Текст книги "Первый полёт кукушонка (СИ)"

Автор книги: Тай Ронис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Сольвейг озадаченно молчала. История была невесёлой, но она ожидала более мрачного финала. Например, гибель родителей Патрика и его кровавая клятва отомстить... а потом путь мстителя, который завершился безумием, катарсисом и этим нелепым плакатом. Но Патрик, заметив её замешательство, пояснил:

 – Дракон не видел меня в тот день, это точно. Я даже не успел метнуть камень. Но его мощь действовала избирательно, только на тех, кто потенциально был опасен, понимаешь? Я не чувствовал его влияния, пока был безоружен. Другие дети и большинство женщин не ощущали его воздействия. Как бы ни действовала магия Менталиста, неразумная сила не могла её сотворить, согласись.

Да, в его словах был смысл, но если драконы действительно разумны, почему они никогда не пытались вступить с людьми в цивилизованный контакт? Высокомерие псевдо-высшей расы? Это смешно.

 – Может, он один был такой, – предположила она. – Драконы ведь каждый раз другие.

 – Я тоже так думал, – сказал Патрик. – Точнее, я вообще об этом не думал тогда. Я чувствовал себя уязвлённым и долгое время сам себя считал ничтожеством и трусом. Поэтому когда спустя восемь лет я услышал об очередном драконе, я наплёл родителям с три короба о неожиданном гранте на учёбу в столице, а сам поспешил в Маргрэй – сборы были назначены там...

 – А я-то думаю: врут или нет? – перебил Патрика мужской голос. Сольвейг обернулась и увидела Винцента Мьюта, который спускался по дороге от городских ворот. – Признаюсь, надеялся, что ты не успеешь.

Патрик поднялся навстречу главе своего клана, и они пожали друг другу руки.

 – А я вот успел. И, ну ты понимаешь...

 – Конечно, Патрик. Делай, что считаешь правильным, мои правила ты знаешь. Если нужна будет крыша над головой – мы остановились в доме Файглод, это в северо-восточной части города.

Патрик поблагодарил Винцента сдержанной улыбкой, и тот отправился обратно в город, ответив на приветствие Сольвейг лёгким кивком. Некоторое время её подмывало спросить, как Винцент, явившийся для охоты на дракона, относится к пропаганде Патрика, но вспомнила, что он начал рассказывать о своем втором драконе.

 – Тяжёлый День, – напомнила она. Именно он был следующим после Менталиста.

 – Да, он стал началом моей карьеры. Меня отказались регистрировать, потому что выглядел я на свои законные четырнадцать лет, и никто не поверил, что я совершеннолетний. У меня не было ни гроша, чтобы купить оружие, поэтому пришлось снова рассчитывать на пращу и на удачу. Она повернулась ко мне лицом, отвернувшись от одного из опытных охотников – я даже не знаю его имени. Дракон сжёг его дотла в первую же минуту встречи, а мне достался его арбалет – обугленный, но, в целом, исправный. Позже я поменял его на другой, который не рассыпался пеплом в руках. В тот день многие орудия лишились своих прежних хозяев. Тяжёлый День, но не только у охотников, а у дракона тоже. Он не ушёл, хотя сражался отчаянно.

 – Говорят, что из-за того, что там погибли почти все охотники, в следующие года в Ахаонге развелось много нечисти. Это правда?

 – Да, работы было более чем достаточно, – сказал Патрик. – Даже для такого как я – неопытного, но везучего, несовершеннолетнего наёмника. Даже после боя с драконом, в которого я загнал не меньше полусотни болтов, меня отказались принимать в гильдию из-за возраста. А потом, когда я вырос, мне этого уже и не хотелось.

 – Тяжёлый День тоже был разумен? – спросила Сольвейг, возвращаясь к изначальной теме беседы.

 – Тогда я ничего такого не заметил, – честно сказал Патрик. – Конечно, вспоминая, как он сражался, можно предположить какую-то организацию в его действиях, но и у собаки есть повадки, которые упорядочивают её действия. Возможно, я видел слишком мало, или просто не хотел замечать истину. А может, он уже просто выбился из сил и сам потерял над собой контроль, и поэтому никаких подозрений не возникло. На самом деле окончательные выводы я сделал, когда встретился с Демагогом.

