Текст книги "Дела сердечные"
Автор книги: Тьерни Макклеллан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
Глава 16
Когда я вошла, в офисе было полно народу. За столом справа от входа восседал Джарвис, оформляя закладную с молодой парой. Видимо, молодожены покупали свой первый дом – оба выглядели крайне потрясенными; риэлторы привыкли видеть подобное выражение на лицах людей, впервые отписывающих чужому дяде ближайшие тридцать лет своей жизни.
Шарлотта показывала буклеты другой паре. Этим было за сорок, и покупка недвижимости явно утратила для них прелесть новизны. Они слегка заскучали.
Всю эту публику я осмотрела лишь мельком. Меня интересовала Барби. На ней было все то же обтягивающее открытое платье, что и в похоронном доме, только сверху она надела черный льняной пиджак. Более уместный наряд для работы, хотя не припомню, чтобы прежде Барби волновала уместность того или иного наряда.
Как и Джарвис с Шарлоттой, Барби была занята. Рядом с ней сидела пухлая дама в темно-синем тренировочном костюме и изучала папку с бумагами.
Похоже, не играть мне в покер. Изо всех сил стараясь вести себя непринужденно, я собиралась бросить на Барби лишь беглый и невинный взгляд, который не привлек бы ее внимания, но, едва посмотрела в ее сторону, Барби тотчас вскинула голову.
Хотя мне стоило немалого труда устоять на месте и не пуститься наутек, я все же кивнула ей и изобразила дружелюбную улыбку из серии "какой-хороший-день", пытаясь держаться естественно. Вопрос в том, что именно естественно в подобной ситуации? Следует ли улыбаться человеку, которого подозреваешь в хладнокровном убийстве?
Запихнув, как обычно, сумку в нижний ящик и радуясь тому, что не надо больше смотреть на Барби, я побрела в кухню-подсобку, дабы приготовить себе верное средство от стресса. То бишь огромный стакан колы с огромным количеством льда.
А еще я хотела дождаться, когда Барби освободится, и перекинуться с ней словечком. Увы, оказалось, не судьба. Наливая себе колу, я почувствовала, как в спину мне ткнулось что-то жесткое.
– Значит, догадалась? – Это была Барби, и говорила она так тихо, что я с трудом разобрала слова.
Должно быть, Барби вошла на цыпочках, поскольку я не слышала ни звука. Да еще кубики льда стучали. Почти столь же громко, как и мое сердце – после того, как Барби заговорила.
– Черт побери, Скайлер, ну какого дьявола ты догадалась? – В сердцах она даже топнула ножкой, будто капризный ребенок.
Я попыталась обернуться, но Барби снова ткнула меня в спину.
– Не крутись, – прошипела она. – А не то пожалеешь.
Проклятье, да я уже жалела, что вообще сюда пришла! А еще больше жалела, что не унесла ноги из офиса несколько минут назад – ведь была же возможность!
– Послушай, Барби, – попыталась я вывернуться, – не знаю, что ты имеешь в виду, но я ни о чем не догадалась. Я вообще не из догадливых. Представляешь, до сих пор не могу сообразить, как запрограммировать видак, ей-богу, так что…
– Заткнись! – Голос Барби походил на рыдание. – Я знаю, что ты догадалась, и теперь вынуждена сделать то, чего в жизни не собиралась.
Спазм сдавил мне горло. Почему-то совсем не хотелось просить ее рассказать поподробнее, что она со мной сделает, поэтому я лишь покачала головой:
– Послушай, я понятия не имею, о чем ты толкуешь. Честное слово, даже не представляю. Может, объяснишь? – Барби по-прежнему не давала мне повернуться, и было немножко неловко излагать все это стакану с колой.
Однако я изо всех сил старалась говорить убедительно. В конце концов, я ведь профессиональный продавец, разве нет? В то время как в затылок мне дышит женщина, которая не знает, сколько четвертей в футбольном матче. Так что теоретически я в состоянии впарить Барби что угодно.
– Барби, ты что-то не так поняла и…
– Заткнись! – Барби умудрилась произнести это с надрывом, хотя голос ее по-прежнему был не громче шепота. Ловко, однако. – Я знаю,что ты знаешь. Знаю! – Видимо, Барби не такая дура, как я полагала. Последнее замечание она сопроводила очередным болезненным тычком мне в спину. Я поморщилась. И при этом задумалась, не может ли эта штука, что давит мне между лопаток, оказаться одним из длинных, ухоженных ноготков Барби.
