Текст книги "Первый полёт кукушонка (СИ)"

Автор книги: Тай Ронис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Меридит устало вздохнула и поглядела на Пагрина.

 – Её нужно привести в адекватное состояние, иначе ничего не выйдет. Я не могу подобраться к травме, если она её не осознаёт.

 – Я осознаю, – серьёзно сказала Сольвейг. – Это ожог, я теперь поняла.

 – Что ты чувствуешь? – вновь обернулась к ней Меридит.

 – Мне трудно дышать.

 – Сейчас это наименьшая из твоих проблем. Что чувствует человек, когда у него ожог?

Сольвейг начинала сердиться. Он чувствует злость! Она чувствует страх и одиночество, а тут ещё всякие ненормальные лезут с расспросами.

 – Урд, подойди-ка сюда, – вдруг ласково сказал Винцент. – Садись рядом, Урд.

Та подчинилась, явно не понимая, что происходит.

 – Давно хотел испытать один способ. Дай руку.

Она неуверенно протянула ладонь. Мьют взял её за локоть, шепнул «Извини», и с силой ткнул её ладонью в костер. Урд завопила и взбрыкнула, а потом, громко ругаясь, убежала куда-то. Сольвейг тоже вскрикнула от неожиданности, её затошнило. Она чувствовала запах горелой кожи, и вдруг вспомнила...

 – Что ты чувствуешь?

Искры пробежали по позвоночнику, впиваясь в мозг. «Но ведь это не важно», – пыталась уговорить себя Сольвейг, но теперь это не действовало. Теперь она вдруг осознала, что сама себя подвела. Она заставила боль утихнуть, утверждая, что сообщение принято. Но потом она забыла об этом. Сообщение принято, но меры не предприняты. Она тихонько заскулила от боли и попыталась перевернуться лицом вниз: каждое неосторожное движение, каждый задетый миллиметр ожога теперь напомнил о себе...

 – Тихо, всё хорошо, смотри на меня.

Она встретилась взглядом с карими глазами, и весь мир перестал существовать. Остались только затылок, шея, спина и ноги, объятые пламенем. Снежок не просто сжёг их, он по ним ещё прошелся, прожевал их и выплюнул, а потом сжёг ещё раз. Надо было позволить Эби сделать то, что она хотела. Это было бы быстро...

А затем всё прошло. Удивительная свобода и приятная прохлада пришли на смену кошмару, и Сольвейг почувствовала, что уплывает на волнах облегчения в неведомую даль.

 – Ей нужен отдых, много воды, и пусть Джо даст легкий энергетик. А я пойду, найду Урд...

Глава 6

Эби лежала в коме в палатке целителей. Она оскользнулась на склоне, уже подбегая к лагерю, упала и ударилась головой о камень. Её обнаружили утром, когда она потеряла уже изрядно крови, сколько времени она там провела, понять было трудно. Целители сумели спасти её, но она так и не пришла в сознание, чтобы принять помощь от Меридит и рассказать, куда и зачем она так торопилась.

Сольвейг рассуждала об этом нелепом стечении обстоятельств, и пыталась понять, какое же послание от мироздания в нём таится. Наверное, это к лучшему, что Эби не пыталась заботиться о дочери раньше. В первый же раз, когда она попыталась это сделать, она чуть не погибла из-за собственной неуклюжести, а Сольвейг едва не умерла от ожоговых инфекций, понадеявшись на её помощь. Возможно, в этом был замысел богов, сообщавших им: по отдельности вам будет лучше. И если Део и Янг оказались милостивы к своей неверной подопечной, Непобедимый Вирд наказал свою воительницу довольно жестоко.

Хотя ожоги и ожоговые яды, благодаря госпоже Меридит, исчезли в один миг, Сольвейг понадобилось несколько дней, чтобы окончательно прийти в себя. Её организм ослаб, судя по всему, она исчерпала все имевшиеся резервы, пока добиралась от пещеры у реки в лагерь охотников. Она сама не понимала, как ей это удалось: не иначе как с помощью Богов-Близнецов.

Разбор завалов и поиски пропавших продолжались больше недели. Численность охотников уменьшилась почти вдвое. Некоторые погибли, многие были ранены – не смертельно, так что помощь Меридит Мьют им не требовалась, но всё же из строя они на некоторое время выбыли.

