Текст книги "Связанные судьбой (ЛП)"
Автор книги: Тэмми Блэквелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Я сразу залезла на кровать, даже не снимая грязную одежду. Несмотря на прилагаемые усилия, слезы все-таки вырвались наружу, вместе с судорогами и хныканьем.
Потребовалось много времени, чтобы заснуть. Во сне я ожидала увидеть ужасные происшествия в снегу и четвероногих чудовищ, преследующих добычу. Вместо этого мне снился мальчик с ямочками на щеках.
ГЛАВА 8
Я не часто вижу сны. Обычно если я сплю, то просто сплю. Когда закрываю глаза, мой мозг не превращается в волшебный кинотеатр, а даже если мне что-то снится, то не запоминаю деталей.
Этот сон был другим. Я запомнила все. Помню, как воздух пах пыльцой и пылью. Помню зелень свежих листьев, желтое поле из одуванчиков и сине-зеленую мутную поверхность озера. Помню, как ветер щекотал мне шею. Я помню, как выглядел он, прислонившийся к трухлявой коре старого дуба, скрестивший руки на груди и наклонивший голову, так что челка закрыла правый глаз.
Озеро было не очень широким, и я была уверена что с того берега на меня смотрит Алекс. Я неуклюже помахала рукой.
– Привет, – сказала я и почувствовала себя полной дурочкой.
Алекс оглянулся, будто подумал, что кто-то окликнул его сзади. Поняв, что рядом с ним никого нет, он снова посмотрел на меня и что-то сказал. Я видела, как двигаются его губы, но слов разобрать не смогла.
– Я тебя не слышу! – крикнула я.
И вновь он что-то произнес, но я ничего не услышала.
– Алекс! – крикнула я, так громко, как только смогла.
Он качал головой и продолжал мне что-то говорить. Я понимала, что он кричал, но все, что я слышала лишь плеск воды у берега и шелест листьев.
Не знаю, как долго мы там стояли, пытаясь докричаться друг до друга, но я охрипла, что меня взволновало, так как я рассчитывала, что во сне буду неуязвимой.
Наконец Алексу это надоело, и он решил попробовать другой подход. Я увидела, как он срывает с себя футболку, ботинки и носки. Он на секунду задумался, глядя на пояс джинсов, и, к своему ужасу, я почувствовала разочарование, когда он решил их не снимать.
Вокруг было очень спокойно, пока Алекс не вошел в воду. Небо мгновенно почернело, ветер начал хлестать меня по лицу, а темная поверхность озера резко затянула Алекса вниз. Мой крик утонул в раскатах грома.
Я собиралась сделать нечто глупое и прыгнуть за ним, когда его голова показалась над водой. В образе волка Алекс мог плыть против течения обратно к берегу.
Шторм продолжал свирепствовать. Щепки взлетели в воздух, когда дерево с грохотом повалилось на землю недалеко от меня. Что-то ударило меня по ноге, прямо над правым бедром. Было так больно, что я аж вскрикнула.
Я открыла глаза. Вокруг было темно, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что над моей кроватью стоит не Алекс.
– Нехилая у тебя ссадина, – сказал мой брат, включая лампу, стоявшую на столике. Мягкий белый свет едва не выжег мне глаза. – Вы с Талли снова подрались, когда не смогли решить, кто выйдет замуж за Билли Ломака?
В первом классе Билли Ломак был самым крутым. Он взъерошивал волосы ежиком и всегда делился шоколадкой, которую мама подкладывала ему в коробку с обедом, с той, кто была его девушкой на той неделе. Мы с Талли поссорились всего один раз, когда он бросил меня ради нее.
К девятому классу Билли стал известен как самый главный укурыш в школе, а внешне напоминал Филипа Сеймура Хоффмана35. Я бы подралась с Талли, если бы она вдруг решила встречаться с ним.
– Я ей говорила, сначала он был мой, – сказала я, натягивая футболку так, чтобы ссадин не было видно. Я смутно вспоминала ощущения о камне, воткнувшемся в мое бедро, когда я упала на землю.
– Если серьезно, ты ездила смотреть какую-то нудную пьесу, почему тогда выглядишь как беженец от войны из выпуска новостей?