 – Говорящий, – сказала Сольвейг. – Но ведь он не говорил на самом деле, а лишь повторял то, что слышал от людей.

Патрик кивнул.

 – Думаю, он пытался изучить наш язык. Ведь многие слова и фразы он использовал ситуационно. «Ходу!» «Помогите!» «В укрытие!» Я был неподалёку, когда его добивали.

Об этом Сольвейг не знала. Она слышала множество баек о том, какие неприличные слова и фразы кричал дракон, летая над охотниками. Это было смешно, но вполне предсказуемо, если дракон повторял то, что услышал от людей, сражавшихся с ним. Но что, если он действительно пытался установить контакт? У Сольвейг в груди неприятно заныло.

 – Если он действительно был разумен, он мог бы не нападать на людей, а отсидеться в пещере, подавая голос оттуда, – сказала она. – Если бы он не был агрессивен, у людей было бы больше времени, чтобы осознать, что они видят. Вряд ли разумное существо стало бы провоцировать тех, с кем хотело договориться.

 – Если разумное существо голодно – оно будет искать пищу. На юге еды нет, а до северных яков и мамонтов он не мог добраться – его начинали обстреливать с земли.

 – Он мог лететь выше. Так, чтобы его не достали копьями и болтами.

 – Если я проткну тебе ногу, как быстро ты сможешь бежать? – холодно спросил Патрик. – Если я утыкаю твое тело мелкими булавками и заставлю голодать – будешь ли ты искать долгих и трудных путей к еде? Ты ухватишься за первую возможность поесть, и будешь права, и будешь зла, и стукнешь меня в нос при первой возможности. Но это не означает, что ты неразумна и не лишает тебя права защищаться.

Что, если драконы действительно признавали в людях разумных существ и сами таковыми являлись? Это было пугающей догадкой, и вряд ли слишком уж правильной. Патрик рассказывает интересные вещи, но он не первый и не последний активист, защищающий монстров. Сольвейг уже встречала таких и в Этере, и в Грэйсэнде. Но сообразительность монстров не делает их разумными. Даже собаку можно научить лаять с разными интонациями, так почему бы дракону не повторять разные фразы в разных условиях? Патрик наверняка считает себя умнее других, но если бы драконы были разумны, это наверняка заметил бы кто-нибудь ещё. А так остаётся думать, что Менталист просто напугал его слишком сильно...

 – Было приятно познакомиться, Патрик, – сказала она, поднимаясь с камня. Ноги затекли, пятая точка подмёрзла на холоде.

 – Взаимно, Сольвейг. Ещё увидимся.

За два дня до новолуния, когда стало ясно, что все, кто хотел зарегистрироваться, уже сделали это, для каждой додекурии целители провели консультацию о том, как по повреждениям определить, возможно ли спасти человека. И если нет – как облегчить его страдания. Это был один из самых непростых уроков для Сольвейг, а это кое-что значило, учитывая, что её учителем был Пагрин Черри.

 – Госпожа Меридит Мьют отказалась от официальной регистрации, но высказала намерение сопровождать наш отряд, – сказала целительница Джо Лафэр, и в ответ это известие в рядах слушающих пронеслась волна одобрения. – Но не рассчитывайте на её помощь. Помните, что она никогда не занимается травмами, совместимыми с жизнью, это её правило. И помните, что она никогда не лечит тех, кому уже однажды помогала.

Джо Лафэр многозначительно поглядела на Одвина Корча, и тот почтительно кивнул, давая понять, что понимает и соглашается с этим правилом.

 – Главный ваш целитель и оберег – вы сами, – закончила Джо свое выступление. – Да пребудет с вами Олд.

 – Вирд! С нами бог Вирд! – заорал кто-то с задних рядов. Целительница поклонилась со сдержанной улыбкой и ушла, охотники, негромко переговариваясь, тоже начали расходиться.

