Текст книги "Требуется идеальный мужчина"

Автор книги: Терри Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава 11

Келли начала свой рассказ, ободренная поддержкой Стива, пытаясь анализировать ситуацию, пока путаные впечатления еще были свежи.

– Я даже не знала, как к нему обращаться.

«Отец» – звучит слишком фамильярно. Поэтому она сказала просто: «Рада, что смог прийти».

Они встретились в небольшом ресторанчике в Квинзе. Все выглядело так, как будто он провел здесь немало времени, попивая кофе, покуривая сигару, болтая с полицейским, который зашел сюда перед своим утренним обходом. Все официанты знали его по имени.

– Познакомься, Роза. Это моя дочь! Совсем взрослая, да?

Официантка кивнула, даже не взглянув на Келли.

– Хочешь двойной кофе, дорогая?

– Обычный было бы лучше.

Келли говорила об отце с матерью и с доктором Куртис, только не со Стивом. Но он будет первым, кто услышит о результатах ее встречи с ним. Отец сказал: «Твоя мать говорила, что у тебя скоро день рождения. Я приготовил маленький подарок. Знаю, что поздно».

Спустя двадцать один год. «Не слишком ли поздно», – подумала Келли и пожалела о том, что пришла. Нет, она здесь не затем, чтобы обижаться или обвинять, а затем, чтобы понять его.

Он сидел в старом спортивном пальто с большим воротником. Тяжелые темные брови поседели. Лицо почти не изменилось, хотя Келли точно не была в этом уверена. Газета с результатами скачек лежала рядом на столе. Келли заметила, что три клички, три пункта были отмечены карандашом.

Он пододвинул к ней небольшую коробочку. На минуту Келли показалось, что это сигареты.

– Это мне? – с удивлением спросила она.

– Да, открой-ка.

Ее руки не дрожали до тех пор, пока она не открыла коробку. На кусочке марли лежал симпатичный оловянный браслет. Будто Келли снова вернулась в детство, будто ей опять было девять лет.

Рассказывая об этом Стиву, она бросила взгляд на свою сумочку. Футляр с браслетом все еще лежал в ней. Она так и не доставала его с того времени.

– Уж не знаю, любишь ли ты по-прежнему эти штучки или нет? – сказал отец, показывая пальцем на браслет.

Келли проглотила комок в горле, положила на стол коробку, сжала дрожавшие руки.

– Папа, пап, я хочу у тебя узнать кое-что. Но сначала ты должен знать, что я не собираюсь следить за тобой, как это делает мама.

– Твоя мать следит за мной?

– Да, но мне не это интересно. – Келли замолчала.

– Это все, о чем вы говорили? – спросил Стив.

Келли потерла шею, чтобы снять напряжение в затылке.

– Я спросила его, почему он оставил меня.

– И что он сказал?

В ее памяти вновь возникла сцена разговора с отцом. Он сидел за столиком, помешивая кофе деревянной палочкой, потом долго жевал ее, как большую зубочистку.

– Вода течет под мостом, детка, – сказал отец.

За пять тысяч миль отсюда Стив выругался.

– Что это значит?

– Он сказал, что иногда легче бросить, чем продолжать мучить человека. – Келли подумала о письме, которое она написала Стиву. Разве ее объяснение не значит то же самое? Она оставила его потому, что должна сама разобраться в смуте своих чувств, но при этом доверительно рассказывает ему свои истории, прислушиваясь к его словам, поскольку он нужен ей.

– Отец сказал, что я была слишком мала, чтобы все понять. И еще, что это не моя вина.

– Конечно, не твоя.

– Но дети могут усложнить семейную жизнь, особенно когда вечно не хватает денег.

– А это чья проблема? Его? Или лошадей?

– Стив!

– Что?

«Скажи ему, – кричал внутренний голос. – Предупреди, что его ждет». Она совершила самую ужасную ошибку в своей жизни, разорвав с ним отношения. Лучше бы он потом сам ушел. Но Келли не могла найти нужных слов.