На седьмой день после завала вернулся гонец, которого отправляли к отряду Герба Улгиста. Он сообщил, что Герб и Доран Йэлхед подошли вплотную к Братьям, а теперь ведут людей на северо-восток – в последний раз Снежка видели именно там. Сольвейг сообщила, что когда они были у реки, а дракон прилетел на дым их костра, он приближался с севера. Это дало охотникам надежду на то, что он обосновал новое логово по эту сторону от Пепельной, и пересекать её не придется. Счетоводы и командиры пришли к решению сворачивать лагерь и продолжать охоту. Из всех, кто потерялся на Третьем Брате, ненайденными остались восемнадцать человек, и шестнадцать из них носили эмблему Стрилл. Половина из тех, кому помогла госпожа Меридит, решили больше не рисковать своей жизнью, и вызвались остаться на Третьем Брате, чтобы присмотреть за ранеными и продолжить поиски, хотя это было почти безнадёжно. С ними осталась целительница Джо Лафэр и летописец Тоби Оалан.

Сольвейг тоже подумывала о том, чтобы остаться. Ей вовсе не хотелось вновь переживать что-то подобное, тем более что во второй раз госпожа Меридит ей помогать не станет. Но ей не хотелось оставлять команду, она все ещё не решила, что делать со своей жизнью. Кроме того, к Снежку у неё теперь были личные счёты. Она не могла бросить охоту, так и не выстрелив в монстра ни разу.

В тот день, когда охотники продолжили путь, чтобы настичь Снежка, Винцент и Меридит Мьют вдруг развернули коней в обратном направлении и ускакали со скоростью ветра, перекинувшись парой слов лишь с командирами да с собственной дочерью. Многих это встревожило, и ещё несколько человек решили остаться в лагере в Третьем Брате, просто посчитав, что так будет безопаснее.

Додекурии были переформированы, Пагрин продолжил выполнять свои обязанности и уже почти не хромал – рана заживала на нём, как на собаке. Сольвейг шла вместе со своей командой, и это её странным образом успокаивало – как будто всё как раньше, ещё до того, как она познакомилась с Эби, до того, как во второй раз повстречала Снежка. У неё было чувство, что с начала охоты прошло не две недели, а двадцать лет, за которые её жизнь радикально изменилась. На самом же деле у неё изменилась только прическа.

Она нервно рассмеялась, когда впервые увидела своё отражение в воде. На следующий день после возвращения она попросила Урд привести её обожжённые волосы в порядок, но та сказала, что подравнивать нечего – и сбрила те жалкие клочки, которые остались на лбу и правом виске. Теперь Сольвейг щеголяла лысиной, и это в основном забавляло её, но иногда заставляло грустить. Она пока не знала, будут ли расти волосы на макушке и затылке. К счастью, хотя бы шрамов на видимых частях тела не осталось. Сильнее всего пострадала нижняя часть спины, над чем Пагрин несколько дней неустанно потешался.

Кто-то с силой ущипнул её за руку, и Сольвейг обернулась.

 – Так ты действительно ничего не чувствуешь? – изумленно спросила Ингви, подстраиваясь под скорость движения Сольвейг.

Та поглядела на покрасневшую от щипка кожу. Раньше она, наверное, выругалась бы от боли, но не теперь. Она сумела осознать боль, когда Винцент жестоко спровоцировал её, но потом все ощущения снова притупились, пусть и не до конца.

 – Чувствую, – сказала Сольвейг. – Мне не больно, но я знаю, что ты меня ущипнула.

 – Как такое может быть? – недоверчиво переспросила Ингви.

Сольвейг пожала плечами, а через секунду почувствовала, как что-то острое укололо её в кисть.

 – Перестань, – попросила она, слизывая выступившую каплю крови. – То, что я не ору, как полоумная, ещё не означает, что я неуязвима.

Ингви перестала её тестировать, но расспросов не прекратила. Она хотела понять, как Сольвейг этому научилась, но та и сама не до конца понимала, что с ней произошло. Она могла «включить» чувствительность, если бы это потребовалось снова, но она чувствовала себя лучше вот в таком состоянии, когда цвета, звуки и ощущения как будто приглушены. Словно она путешествует внутри самоходной машины и наблюдает окружающий мир через окна в корпусе.

Пагрину это не нравилось: он опасался, что Сольвейг снова получит ранение, и умрет, так его и не заметив. Но она убедила его, что это ей не грозит, что она не потеряла контроль над ощущениями. И после нескольких проверок, куда более жёстких, чем устроила сейчас Ингви, он успокоился.

Охотники вышли из района Братьев и продолжили путь на северо-восток, к безымянным высотам  рядом с Пепельной.

