Текст книги "Кровавая судьба (ЛП)"

Автор книги: Тесса Доун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Тристан кивнул и подошел к высокому березовому шкафу, который стоял у входа в зал. Он вытащил большое банное полотенце и дорожную сумку туалетных принадлежностей с верхней полки и бросил их Джослин.

– Первая дверь слева. Тебе придется подождать несколько минут, пока стечет вода, чтобы прочистить трубы.

Джослин кивнула и попыталась выдавить благодарную улыбку.

Чем больше свободы Тристан позволит ей, тем лучше. Сопротивляясь, она только окажется связанной или прикованной наручниками к стулу где-нибудь. Ей лучше играть на их старом партнерстве так долго, как она сможет.

– Спасибо, Тристан, – сказала она. Ее голос был равнодушным, но, по крайней мере, она сумела произнести слова.

Тристан пожал плечами, а затем двинулся в центр коридора и загородил ей путь. Когда она остановилась перед ним, он посмотрел ей прямо в глаза, не моргая.

– Джосс, пойми, ты теперь со мной. Натаниэль не придет за тобой. Не сегодня. Никогда. И даже несмотря на то, что ты, возможно, ненавидишь меня за это... однажды ты поблагодаришь меня. Так что ничего не затевай, напарник, – мы можем пойти легким путем или сложным – и ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять, что это означает.

Джослин толкнула его в грудь, нырнула под руку и быстро прошла мимо, стараясь скрыть свой страх.

– Да, Тристан… – она отлично поняла, что он имел в виду. – Мы с этим разберемся позже. Сейчас я собираюсь принять душ. И у тебя есть мое слово... Я не буду пытаться что-то делать.

Глава 17

Джоэль Паркер только устроилась под теплым пуховым одеялом в домике в Лунной Долине, когда услышала тяжелый стук в дверь. Она тихо села и прислушалась, ее чувства обострились.

Женщин семьи Паркер окружили и проводили к домику вместе со всеми женщинами и детьми Светлых вампиров менее чем час назад... прямо перед тем, как ранняя странная метель обрушилась на долину.

Будучи человеком, Джоэль не получила подробных объяснений о том, что происходит, но одного взгляда на стражей – трех устрашающих братьев Олару, которые стояли, как великолепные греческие статуи, у подножия лестницы возле входа в домик, – хватило, чтобы понять – происходит что-то серьезное. И ей нужно следовать приказам.

Джоэль вздохнула и задержала дыхание, надеясь, что, кто бы ни был за дверью, он просто уйдет. С той ночи, когда Маркус напугал ее до полусмерти, – ночи, когда он отказал ей – последнее, что она хотела видеть, – дом, полный женщин и детей. Женщин, связанных браком, которые были любимы и желанны такими мужчинами, как Маркус.

Женщин, которых не просто хотели… но и выбирали.

Каждый раз, когда она видела, как жена улыбалась, или слышала, как муж прощался, в ее сердце словно прокручивался нож. Но ее семья была одной из немногих, установивших длительные и лояльные деловые связи с потомками Джейдона, поэтому она не могла ослушаться приказа спрятаться в домике, даже если бы хотела.

Стук повторился, громче в этот раз, а затем послышался глубокий мелодичный голос.

– Джоэль? Джоэль… ты там?

Сердце Джоэль перестало биться в груди, и воздух покинул легкие. Она повернула голову в сторону и закрыла глаза, слушая внимательно, пытаясь определить голос.

Это невозможно…

Еще один громкий и настойчивый стук.

– Джоэль, я могу войти?

Здесь нет ошибки, голос принадлежал Маркусу Силивази.

Джоэль глубже зарылась под одеяло, зная, что Маркус мог пройти сквозь стену в любой момент.

Она не была уверена, хотела ли видеть его... могла ли противостоять новым оскорблениям... но все же он приехал, должно быть, по какой-то причине. Он беспокоился за нее? Она и не надеялась.

Джоэль поправила лямки длинной ночной рубашки из бледного атласа и быстро провела пальцами по волосам. О, черт, в комнате было темно. Все равно ничего не видно.

