Текст книги "Ночные грехи"
Автор книги: Тэми Хоуг (Хоаг)
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]
– Мистер Кирквуд, я ни в чем вас не обвиняю. – Она говорила тем спокойным низким тоном, которым воспользовалась бы в разговоре с потенциальным самоубийцей, решившим спрыгнуть с высоты. – Я прошу прощения, если это так прозвучало.
– Я скажу вам, как это прозвучало, – огрызнулся Пол со злостью. – Это прозвучало, как будто вы все не знаете, как найти моего сына, но тем не менее делаете все, что можете, чтобы прикрыть свою задницу. Вот как это прозвучало!
Он бросился прочь от нее, прочь от сотни или более людей, которые собрались посмотреть шоу, прочь от камер и репортеров. И они тут же набросились на Меган, держа ее под прицелом фото– и телекамер.
– Агент О’Мэлли, у вас есть какие-либо комментарии к обвинениям мистера Кирквуда?
– Агент О’Мэлли, БКР считает мистера Кирквуда подозреваемым?
– Агент О’Мэлли, у вас есть комментарий к статье в «Трибьюн»?
Меган стиснула зубы, стараясь не реагировать на сотню нелицеприятных вопросов. Дипломатия. Сдержанная, незаметная дипломатия. Таковы были инструкции от Де Пальмы. Такой была политика Бюро. Она поклялась, что сможет справиться с этим. Меган обещала сдерживать свой темперамент, если пресса – или еще кто-нибудь – начнет доставать ее. Она глубоко вздохнула и без дрожи повернулась лицом к телекамерам.
– Мистер Кирквуд, понятно, обезумел от горя. Единственный комментарий, который я вправе дать, – это что БКР совместно с полицейским управлением Оленьего Озера и департаментом шерифа Паркового округа делает все возможное, чтобы найти Джоша Кирквуда и отдать под суд его похитителя.
Не обращая внимания на продолжающиеся залпы вопросов, она двинулась сквозь толпу по направлению к своему автомобилю.
– Я говорил, что вы продержитесь здесь месяц, О’Мэлли? – промурлыкал Стайгер с ехидной улыбочкой, когда она проходила мимо него. – Похоже, мой прогноз был слишком оптимистичным.
Глава 14
День 3-й
9.19
– 9 °C
– О чем, черт возьми, ты думала? – Митч захлопнул за собой дверь, и календарь 1993 года «Десять горячих красоток», принадлежавший Лео, подпрыгнул на гвоздике, заставив Мисс Мичиган покачать прекрасными бедрами.
Меган не потрудилась разыгрывать из себя немую или показывать мнимую кротость. Характер взял свое, и она вскочила с ветхого стула, на который только что присела.
– Я думала о своей работе.
– Преследуя Пола Кирквуда…
– Рассматривая все возможные улики, – перебила она, огибая стол.
– Какого черта ты сначала не согласовала это со мной?
– Я не обязана делать этого. Ты не мой босс.
– Господи Ииусе! Разве ты не понимаешь, что он и так достаточно пережил? – рявкнул Митч, наклонившись к ней. Его темные глаза сверкали яростью.
Меган встретила его взгляд, не отводя глаз.
– Я думаю, что он катится в ад, а я делаю все, что от меня зависит, чтобы вытащить его оттуда.
– Допрашивая его перед прессой?
– Это полный бред! Он сам разыграл этот спектакль, а вовсе не я. Я просто попросила информацию, которую он должен был дать мне за час до этого. Информацию, которая могла бы иметь прямое отношение к исчезновению его сына. Разве ты не видишь, как это странно, что он вообще разозлился на меня за это?
Митч отошел от двери, стараясь спрятать гнев под маской непонимания, и в упор уставился на Меган.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду? – спросил он. Угрожающий шепот резанул ее как лезвие бритвы. – Ты подозреваешь Пола Кирквуда в похищении собственного сына?
– Нет.
