355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Тэми Хоуг (Хоаг) » Ночные грехи » Текст книги (страница 13)
Ночные грехи
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 05:51

Текст книги "Ночные грехи"


Автор книги: Тэми Хоуг (Хоаг)


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Запись в дневнике

День 2-й

Они кружат, и кружат, и кружат. Они найдут Джоша? Мы не думаем так.

Глава 13

5.51

– 11 °C

Меган проспала. Ночь была наполнена неясными, но чувственными фантазиями о Харрисоне Форде. Когда она медленно открыла глаза, ощущения не исчезли – запретные желания и тяжелое чувство вины и… удовольствия, вкус поцелуя Митча Холта, тепло его рук на теле, жар его губ на груди…

Она уставилась на тонкие трещины на оштукатуренном потолке. Свет раннего утра просачивался в комнату сквозь прозрачные занавески, погружая все предметы в легкий серый туман. Меган лежала на сбившейся простыне под стеганым одеялом, прислушиваясь к медленному, но сильному сердцебиению. Она чувствовала тепло свернувшегося на своем любимом месте у нее за коленями Гэннона. Пятница, как обычно, устроился на кухне в ожидании завтрака.

Мысли вновь забрели на запретную территорию, и она задумалась, возможно ли, чтобы Митч мечтал об их поцелуе, чтобы такие же ощущения обволакивали его как тяжелое, душное облако, когда он лежал в своей кровати.

Не самая умная вещь задаваться такими вопросами. Он тогда должен быть просто другим полицейским, а не тем, с кем она вынуждена работать. Но у нее было чувство, что не так уж прост этот Митч Холт. В каждом человеке за его видимым «я» может скрываться целый комплекс иных чувств – гнев, желание, боль. И она заметила это в его глазах, почувствовала в его поцелуе, и скрытые тайны притягивали ее. Она смогла бы противостоять простой сексуальной привлекательности, но тайне… Ее ум был самой природой приспособлен к разгадке тайн.

Однако сейчас надо было разгадать более неотложную тайну. Эта мысль, как укор совести, заставила Меган выползти из постели и направиться в душ. Она встала под сильные упругие струи воды в надежде прогнать последние остатки сна. Но голова оставалась все такой же тупой и тяжелой, как наковальня, глаза по-прежнему слипались. Пять часов сна за сорок семь часов жизни – явно недостаточно. Она могла бы поспать днем, но не допускала такой роскоши и не допустит, пока дело не будет закрыто. Но и потом вряд ли ей удастся выспаться. Слишком много накопилось других дел. Хотя все встречи с руководством и шерифами на ее территории были приостановлены, но преступность в других округах и городах не прекратилась только потому, что Оленье Озеро было задето сильнее всех. Никакого баланса не просматривалось в действиях отморозков.

Пятница вспрыгнул на край старой ванны с ножками в виде лап и заглянул за душевую занавеску. Его круглая черная мордочка выражала явное неудовольствие, золотистые глаза смотрели на Меган сердито. Он раздраженно дернул усами, когда капельки воды попали на него, взвыл своим жалобным голосом и сильно ударил лапой по своим «бакенбардам».

– Да-да, ты хочешь завтрак. Ты хочешь, ты хочешь… ты хочешь, что я хочу? Уффф!

Кот спрыгнул с ванны и фыркнул, ясно давая знать, что вовсе не интересуется ее желаниями. Типичный мужской эгоизм, подумала Меган. Она закрыла воду и потянулась за полотенцем.

Растеревшись им досуха, она покормила котов и сама съела сдобную булочку. Сидя за столом, уставилась в одну точку, не замечая ужасного беспорядка, творившегося у нее в гостиной, не обращая внимания на нераспакованные или полураспакованные коробки. Она не позволяла себе думать сейчас о необходимости «вить гнездышко» и окружать себя вещами, которые она коллекционировала, – чужие семейные реликвии и воспоминания других людей, которые вызывали у нее ложное чувство принадлежности к семье, все, что она находила на блошиных рынках.