Я села на кровати, жмурясь от того, как боль переходит от одного синяка к другому. Джэйс смотрел на меня с беспокойством.
– Я упала. Ты же знаешь, я неуклюжая.
– Ты никогда не была неуклюжей. Ты единственный ребенок в истории, который сразу научился ходить, ни разу не упав. Наш кружок боевых искусств месяцами изучал искусство ниндзя, потому что сенсею нравилась твоя грация.
– Ну, значит, этот ниндзя так и не научился ходить по свежему льду на семисантиметровых каблуках.
Ну, или использовать свои боевые умения, когда оказалась в опасности. Отстойный из меня ниндзя, ничего не скажешь.
– Слава богу, я родился пацаном, – сказал Джэйс, подкатывая мое офисное кресло по полу. Он подогнал его к кровати, а затем начал отъезжать обратно. – Никто не заставит меня ходить в обуви с такими каблуками.
– Тебя не пришлось долго убеждать надеть ту пару туфель рубинового цвета. И ты в них не просто ходил, а вполне себе приплясывал.
– Скаут Донован, я говорил тебе, что с тобой сделаю, если еще хоть когда-нибудь об этом вспомнишь.
Я посмотрела на него с ангельским видом.
– Я упала. Сильно ударилась. Может, даже сломала копчик.
– И?
– А мой старший братик не станет драться с калекой.
Он закатил глаза. Я так называла Джэйса, только когда чего-то хотела или попадала в беду. Он старше меня всего на пять недель, так что это не считается, а разница в росте компенсируется, когда я обуваю туфли.
– Просто вспомни об этом, когда полностью поправишься, и вот тогда я тебя отлуплю.
Теперь уже я закатила глаза.
– Посмотрим, получится ли у тебя.
Я не справилась с бездомным, но с Джэйсом было гораздо легче. Не то что бы я гораздо сильнее его, но он очень предсказуем. Все равно что драться с роботом.
Мы с братом еще долго сидели и болтали о всякой ерунде. Несмотря на бессмысленные темы, эта беседа помогла избавиться от напряжения, которое мучило меня последние сутки.
Джэйс даже смог отвлечь меня от приступа паники, связанного с оборотнями, который собирался начаться.
Когда Энджел услышала, что я проснулась, она пришла ко мне в комнату, неся в руках бутерброд с индейкой, чтобы продемонстрировать сочувствие. Я даже не осознавала, насколько голодна, пока не откусила первый кусок, и безумно хотела есть, когда доела все минуту спустя.
– Пойду я сделаю еще один, – сказала я. – И найду чипсы. И печенье. У нас же есть печенье?
– Может, ты сначала сходишь в душ и переоденешься в чистое? – спросила Энджел. Она прижалась ко мне с боку. Я почувствовала, что она скучала по мне, когда я уезжала на целую ночь. Учитывая то, что я позволила ей так сидеть, я тоже соскучилась по Бурундуку.
В тот вечер брат с сестрой уделяли мне максимум своего внимания. Энджел настояла, что она сделает мне второй (ну ладно, может быть, третий) бутерброд. Она сказала, что делать бутерброды это все равно, что готовить, а к готовке меня нельзя подпускать на пушечный выстрел. Джэйс записал предыдущий эпизод сериала про богатых подростков с ужасающими жизненными проблемами, на который мы подсели в последнее время, и мы втроем уселись на диван с пакетом шоколадных чипсов, чтобы смотреть его.
В обычный день их повышенное внимание раздражало бы меня, но в этот раз я была рада, что отвлеклась. Благодаря своей родне я не находила времени подумать о чем-то, между болтовней Джэйса о том, что он смотрит сериал только ради красивых девчонок (при этом бурно реагируя на все сюжетные ходы), и расспросами Энджел в духе «Почему твой любимый цвет не розовый?» и «Что ты будешь делать, когда вырастешь?».
Той ночью я видела еще один красочный сон про Алекса и озеро. Он продолжал меня звать, но я его не слышала. Мне очень быстро стало скучно, и я крикнула:
– Расскажешь завтра в школе! – после чего тихо ушла в другой сон, который, возможно, был про голодных танцующих бегемотиков.