– Я же сказала, не вертись! – рявкнула коллега, когда я снова попробовала обернуться. – Это пушка, к твоему сведению, если интересуешься.
Вот, значит, почему Барби решила надеть пиджачок. В кармане тесного платьишка пушку не спрячешь. Да и есть ли там карманы?
Представляете, о чем я думала? Будто у меня куча времени на праздные мысли. Между тем как, по всему видать, время мое было на исходе.
Барби подтвердила эту догадку, прошипев:
– Давай-ка, Скайлер, двигай!
Во рту у меня пересохло так, словно я только что сжевала сэндвич с песком.
– Барби, не возражаешь, если я перед уходом глотну колы?
Барби нетерпеливо фыркнула:
– Ей-богу, Скайлер, ты прямо сдвинулась на своей долбаной коле!
Это я-то сдвинулась?! Только потому, что захотелось хлебнуть водички?.. Ну-ну… А кто, интересно, тычет мне в спину пистолетом? И кто убил человека? Ладно, простим бедняжке отсутствие логики.
В силу очевидных причин я не желала делать резких движений, а посему сочла за лучшее еще раз испросить соизволения:
– Значит, я могу хлебнуть?
Зря спрашивала. Может, соображает Барби и медленно, но все же не настолько. Ей хватило мозгов додуматься, что именно я смогла бы сделать со стеклянной посудиной. К примеру, резко обернуться и выплеснуть колу ей в лицо. Или разбить стакан и искромсать убивицу осколком.
Сомневаюсь, что мне хватило бы смелости осуществить сей грандиозный план, ибо в спину по-прежнему давило пистолетное дуло. Рассчитывать, что коллега промахнется с такого расстояния, было бы глупо. Однако мне не суждено было узнать, насколько я отважна – или, скорее, безрассудна.
– Нет, ни черта ты не можешь хлебнуть! – злобно прошипела Барби. – Здесь тебе не закусочная!
В других обстоятельствах я бы, наверное, рассмеялась. Громко и от души. Но в некоторых случаях чувство юмора слегка притупляется.
– Сказала, пошли! – повторила Барби и подтолкнула меня пистолетом.
Не двигаясь с места, я как можно спокойнее произнесла:
– Барби, по-моему, это не самая лучшая затея.
Оказалось, у Барби с чувством юмора все в порядке. Она весело хрюкнула:
– Ха, поздновато ты взялась за ум. Брось валять дурака, Скайлер, ты знаешь,что я сделала.
Отрицать не имело смысла.
– Случайно догадалась. На стоянке перед похоронным домом ты не испугалась, что убийца за тобой охотится. Потому что ты и есть убийца. – Я слушала себя и удивлялась. По моему будничному тону можно было подумать, что я рассказываю концовку кинофильма.
Барби даже не попыталась отпираться:
– Ну да, только сердечко не моих рук дело. Не хочу, чтобы ты думала, будто я на такое способна. Это сердечко настоящая мерзость.
Очевидно, Барби на самом деле считала, что убитьТруди – не так мерзко, как изуродовать. Я же решила, что вряд ли эта тема заслуживает обсуждения. Здесь мы с Барби заведомо разойдемся во мнениях.
К тому времени ладони мои настолько взмокли, что я мечтала вытереть их о юбку, но по-прежнему боялась пошевелиться.
– Я бы не стала вырезать это поганое сердечко, – продолжала Барби. – Это просто отвратительно.
– Верю. – Я не врала, поскольку не сомневалась, что она говорит правду. Стоило вспомнить, как изумилась Барби, когда я впервые рассказала ей о сердечке. Более того, мне вдруг подумалось, что не так уж трудно догадаться, кто украсил бедную Труди сердечком.
В сущности, отбросив кандидатуру убийцы Труди, вычислить призрачного резчика не составляло труда. Испытав невиданное разочарование оттого, что не успела убить Труди, эта особа решила хоть таким способом выразить свою злость.
Какой творческий подход, Энни.
