Текст книги "Ночные грехи"

Автор книги: Тэми Хоуг (Хоаг)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Папа, ты не смог бы забрать меня с катка после тренировки? Мама задержится, а я хочу домой.

Глава 12

День 2-й

21.43

– 9 °C

Они просматривали страницы с личными записями Джоша под Фила Коллинза, поющего что-то меланхолическое на заднем плане. Здесь были его зарисовки и смешные карикатуры, явно не предназначенные для посторонних глаз. Меган скользила по ним, словно капельки дождя по оконному стеклу, концентрируя внимание только на том, что могло бы указать на несчастье, страх или неприязнь к взрослому человеку.

Здесь были тщательно вырисованные гоночные автомобили и строчки сочувствия упорству маленькой девочки по имени Кейт Мерфи, которая поставила своей целью заполучить Джоша в качестве своего друга. И то, что он влюбился без памяти в свою учительницу. Что Брайан Хайатт и Мэтт Коннор были его лучшими приятелями – Три Амигос, даже так – Трес Амигос. Было упоминание о хоккее и одна страница с карикатурным изображением Оли Свэйна, делающего сальто на коньках. Его можно было узнать по темному родимому пятну. Около картины Джош написал: « Дети дразнят Оли, но это подло. Потому что он не может ничего исправить в своем внешнем виде».

Он знал, что у родителей были проблемы. Там были рисунки его матери со стетоскопом на шее и сердитого, нахмурившего темные брови отца. Они смотрели в разные стороны, и огромная черная грозовая туча, выплевывавшая вниз капли дождя размером с пулю, нависла у них над головами. Внизу страницы он написал: « Папа безумен. Маме грустно. Мне плохо».

Меган перевернула страницу и потерла рукой лоб.

Митч уставился на записку, которую похититель вложил в блокнот. Она выглядела точно так же, как и оставленная в спортивной сумке. Лазерная печать на дешевой офисной бумаге.

я немного опечален небольшим ГРЕХОМ…

невежество не значит невинность, но ГРЕХ…

ГРЕХ. Это была вторая ссылка на грех. Джош был служкой в церкви Святого Элизиуса. Он пошел бы на занятия по религии в среду вечером, если бы не исчез. Кто-то уже расспросил его преподавателя, поинтересовавшись, не было ли какого-нибудь звонка с предупреждением, что Джош опоздает или вообще не придет. Такие же вопросы были заданы всем взрослым, с которыми Джош общался регулярно. Но были и другие люди, связанные с церковью, несколько сотен прихожан, например. Или могло случиться так, что похититель не имел никакого отношения к церкви Святого Элизиуса вообще; он мог бы быть прихожанином любой из восьми других церквей в Оленьем Озере или ни одной из них.

Раздался резкий сигнал пейджера Митча. Он бросил недоеденный кусок пиццы с грибами обратно в картонную коробку и встал из-за стола. Не обращая внимания на замасленные пальцы, он запустил руку в карман куртки, выудил оттуда мобильный телефон и набрал номер.

– Энди, в чем дело? – спросил он, не отводя глаз от Меган, которая медленно поднималась со стула, как будто опасаясь, что ее резкое движение может вспугнуть хорошую весть.

– У нас появился свидетель! – Голос сержанта выдавал его волнение. – Она живет рядом с ледовой ареной. Ей кажется, что она видела Джоша вчера вечером. Говорит, что видела, как он сел в автомобиль.

– О, Господи! Так почему же она так долго не звонила? – рявкнул Митч. – Почему никто не поговорил с ней вчера вечером?

– Я не знаю, Шеф! Она сейчас придет в пожарное депо. И я подумал, что вы хотели бы…

– Сейчас буду! – Холт отключил телефон, его глаза все еще сверлили Меган. – Если Бог есть на небесах, у нас будет шанс.

21.54

– 9 °C

– Я совершенно разбита, Митч. Все это так тяжело.