– Спасибо тебе, что ты здесь, – вместо этого сказала Келли, надеясь, что Стив не заметит волнения в голосе.

– Я слушаю тебя, детка.

– Я пошла туда не обвинять его. Мне только нужно было узнать. И спросить про эту автобусную остановку.

– Автобусная остановка? – Старик ухмыльнулся, как будто он был старейшиной рода и никак не мог припомнить эту семейную историю. Вдруг в его сознании всплыло какое-то воспоминание.

– Автобусная остановка. Я называл ее «запивальной». Каждый раз, когда у меня были нелады с работой или деньгами, я выходил на этой остановке. И ты там была однажды, вспомни.

– Ты оставил меня там одну. А мне было только девять лет.

Принесли тарелку яичницы с колбасой. Он щедро поперчил блюдо.

– Да, что было, то было.

– Я так боялась.

– Конечно, ты была совсем дитя. – Он пожал плечами. – Не мог же я тебя всюду таскать за собой. Я всегда знал, что тебе будет лучше с матерью. Она пришла за тобой, ведь так?

– Так.

– Тогда в чем вопрос?

Вопрос. Вопрос простой. С ним она прожила всю свою жизнь. Отрицая его, уходя от него, ненавидя, забывая, удивляясь, почему, и проклиная себя.

Гудок проходящего поезда вернул ее в настоящее.

– Стив?

– Я здесь.

– Тебе надо идти?

– Пока нет.

– После этого мы не долго разговаривали.

Было ясно, что она и ее отец совершенно чужие люди. Поэтому и разговора не получилось. Не раз Келли замечала, как отец украдкой бросал взгляд на газету о скачках.

– Если тебе надо идти… – Она вынула кошелек.

– Я заплачу. Последнее, что могу сделать для своей девчушки. – Он посмотрел, какой взрослой женщиной стала его дочь, долго шарил по карманам. Наконец добавил лишних пятьдесят центов за кофе. – А теперь заботься о себе сама.

Келли всегда сама о себе заботилась. Пока не пришел некто Стив Руссо и не попытался стать для нее опорой, а она его прогнала.

– Дорогая, я должен идти, – сказал Стив. – Тебе было нелегко с ним встретиться спустя столько лет, но я горжусь тобой и хочу, чтобы ты это знала.

Что же она выяснила? Никаких эмоциональных потрясений, волнующих открытий, не считая того факта, что ее родители разошлись много лет тому назад и что она росла с матерью. Что же в этом необычного? Стив ее любит. Почему ей в это трудно поверить? Келли встретилась лицом к лицу с прошлым, но по-прежнему боялась будущего. Поэтому она отменила его своим письмом. Теперь ничего нельзя изменить.

– Счастливого пути! – сказала она, торопясь закончить разговор, чтобы не разрыдаться.

– Что там у тебя?

– Мне… Мне пора! – Она повесила трубку, но рука еще долго лежала на ней. – О, Келли! Что же с тобой теперь будет?!

На лестничной площадке ее ожидал букет тюльпанов. Это значит – Стив в Голландии, хотя на карточке доставки было указано «Нью-Йорк». Пачка открыток выпала из почтового ящика. Они были написаны Стивом в аэропортах, на вокзалах, на коленях под столом во время совещаний, и все посланы через офис в Нью-Йорке. Открытки были похожи на его телефонные разговоры. Милые, веселые, остроумные. Он никогда не забывал указать, как сильно ее любит.

«Очень занят. Переживаю из-за ссоры с тобой по поводу моего отъезда. Скажи мне, доктор, когда я, наконец, выйду из самолета, смогу ли ходить по земле? А может, это любовь? Что же меня вылечит от этого? Думаю, что отдых в постели, как только вернусь. Люблю тебя. Стив».

«Пишу на заднем сиденье авто, направляющегося в «Хилтон». Эта черная линия – мы обгоняли велосипед. Низкие облака, дождь. Что еще нового в Амстердаме? Скучаю по тебе, вот что. Люблю. Стив».