Меган мысленно сортировала задачи по степени важности и прокручивала в уме раз за разом крупицы информации в попытке поймать что-нибудь важное для себя. Заявление Хелен Блэк проигрывалось в голове как видеозапись, и она напрягалась, чтобы увидеть или услышать то, что могло бы родить идею. Она не нашла ничего значимого в своей доле отчетов о недавних инцидентах и известных преступниках, которые просмотрела прошлой ночью. Но, возможно, кому-нибудь из ее сотрудников повезло больше.

Слизнув клубничное варенье с пальцев, она схватила мобильный телефон и нажала кнопку быстрого набора номера командного пункта.

– Агент Гейст. Чем могу помочь?

– Джим, это Меган. Есть новости?

– Пока ничего. Но сообщение о фургоне только что передали в эфир. Я жду, что телефоны горячей линии расцветятся, как рождественские елки, через час или около того. Каждый третий в штате, вероятно, знает, у кого есть старый фургон.

– А что относительно вчерашних списков? Что-нибудь выяснилось?

– Кое-что, но несерьезно. У нас есть пара неудачных попыток похищения детей в округе Анока, там был коричневый фургон, и ранее судимый педофил в Нью-Праге ездил на желтом фургоне…

– Вот это стоит проверить. Вы не звонили шефу полиции в Нью-Праге?

– Его еще нет на месте. Но он перезвонит сразу же, как только придет.

– Хорошо. Спасибо. Я собираюсь поговорить с родителями. Сообщайте на пейджер в случае чего.

Меган высушила волосы и зачесала их назад в свой обычный конский хвостик. Она нанесла слабые румяна и пару раз провела щеточкой с тушью по ресницам. В спальне откопала в чемодане бордовые узкие брюки до лодыжек и плотную темно-серую водолазку. Коты вскарабкались высоко на коробки в гостиной и наблюдали, как она натягивала парку и сражалась с шарфом.

– Эй вы, парни! Не стесняйтесь, распакуйте вещи и уберите здесь, пока меня не будет, – сказала она им.

Гэннон свернулся клубочком, поджав под себя лапки, и закрыл глаза. Пятница бросил на нее взгляд и мяукнул.

– Понятно, все как всегда. Ну и ладно, у вас все равно нет никакого чувства стиля.

«Люмина» завелась неохотно, рыча и кашляя. Ремень вентилятора где-то внутри завизжал, как зарезанная свинья, когда она включила обогреватель. Воздух, вырвавшийся из него, походил на дыхание Арктики.

От холода кончики пальцев на руках онемели, волосики в носу покрылись ледяной глазурью. Стараясь отвлечься от этой неприятности, Меган принялась изучать город. Она ехала по улице, обсаженной высокими деревьями на всем пути по направлению к западной части города. Благоустроенный, наиболее старый район Оленьего Озера был чем-то вроде Бивер Кливера – удобные семейные дома, собаки, писающие на снеговиков, слепленных детьми, которых сейчас развозили по школам в минивэнах. Она заметила, что никто из детей не шел в школу пешком. Было ли действительно слишком холодно или это из-за Джоша Кирквуда их не выпустили на улицу одних?

Центр города был как в любом киношном американском городке. Городской парк с его причудливой открытой сценой летнего театра и статуями давно забытых людей, старые с расширенным фасадом кирпичные магазины, здание суда, построенного из местного известняка. Шатровый кинотеатр в парке, постройки пятидесятых, с афишей фильма «Филадельфия» в 19.00 и 21.20, старый, но недавно отремонтированный гранд-отель «Фонтейн» – пятиэтажное здание во всем викторианском великолепии.

К северу и к западу от центра города старые районы уступили место недорогим постройкам шестидесятых, затем шли дома с двухуровневыми квартирами семидесятых и, наконец, самые последние застройки, состоящие из высококлассных особняков на участках в акр и более в псевдоанглийском стиле эпохи Тюдоров или четырех Георгов вперемешку со строениями с длинными скатными крышами в полтора этажа и, как правило, деревянным каркасом и деревенскими домами, окруженными кедрами и березами, с ухоженными лужайками, над которыми хорошо потрудились специалисты ландшафтного дизайна, искусно расположив на них валуны. Строители приложили огромные усилия, чтобы казалось, будто эти дома были там в течение десятилетий. Свободные площадки, огромные деревья и извилистые переулки производили впечатление уединения.

