Текст книги "Требуется идеальный мужчина"

Автор книги: Терри Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Но Келли была слишком поглощена переживаниями из-за Стива Руссо. Он так сжимал ее в объятиях, как будто никогда не собирался выпускать, но уже в следующее мгновение выпроводил ее на такси. Единственное, чем можно объяснить это, – Стив поступил очень благоразумно, строго следуя ее контракту.

– Как только я задумала покончить с мужчинами, так появляется человек, которого мне невероятно хочется пригласить к себе.

– Вы имеете в виду сексуальные отношения?

– Если вы собираетесь пользоваться эвфемизмами, я уйду, – резко возразила Келли.

Марта довольно улыбнулась.

– Вы что, не можете без секса?

– Я всегда была противницей отношений только на одну ночь, если вы это имеете в виду. – Келли уставилась на ковер. – Но этот мужчина… – она тряхнула головой. – Нет, не то. Он для меня значит больше, чем желание строго следовать моим правилам.

– Никаких мужчин?

– Но ведь в этом смысл контракта, не так ли?

– Мы опять подошли к вопросу, почему вы должны порвать с ним.

– Возможно, это похоже на диету. Когда вам нельзя есть, то кажется, что без этого ломтика умрешь с голоду.

Доктор была серьезна.

– Вы что, теряете над собой контроль, Келли?

– Только когда он меня целует, – ответ был честен. Была еще одна причина, смущавшая Келли. – А может ли здоровый, нормальный мужчина не воспользоваться возможностью и не отвезти меня домой.

– Конечно, может. Не все же мужчины сексуально озабочены.

– Только те, с которыми я встречалась прежде, – ответила Келли, криво улыбнувшись. – А этот подождал, пока мной овладеет желание, и отправил домой.

– Может, он и хотел большего.

– В моих сладких грезах!

– Вы что же, ему не верите?

– Я всем мужчинам не верю!

– Да, заявление с размахом.

Келли кротко опустила глаза.

– Я себе не верю. Вот настоящий ответ. Мне нужно разобраться. Или это сверх моих возможностей?

Лоскуток был весь измят. Келли металась по кабинету – от стены до корзины для ненужных бумаг.

– Я встречаюсь с ним на баскетболе в воскресенье.

– Это свидание?

– Снова поручение компании.

– Вы хотите этого?

– Мне не хотелось бы, чтобы вы меня об этом спрашивали.

– У меня такая работа – заставить вас отвечать на всякие вопросы, даже нелицеприятные. Мы все-таки должны выяснить, почему вы поступаете против своих же намерений и хотите разорвать контракт?

– Потому что он – моя мечта! Идеальный мужчина из рекламного объявления.

– Ну что ж, – доктор Куртис вздохнула, закрыла колпачком ручку, отложила журнал. – Если он предел ваших мечтаний, то желаю вам обоим счастливого брака и долгих лет совместной жизни. – Она встала.

Келли шлепнулась в кресло.

– Вы же знаете, что этого не может быть.

– Почему нет?

– Потому что это не получится! Этого никогда не получится! Когда дело доходит до мужчин, у меня всегда происходит что-нибудь досадное.

– Например?

– Я всегда ошибаюсь и нахожу того, кто собирается или оставить меня, или просто использовать.

– Как ваш новый приятель?

– Нет! – Она знала абсолютно точно, что Стив не такой. Он приглашал ее везде с собой, потому что хотел видеть. Келли догадывалась, что его причина «только как эскорт» – это хитрый прием для начала. Ей тоже хотелось видеть его. Только она очень боялась увлечься Стивом. – Я никогда не испытывала таких чувств к мужчине. Мне страшно. Я чувствую, что-то вот-вот должно случиться, и я не хочу разрушить это.

– А он не принуждает вас?

– Как раз напротив.

– Хорошо, – согласно сказала доктор. – Будет лучше, если вы не будете торопить события еще недели две. Внутренне вы почти готовы, и потом, ваши встречи всегда происходят в людных местах. Думаю, вы не собьетесь с выбранной вами линии. Придерживайтесь этого, пока я не приеду.

– Вы уезжаете?! – с ужасом воскликнула Келли.