«Правительственное здание. Зал для конференций. Над нами пролетает самолет. Представь, что я на нем возвращаюсь к тебе. Нет, лучше мы с тобой летим после медового месяца. Нужное подчеркнуть (деловая шутка). Я тебя очень люблю (без шуток). Стив».

«Надеюсь, ты об этом никому не расскажешь? Знаешь, о чем я напряженно думал во время семинара по регулированию курса валют в странах Общего Рынка? О том, как продемонстрирую тебе, когда вернусь, как горячо я тебя люблю. Стив».

«Как исследователь, ты небольшой любитель писать письма. А как насчет открыток? Ведь Нью-Йорк забит ими: Таймс-сквер, Статуя Свободы, Эмпайер Стейт Билдинг. Пришли хоть какую-нибудь. Пришли любовь. А я посылаю тебе цветы. Только не рассказывай, что министерство связи США не справляется с доставкой корреспонденции. Люблю. Стив».

«Интересно, сколько уходит времени, чтобы перевезти почту через океан? Неужели в ней не найдется места для крошечного послания умирающему от любви? Пиши через офис, чтобы я мог быстрее получить письмо. Помнится, я уже говорил об этом. В следующий раз надеюсь получить целую пачку. Скорее всего, здесь придется задержаться еще на две недели. Открытка из Нидерландского Музея. Датские мастера не были знакомы с эротическим искусством. (В отличие от моих мыслей о тебе.) Люблю. Стив».

«Счет за телефонный разговор о твоем отце, наверное, самый умеренный в моем списке расходов, поэтому не беспокойся. Но самый важный. Рад, что смог оказаться тебе полезен. Горжусь тобой. Надеюсь, я поддержал тебя. Всегда любящий тебя Стив».

Больше ничего. Он получил письмо.

– Доктор Куртис?

Марта Куртис не слышала, чтобы ее имя произносили как обвинение, по меньшей мере, с неделю. Она положила блокнот рядом с телефоном.

– Простите, а кто это говорит?

– Стив Руссо, один из ваших бывших пациентов.

– У вас грустный голос, мистер Руссо.

– Какая, черт возьми, грусть? Это попадание с первого удара.

– Вы не можете объяснить, что случилось?

– Ваш пациент, Келли Болдвин…

Доктор Куртис замолчала.

– Я не обсуждаю своих пациентов, мистер Руссо. К тому же я не знаю, о ком вы говорите.

– Нет, вы знаете ее. Это ей вы порекомендовали не встречаться со мной. И вот, черт возьми, она послушалась вас. – Стив понимал насколько странно он выглядел, когда обвинял доктора в своих неудачах. Ему нужно было остаться здесь, а не мотаться по Европам, обсуждая с боссами великие дела. Но, черт! Что он не так сделал? Был только один человек, который мог ему это объяснить.

– Вы друг мисс Болдвин? – спросила доктор Куртис.

– Я – человек, который ее любит.

Доктор Куртис в изумлении открыла глаза. Это тот самый Стив Руссо, по которому Келли Болдвин убивалась последние две недели. Доктор быстро в уме перебрала несколько возможных вариантов. Придвинула к себе журнал, в который записывала откровения пациентов.

– Я могу с вами говорить только о вас, мистер Руссо, но не о других пациентах. – Она быстро листала страницы своего журнала. – Не тот ли вы человек, который хотел остаться только ее другом? А не вызов ли это??

– Да. – Стив про себя добавил несколько крепких выражений.

– Я вижу, вы полностью покорили ее, – но это прозвучало не как комплимент.

– Я продолжал с ней встречаться, невзирая на ваш контракт, – Стив не смог сдержать себя и произнес это с заметным сарказмом. – Пока я был в Европе, она только отвечала на мои звонки, больше никаких известий, и вот письмо, в котором она мне отказывает. Что это значит?

– Мистер Руссо, я не могу…

– Почему она сделала это? Я знаю, Келли советовалась с вами. – Его обижало последнее. Келли обсуждала это не с ним, а еще с кем-то посторонним. И он ничего не смог поделать.