Меган глубоко вздохнула и смахнула со лба пряди волос, выбившиеся из ее конского хвоста. Контролируй себя! Если у него это получается, она сможет тоже. К тому же у нее сейчас явная нехватка адреналина. Так происходило всегда в серьезных делах: он быстро взлетал и так же быстро падал, образуя беспорядочный поток после радикальных взлетов и падений расследования. Меган потянулась за портфелем, плотно прижавшись бедрами к столу. Откопав баночку с таблетками предписанного ей эрготамина, она извлекла одну таблетку и запила ее «пепси», чтобы заглушить головную боль, которая уже вцепилась когтями ей в лоб.
– Я говорю, что поехала за ним этим утром расспросить о возможной улике, а он проигнорировал мои вопросы, – продолжила Меган. – Я говорю, что он совершил довольно странный грех бездействия, не рассказав мне, что когда-то имел, а потом продал фургон, который соответствует общему описанию того, который мы ищем, и когда я указала ему на это, он сбежал. Разве ты не находишь все немного странным, Шеф?
– А ты представь всю тяжесть, что навалилась на него.
– А ты ее представляешь?
– Да, – отрезал Митч.
Тон выдал слишком многое, в то время как инстинктивно он чувствовал, что ему следовало бы сдержать это внутри себя. Холт мысленно отругал себя за тактическую ошибку и отвернулся. Засунув руки за пояс, он раздраженно мерил шагами маленький офис. Смутное беспокойство завладело им.
Впервые Митч заметил свидетельства и благодарности Лео, все еще прикрепленные к стене «эго», чучело огромной рыбы, сохраненное для вечности и водруженное на картотеку на доске из грецкого ореха, и окурок сигары, торчащий из уродливого рта рыбины. Бедному старине Лео не было кому оставить эту коллекцию сувениров его жизни. Зловонный запах его дешевых сигар все еще держался в кабинете, немного разбавленный удушающе сладким ароматом освежителя воздуха. Предмет на переднем краю стола был единственным физическим признаком Меган, занимающей теперь офис, – блестящая латунная табличка с гравировкой АГЕНТ МЕГАН О’МЭЛЛИ, БКР.
Меган внимательно наблюдала за ним, изучая его широкие плечи, наклон головы, читая его мысли. Ему хотелось прогнать ее, но он сам находился на ее территории. Ему хочется уйти, но он не сделает этого. И даже раньше, чем она задала вопрос, она знала, каков будет его ответ.
– Не пора ли мне все рассказать, Шеф?
– Мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне, – ответил он кратко.
– Разве? – Меган двинулась на него, положив руки на бедра, неосознанно повторив его позу. Они остановились друг против друга, как пара дуэлянтов. Напряжение в воздухе ощущалось столь же сильно, как запах старых сигар «Голландские Мастера»
Холт впился в нее взглядом, лицо с натянутой кожей и резко обрисованными скулами выглядело как маска. Гордость, гнев и что-то похожее на панику сплелось в жесткий узел в его груди. Он хотел разорвать его. Он хотел оттолкнуть ее, отбросить со своего пути, не пускать на ту далекую темную территорию, которая была его прошлым. Как загнанному в угол волку, ему хотелось внезапно наброситься на нее или разразиться бранью, но необходимость контролировать свои эмоции взяла верх. Он не двинулся с места, чувствуя, как напрягаются все мышцы, становясь такими же жесткими, как стены, которые он выстроил вокруг себя для обороны.
– Ты вступила на тонкий лед, О’Мэлли, – сказал он зловещим шепотом. – Я предлагаю отступить.
– Нет, если ты проецируешь свои чувства на Пола Кирквуда, – сказала Меган, упрямо делая еще один шаг по пресловутому тонкому льду, понимая, что, если он треснет, ее засосет в водоворот ярости, бурлящей под его поверхностью. – Если это будет продолжаться, тогда нам, черт побери, было бы лучше поговорить об этом. Расследование – не место для соучастия, и ты знаешь это.