 – Меридит Мьют может вылечить всё, что угодно? – спросила Сольвейг у Фирмина получасом позднее. Во время консультации с целителем она постеснялась задать вопрос, потому что другие охотники, кажется, знали всё о способности госпожи Меридит.

 – Кроме помрачения рассудка. И она может помочь только тем, кто в полном сознании, – мрачно сказал Фирмин. Ему тоже последняя консультация пришлась не по душе. – И, конечно, её дар имеет свою цену. Боль и страдания, предназначенные человеку его травмой, возвращаются к ней в ускоренном темпе за те несколько минут, пока длится лечение. Впрочем, и сам пациент ощущает то же самое.

Фирмин поморщился и потряс головой, будто пытаясь выбросить неприятные воспоминания. Сольвейг поежилась.

 – Она уже лечила тебя?

 – Нет, но я наблюдал за её работой. Тяжело это... хотя, про любого целителя так можно сказать.

 – А почему она не помогает тем, кого уже лечила раньше? – спросила Сольвейг.

Фирмин невесело усмехнулся.

 – А ты сама подумай. Как будет вести себя охотник, который знает, что любая его травма может быть вмиг залечена? Раненых тогда будет столько, что Меридит просто не успеет со всеми справиться. Сколько, по-твоему, боли может вытерпеть человек за один день?

Больше Сольвейг с вопросами не приставала, но мысленно пообещала себе, что травму в этом походе не получит. Раньше ведь удавалось как-то их избегать... Вернувшись в гостиницу, она перебрала припасы медикаментов, закупленных Урд. Помимо банальных пилюль от мигрени и расстройства желудка, необходимых в любом походе, в наборе было большое количество мази от ожогов, стерильных повязок и обезболивающих средств. «Нет, не пригодятся», – подумала Сольвейг, решительно убирая припасы на дно рюкзака.

В назначенный день отряд Одвина Корча и пять других отрядов покинули город-крепость Игерон по юго-восточной дороге. Некоторое время они двигались все вместе, но перед Сосновым Холмом разделились: половина отправилась по северному маршруту, чтобы выйти к деревне Норт через Охотничий перевал, остальные обойдут Лягушачий хребет с южной стороны, узнают последние новости о драконе в Аградчи, и там уже разделятся на отряды, чтобы прочесать как можно большую часть горной территории.

Большинство охотников шли пешком, сложив вещи и припасы на ручные телеги – по одной на каждую додекурию. Те, кто шёл налегке, шагали впереди, протаптывая дорогу в снегу для повозок. Были и всадники – пять-шесть человек на отряд, и нужны они были исключительно в качестве гонцов. Излишнее количество лошадей лишь привлекло бы внимание дракона и стало бы потерей, которой можно было избежать. Также верхом ехали счетоводы, целители и главы кланов – Винцент Мьют с супругой и трое из совета Стрилл.

Хотя деление на отряды и додекурии было весьма условным, большинство охотников всё же старались держаться ближе к своим. Урд объяснила, что такой порядок будет жизненно необходим позднее, когда раненые будут знать, к кому из целителей они могут обращаться в первую очередь, на какие припасы они могут рассчитывать, и к чьим распоряжениям прислушиваться. К сожалению, закон не обязывает их строго соблюдать все приказы командира и додекурионов, ведь они всё же не военные, а просто добровольные охотники. Тем не менее, при добровольном содействии большинства, им, возможно, удастся построить что-то вроде общей стратегии, которая позволит им завершить охоту с минимальными потерями. Кроме того, за каждой додекурией был закреплен летописец, а уж его роль сложно переоценить. От его свидетельств и записей будет в большей части зависеть доля каждого охотника при распределении вознаграждения. Кто нанёс сколько ударов; чьи выстрелы были более меткими; кто отнимал время целителя, а кто, наоборот, помогал раненым по мере сил, кто и как долго тащил общую телегу, разжигал костер, готовил еду, расставлял палатку – каждая деталь, каждая мелочь имела значение. Даже додекурионы не пользовались таким почтением и вниманием как летописцы: каждый норовил привлечь к себе их внимание, запомниться, понравиться, хотя все и знали, что летописец обязан быть объективным. Ингви Болл, летописец додекурии Пагрина Черри, на вид была чуть старше двадцати, улыбчивая и приветливая, но в глубине её черных глаз застыла какая-то странная хитринка, которая вызывала у Сольвейг подсознательную неприязнь. Но, как назло, именно Сольвейг показалась Ингви подходящей компанией, и она всё время находилась где-то поблизости.