Несмотря на то, что я легла рано, на следующее утро все равно умудрилась проспать. Джэйс пригрозил, что мне, возможно, придется идти пешком, пока я, стоя у зеркала, выбирала, что надеть.
Я проерзала на стуле весь урок английского, думая, что же скажу Алексу, когда увижу его. Будет ли он вообще разговаривать со мной про оборотней? И что происходит между нами? Каким бы невероятным это ни казалось, я, возможно, все-таки нравилась Алексу и была не уверена, как к этому относиться.
Сначала я испытала облегчение, когда не увидела его в классе мистера Бека, но когда Алекс так и не появился, облегчение превратилось в беспокойство.
– Где, по твоему мнению, он бродит? – спросила я Талли, когда мы писали наши отзывы на спектакль, который, казалось, прошел миллион лет назад.
– Думаю, он еще болеет, – сказала она, старательно работая над своим отзывом, как будто о спектакле можно было сказать что-то, кроме «Это был отстой».
– Он болен?
Талли посмотрела на меня, как на дуру.
– Уже забыла, как он пошел спать, а утром брат забрал его из Нашвилла?
Упс.
– А, да. Я имею в виду, не верится, что он еще болен. Он же вроде чувствовал себя нормально тем утром.
– Ну, значит, ему стало хуже, – сказала Талли, снова отвернувшись от меня и уткнувшись в работу.
Я откинулась назад и начала думать о причинах отсутствия Алекса. Возможно, он действительно заболел. Хотя, скорее всего, просто избегал меня, потому что А) не хотел рассказывать о своем превращении, и Б) сожалел о почти поцелуе и держании за руки.
Хотелось бы, чтобы он действительно заболел, и с моей стороны это было не круто.
***
– Скаут, нам нужно поговорить о твоей статье, – сказала миссис Соул, когда я умостилась на стуле рядом с Николь.
– Мы ее еще не закончили, – сказала я. Естественно, под этим я имела в виду, что даже не начинали. – Алекс заболел до того, как мы успели все сделать, но мы поработаем сегодня, и завтра она будет у вас.
– Этого я и боялась, – ответила миссис Соул. – Как думаешь, сможешь написать статью в тысячу слов одна?
– Конечно, но я думаю, Алекс будет в настроении поработать после обеда.
Учитывая, что он вообще не был болен, если оборотничество не считается болезнью. Может быть, это вирус.
– Боюсь, этого не произойдет. Сегодня утром я получила сообщение, что Алекс переводится в другую школу.
– Чего? – В моем голосе прозвучали истерические нотки. – Вы уверены?
Может быть, она не правильно все поняла. Может быть, это был другой Алекс. Может, у миссис Соул начался склероз. Может быть...
– Его брат все вчера подписал. Они возвращаются в Монтану, чтобы жить у родственников.
Она сказала что-то еще, но я уже не слушала. Мой мозг полностью отключился до конца занятия.
После школы я уговорила Талли подвезти меня домой, чтобы мне не пришлось видеться с Джэйсом. Придя домой, я целый час просидела на кровати, сжимая Гвидо и пялясь на стену, отчаянно пытаясь не расплакаться, как девчонка.
Ладно, Алекс исчез. Совсем исчез, навсегда, больше я никогда ничего о нем не услышу. Но это же не конец света? Само собой, у меня остался миллион вопросов, но он не обязан был мне отвечать. Это я ему была обязана, в конце концов, он ведь меня спас.
Так почему я была так расстроена тем, что он не попрощался? Почему мне было больно, будто меня предали? Почему мне пришлось прикусить губу, чтобы не заплакать?
Когда я уже не могла выдерживать все эти ноющие голоса в своей голове, я решила заняться делом. Я знала: единственный способ не думать об Алексе – найти себя занятие. Поэтому взялась за домашку по математике, но остановилась, когда поняла, что трачу больше времени, думая, что он всегда знал ответ, если мистер Бек спрашивал его, чем на решение уравнений.
Заниматься делами, чтобы не думать об Алексе, стало моим главным времяпрепровождением. Жизнь была заполнена подготовкой к экзаменам, к Рождеству, отправлением резюме в колледжи. Всякий раз, начиная думать об Алексе, я заставляла себя еще сильнее сосредотачиваться на том, чем занималась.