Дом Кирквуда смотрел на озеро. Огромное пространство льда, запорошенного снегом, было усеяно палатками любителей подледной рыбалки. Ранним утром оно выглядело пустынным. Дальше по западному берегу располагались здания Университета Харриса, словно кучка темных грибов среди безлистных деревьев. К югу от колледжа лежало то, что когда-то было городом под названием Харрисберг. В прошлом столетии он конкурировал с Оленьим Озером в торговле и численности населения, но через Оленье Озеро прошла железная дорога, и он получил статус административного центра. Харрисберг постепенно увядал, и в конечном счете был поглощен процветающим Оленьим Озером. Теперь он носил неуважительное прозвище Малявка.

Меган припарковалась и выключила зажигание. Двигатель «Люмины» застучал и взревел, прежде чем заглох. Возможно, если она раскрыла бы это дело, Бюро выделило бы ей автомобиль получше. Возможно, если бы она раскрыла это дело, маленький мальчик играл бы сейчас в недостроенной снежной крепости на лужайке перед домом Кирквудов…

Ханна Гаррисон открыла парадную дверь сама. Она выглядела потерянной и похудевшей. На ней была мятая трикотажная рубашка, узкие брюки и мешковатые шерстяные носки, и все же каким-то образом ей удавалось выглядеть элегантной.

– Агент О’Мэлли, – выдохнула она. Ее глаза широко распахнулись от неожиданного появления Меган на пороге ее дома. Она ухватилась за край двери настолько сильно, что суставы пальцев побелели. – Вы нашли Джоша?

– Нет, к сожалению, но у нас, вероятно, появилась зацепка. Кое-кто видел, что, возможно, Джош садился в машину в среду вечером. Можно войти? Я бы хотела поговорить с вами и вашим мужем.

– Да, конечно. – Ханна отступила от двери. – Позвольте мне поймать Пола. Он только что вышел, чтобы отправиться на поиски снова.

Меган вошла вовнутрь и закрыла за собою дверь. Она последовала за Ханной, оставаясь достаточно далеко позади, чтобы не выглядеть излишне навязчивой, но и иметь возможность наблюдать, не упуская ничего.

В гостиной потрескивал огонь в камине, загороженном стеклянным защитным экраном для безопасности ребенка, дремавшего на полу, свернувшись калачиком на спине огромной плюшевой собаки. По телевизору разыгрывалось шоу «Сегодня». Кейти Курик подкалывала Брайант Гамбель, Виллард Скотт хохотал, как ненормальный, на заднем плане. Миниатюрная женщина с большими карими глазами и пепельным бобом заставила их замолчать, воспользовавшись пультом дистанционного управления, и выжидательно посмотрела на Меган.

– Могу я вам помочь? – спросила она негромко. – Я – Карен Райт, соседка. Я здесь, чтобы помочь Ханне.

Меган бросила беглый взгляд и слегка улыбнулась.

– Нет, спасибо. Мне нужно поговорить с мистером и миссис… ох! с мистером Кирквудом и доктором Гаррисон.

Карен состроила сочувственную гримаску:

– Неуклюже, не так ли? Жизнь стала бы проще, будь мы не так щепетильны.

Меган уклончиво хмыкнула и направилась на кухню, где Курт Маккэскилл наливал себе кофе и читал газету. Агент посмотрел на нее с преувеличенным удивлением.

– Привет, О’Мэлли, а я только что читал о вас. Вы действительно разобрались с детской порнографией, когда были в полиции нравов?

Меган проигнорировала его вопрос, нацелившись на статью из газеты, лежавшей на кухонном столе. Женщина-агент, борющаяся с криминалом и дискриминацией по половому признаку. Статья Генри Форстера. Придурок! О, Иисус, Мария и Иосиф! Де Пальма изойдет на дерьмо, когда увидит это!