Люминесцентные лампы конференц-зала заливали мертвенным светом Хелен Блэк, делая ее похожей на привидение, что, казалось, соответствовало обстоятельствам. Хелен было сорок три года, она была разведена, хорошо сохранилась, по ее собственным словам – ежедневной пыткой на беговой дорожке, косметикой Элизабет Арден и диетическим коктейлем «Слим фаст». При нормальном освещении она была бы весьма привлекательна, но сегодня вечером усталость и позднее время слишком очевидно отложили свой отпечаток – особенно у глаз и рта. Рыжеватый оттенок волос, который она выбрала в салоне Рокко Альтобелли, только подчеркивал ее бледность.

Хелен владела собственной фотостудией, которая специализировалась на портретах. Студия располагалась в центре города на втором этаже отремонтированного здания. Именно она сделала снимок Митча и Джесси, который стоял на столе в его офисе. У нее был талант завоевывать популярность у своих клиентов, что позволило расширить бизнес, делая портреты людей со всей округи. Успешная и одинокая, Хелен была одной из многих подруг Митча, пытавшихся завоевать его сердце в течение последних двух лет. Холт быстро наклонил голову, стремясь не привлекать к себе особого внимания Хелен.

– Я как раз собиралась в Города. Твой приятель, этот, из картинной галереи дикой природы в Бернсвилле, Уэс Райкер, пригласил меня на мюзикл, на «Мисс Сайгон». Я ношусь по дому как курица с отрубленной головой, случайно смотрю в окно, которое в сторону ледовой арены…

– Во сколько это было? – перебила ее Меган, приготовившись записывать ответ.

Она сидела за столом, отделанным под орех, напротив Хелен Блэк. Расс Стайгер подставил пластиковый стул слева от Меган и водрузил на него ноги в тяжелых зимних ботинках. Грязная лужица от тающего снега из протекторов подошв собиралась в углублении сиденья. Митч сел рядом со свидетельницей, повернувшись к ней лицом. Он также приготовил блокнот и ручку, но они лежали пока на столе нетронутыми. Он выжидательно смотрел на Хелен.

Женщина беспомощно взмахнула руками.

– Не могу сказать точно… Не раньше семи. Но позже, чем обычно, когда их забирают после тренировки. Нет, что-то я совсем запуталась. Я и не думала о времени, просто мне бросилось в глаза, что кто-то уезжает так же поздно, как и я.

– Вы можете поклясться, что это был ребенок Кирквудов? – спросил Стайгер.

Хелен выглядела еще более несчастной, она сдвинула брови к переносице, отчего морщинки на лбу стали более заметными.

– Нет. Я не обратила особого внимания. Помню, что на нем была светлая шерстяная шапочка. И он был единственным мальчиком на тротуаре. – Слезы навернулись на ее глаза. Она сжала в кулаке бумажный носовой платок, но не сделала ни единой попытки им воспользоваться. – Если бы я знала… Если бы хоть что-то заподозрила… О, мой Бог! Бедный ребенок! А Ханна, должно быть, с ума сходит…

Она зажала рот кулаком, пытаясь сдержать рыдание, но слезы хлынули из глаз. Митч дотянулся до ее руки, лежащей на столе, и нежно накрыл ее своей.

– Хелен, это не твоя вина…

– Если бы я подумала… Если бы я внимательнее смотрела… Если бы я позвонила кому-нибудь тогда…

Стайгер, не двигаясь в кресле, жевал зубочистку. Он устремил свой взгляд на Меган, но только чтобы более пристально разглядеть ее декольте. Она встретилась с ним взглядом, борясь с желанием немедленно застегнуть пуговицы на своей рубашке до самого горла.

– Было бы хорошо услышать это двадцать с чем-нибудь часов назад, – пробормотал шериф.

– Мне так жаль, простите, – рыдала Хелен, принося извинения Митчу. – Просто мне и в голову-то ничего не пришло. Я уехала в Миннеаполис на спектакль, а потом задержалась там, чтобы сделать покупки. Я провела почти весь день в торговом центре и ни слова не слышала о Джоше, пока не вернулась домой сегодня вечером. Мой Бог, если бы я знала!

Когда она, рыдая, уронила голову на руки, Митч послал шерифу уничтожающий взгляд.

– Хелен, – сказал он мягко, поглаживая ее по плечу. – Ты не сделала ничего плохого. А что ты запомнила про машину?

Она шмыгнула носом и вытерла капающие с него слезинки бумажным платком.

– Только то, что это был фургон. Вы же все знаете меня – я не могу отличить одну машину от другой.