Наряжая елку с мамой и Энджел, я совсем не думала, где он сейчас и наряжает ли елку сам. Когда мы с Джэйсом устроили митинг против покупки кошки для Энджел (у Джэйса аллергия, а я боюсь, что животное высосет мне душу), я не вспоминала, что Алекс тоже терпеть не мог кошек. Когда мисс Нэнси устраивала ежегодный сбор средств под видом вечеринки Смертельное Рождество: Таинственное убийство, я не представляла, как на нашем столе лежит труп Санты. И уж точно не искала Алекса в лице каждого прохожего на людных улицах Нашвилла и Падуки.
Ну, или, по крайней мере, старалась всего этого не делать.
Я думала об Алексе, лишь когда наступала ночь. Тогда я запиралась в комнате и пыталась выяснить об оборотнях все, что только можно. Я выгребла все из нашей библиотеки, и прочла все, что нашла в интернете.
Так как это заняло у меня меньше недели, я попросила мисс Нэнси помочь мне заказать книги в межбиблиотечной сети. Стопки книг обо всем, связанном с волками и собаками, были спрятаны в моей комнате подальше от глаз Джэйса.
Полученные мной сведения разнились от интересных и ужасающих до непроходимой тупости. Несколько книг из библиотеки Элая в Минессоте оказались очень полезными. Они были такими интересными, что я отправила электронное письмо библиотекарше, в котором похвалила ее коллекцию. В ответ мне пришло лишь напоминание о дате сдачи книг.
Вокруг оборотней ходило множество легенд. Казалось, в каждой культуре были свои истории о человеке, превращающемся в зверя.
Я отбросила те, что говорили об огромных чудовищах полулюдях-полуволках и сосредоточилась на волках с человеческими глазами. В некоторых из них создания выставлялись жертвами, в других – безжалостными монстрами.
Каждый вечер я старалась быстрее закончить свои дела, чтобы продолжить чтение. Я становилась экспертом по оборотням, и это повлияло на мои сны. Спокойные ночи наполнились красочными картинами, в которых я убегала от стаи волков, либо сама превращалась в волка. Иногда я видела Алекса и озеро, но теперь он всегда стоял на другом берегу в своем зверином обличии.
Несмотря на все исследования, у меня все равно было больше вопросов, чем ответов.
Как Алекс стал оборотнем? (Самая популярная теория – оборотень должен укусить или поцарапать тебя, чтобы это случилось.)
Больно ли было ему превращаться? (Судя по его состоянию перед той ночью и после, скорее всего да.)
Связано ли превращение с полнолунием? (Тогда, в Нашвилле, было полнолуние, так что наверное.)
Осознавал ли Алекс себя и что происходит, пока был волком? (В большинстве книг говорилось что нет, но Алекс защитил меня и все помнил на следующее утро.)
Убивают ли оборотни людей, или это слухи, возникающие из-за невежества и страха? (Я все-таки надеялась, что слухи.)
И знал ли об этом Джэйс, а если да, то как много? (Я представила брата как нечто среднее между Винчестерами и Баффи.)
На большинство вопросов у меня не было возможности найти ответы. Я читала книги и строила догадки, но не могла знать точно, не спросив Алекса.
Зато я могла спросить Джэйса.
Конечно, я не могла сказать ему: «Эй, Алекс на самом деле оборотень, что ты об этом знаешь?» Но я очень упорная, и у меня был план. Не без изъянов и сам по себе не очень хитрый, но был. И я собиралась привести его в исполнение на Рождество.
ГЛАВА 9
Рождество – это время, когда семья собирается вместе, что очень хорошо, если конечно у вас достаточно чистых носков для каждой пары родственников. Чтобы пережить бесконечный поток семейных ужинов (включая семью каждого из папиных разведенных родителей, мамину вечно растущую семью и вечер у Талли, которая считалась семьей, потому что ее мать сидела со мной и Джэйсом, когда мы были маленькими), ушло два дня и бесконечный запас терпения.
Рождественским утром Энджел разбудила всех с криком:
– Он пришел! Санта пришел! Джэйс! Скаут! Подарки!
Было 6 утра, и я понадеялась, что Санта подарит ей часы и желание дать сестре поспать.