Приводилась часть ее подробного послужного списка и описание борьбы за должность полевого агента в Бюро. Не было никаких ее личных высказываний, но «достоверные источники в Бюро» сделали несколько жестоких замечаний о ее амбициях. Далее в статье говорилось о сенсационных сексуальных домогательствах, имевших место прошлой осенью, которое не задело ее абсолютно, но сделало жизнь в штаб-квартире неприятной для всех в течение месяца или двух. Баталии разворачивались между полами вообще и все же до сих пор вызывали у нее лично неприятные чувства. Статья Форстера точно разворошит старое осиное гнездо, но никто не будет связывать это с его именем. Все ополчатся на нее.

Она застонала, закончив читать.

– Хотите чашечку кофе? – осторожно спросил Маккэскилл.

– Нет, спасибо. Сейчас что-нибудь бы покрепче, чем кофеин.

– Я свел бы все к шутке, но сейчас это может показаться неуместным, учитывая все обстоятельства.

Меган рассмеялась. Ей нравился Курт. У него было чувство юмора, что случалось довольно редко в их мире и в целом.

Его голубые глаза блестели. С густой копной рыжих волос он был похож на гнома, накачанного стероидами.

– Что привело вас в наш лес на берегу озера?

– Появился свидетель, который, возможно, видел, как Джош садился в фургон. Я хочу поговорить с родителями об этом. А у вас нет ничего нового?

Улыбка исчезла с его лица. Он покачал головой и понизил голос до конфиденциального шепота.

– Докладываю: прошло тридцать девять часов, и ни слова… Если с нами до сих пор не начали диалог, вряд ли мы услышим что-то и дальше. Похоже, мы имеем похищение посерьезнее, чем с целью выкупа.

Меган не ответила, но тяжесть истины давила на нее с такой же силой. И то, что она молчала, не делало положение менее реальным. Она глубоко вздохнула, стараясь изо всех сил сохранить спокойствие.

– Вы не хотите немного отдохнуть? Я буду здесь полчаса или чуть больше.

Маккэскилл поднялся со стула, пытаясь распрямить плечи.

– Спасибо. Я, пожалуй, глотнул бы немного свежего воздуха. – Он сжал кулак и легко стукнул ее по плечу. – А вы молодец! Неплохо для птенчика.

Меган убийственно взглянула на него, но звук резких голосов, донесшихся из-за кухонной двери, привлек ее внимание. Дверь распахнулась, и в проеме, в клубах холодного воздуха, ворвавшихся следом из гаража, появилась Ханна. Ее полные губы вытянулись в тонкую линию, отчего лицо приобрело злое выражение, глаза блестели от слез или гнева или от того и другого вместе. Позади следовал Пол. Он выглядел весьма раздраженным.

Меган мгновенно ощутила неприязнь к Полу Кирквуду и упрекнула себя за это. Бедняга потерял сына и в любом случае имел полное право вести себя как хотел. Но сейчас лицо Пола выражало только высокомерное раздражение, что и вызвало у нее такую негативную реакцию. Он посмотрел на нее с выражением скорее капризным, чем хмурым.

– Что-нибудь выяснили о фургоне?

– Свидетель говорит, она видела довольно старый фургон светлого цвета, куда в среду вечером сел мальчик, возможно, Джош. Мне бы хотелось выяснить, не знаете ли вы кого-нибудь, у кого есть фургон, соответствующий этому описанию, или сами вы, может быть, видели такой в своем районе недавно.

– Она не запомнила номер?

– Нет.

– Какие-нибудь детали или, возможно, модель?

– Нет.

Пол покачал головой, не потрудившись скрыть свое раздражение, вызванное ее некомпетентностью.

– Я говорил Митчу Холту, что никто из нас не имел достаточно свободного времени, чтобы следить, кто бродил здесь вокруг. И если бы мы знали кого-нибудь подозрительного, кто мог бы похитить нашего сына, вы не думаете, что мы сказали бы об этом сразу же?

Меган прикусила язык, чтобы не ответить резкостью.

По лицу Ханны скользнула слабая печальная улыбка.

– Пол очень спешит, – сказала она саркастически. – Бог знает, как они смогут начать поиск без него. Не дай бог, если он задержится из-за такой тривиальной причины, как реальная улика.

Пол прервал ее, сверкнув злым взглядом прищуренных глаз.

– Кто-то думает, что он, возможно, видел мальчика, который, возможно, был нашим сыном, садящимся в фургон, который они едва могут описать. Большая гребаная улика, Ханна.