А сегодня, увидев, что Барби в открытую флиртует с Дереком, Энни под предлогом визита в уборную вышла на стоянку, дабы вновь проявить свои творческие способности. Как Энни узнала, какая из машин принадлежит Барби, точно не скажу, но "ЗАЙ-ЙКА" на номерной табличке – вещь запоминающаяся. Возможно, Энни обратила на нее внимание, когда наведывалась в агентство к. сестре. Да мало ли где?
– Труди заслужила то, что я с ней сделала, Скайлер, сама знаешь. – Свое заявление Барби сопроводила очередным тычком в мою спину. Если доживу до завтра, у меня там расползется здоровенный синяк, как пить дать. Впрочем, скажем прямо, сейчас синяки заботили меня меньше всего.
– Скайлер, Труди сломала мне жизнь, – продолжала Барби. – Она украла у меня все, когда протрепалась Сэму и Мэйсону.
Я недоуменно заморгала, не сводя глаз со своей колы. Барби и правда лишилась двух поклонников, но разве это значит, что загублена вся ее жизнь?
Сама она в этом не сомневалась.
– Пока Труди не открыла свою паршивую пасть, у меня все шло как по маслу. Понимаешь? – Голос Барби задрожал. Я искренне надеялась, что его примеру не следует палец, который она держала на спусковом крючке. – Я была у цели. Эти пупсики уже намекали на свадьбу, Скайлер. Свадьба! У меня было бы все, о чем я мечтала. Машины, шмотки, путешествия!.. – Мать честная. Послушать Барби, так выйти замуж – все равно что выиграть в лотерею. Лично у меня иная точка зрения на брак. – И ведь я ничего плохого не делала, не гуляла с ними обоими одновременно! – захлебывалась словами Барби. – Я всего лишь пыталась решить, с кем из них будет легче жить…
Ну да, она вовсе не терзалась сомнениями, кого из двух кавалеров больше любит. Ее интересовало, кто из них меньше потребует от нее. Неужели эта эгоцентричная, недалекая, мстительная особа – та самая Барби, которую я знала? Неужели я так сильно обманывалась?
– И тут Труди взяла и все разрушила! Причем сделала это нарочно, Скайлер, она не могла допустить, чтобы у кого-то еще кроме нее было все.
Здесь я не могла не согласиться с Барби. Труди наверняка сделала эту мелкую пакость нарочно. Правда, Барби не упомянула о том, как сама обозвала ее "Дерьмуди" при всем честном народе. Как говорится, долг платежом красен.
– Мало того, – не унималась Барби, – ей еще хватило наглости оставить мне эту гнусную записку.
Ага, записочка-то, как я и подозревала, была адресована не мне, а Барби. И не без злого умысла.
– Труди была настоящим дерьмом! Подбросила мне эту писульку, чтобы позлить!
И попала, надо сказать, в яблочко. Ее милое письмецо оказалось последней каплей. Ясное дело, мои инициалы на записке приписала сама Барби, а затем отправилась следом за Труди в пустой дом на Саратоге. Где и убила ее за несколько минут до прибытия Дерека с Энни.
Очевидно, Барби услышала, как они направляются к черному ходу, и выскользнула через боковую дверь. Скорее всего, через кладовку, смежную с гаражом. Это было совсем несложно – ведь Барби не раз показывала дом клиентам, так что прекрасно знала, где находятся какие двери.
– Труди была гнусной тварью! – подытожила Барби.
Можете считать меня беспринципной, но я склонна согласиться со всяким, кто держит меня на мушке, посему тотчас энергично закивала:
– Что верно, то верно!
– Знаешь, мне действительно жаль, Скайлер.
На мгновение мне показалось, что она говорит о Труди, – мол, все обдумала и теперь жалеет о содеянном. Я понимала, что не стоит оборачиваться, но решила поддержать бывшую подругу:
– Ох, Барби…
И тут же получила тычок в спину.
– Но знаешь, Скайлер, ты сама виновата. Не совала б свой длинный нос куда не просят, мне бы не пришлось делать того, что теперь придется.
Если бы я не боялась пошевелиться, хлопнула бы себя по лбу. Ах вот оно что! Барби печалилась вовсе не из-за того, что убила Труди. Ее огорчало, что придется убить меня.
Странно, но я не нашлась что сказать в ответ. Видит бог, меня тоже не радовала такая перспектива.