 – Каждая из гор, отмеченных во время похода, позже получит индивидуальное имя, – сказала Ингви. – Первый Брат, скорее всего, станет или «Гостеприимным Хозяином» или просто «Хозяином», потому что там лагерь был расположен на редкость удачно. Третий Брат, станет либо «Безумным» либо «Хрупким», либо ещё чем-то в этом роде.

 – Ну и фантазия, – едко сказал Пагрин. – А гору или долину, в которой Снежок найдет свой конец, вы наверняка назовете «Весенней», да?

 – Нам не нужна фантазия, нам нужна объективность, – раздражённо сказала Ингви. – Горы получат то название, которое заслуживают.

 – Горы тут ни при чём, – мрачно заметил Пагрин. – Это люди. Лучше бы вы клану Стрилл дали новое имя...

 – Весь клан не должен отвечать за недальновидность нескольких охотников, – заметила Ингви. – Я их не оправдываю, и со своей стороны опишу всё так, как было. А какую ответственность они за это понесут – решать счетоводам.

Пагрин лишь фыркнул, выражая своё мнение о будущей судьбе охотников клана Стрилл. Из восемнадцати пропавших человек одиннадцать объявились, как только отряды Одвина и Белда объединились с отрядами Герба и Дорана. Оказалось, что они решили проследить за драконом, когда тот покинул Третьего Брата. И теперь они точно знали, в какой горе он обосновался. До неё было чуть больше дня пути.

Других охотников жутко раздражала самодеятельность Стрилл, ведь это серьезная заслуга – найти новое логово. Это не говоря уже о том, что они пролили первую каплю драконьей крови. Всё это существенно увеличивало долю клана, тогда как все остальные были вынуждены несколько дней разгребать последствия их ошибки, не говоря уже о множестве раненых и отошедших от мероприятия охотников.

На этот раз исследование горы проводилось точно так же, как в Третьем Брате. Теперь охотников было вдвое больше, и со дня на день должны были подтянуться ещё два отряда. Они исследовали гору, которую прозвали Снежным Замком, в поисках драконьего логова и подходов к нему. Здесь пещер было меньше, и велик был шанс, что не удастся незаметно подступиться к дракону вплотную. Совет счетоводов дал всем охотникам вполне чёткое указание следовать только согласованным планам и всеми силами препятствовать тому, чтобы дракон улетел за реку Пепельную. Теперь нарушение порядка никому не сойдет с рук.

Нужную пещеру нашли как раз в тот день, когда прибыли с разницей всего в несколько часов Аг Марто и Вэйд Гарлис со своими отрядами, и одновременно вернулись Меридит и Винцент Мьют. Сольвейг заметила, что они на других лошадях, но тоже крепких и быстрых.

В тот вечер и почти весь следующий день командиры с додекурионами составляли план действий и распределяли обязанности между охотниками. Одвин объяснил всем план, показал каждой команде на карте место, где они должны укрыться и приготовиться к атаке. На следующий день, рано утром, все охотники отправились к Снежному Замку. Разведчики доложили, что монстр в логове, и охотники, стараясь не шуметь, разбежались по позициям. Самый долгий путь предстоял тем, кто должен был занять места на возвышениях на восточной линии, чтобы не пропустить Снежка к реке.

Дракон не улавливал запахи, но обладал острым слухом и зрением, поэтому приходилось передвигаться предельно тихо и быстро. Но трудно было не это, трудно было выжидать несколько часов, пока займут позицию те, кто должен был отрезать монстру путь от реки. Именно по их готовности командиры дали сигнал к атаке. Рог прозвучал коротко, но однозначно. А через секунду из пещеры раздался озлобленный рёв – авангард из самых опытных охотников нанес удар.

Они  должны были пройти по пещерам и подобраться к монстру вплотную, как сделали это Стрилл в Третьем Брате. Левый глаз монстра уже немного повреждён, и именно в него охотники собирались ударить из одной из ветвей пещеры. У них будет  прочный стальной каркас на случай, если дракон снова начнёт метаться и крошить скалу, и когда Сольвейг услышала уже знакомый ей грохот, она очень понадеялась, что каркас окажется достаточно прочным, чтобы защитить охотников от падающих камней. Вся гора задрожала от ударов, но на этот раз охотники были в хорошо подобранных местах, и груды камней летели мимо. Пагрин снял свой арбалет с предохранителя, и Сольвейг последовала его примеру. Но Снежок почему-то не торопился покинуть своё укрытие. Он продолжал реветь и бросаться на стены, и в один момент камни посыпались сильнее, прямо над отверстием, ведущим в логово. Рушилась вершина, камнепад усиливался, дракон рычал и брыкался, но не вылезал.