– Маркус? – позвала она, зная, что он услышит, и не важно, насколько ее голос слаб. – Это ты?

– Да, – ответил он.

Ее сердце пропустило удар. Этого просто не может быть.

– Что тебе нужно?

Она услышала, как он постучал опять, тише на этот раз.

– Открой дверь, Джоэль. Мне нужно увидеть тебя.

Джоэль с трудом сглотнула, сердце билось так сильно, что она боялась, что он его услышит.

– Хорошо. Подожди, – голос дрожал.

Маркус постучал еще раз.

– Джоэль… Мне нужно, чтобы ты меня пригласила.

Джоэль замерла на мгновение, смутившись. Почему просто нельзя пройти сквозь стену?

– Разве ты не можешь войти без того, чтобы я открыла дверь?

Она не хотела терять чувство безопасности, даже если оно и ложное.

Что если он не беспокоился, а решил все же уволить ее?

– Не в этот раз, дорогая, – ответил он с мягкой нежностью в голосе. – Мне нужно, чтобы ты меня пригласила.

Глаза Джоэль распахнулись. Дорогая. Маркус Силивази только что назвал ее дорогой?

Она медленно убрала одеяло трясущимися руками. Взглянула на свое отражение в маленьком овальном зеркале возле двери и посмотрела в глазок. Изображение расплывалось, но она всегда узнает эти сильные плечи и эту копну иссиня-черных волос.

Дрожа, она щелкнула замком и открыла дверь.

Маркус оперся на дверной косяк... и выглядел сексуально как никогда... И в его глазах было что-то, чего она еще не видела прежде.

– Так ты собираешься предложить мне войти или нет? – он растягивал слова.

Заявление было сознательно провокационным.

Греховным.

Опасным.

Джоэль махнула внутрь комнаты, но он не двинулся.

Нервничая, она прочистила горло и официально его пригласила:

– Входи, пожалуйста.

После чего он зло ухмыльнулся и прошел в комнату.

Джоэль заметила, что не было ничего мягкого или безличного в том, как Маркус двигался: его поведение с нею изменилось.

– Я должен был сам убедиться, что ты в безопасности, – сказал он.

Джоэль сглотнула.

– Ты должен?

– Конечно, должен, – промурлыкал Маркус.

Его глаза потемнели и затуманились, смягчив жесткие линии скул, и затем, к ее сильному изумлению, он провел кончиками пальцев вдоль ее подбородка и просто посмотрел в глаза. Уголки его рта поднялись в порочной улыбке.

Джоэль почувствовала бабочек в животе, и ее колени подогнулись.

– М…Мар...кус, – запинаясь начала она. – Чт…что… ты делаешь здесь?

Маркус прошел по комнате и снял свою запорошенную снегом куртку, небрежно бросив на спинку стула.

Лунный свет падал на королевских размеров кровать, притягивая внимание любовников.

– Ты имела в виду то, что сказала, в ту ночь? – спросил он.

Джоэль выглядела как школьница… пораженная его мужской красотой.

– Да… каждое слово.

Он потянулся и обхватил ее тонкую талию своими сильными руками, прижимая ближе к себе.

– И ты позволила бы мне... любить тебя... даже зная, что это не может продолжаться вечно?

Джоэль показалось, что позвоночник плавится, словно теплое масло, когда он притянул ее к своей совершенной груди. Она остро чувствовала свою грудь напротив его... как атлас, прижатый к стали.

– Да, – прошептала она, не глядя ему в глаза, боясь, что он исчезнет, что все не по-настоящему.

Он уткнулся носом в основание ее шеи, глубоко вдыхая аромат. Она могла чувствовать, как его клыки удлинились, стоило ему потереться ими… ох, так мягко… об ее горло.

Ее живот сжался, и она, ощущая томление глубоко внутри себя, выдохнула, позволив себе раствориться в моменте. Чудо, мечта сбывается.

– Тебе же это нравится, не так ли? – прошептал он, его голос был чистым наслаждением.

Пульс Джоэль ускорился, когда волнение, страх и желание начали объединяться в теплый жар между ног. Ее грудь потяжелела... и соски болезненно напряглись, когда уверенная рука жадно проникла под лямки ночной рубашки... обхватывая и массируя мягкую плоть.