– Каждый год на две недели я уезжаю в Санта-Крус. Да не беспокойтесь вы! Не усложняйте ситуацию! Вы сами говорите, что он с уважением относится к вашим намерениям. Придерживайтесь их строго, когда следующий раз встретитесь с ним. И никаких поцелуев при прощании.

Строго придерживайтесь! Келли в своем офисе репетировала предстоящий разговор со Стивом. Целую неделю она готовилась к встрече с ним, вооруженная инструкциями Марты Куртис.

– Ишь ты, никаких поцелуев на прощание, – прошипела Келли, просматривая целую кипу статей для очередного номера «Вестника политических итогов». Ей все равно, каким особым манерам обучила Стива его мать, но следующий раз за такси она будет платить сама.

Трясущимися руками Келли набрала номер телефона Стива и позвонила ему, чтобы позвать на ленч. Это была ее первая инициатива за время знакомства. Баскетбольная игра, с точки зрения безопасности, была хорошим местом для свидания. У Келли и Стива, окруженных его коллегами, не было бы никакой возможности нарушить пункты контракта. Ей пришлось трижды обращаться к секретарям разного уровня, пока она узнала, что Стив на совещании. Она попросила, чтобы, освободившись, он позвонил ей.

Звонок раздался через два часа. Келли с двумя подшивками «Международных морских сообщений» стояла на расшатанной стремянке под самым потолком в своем небольшом, суматошном кабинете. Телефон зазвонил снова, призывая ее от верхней полки.

– Так вот где ты спрятался! – воскликнула Келли. Она выронила найденный листок, и он медленно спланировал на пол.

Третья подшивка была зажата у нее между коленей, поэтому она смогла ответить только на третий звонок.

– Отдел исследований, – прощебетала Келли, держа телефонную трубку плечом около уха.

– Келли!

– Стив! – Стремянка зашаталась.

– Узнала с полуслова?! Весьма польщен. Получил твое сообщение.

Оставив газеты на верхней ступеньке стремянки, Келли скатилась вниз. Она взглянула на настенные часы в виде кота с бегающими глазами – забавный подарок ее коллег к прошлому Рождеству. Они показывали два часа.

– Так закрутилась с работой, совсем забыла, что я тебе звонила. – Это была почти правда. Она рассердилась сама на себя за то, что потеряла представление о времени.

– Так что ты хотела? – По телефону его голос звучал по-деловому. Келли приняла это к сведению.

– Я хотела перекусить. Но уже два часа, поздно для ленча. Нет причин для тревоги.

– Как раз не поздно. Я тоже еще не ел. Совещание затянулось.

– Тогда, может, пошлешь за сандвичами, хотя бы в Макдональдс?

Он усмехнулся.

– Только не в этой компании. А как ты?

– Мне? Мне все равно. С утра, кроме ломтика хлеба с малиновым джемом, во рту не было ни крошки.

Стив хотел сказать что-нибудь по поводу того, что она может испортить фигуру, но не хотел себя волновать воспоминаниями о ее фигуре, пока он на работе. Об этом пофантазирует лучше позже.

– Скажи-ка ты мне, тыковка, у тебя что, личный офис?

– Квадратная нора, напиханная книгами.

– Отлично. Жди меня через полчаса.

Келли положила трубку. Хм, тыковка?! Он обращается с ней, как с ребенком. А может, ей увильнуть от этого ленча? Потом можно сказать, что ходила в университет, в библиотеку за дополнительными материалами. Она часто так делает. Встретит его у входа…

– Нет, Келли, – оборвала она сама себя. – Никаких попыток уйти от встречи с мужчиной. Пусть приходит сюда.

Она обежала крохотную комнату, рассовала подшивки газет, пачки книг. Выбросила в мусорную корзину три пакета от бутербродов, валявшиеся с прошлой недели. Кто бы мог подумать, что исследовательская работа совершенно заурядное дело.

В это время к ней зашел старший научный сотрудник с тремя статьями. Ему хотелось, чтобы Келли их просмотрела. Как надоела эта работа! Она кивнула ему так, как будто собиралась сразу же броситься читать, твердо зная, что, может быть, когда-нибудь возьмет их домой, хотя и не была уверена, что они будут готовы для мартовского номера «Вестника политических итогов».