Расследование – также не место ни для каких эмоций, которые бушевали в ней сейчас. Ей хотелось разбить железную стену его самоконтроля. Она хотела, чтобы Митч позволил ей действовать с ним на равных. Она хотела, чтобы он доверял ей – не для пользы расследования, а потому, что хотела стать ему ближе. Однако даже в глубине души она вряд ли призналась бы в этом и никогда не потакала этому желанию. Слишком опасно. Опасно и соблазнительно.
Атмосфера между ними накалялась. Жар усиливался градус за градусом. И тогда Митч резко отвернулся, разорвав нить напряжения. Стараясь выровнять дыхание и успокоиться, он уставился на снимок Лео, сделанный на ежегодном барбекю Ассоциации блюстителей порядка Паркового округа. Лео стоял раскрасневшийся, в заляпанном поварском фартуке, натянутом на его внушительных размеров фигуру, в лихо сдвинутой набок фуражке, на которую он водрузил пластмассовую форель. Голова рыбины торчала с одной стороны лица, а ее хвост спускался по другой. С бутылкой пива в руке и зажатой в зубах сигарой, он стоял рядом со свиньей, жарящейся на вертеле.
Черт возьми! Жизнь с Лео, безусловно, была намного проще. Он считал свою работу грязной и неблагодарной, был типичным старомодным полицейским, не интересовался новыми теориями криминалистики и психологии, не стремился к карьерному росту. Митчу никогда не хотелось выворачиваться наизнанку перед Лео. Он не хотел приоткрывать дверь к старой боли, не хотел показывать никаких признаков собственной уязвимости, особенно здесь, на работе. Здесь, больше, чем где-либо, он должен был держать все свои эмоции закрытыми наглухо в глубине души.
– Послушай, – негромко сказал Митч. – Я думаю, можно вести себя подипломатичней, только и всего. Если ты хочешь разыскать фургон Пола – прекрасно! Сделай это через Департамент транспортных средств. Я поддержу любые запросы.
– Я уже позвонила туда. Они проверяют, – сказала Меган; адреналин резко падал, оставляя чувство глубокой усталости. – Или, скорее, пытаются это сделать. Их компьютер завис… Я просто ждала от него объяснения, – призналась она. – Я понимаю, люди по-разному реагируют на такого вида стресс, но… Но у меня такое чувство, что он не хочет разговаривать со мной или смотреть мне прямо в глаза, если уж на то пошло. Мой внутренний голос подсказывает, что он что-то скрывает, и я хочу знать, что это.
– Это может не иметь никакого отношения к Джошу, – раздраженно сказал Митч. – Возможно, он просто недолюбливает женщин-полицейских. А может быть, он чувствует себя виноватым, что не забрал Джоша тем вечером. Такое чувство вины может разорвать человека изнутри. Тем не менее ты выглядишь точно как девочка, которая не позволила ему проводить себя домой с выпускного вечера, когда…
– Где он был той ночью? – прервала его Меган, не желая сдаваться. – Почему его не было там, на катке?
– Он работал.
– Ханна неоднократно звонила ему, а он не брал трубку.
– Возможно, он работал в конференц-зале внизу.
Меган недоверчиво посмотрела на Митча.
– Ну конечно! А потом он возвращается в свой кабинет и не проверяет присланные на автоответчик сообщения? Кто так делает? И в то же время кто может подтвердить это?
– Не знаю, – согласился Митч. – Это действительно вопрос, но я лично спрошу его об этом.
– Ты? Потому что ты – босс? – сказала лукаво Меган.
Холт крепко сжал зубы. Гранитная скульптура, возможно, не выглядела бы более неприступной.
– Я предупреждал тебя – не раскачивай мою лодку, О’Мэлли, – неожиданно мягко сказал он. – Это – мой город и мое расследование. Мы проведем его, как я решу. Существует только один вожак в своре гончих, и он – это я. Надеюсь, ясно?
– А я, как предполагается, должна лизать пятки и сидеть рядом, как приличная сука?
– Заметь, ты сказала, не я. Это дело даст прессе достаточно жвачки. И мне не надо, чтобы Пол уносился от СМИ, как ракета.