– Ну, это был крупногабаритный фургон? – нетерпеливо спросил Стайгер. Он сбросил ноги со стула и прошелся, как доберман на коротком поводке. – Или пикап? Может быть, грузовой фургончик? Что именно?

Хелен покачала головой.

Меган едва сдержалась, чтобы не предложить шерифу пойти скоротать где-нибудь время и оставить допрос свидетеля ей и Митчу. Вместо этого она сосредоточилась на Хелен.

– Давайте попробуем иначе, мисс Блэк, – сказала она размеренно. – Вы помните, был ли фургон светлого или темного цвета?

– Ммм… он был светлый. Цвет легкого загара или, возможно, светло-серый. Хотя он мог быть и белым, но грязным. Вы знаете, фонари вокруг той автостоянки придают всему янтарный оттенок, это искажает истинный цвет.

– Хорошо, – сказала Меган, кратко записывая в блокнот: «цвет – светлый». – А окна были как в микроавтобусе или в маршрутках?

– Нет. Там не было больших окон. Возможно, были маленькие на задней двери, но я не уверена.

– Это нормально. Многие люди не могли бы сказать вам, есть ли задние окна на их собственном фургоне, не говоря уже о марке или модели чужих.

Хелен скривилась в улыбке.

– Мой бывший был настоящий знаток в этом деле, – призналась она, переглянувшись с Меган. – Он мог помнить день, когда одометр на его внедорожнике перевалил за 100 000 миль. Не мог вспомнить про нашу годовщину, но знал с точностью до минуты, сколько времени прошло с тех пор, как он поменял масло в своей драгоценной машине. Все, что я хочу знать о машине, это смогу ли я проехать на ней, куда мне надо.

– И есть ли в ней обогреватель, – добавила Меган, выиграв у Хелен слабое подобие улыбки.

Хелен откинула с глаз челку, заметно расслабившись.

– В том фургончике я вряд ли бы захотела прокатиться по городу. Он скорее бы подошел для сантехника или что-то в этом роде.

Стайгер нахмурился.

– Что, черт возьми, это значит?

– Я точно знаю, что это значит, – сказала Меган и записала – «пикап». – Занюханного сантехника или ничего себе?

– Занюханного. Фургон выглядел довольно старым. Грязный или, возможно, ржавый. – Она на минуту задумалась. – Сантехник… сантехник… – шептала она. – Вы знаете, я не понимаю, почему я так сказала, но теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что он очень похож на фургон Дина Эберхирдта. Он приезжал, чтобы починить мой душ, и наследил по всему дому. Я помню, что, когда наблюдала, как он отъезжал, я подумала: «О, мой Бог, какой же свинарник, должно быть, у него в фургоне».

– Вы говорите, что Дин Эберхирдт – похититель? – недоверчиво протянул Стайгер.

– Нет! – Хелен в ужасе посмотрела на него.

Меган стиснула зубы и повернулась к Митчу.

– «Форд Эконолайн», выпуска начала восьмидесятых, – сказала она, игнорируя шерифа. – Дин прочищал раковину на моей кухне. Потребовалась целая бутылка «Мистера Клина», чтобы отмыть после него пол. Не ваш родственник, шериф? – ехидно пробурчала Меган, вставая с блокнотом в руке. Она пристально посмотрела на него, а затем на грязную лужу, которую его ботинки оставили на стуле.

– Вы ничего больше не заметили, Хелен? – спросил Митч. – Что-нибудь, что показалось вам странным или вызвало ассоциацию с чем-то и застряло в уме?

– Номерной знак, например, – вклинился Стайгер.

Хелен косо посмотрела на него.

– Мне потребовался бы бинокль. Не знаю, как вы, шериф, но я не храню его в своей гостиной.

– Я сейчас же отправлю эти данные, – сказала Меган Митчу. – Огромное спасибо, мисс Блэк. Вы оказали нам неоценимую помощь.

Слезы вновь затуманили глаза Хелен.

– Мне очень жаль, что я не смогла помочь раньше. Я надеюсь, что еще не слишком поздно.

…Все на это надеются, думала Меган, проходя через холл и направляясь в свой офис. Сообщение должно быть отправлено телетайпом в штаб БКР. Из штаба информация немедленно будет выслана в каждое агентство в Миннесоте и в соседних штатах.