– Это больше, чем все, что до сих пор нашлось, – парировала та. – Что вы нашли там, бродя по снегу? Вы нашли Джоша? Вы нашли что-нибудь вообще?

– По крайней мере, я хоть что-то делаю.

Слова Пола больно задели Ханну. Ее подбородок предательски задрожал, она плотно сжала губы, еле сдерживая рыдания.

– Ты считаешь, я ничего не делаю? – с трудом шепнула она. – Я не сама выбрала сидеть в этом доме. Ты не хочешь остаться здесь с Лили и ждать телефонного звонка? Я с удовольствием поменяюсь с тобой местами.

Пол потер рукой лицо.

– Я совсем не это хотел сказать, – возразил он тихо, понимая в душе, что именно это он и имел в виду. Он хотел причинить ей боль. Во всем случившемся в первую очередь была ее вина. Все из-за Ханны и ее карьеры… Это Ханна, Ханна, Ханна…

Меган наблюдала обмен любезностями, чувствуя себя не в своей тарелке. Неудобно быть зрителем семейной разборки.

– Мистер Кирквуд, – вмешалась она, отвлекая его внимание от жены и пытаясь разрядить напряжение, возникшее между ними, вернуть их внимание, – вы говорите, что не знаете никого, кто имел бы фургон, соответствующий нашему описанию, выпуска восьмидесятых, кремового или светло-серого цвета?

Он задумчиво покачал головой.

– Нет. Но если я вспомню кого-либо, я позвоню Митчу.

– Да уж, пожалуйста. – Меган проигнорировала его пренебрежение. Это не имело значения, пока работа не закончена.

Не сказав ни слова жене, Пол развернулся и вышел. Напряжение повисло в воздухе. Они слышали, как Пол запустил двигатель и выехал задним ходом из гаража. Ханна закрыла глаза и нажала на веки ладонями.

Вошла Карен Райт. Ее глаза были широко распахнуты. Точно как Бэмби в лучах фар, подумала Меган. Какая уродливая сценка, разыгранная перед соседями!

– Я понимаю, как тяжело вам обоим, – сказала Меган, внимательно глядя на Ханну. – И такая улика – неопределенная, неясная, – вероятно, не кажется слишком важной. Я могу понять, что он чувствует себя более полезным, когда физически ищет Джоша…

– Уверена, что это заставляет Пола чувствовать себя полезным, – отрезала Ханна. – Так же, как я уверена, что ничто не смогло бы заставить кого-то чувствовать себя более бесполезным, чем сидение дома весь день с людьми, уставившимися на тебя.

Карен моргнула своими большими глазами лани, брови изогнулись, как от боли.

– Если я не нужна, может, мне следует просто уйти?

– Может, и следует.

Слова сорвались с языка, и Ханна тотчас же пожалела об этом. Карен хотела сделать как лучше. Каждый, кто приходил к ней в дом, имел в виду только хорошее. Исчезновение Джоша коснулось всех до некоторой степени. Они только пытались справиться с этим, думали, что смогут помочь ей справиться с этой болью. Проблема оставалась, справиться с ней не удавалось. Ханна могла держать в руках отделение «Скорой помощи» в городской больнице, она справлялась со стрессом от постоянного жонглирования карьерой и своей семейной жизнью, но не было никаких навыков и сил, чтобы справиться с теперешней ситуацией. Она не могла ни справиться с ней, ни выйти из нее. Протянутые руки помощи, казалось, только удерживали ее внутри кошмара.