 – Сколько тебе лет? – неожиданно спросила Ингви, когда Сольвейг в паре с Богатым Рошем из клана Стрилл толкала повозку. Она уже порядком устала, и разговаривать была совсем не в настроении, но грубить летописцу было плохой идеей, даже с расчётом на объективность.

 – Девятнадцать, – солгала Соль, не моргнув глазом, а в следующую секунду поймала странный взгляд Урд, которая тоже шагала неподалёку.

 – И давно ты стала охотником? – поинтересовалась Ингви.

 – Год назад.

Летописец присвистнула.

 – Вот это везение! Карьера только началась – а тут дракон! Как ты уговорила своего наставника взять тебя?

Сольвейг казалось, что этим пустым вопросам не было конца, но они все же отвлекали её от усталости, так что вскоре она начала отвечать более охотно. Ингви, в свою очередь, рассказывала о себе. Оказалось, что у них вся семья летописцы, и они разделились, чтобы наблюдать за разными отрядами, а потом объединить записи. Но поскольку их было пятеро, а отрядов шесть, за направлением Вэйда Гарлиса и его отряда лично понаблюдать не удастся.

 – Выходи за меня замуж, и в следующий раз вас будет достаточно, – сказал Тоби Оалан, ещё один летописец их отряда, который как раз поравнялся с ними, торопясь куда-то в начало колонны.

 – Я скорее на Сольвейг Урун женюсь. Язык у неё хорошо подвешен – врождённый летописец! – сказала Ингви.

Сольвейг не выдержала и рассмеялась. Как Ингви пришла к такому выводу на основании её односложных ответов? Но Тоби не стал развивать тему, а просто сказал:

 – Догоняй, Ингви. Там Джинни припала на уши самому Одвину Корчу, я хочу это услышать.

Извинившись перед Сольвейг за прерванный разговор, Ингви поторопилась вслед за коллегой. Действительно, рядом с Одвином, шагавшим во главе отряда, семенила Джинни Мьют, ловя каждое его слово.

Через полчаса Фирмин сменил Сольвейг у телеги, и она смогла пройтись немного налегке. Отряд Белда Фифта ушёл далеко вперед. Им по жребию выпал самый южный маршрут, и вероятность обнаружить дракона там была минимальной. Они надеялись проверить свой участок предельно быстро и свернуть к северу, чтобы успеть принять участие в общей охоте.

 – Говорят, это необычная тварь, – завел разговор Бронт Мадеи, который явно хотел привлечь внимание Урд, но ещё явно не был в курсе их близкой дружбы с Фирмином.

 – Ну, припёрся же он с какого-то чёрта зимой, – пожала плечами Урд. – Хотя раньше драконы всегда появлялись летом. Жара – их стихия.

 – Этот особенный, – настаивал Бронт. – Егел, мой знакомый из Аградчи, рассказывал, что когда дракон прилетал – камины стыли. Он, хоть и плюется огнем, холоден как лёд. Полулунное озеро никогда не замерзало – оно находится над горячими источниками, а в этом году замерзло, потому что Снежок рядом.

 – Снежок? – со смехом переспросила Урд.

 – Да, так его в народе кличут. Летописцы ещё официальное имя не дали, но, по-моему, «Снежок» вполне подходит...

 – Каждый дракон не похож на других, – заметил Пагрин. – Общего у них только пламя, крылья и размер. А Демагога тоже сначала называли «Крикун». Так что «Снежок» это хорошо, но посмотрим, какое слово придет тебе в голову, когда ты с ним встретишься.