Маркус провел подушечками больших пальцев по твердым соскам, лаская их ленивыми, нежными круговыми движениями...

– И быть лишь любовниками достаточно для тебя? – прошептал он.

Джоэль кивнула, ее глаза заволокло слезами.

– Все равно, если мы можем быть вместе, Маркус, – конечно, она хотела как можно больше. Все. Всего его. Но возьмет то, что сможет получить, и не важно, как жалко это звучит.

Внезапно он отодвинул ее от себя, крепко держа за плечи, и встретил ее пристальный взгляд.

– Будь уверена, Джоэль, – его глаза потемнели от жажды, зрачки горели как раскаленные тлеющие угольки. – Потому что пути назад не будет.

Он мельком глянул на ее грудь, и выдохнул…

– Если я начну… то уже не смогу остановиться.

Джоэль вобрала слова Маркуса в свое сердце, словно губка, впитывающая воду… и просто сохранила их там, дорожа этим моментом.

– Я бы никогда не попросила тебя.

Возбужденное рычание поднялось из его горла.

– Я не джентльмен, Джоэль. Я не… как ты.

Джоэль потянулась и погладила его красивую, угловатую челюсть, тая при виде его невероятных... прекрасных губ.

– Я знаю точно, кто ты, Маркус, – она улыбалась, но понимала, что ее беспокойство заметно.

Маркус отступил назад и показал рукой на кровать.

– Тогда ложись, Джоэль, – это была команда, не оставляющая места для отказа.

Джоэль была удивлена… взволнована… напугана.

Ощущая смешение всех трех эмоций сразу.

Нерешительно она взобралась на кровать и повернулась к нему лицом, став на колени. Ночная рубашка собралась в складки вокруг ее ног.

Из его груди вырвался глубокий выдох с хриплым стоном.

– Дай мне посмотреть на тебя, – скомандовал он, неторопливо оглядывая ее тело с головы до пят. – Сейчас.

Джоэль начала медленно распускать завязки длинной ночной рубашки, чтобы открыть мягкие, дрожащие плечи.

Она опускала кружевной материал до тех пор, пока грудь полностью не обнажилась под его пристальным голодным взглядом.

Рычание, которое поднялось из его горла, было гортанным и резким.

Он облизал нижнюю губу.

– Больше.

Его взгляд скользил все ниже, пока не сосредоточился между ее ног. Наконец, он посмотрел вверх, улыбаясь совершенно порочно.

Джоэль дрожала, становясь все более неуверенной в себе.

Ожидал ли Маркус, что она встанет на колени перед ним полностью обнаженной, пока он просто будет стоять там... и смотреть... как голодный волк, готовый растерзать свою жертву?

– Я не ждал, что ты встанешь на колени передо мной обнаженной, Джоэль, – сказал он, легко читая ее мысли. – Я ожидаю, что ты будешь лежать передо мной обнаженной.

Джоэль проглотила свой страх и осторожно подчинилась, не отводя взгляда от его голодных глаз. К тому времени, как ее тонкие трусики упали в сторону, чувство уязвимости достигло высочайшего уровня. Тревога начала подавлять, и она потянулась за одеялом в попытке прикрыть свое обнаженное тело.

И тогда Маркус двинулся, как тихий хищный зверь, скользя в сторону кровати. Он быстро поймал ее запястье, прежде чем она смогла прикрыться.

– Ложись.

Это был неоспоримый приказ.

Джоэль отвела глаза, выдавая свою нервозность. Она знала, что, пытаясь соблазнить его на крыльце, притворялась гораздо более опытной, чем на самом деле, но правда в том... что она до сих пор девственница... все это время берегла себя для него.

Джоэль была неопытна.

И совершенно не готова к тому, что хотел Маркус.

Она надеялась, что он будет нежен и осторожен.

– Маркус, – прошептала она несмело.

– Я сказал, ложись, – он толкнул ее на кровать.

Джоэль лежала там, неуверенно глядя на мужчину, которому поклонялась и которого любила, сколько себя помнила.

