкт выживания. Они делили общего врага, и было ясно, что враг, который представлял наибольшую угрозу для его жизни... не она.
Ее аргумент был прерван воем Тристана и его ужасающим ревом ярости, который сотряс все строение. Охотник нанес свирепый удар прямо в лицо притаившегося за дверью вампира, и Брейден увернулся с невероятной скоростью. Он легко ушел от удара, но полностью проигрывал во всех других отношениях.
Его клыки удлинились.
Его глаза горели.
Он бросился к горлу ликана, острые зубы с дикостью рвали плоть, в то время как гортанное шипение эхом отдавалось в ночи.
Джослин застыла... в ужасе.
Она смотрела на происходящее, будто на фильм ужасов, от которого не могла отвернуться. Все словно проигрывалось в замедленном темпе.
Брейден наносил удар за ударом. Его когти рвали и резали. Он мотал головой из стороны в сторону, рыча, как бешеная собака, пока тянул и терзал плоть Тристана, отчаянно пытаясь вырвать глотку мужчины. И тогда то, что дальше увидела Джослин, наполнило ужасом каждую живую клеточку ее тела.
Тристан. Ее напарник вот уже три года. Человек, которого она знала, с которым работала и которому доверяла... запрокинул непослушную гриву волос назад и испустил неестественный крик – демонический вопль ярости, который так потряс основание разваливающегося сарая, что строение почти обрушилось. Внезапно его кости стали удлиняться. Суставы трещали, и мышцы растягивались до невозможности. Грубый, густой, светло-коричневый мех стал пробиваться через поры его кожи, челюсти выступили вперед так, что стали видны острые клыки и зубы.
Волк был просто огромен, в высоту по крайней мере десять футов. Его мышцы бугрились, а глаза светились дьявольским желтым. Одной сильной рукой он схватил Брейдена за горло и, оторвав зубы мальчика от своей шеи, швырнул прямо в стену сарая.
Голова Брейдена откинулась назад, приняв на себя основную тяжесть удара, хлынула кровь. И тогда Тристан впился страшными клыками в плечо Брейдена, чуть выше сердца, разрывая его, как дикое животное... как лев, поймавший свою газель.
Брейден закричал от боли, и Джослин импульсивно вскочила, чтобы прийти к нему на помощь, когда внезапно его крики умолкли, и вид огромного серого волка, двигающегося украдкой в ее сторону, отвлек ее внимание от зверств, происходящих перед дверью.
Уилли!
Он был полностью превращен, и его светящиеся яростью, голодные желтые глаза смотрели на Джослин. Уилли медленно обошел угол комнаты, преследуя ее по широкой дуге, с таким искаженным оскалом, что он, казалось, улыбался.
Сердце Джослин остановилось.
Конечно же, Брейден был мертв.
А теперь и она.
Ее конец наступит в темном углу почерневшего сарая, в середине леса... от рук отвратительного существа. В наивысший момент страха какая-то часть души приняла судьбу, и, охваченная неожиданным спокойствием, она посмотрела вниз. Опять же, мысль пришла... незвано:
– Враг моего врага – мой друг, – она произнесла слова вслух, так как ей было абсолютно нечего терять.
Смерть от рук вампира, несомненно, будет менее жестокой, чем от бешеного волка.
Не раздумывая и не медля, Джослин нагнулась и вытащила тяжелый штырь, прикрепленный к замковому механизму: единственной гарантии, что кандалы останутся на месте.