 – Почему он не выходит? – спросила Сольвейг.

Никто не ответил. Было тревожно за тех ребят, кто атаковал изнутри пещеры. Они предприняли все возможные меры, чтобы остаться в целости, но если Снежок заметил их и задался целью их достать, им конец. Вход был уже почти полностью обрушен, трудно было сказать, сможет ли дракон прорваться через  завал... но всего через несколько минут он продемонстрировал свою силу, разбросав камни. Но обвал всё же задержал его, и это было на руку второй линии атаки. Прозвучал сигнал рога, и охотники, занявшие позиции справа от входа в логово, одновременно выстрелили, целясь дракону в шею.

Трудно сказать, на что он отреагировал – на несколько десятков снарядов, отскочивших от его шкуры, или на звук рога. Но он повернул свою уродливую морду и пригнулся, словно готовясь к атаке, и тогда прозвучал второй сигнал – слева от логова. Сольвейг прицелилась и впервые в своей жизни выпустила болт из арбалета в живую цель. Она точно знала, что попала, ведь дракон стоял почти неподвижно, глядел в другую сторону и буквально подставлял свою чешуйчатую шею под выстрел. «Так тебе, – подумала Сольвейг. – Будешь знать, как нападать на людей». Вдалеке послышался очередной сигнал к атаке правого фланга.

Сольвейг быстро достала новый болт, положила его на стальное ложе, наладила рычаг, чтобы взвести тетиву. Снова раздался сигнал к стрельбе слева, и вторая волна выстрелила в монстра. Сольвейг с силой надавила на рычаг, но чтобы зарядить орудие до упора, ей пришлось привстать и навалиться на него своим весом. Пагрин уже был готов к следующему выстрелу, и она занервничала, что шевелится слишком медленно. Снова выстрелил сектор справа. Сольвейг привела арбалет в рабочее положение и сняла с предохранителя. Успела. Сигнал – выстрел. Большая часть снарядов отскочила, как и раньше, но несколько застряли между чешуйками – это Сольвейг видела чётко. А когда дракон повернул к ней свою морду, она увидела его левый глаз – плачущий кровавыми слезами, и, кажется, уже слепой.

На миг ей стало жаль это чудовище. Снежок явно растерялся и не знал, куда деваться – вылезать наружу, где его жалит что-то чего он пока не смог обнаружить, или спрятаться в логове, где его ранили намного более серьезно. Снова он почувствовал удар справа, и Сольвейг поспешила перезарядить арбалет. Неизвестно, сколько ещё им удастся стрелять, пока дракон не сориентируется, но выстрелов должно быть как можно больше.

Снежок, наконец, рванул вперёд, но прорваться сквозь камни ему удалось не сразу. Он застрял, и пока он дергал туловищем, разбрасывая камни, охотники нанесли ещё три удара. Потом зверь оказался свободен, и беспорядочно заметался из стороны в сторону. Послышался один длинный сигнал: это означало, что дальше следует действовать по обстоятельствам.

Так никого и не обнаружив, дракон дохнул пламенем наугад и подпалил несколько низкорослых кустов. Дым мешал не только охотникам, но и самому дракону, и он вдруг развернулся и пополз по горе наверх. Снаряды летели ему вслед, не причиняя особых неудобств, но Сольвейг видела несколько оранжево-красных точек на белоснежной чешуе в районе шеи.

Когда он обернулся, его шея снова стала доступна, и он это почувствовал. Наверное, он догадывался, что атака идет откуда-то из долины, но никого не видел, и палил наугад. Сольвейг видела, что струя пламени прошла в опасной близости от одного из укрытий, но охотники, к счастью, не пострадали. Им лишь пришлось надеть респираторы, чтобы не задохнуться в едком дыму. Она перезарядила арбалет и прицелилась. Ледяной пот прошиб её, когда Снежок посмотрел прямо в её сторону, но она быстро взяла себя в руки, ведь большой валун надежно скрывал их, а белые плащи обеспечивали дополнительную маскировку. Дракон разинул пасть, и Сольвейг поняла, что это шанс. В ту же секунду, как струя пламени вырвалась в её сторону, она нажала спусковой крючок, целясь в жуткий раздвоенный язык.

 – Пригнись, идиотка! – заорал Пагрин, с силой дергая её, хотя дракон был слишком далеко, чтобы достать их огнём. – Черт бы меня побрал, если я ещё раз возьму в ученики девчонку!