Несмотря на неоспоримое чувство удовлетворения – Маркус Силивази стоял над ее кроватью и хотел заняться с ней любовью – она боялась.

Хотела подчиниться.

Хотела понравиться ему... быть именно такой, какой притворялась... быть всем, чего он мог когда-либо захотеть или потребовать. Но вид его возбуждения, выпирающего спереди штанов, останавливал ее.

Он был огромен.

А она была... неопытна.

Взгляд ее суженых глаз притягивало к его паху, пока он медленно расстегивал джинсы и стягивал их вниз по бедрам... небрежно позволяя своему толстому, тяжелому члену освободиться.

Джоэль попыталась скрыть свой шок и всевозрастающий страх, но знала, что ей это не удалось. Маркус наклонился над ее нежным телом, вид его широких, четко очерченных плеч и плоского, мускулистого живота был захватывающим.

– Ты боишься меня, Джоэль? – спросил он, его глубокий, мелодичный голос превратился в грубое рычание.

Он наклонился и щелкнул по ее соску. Со стоном опустил голову и захватил его в горячий плен своего рта, где пробовал, посасывал... и покусывал... пока она не почувствовала, что может умереть от этих чувственных пыток.

– Я... я… – она пыталась сказать ему, но слова перешли в хныканье, когда его рука проложила путь между ее бедер.

Его прикосновение было сильным и агрессивным, его пальцы проникли глубоко одним толчком.

Инстинктивно она сжала ноги и схватилась за его запястье.

– Маркус... подожди.

Она не знала, чего именно хотела, только отчаянно желала его. Просто... все происходило слишком быстро.

Маркус легко высвободил свое запястье из ее хватки и сжал пучок ее густых светлых волос в кулак. Он положил другую руку на внутреннюю сторону ее бедра и снова раздвинул ноги жестким рывком.

– Расслабься, детка, – промурлыкал он.

– Маркус, – воскликнула она, еще более отчаянно, – мы можем... немного замедлиться?

Маркус нахмурился и отодвинулся. Его темные глаза встретились с ее в пристальном взгляде.

– Ты хочешь меня или нет, Джоэль?

Растущая страсть и пьянящее тепло мгновенно исчезли, и на сердце стало тяжело. Когда в его голосе появились нотки осуждения, на глаза навернулись слезы.

Она подводила его.

Разочаровывала мужчину своей мечты. Теряла единственный шанс, который у нее мог когда-либо появиться... шанс заставить его полюбить. В присутствии Маркуса она всегда чувствовала себя в безопасности, но сейчас ощущала себя... неполноценной.

– Да, – прошептала она едва слышно. – Я хочу тебя, Маркус.

Он заклеймил ее рот неумолимым поцелуем, уговаривая открыться навстречу прекрасным губам. Грубо прошелся языком по контурам ее рта, затем прикусил нижнюю губу и застонал.

А потом он встал на колени перед ней, глядя на нее ненасытными, голодными глазами... явно больше животными, чем человеческими. Наклонившись, Маркус схватил ее тонкую талию и приподнял над матрасом, как будто она ничего не весила, размещая дальше на кровати. Он поймал ее ноги за лодыжки и без усилий раздвинул их... открывая ее своему взгляду... удерживая для своего вторжения.

Она видела могущественного мужчину, который опустился на колени между ее раздвинутых ног. Затаив дыхание, она смотрела, как он обхватывает свою огромную плоть рукой. В его взгляде читалась нечто большее, чем страсть. Возможно, одержимость?

Крайнее удовлетворение.

Он пристроил толстую, округлую головку напротив ее входа, и с силой толкнулся внутрь, стон удовольствия вырвался из его горла, когда их тела встретились.

К своему несчастью Джоэль почувствовала, как сжалась и напряглась, став сухой, а не влажной, в ожидании его вторжения. Она стиснула одеяло в руках, пытаясь совладать с собой... зная, что не готова.

И, что еще хуже, она боялась.

Все происходило не так, как нужно: Джоэль никак не могла принять в себя такой огромный член в столь напряженном состоянии. Беспокойство переросло в тревогу, а потом в панику. Инстинктивно она потянулась, положила обе ладони на его мощную грудь и сильно толкнула... этим жестом прося остановиться.