– О чем вы собираетесь сообщить? – спросил Стайгер, шагая рядом с нею. – Что кто-то видел, как какой-то ребенок сел в фургон, который мог бы вести какой-то водопроводчик?

– Это – больше, чем мы имели час назад.

– Это – дерьмо.

Меган ощетинилась.

– Вы так думаете? Я уже получила распечатку недавних инцидентов, содержащих возможных и известных детских похитителей на расстоянии двухсот километров от города. Если один из них водил довольно старый пикап светлого цвета, у нас есть подозреваемый. А что вы имеете, шериф?

Расстройство желудка, если его выражение лица не вызвано чем-то иным.

Расс сердито посмотрел на нее сверху вниз. Его лицо из-за глубоких морщин было похоже на синоптическую карту; острый орлиный нос, как вертикальное лезвие, торчал на худом лице. Он ухватился за плечо Меган и остановил ее. Свет от верхнего светильника отражался от масляного пятна в его темных волосах.

– Вы думаете, что очень умная, так, что ли? – прохрипел он.

– Это – риторический вопрос или вы хотели бы видеть мои дипломы?

– Вы можете рассчитывать на умные слова в Городах, но здесь это не прокатит, моя милая. У нас есть собственный способ делать дела.

– Да, я заметила этот способ в конференц-зале. Доведение свидетеля до слез. Что вы сделаете на бис – примените резиновую дубинку к приятелям Джоша?

В глазах Стайгера вспыхнул гнев, и он погрозил ей пальцем.

– А теперь послушайте…

– Нет. Это вы послушайте, шериф, – перебила его Меган, тыча ему в грудь указательным пальцем и вынуждая отступить на шаг. – Мы все работаем круглосуточно, и, понятно, нервы не выдерживают, но это не оправдание тому, как вы обращались с Хелен Блэк. Ее показание дало нам зацепку, а вы теперь хотите все отбросить в сторону, потому что никто не написал вам большими буквами имя похитителя…

– А вы собираетесь раскрыть дело по этому показанию? – усмехнулся он.

– Я, черт побери, буду пытаться, и вам лучше бы делать то же самое. Это расследование – наше общее дело. Я предлагаю вам посмотреть в словаре значение слова «сотрудничество», шериф. Вы, кажется, не улавливаете его сути.

– Вас не будет здесь через месяц, – огрызнулся он.

– А вот на это вы не рассчитывайте. Многие люди держали пари против, что я получу эту должность. Я планирую утереть им всем нос и буду более чем счастлива добавить ваше имя в список приглашенных.

Меган повернулась, чтобы уйти. Она отлично понимала, что в лице Стайгера нажила еще одного врага, но была слишком зла, чтобы это ее озаботило. Более того, она не удержалась сказать ему на прощание:

– Да, Стайгер! Запомните, я – не ваша милая!

22.58

– 9 °C

Изображение уродливого, как морда мопса, лица Оли Свэйна, словно гремлин из страшного сна, плавало в глубине сознания Митча, когда он выехал с автостоянки. Оли Свэйн, который ездил на потрепанном, когда-то белом, но сейчас проржавевшем, выпуска 1983 года минивэне «Шевроле». Оли, который был странным по меркам любого человека. Оли, который мог общаться почти с каждым маленьким мальчиком в городе. Оли, о котором Митч мог бы поклясться, что он безопасен.

– Это, должно быть, особенно тяжело для тебя, – участливо сказала Хелен.

Митч искоса взглянул на нее. Хелен устроилась на пассажирском сиденье его машины, уютно закутавшись в нелепо выглядящую куртку из искусственного меха под леопарда. Куртка соответствовала ее чувству юмора, но сейчас в выражении ее лица юмора не было и в помине. Только жалость, что в последние два года своей жизни Митч видел предостаточно.

– Тяжело для всех, – отрезал он. – Ты, наверное, хочешь позвонить Ханне? Вот кто действительно страдает сейчас. Она винит себя.