 – Какая разница – девчонка или парень? – спросила Сольвейг. Ну, то есть в целом разницу она понимала, но почему Пагрин обратил внимание на это именно сейчас?

Тот не ответил, и они продолжили обстрел, пока была возможность. Снежок дёрнул хвостом, разбрасывая камни на десятки метров, а потом взмахнул крыльями – раз, другой, третий, и вот он уже летит. Охотникам пришлось замереть – с воздуха многих из них было легче заметить, чем из пещеры. Но, кажется, монстру было не до поисков, он лишь пустил ещё одну струю огня, и поскольку на этот раз он двигался, он захватил куда большую площадь, и раздались крики обожжённых. К счастью, Снежок не обратил на них внимания и полетел за восток. Едва он отлетел достаточно далеко, из одного из укрытий выбежала Меридит Мьют и приблизилась к раненым.

 – Пошли! – скомандовал Пагрин.

После того, как зверь улетел, им полагалось как можно скорее переместиться на следующую точку. Если всё пройдет как надо, дракона удастся направить в удобную для охоты долину на западе. Со скал на восточных возвышениях слышались короткие сигналы рогов, но они нужны были не для стрельбы, а чтобы отпугнуть дракона, который, по идее, уже должен был привыкнуть, что удар наносится по этому сигналу.

Снежок резко изменил направление полета – план сработал. Сначала он пытался лететь на север, но встретив следующую команду, он свернул, как и задумывалось, на запад.

 – Замерли! – раздался крик, и все, кто бежал к новому месту, застыли на местах, чтобы дракон их не заметил. Когда он пролетел мимо, снова раздался крик нескольких голосов: – Вперёд!

Первую приманку дракон почему-то проигнорировал. Возможно, ветер подул слишком сильно, дым шел по земле, и раненый дракон его не заметил. Поэтому двигаться пришлось сразу к третьей позиции, пропустив вторую. А это было намного дальше.

 – Быстрее, быстрее!

Только теперь Сольвейг открылся истинный смысл тренировок Пагрина. Бежать с огромным тяжёлым арбалетом было ужасно неудобно и утомительно, но Сольвейг привыкла распределять нагрузку и центр тяжести так, чтобы двигаться предельно быстро. Она почти обогнала команду и легко обходила других охотников, но не хотела оказаться впереди без Пагрина. Да и силы нужно беречь – кто знает, сколько ещё продлится эта гонка...

Прошло не меньше получаса, прежде чем они подобрались к третьей точке атаки. Им даже не пришлось красться на позицию – дракон был настолько увлечён сражением с полыхающим врагом из связанных веток, что не мог сообразить, что жалящие укусы в шею наносит ему вовсе не он. Те охотники, что поджидали монстра здесь с самого начала, заняли, разумеется, самые удобные позиции, но и новоприбывшим было где укрыться. Здесь почти не было деревьев, но зато каменные скалы и огромные камни были в количестве. Очень скоро одна из ран на шее монстра стала по-настоящему кровоточить, разбрызгивая раскаленные капли во все стороны.

 – Крепкий, зараза, – выругался Пагрин. Ему Сольвейг верила.

Когда приманка из веток почти догорела, настал момент, которого ждали все охотники: дракон разинул пасть, чтобы выпустить пламя, но вырвалось лишь несколько искр и облако дыма. Горючее вещество закончилось, и чтобы его восстановить, дракону понадобится время. Но давать его монстру никто не собирался. Многие охотники повылазили из укрытий, вооружаясь теперь копьями, среди них Пагрин и Фирмин. Сольвейг и Урд с копьями были бесполезны, поэтому они перебрались на более удобную для стрельбы позицию на возвышении, чтобы не задеть никого из своих...

Удар за ударом, выстрел за выстрелом... в какой-то момент Сольвейг подумала, что это никогда не закончится. Дракон был действительно силён – почти четыре сотни людей пытались убить его, и у них ничего не получалось, даже когда монстр уже не мог сопротивляться. Но Сольвейг продолжала стрелять, и никто не останавливался, пока последняя искра жизни не погасла в его здоровом глазу, а огромная грудь не перестала вздыматься в такт дыханию. Милосердие охотника – так называл это Пагрин – добить зверя как можно быстрее. Сольвейг постоянно вспоминала Патрика Шонни, и гадала, наблюдал ли он за происходящим издалека вместе со счетоводами и летописцами.