– А почему вы ее не спросите об этом?

– Я собирался. Но прежде хотел обратиться к вам, чтобы выяснить, что именно происходит. – Стив снова выругался. – Я не хочу ее обидеть.

На другом конце провода Марта Куртис позволила себе долгую паузу. Она ждала чего-то другого, кроме телефонных разговоров. Пятнадцать лет работы психотерапевтом научили ее владеть ситуацией.

– Я знаю, у нее есть проблемы, – сказал Стив. – Она рассказывала мне о встрече с отцом. Я думал, что наши отношения продолжают развиваться. Но, увы. Вот как вы решаете ее проблемы! Запрещаете встречаться со мной?

– Келли сама принимает решения, мистер Руссо.

– А вы соглашаетесь, – он быстро вставил фразу, как адвокат на перекрестном допросе.

Доктор Куртис очень осторожно выбирала слова.

– Я посмотрела свои записи. Вы считали, что для решения проблем Келли нужна только ваша любовь.

Все правильно. Он был просто дураком, когда предложил любовь женщине, которая в ней нуждалась. Стив ругал себя последними словами с той поры, как получил от Келли письмо. Не хватало еще, чтобы Марта Куртис его поддевала.

Он переоценил свои возможности, настаивая на том, что один сможет вылечить ее. Этакий прекрасный принц из сказки, к несчастью, неправильно отгадавший загадки. Он обманул ее ожидания, и она ему отказала. Но это еще не конец. Стив задумался.

Доктор Куртис слышала, как за стеной офис жил обычной жизнью, раздавались телефонные звонки, можно было уловить обрывки разговоров.

– Насколько я знаю, Келли решила возобновить ваш контракт и отказаться от мужчин, – прервал молчание Стив.

– И что вы собираетесь предпринять?

– Ворваться, потребовать объяснения. – Он почти был готов сделать так, как сказал.

– А она хочет вас видеть?

– Нет, судя по письму. Но оно было написано три недели назад.

– Вы думаете, что Келли изменила решение?

– А как я могу узнать, если не могу с ней встретиться. Вы знаете об этом?

– Мне нечего вам сказать.

Стив перестал шагать вокруг стола и сел в большое кожаное кресло. Он сжимал и разжимал кулаки. Ему казалось, что его нервы были в таком состоянии, словно их пропустили через машину для уничтожения бумаг. Голова раскалывалась. Боль была в самом сердце.

– Вы знаете, как она себя чувствует? Я – нет.

Голос доктора звучал мягко, с извиняющейся интонацией:

– Я связана по рукам, Стив, и не могу вам сказать, о чем мы говорим. – Он это знал, как знал и другое, что именно здесь, в этом кабинете, Келли могла выговориться.

Сдержанно попрощавшись, он повесил трубку. Стив запихал бумаги в папку, назвал секретарю номер телефона, по которому просил ее позвонить и, в случае, если она дозвонится, передать, что он будет в офисе после двенадцати. Утомленный разницей во времени, истерзанный гневом и непониманием, Стив готов был вот-вот сорваться. Ему необходимо было поговорить с Келли. Он не может ее потерять.

Стив думал, что оставит свои муки и думы в клубном бассейне. Он хотел так физически выложиться, чтобы взвыл каждый мускул. Вернуть Келли – стало его целью. Чувства переполняли, но ему необходимо было выработать свою стратегию. Для того чтобы принять правильное решение, необходимо быть хладнокровным, отдохнувшим и собранным. В отличие от его решений в бизнесе, здесь на карту были поставлены его сердце и жизнь.

Корделия бросила на пол пачку «Геральд Трибьюн», положила свою папку на край стола Келли.

– Как у тебя здесь мрачно.

Келли оглядела свой пыльный офис, затасканные подшивки газет на полках.

– Что еще нового?

– И пахнет тоже.

Келли виновато покосилась в сторону мусорной корзины. Никаких остатков старых завтраков.