 – Так ты ходил на Демагога? – удивлённо уточнила Урд. – Ты говорил, что уже видел дракона, я думала, это был «Серый Туман»...

 – На «Серого Тумана» я ходил в отряде Джека Блозо. Пока мы добрались до логова зверя, там только туман и остался.

 – А что насчет Демагога? – встряла Сольвейг. – Как думаешь, это правда, что он пытался изучить человеческий язык?

Пагрин посмотрел на неё с презрением.

 – Ну, если фразы «Вали его» и «Активнее, ребята» можно приписать к его умственным способностям, то научился он явно чему-то не тому.

От этих слов у Сольвейг по спине пробежал холодок. Возможно, Демагог просто механически имитировал то, что слышал в последние минуты жизни. А может, он пытался подать знак, что жаждет переговоров и готов учиться...

 – Не бери эти глупости в голову, Соль, – смягчившись, посоветовал наставник. – Всем живым существам свойственен инстинкт самосохранения. Многие из них кажутся нам более разумными, чем другие. Но если они опасны для людей – об этой опасности должны позаботиться те, кто на это способен. То есть мы.

Сольвейг знала, что Патрик Шонни отправился в путь вместе с отрядом Ага Марто, продолжая свою бессмысленную пропаганду, на которую никто не обращал внимания. Она обернулась: Винцент и Меридит Мьют замыкали колонну верхом на крепких лошадях и о чем-то негромко переговаривались. Как они относились к чудачествам того, кто состоял в их клане? Судя по тому, как спокойно вёл себя Винцент там, на дороге, когда Сольвейг познакомилась с Патриком, он весьма снисходителен к этому сумасшедшему парню.

Холмы с каждым часом становились все выше, огибать каждый приходилось все дольше. Телеги толкали теперь вчетвером, меняясь каждый час. За высокими соснами трудно было разглядеть что-либо, но Сольвейг изучала карты, и она знала, что они приближаются к горной гряде. Перевал между двумя вершинами довольно низкий, не в пример Охотничьему перевалу, доставшемуся трем другим отрядам, но с учётом снега по колено и осточертевших повозок задача будет нелёгкой. И действительно, дорога пошла в гору, разговоры притихли. Одвин объявил, что лагерь на ночлег будет разбит за перевалом, но это мало утешало. Здесь, между горами, сквозил холодный ветер, и даже сосновые стены не помогали.

Снова настал черед Сольвейг толкать телегу, и она заменила Урд, которая с радостью поторопилась в первые ряды, протаптывать тропу. И хотя здесь, предположительно, всего пару часов назад прошёл отряд Белда Фифта, ветер замёл тропу снегом, и земля снова превратилась в почти ровное белое полотно.

 – Поднажали, отстаёте! – воскликнул кто-то совсем рядом, и по бокам в тачку уперлись ещё две пары рук. Толкать стало легче, а когда Сольвейг узнала того, кто пришёл на помощь, она даже взбодрилась. Если уж сам глава клана Мьют не брезгует физическими усилиями, то и ей стыдно проявлять слабость. Она сама не заметила, как прошёл её час, когда Пагрин велел ей идти в начало колонны.

 – Я могу ещё, – буркнула Сольвейг и осталась на месте. Пагрин не ответил.

Подъём действительно оказался недолгим, а контролировать спуск телег было не так тяжело, как поднимать.

На южной стороне перевала сосны сменились лиственными породами деревьев, которые в это время года стояли голые и сонные. Внизу, у подножия гор, простиралась удивительная долина, хотя в вечерних сумерках уже мало что можно было рассмотреть. На западе, юге и востоке, сколько видел глаз, торчали верхушки гор. А у самого горизонта, на расстоянии, которое трудно было оценить из-за темноты...

 – Что это? – спросила Сольвейг и сама не узнала свой голос: сиплый и сдавленный, словно дракон уже сжал её горло своей мощной лапой. Там, вдалеке, мерцали ярко-оранжевые всполохи.

 – Вулкан, скорее всего, – сказал Фирмин, проследив за её взглядом. – По расстоянию подходит.