А потом гонцы умчались в Ахаонг за алхимиками, чтобы те занялись надлежащей транспортировкой. Целители, знакомые немного с этой наукой, сначала помогли раненым, потом стали руководить разделкой огромной туши, отделяя скоропортящиеся части. Сольвейг думала, что на этом их часть работы завершится, но Пагрин настоял, чтобы они участвовали и в этой части мероприятия, потому что это тоже часть охоты. Фирмин собирался остаться, но Винцент Мьют передал ему какие-то новости от брата, и Фирмин с Урд покинули лагерь.

Следующие дни прошли для Сольвейг в странном смешении удовлетворённости и пустоты. Она сделала то, что собиралась – приняла участие в охоте на дракона, и почти ни разу не вызвала недовольства Пагрина, а значит, всё сделала просто отлично. Она отомстила за собственную подпаленную шкуру и дни адских мучений, вот только у Снежка не было Меридит Мьют, чтобы исцелить его раны.

Когда с дракона стащили его белоснежную чешуйчатую шкуру, внутри он оказался самым обычным животным – с мышцами, костями, внутренними органами. Были и особенности, но Сольвейг слишком плохо знала анатомию монстров, чтобы их обнаружить без подсказок алхимиков. Она самоотверженно продолжала работу, и это чувство внутреннего недоумения только росло. И ради этого стоило идти так далеко? Ради этого надо было подвергать себя риску?

Сольвейг и Пагрин остались ещё на неделю, помогая разделывать тушу, упаковывать части монстра, а потом и везти их в Ахаонг.

По дороге Пагрин составил подробный отчет для летописцев и счетоводов, чтобы причитающуюся ему долю выслали в гильдию в Грэйсэнде. Сольвейг последовала его примеру, хотя и понимала, что с учетом её неопытности и ранения её доля не будет большой.

Когда они прошли Зеленую Тропу, она поняла, что откладывать разговор нельзя. Она уличила момент, когда Пагрин был один, и подстроилась под его темп ходьбы.

 – Я собираюсь отправиться в Игерон и задержаться там ненадолго, – сказала она наставнику. Он ничего не ответил, и даже никак не отреагировал на её слова, так что Сольвейг продолжила. – Я хочу почтить Део и Янга, они помогали мне в пути.

Пагрин ничего не ответил, и Сольвейг решила, что это, пожалуй, к лучшему. Ей было жаль, что он потратил на неё столько времени и сил, пытаясь научить охотничьему ремеслу, но она пока что не была уверена, что готова продолжить эту карьеру. В любом случае, она была ему очень благодарна за всё, и так об этом и сказала.

 – Тебе тоже спасибо, что статистику не испортила. А ведь могла, – сказал Пагрин, кисло улыбаясь. Ещё некоторое время он молчал, а потом вдруг спросил, как будто между прочим: – Собираешься просить прибежища в приюте?

Сольвейг поглядела на него с ужасом: он знал? Как давно? Рассказала ли ему Урд, или он сам каким-то образом догадался? Впрочем, сейчас это уже было не слишком важно. Она вполне сможет подождать ещё год, прежде чем снова проситься в гильдию.

 – Да, наверное, – спокойно сказала она. – Мне нужно всё переосмыслить, прежде чем я снова начну искать приключения на свою задницу.

Пагрин впервые за время их знакомства по-настоящему, искренне рассмеялся, и Сольвейг тоже улыбнулась. Шрамы на пятой точке никогда не дадут ей забыть об этой маленькой авантюре.

 – Что ж, удачи тебе. Где меня найти, в случае чего, ты знаешь.

Не доезжая до Игерона, Пагрин и многие другие охотники свернули на дорогу в Вормрут. За несколько недель их отсутствия в городах и поселках расплодилось много нечисти, с которой оставшиеся в Ахаонге охотники едва справлялись, и теперь у самых шустрых была возможность дополнительно подзаработать.

Летописцы и счетоводы отправились в Игерон – здесь им предстояло подвести окончательные итоги драконьей кампании, справедливо учесть вклад каждого охотника, целителя и летописца и распределить средства, вырученные с продажи частей алхимикам, зачарователям, коллекционерам и прочим заинтересованным лицам.

Сольвейг тоже отправилась в город-крепость под покровительство Део и Янга. Она ещё не знала, что будет делать дальше, но сиротский приют даст ей крышу над головой ещё на год. А Ингви Болл, судя по тому, что её энтузиазм к общению так и не остыл, могла бы рассказать ей больше о карьере летописца.