– Так пахнет старая типографская краска. – Хотя точно знала, что не этим. Она чувствовала запах уже целый месяц. Слезы, вот что.

– У тебя есть тайный поклонник? – вежливо спросила Корделия.

– Нет. – Загрузив себя работой, Келли пыталась отвлечься от того, что терзало ее сердце.

Корделия внимательно изучала свои ногти.

– За тобой никто не следит?

Келли попробовала углубиться в работу, стараясь как можно тише шуршать газетой. Вдруг ей показалось, что нервы покрылись инеем от страха.

– Как это?

– Тебе не передавали сообщение? Звонила какая-то женщина, спрашивала, здесь ли ты?

Сердце Келли сначала подпрыгнуло до горла, а потом ушло в пятки.

– Женщина?

– Как только я ей сказала, что ты в офисе, она положила трубку.

В этот раз Келли знала точно, что это не жена, как было с Марлином. Все эти ошибки остались в прошлом. Они казались такими безобидными по сравнению с тем, что она сделала со Стивом. Келли вытащила сумочку.

– Если кто-нибудь еще позвонит, скажи, что меня нет.

– Уходишь?

– Мне к врачу, назначено.

– От этих весенних холодов можно подхватить простуду.

Келли не стала ее поправлять.

– Увидимся позже.

Она сидела в кабинете у доктора Куртис и плакала.

– Может быть, есть более серьезная причина, почему вы прервали свои отношения, как вы думаете?

– Я всегда боялась, что он бросит меня. Разве не так поступали и поступают все мужчины? Поэтому я решила оставить его первой и сказала ему, что еще не готова к таким отношениям, попросив его не звонить мне. А что, это бестактно?

От слез смех получился какой-то булькающий. Нечто похожее на улыбку ненадолго появилось на ее заплаканном лице.

– Может быть, слушая вас, я не все правильно поняла, но никто из нас не должен страдать. Я все еще помню его голос на автоответчике, когда он звонил мне в последний раз. В нем слышалась такая боль…

«Получил твое письмо, – говорил Стив. – Не беспокойся, я не потревожу тебя больше». Она поняла, что он был разгневан. А еще услышала в его голосе боль и смятение. Келли слишком любила его, чтобы не почувствовать это. О Боже! Что она натворила?

– Стив не вернется! Перед тем как получить это письмо, он каждую ночь звонил, посылал открытки, цветы. А я знала, что между нами все кончено, но не могла ему сказать. О, Марта! Что мне делать? – Келли высморкалась.

Доктор подождала.

– Келли, а может, вы напишите еще одно письмо, объясните все причины?

– Я сказала, что отказываюсь от мужчин, от отношений с ними. И это сделать я должна была с самого начала. Что мне сейчас нужно – так это проверить свою голову.

Она засмеялась, но как-то невесело, и снова высморкалась.

– Вы думаете, это было лучшее решение при таких обстоятельствах? – осторожно спросила доктор Куртис.

– А вы?

– Я не уверена, что предложила бы полное прекращение отношений. Было бы лучше их тщательно обговорить.

– Другими словами, я его потеряла. Я знала, на что шла. За эти шесть недель Стив был со мной больше, чем родной отец за двадцать. Но я не могу поверить, что он не вернется. Не верю я ни ему, ни себе. Но это только моя вина, моя ошибка.

Доктор Куртис внимательно посмотрела на Келли.

– Ваши взаимоотношения – это улица с двухсторонним движением. Не думаете ли вы, что одно из них может привести к порогу Стива?

И еще девятнадцать историй и примеров. Шум улицы едва доносился. Келли посмотрела в окно.

– Я была готова к тому, что мы станем любовниками. Я хотела этого. Но будущее меня пугало. Вы знаете, несколько недель разлуки – была хорошая идея. У нас было время, чтобы осознать новый уровень наших отношений, на который мы вышли.

– И?