– Мы уже договаривались. Мне абсолютно не нужно эфирное время, но так или иначе спасибо, – сказала она сухо. – Де Пальма и так уже оставил три сообщения, чтобы я позвонила ему. Похоже, он готов устроить мне разнос за статью в газете.
– А ты проигнорировала их? – ехидно спросил Митч. – Кто так делает?
Меган насмешливо прищурилась.
– Надеюсь, он звонит мне не для того, чтобы сказать: «О, мой ребенок пропал!» Он звонит, чтобы впиться зубами мне в глотку и трясти, как дохлую крысу. Я бы хотела, чтобы кто-нибудь проделал подобное с Генри Фостером, именно об этом я мечтаю сейчас.
– Может, нам разместить твое пожелание в СМИ? – предложила Натали, появляясь в дверях офиса. Она сморщила нос, выражая высшую степень недовольства, когда посмотрела на Митча. – Мне нравится твой юмор, Меган, это так! Только к списку надо добавить Пэйдж Прайс и ее «надежного источника». Митч, кто-то дал ей информацию о записках.
– О, нет! Только не это! – воскликнул Митч, как если бы что-то могло измениться. Сильный спазм скрутил желудок, когда Натали подтвердила информацию.
– ТВ7 только что провели в прямом эфире репортаж с площадки у здания суда. Пэйдж Прайс прочитала всему миру записки, которые вы нашли. Она сказала, что записки напечатаны на лазерном принтере и была использована обычная офисная бумага.
– Дерьмо! – Митч потер рукою висок, представляя, что будет чувствовать Ханна, когда услышит чтение вслух этих записок по телевизору. Он почти ощутил на себе гнев Пола. Воображение усердно рисовало, как каждый отморозок в штате расколачивает сейчас свой лазерный принтер. Ему до дрожи в коленках захотелось ухватить своими пальцами горло Пэйдж Прайс и придушить ее.
– Иисус гребаный Христос, – прорычал он. Еще мгновение, и он заискрит, как провод под напряжением. Он повернулся к Натали. – Позвоните Ханне и скажите, что я уже еду к ней, и объясните почему. Радируйте Стайгеру. Скажите ему, что мне как можно скорее нужен Пол, и заберите его с поиска. Постарайтесь не устраивать шумиху.
Он отбарабанил приказы как полевой генерал, человек, который привык отдавать приказы и знал, что они будут выполнены без вопросов. Вожак стаи, подумала Меган. Волк. Альфа-самец.
Его помощница кивала и одновременно внимательно рассматривала пачку розовых сообщений, что принесла с собой, и сортировала их по степени важности.
– Да, чтоб вы знали! Профессор Прист и его студенты размещают свое оборудование в том свободном складе рядом с командным пунктом. И еще. Похоже, все волонтеры собираются перебраться туда тоже. Их слишком много, и им тесно в каминном зале.
– Агент О’Мэлли! Проверьте, как они разместились, – приказал Митч и направился к выходу.
Резко зазвонил телефон. Меган скорчила рожицу у него за спиной и пробормотала:
– Раскомандовался, сукин сын!
Автоответчик нудно протянул свою просьбу оставить сообщение после сигнала, а затем Брюс Де Пальма раздраженным голосом приказал перезвонить ему немедленно.Меган поморщилась и потянулась за паркой.
10.02
– 9 °C
– Используя сканер, мы сможем создать высококачественное компьютерное изображение Джоша, которое может быть передано в электронном виде компьютерам по всей стране и распечатано с них в огромном количестве экземпляров, – объяснял Кристофер Прист, стараясь перекричать шум голосов и лязг устанавливаемых в помещении стульев и столов. Из глубины зала доносились звуки радио, настроенного на местную радиостанцию штата, – транслировали концерт кантри-музыки в исполнении Вайноны Джадд.
Один из пяти находящихся в терминале студентов, в куртке и шерстяной шапочке, уже сидел за компьютером, его быстрые пальцы буквально порхали по клавиатуре. Меган наблюдала, как цветное изображение Джоша появлялось на экране. Лучезарная улыбка, непослушные волосы, форма бойскаута – фотография, словно кулак, больно била ее в солнечное сплетение каждый раз, когда она видела ее. Он выглядел таким счастливым маленьким мальчиком, у которого вся жизнь еще впереди. Если бы они могли найти его… поскорее. Меган чувствовала, как секунды убегают одна за другой, и подавила желание взглянуть на часы.