После открытия нашей огромной горы подарков (в число которых входил Эльф, новый котенок Энджел, который сразу же зашипел на Джэйса и попытался выцарапать мне глаза) мы с Джэйсом направились на Базу, чтобы провести день вместе с семьей Хэйганов.
Я воспряла духом, когда переступила порог деревянного домика, запрятанного в густой роще. Во-первых, из-за изумительно вкусного запаха, идущего из кухни, благодаря которому мой желудок уже забыл мучения последних двух дней и снова заурчал от голода. Во-вторых, из-за волшебной атмосферы, созданной сотнями мигающих огоньков и украшений, развешанных по всему дому. В-третьих, из-за рождественских песен, исполняемых на акустических гитарах. Но в основном из-за парня, заключившего меня в объятия и закрутившего по комнате.
– Боже, как я скучал, – сказал Чарли, ставя меня на пол. Он держал меня руками за плечи, осматривая.
– Ну что, я прошла тест?
Чарли скривил рот, что выглядело одновременно глупо и очаровательно.
– Я думал, ты будешь оранжевой с редкими черными и синими пятнами.
Впервые в жизни я была рада своей врожденной бледности.
– Весь этот цвет сошел, кроме впечатляющего желто-зеленого пятна на моей заднице.
Я тут же пожалела о сказанном только из-за того, что именно в этот момент бабушка Хэйган решила войти в комнату. Джэйс с таким трудом сдерживал смех, что к тому времени, как она закончила читать мне лекцию о том, как должна разговаривать приличная девушка, по его щекам бежали слезы.
Позже, когда мы собрались вокруг елки, Чарли положил мне на колени синий сверток. Я нетерпеливо разорвала обертку. Под ней оказалась несколько винтажная цепочка с маленьким бегемотиком в ботинках.
– Тебе нравится? – спросил Чарли, убирая мои волосы за плечо. – Я купил его в одном из этих хипстерских магазинов в кампусе. Не могу пройти мимо них, не думая, как ты любишь всю эту фигню.
Я покрутила блестяшку между пальцами.
– Да, нравится. Оно идеально. – И это было так.
Оно было милое и клевое, и я вообще не собиралась его снимать.
Джэйс умудрился выпросить у дедушки с бабушкой новую приставку и неплохой набор новых игр у дяди Чарльза и тети Дианы. Чарли и Джэйс сразу же понеслись устанавливать ее в комнате, которую бабушка называла кладовкой, а все остальные «старой комнатой Чарльза».
Сначала я, Джэйс, Чарли и Лэйн (слегка чокнутый двенадцатилетний племянник Чарли) по очереди гоняли разноцветные машинки по трассам, сделанным из конфет, и занимались всякой ерундой с безумными нарисованными кроликами. В конце концов, Лэйну надоело сидеть с нами и не понимать наши шутки, и он пошел заниматься чем-нибудь в своем стиле, например, мучить мелких животных. Вскоре я вспомнила, что ненавижу видеоигры, и удалилась. Джэйс и Чарли сделали вид, что обиделись, но быстро уткнулись в новую стрелялку для двух игроков, на которую поглядывали с тех пор, как открыли коробку.
Большую часть вечера я провела сидя на пуфике со стороны Чарли, наблюдая, как ребята самоотверженно защищают мир от... чего-то.
– Не понимаю, – наконец признала я, – это пришельцы или зомби?
– Очевидно, что это зомби-пришельцы, – ответил Джэйс, стреляя одному между глаз, чтобы мозги размазались по экрану.
– Зомби-пришельцы – главная угроза американскому укладу жизни, – серьезно сказал Чарли.– Специальный правительственный отряд занимается этой проблемой.
– А клоуны? – спросила я, когда мим разлетелся от взрыва гранаты.
– Клоуны просто злые, – сказал Джэйс. – Разговор окончен.
Я еще несколько минут наблюдала за резней на экране, прежде чем нехотя встать и отойти от Чарли.
– Куда ты? – спросил он, впервые за последний час оторвав глаза от экрана.
– Мне нужен тайленол36. От всех этих гнилых мозгов у меня самой разболелась голова.