– Маркус, прости... – ее голос ослаб из-за рыдания, в то время как она пыталась выползти из-под него.

Но Маркус лишь усилил хватку.

Он твердо поймал ее колени и держал их разведенными.

– Маркус! – закричала она, ее горло сжималось от страха.

Когда его глаза, наконец, встретились с ее, она поняла... Когда он сказал, что не сможет остановиться... это было именно то, что он имел в виду.

Мужчина, возвышающийся над ней, – вампир – был совершенно диким, его когда-то сине-черные глаза превратились в ярко-красные. Кончики клыков удлинились, и дыхание стало тяжелым.

Джоэль видела решительную линию его челюсти, чувствовала, как тяжело вздымалась его напряженная грудь, и смотрела на похоть, что обрамляла его глаза. И она понимала...

– Что, детка? – спросил он, его голос звучал незнакомо.

– Я девственница, – всхлипнула она.

Это был еле слышный звук, робкое признание, призыв к пониманию.

Маркус застонал... низко... дико... даже еще более возбужденно. Так, словно ее искреннее признание окончательно лишило его контроля, перевело возбуждение на совершенно новый уровень. Внезапно он толкнулся бедрами вперед, его огромный ствол входил в нее, словно тяжелое стальное лезвие.

Джоэль закричала – ей казалось, будто он разрезал ее прямо посередине.

Жгучая боль пронзила саму ее суть, заставая врасплох, и она изо всех сил пыталась отдышаться из-за ощущений, которые охватывали все тело. Она извивалась.

Изворачивалась. Пиналась ногами. Отчаянно пыталась заставить его выйти из нее.

Сейчас же.

Но это было, словно находиться в тисках: мощь его мускулистых бедер, удерживающая ее бедра разведенными, вес тяжелого тела, прижимающий к кровати, ритм насильственного вторжения... продолжающиеся толчки... проникающие все глубже.

Под диким вампиром Джоэль изо всех сил старалась сохранять спокойствие, чтобы выдержать ужасные ощущения. Даже не имея возможности закричать или попросить его прекратить. Это все, что она могла сделать, чтобы оставаться в сознании, пока он растягивал ее до невозможности, погружаясь все глубже и глубже, и она не стала думать, что ее тело может в буквальном смысле разорваться на части...

Джоэль задерживала дыхание. Морщилась. Прикусывала нижнюю губу и хныкала. Сжимала одеяло в кулаках, пока ее душили слезы. Она так старалась... для него. Ее возлюбленного Маркуса. Пока он брал свое, получая удовольствие с дикой энергией... и грубой силой. Не заботился, казалось, даже не видел ее боль и ее борьбу.

И только тогда, когда она думала, что это никогда не закончится... что она может на самом деле потерять сознание от этого жестокого акта... боль только возросла от пронзающего укуса.

Как два стальных кинжала, клыки глубоко впились в ее артерию, в то время как он прижался ближе... и пил... как голодный зверь. А потом она услышала горловой рык, когда он взорвался глубоко в ней, не прекращая пить из вены, пока его семя разливалось внутри нее... и он, наконец, не рухнул в изнеможении.

Наконец-то.

Слава Богу.

Это закончилось.

Джоэль лежала совершенно неподвижно под возлюбленным – разорванная, кровоточащая и полная его семени. Напуганная и запутавшаяся, она попыталась отдышаться... сталкивая с себя его тяжелое тело.

Он медленно вытащил клыки из ее горла, выпустил две маленькие капельки яда, чтобы залечить раны, и глубоко вздохнул. Затем положил голову на ее грудь на одно длинное мгновение, перед тем как неторопливо перекатиться на спину.

Джоэль боролась, чтобы сдержать слезы. Она чувствовала облегчение, что это, наконец, закончилось... и была в глубоком замешательстве от того, как реальность отличалась от фантазий. И, помоги ей Господь, она по-прежнему не хотела потерять его.