– Надеюсь, тебе понравится жареный цыпленок.

Келли подняла голову от стола. Освещенный бронзовой настольной лампой, в дверном проеме стоял Стив. Кот-часы со стены подмигнули ей. Ровно половина третьего.

– Я даже не объяснила тебе, как пройти!

– Колумбию и то легче найти, – сказал он; проходя в комнату.

Стив обвел взглядом горы бумаг на ее столе, переполненные папки входящих и выходящих материалов, подшивки газет на полу и решил, что только ярким и образным языком Диккенса можно описать кабинет Келли.

– Тебе здесь не тесно?

Он заполнил собой оставшееся пространство офиса. Келли вдруг увидела эту комнату его глазами: запыленные полки, высокая до потолка старая печь с железными дверками. Она покраснела. Ей стало жарко, душно, захотелось открыть окно. И только, когда встала, Келли вспомнила, что в комнате нет окон. Она сверкнула глазами и засмеялась.

– Садись, пожалуйста.

– Ты любишь жареных цыплят? – Он посмотрел на нее с сомнением.

– Конечно!

– Я купил их тут у вас на углу, в индийском ресторанчике.

Келли проглотила слюну. Индийский ресторанчик на углу был известен неописуемой остротой специй и блюд.

Увидев пальто Келли на вешалке возле двери, Стив снял свое, повесил его на спинку деревянного стула, а сам сел напротив Келли. Между ними оказался массивный металлический письменный прибор, что было весьма удобно для безопасности обоих.

Каждый взял по пакету. Они раскладывали салфетки, пластиковые стаканчики, исследовали содержимое белых коробочек.

– Ты это здорово придумала, – сказал Стив.

– Спасибо, не ожидала, что ты так быстро справишься, но я очень рада этому.

– И я тоже.

– Как там погода? О Боже! – Она не смогла сдержать своих эмоций по поводу экзотических блюд.

– Отличная. Довольно тепло для середины февраля.

– Я заметила, ты в плаще.

Она замечала все, что он носил. Только самые большие начальники «Вестника» носили такие же отлично сшитые костюмы, как у Стива.

Келли набрала побольше воздуха, сложила руки на столе.

– Причина, по которой я позвала тебя сегодня, Стив… – Она взглянула на него. Стив тоже посмотрел на нее. Они оба рассмеялись.

Стив вытер салфеткой рот и поморщился.

– Что ты так официально?

– Хорошо. Я думала, я надеялась, что наши отношения теперь станут более официальными.

Он долго смотрел на нее, обгладывая куриную косточку, потом облизал губы.

У нее возникло чувство, что Стив нарочно долго держит паузу.

Он выбросил косточку в пустую банку.

– Я так понимаю – воскресенье отменяется.

– Нет, я сказала, что пойду.

– С гримасой раздражения на лице и со стиснутыми зубами, не так ли?

– Ты преувеличиваешь.

«А ты убегаешь», – подумал про себя Стив. Он молча страдал. Хотя субботним вечером она так страстно целовала его, не надо ему было ее останавливать. Это насторожило Келли. Если он не будет внимательным, она уйдет. И эта встреча будет последней.

– Насколько официальными? – спросил Стив.

Она вздохнула, переплела пальцы рук.

– Никаких прощальных поцелуев! – Кто может представить, что для обыкновенной самозащиты можно сказать так по-дурацки? Если только он засмеется, она бросит в него банку с соусом.

Но Стив не засмеялся, лишь глубоко задумался. Собрал пустые банки, коробочки и предложил ей:

– Последний кусочек?!

– Нет, спасибо.

– Не будешь против, если я доем? – Он доел куриную ножку в молчании. – Я согласен.

Келли расправила плечи с надеждой.

Стив подумал, что иногда Келли бывает так открыта, что можно прочитать ее мысли. Тут она проигрывает. Стив выпрямился, откашлялся и протянул через стол руку для пожатия, сказал:

– Это договор!

– Прекрасно, – сказала она, улыбаясь.

Его сердце билось со страшной силой. Он едва сдерживал себя, чтобы не пойти дальше рукопожатия. Ее улыбка была необыкновенной. В круге света от настольной лампы глаза казались темными и манящими.