– Бедный ребенок. – Хелен называла так любого, кто хоть на месяц был моложе ее, – привычка, которая позволяла ей играть роль многоопытной, уставшей от жизни женщины. – Матерям больше непозволительно делать ошибки. Прошлое поколение просто посчитало бы, что они портят своих детей неустанной заботой. Теперь они должны быть Чудо-Женщиной. – Ее тон стал жестче и холоднее, когда она продолжила: – Не думаю, что Пол берет хоть долю вины на себя.

– Он работал. В этот вечер была очередь Ханны забрать Джоша.

– Угу. Опять по божьей милости он ни при чем.

Митч внимательно посмотрел на Хелен. Она поджала губы.

– Не ладишь с Полом?

– Пол – ослиная задница.

– И по какой же такой особой причине?

Хелен не ответила, и Митч решил не переспрашивать.

– Хелен, ты не смогла бы взглянуть на несколько фургонов и сказать мне, не напоминает ли какой-нибудь из них тот, что ты видела вчера вечером? Просто так я смогу получить более точное представление.

– Конечно.

Они поехали в автосалоны на восточной стороне города, где транспаранты и гигантские надувные животные соблазняли людей съехать с автомагистрали между штатами и купить другую машину. В шведском салоне Хелен указала на серый фургон «Додж» и сказала «похож, но не совсем». На обратном пути через город Митч притормозил около нескольких припаркованных фургонов, давая ей возможность посмотреть на них повнимательнее. Они въехали в ее квартал, но Митч проскочил мимо ее дома, заехал на автостоянку у ледовой арены и молча остановил машину метрах в десяти от фургона Оли.

Хелен нахмурила брови и прикусила нижнюю губу. Спазм скрутил живот Митча.

– Очень похож на этот, – задумчиво сказала она.

– Но не точно, как этот?

Она повертела головой из стороны в сторону, как будто встряска могла освежить память.

– Я так не думаю. Что-то отличается – цвет или форма, – но это близко… Я не знаю. – Она повернула к нему виноватое лицо и покачала головой. – Извини, Митч. Я видела его всего лишь несколько секунд. Я просто получила впечатление, и все. Мне жаль, что я не смогла сказать, что он такой же, как этот, но я не могу.

– Ладно! – пробормотал Митч, разворачивая «Эксплорер» и возвращаясь к дому Хелен. – Хорошо провела время в театре? – спросил он, когда она потянулась за сумкой, свалившейся на пол машины.

– Да, – легкая улыбка скользнула по ее губам. – Он хорош. Спасибо за знакомство. Ты – отличный парень, Митч.

– Точно! Я – последний отличный парень.

Заключительные слова прозвучали как ирония. Да, он был отличным парнем – избегающим притязания женщин на роль своих подруг так усердно, что вскоре не с кем будет иметь дело.

Но ты точно не избегал Меган сегодня вечером, правда, Холт?

Ощущение ее тепла и мягкости, прохладного дыхания ночи вкралось в его сознание. Вкус сладости. Удивительно, что такой едкий язык, как у нее, мог быть таким сладким на вкус. Она была единственной, кто отказал. Обычно он брал женщин после точки невозврата.

– Ты выбрал неподходящее время, Митч, – пробормотал он, поворачивая на юг. На следующем перекрестке он свернул на восток и поехал по улице, проходящей позади ледовой арены.

Дело забирало всю их энергию. А его снова будут избегать, когда Меган выяснит, что Оли Свэйн водит фургон и что Митч побывал в доме Оли без нее. У нее раньше уже были подозрения насчет Оли. Она вцепилась бы в эту версию с фургоном, как волчица в кролика, – и в результате напугала бы Оли. Митч знал, что даже самая безобидная из женщин заставила бы Оли волноваться. Митч не мог себе позволить задержать Оли, пока не будет уверен, что тот как-то связан с исчезновением Джоша.

Оли жил в перестроенном под жилье гараже на одну машину. Это было последнее строение в квартале. Главный дом на участке принадлежал старому Оскару Радду, который коллекционировал подержанные «Саабы» и парковал их на каждом доступном кусочке земли во дворе и на улице в нарушение трех городских постановлений, не оставляя места для машины Оли. Поэтому тому приходилось оставлять свой фургон на стоянке около катка и ходить домой и обратно пешком – и в снег, и в слякоть, и в грязь, в любое время года.