– А ведь я пыталась тебя предупредить, – продолжала Барби. – Вырезала на твоей двери это дурацкое сердечко, чтоб ты отступила. Но нет, ты не желала слушать.
Так, значит, это Барби испоганила мой парадный вход! Ну конечно! Должно быть, она поскакала ко мне домой сразу же после того, как мы с Матиасом уехали на встречу с Ирвингом Риклем. А теперь хочет убедить меня, будто украсила дверь резьбой, дабы умерить мое любопытство… Невольно припомнилось, в какой ярости пребывала Барби, когда я уходила из агентства с Матиасом – еще одним мужчиной, на которого она поставила и проиграла. Возможно, Барби не признается в этом даже самой себе, но я знала: этот сувенирчик на двери она оставила, отчасти чтобы меня наказать. Понимала, что я не на шутку испугаюсь.
– Ну так вот, все поняла? – прервала Барби мои думы. – Ты сама вынудила меня это сделать. Ладно, пошли, надо с этим покончить.
Лично я не видела причин спешить.
– Прошу тебя, Барби! – Я с мольбой вскинула руки.
– Сунь руки в карманы и повернись.
По-моему, я уже упоминала, что терпеть не могу, когда мной командуют. Однако сейчас не мешкала ни секунды. Послушно сунула руки в карманы и повернулась. Но, встретившись глазами с Барби, вновь взмолилась:
– Барби, ради бога, что ты делаешь?
Я ждала, что она хотя бы потупится. Окажись я на ее месте и натвори столько дел, думаю, с трудом бы выдержала чей бы то ни было взгляд. Однако Барби в упор уставилась на меня, нимало не смущаясь.
Я внутренне содрогнулась. Бог ты мой! Кто эта женщина? Я ведь не раз обедала и ужинала с ней, рассказала ей все про Эда и даже познакомилась с ее родственниками. Неужто я так и не узнала ее по-настоящему?
– Вперед, – велела она, взмахнув пистолетом.
– Барби… – выдавила я. И с отвращением подумала, сколь просительно звучит мой голос. – Ради всего святого, подумай о своих детях. Дженнифер и Шону будет…
Продолжить эту тему мне не удалось. Барби впилась острыми ноготками в мое левое запястье и, ткнув пушкой в бок, рявкнула:
– Заткнись!
Повторять ей не пришлось. Я заткнулась. И выдернула свою руку из ее железной хватки. Чуть выше ладони глубоко пропечатались три малиновых полумесяца.
– А вот это ты зря сделала – приплела сюда моих детей! – прорычала Барби. – Очень зря. За это тебя следовало бы пристрелить на месте!
Я отвлеклась от созерцания запястья и вновь посмотрела на Барби. Непринужденно размахивая пистолетом, она приказала:
– А теперь шевелись. И смотри у меня… Выйдем на улицу и сядем в мою машину.
Я промолчала, но впервые меня захлестнула злость. Ох, до чего ж ненавижу, когда мной командуют. Но что я могла поделать, а? Только глубоко вздохнуть и, как пай-девочка, двинуться к двери.
Глава 17
Забавная штука, но, когда вас держат на мушке, в голове возникают самые странные мысли. Особенно если предстоит пройти через просторный офис и времени на размышления хватает.
Первое, что пришло мне на ум, – как странно выглядит все вокруг. Лишь спустя несколько мгновений я осознала, что изменилось. Все сейчас казалось необычайно четким. Словно где-то в моем мозгу чья-то невидимая рука отрегулировала резкость картинки. Не знаю, может, это какой-то защитный механизм. Когда понимаешь, что скорее всего видишь вещи в последний раз, этот самый механизм включается, дабы обеспечить четкое изображение.
Поскольку я догадывалась, что произойдет, когда мы с Барби покинем агентство, я, разумеется, старалась двигаться как можно медленнее. И, должно быть, слегка перестаралась, поскольку Барби подтолкнула меня стволом и прошипела:
– Пошевеливайся же!
Как вы понимаете, пришлось подчиниться. Когда мы подошли к выходу, в поле моего зрения снова попал Джарвис, сидевший за столом у двери. Боже… Как же рельефно выступали черты его лица, все до единой! И взгляд, надо сказать, они не радовали. Наш бесстрашный лидер даже улыбался, пока вконец сбитые с толку молодожены заполняли очередной бланк.