– Прямо с этой минуты, – сказал Стив низким, напряженным голосом, но его рука по-прежнему сжимала руку Келли.

Напряженность момента была снята появлением женщины, которая едва вошла в дверь из-за огромной пачки газет. Она сбросила Келли три верхних газеты.

– Тут «Лондон Таймс», Парижская «Геральд Трибюн», «Рома». О!

– Корделия, это Стив Руссо!

– Привет, Стив! – Корделия махнула рукой из-за пачки и быстро вернулась к разговору с Келли. – Непробиваемый Джексон говорит, что в «Трибюн» есть статья о безнадежных попытках подорвать социализм в странах Северной Африки. По его мнению, на эту статью тебе нужно обратить внимание.

– Хорошо, я посмотрю.

– Что вы едите? Пахнет, как эта гадость, которая продается на углу.

– До свидания, Корделия!

Глаза у Корделии удивленно раскрылись. Она была ошарашена резким тоном Келли.

Закрывая за собой дверь, Корделия попрощалась со Стивом.

– До свидания.

– До свидания. – Он повернулся к Келли, улыбаясь. – Непробиваемый Джексон?!

– Да, наш шеф.

Стив достал очки из внутреннего кармана.

– Ты все это читаешь?

– Все политические новости.

Как он ей нравился в очках. Одно время она тоже носила очки. Ей казалось, что они делали женщин привлекательными, а мужчин – чувственными. Келли подумала, как мало она знает о человеке, который сидит напротив ее и просматривает финансовую страницу в «Таймсе».

– Стив!

– Да, – как бы извиняясь, он вежливо улыбался, продолжая читать газету. – Рынки никогда не спят.

– Расскажи мне о своих родителях. Какое у тебя было детство? Есть ли братья, сестры?

Он снисходительно принял ее расспросы.

– Два брата, две сестры. Мама, оставаясь дома, изображала миссис Клюви. Серьезно. Делая что-нибудь по дому, она всегда была одета в платье и с ниткой жемчуга на шее. С тех пор как дела у отца пошли получше и для домашней работы появилась прислуга, нитка жемчуга неизменно дополняла ее наряд.

– Чем занимался твой отец?

– Он основал компанию по продаже ковров. Это была одна из самых больших компаний в Нью-Джерси.

– Ковры Руссо? Помню рекламу по радио, когда я была маленькой.

– Во время Иранского кризиса персидские ковры стали поступать реже. Это сказалось на торговле. Наступили тяжелые времена. И отец решил продать свою фирму в международную корпорацию. Родители удалились от дел в Палм Спрингс.

– У тебя была идеальная семья.

– До того дня отец всего себя отдавал работе. Пока не продал дело. Он чувствовал себя неловко с нами, детьми. Но потом привык.

– А теперь ты работаешь день и ночь?

– Это только потому, что у меня нет семьи. Но все может измениться, Келли.

Келли опустила глаза. Она зачерпнула полную ложку риса. Только в индийском ресторанчике на углу их улицы считали рис единственным гарниром к жареной курице.

– А твоя семья?

– Только мама и я.

– А твой отец?..

– Умер. Нет, ушел.

– Но это же большая разница, – сказал Стив.

– Он оставил нас, когда мне было девять лет.

– Тогда ты должна его помнить.

– Думаю, я – лучше, чем он меня. Отец пытался скрыться каждый раз, когда мама приглашала его, напоминала ему о моем дне рождения или о приближающихся каникулах. Он часто переезжал Мы – никогда. Мама всегда как-то умела найти его для меня. Но когда мне было пятнадцать лет, я попросила ее перестать беспокоиться по этому поводу.

– Звучит жестоко.

Келли передернула плечами.

– Не заставляй меня вспоминать старые блюзы о разбитых домашних очагах. И мама, и я пережили это нормально.

– Так ли это?

– Я не держу зла на мужчин. Почему? Ты считаешь, что мне нужно об этом поговорить с доктором Куртис? Кстати, не хотелось ли тебе встретиться с ней?

– Она уехала. На две недели…

–… на две недели в Санта Крус, – сказали они хором.

Стив рассмеялся.