Как и главный дом, гараж был покрыт коричневым рубероидом с тиснением, делающим его похожим на кирпич. Покосившаяся труба дымила на крыше. Печка, которую топили дровами, была основным источником тепла в так называемом доме. Свет струился из единственного окна на боковой стене строения. Митч мог слышать болтовню телевидения, когда шел к дверям по расчищенной от снега дорожке. Неужели «Вечернее шоу с Дэвидом Леттерманом»? Комик?! Митч не дал бы и цента за наличие чувства юмора у Оли. Он постучал в дверь и стал ждать. Телевизор умолк. Он постучал снова.

– Оли? Это шеф полиции Холт.

– Что вы хотите?

– Только поговорить. У меня есть несколько вопросов, на которые ты, возможно, сможешь ответить.

Дверь со скрипом приоткрылась, и уродливое лицо Оли заполнило пространство; он настороженно смотрел округлившимися глазами.

– Какие вопросы?

– Да разные. Можно мне войти? Холодновато здесь.

Оли отступил от двери – самое большее, что он был готов сделать, приглашая войти. Он не любил, когда кто-нибудь заходил в его жилище. Это было его безопасное место, как тот старый сарай, на который он наткнулся ребенком. Сарай стоял на заброшенном участке земли, недалеко от его дома на краю города, где жили все городские «отбросы общества». Участок примыкал к городскому парку, но дорожки в дальней части парка заросли так, что никто не смог бы подойти к сараю. Оли представлял, что сарай был его собственным владением, местом, где можно было спрятаться, чтобы избежать побоев или отлежаться после них. В сарае он чувствовал себя в безопасности.

Оли перенес то чувство безопасности и на это место. Гараж был небольшим и темным. Закуток. Он заполнил его своими книгами и вещами, купленными в лавках старьевщика. Он никого не приглашал вовнутрь, но отказать шефу полиции он не мог. Оли отступил к самодельному столу и рассеянно, но ласково погладил монитор, как если бы это была кошка.

Митчу пришлось пригнуть голову, чтобы пройти в дверь. Он окинул притворно невнимательным взглядом домашнее царство Оли. Только одна комната… Темное, холодное место с грязным синим ковром на бетонном полу. Кухня состояла из древнего холодильника и оливково-зеленой электрической плиты, давно просящейся на свалку. Ванная была отгорожена парой болтающихся на проводе занавесок, не подходящих ни по цвету, ни по размеру. Занавески зияли дырами, открывавшими для обозрения металлическую стойку душа.

– Уютное у тебя здесь местечко, Оли.

Тот ничего не ответил. На нем была все та же зеленая летная куртка, тот же темный шерстяной свитер, те же шерстяные полуперчатки, что и в прошлый вечер. Митчу стало интересно, удосуживается ли он переодеваться зимой. И еще один вопрос – потрудился ли он когда-либо использовать эту душевую установку? В комнате стоял резкий запах грязных ног. Холт поискал глазами, где бы присесть, надеясь непринужденно побеседовать с Оли, но так и остался стоять, опершись о спинку старого, со следами крысиных зубов, глубокого кресла. Повсюду были книги. Полки и полки книг. Груды и груды книг. Казалось, что вся мебель служила только для того, чтобы на нее можно было сложить книги. Места в комнате, не занятые книгами, были загружены компьютерным оборудованием. Митч насчитал пять персональных компьютеров.

– Где ты взял столько компьютеров, Оли?

– В разных местах. В Городах, к примеру. Фирмы выбрасывают их, потому что они устарели. Я не крал их.

– Я так и не думал. Мне просто интересно, Оли. – Митч попытался улыбнуться. – Ты говоришь, что фирмы выбрасывают их? Интересное дело! А как ты научился работать на них?

Оли опустился на стул, переводя здоровый глаз с монитора на Митча и обратно. Стеклянный глаз неподвижно застыл на Митче.

– Профессор Прист. – Его пальцы пробежались по клавиатуре. – Он позволяет мне сидеть на некоторых занятиях.

– Он – хороший парень.

Оли промолчал. Он нажал другую кнопку, и экран перед ним потускнел.

– Ну и что же ты делаешь со всеми этими машинами?

– Да так, разную чепуху.

Митч изобразил улыбку и выдохнул сквозь зубы. В этом весь Оли, мастер краткой беседы.