Она отвела взгляд от экрана и оглядела временный центр волонтеров. Комната преображалась на глазах. Столы и стулья, офисное оборудование вносили и через парадные двери, и через черный вход. Потоки холодного воздуха, словно по аэродинамической трубе, врывались в здание. Волонтеры рассаживались за столами мгновенно, как только их ножки касались пола, заваливая все доступные поверхности напечатанными ориентировками, конвертами, степлерами, печатями и коробками с резинками.
Это были представители всех слоев общества, из всех уголков штата. Несколько мужчин, очень много женщин. Люди средних лет, пожилые, школьники. Они уже приклеили к огромным окнам на фасаде склада плакаты с ярко-желтой надписью «Разыскивается» и рисунки одноклассников Джоша с призывом к нему вернуться домой, как будто внутренней силы их коллективной просьбы было достаточно, чтобы это произошло. Витрины почти всех магазинов города были оформлены подобным образом.
– Мы сможем также общаться с Национальным центром пропавших и эксплуатируемых детей и с Центром пропавших детей Миннесоты, – продолжал профессор. На нем была огромная черная парка, которая, казалось, проглотила его целиком. Она добралась почти до ушей. Прист сунул руки в карманы и одернул ее вниз. – Мы можем соединиться со многими сетями и фондами, имеющими сведения о пропавших детях по всей стране. Удивительно, как много… трагедий – вот какое слово я должен использовать, я полагаю. И имя каждого нового пропавшего ребенка фонд заносит в свои списки.
– Давайте надеяться, что имя Джоша Кирквуда не попадет в этот список, – прошептала Меган.
– Да, будем надеяться, – сказал он, глубоко вздохнув, оторвал свой взгляд от экрана компьютера и прищурился за линзами своих огромного размера очков. – Могу ли я предложить вам чашку кофе, агент О’Мэлли? Горячий сидр, горячий чай? У нас нет недостатка в волонтерах и… еде.
– Сидр было бы здорово, спасибо.
Меган пошла за ним к длинному столу в конце главной комнаты, где были сложены все принесенные горожанами съедобные пожертвования, и с благодарностью приняла чашку дымящегося пряного сидра. Тепло от горячей чашки проникло сквозь перчатки к пальцам, которые, казалось, стали хрупкими от холода. Через всю комнату она смотрела на суетящихся волонтеров – людей, которые отдавали свое время, свой талант, свои сердца и… деньги, чтобы вернуть домой Джоша. Уже создали премиальный фонд, и пожертвования стекались со всего Среднего Запада – от отдельных людей, общественных групп, фирм. В последнем докладе сообщалось, что уже собрано более пятидесяти тысяч долларов.
За одним столом добровольцы подпечатывали на ориентировки свежую информацию о вознаграждении. За другим – раскладывали их по конвертам и сортировали по почтовым индексам, за третьим столом все складывалось в мешки для доставки в почтовое отделение. Ориентировки будут отправлены в правоохранительные органы, гражданские организации, фирмы, школы, чтобы потом их распространяли на улицах, размещали в витринах, на информационных табло, прикрепляли к фонарным столбам, подсовывали под стеклоочистители по всему штату. Меган отлично понимала, что все эти усилия могут быть напрасными и результат поиска не зависит от количества людей, которые помогали, надеялись, молились. Судьба Джоша находилась в конечном итоге в руках одного подонка, и сейчас, кажется, проще пройти сложный лабиринт с завязанными глазами, чем отыскать его. Однако приятно осознавать, что люди не остались равнодушными к чужой беде.
– При виде такого единения у меня немного усиливается вера в человечество, – призналась она.
Прист также наблюдал за толпой, его лицо уже не выглядело таким оживленным, как при объяснении компьютерной установки.
– Оленье Озеро – хороший город, и люди в нем живут хорошие. Каждый знает и любит Ханну. Она так много дает сообществу.