– У меня еще один сеанс по поводу работы. А ты все еще продолжаешь к ней ходить?

– Она сказала, что шесть недель будет достаточно, но иногда я думаю, мы будем продолжать и после этого.

«Как долго он будет ждать Келли?» Стив задумался. Он посмотрел на часы.

– Мне пора уходить. – Но с места так и не сдвинулся.

– Спасибо, что пришел – Келли тоже сидела без движения.

Только долго-долго смотрела на Стива. Он ей очень нравился, очень. Люди ходили по холлу туда-сюда. Звуки их голосов то приближались, то удалялись. Недалеко от кабинета Келли шумел ксерокс. Ничто не нарушало их молчаливого общения.

Перед тем как спуститься в холл, Стив долго стоял в дверях. Келли подошла к нему. Она быстро протянула руку.

– До воскресенья.

Он кивнул. Не отрывая глаз от Келли, Стив взял ее руку, но не пожал. Он просто подержал ее, ладонь в ладони. Затем, уже из коридора, спускаясь по лестнице, он крикнул:

– Я за тобой заеду!

На звук незнакомого голоса кое-кто в холле повернули головы.

Келли обнаружила, что, как завороженная, идет за Стивом по коридору. Когда он исчез за поворотом, Келли вдруг увидела свое отражение в стеклянной двери. На ней был растянутый свитер, такой большой, что висел, закрывая до половины длинную юбку. Завершали наряд высокие ботинки на толстой подошве и синие теплые до колен носки. В таком наряде было тепло в старом сыром здании редакции. В нем также было удобно перебежать дорогу в библиотеку университета.

– Ну, нет! – закричала Келли.

– Никак надорвалась той статьей из «Геральд Трибюн»? – с сочувствием спросил Джерри Спендер, услышав ее вопль.

– Я похожа на героиню мюзикла «Ничтожества»!

– О! – Он поправил очки. – Да что ты? Я так не думаю. Выглядишь, как обычно. Ведь правда, Бен?

Это как раз было то, в чем она сейчас нуждалась, – оценка ее внешности сотрудниками четвертого этажа исследовательского отдела. Все они вышли в коридор и с интересом смотрели на Келли.

– Да не обращайте внимания! Я иду в библиотеку, – пробормотала Келли, – спрятаться в стеллажах.

Но уже к пяти часам она вернулась, поздравляя себя с тем, как она обставила визит Стива. Она не попалась к нему на удочку. Наконец ей удалось победить эту ужасную привычку таять в его присутствии, как снежная баба в солнечный день.

Несмотря на то, что ей пришлось волочить домой переполненную рукописями сумку, Келли решила выйти из автобуса на две остановки раньше, с тем, чтобы полюбоваться снегом, который выпал, пока она скрывалась в книгохранилище. Летом можно закипеть от жары, осенний дождь превращает обрывки бумаг в намокшие кучи на тротуарах, и только свежий наряд из белого снега может заставить ее вновь влюбиться в Нью-Йорк.

Смеясь, она откинула голову, подставив лицо снежинкам. Келли даже высунула язык, чтобы поймать одну из них. Влюбленность! Вот что она сейчас чувствовала.

– А ты знаешь, что в этом снеге? – спросил ее суровый голос. – Серная кислота!

Келли спустилась с облаков.

– Добрый вечер, Джордж! – Она улыбнулась.

Ее милое приветствие не произвело никакого эффекта на его публичное выступление.

– И ртуть, и еще черт знает что. Это все прибывает к нам из Джерси, ты знаешь, с химических заводов. У людей такое замечательное представление о снеге, о том, какой он белый, чистый. «Чистый, как первый снег», – говорят они. А ты на это посмотри. Вот что такое снег в Нью-Йорке! Я бы ни за что не стал есть эту дрянь!

Келли нащупала в кармане мелочь, чтобы по дороге купить «Пост».

– Спасибо, Джордж, это как раз то, что мне нужно было услышать.

Глава 6

Прошло две недели. От баскетбольной встречи остались только приятные воспоминания. Келли и Стив, стоя возле стойки, ели горячие сосиски и запивали содовой. Они проговорили весь второй перерыв, пока толпа взволнованных болельщиков не оттеснила их на свои места. Келли удивлялась самой себе: откуда у нее взялись такие познания в спорте? Несколько дней спустя она просто не могла припомнить, о чем они так долго и увлеченно беседовали. Да это и не имело значения, главное, она чудесно провела время.