Лежа там, так тихо рядом с ним, она слушала ровный ритм его сердца и отчаянно пыталась вспомнить все то, что любила в нем. Пыталась найти утешение в том, что он был теперь ее любовником... что взял ее кровь для питания.

Джоэль отчаянно желала, чтобы Маркус обвил ее своими сильными руками и утешил. Чтобы нашел какое-то оправдание, любое, тому, почему потерял контроль. Чтобы сказал, что ему жаль, и он никогда больше не причинит ей боль.

Она хотела, чтобы Маркус все исправил.

И жаждала простоты его дружбы – напоминание о нежности – больше, чем она когда-либо жаждала чего-то в своей жизни.

Она знала, что ей никогда не следовало притворяться более опытной: не перед таким мужчиной, как Маркус. Не перед вампиром... диким существом. Но было слишком поздно, чтобы что-то менять сейчас. Джоэль знала, что ее тело исцелится; но сердцу было необходимо утешение.

Когда Маркус сел и начал искать на полу свою одежду, она почти выкрикнула с отчаянием.

– Куда ты идешь?

Она едва могла сдержать слезы, когда он плавно встал с кровати и начал одеваться.

– Я должен вернуться к своим братьям, любовь моя, – его тон не оставлял места для споров.

Как матрос, выброшенный с судна в бурное море, Джоэль ухватилась за единственный спасательный жилет, который имела. Она выхватила те два коротких слова и держалась изо всех сил: любовь моя. Маркус назвал ее своей любовью. И она держалась за это знание... потому что должна была держаться за него.

Потому что, если кто и тонул в этот пустой, разбивающий сердце момент, то это была Джоэль Паркер.

* * * *

Валентайн Нистор летел по небу как древняя хищная птица, злорадствуя во власти черной магии, упиваясь бодрящим чувством завоевания. У очень немногих вампиров были знание или умение скрывать собственное присутствие в течение длительного периода времени – не говоря уж об имитации голоса, манерности и внешности другого.

Но он только что сделал это.

И жестоко забрал невинность Джоэль Паркер, притворяясь Маркусом Силивази. Он не только обыграл самоуверенного Древнего Воина, но и застраховал себя еще двумя потомками в процессе: сыновьями, которые никогда не будут принесены в жертву. Тот долг был уже оплачен... Далией.

Валентайн едва мог поверить в свою удачу, решив следовать за Маркусом до дома в ночь, когда они сражались в зале для жертвоприношений. В надежде поймать древнего врасплох, он наткнулся на гораздо большую ценность. Маркус ощутил его присутствие, но молодая, томящаяся от любви женщина его отвлекла.

Жалкая женщина была такой легкой добычей... настолько желающей... настолько легковерной. Настолько приятной.

Он спустился ниже и проплыл через облако, поддерживая себя свежей человеческой кровью, текущей по венам. Было так трудно остановиться. Удержаться от того, чтобы не выпить ее до последней капли, наблюдая, как податливое тело под ним становится безжизненным. Такая удивительная власть над другим существом. Такое испорченное удовольствие.

Валентайн думал о судьбе их вида – дома Джейдона и дома Джегера – как такое простое, но глубокое обстоятельство, как рождение, могло так существенно изменить судьбу. Светлые вампиры были так высокомерны и горды: прогулки на солнце, возможность иметь душу, быть любимым и желанным женщинами вроде Джоэль. Это было отвратительно.

Он насмехался над их слабостью. Они были едва на голову выше людей, всегда подавляя истинную силу.

Они никогда бы не поняли порыва убивать, получать удовольствие от беспомощности женщины... превосходство черной магии.

Ликуя, Валентайн закружился в воздухе, пикируя к земле. Возможно, пришло время захватить в плен человека.

Чтобы вырастить трех сыновей, понадобится няня, которая сможет быть поблизости некоторое время. В прошлом такая вещь была невозможна. Было слишком трудно устоять перед острым желанием убийства и ненасытной жаждой крови.

Няни никогда не выживали.

Они никогда не жили достаточно долго, чтобы оказать нужную помощь.