– А что Пол? Его тоже все знают и любят?
Он пожал плечами.
– Все ходят к доктору, но не слишком многим требуется бухгалтер. Пол менее заметен. Но я полагаю, что рядом с Ханной многие проигрывали бы.
Сейчас из этой пары Пол более заметен, подумала Меган, не заостряя своего внимания на слегка порозовевших щеках профессора при упоминании имени Ханны. Пол демонстрировал свое лицо перед всеми телекамерами, не упуская ни единого удобного случая, в то время как Ханна была приговорена к домашнему аресту.
– Я полагаю, люди всегда объединяются для защиты.
Потягивая сидр, Меган внимательно посмотрела на человека, только что присоединившегося к ним. Он был примерно такого же роста, что и профессор Прист, – не выше метра семидесяти, такой же стройный, скорее даже тощий. На этом сходство заканчивалось. Волосы вновь прибывшего были светлыми и модно подстриженными, черты лица привлекательными. Хорошенький – слово, которое первым приходило на ум при взгляде на него. Тонко вылепленное, почти женское лицо с большими темными глазами, казавшимися немного сонными. На нем были серые шерстяные брюки и дорогое – это было заметно сразу – пальто из флотского сукна, надетое поверх темного свитера.
– Инстинктивная реакция стада, – продолжил он. – Сила и безопасность в численности. Объединитесь, чтобы отбить хищника.
– Вы говорите, как эксперт, – заметила Меган.
– Не могу сказать, что у меня было много опыта работы в такой ситуации, но психология – мой конек, так сказать. Доктор Гарретт Райт, – представился он, протягивая руку. – Я преподаю, и в Харрисе тоже.
– Меган О’Мэлли, БКР.
– Я бы сказал, что очень приятно, но сейчас это кажется неуместным, – грустно улыбнулся он, засовывая руки в карманы пальто.
Меган была не совсем согласна, однако не возразила.
– Вы здесь, чтобы предложить свои услуги, доктор? Мы могли бы воспользоваться некоторыми вашими выводами об умственном состоянии человека, который похитил Джоша.
Райт нахмурился и качнулся вперед-назад на каблуках своих модных ботинок.
– Если честно, я заехал, чтобы попросить у Криса ключи к его картотеке. У нас есть студенты, работающие над совместным проектом. И вообще, Крис, – сказал он, поворачиваясь к Присту, – мне, вероятно, следует взять у вас ключи и от вашего кабинета, если завтра вы переходите к Густаву Адольфусу.
Прист отставил чашку с сидром, вытянул из кармана куртки связку ключей на колечке и принялся откреплять те, что были нужны коллеге.
– Мне хотелось бы оказать какую-нибудь помощь, – сказал Райт. – Ханна и Пол – мои соседи. Мне очень жаль, что они проходят через такое. Моя жена помогает Ханне. Я считаю ее официальным делегатом от нашей семьи. – Он покачал головой. – Я изучал отклоняющееся, девиантное поведение. Асоциальность, антисоциальность – поведение и поступки… Но у меня нет степени в области криминологии. Моя область экспертизы – изучение и восприятие. Хотя я думаю, что можно с уверенностью предположить, что вы имеете дело с одиночкой, социопатом. Если то, что они сообщают в новостях относительно оставленных им записок, – правда, у вас есть кто-то с гипертрофированной манией величия, с бредом, особенно в отношении религии.
– Все гудят о записках, – сказал Прист, передавая пару маленьких серебристых ключей. Его куртка снова поднялась до ушей. Он стащил ее вниз и сделал глоток, его очки затуманились от пара, поднимающегося из чашки с сидром. – Многие волонтеры видели репортаж Пэйдж Прайс по телевизору в каминном зале. Драматический материал. Что вы думаете об этом, агент О’Мэлли?
– Размышлять – не мое дело, – сказала Меган, поздравляя себя, что она, как леди, не воспользовалась возможностью смешать с грязью Пэйдж Прайс. Но она отдала бы последние четверть доллара, чтобы разобраться с репортершей и ее осведомителем. – Я должна иметь дело с фактами.