Небо было такое голубое. Келли подумала: «А в Брюсселе оно такое же голубое? Вернулся ли Стив из Европы? А может, он уже в Нью-Йорке, только она об этом не узнает, – Келли до боли зажмурила глаза. – Он не знал, что это расставание недопустимо. Это тоже моя ошибка».

– Келли, вы любите Стива?

– Да, – произнесла она шепотом.

– Тогда почему вы не позвоните ему?

Ответить на этот вопрос для Келли было так же трудно, как выбросить из своей жизни долгие одинокие ночи. Может, я недостойна его? Я бросила его, как только почувствовала угрозу. А может, все, что произошло, не так уж и плохо? Для него лучше.

– Но? – Доктор Куртис чуть не подпрыгнула. За спиной Келли тихо открылась дверь. Стив Руссо проскользнул через нее и бесшумно закрыл за собой. Волосы у него были мокрыми, гладкая прическа растрепалась, так как он от волнения постоянно запускал в них руку.

Келли закрыла глаза. Распрямила плечи. Какую рану наносят страдания. И тишина. С тех пор, как он получил это письмо. Каждый вечер, когда Келли возвращалась домой, пустота ее квартиры приносила мучительную боль.

– Я все же хочу поговорить с ним.

– Так говори! – приказал Стив.

Глава 12

Келли резко обернулась.

– Стив!

Но он не подошел к ней, а лишь пододвинул один из стульев поближе. Стив чрезвычайно редко спрашивал чьего-либо совета в личной жизни, но за последние два дня он уже второй раз обращался к доктору Куртис.

– Я думаю, что сейчас самое время провести совместный консилиум, не так ли?

– Когда ты вернулся? Как узнал, что я здесь? – Келли с негодованием посмотрела на доктора, та покачала головой.

– Я ничего не рассказывала, Келли.

– Это я приказал секретарю звонить тебе, – сказал Стив. – Она спросила про тебя, кто-то ей сказал, что ты ушла из офиса на час. Я сложил два плюс два.

Два и два. Весь мир состоит из пар. Почему она не видит, что мы должны быть вместе?

– Стив приходил ко мне вчера, – вставила доктор Куртис. – Он проходит свой курс. Не могу же я ему это запретить.

– Если один пациент влюбляется в другого, то это совершенно нормальный курс лечения, не так ли, док? – Он поправил стрелки на брюках, перед тем как положить ногу на ногу. Стив не смотрел на своих притихших оппонентов, хотя ставка его здесь была невысока. – Я хочу жениться на Келли.

Доктор поджала губы, посмотрела на Келли.

– Келли, вы сами должны принять решение.

– Я ее люблю, – настаивал Стив, но уверенности в голосе поубавилось. От ее молчания все внутри у него сжалось. Хуже того, он боялся посмотреть на Келли, чтобы не увидеть ее реакции на его признание. Все получалось плохо.

– Любовь помогает, – уклончиво ответила доктор.

– Я не хочу обидеть Келли и настаиваю на том, чтобы мне был предоставлен еще один шанс.

Ему нужно было оправдать свою просьбу, выиграть время. Стив совершенно потерял голову. Единственный, кто мог ему помочь обрести себя, – вот эта заплаканная женщина, которая сидела напротив. Наконец он решился взглянуть на Келли.

– Пусть все, что тебя тревожит, станет нашей общей проблемой. Мы будем решать ее вместе. Разве эта мысль не придает тебе надежду, Келли? Или я слишком уверен в себе?

Горящие глаза Стива умоляли, вопрошали, обвиняли, сомневались. Нервы у Келли были как провода под напряжением. Ей так много хотелось сказать сейчас, но она не могла вымолвить и слова. В горле першило, губы пересохли.

– Зачем ты написала это письмо? – в его голосе звучали невысказанные чувства.

– Я думала, что так лучше, – ответила Келли тихо.

– И?

– Я писала его и все еще любила тебя. – Она не ответила на вопрос, но эти слова оказались единственными, которые были к месту.