Карен взяла пальто и направилась к холлу. Ханна глубоко вздохнула и бросилась за нею, желая сгладить впечатление от резкости, вызванной более глубокими переживаниями, которые взяли верх над чувством благодарности. Меган смотрела ей вслед, пытаясь мысленно сложить вместе новые кусочки головоломки – натянутые отношения между Ханной и Полом были главной частицей среди остальных в этом пазле. Ситуация выходила из-под контроля, как давление пара в неисправной скороварке. Меган понимала, что даже хорошие отношения могли бы напрячься при таких обстоятельствах, но она ожидала, что муж и жена повернулись бы друг к другу в поисках поддержки. Здесь этого не происходило. Давление было сокрушительным, и отношения между Ханной и Полом, казалось, раскалывались, как яичная скорлупа. Страница из блокнота Джоша встала перед глазами – грозовое небо над головами хмурых людей … Папа безумен. Маме грустно. Мне плохо…

Инстинктивно Меган почувствовала, что в этом полностью виноват Пол Кирквуд. Его окружала аура, от которой во рту остался неприятный привкус. Эгоистичный, самовлюбленный – точно как ее брат Мик, пришло ей на ум. Но это ощущение появилось не просто из-за их сходства, которое ей не понравилось. Она приехала сюда рассказать ему о появившейся первой реальной улике, а он даже не захотел найти время, чтобы выслушать ее. Он поторопился уехать поскорее туда, где телевизионные камеры будут держать его в поле внимания и показывать всем его скорбь.

Кто-то легонько потянул ее за штанину брюк, заставив вернуться к действительности. Меган взглянула вниз и с удивлением увидела Лили Кирквуд, которая с застенчивой улыбкой смотрела на нее огромными синими глазами.

– Привет! – пролепетала Лили.

– Привет! – Меган улыбнулась в полной растерянности, не зная, что делать. Она ничего не знала о младенцах. Или о детях, если на то пошло. Конечно, она когда-то сама была ребенком, но это ничего не значило. Она всегда была застенчивой, чувствующей себя неловко и, в известном смысле, нежелательной; дочь женщины, которая просто наплевала на материнскую заботу.

Ее собственная неловкость в общении с детьми никогда раньше не заставляла Меган задуматься, насколько качества ее матери передались ей по наследству. Не то чтобы это имело значение. Заглядывая в будущее, она думала прежде о карьере, а не о семье. Именно этого она хотела. Именно в этом она видела свою реализацию.

Но сердце предательски екнуло, когда младшая сестренка Джоша Кирквуда протянула к ней свои ручонки.

– На! Лили!

– Лили, милая, иди к мамочке.

Ханна взяла ребенка на руки и, крепко прижав ее к себе, поцеловала в щечку. Затем она повернулась к Меган.

– Сожалею о… – Она тряхнула головой, не закончив фразу. «Сожалею… сожалею… мне жаль…». Первые слова каждого в эти дни.

– Жаль, мамочка, – пробормотала и Лили, уткнувшись носом ей в шею.

– А почему бы нам не выпить по чашке кофе? – предложила Меган. Кофейник все еще стоял на столе рядом со множеством чистых чашек в ожидании бесконечной череды полицейских, друзей и соседей.

– Звучит заманчиво. – Ханна опустилась на стул, который недавно освободил Маккэскилл, по-прежнему прижимая щеку к затылку Лили. Лили старательно обводила малюсеньким указательным пальцем букву Д в лейбле «Дюк» на трикотажной рубашке своей матери.

– Хотите что-нибудь поесть? У нас тут все виды сладких рулетов, пончиков и сдобы, известные человечеству. – Она указала рукой на рабочий столик, на котором выстроились кастрюли, тарелки и корзиночки, заполненные различной выпечкой. – Это все домашнее, кроме вон того тортика от Мирны Тоулфсруд, у которой разыгрался радикулит, после того как она лихо отплясывала польку с мистером Тоулфсрудом в «Сыновьях Норвегии». Правда, по словам ее невестки, Мирна всегда была никудышной поварихой, в тому же страшно ленивой, чтобы перегружать себя.

Меган улыбнулась. Она выбрала поднос булочек с корицей и толстой сливочной глазурью и принесла ее к столу.

– Глядя на все это, можно многое сказать о жизни провинциального городка, правда?

– Это уж точно, – согласилась Ханна.

– Эта улика вселяет надежду мне и Шефу Холту. Мы занимаемся ею с большим энтузиазмом. – Меган вытащила из кастрюли рулет, положила его на бумажную тарелку и поставила перед Ханной, прикрыв сверху газетную статью о себе. Лили, изогнувшись на коленях у матери, ухватила рулет двумя руками и принялась выковыривать из него изюм, складывая его в кучку.