– Никакой интуиции? – спросил Райт.
Меган холодно посмотрела на него, удивленно подняв одну бровь.
– Это сексистское замечание, доктор Райт?
– Ни в коей мере, – ответил Прист вместо Райта. – Все полицейские исповедуют прагматизм, но я читал много о «внутреннем голосе» или «шестом чувстве». Что это такое, если не интуиция?
– Вы интересуетесь полицейской работой?
– С профессиональной точки зрения. Все больше и больше правоохранительные органы переходят в компьютерный век, спрос на новое и лучшее программное обеспечение увеличивается. Когда у меня нет занятий, я балуюсь программированием. Это хорошо оплачивается, все хотят быть в курсе новых рынков. В самом деле, мы будем использовать некоторые из моих программ здесь для сортировки информации.
– Понятно.
– Так, и что говорит ваш внутренний голос по этому делу? – спросил Райт. – Я слышал теории многих – от радикальных фундаменталистов до сатанинского культа. Вы должны иметь собственное мнение.
– Конечно. – Она проглотила последние капли сидра и отставила чашку, криво усмехнувшись. – Но я знаю, что пока лучше не заявлять его публично. Это еще кое-что, о чем вам следует знать о полицейских, профессор. Мы – осторожная команда. – Она замотала шарф вокруг шеи. – Спасибо, что показали мне установку. Если вам будет нужно что-нибудь, пожалуйста, обращайтесь к Джиму Гейсту, он в соседнем помещении. Спасибо вам за ваше время и старания, и вашим студентам также.
Прист затряс головой.
– Не стоит нас благодарить. Это самое малое, что мы можем сделать.
Косясь на случайных репортеров, Меган скользнула за руль «Люмины» и заставила двигатель завестись. Митч уехал – ему предстояло сгладить реакцию от репортажа, из которого стало известно содержание записок. Агенты БКР, присланные на помощь Меган, не отходили от телефонов горячей линии, стараясь выудить из моря звонков какую-нибудь более или менее достоверную информацию о фургонах – тяжкий труд! В Национальном парке продолжались поиски, но вряд ли бы она была там полезна, разве что просто еще одна пара глаз – и хорошая мишень для прессы.
Оставался список занятий Джоша. Все, что могло пересечь его со взрослым миром: от участия в скаутском движении до летних занятий футболом и работы служкой в церкви Святого Элизиуса. Изучая список, Меган спрашивала себя, какое из этих обычных детских увлечений могло принести Джошу внимание потенциального злодея. Вот, пожалуй, и все, к сожалению. Новости переполнялись историями о злоупотреблениях своим влиянием на детей священниками, тренерами, руководителями отрядов бойскаутов, учителями. В то время как эти профессии привлекали людей с подлинной любовью к детям, они также привлекали уродов с больной психикой. Не было никакого способа распознать их заранее. Педофил редко выглядит монстром – довольно часто как раз наоборот.
Кому вы доверяете?
Она помнила, кому ее учили доверять и повиноваться. Все тот же список людей – учителя, священник, «хорошие» люди, «хорошие» знакомые. Кого сейчас можно еще добавить в этот перечень? Чему сейчас учат детей? Казалось, не осталось никого, кому бы они могли доверять абсолютно. Даже в Оленьем Озере, где все знали всех и никто не запирал двери на ночь.
невежество не значит невинность, но ГРЕХ
Кто-то, кто знает местный жизненный уклад, подумала она. Или кто-то на полпути в Мексику, и ему просто понравилась идея – поразвлечься в кабине своего дальнобойного грузовика.
я немного опечален небольшим ГРЕХОМ
Грех. Нравственность. Религия. Все, начиная с радикальных фундаменталистов до сатанинских культов. Или, возможно, католический священник по имени Том Маккой.