Стив встал, зашагал вокруг кресла Келли, по кабинету, подошел к окну, по стеклу которого струился весенний дождь. Она никогда не узнает, сколько силы воли потребовалось ему, чтобы удержаться от допроса, чтобы все взять в свои руки. Решайся, черт возьми! Но он не мог заставить ее хотеть его. Келли сама должна выбрать. Одна.

– Если ты действительно не хочешь сделать мне больно, то не прогоняй меня.

– Я встречалась с отцом, – начала она.

– Ты мне рассказывала, – мягко поддержал ее Стив.

– Я хотела узнать, почему он меня оставил. Почему все меня оставляют?

Стив выругался про себя по поводу всех, кто внушил ребенку эту мысль. Он чувствовал, что сейчас Келли больше ребенок, чем взрослая женщина.

– Это была не твоя вина, и ты выяснила это.

– Я знаю. – Она улыбнулась. Его сердце дрогнуло.

Смотреть в окно, конечно же, было легче, но он заставил себя глядеть в лицо Келли.

– И это заставило тебя написать мне письмо?

– Нет! – выпалила она.

Он сжал руки в карманах. Был только один способ не подхватить ее из кресла и не обнять ее – это вообще не подходить к ней.

Келли сложила руки на коленях, продолжая теребить лоскуток.

– Слишком поздно я осознала, что это не моя вина. Письмо было послано. И я не могла его вернуть, тем самым погубив свое счастье. Так всегда бывает с такими несуразными, как я. Может, даже лучше для тебя, что ты это узнал.

Первый раз за все это время Стив услышал, как в кабинете тикают часы. Или это частил его пульс?

Глаза Келли высохли. Она посмотрела на него и увидела его морщинки, напряжение, тревогу.

– Я защищала себя, разрывая все то, что впоследствии могла потерять. Когда ты уезжал я не знала, вернешься ли ты ко мне.

– Настойчивость – одна из лучших черт моего характера, – сказал Стив. Только она удержала его в Европе еще на неделю после того, как он получил ее письмо. Он работал по восемнадцать часов в сутки, обеспечивая себе будущее в АмериКонГрупп, скрывая то, что происходит в его душе. Как он мог держать все это в себе? Стив нащупал футляр в кармане.

– Ты выглядишь усталым, – с сочувствием сказала она.

– Разница во времени, – пробурчал он.

Келли икнула и засмеялась.

– Сбежавший каторжник встречает зареванную зануду. Ну и парочка у нас получается!

– Подходящая пара, – сказал Стив и выразительно посмотрел на нее. Он сделал шаг, другой, по-прежнему не решаясь подойти к ней поближе.

– Скажи мне еще раз, что любишь меня.

– Я люблю тебя. Я так виновата.

Это было все, что он хотел услышать. Стив подхватил ее из кресла. От удивления и неожиданности Келли вскрикнула. Он поцеловал ее, стиснул в объятьях, закружил по комнате. В этом порыве сказались все его чувства. Стив не помнил, как и когда он опустился перед ней на одно колено. Ему просто казалось, что это самое лучшее место, откуда он может видеть ее всю. Стив достал из кармана кольцо.

– Подарок из Амстердама, – сказал он, – столицы бриллиантов мира.

Она открыла коробочку и выдохнула его имя:

– О! Стив!

– Подарок ко дню рождения, к помолвке, к свадьбе.

На глазах у Келли снова сверкнули слезы. Он все помнил!

– Ты забыл первое апреля – День Дураков, таких, как я.

– И как я. Я же сказал, что мы очень подходящая пара. Но если ты думаешь, что сможешь уйти от меня, а я тебя не найду, то прежде тебе нужно больше узнать обо мне.

– О твоем упрямстве?

– О моей настойчивости.

– О твоем упорстве.

– Лучше скажи – преданности, и на этом договоримся.

Она улыбнулась, кивнула, у нее снова навернулись слезы.

– Договорились.

Стив вложил ей в руку коробочку.

– Есть еще столько вопросов, которые мы должны выяснить, и один из них – преданность. Но я думаю, что это не будет для нас проблемой. Мы будем вместе долго-долго, я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной. Я говорю о нашей будущей семейной жизни, Келли.