Теперь Сольвейг и сама это понимала, и ей стало немного стыдно. Ей показалось, что это дракон дышит пламенем, и ужас на миг парализовал её. Что же будет, когда она встретит настоящего монстра? Она сделала вид, что уже забыла о вулкане, и снова поспешила в первые ряды. Вряд ли Фирмин станет болтать об этом маленьком инциденте, а оглядеться по сторонам и проверить, кто ещё её слышал, она боялась. Насмешек в её адрес и так было достаточно.

Это была третья ночь их путешествия, и первый ужин без дичи. Хотя в этих лесах водилось много всякого зверья, охотники слишком торопились оказаться рядом с драконом. Теперь уже было не до роскоши: двигаться надо как можно быстрее, потому что кто шустрее – того и доля больше. Фифт явно поднажал – с верхней точки перевала не было видно даже следов его отряда. Гарлису, Марто и Йелхэду предстоит преодолеть намного меньшее расстояние, но на их пути куда более сложный перевал, да не один. Но ту местность необходимо проверить, потому что прежде чем начать охоту на дракона, его нужно найти. Так что если не будет неожиданностей, все отряды прибудут к Полулунному Озеру с разных сторон примерно в одно и то же время. Кроме Фифта, чей маршрут лежит южнее.

Одвин Корч и Герб Улгист не хотели торопить людей – накануне все хорошо поработали и после перевала преодолели большее расстояние, чем планировалось изначально. Но охотники и сами не стали медлить, словно уже почуяли добычу. Скорее, просто боялись, что кто-то найдет дракона раньше, и уже через час после рассвета лагерь был готов к выступлению.

Над тем местом, где Сольвейг увидела вчера всполохи, расползлась черная туча. Теперь, при свете дня, она и сама удивлялась своей нервозности. Ведь она и раньше бывала на юге, причём совсем недавно побывала в самой вулканической пустыне. Так откуда эти нервы? Неужели она действительно не готова к встрече с драконом? Положа руку на сердце – нет, не готова. Да и не за драконом она сюда шла, но её истинная цель сейчас где-то на расстоянии многих миль впереди. Была ли готова к встрече с драконом Весенняя Эби из дома Стрилл? Сольвейг не знала, и это незнание отдавалось горечью во рту.

Дальнейший их путь был весьма однообразным и скучным. Долина между гор поросла кустарником и молодыми деревьями, вместо крутого перевала им предстояло пройти довольно длинное широкое ущелье, которое в летнюю пору наверняка было очень красивым живым местом. Но сейчас здесь были лишь голые серые ветви, каменные горы и кое-где из-под снега выглядывала пожухлая трава. Вечером второго дня после перевала впереди показалась серая полоска воды – Полулунное Озеро.

По эту сторону озера находилась рыбацкая деревушка с невнятным названием Аградчи, и её жители встречали охотников восторженными аплодисментами. Там же их ждали новости о драконе и о других отрядах.

Первое, на что указали жители деревни, было большое черное пятно, видневшееся на восточном берегу  озера. Раньше там была деревня Мэгн, теперь же там только руины и пепелище. Выжившие жители нашли убежище в соседних деревнях или ушли под защиту больших городов. Сольвейг с ужасом смотрела на чёрную пустоту, пытаясь вообразить, как выглядел пейзаж ранее, и что на это сказал бы Патрик Шонни.

Гонец от Дорана Йелхэда сообщил, что северные отряды пополнились примерно сотней воинов из номадов Пьюс и Таурус. Все они пересекли реку и продолжили путь на восток несколько часов назад. Дракон пролетал над Нортом и скрылся за горой Мэгн.

Охотники из отряда  Герба Улгиста возбужденно загудели. Согласно жребию восточную сторону горы Мэгн изучать предстояло им. Герб с трудом вразумил их и уговорил дождаться утра. Отряд Одвина приуныл. Какой смысл идти в другую сторону, если дракон, скорее всего, не так далеко? Но если логово дракона будет обнаружено, гонцы сразу сообщат, и все отряды направятся в нужную сторону, независимо от того, какой им выпал жребий. Это немного успокоило людей, хотя беспокойство в лагере не затихало до поздней ночи. Наутро оба отряда недосчитались пары десятков охотников.