Я достала свою сумку из-за угла и начала рыться в ней. Там лежали жвачка, телефон, очки, горькие конфетки, салфетки, игрушечный щенок Энджел, ручка Алекса (видимо, теперь моя) и шоколадка из Белого Дома. Тайленола не было. Отлично. Я поставила сумку между Джэйсом и Чарли.
– Я иду на охоту за лекарствами. Кому-нибудь что-нибудь принести?
– Фанту, – рефлекторно ответил Джэйс.
– И мне тоже, – сказал Чарли, – и еще того печенья с красным изюмом посередине.
– И сэндвич с беконом, перцем и майонезом, – добавил Джэйс.
– И я такой же хочу. И еще, пожалуйста, кусок тыквенного пирога с кремом, только не с тем, который из банки, а с нормальным, из тюбика.
И они говорили совершенно серьезно, вот что грустно.
Я ворчала всю дорогу до кухни, собираясь принести назад лишь напитки. Там я встретила старшего брата Чарли, поедавшего салат прямо из салатницы.
– Как жизнь?
– Харпер, – промычал он, и лишь поэтому я поняла, что он вообще заметил мое присутствие.
Я порылась в шкафу в надежде найти стаканы, которые парни не разобьют на миллион осколков своими корявыми руками, когда почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной. Я дернулась влево, уходя от кулака, летящего мне в голову. Мои ноги немедленно подкосились, когда я влетела лицом в шкаф, но я успела вскинуть ногу вверх, отправив нападавшего в полет в сторону духовки. Мой ответный правый хук был остановлен, когда он схватил меня за запястье и прижал к шкафу.
– Теряешь хватку, Скаут, – хихикнул Тоби, отпуская меня.
Я ввернула плечо обратно, точно зная, что к утру появится новый синяк.
– Простите, сенсей.
Конечно, наверное, это Тоби стоило извиняться, раз уж он напал на меня без всякой причины. Но этого можно было не ждать. Не то чтобы мне не нравился Тоби. В некотором смысле им можно было гордиться. Когда в школе он обрюхатил девчонку из группы поддержки, он сразу же женился и пошел в армию, чтобы поддерживать свою новую семью. Прослужив два срока в Ираке, он вернулся и устроился на работу в полицию. Когда его молодая жена бросила их, он сам взялся за воспитание Лэйна. И все это он делал, стараясь выглядеть как рок-звезда.
С другой стороны, он был высокомерным, мрачным и, в общем-то, шовинистом.
Тоби всегда помогал дяде Чарльзу в его школе боевых искусств, а после того, как вернулся из армии, фактически возглавил ее. Он всегда хотел, чтобы Джэйс и Чарли в совершенстве владели всеми приемами. Он подвергал их тяжким тренировкам и очень явно выражал свое разочарование, когда они не оправдывали его невероятно завышенных ожиданий. Если я показывала хороший результат, единственной его реакцией было невообразимое удивление.
Самое страшное оскорбление от Тоби – «Ты дерешься как девчонка!»
Самый большой комплимент – «А у тебя все-таки есть яйца!».
Мама испытала огромную гордость, когда восьмилетняя Скаут спросила, что такое яйца и почему так хорошо ими обладать.
– Если хотел настоящей драки, тебе нужно было напасть на кого-то из пацанов, – довольно язвительно сказала я.
– И какой бы мне был от этого толк? Это у тебя талант, а не у них.
Это было неожиданно.
– Ты считаешь меня талантливой?
Мне все еще казалось, что он сказал это, чтобы очень смешно пошутить над моими девчачьими боевыми навыками.
– Смеешься? – промямлил Тоби с полным пирога ртом. – Ты не такая сильная, как Чарли, не такая быстрая, как Джэйс, но твой оборонительный стиль борьбы – лучший, что я когда-либо видел. Будто ты знаешь, какой прием использует противник, еще до того, как он сам это поймет.
Он хвалил меня? Серьезно?
Похоже, зомби-апокалипсис с пришельцами действительно приближался.
Я была рада, что Тоби дал мне возможность упомянуть кое-что, о чем я уже довольно долго думала. Я закусила губу, сосредоточила свой взгляд на сыром пятне в виде головы Авраама Линкольна, расползавшемся по потолку, и наконец выпалила:
– Я снова хочу начать тренировки.