– Итак, Оли, ты работал сегодня вечером?

– Да.

– Что-нибудь происходило на катке приблизительно в пять тридцать?

Он пожал плечами.

– Занятия клуба фигурного катания.

– Тренировка перед большим шоу в воскресенье, я полагаю?

Оли воспринял его вопрос как риторический.

– Я хотел задать тебе пару вопросов о прошлой ночи, – сказал Митч.

– Вы не нашли мальчика.

Это казалось больше утверждением, чем вопросом. Митч внимательно наблюдал за ним, стараясь не проявлять никаких эмоций.

– Нет еще, но мы тщательно ищем. У нас уже есть несколько улик. А ты ничего не знаешь, что могло бы помочь нам? – Здоровый глаз Оли уставился на клавиатуру. – Кое-кто полагает, что видел, как Джош сел в фургон вчера вечером. Фургон, который выглядел приблизительно как твой, довольно старый, светлый. Ты не заметил ничего подобного? А?

– Нет.

– Ты никому не давал свой фургон, не так ли?

– Нет.

– А ключи в нем не оставлял?

– Нет.

Митч поднял книгу из стопки на сиденье глубокого кресла и рассеянно посмотрел на обложку. История ирландцев. Митч задумался, был ли Оли ирландцем или читал эту книгу просто из любопытства. Он никогда не думал об Оли как о человеке со странностями.

Оли вскочил со стула. Его брови надвинулись на разные глаза, и казалось, что через мгновение они наедут на родимое пятно цвета портвейна на левой стороне лица.

– Это был не мой фургон.

– Но ты был внутри арены, – сказал Митч. Он отложил книгу в сторону и сунул руки в карманы куртки. – Подготавливал лед на «Замбони», правильно? Возможно, кто-то использовал твой фургон без спроса.

– Нет. Они не могли.

– Ну-у… – Зевая, Холт оттолкнулся от спинки ветхого кресла. – Люди делают странные вещи, Оли. Чтобы быть спокойными, нам, вероятно, придется обыскать фургон внутри. Ты не будешь возражать и покажешь мне его?

– У вас нет ордера! – выкрикнул Оли и тут же пожалел об этом.

Митч Холт прищурился, словно целился из пистолета.

– Мне следует его получить, Оли? – От его мягкого, ласкового голоса у того на затылке волосы встали дыбом.

– Я ничего не знаю! – закричал он и нечаянно задел книги, лежавшие на телевизоре. Они, как кирпичи, с громким стуком упали на бетонный пол. – Я ничего не делал!

Митч наблюдал, как вспыхнуло каменное, ничего не выражавшее ранее лицо Оли, и он сжался внутри, как часовая пружина.

– Тогда тебе нечего скрывать.

Мысли лихорадочно проносились в голове. Если Оли согласился бы сейчас на обыск машины и Холт нашел бы в ней что-нибудь, то судья позже не принял бы доказательства, полученные без ордера под принуждением. Без положительной идентификации транспортного средства у Митча нет достаточной причины получить ордер, а он сомневался, что мог бы заставить Оли подписать письменное согласие. Проклятые технические особенности. Однако речь идет о пропавшем ребенке и необходимости найти его, а это гораздо важнее, чем требования судов.

Если Оли позволит ему осмотреть фургон и он увидит что-нибудь там, он сможет отбуксировать транспортное средство на том основании, что ночная парковка не была технически разрешена на автостоянке Арены имени Горди Кнутсона. После конфискации транспортного средства они смогли бы инвентаризировать содержимое, и что-либо подозрительное, зафиксированное при инвентаризации, даст им вероятную причину попросить ордер на изъятие машины в качестве вещественного доказательства совершения преступления. Хорошо. У него был план. Его задница прикрыта. Следующим шагом был Оли…

Тот впился в него взглядом, маленький рот сморщился в плотный узел. Родимое пятно, которое стекало со лба, казалось, потемнело, остальная часть лица была бледнее, чем обычно. Его рука дрожала, когда он поднял ее и указал пальцем на Митча.

– У меня нет ничего, чтобы скрывать, – сказал он.

Глаз, вызывающе направленный на Митча, был сделан из стекла. Взгляд другого ускользал в сторону.