 – На что они рассчитывают? – спросила Сольвейг у Фирмина. – Надеются убить дракона сами?

 – Понятия не имею, – проворчал он. – Я знаю только, что нам надо за собой следить и отвечать за собственные дела. Двигай, давай, быстрее.

У юго-восточного залива Полулунного Озера отряды Улгиста и Корча окончательно разошлись в разные стороны. Одвин вел людей на восток, разыскивая возможные места укрытия дракона и одновременно изучая горы и пещеры, где можно было бы спрятаться от монстра. Погода стала намного более морозной, и Сольвейг вспоминала, что рассказывали об этом драконе: необычайно холодный, вызывающий стужу, Снежок. Может ли быть, что этот холод – следствие его близости? Как знать. Охотники всё чаще с надеждой посматривали в небо. А неба было видно не так уж и много: большую часть времени они двигались по узкой каменистой долине между невысокими горами. Это было хорошее место для сражения с драконом: мало растительности, которую тот мог поджечь, много узких пещер, в которых могла скрыться целая толпа людей, но куда не поместился бы дракон...

 – Ах, чёрт раздери! Одвин, гляди!

Глава 3

Бронт Мадеи, шагавший чуть в стороне от остальных, указывал на что-то между двумя валунами. Все тотчас же бросились к нему, и Сольвейг тоже, но, едва увидев находку Бронта, она отшатнулась и едва не упала. Там лежало чёрное тело человека, обугленное почти до костей. Рядом лежал стальной каркас арбалета, оплавленный, но узнаваемой формы.

Охотники наскоро вырыли могилу и похоронили безымянное тело. Кто это мог быть? Один из тех, кто сбежал ночью? Вряд ли, сегодня дракона в этой стороне было не видать. Кто-то из тех, кто раньше времени выступил из Игерона? Вполне возможно. Оружие у него было профессиональное. Но где его товарищи, почему они его не похоронили? Отряд продолжил путь, но не прошло и часа, как снова послышался грубый мат.

 – Одвин, посмотри на это! Бля, я не паникёр, но я начинаю нервничать!

Теперь неизвестная находка была рядом с одной из многочисленных пещер, и Сольвейг не торопилась её изучать. Пусть ей сначала скажут, что там.

 – Мастер Одвин, – впервые за долгое время подала голос счетовод Торгвейг из Санвуда, которая единственная из женщин, кроме целительницы Джо Лафэр, решилась подойти и изучить новую находку. – Отряду нужна реорганизация. Режим повышенного бдения.

Одвин кивнул и приказал додекурионам:

 – Выберите укрытие. Общий совет через полчаса.

Никто ничего не комментировал, и Сольвейг всё же решилась. Снаружи пещеры лежал такой же обожжённый труп. А чуть в глубине, в едва заметной нише, был ещё один. Неплохо сохранившийся на холоду, покрытый отвратительными коричневыми пятнами, он явно пытался спастись, ещё будучи живым. Вокруг были разбросаны ампулы от обезболивающего и тюбики от противоожоговой мази. Смерть его явно не была лёгкой.

Сольвейг зажала рот руками, но это не помогло. Она впилась ногтями в собственное лицо, как будто это могло помочь.

 – Эй, ша, тихо!

Кто-то взял её под локоть, словно она сама не могла удержаться на ногах, но это было не так.

 – Порядок, – огрызнулась Сольвейг, поднимая глаза к серому зимнему небу. Но она не видела туч, а только труп, покрытый слизкой коричневой коркой, закоченевший на морозе. Образ как будто застрял на сетчатке, и мог исчезнуть только вместе с глазами.

 – Давай, в пещеру! Помоги нам с тачкой!

Здешние пещеры уходили глубоко под землю,  и представляли собой сеть узких тоннелей и ни одного удобного грота. Почти семи десяткам людей пришлось толпиться в недостаточно просторном проходе, чтобы собраться вместе и получить новые инструкции.