В другом конце комнаты я увидела Шарлотту – она все еще просматривала буклеты со скучающей четой средних лет. Повернув голову, я заметила пухлую даму в тренировочном костюме, с которой давеча беседовала Барби. Судя по всему, дамочка устала ее ждать: насупившись, она ерзала на стуле, постукивая по полу кроссовками фирмы "Рибок".
Я уже переступила порог, по-прежнему дивясь, как невероятно отчетливо выглядит все и вся, и тут, сама того не желая, замешкалась.
Барби отреагировала мгновенно:
– Говорю тебе, шевелись! Вперед!
И почему от женщин всегда ждут беспрекословного повиновения? Даже когда ими помыкают другие женщины.
Барби снова ткнула меня своим чертовым пистолетом:
– Живенько!
Так-так, секундочку. Дайте сообразить. Барби велит мне поспешитьнавстречу собственной смерти? Что-то тут не так.
– Скайлер, – едва слышно произнесла Барби, – шевелись.
Машинально я сделала пару шагов вперед, а затем снова остановилась. Мы стояли на виду у всего офиса. Однако, как ни странно, ни единая душа не глянула в нашу сторону. Впрочем, если бы кто и глянул, вряд ли бы это что-то изменило. Барби стояла вплотную ко мне, и невозможно было рассмотреть пистолет в ее руке. Но все равно странно, почему это мы с ней вдруг стали невидимками.
– Вперед! – со злостью повторила Барби.
Я сделала шажок и снова затормозила. Сглотнула слюну, чтобы не скрипел голос, и, собрав остатки мужества, сказала:
– Знаешь, Барби, никуда я не пойду. – И признаться, сама удивилась своей дерзости.
Барби удивилась гораздо больше. Кажется, даже охнула от возмущения.
– Еще как пойдешь! А ну!
Покачав головой, я обернулась и посмотрела на нее. Ничего себе! Похоже, в глазах Барби что-то взрывали.
– Давай, Скайлер! Иди! Быстро! – Она выглядела рассерженной и – впервые за время нашей милой беседы – слегка испуганной. – И без шума, поняла?
Без шума? Тут в голове моей пронеслось сразу несколько мыслей. Первая: неужели Барби в самом деле ждет, что я стану содействовать собственной гибели? Она что, издевается? Или шутит?
И вторая: неужели Барби всерьез полагает, что мне следует облегчить ей задачу? Ведь если разобраться, Барби просит меня спокойненько выйти на улицу, стараясь не привлекать внимания. Чтобы, значит, она отвезла меня в какое-нибудь глухое местечко и начинила пулями.
М-да, похоже, мне и впрямь не по вкусу подчиняться приказам. Да пошла она!..
– Эй, я сказала, живо! – Барби теряла терпение.
Догадываетесь, что я ответила?
– Черта с два!
Барби с шумом втянула в себя воздух:
– Скайлер, я не шучу, я тебя пристрелю! А потом пристрелю всех остальных.
– Черта с два, – повторила я. И огляделась по сторонам. Дама в спортивном костюме увидела Барби и подняла вверх пухлый указательный палец, пытаясь привлечь ее внимание. – Разуй глаза, Барби. Посмотри, сколько вокруг народу. Тебе не удастся пристрелить всех, кто-нибудь обязательно до тебя доберется. – Я слушала себя и невольно думала, как складно и убедительно говорю. Будто сама каждый день стою перед подобным выбором: как быть – расстрелять всех до единого или удрать, никого не трогая? Надо подумать. – Откровенно говоря, Барби, твой единственный шанс – поскорее унести отсюда ноги.
– Ты должнапойти со мной, – жалобно заскулила Барби. И попыталась вновь пригрозить пистолетом, но эта штуковина больше не пугала меня.
Я даже взглядом не удостоила ее пушку.
– Барби, если ты не уберешься отсюда сию же минуту, я во весь голос заору, что у тебя оружие. Ручаюсь, что вон тот парень, который говорит с Джарвисом, скрутит тебя, не успеешь ты и глазом моргнуть.
Теперь я блефовала на полную катушку. Упомянутый парень был настолько ошеломлен процентами, которые ему с женой предстояло заплатить за ближайшие тридцать лет, что, узнай он о пистолете Барби, возможно, стал бы умолять ее пристрелить его первым.
Однако Барби приняла за чистую монету каждое мое слово. Окинув помещение испуганным взглядом попавшего в капкан зверя, она метнулась к выходу.
Я с трудом удержала на месте пухлую даму в тренировочном костюме, устремившуюся следом за Барби.
Глава 18
Едва Барби скрылась из виду, я позвонила в полицию.
Ее поймали в Нэшвиле, на территории соседнего штата Теннесси. Можете представить, она ехала на своей собственной машине, с номерной табличкой "ЗАЙ-ЙКА"! Очень в стиле женщины, у которой в голове сквозняк.
Если бы Барби догадалась воспользоваться какой-нибудь другой машиной, на ее поиски ушло бы больше времени. А так она попала аккурат в одиннадцатичасовые новости.
Услышав, как диктор рассказывает обо всем этом, я подумала, что, наверное, должна испытывать радость, облегчение или что-то подобное. Но мне вдруг стало грустно. Щеголь с Третьего канала взахлеб повествовал, как подозреваемая была замечена на автостраде и задержана без осложнений. Затем он пустился в долгие рассуждения о процедуре выдачи преступницы нашему штату и о предъявлении обвинения, а я сидела на кушетке, и по щекам моим струились слезы.
Когда-то Барби была моей подругой. Мы с ней вместе ходили в кино, готовили друг другу ужин, вместе проводили вечера, потягивая "Кровавую Мэри" и болтая о бывших мужьях и детях.
Казалось, она ничем не отличается от меня.
И вот она убила человека. Затянула шарф вокруг шеи женщины и безжалостно оборвала ее жизнь.
Как такое может случиться? Как человек доходит до точки, когда единственным выходом видится убийство?
Господи, Барби, что же стряслось?
Этот вопрос не давал мне покоя. Прежде всего, наверное, потому, что я никак не могла выбросить из головы, что до этого ужасного события у нас с Барби было столько общего. Наши дети примерно одного возраста, и, хотя у Барби дочь и сын, а у меня два сына, проблемы с ними очень сходные. Как и я, Барби работала агентом по недвижимости и переживала, когда падали продажи. Между нами всего два года разницы, – можно сказать, ровесницы. В общем, Барби была очень похожа на меня. Хуже того, я очень похожа на нее.
Так неужели всем нам так недалеко до совершения убийства? И если подтолкнуть, мы становимся способны на такой ужас?
После ареста Барби я долго пребывала в депрессии, и это еще мягко сказано. Меня терзала мысль: могла ли я каким-то образом предотвратить случившееся? Может, были какие-то признаки надвигающейся трагедии, а я их пропустила? Или же моя собственная неприязнь к Труди помешала мне разглядеть, насколько Барби возненавидела эту женщину?
Но, что кошмарнее всего, в конце концов я вынуждена была признаться себе: даже сейчас, после всего случившегося, Барби вызывала у меня гораздо больше симпатии, чем Труди.
Прямо скажем, через неделю после ареста Барби меня все еще нельзя было назвать душой компании. К пятнице даже Шарлотта стала выходить из комнаты, стоило мне войти. Думаю, всем уже осточертело выслушивать, как я снова и снова перемалываю эту историю. Дошло до того, что Джарвис отвел меня в сторонку и сказал:
– Слушай, Скайлер, все закончилось. Барби за решеткой, где ей и место. И ты ни в чем не виновата, понимаешь?
С радостью поверила бы Джарвису на слово, но не следовало забывать, что самого его не назовешь поборником морали. Пока он говорил, память услужливо подсказала мне, как однажды дорогой шеф впаривал клиентам домик с "очень тихими", по его словам, соседями, – в то время как все до единого сотрудники агентства знали, что рядом находится кладбище.
А когда я указала ему на это, Джарвис возмутился:
– Но я же не солгал! Разве найдешь более тихих соседей?
В общем, от беседы с Джарвисом мне не полегчало.
И только Матиасу удалось помочь.
– Скайлер, – сказал он субботним вечером, когда мы были у него дома, – ты слишком строго себя судишь. Ну сама подумай, откуда тебе было знать, что замышляла Барби? – Он обнял меня и притянул к себе. – Взгляни на вещи трезво. Убийство не самое расхожее средство, к которому прибегают цивилизованные люди для решения проблем. Не стоит казниться, что не сумела этого предугадать.
Не скажу, чтобы от его слов с души моей сразу свалился тяжкий груз, чувствовала я себя по-прежнему паршиво. Но все равно приятно, что он меня обнимает, гладит по волосам. И целует.
Я ведь уже говорила, как классно Матиас целуется, правда?
Наконец он отстранился и с трудом перевел дух. Разумеется, я знала, что он сейчас скажет.
– Скайлер, ты подумала над тем, о чем мы говорили? Не пора ли нам поселиться вместе?
Может, я и знала, что он собирался сказать, но до сего момента не отдавала себе отчета, что наконец приняла решение. Я придвинулась ближе, чтобы заглянуть в его глаза. Эти зеленые глаза, будь они неладны… Ну мыслимо ли устоять перед этим человеком?
Я положила к себе на колени одну из его больших сильных рук, испытывая уже ставшую привычной радость, которую переживала всякий раз, прикасаясь к Матиасу. Без тени сомнения, я любила его больше, чем любого другого мужчину за всю свою жизнь.
Любовь – штука хрупкая. Убить ее может самая незначительная мелочь. К примеру, сердечко, вырезанное на лбу. Как ни странно, подобный пустяк способен загубить нежные чувства на корню.
Об этом я узнала вскоре после ареста убийцы Труди. Я решила, что Дереку следует выслушать то, что сообщила мне Барби о художествах на лбу его покойной жены. Поэтому когда он позвонил мне и спросил, как именно разворачивались события в "Квадратных футах" в тот день, когда Барби пыталась силой увести меня с собой, я взяла и рассказала ему. Не только о том, как вычислила Барби, но и о том, как вычислила загадочного резчика по лбам.
Кажется, Дерек и без меня догадался. Он ничуть не удивился, хотя Энни изо всех сил убеждала его, что это дело рук убийцы.
Вскоре после нашей с Дереком беседы мне позвонила Энни и потребовала объяснений, что я выболтала Дереку. Он, мол, почему-то отказался иметь с ней дело.
И представляете, когда я выложила ей правду, она бросила трубку!
Натан, узнав о художествах Энни, тоже разом излечился от чувства к этой дамочке.
О да, любовь действительно хрупка.
Все это промелькнуло у меня в голове, пока я держала Матиаса за руку.
– Я люблю тебя, Матиас, Хочу, чтобы ты это знал. – Тут я сглотнула и торопливо продолжала: – А еще хочу, чтобы ты знал, что сейчас я предпочитаю жить одна.
Красивое лицо Матиаса вытянулось. А у меня сжалось сердце. Мне так не хотелось обижать его! И поэтому я пустилась в долгие и путаные объяснения. Призналась, что пока не готова отказаться от независимости и что, прежде чем поселиться с ним вместе, должна быть абсолютно уверена, что руководствуюсь истинными, а не ложными мотивами.
Что я делаю это не потому, что боюсь потерять его, если сию минуту не соглашусь на его предложение.
И не потому, что не желаю оставаться белой вороной в обществе, состоящем по большей части из пар.
И не потому, что устала сама себя содержать и хочу до конца жизни отдыхать.
И уж точно не из боязни, что без мужчины под боком я неполноценный человек.
Барби наглядно показала, до какого отчаяния может дойти женщина, если вобьет себе в голову, что жизнь без мужчины не имеет смысла.
Все это я сказала Матиасу, тщательно подбирая слова. А когда закончила, Матиас кивнул и привлек меня к себе.
– Я понимаю, – произнес он. Но я все равно усомнилась. Его зеленые глаза смотрели с такой грустью.
Так что я собралась с духом и начала заново. Что уж там, вся ночь впереди. А я так хотела, чтобы он мне поверил. Мне было просто необходимо, чтобы он понял: мое нежелание жить вместе вовсе не значит, что я его не люблю.
Более того, это не значит, что вопрос навсегда снят с повестки дня.
Все это означало лишь, что я хочу подождать. И что если я соглашусь когда-нибудь зажить с Матиасом одной семьей, это случится только потому, что я хочу разделить с ним всю оставшуюся жизнь.
И не более того.
Но уж, конечно, и не менее.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