Валентайн вздохнул. Возможно, пришло время найти темного помощника, человеческую женщину, достаточно жаждущую избавиться от души за обещание бессмертия. Женщину, которую он мог бы обратить... и сохранить. Которой мог бы управлять. Которую он мог насильно и жестоко брать при желании, получая удовольствие. Его сердцебиение усилилось.

Какое это имело значение?

Обратит ли он человеческую женщину или пройдет через пятьдесят нянек? Его сын Дэрриан процветал, и скоро, всего через сорок восемь часов, у него будет еще два потомка.

Жизнь прекрасна.

Древний, Джейгер, был бы рад.

Глава 18

Тристан и Уилли ушли, по крайней мере, час тому назад, когда Джослин нашла ключи от сарая. Шторм стал настолько сильным и холодным, а снег тяжелым, что не возникло никакой необходимости связывать ее. Как бы то ни было, они уже столкнулись с белой тьмой, где можно потеряться в десяти футах от собственного дома и никогда не вернуться.

Тристан был достаточно умен, чтобы знать, что любая попытка бегства будет означать верную смерть от сил природы. Без спутникового телефона или рации Джослин не представляла угрозы. И у нее явно не было никаких возможностей сбежать.

Ее единственный шанс – добраться до арсенала в сарае, но Тристан и Уилли удостоверились, что он надежно заперт, прежде чем ушли... охотиться.

Найти... и убить… Натаниэля.

К счастью, Джослин знала Тристана в течение трех лет, и то, как он действовал. Тристан всегда имел резервный план. И Джослин была уверена, что он не стал бы брать единственный набор ключей к сараю с собой: вопрос только в том, где находится запасной комплект. После длительных поисков – и еще больших размышлений – Джослин смогла обнаружить тайник Тристана в самом неожиданном месте, о котором могла подумать: месте, на которое никто бы и не посмотрел, если бы только не пришлось. Ключи были присоединены к нижней стороне канализационного резервуара, аккуратно закрепленные скотчем к крышке в маленьком полиэтиленовом пакете.

Вздрагивая от обжигающего холодного воздуха, Джослин провернула последний из трех ключей в замочной скважине маленького, полуразрушенного сарая, расположенного меньше чем в двадцати ярдах от места, где река Бухта Змеи протекала у подножия утеса.

Ключ повернулся, и замок открылся. Потребовался только один толчок, чтобы распахнуть тяжелую деревянную дверь. Запах внутри сарая практически заставил ее задохнуться, пока она изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие, прикрыв нос рукой, чтобы дышать.

Что это было за зловоние? Мертвое животное? Гниющее мясо? Сарай использовался в качестве дома мясника?

Джослин потянула вверх свой тяжелый шерстяной шарф с шеи, обернув его плотно вокруг носа. Для исследования сарая нужны были свободные руки, но она знала, что не продвинется далеко, если не сможет контролировать этот ужасный запах.

Широкий луч ее фонаря бросал тени всюду по темному строению, когда она медленно пробиралась вперед в поисках хорошего оружия. Возможно, некоторые предметы можно будет использовать для создания ловушки для мужчин, по возвращению. Она не надеялась найти рацию, но была полна решимости обыскать каждый квадратный дюйм захудалого сарая так или иначе, чтобы удостовериться.

Поскольку ее глаза приспособились к тусклому свету помещения, она начала осматривать обстановку.

На старой деревянной скамье лежало множество ржавых инструментов и предметов: пара коробок c патронами, большая коробка спичек, три или четыре рулона ленты и маленькая упаковка ракетниц. Все, что могло пригодиться.

Запчасти старого сельскохозяйственного оборудования валялись по всему полу. Над несколькими запечатанными коробками, скорее всего с просроченными продуктами, на стенах висели инструменты.       На красной тачке со сломанной ручкой лежало два маленьких колеса. У задней стены сарая было две двери, ведущих в смежные комнаты.

Джослин осторожно пробиралась к той, что слева, надеясь обнаружить искомое. Когда она открыла тяжелую дверь, ее сердце упало в груди с глухим стуком, и вопль ужаса поднялся из горла, когда ее глаза остановились на кошмарной картине перед ней: это был Брейден Братиану. Молодой подопечный Накари.