– Ты выбрал хорошую позу, чтобы сказать мне об этом, – поддразнила его Келли. – Ты что, всегда свои дела решаешь на одном колене?

При всем своем воображении, ни в каких самых дерзких мечтах Келли не могла представить Стива Руссо, вот так стоящего перед ней.

– Нет. Но так я вырываю подписи под договором. Скажи «да».

– Да.

Он кивнул утверждающе. Ему нужен был именно этот ответ.

– Келли, больше никаких сомнений. – Стив обнял ее за плечи. У него дрожали руки, когда он доставал кольцо и надевал его на палец Келли.

– Ты любишь меня?

– Я не хочу принести тебе боль.

– Раз так, пусть я буду твоей проблемой. Скажи, что случилось?

– Ничего. Почти ничего. – Это было правдой, пока он был рядом. Келли обвила его шею, прижалась к нему так крепко, что ручка кресла до боли врезалась ей в бок. Она снова начала плакать. И икать. И вообще, наверное, она выглядела ужасно.

– Я возьму тебя с собой в Брюссель.

– Но у меня работа.

– Неужели тебе не дадут отпуск даже для медового месяца?

– Дадут.

– А как тогда насчет круиза? Никто не будет мешать, никаких дел.

– Твоя компания…

– Я сломаю рацию. И они не смогут отыскать меня.

– А если вдруг кораблекрушение?

– Тогда хватай три своих любимых фильма и встречай меня на одном из ближайших необитаемых островов.

– А ты захватишь видео?

– Хм! Мы соединимся под струями водопада, вода будет омывать твое разгоряченное тело, смывая песок. – Стив сделал движение рукой, и горячая волна охватила ее.

– Но в брызгах погибнет видео, – прошептала Келли.

Он поцеловал ее в губы, в обе щеки, в макушку.

– На этот раз никаких упражнений в логике. Это будет остров нашей мечты. И поэтому мы будем заниматься чем-нибудь получше, чем смотреть кино. Что касается твоего статуса, как богини, то я буду тебе поклоняться, почитать и лелеять! А эти аборигены пусть плывут в своих каноэ подальше.

Доктор Куртис некоторое время была в замешательстве, только продолжительный поцелуй дал ей возможность взглянуть на часы. Через три минуты она кашлянула. Они оторвались друг от друга. Но не отрывали глаз и улыбались. Глаза в глаза. Между ними были еще не зажившая боль, прощение, страсть.

И нежность. Келли поправила галстук Стиву. Для него непривычен хоть какой беспорядок в одежде. Обеими руками он держал ее лицо и смотрел на нее, как на вновь обретенное сокровище.

Келли знала, как она выглядит. Лицо заплакано, глаза опухли, губы без помады. Но Стив ничего этого не замечал. Он снова обнимал свою драгоценность.

– Когда же мы начнем выпускать свою валюту на необитаемом острове?

– Чем скорее, тем лучше, – ответил он.

– Прошу меня простить! – сказала доктор Куртис, нечаянно вступая в их разговор. – Есть ли название у острова, на котором вы собираетесь поселиться?

– Манхэттен, – ответил Стив, как будто это было совершенно очевидно.

– А! – доктор Куртис понимающе кивнула. Все стало на свои места. Сейчас их было только двое на острове миллионов, только двое в этом мире.

– Обещай мне, – шептал Стив, глядя в ясные голубые глаза Келли. – Обещай, что мы все будем решать вместе. И никогда не бросай меня одного в простуде, как тогда.

Келли кивнула. И в страстном шепоте только было слышно «Никогда», «Всегда», «Да».

На этот раз даже доктор Куртис не смогла прервать их объятий. Дожидаясь повода обратить на себя внимание, она пододвинула поближе свой журнал. И со свойственной ей аккуратностью и обязательностью она записала для своего секретаря: «Освободить все субботы в июне. Я приглашена на свадьбу».