Они побывали в Музее Современного искусства. Двухчасовая прогулка по залам превратилась в семинар по международным художественным аукционам. Этим когда-то очень интересовался Стив. Потом наступила очередь Келли. В ее части экскурсии неожиданно прозвучала тема: культура против капитализма. Что они чувствовали в то незабываемое утро, когда проходили мимо картин Пикассо, через зал Джаспера Джонса, добродушно подтрунивая друг над другом, обмениваясь мнениями о мастерах и произведениях, как старые, добрые друзья?

И Келли надеялась, что скоро они ими станут. А все, что ей нужно – это следить за своими гормонами.

Что же она расскажет Марте Куртис, когда та вернется? Да, она и Стив встречаются! Рано или поздно закончатся все общественные места, где Стив придумывает назначать ей свидания. Да, он держит ее за руку! Это начинается сразу, как только они выходят на улицу. Стив настаивает на том, что держаться за руки, это теплее, чем в перчатках, мол, температура тела регулируется и всякое такое. Поцелуи отменены вследствие того, что Стив уважает ее просьбу.

А вот подленькое чувство осталось. Тихий, едва слышный внутренний голос постоянно нашептывает Келли: «Ах, какие прекрасные были поцелуи». Но он каждый раз сникает, как шарик, из которого выпустили воздух, когда Стив подчеркнуто вежливо прощается.

Даже вспоминать неохота о таком докторе, как Марта Куртис.

Все это время Келли была чрезвычайно бдительна. Хоть бы один малейший намек на нарушение конвенции, или какой-нибудь повод… Келли решила предупредить возможность следующей встречи, чтобы во время ее не сказать чего лишнего.

И тут Стив сам перестал звонить.

– Простите, мисс Болдвин, – сказала секретарша. – Но его не было на работе всю неделю.

– Не было?

«Он должен был предупредить ее, если бы собирался уезжать». В голове все перемешалось. Круг сжимается. В нее вселился ужас быть оставленной. Между ними не какие-нибудь отношения – это были настоящие отношения!

– Он так редко болеет, – продолжила секретарь. – Скорее всего, его не будет еще неделю.

– Болен!

Судок с картофельным супом был горячим и тяжелым. Келли представилась швейцару, как будто она из фирмы Стива. Он сразу же ее пропустил. Вестибюль был фешенебельным, пахло новыми паласами. Стильные медные дощечки с именами висели на каждой двери.

Келли легко толкнула дверь в квартиру Стива. Она оказалась не запертой.

– Что касается времени. Я постараюсь подняться на ноги поскорее… – Келли!

Ее появление вызвало у Стива шок.

Его вид был ужасен. С четырехдневной щетиной он походил на дикобраза, потревоженного от спячки. А она ожидала его увидеть в шелковой пижаме. На самой Келли были ее любимые брюки, подвязанные тесемкой, и университетская майка с обрезанными рукавами. Стив был действительно болен. Босой, угрюмый, как медведь.

– Секретарша сказала, что на тебя подействовала погода.

– Подействовала? Она меня излупцевала тяжелыми армейскими ботинками.

Келли попыталась спрятать улыбку.

– Ууу! – проворковала она и потерла щеку Стива, которая издала скребущий звук, как наждачная бумага.

– Не любишь ты болеть.

Он также не любил, чтобы его жалели, особенно в таком состоянии.

– А ты знаешь кого-нибудь, кто любит болеть?

– Почему же, некоторые любят, когда с ними возятся, как с малыми детьми. Можно я за тобой поухаживаю?

Стив с ворчанием проводил ее через прихожую.

– Я думал, что из офиса кто-нибудь придет. Чуть не сошел с ума от тоски.

Келли обратила внимание на журналы и газеты, разбросанные на полу возле дивана. Похоже, он перечитал и проработал всю эту гору корреспонденции. Длинный стеклянный кофейный столик был уставлен чашками, тарелками, пустыми стаканами. Здесь же лежал пульт дистанционного управления и дюжина измятых салфеток. Тем не менее комната выглядела как картинка из журнала «Лучшие дома и сады».