 – Судя по всему, мы зашли в опасную зону, – сказал Одвин. – Нам нужно изменить порядок движения, чтобы минимизировать риск. Мы будем изучать все пещеры на нашем пути на предмет пригодности для убежища, чтобы мы могли укрыться предельно быстро в случае опасности. Одной лентой будем помечать абсолютно непригодные, двумя – допустимые для кратковременного укрытия, тремя – подходящие для обустройства лагеря, с разветвлённой сетью тоннелей. У додекурионов есть сигнальные рога. Одинарный сигнал будет предупреждением об опасности, два – к общему сбору. Мы будем обыскивать местность, и желательно проверить максимальную территорию, но не уходите далеко от остальных.

Пагрин разделил додекурию на три группы, каждая из которых по очереди толкала их телегу, а остальные шли вперёд, стараясь опередить других, и изучить пещеры, которые ещё не помечены лентами. Новый способ существенно замедлял движение отряда, и охотникам частенько не хватало терпения, так что Одвину и додекурионам приходилось их осаждать и напоминать об осторожности.

Следующую ночь отряд провёл под сводами пещеры, от холода которой не спасали ни костры, ни спальный мешок. Сольвейг стучала зубами, стараясь даже дышать поменьше – воздух был настолько ледяной, что обжигал лёгкие. Пещера была достаточно просторной, чтобы поместить всех, но не все её проходы были изучены. Похоже, часть из них выходила на другую сторону горы, и жуткие сквозняки пронизывали её насквозь, гася костры и промораживая людей. Утро облегчения не принесло. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы размять закоченевшие конечности и сгрызть промёрзлый сыр с хлебом.

Ветра не было, но даже неподвижный воздух, казалось, звенел от мороза. Такая погода казалась противоестественной для этих мест – все же вулканическая пустыня была довольно близко, и подземные красные реки должны были согревать камни, а дыхание огненных гор  – воздух. Это на севере Ахаонга, ближе к морю, температуры бывали такие, что только мамонты с яками радовались. А здесь, где половина гор была спящими вулканами, гулко храпящими во сне, а снег был серым от пепла в тучах и при первом же дуновении с юга таял, такой пронизывающий мороз казался неожиданным.

Сольвейг, Фирмин, Урд и Бронт исследовали склон на северной стороне долины. Это было узкое место – противоположный край был в какой-то полумиле – но чуть дальше расширялось. Пещер было много, но часто они оказывались заваленными, слишком узкими или слишком широкими. Они отметили двумя лентами очередную расщелину между скал и поспешили вперёд. Через несколько часов наступит их черёд толкать повозку, и за это время неплохо бы обогнать группу Лысого Лайона из клана Стрилл. Парень вообразил о себе слишком много, и всё время подвергал сомнению авторитет Одвина Корча и Арада Маграма, своего додекуриона. Он был сильный и шустрый, и отмечал пещеры непригодными, едва ли изучая их, лишь бы быстрее продвигаться вперед. Это ужасно раздражало тех, кто выполнял проверку добросовестно.

Вдруг какой-то странный звук раздался слева сверху, как будто кто-то протащил по снегу огромное одеяло. Сольвейг насторожилась,  подумав об оползне или снежной лавине – ведь они все же находились в горах – а потом вдруг вспомнила, что гора не так уж высока, и когда она смотрела на неё издалека, снега не вершине не было. Сольвейг хотела продолжить путь, но Фирмин её удержал, настороженно прислушиваясь и присматриваясь к скалам. Но больше ничего не происходило, и через несколько минут они продолжили поиски.

Холод был такой, что Сольвейг казалось, что даже мысли в её голове превратились в студень. Ей пришло в голову раньше времени вызваться толкать тачку, просто чтобы согреться этой незамысловатой работой. Потом ей пришло в голову, что она, возможно, заболевает: это была не просто стужа в зимнюю погоду, это был холод, идущий изнутри, промораживающий кости. Она уже не могла сдержать дрожь и откровенно стучала зубами.