– Понимаю, – сказала Ханна. – Я уверена, что и Пол понимает это. Просто он… – Что?Десять лет замужества, и теперь она знает его меньше, чем когда-то… Она больше не знала, кем или каким был Пол. – Вы застали нас точно не в лучшее время.

– По роду своей деятельности я редко кого застаю в лучшие времена.

– Я тоже, – призналась Ханна, грустно улыбнувшись. – И я не привыкла быть на другой стороне. В роли жертвы. Это может показаться глупым, но я не знаю, как себя вести. Я не знаю, что меня ждет.

Меган облизывала глазурь с пальцев, не сводя глаз с Ханны.

– Нет, это не глупо. Я точно знаю, что вы имеете в виду.

– Я всегда была человеком, к которому люди обращались за помощью. Сильным человеком. Таким, кто знал, как добиться цели. Сейчас я не знаю, что делать. Я не знаю, как позволить людям заботиться обо мне. И я не думаю, что они знают это также. Они приходят сюда из чувства долга и затем сидят без дела и смотрят на меня краешком глаза, как будто только что выяснили, что я человек, и это им не нравится.

– Пусть это вас не волнует, – сказала Меган. – Не имеет значения, что они думают или что хотят. Сконцентрируйтесь любым способом на том, что вам нужно. Заставьте себя поесть; вам надо оставаться сильной. Заставьте себя поспать. Пропишите себе что-нибудь, если считаете, что это вам необходимо.

Ханна покорно положила кусочек распотрошенного Лили сладкого рулета и принялась жевать, не чувствуя вкуса. Лили с досадой посмотрела на нее. Меган вынула из кастрюли еще один рулет, положила его на другую тарелку и поставила на стол. Без вопросов. Как друг, подумала Ханна. Какое странное время, чтобы обрести друга…

– Все, что мне нужно, – сказала она, – это что-нибудь делать. Я знаю, мне надо быть дома, но должно же быть хоть что-то, что я смогу делать и здесь.

Меган согласно кивнула.

– Хорошо. Волонтеры на командном пункте маркируют ориентировки, которые потом разошлют по всей стране. Тысячи ориентировок. Я пришлю кого-нибудь со стопкой для вас, и вы будете работать здесь. Но между делом – я прошу вас – поразмышляйте над этим возможным вещественным доказательством. Подумайте, не знаете ли вы кого-нибудь, у кого фургон пусть хоть отдаленно соответствует описанию? Вдруг вы где-нибудь видели припаркованный автомобиль, показавшийся вам странным? Около школы, или больницы, или у озера…

– К сожалению, я не обращаю внимание на автомобили. Единственный фургон, что я могу вспомнить, – это старый драндулет, который раньше был у Пола, когда он проходил фазу «мужественного охотника».

– Когда это было? – встрепенулась Меган.

Ханна пожала плечами.

– Четыре или пять лет назад. Когда мы только что переехали из Городов. У него был старый белый фургон, чтобы перевозить приятелей-охотников и их собак, но он продал его. Охота была слишком беспорядочна для Пола.

– А вы не помните, кому он его продал? Вы кого-нибудь знаете?

– Нет, не помню. Это меня не касалось…

Ее глаза расширились, как от какой-то неожиданной догадки. Митч вел свой допрос в среду вечером в том же направлении. И Ханна отбросила тогда версию, что кто-то, кто бывал в их доме, кто ел за их столом, кому они полностью доверяли, мог поступить с ними так подло. Но когда ее сердце отвергло эту идею, разум начал сканировать имена и лица всех, кого она знала, всех, кого недолюбливала, весь круг их общения.

– Мы не можем исключать и такую возможность, – сказала Меган. – Мы не имеем права хоть что-то исключить в этом деле.

Ханна прижала к себе ребенка, не обращая внимания ни на липкие пальчики, ни на перемазанную глазурью и корицей мордашку, и устремила невидящий взгляд куда-то в угол, качая Лили. Ее мысли были о Джоше – где он, что с ним. Очень страшно быть в руках незнакомца, но как невыразимо ужасно пострадать от того, кого он знал и кому доверял… Такое происходило все время. Ханна читала об этом в газетах, видела по телевидению, сама имела возможность бороться с последствиями таких преступлений у детей других людей.