– У тебя здесь красиво!

– Большая больничная палата, – буркнул Стив.

Келли заговорила с ним в таком тоне, каким разговаривают с шестилетним обиженным малышом.

– Не ворчи, Стив! У тебя, случайно, не смертельный азиатский грипп?

– Я не знаю, как это называется.

– Ммм – хм. Тогда вот тебе лекарство от твоей болезни. – Она достала кастрюльку с таким видом, как будто это был приз.

– Суп-пюре из картофеля, еще горячий. Я летела на крыльях – супчик прямо с небес.

Стив подхватил игру. Он полузакрыл глаза, опершись на дверь.

– Мне кажется, я умираю, – простонал Стив.

– Подожди, не умирай! – Келли приоткрыла крышку кастрюльки и, заманивая аппетитным запахом супа, отступала к дивану.

– Иди, иди сюда! Садись.

С мрачным видом, продолжая притворно стонать, он со всего маху рухнул на диван.

Келли поправила подушку и присела рядом с ним.

Поглощая содержимое кастрюльки, Стив про себя решил, что суп достаточно вкусный. К тому же за четыре дня он съел только цыпленка и тосты. Об этом свидетельствовали шесть картонных тарелок с засохшими корками хлеба. Чувствуя себя таким слабым, Стив даже не мог подняться, чтобы выбросить их.

Келли убрала со стола стаканчики, тарелки, смятые салфетки. Щеки ее разгорелись. Улыбка была заразительная, как азиатский грипп.

– Тебе не нужно было приходить. Я заразный.

– Я никогда не болею зимой, – так Келли объяснила причину своего визита к нему. Ей не хотелось, чтобы Стив придумывал отговорки, почему он не звонил. Поэтому она откровенно, не прячась за выдуманными резонами, сказала:

– Я удивилась тому, что ты долго не напоминал о себе, и сама позвонила в офис.

Стив хотел сообщить ей, но обнаружил, что уже глубокая ночь. Видно, от высокой температуры он перепутал время суток.

– Я не хотел чтобы ты видела меня таким. Когда я болею или не работаю, то совсем не похож на прекрасного принца.

Он тяжело страдал без работы.

– Чертова секретарша! – пробормотал Стив.

– Что? – Келли прибирала в комнате. По всему было видно, что всю неделю он провел на диване, не заходя в спальню.

– Я попросил ее, чтобы прислали бумаги домой и я мог бы занять себя работой. Так она в трубку прощебетала, что неделя отдыха поможет мне вылечиться.

– Я бы тоже так сказала. Ты не должен изнурительно работать день и ночь.

– Чем заниматься, если не работать?

– А знаете ли, мистер Руссо, что в жизни дороже работы?

Стив недовольно проворчал.

– Ваше здоровье!

«Почему она так чертовски обворожительна?»

– Ну и что делать, если здоровье у вас есть, а вы не можете его использовать для работы?

– А вот что, – в руках Келли был номер журнала «Плейбой».

Среди огромного количества деловых журналов и газет как она могла отыскать именно этот?

– Это мне помогает, когда я умираю.

Он снова заворчал. Ворчание перешло в хриплый кашель. Ему так и хотелось прочистить горло.

– Я, должно быть, выгляжу как…

– Стив, – мягко упрекнула она, – кроме того, что ты превратил квартиру в загон для дикобраза, ты, со своим постоянным ворчанием, мрачным видом и черными кругами под глазами, выглядишь как обыкновенный пришелец с того света. А сейчас скажи, чтобы ты еще такого съел?

– Мои носки.

Келли нахмурилась.

– Вместе со своим языком?

– Носки, сделанные из того верблюжьего пальто, в котором неоднократно ночевали в метро. – Келли едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Стив скривился, опустил глаза.

– Ты – ворчунья!

– А ты говори яснее, чего хочешь, – предложила она.

Стив задержал дыхание, пытаясь побороть в себе гнев на сделанное ею замечание. Не надо ему начинать ссору. Келли стояла в дверях спальни, руки на бедрах, она не обращала внимания ни на что.

– Нужно перестелить постель. Где у тебя хранится свежее белье?

Он даже не показал, а слабо махнул рукой. Келли все нашла сама.

Стив откинул голову на диванную подушку. Он чувствовал себя безобразно. Ему казалось, что если бы по нему проехались несколько автобусов, и то было бы не так больно и противно. Почему приход Келли поверг его в такое состояние? Ему расхотелось жить. Надо найти в себе силы и улыбнуться, как только она вернется из спальни.

Келли открыла шторы и замерла. Она не представляла, что от такого вида на Нью-Йорк может перехватить дыхание.

– Как здорово!

Стив просто проворчал: «Зачем ему этот вид Нью-Йорка, когда Келли собою осветила комнату».

Она повернулась к Стиву.

– Нехорошо, что ты лежишь на диване.

За эти четыре дня его единственными компаньонами были только спортивные игры и латиноамериканские мыльные оперы. Он не припомнит, когда за последнее время чувствовал себя так одиноко. Может быть, несколько месяцев после ухода Тонни? Стив не видел Келли всего неделю. Но он потерял ее, совершенно новое осложнение для больных азиатским гриппом.

– Можно, я провожу тебя в постель?

Она заставила его улыбнуться.

– Хороший вопрос, – ответил он.

«Только друзья». Она повторяла про себя это все время. Хотя каждый раз, когда Келли оказывалась рядом с ним, она чувствовала, как пульс у нее учащается с неимоверной силой. Она твердо настраивала себя на то, чтобы не броситься во что-нибудь со Стивом Руссо. Может быть, только в эту королевских размеров кровать. Если он будет хотеть больше, чем она, то должен предложить первым. А если она не будет готова, то всегда сможет сказать «нет». Но Стив уважает ее запреты, пожалуй, даже слишком. К тому же, что может быть безопасней, чем мужчина в гриппе.

– Невероятно красивая квартира. Мне так нравится, что все в белом цвете.

Кухня отделялась от жилой комнаты только специальной стойкой. Мебель разделяла квартиру на кабинет и гостиную с обеденным столом около окна. Спальня хозяина была отдельно.

– Я думаю, что все это сделано в стиле «стаканчик для мороженого», – заявил Стив. Его глаза ловили каждое движение Келли. – Белые стены, белый ковер и никаких архитектурных деталей.

– У вас внизу, в вестибюле – швейцар, это здорово!

– Он там поставлен для того, чтобы не проникали никакие яркие индивидуальности, такие, как ты, например. – Она была источником свежести в этом затхлом месте.

На ней был светло-голубой пуловер. В вырезе белого топа многое обнаруживалось, когда Келли перестилала простыни и взбивала постель для него. Она пришла в пальто, и Стив никак не мог вспомнить, предложил ли он его повесить.

Келли протянула руку.

– А сейчас не позволишь ли ты уложить тебя в постель?

У него в голове вертелась сотня советов. Большинство из них были типа «Если только…», «Ты побудь со мной немного в спальне», «Сделаешь что-нибудь особенное». Он хотел сказать это просительным тоном, а вышло как брюзжание.

– Да, я поправлю тебе постель, – почему-то это прозвучало очень интимно. Келли удивилась, что простыни свежие.

– Ты поможешь мне?

Он положил ей на плечо руку, чтобы совершить короткое путешествие до спальни, но не столько от слабости, сколько оттого, чтобы быть ближе к Келли. Ноги его дрожали. И он чувствовал, как в нем зарождалась благодарность к ней, не говоря уже о неосознанном чувстве радости. Когда Стив обнял Келли за плечи, его чувства показались ему нереальными, так же как и его тело.

– Голова кружится?

– Да, немного. – Голова действительно кружилась. Никогда еще так не дрожали колени в присутствии женщины. Он положил ей на плечи руки, утопил свое лицо в ее волосах. Ему так хотелось ее поцеловать. Он привлек ее к себе, но чувствовал, что выглядит и пахнет ужасно. Она все ему прощала. Ее привело сюда доброе сердце. – От тебя так хорошо пахнет.

– Спасибо.

– Может, и я чуть-чуть буду так пахнуть, – сказал он, прижимаясь к Келли.

Она рассмеялась.