Я занервничала, ожидая реакцию Тоби. Он был настолько же грубым и противным, насколько Чарли был добрым и дружелюбным. Я ожидала, что он посмеется или начнет мне высказывать за то, что я трачу его время.
– Серьезно?
– Я давно об этом задумалась. – Если точнее, с того самого снежного дня в ноябре. – Я могу вступить в твой класс?
– Нет, не думаю. – Мое сердце сжалось. – Но я могу сам заниматься с тобой раз в неделю или около того. – Сердце снова затрепетало. Вышло даже лучше, чем я надеялась.
Мы обговорили удобное для нас обоих расписание, пока я делала пару сэндвичей с беконом.
– Слава богу, я умираю с голоду, – сказал Джэйс, забирая половину всего, что я принесла, когда вернулась в заднюю комнату.
Чарли быстро захватил вторую половину.
– Крем точно из тюбика? Я ненавижу эту фигню из банки, она на вкус как проволока.
Я должна была привыкнуть к их хронической неблагодарности, но так и не привыкла. Кто я такая, по их мнению? Горничная, которая пляшет по первому требованию?
Неа, я так не думаю.
– Спасибо тебе большое Скаут, – язвительно сказала я, усаживаясь между парнями. – Как хорошо, что ты принесла нам еду.
– Спасибо, Скаут, – сказал Чарли, чмокнув меня в щеку. – Ты лучшая.
Ладно, может, я и готова плясать по первому его требованию.
– Ну как?
Чарли откусил большой кусок от пирога. Он вытаращил глаза, с трудом проглатывая этот кусок.
– Очень вкусно. – Он никогда не умел врать.
– Что я сделала не так?
– Ничего, пирог очень вкусный. Просто другой. Но по-хорошему другой.
Я отобрала у него тарелку и сама откусила от пирога.
– Черт, эти сливки скисли!
Джейс резко захватил белую кислятину пальцем и распробовал ее до того, как я смогла его остановить.
– Отличная работа, Пола Дин37, – смеясь, сказал он. – Я уверен, тыквенный пирог со сметаной будет хитом на всех праздниках в следующем году.
Я попробовала еще чуть-чуть и поняла, что он прав. Я перепутала взбитые сливки со сметаной. По крайней мере, Энджел не было рядом, чтобы поиздеваться надо мной за мои чудовищные кулинарные умения.
– Прости, – пробормотала я. – Я принесу тебе другой кусок.
Чарли вырвал у меня тарелку.
– Никуда не пойдешь. Я ж сказал, он вкусный.
– Тебе не обязательно...
– Скаут, заткнись, пожалуйста, и дай мне съесть мой пирог.
В итоге он все съел, со сметаной и всем остальным. Он делал вид, что ему нравится, но я понимала – это все лишь для того, чтобы не обидеть меня. Чарли был очень хорошим человеком и одним из моих лучших друзей. Он доверял мне и что угодно готов был сделать ради меня. Поэтому я чувствовала себя крайне виноватой, когда, вернувшись домой, раскрыла свою сумку и выложила содержимое на кровать.
Я надела наушники от айпода, пока запись в диктофоне перематывалась. Мне совсем не хотелось, чтобы Джэйс поймал меня.
Сперва я очень обрадовалась тем, что запись была довольно хорошего качества, несмотря на то, что велась из сумки. Иначе бы весь мой хитрый план оказался напрасным, и я бы не услышала, о чем они говорят, пока меня нет в комнате.
Затем заметила, какой у меня громкий и противный голос. Если он действительно так звучит, я поражаюсь, как люди вообще со мной разговаривают.
И в-третьих, оказывается, парни могут молчать очень долго. Я уже почти сдалась, пока, наконец, не услышала голос.
– Зачем она таскает ручку этого козла в своей сумке?
Да! Я мысленно поблагодарила мистера Бреннера за всю ту полезную информацию о человеческой психологии, которую он поведал нам на своих занятиях
– Я говорил, у них было совместное школьное задание, – сказал другой голос. Я была почти уверена, что это Джэйс, но их голоса были поразительно похожи. – Она просто взяла у него ручку и не вернула. Ничего в этом такого нет. Забей.
– Я просил тебя присматривать за ней? – Это точно был Чарли?