Подвешенный, безжизненный и окровавленный на массивном деревянном кресте.

Его тело было жестоко истерзано, руки пробиты насквозь тяжелыми железными шипами. Из грудной клетки торчал огромный деревянный кол. Он выглядел более хрупким, чем любая жертва, которую она когда-либо видела.

Сердце Джослин разбилось на тысячу осколков, когда она подумала о том, что, должно быть, вынес бедный молодой человек.

Тристан сделал это? Мысль была настолько отвратительна, что в нее верилось с трудом. И если так, почему?       Как кто-то мог получать удовольствие, заставляя страдать беспомощного мальчика?

Даже если Тристан был охотником на вампиров, какая причина могла заставить так издеваться над беспомощным ребенком?

И именно над Брейденом, из всех людей.

Его сердце было таким же чистым, как золото.

Эхо крика Джослин, должно быть, пробудило ребенка, потому что он медленно наклонил голову и посмотрел на нее своими заплаканными глазами, изо всех сил пытаясь сфокусироваться.

Джослин задохнулась, потрясенная тем, что он все еще жив. Это казалось невозможным.

– Брейден.

Она подбежала к тяжелому кресту, отчаянно пытаясь приподнять его, снять тяжесть тела с кольев, которые натягивали плоть, вызывая непрерывные муки. Но Брейден был слишком тяжел. Его тело висело мертвым грузом.

Когда Джослин попыталась еще раз переместить его, сдавленный крик вырвался из его горла, словно отзывающееся эхом завывание раненого животного, молодого медведя, пойманного в ловушку.

Слезы Брейдена начали неудержимо течь, и его молящие глаза внезапно стали соответствовать ужасному гриму.

– Джослин? – его голос был не громче шепота.

Он несколько раз моргнул, чтобы убрать кровь, которая сочилась из глубокой раны на голове. Большая часть уже засохла в волосах, но все же несколько алых ручейков стекали по его страдающему лицу.

Джослин должна была бороться, чтобы остановить собственные слезы.

– Это я, Брейден, – прошептала она и погладила его по щеке очень мягко. – Ты помнишь меня? Джослин, жена Натаниэля?

Она не могла придумать другой способ объяснить, кем была. Прояснить, что она друг, а не враг.

Сейчас не время быть гордой и правильной. Сейчас нужно сделать мир Брейдена настолько простым, насколько возможно.

– Помоги мне, – захныкал он, – пожалуйста, сними меня, прежде чем они вернутся, – его голос был полон отчаяния, и этот звук заставил сжаться ее сердце.

– Я пытаюсь, Брейден… я пытаюсь.

Джослин оценила всю ситуацию, ее ум отчаянно метался в вихре мыслей. Чувства беспомощности, отчаяния и гнева крутились у нее внутри.

Все это время она боролась с подступающей рвотой. Как, во имя всего святого, ему помочь? Она не могла снять его.

И не могла бросить.

Резкий стон вырвался из горла Брейдена, он всхлипнул, стараясь сдержать еще больше слез.

Джослин изучила один из железных шипов в его руках: если кол проник сквозь него полностью, то молоток выбьет его только наполовину. Возможно, был какой-то способ. Она знала, что боль будет невыносима, если попробует, но альтернатива казалась намного хуже.

Оставить его Тристану и Уилли, чтобы они закончили свою работу.

Завершили извращенную больную пытку.

Джослин не могла позволить этому случиться. И не позволит.

Сделав глубокий вдох, она прошептала:

– Держись, Брейден.

А потом потянулась, чтобы проверить тяжелый кол, чтобы понять, насколько он был крепким, и какой инструмент ей понадобится, чтобы его вытащить. Она надеялась, что древесина была гнилой, или гвоздь согнутым, что он каким-то образом уступит, если сильно потянуть.

– Хватит! – Брейден плакал, его муки остановили ее на полпути. Его голос был хриплым от страдания.

– Пожалуйста... пожалуйста... остановись, – его грудь тяжело поднималась от рыданий, – не трогай шипы. Ты никогда не сможешь вытащить их. Пожалуйста, просто приведи Накари. Пожалуйста... – он кашлял между словами.