11.18
– 7 °C
Церковь Святого Элизиуса была единственным оплотом Рима в городе, наводненном приверженцами Лютера. Своим видом она казалась очень точной копией того, какой должна быть церковь этого великого старого стиля, – собор в миниатюре, из местного известняка, со шпилями, пронзающими небеса, витражами, изображавшими страдания и торжество Христа. Она располагалась на берегу озера со стороны Динкитауна – Малявки, практически уже за Оленьим Озером, как будто лютеране-норвежцы считали, что будет лучше держать папистов подальше от глаз.
Меган поднялась на крыльцо. Воспоминания из детства, неприятные, нежеланные, нахлынули на нее, вызвав щемящую боль в желудке. Ладони неожиданно вспотели… Они с Миком посещали церковно-приходскую школу. Мик занимался всеми видами спорта, какие только были ему доступны, только чтобы поменьше заботиться о младшей сестренке после школы. И Меган оставляли под присмотром Фрэнсис Клей, мрачной, изможденной женщины, которая убирала в церкви. Девочка проводила бесконечные часы, сидя на твердой, холодной церковной скамье, в то время как Фрэнсис сметала кроличьей лапкой пыль со статуи Богоматери.
С полдюжины пожилых женщин бормотали молитвы, перебирая четки, когда Меган вступила в неф. Внутри церковь была столь же прекрасна, как и снаружи. Окрашенные в серо-голубой цвет стены украшала замысловатая сложная роспись, выполненная в бело-розовых тонах с позолотой. От мерцающих огней десятков зажженных на время службы свечей по стенам скользили длинные тени.
В алтаре высокий, худой как щепка человек, одетый в черное, переходил с места на место, поправляя скатерти и канделябры. Меган уставилась на него взглядом и двинулась по центральному проходу под «Отче наш», борясь с желанием преклонить колена. Она не находила ни убежища, ни утешения в церкви в детстве и, повзрослев, игнорировала посещение ее 363 дня в году, приходя только в Сочельник и на Пасху – на всякий случай.
Священник стоял неподвижно и пристально смотрел на Меган столь же темным и мрачным, как и его одежда, взглядом, когда она подошла к нему. Она дала бы ему лет шестьдесят. Седина посеребрила на висках его редкие каштановые волосы. Он стоял, опираясь на стол широко расставленными руками, без тени улыбки на лице. Оно было настолько худым, что закрадывалась мысль об анорексии. Под его взглядом у Меган зашевелились волосы на затылке, и она прочитала молитву за прихожан Святого Элизиуса, у которых хватало мужества стоять лицом перед этой мрачной личностью каждое воскресенье. У него был тип человека, считавшего самобичевание приемлемой епитимьей за неожиданно испорченный воздух в церкви.
Остановившись, Меган показала свое удостоверение.
– Агент О’Мэлли, БКР. Я хотела бы поговорить с вами о Джоше Кирквуде, святой отец.
Человек хмуро глядел на нее.
– Полиция уже была здесь.
– Я продолжаю первоначальный опрос, – спокойно ответила Меган. – Я знаю, что Джош недавно стал служкой здесь в церкви. Мы пытаемся получить более полную картину действий Джоша, поговорить со всеми взрослыми, которые, возможно, заметили перемену в его поведении в последнее время или что-то еще, что могло напугать его.
– «Пусть дети приходят, не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо Царство Небесное принадлежит таким, как они», – произнес священник строки от Матфея драматическим голосом, от которого дрогнули голоса у поющих гимн женщин. Регент зло посмотрел на него.
– Мы молимся за Джоша, – продолжил священник, приглушив голос до едва различимого. – Я не помню, чтобы вы были на службе вчера вечером. – Он прищурил глаза, легкое осуждение прозвучало в его словах.
Меган прикусила язык, чтобы рефлекторно не попросить прощения. Четыре сотни, не менее, присутствуют в церкви на молебне! Она не могла бы и предположить, что он запоминает каждое лицо.
– Да, меня не было среди верующих в церкви, – тем не менее подтвердила она. – Я была среди полицейских на морозе, в поисках.
– Его судьба в Божьих руках. И мы должны верить, что Бог приведет его домой.
– Я уже десять лет полицейский, отец, и верю Богу настолько, насколько могу.