– Ну, я так и делал. – А это точно Джэйс.
– Ты не особо старался. – Это, по-любому, должен был быть Чарли, хоть я и никогда не слышала, чтобы он говорил так резко, особенно с Джэйсом. – Я клянусь, если он хоть пальцем ее тронул...
Позвучало нечто напоминающее рык. Сначала мне показалось, что это Чарли, но потом я вспомнила, что они играют в эту дурацкую игру.
– Кстати, о людях, которые должны держать свои лапы подальше от моей сестры...
– Мои лапы были в 300 милях от Скаут с самого августа. – Да, точно Чарли. И точно злой. – Я дождался вторника, чтобы приехать домой, только потому, что не хотел приближаться к ней. Не хотел, чтобы ты забивал свою симпатичную головку переживаниями, хоть и знаешь, что я никогда бы ей не навредил.
Я глянула на календарь. Последний экзамен Чарли был в пятницу. Я думала, он задержался, чтобы праздновать все выходные, но, похоже, я ошибалась.
– Ты знаешь, что я имел в виду. – Музыка из игры добавляла драматизма беседе. Ну, или это было мое ускоренно бьющееся сердце. – И ты знаешь, как она к тебе относится.
Он знал? О боже, нет. Нет, нет, нет, нет, нет.
– И ты знаешь, как я к ней отношусь.
Как он ко мне относится? Этого я не знала. Разве я не должна была этого знать?
– Она моя сестра. – Несмотря на помехи, я поняла, что Джэйс говорит сквозь зубы. Было не трудно представить, какое выражение лица у него было в тот момент. – В любом случае, у тебя же уже есть девушка.
У Чарли была девушка? С каких пор? И причем тут я?
Это была не та информация, которую я хотела получить, но она потрясла меня до глубины души. И смутила. И запутала.
Кто-то из них спросил:
– Что это было?
– Тоби и Скаут. – Голос Чарли. – Он убеждает ее снова начать тренировки.
– Как? Кидаясь в нее кастрюлями? – Ну, он почти угадал.
– Это же Тоби, кто его знает. Он все сделает, чтобы добиться своего. Считает, что его обязанность как вожака стаи – оберегать ее. Удивительно, что он не послал кого-нибудь следить за ней 24/7.
Вожак стаи? Что? И оберегать меня? От чего? От Алекса? Все знали, что он оборотень?
– Ну, он может расслабиться. Коулы уже свалили.
Ага. Они говорили про Алекса. Мне стало интересно, была ли я последним человеком в округе, узнавшим его секрет.
– Уверен?
– Абсолютно. В понедельник я прогулялся к их дому. Запах почти рассеялся. Они не появлялись уже больше одного полного цикла. Мы снова единственные шифтеры в западном Кентукки.
Я не дышала, мои глаза были все еще прикованы к календарю, и я не могла отвести их с того самого момента, как поняла, что полнолуние было в понедельник. Чарли ждал, пока пройдет полнолуние, прежде чем вернуться домой.
Потому что он был оборотнем. Чарли и Джэйс – оборотни.
Я глубоко вздохнула. Безумие какое-то. Мой брат не оборотень. Я бы знала.
Я сорвала календарь со стены и начала рыться в нем. Эту теорию было довольно легко опровергнуть, нужно было всего лишь вспомнить, когда я видела Джэйса человеком в полнолуние. Очень легко.
Или должно было быть легко. За 12 ночей последнего года, когда за окном была полная луна, я не могла вспомнить ни одной, когда что-то делала вместе с Джэйсом. Наоборот, я понимала, что в некоторые из них я его совершенно точно не видела.
В феврале он пропустил важную игру в бейсбол и всю ночь провалялся в постели, будучи смертельно больным. В апреле во время полнолуния он пошел с Чарли в поход. В сентябре он навещал бабушку после того, как ее выписали из больницы. В понедельник он вспомнил, что собирался кое-что купить, и в итоге провел ночь на Базе.
Все равно, это ничего не значило. Я не собиралась верить, что у моего брата есть вторая жизнь в виде мифического чудовища, без каких-то более существенных доказательств. Я вынула стопку книг из-под кровати и продолжила свои исследования больше по привычке, чем из необходимости.