– Мой Бог, – шептала она. – Куда катится этот мир?

– Если бы мы знали, – ответила Меган, – то, возможно, смогли бы остановить его прежде, чем он совсем рухнет.

Они сидели в тишине. Взгляд Лили бродил по кухне, она согнулась немного и вытащила голову из-под подбородка Ханны. Девочка заглянула в красивое лицо матери, которая всегда имела ответы на все ее вопросы, и тихо спросила:

– Мама, где Джош?

8.22

– 11 °C

Меган разыскала Пола Кирквуда на стоянке на краю Национального парка в семи километрах к западу от города. Основная поисковая группа уже собралась – сотрудники из департамента шерифа, офицеры-кинологи с тремя лающими немецкими овчарками из Миннеаполисского полицейского управления, добровольцы из всех слоев общества – такое количество людей, что парковка была переполнена, и автомобили оставляли на боковых съездах в полукилометре вверх и вниз по федеральной трассе. Четыре фургона телеканалов припарковались где хотели, заблокировав другие автомобили. Спутниковые антенны торчали на их крышах, посылая сигналы в Миннеаполис, Сент-Пол и Рочестер.

Меган припарковалась позади фургона кабельного телевидения и направилась к толпе. Расс Стайгер выкрикивал инструкции и позировал телекамерам, опершись кулаками на узкие бедра. Зеркальные темные очки скрывали его косящие глаза. Пол стоял с мрачным видом метрах в пяти от него. Холодный ветер шевелил его каштановые волосы. Меган проскользнула мимо толпы и встала рядом с Полом, надеясь, что репортеры слишком увлечены речью шерифа, чтобы заметить ее.

– Мистер Кирквуд, я могу с вами поговорить? – спросила она шепотом, повернувшись спиной к камерам.

Пол нахмурился.

– Ну что теперь?

– Мне бы хотелось задать вам пару вопросов о фургоне, которым вы раньше пользовались для охоты.

– Господи! Что с ним-то?

– Для начала, почему вы не упомянули о нем этим утром?

– Я продал его несколько лет назад, – сказал он раздраженно. – Какое отношение он мог бы иметь к Джошу?

– Возможно, никакого, но мы хотим проверить все возможные пути.

Она ухватила его за рукав и потащила в сторону от толпы и ушей, настроенных как микрофоны, чтобы ловить любой писк информации. Пол неохотно последовал за нею от линии камер к грузовику хозяйственной службы парка.

– Ханна рассказала, что вы продали фургон несколько лет назад, – продолжила Меган. – А кто был покупателем? Он мог видеть или встретить Джоша в вашем доме?

– Я не помню, – отрезал Пол. – Это было несколько лет назад. Я поместил объявление в газету, и кто-то ответил на него.

– У вас не осталось его визитки или какой-нибудь записи, кто он?

– Нет. Это был простой парень. Он заплатил наличными, сел в фургон и уехал. Фургон… Это был кусок хлама! Я был счастлив, что избавился от него.

– А как насчет документа на право собственности? Вы же не собирались передать машину без него?

Пол посмотрел на нее.

– Конечно! А вы не настолько наивны, агент О’Мэлли.

– Нет, – спокойно ответила Меган, – Я не наивна. Кроме того, вы не кажетесь мне человеком, который проигнорировал бы правила.

– О, Иисусе! – Пол отступил от нее и поднял руку, как бы приглашая своим жестом весь мир разделить его недоверие. – Не могу поверить! – Его громкий возглас привлекал внимание многих людей, толпящихся рядом со Стайгером. – Моегосына похитили, а у вас хватает наглости стоять здесь и обвинять менякак преступника?

Меган заметила, как многие люди из толпы перенесли свое внимание на них. Напряжение нарастало, и она физически ощутила, как костлявые пальцы тревоги сжали ее горло. Последняя вещь, в которой она нуждалась, – это перетянуть одеяло на себя, привлечь внимание прессы. Де Пальма быстренько выдернет ее отсюда и похоронит в недрах штаб-квартиры настолько глубоко, что ей никогда больше не удастся найти выход оттуда.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю