Текст книги "Джульетта без имени"

Автор книги: Татьяна Живова

Соавторы: Павел Гаврилов,Алексей Матвеичев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Фарт?.. – растерялась Крыся, а потом сообразила: – А! Ты хочешь плату?

Она снова зашарила по карманам. Безрезультатно.

– К сожалению, мне… нам нечего тебе дать… – вздохнула она и опустила голову. – Все отняли еще там, в Бибиреве, когда обыскивали…

– Ну тады ой… Извиняй, красавица, нету воды, – темная фигура сделала полоборота.

– Эй, стой!

Руки девушки судорожно пытались снять что-то с шеи.

– Погоди! Есть, я вспомнила! Есть! Дай руку!

Часовой замер, протянул ладонь. Сквозь решетку к нему просунулись тонкие пальцы, и что-то легкое, мелодично звякнув, сокользнуло с них и закачалось на тонкой, тускло блеснувшей в свете фонаря цепочке. Упало в руку.

– Вот, возьми, пожалуйста! Я, правда, не знаю, ценно это или нет… Но это все, что есть…

Щелкнул фонарь. На руке охранника, чуть поблескивая, лежал потемневший медальон серебристого металла. Маленький, но искусно сделанный, он был размером не больше фаланги большого пальца. С него глядела на охранника и пленных грустная женщина, держащая на руках ребенка. Головы изображенных окружало сияние.

– Ох ты ж матушки… – вдруг совершенно неожиданно пробормотал часовой. – Девочка, да ты знаешь, что это такое?

Он пристально и как-то неожиданно значительно поглядел на пленную. Крыся удивленно посмотрела в ответ. Медальончик она нашла недавно в очередном разоренном магазине. И взяла его себе только потому, что ей приглянулась картинка на нем. Мать и дитя. Эдакий символ любви, теплоты, защиты… А вот кто там был изображен – добытчица так и не удосужилась спросить у старших.

– Не знаешь. Эх ты… На, забери назад! Не возьму я его, – толстые пальцы-сосиски неуклюже, но аккуратно протолкнули медальон сквозь решетку в ладонь его обладательницы. – Да не гляди ты на меня так! Принесу я тебе воды. Безо всякой платы принесу. Сиди уж…

И, бухая тяжелыми башмаками, часовой прошел куда-то мимо.

Крыся, казалось, потеряла дар речи. Восток, оглушенный мгновенным напряжением, бессмысленно смотрел прямо перед собой. А шаги удалялись. Замерли. Что-то протяжно заскрипело, и до пленников долетел плеск воды.

– Добрый, значит? Много ж ты, девочка, про людей знаешь… – слышалось в клетке далекое бормотание. – Добрый… Дожили – иконки нательные отдать готовы… Ох, мама дорогая, роди меня обратно…

И снова шаги. Громадина-часовой замер перед решеткой черной глыбой.

– Нате вот. Да не расплескайте, дурилы… Второй раз не пойду. Вон снизу принимай, там щелка есть специальная…

В руках у узников оказалась широкая миска, наполненная водой.

– Спасибо! – радостно воскликнула Крыся, одарив охранника ослепительной улыбкой, в которой было столько тепла и благодарности, что тому даже стало жарко от внезапно прилившей к щекам крови. – Спасибо тебе огромное!

Сторож только рукой махнул. Развернулся и тяжело зашагал обратно.

– Эй, там… – услышали узники, – как воду выпьете, мне скажите. Я миску заберу.

– Да, конечно! Не беспокойся!

Пленники сделали по нескольку глотков, а потом Крыся занялась Востоком. Осторожной мокрой ладошкой она водила по его лицу, омывая его от размазанной и засохшей крови. Запекшиеся ссадины трогать не стала, а лишь приложила к ним несколько раз прохладные, влажные пальцы.

– Ну вот… – закончив и удовлетворенно оглядев дело рук своих, сказала она. – Теперь ты хоть на человека стал похож…

– Спасибо, Крысь. Я в последнее время только благодаря тебе на человека и похож… – Восток протянул руки к миске, тоже смочил ладонь. – Ты давай-ка тоже иди сюда. Вон тебя как приложили… – он коснулся холодной рукой все еще красной, горячей щеки девушки. – Получше?

– Да… – она вздрогнула от мгновенного холода, но потом привыкла и даже чуть склонила голову, прижимаясь щекой к ладони сталкера. – Лучше. Гораздо лучше.

А человек пристально смотрел на нее и чему-то улыбался. В его голове пролетали кувырком обрывки самых разных мыслей. Он радовался тому, что она – ОНА – сейчас сидит тут, напротив него. Отмечал, что за себя, кажется, бояться перестал совсем. Удивлялся и одновременно воспринимал как должное то, что, предложи ему сейчас кто-нибудь вернуть его, Востока, обратно домой, на родную станцию, – он отказался бы. Отказался не глядя – если бы не оставалось возможности взять с собой ее. По нему пробегала то теплая, то холодная волна. Сознание – где-то там, далеко, на краю, – говорило, что они в плену, что, скорее всего, не выберутся отсюда живыми и что он не знает, что с ними будет через час…

Востоку это было безразлично. Хрупкая фигурка в потертых штанах и заношенном свитере сейчас сидела рядом с ним, и это было важнее всего на свете.

…Сколько они так просидели – Восток не считал. Видимо, сказались и напряжение, и усталость. Он снова резким броском пришел в себя, лишь когда по лестнице в третий раз за сегодняшний день (и день ли?) застучали шаги. Опять мельтешение фонарей, слепящий свет, окрики. Вот они с Крысей снова стоят на коленях под дулами пистолетов, а кто-то весьма умело вяжет ему (почему-то только ему) руки за спиной. Короткий переход до лестницы, окаменевшее, с потухшими глазами лицо тюремного охранника, колодец люка в низком потолке и тянущиеся из него щупальца рук.

По узкому коридору служебных помещений их вывели на платформу.

А там их уже ждали. Кажется, все Алтуфьево собралось поглазеть на смертников. Лица без счета – злые, нахальные, усталые, тревожные, – и ни одного сочувствующего. Среди мужских лиц Восток заметил и несколько женских. Местные «дамы» стояли тихие и внимательные, как можно ближе к… мужьям?.. хозяевам? С улюлюканьем пронеслась и спряталась за спины родителей стайка ребятни.

А прямо перед ними, уперев в бока пудовые кулаки, стоял Кожан.

Окинув узников с головы до пят внимательным циничным взглядом, он цыкнул зубом:

– Ну что, мыши серые, насиделись в углу? Все, хорош! Пора и честь знать! – весь вид Кожана источал физически ощутимую злобу. – Надоели вы мне за этот день хуже моченых грибов! Тут кое-кого из вас бибиря хотели на поверхность вывести днем – так кто я такой, чтобы этому мешать? – он глумливо хохотнул. – Я даже лучше идею придумал – вы туда ОБА отправитесь!

По толпе прошелестел шепоток, послышались редкие смешки. Узники молчали. А что тут скажешь?

– Погодь, Кожан! – вдруг вмешался не на шутку разволновавшийся Дымчар. – Все же насчет девки… Может, дашь ребятам погонять – напоследок, а? И вообще… Че ты там с ней такого делал в своей берлоге, а? Ведь верещала так, что зверье Наверху пряталось! Ну ты мужик!

Вокруг засмеялись.

– Не, ну правда, Кожан! Ну ладно, сам первый, как вожак, попользовался, а остальным? Ночь только началась, до рассвета время есть. Успеем еще с казнью! Ты ведь обещал! – он вдруг ущипнул Крысю за грудь, та тут же дернула головой, щелкнула зубами, но укусить не успела и только ожгла наглеца яростным взглядом. – Во! Видал? – Дымчар причмокнул. – Такое добро ни за грош пропадет!

Кожан скучающе зевнул и посмотрел на взъерошенную дочь, глядящую на него с невообразимой смесью гнева, мольбы и (наверно, все еще не могла забыть свою недавнюю истерику) вины на лице.

– Да я и не трогал ее вовсе, – лениво сказал он. – Охота была с этой сумасшедшей человечьей подстилкой связываться, еще подхвачу чего, лечись потом всю жизнь!

От таких чудовищных слов Восток побагровел и яростно рванул опутывающие его веревки. Крыся же ахнула, залилась краской и вдруг дикой кошкой метнулась к папаше явно с целью выцарапать ему бесстыжие буркалы. Но охранники не дремали – поймали, можно сказать, в прыжке.

– Га-а-ад!!! Сво-о-олочь!!! – пронзительно верещала крысишка, отчаянно отбиваясь от пытавшихся ее усмирить рук. – Не-ена-ви-и-ижу!!!

Кожан сморщил физиономию и демонстративно прочистил пальцем ухо.

– Так что, Дымчар, если тебе так уж приспичило и если так охота слышать вот это во время… хммм… процесса – валяй, пользуйся! – как ни в чем не бывало закончил он фразу. – Но потом, когда вдруг все твое «мущщинское хозяйство» начнет гнить и отваливаться, – не говори, что я тебя не предупреждал!

Дымчар задумался. Перспектива потерять самое дорогое и трепетно лелеемое не прельщала. Побаловаться с девчонкой, конечно, хотелось – она приглянулась ему, да и не только ему – но не такой же ценой!

– Ну так че, ребятки? – ухмыльнулся вожак, обводя взглядом свою «стаю товарищей». – У кого там еще в штанах лишние объемы звенят и дымятся? Давайте, не стесняйтесь – девка ваша!

– Да ну тебя в звезду, Кожан! – в сердцах плюнул Дымчар. – Умеешь же ты весь кайф людям обломать! – он брезгливо вытер о штаны руку, которой щипал Крысю, и тут же замахнулся на девушку. – Уууу, шалава!

– Ладно, хватит! – возвысил голос Кожан. – Хорош херней страдать! Тащите их Наверх, парни, пора!

С шумом, свистом и улюлюканьем крысюки поволокли смертников к южному вестибюлю станции.

Глава 15
Нелегко сбрасывать кожу…

Через анфиладу служебных комнат и шлюзовую камеру, запечатанную маленькими подобиями туннельных гермозатворов, их вывели в подземный переход, что проходил под Алтуфьевским шоссе. Если на станции был пусть и тусклый, но свет, то в переходе стояла непроглядная темнота. Конвоиры защелкали фонарями, в лучах заплясала пыль, мелькнула и осталась за спиной бурая, проржавелая стена главных станционных гермоворот. Вперед, поторапливайтесь! Вот уже виден тусклый лунный отсвет на стенах впереди и на чугунных решетках ливневки под ногами. А дальше – павильон выхода наверх и две лестницы – налево и направо. Сквозь дыры в разбитой крыше павильона светит луна.

Свернули налево.

Поверхность дохнула им в лица тихим зябким ветром. По недлинной лестнице, по истертым ступенькам они вышли в стерегущую наверху ночь. Среди темных громадин-домов на юг и на север, сколько хватало глаз, убегала прямой стрелой широкая дорога с разросшимися, заматеревшими без людей деревьями по обочинам. Вокруг было пустынно и тихо, и только приветствовавший их ветер бесцельно бродил между остовами автомобилей, гнал жухлую листву и вездесущую пыль.

Их привязали к облетевшему молодому тополю в паре сотен метров от выхода – спина к спине, только по разные стороны от бурого ствола. Вязали не веревкой – проволокой, щелкая пассатижами и поминутно переругиваясь. Наконец закончили, отошли, будто любуясь делом. Вперед вышел Кожан.

– Ну вот, ребятки, погостили – и хватит. Постойте тут, свежим воздухом подышите малость, а там, глядишь, и солнышко взойдет… – голос был издевательски ласков. – Смотрите, не угорите. Особенно ты, Робин-гусь бледный, – Кожан хищно осклабился в сторону сталкера. – Ну и ты, мышка, тоже не скучай, – небрежно бросил он дочери и криво, дергано подмигнул ей. Остальные алтуфьевцы грянули смехом.

– Тихо, мать вашу! Еще зверье мне тут накликайте, пустобрехи! – вождь внезапно стал необычайно серьезен. Бандиты моментально притихли, автоматы с тихим лязгом соскользнули с плеч в руки. – Пошли! Нечего тут прохлаждаться!

Он махнул рукой и, не оборачиваясь, широкими шагами пошел обратно, в сторону темневшего у шоссе павильона подземки. За ним, озираясь и прислушиваясь, потянулись остальные. Тощий Жека простоял у дерева дольше всех. Он бросил взгляд на привязанного Востока, прищурившись, оглядел девушку… Помедлил, словно в чем-то сомневаясь и колеблясь. Но потом сплюнул под ноги и бегом бросился догонять своих.

Пленники остались одни.

Постепенно ночь начала оживать и наполняться звуками. Умолкнувшие и притаившиеся обитатели развалин снова принялись за свои насущные хлопоты, прерванные приходом двуногих. Деловито прошуршала мимо тополя большая бурая крыса, задержалась, приподнялась на задних лапках и любопытно оглядела привязанных людей красноватыми глазами-бусинами. Восток шуганул ее, и крыса, пискнув что-то явно оскорбительное, неторопливо скрылась под ржавым остовом бывшего ларька.

С легким шелестом из разбитого окна в доме напротив вылетели две черные тени. Восток вздрогнул, но, разглядев их, успокоился: эти существа вреда не причинят. Летучие мыши – а это были именно они – теперь охотно селились в покинутых домах, как в пещерах. Во всем остальном, думается, их жизнь совершенно не изменилась – как не изменилась она и для других четвероногих и крылатых обитателей Москвы и близлежащих пригородов.

Ночь полнилась звуками – знакомыми и незнакомыми, привычными и таинственными, притягательными и пугающими. Шелест ветвей и крыльев, скрип, попискивание, топот мелких лапок, вскрики ночных птиц (а может, и не птиц), пронзительный мяв кошачьей драки за углом ближайшей высотки, далекий вой…

Восток почувствовал, как по другую сторону дерева вздрогнула и съежилась от страха Крыся.

Их связали запястьями, рука об руку – так, что стояли они спиной друг к другу, и между ними было дерево. Мало того, проволока еще обматывала их по груди и на уровне колен. Крепко так обматывала, сталкер даже чувствовал, как она врезается в кожу.

Восток расслабил намеренно напряженные перед связыванием – как требовали правила выживания в подобных ситуациях – мышцы. Легче не стало. Ну, может быть, совсем чуть-чуть…

Да уж, потрудились Кожановы ребятки на славу! И где, интересно, они концы проволоки закрутили?..

Вой повторился – голодный, заунывный и пока еще далекий, но это «пока» было таким эфемерным!..

– Мне страшно… – прошептала Крыся. Ее пальчики ощупью добрались до ладони Востока и сжали ее.

– Знаешь, мне тоже, – признался сталкер. – Но могу тебя успокоить: говорят, что только круглые идиоты не испытывают страха. Значит, мы с тобой – не идиоты.

– Спасибо, успокоил… – с неподражаемыми интонациями хмыкнула крысишка. – Что дальше делать будем?

– Все, что в наших возможностях. Ты там концы проволок не видишь?

– Э-э-э-э… сейчас! – Крыся слегка повозилась. – У верхней привязки они между нашими плечами, – она дернула рукой, обозначая местонахождение скрутки. – У нижней – под моим левым коленом… Только толку-то… Все равно не дотянуться. Хотя, конечно, попробовать можно.

Некоторое время она сосредоточенно и упорно сопела, ругалась сквозь зубы на оригинальной смеси русского и вьетнамского, но вскоре обмякла и расслабилась.

– Не получается, – с некоторой нервозностью сообщила она. – Не могу дотянуться! Я, как ты велел мне, напрягла мышцы перед привязыванием, но, кажется, это не сильно помогло.

Еще сидя в клетке, они постарались обговорить все возможные варианты спасения, и Восток поделился со скавенкой некоторыми хитростями. Но они не смогли предвидеть одного: что привяжут их не веревками, а довольно толстой проволокой, и привязывать – точнее, прикручивать – будут весьма крепко и умело!

– Давай попробуем немного растянуть и раскачать туры, – предложил Восток. – Каждый со своей стороны.

– Что растянуть?..

– Туры. Ну, круги проволоки, которые нас обвивают.

– Давай.

Они дружно налегли на свои путы, одновременно пытаясь расшатать и сдвинуть их. Восток ощутил, как проволока впилась в кожу на груди, полоснула болью. Позади болезненно вскрикнула Крыся, и сталкер тут же прекратил давление.

– Я ничего тебе не повредил? – обеспокоенно спросил он.

– Ничего страшного, – девушка дернула ладонью, словно отмахнулась. – Больно, конечно, но я готова потерпеть.

Следующие часа полтора прошли в безуспешных попытках освободиться. Восток едва не вывихнул кисть, нащупывая скрутку возле их запястий, и все-таки порезал проволокой кожу на груди и плечах. Щуплая Крыся чуть не застряла, попытавшись ужом выползти из грудной обвязки.

Ситуация зашла в тупик. Путы слегка ослабли, но все так же крепко держали пленников.

– Все?.. – прошептала Крыся. – Это… конец?

Восток ощутил в своих ладонях ее дрожащие, холодные как лед пальцы. Словно мышата, прячущиеся от хищной желтоглазой темноты, они доверчиво и пугливо жались к его рукам, пытаясь согреться, найти защиту и спасение…

Сталкер обхватил эти тонкие пальчики и чуть сжал. Погладил.

– Пока не взошло солнце и не явились те, кто… убьет нас, – еще не конец, – сказал он. – Но даже этого хотя бы один из нас сможет избежать – правда, очень непростым, требующим решительности способом. Есть еще одно средство, Крысь. Крайнее.

– Что еще за… средство? – всхлипнула девушка.

– У меня есть маленький шприц. С очень сильным снотворным. Его не нашли при обыске. Если ввести этот препарат, то можно заснуть… очень крепко и не почувствовать ни лучей солнца, ни зубов тварей. Но можно и по-другому, – Восток снова сжал Крысины пальцы. – Содержимого шприца вполне хватит, чтобы один человек заснул и больше не проснулся. Ты понимаешь, о чем я?

– Понимаю…

– Крыся, я не хочу, чтобы, когда для нас наступит время умирать, ты мучилась и страдала. Я не хочу, чтобы голодные твари терзали тебя живую, ослепшую под солнцем и беспомощную. Я хочу предложить тебе быструю и легкую смерть. Не сейчас, а когда станет ясно, что для нас уже все кончено. И, разумеется, если ты согласишься.

Повисло молчание. А потом Крыся тихо спросила:

– А как же ты?

– Я?

Восток криво усмехнулся и повел плечом. Ему очень не хотелось выглядеть в ее глазах эдаким пафосным киношным героем без страха и упрека. Поэтому он просто сказал:

– Перебьюсь.

– Нет! – скавенка рывком выдернула ладонь из его захвата и негодующе шлепнула сталкера по пальцам. – Это будет нечестно – если все достанется мне! Я, может, тоже не хочу, чтобы ты мучился! Понял? Не хочу! И даже не думай!

Она уже почти кричала, всхлипывая через каждое слово.

– Крысь, да успокойся ты! – прикрикнул на нее сталкер, дернув за руку. – Как ты не понимаешь, что… – он вдруг резко осекся и замолчал. – Ладно, – сказал он уже совсем другим тоном, – давай тогда пополам. Чтобы обоим просто заснуть. Согласна?

– Пополам? Согласна. Где там этот твой шприц?

– В кармане. Сейчас попробую достать. Извини, если руке больно будет.

– Да плевать!

Восток осторожно согнул руку и подтянул ее к кромке кармана, куда еще в клетке упрятал шприц. Но как он ни старался, достать до дна никак не получалось – мешала проволока, связывающая его руку с рукой скавенки.

– Крыся, помоги мне, – начал он, – никак не доберусь до дна кармана. Ты меня ниже, попробуй сама.

Но девушку постигла та же неудача. На некоторое время оба задумались.

– Эврика! – вскричала скавенка. – Я знаю, что делать! Надо продвинуть шприц по ноге от низа кармана к его кромке! И достать! Пожалуй, я смогу!

– Давай!

Девушка дотянулась и нащупала на бедре сталкера маленькую плотную трубочку. Захватила ее пальцами вместе с тканью брюк и начала осторожно перебирать складки, медленно прокатывая шприц вверх, к кромке кармана.

– Перехвати! – выдохнула она, когда стало совсем трудно. Уверенная мужская рука тут же накрыла ее сведенные судорогой пальцы.

И вот она – их последняя надежда на быструю смерть! В руке Востока! Сталкер крепко сжал кулак.

– Я применю его только в самом крайнем случае, – пообещал он. – Когда иного выхода у нас не останется.

– Не забудь, о чем мы договорились! – тут же напомнила крысишка. – Пополам!

– Не волнуйся. Никто не уйдет обиженным.

– Счастье для всех, даром? – хмыкнула Крыся.

– Читала?

– Ага!.. Восток, а для чего тебе было нужно это снотворное?

Сталкер смутился от столь внезапного вопроса и порадовался, что ей этого не видно.

– Так… – уклончиво ответил он. – На всякий случай.

Снова повисло молчание.

– Восток, – вдруг проговорила Крыся с какими-то новыми, сразу же насторожившими сталкера интонациями. – Я все это время молчала и не спрашивала тебя, но… теперь я хочу знать правду. Согласись, я имею на это право. Скажи, ты… правда шпион людей?

Сталкер не видел ее лица, но тут же представил, как она пытливо и требовательно смотрит ему в глаза. Да, она, как никто другой, имела право знать правду… Вот только станет ли ей от этого легче?..

– Не шпион я, – наконец, выговорил он. Правда давалась нелегко. – Но после того, как ты все узнаешь… то, может быть, решишь, что лучше бы я им был!

– Это как же?

– Я не случайно оказался в ваших краях. Меня послали ученые из Полиса. С заданием добыть им образец… то есть, представителя вашей расы. Желательно – живого и невредимого. Чтобы они могли его изучать в своих лабораториях.

– В каком это смысле – изучать?

– Ну, выяснять, что он из себя представляет, чем отличается от человека, какой у него состав крови, почему вы – в отличие от нас – так стойки к радиации… Выявлять причины мутации, сделавшей вас такими… В общем, ничего хорошего бы этого – будем называть вещи своими именами – пленника не ожидало.

– Его бы… убили?

– Не знаю. Честно – никогда над этим не задумывался. Но некоторые научники бывают куда хуже, – Восток постучал носком ботинка по земле, – этих вот гавриков, что сидят под нами на своей станции. Особенно если увлечены какой-нибудь очередной супер-мега-идеей. И тогда им что люди, что крысы подопытные… В том смысле, что ради своей цели они могут через многое преступить. Даже через причинение страданий и убийство чел… разумного создания – во имя, как они потом скажут, науки и блага человечества.

– Что же это за благо такое – если ради него надо убивать? – голос Крыси был тревожным и недоуменным одновременно. Она все еще не осознавала главного…

А потом девушка надолго замолчала.

– Скажи… – наконец услышал Восток вопрос, которого боялся больше всего, – а то, что ты пытался поймать меня тогда, в библиотеке… Это… для задания? Чтобы сдать меня этим вашим научникам? Чтобы они меня… изучали?

Сталкер медленно посчитал про себя до трех. Выдохнул.

– Да, Крыся. Я хотел захватить тебя в плен и доставить в нашу часть метро. К ученым. На опыты. И это снотворное было предназначено для того, чтобы усыпить пленного скавена. Чтобы не создавал проблем при доставке.

– Но… Но почему… меня? Разве… разве я сделала что-то дурное тебе или… кому-то из людей, что…

– Ты просто оказалась первой из вашего племени, кто повстречался мне. Я же этот район не один день в поисках прочесал. И никого не нашел. А тут просто решил зайти в библиотеку, разжиться парой-тройкой книжек… а там – ты.

С обратной стороны дерева донесся тихий потрясенный вздох. Восток почувствовал, как дрогнули, поникли плечи крысишки и она сделала попытку отодвинуться от него.

«Нелегко-о-о-о сссссбра-а-асссывать ко-о-о-жжшшшу!» – вдруг некстати пришла ему на ум цитата из довоенного мультика про Маугли.

– А теперь… теперь ты тоже скажешь мне… «так получилось»?.. – в голосе Крыси уже слышались злые, отчаянные слезы.

– Почему скажу? И почему это «тоже»?

– Как мой… папаша! Тоже… за столько лет ни разу не вспомнил о нас с мамой… Жил себе, развлекался, разбойничал… А мы в это время голодали, жили в страхе и… обслуживали всех, кто… А теперь он мне говорит – «так получилось, мышка!» А сам… а сам… – девушка разрыдалась.

– Мышка?.. Погоди! – воскликнул сталкер, которого посетило внезапное озарение. – Ты говоришь, твой папаша… Кожан – твой отец?!..

– Как выяснилось! – последовал длинный сердитый всхлип. – Он не знал про мое рождение, а я… не знала, что он живет в Алтуфьеве…

– Очешуеть, дорогая редакция… – ошарашенно пробормотал сталкер. А потом разозлился.

– Вот же сволочь! Родную дочь приговорить к казни, да еще так изощренно! И… – глаза Востока тревожно расширились, – ты тогда кричала у него там, я слышал… Он тебя что…

– Нет! – поспешно вскрикнула крысишка и – Восток был просто уверен в этом – покраснела. – Только тряс, как тузик тряпку, орал, запугивал… Ох, Восток, не спрашивай меня, ни о чем не спрашивай! Все, чем я была до этого… разбито, уничтожено… и по большей части – моими же собственными руками… А те, кому верила, или хотела бы верить… Господи, скорее бы уже наступил этот рассвет! Мне жить не хочется, Восток!.. Зачем жить, если меня… уже нет?.. Дай мне шприц!

– Крыся! – крикнул сталкер и порывисто сжал ее руку. Девушка попыталась выдернуть ее, но он не позволил. – Крыся, милая… – Восток сглотнул ком в горле и заговорил – тихо и ласково, вынуждая ее невольно прислушиваться к его словам: – Девочка моя, нежная, чуткая, гордая… Да мы с твоим отцом – два клинических идиота, причем оба! И оба не стоим даже единственной слезинки из твоих глаз! Девочка моя милая, родная… Обнять бы тебя сейчас крепко-крепко и не выпускать… – сталкер изо всех сил напряг уже начавшие застывать на зябком ноябрьском воздухе мышцы в очередной бесплодной попытке порвать удерживающую их проволоку, но она только сильнее впилась в их тела. Позади жалобно пискнула Крыся.

– Прости… – он сдвинулся вбок, насколько позволяли путы, и коснулся локтем ее руки. Снова сжал холодную ладошку девушки – осторожно, успокаивающе. Словно хотел передать ей часть своей стойкости. – Сколько раз, пока мы плутали по тем подземным норам и ты так бесцеремонно мною командовала, я в сердцах представлял себе, как мы доберемся до Медведкова, я достану из тайника шприц, усыплю тебя и доставлю своим заказчикам! Но ты… ты раз за разом вытаскивала меня из очередной неприятности – хотя и не обязана была это делать. И… я понял, что лучше провалю задание и останусь без обещанного «яйцеголовыми» вознаграждения, но не причиню тебе зла. Я шел на север Москвы, думая, что мутант, которого я поймаю, будет именно таким, как вас и представляют в людской части Метро, – злобным кровожадным выродком, в котором крысиного куда больше, чем человеческого… А встретил… Крыся, да в тебе одной больше человечности, чем в любом другом «чистом» жителе нашей части подземки! И что же – отдавать такое неожиданное, невероятное чудо на растерзание скальпелям научников? Это же кем надо быть – чтобы так поступить?..

– Как трогательно! – раздался вдруг за их спинами скрипучий и насмешливый голос, от которого пленники едва не подскочили. – Просто-таки сцена из рыцарского романа! Впору прослезиться!

Хрустнули по бетонной крошке шаги, и глазам пленников предстал… Кожан собственной персоной! Каким-то образом ему удалось появиться и подобраться к ним совершенно неслышно и незаметно.

– Ты?! – потрясенно воскликнула Крыся, вскинув голову при виде отца. Ни она, ни Восток никак не ожидали его появления! – Зачем ты здесь?!

– А ты как думала, мышка? – ухмыльнулся скавен. – Ну? Попробуешь догадаться?

– И думать нечего! – из Крыси вдруг полезла присущая ей в критических ситуациях склочность – вернейший признак того, что девушка напугана. – Наверняка ты какую-нибудь новую гадость задумал, с тебя станется!

Она вжалась спиной в дерево и стиснула руку Востока, словно ища у него защиты. От своего жестокого папаши она не ждала ничего хорошего и следила за каждым его движением тревожно расширенными глазами.

Кожан внимательно посмотрел на нее. Хмыкнул.

– А я еще сомневался, что ты моя дочь… – проворчал он. – Теперь вижу – точно моя! Вся в меня, такая же колючка!

– Кожан, что тебе здесь надо? – хмуро вмешался Восток. – Если пришел сюда посмотреть, как нас сожрут твари или спалит солнце, – то занимай места в партере и наслаждайся шоу. Только местечко выбери потенистее, а то как бы и самому не поджариться! А если ты пришел поиздеваться над нами – так хотя бы ее оставь в покое! Мало ей всего случившегося, чтобы еще и родной отец мучил!

– Ты еще и поучать меня будешь, сосунок?

Кожан дернулся к сталкеру и свирепо уставился на него. Некоторое время мужчины мерялись вызывающими взглядами. Никто не желал уступать.

– Не надо… – вдруг раздался жалобный голосок Крыси. – Пожалуйста… прекратите! Папа… Восток… Хватит!..

И девушка тихо и беспомощно заплакала.

– Вы… как дети малые… – расслышали мужчины сквозь тоненькие всхлипывания. – Честное слово!..

Восток скрипнул зубами, но был вынужден согласиться с ней: действительно, ведут себя, как глупые детсадовцы!

– Она права, Кожан, – вслух сказал он. – Меряемся… хвостами, как петухи бойцовые, а девушка страдает.

Скавен погасил свирепость во взгляде и посмотрел на сталкера уже с интересом.

– Защитничек, блин… – хмыкнул он почти спокойно. – Доблестный рыцарь Айвенго. Откуда ты только взялся?

Ответом ему был длинный прерывистый всхлип дочери.

Кожан приблизился к ней, взял за подбородок и долго рассматривал ее лицо. Крыся робко и умоляюще смотрела на него мокрыми глазами, но взгляда не отводила.

– Свалились вы оба на мою голову… Жил себе спокойно, так ведь нет же…

Крысюк запустил руку в карман длинного кожаного плаща и извлек оттуда… кусачки! И принялся деловито перекусывать проволочные путы, удерживающие пленников.

– Значит так, девочка, – снова довольно недружелюбно пробурчал он, перехватив последние витки. – Забирай своего хахаля, и валите отсюда оба, и чтобы духу вашего здесь не было!

– Он не… – начала было Крыся, уже привычно вспыхнув румянцем.

– БЫСТРО!!! – рявкнул скавен. – Пока я не передумал!!!.. А ты чего тормозишь?! – это уже Востоку. – Хватай эту… – крысюк проглотил какой-то явно нелестный эпитет в адрес дочери, – и упаси тебя все боги, сталкер, еще раз сюда сунуться! Второй раз так не повезет!

– А как же ты?.. – вдруг спохватилась Крыся. – Если узнают, что это ты нас освободил…

– Детка… – почти вкрадчиво произнес старый крысюк, снова беря девушку за подбородок и глядя ей в глаза. – Уж наверно я не вчера родился, чтобы не знать, как замести следы! Но спасибо за беспокойство, мышка, – он неприятно ухмыльнулся, всячески демонстрируя, что никакой благодарности и не испытывает. – Тронут.

Он повернулся к сталкеру:

– За тем углом – машина. Стекла затонированы и со щитками, но лучше перестраховаться. Водить умеешь?

Восток сумрачно кивнул, разминая запястья. По его груди и плечам из поперечных полос порезов стекали темно-красные капельки. Кое-где они уже начали схватываться на ночном морозце, неприятно стягивая замерзшую кожу.

– Хорошо. Ключи от тачки – за дверкой бензобака, карта – в бардачке. До владыкинского депо, думаю, до света сумеете добраться. Пересидите до темноты, а дальше сами разберетесь. Машину оставь неподалеку, я ее сам найду. Все, брысь отсюда!

– Еще не все, – вдруг глухо сказал сталкер. А потом приблизился к скавену и… точным ударом в челюсть отправил его на свидание с ближайшей кучкой мусора и веток. Крыся пискнула и испуганно зажала рот ладошкой.

– Это тебе за «человечью подстилку»! – с холодным удовлетворением сообщил Восток, глядя, как крысюк ошалело трясет головой и потирает место удара. – И за все остальное. Вот теперь – все!

Но… как ни странно, Кожан не обиделся и не разозлился. Он внимательно посмотрел на сталкера… на дочь… И вдруг весело ухмыльнулся.

– Знатно ты меня приложил… – почти мирно и почему-то довольно проворчал он. – Недооценивал я тебя, оказывается, парень, а зря… Ладно, валите уже отсюда побыстрее! А то и правда не успеете до солнышка.

Крыся вдруг ахнула, подскочила к нему, обняла, прильнула…

– Я поняла, поняла!.. – в смятении воскликнула она, – тебе пришлось всяких гадостей про меня наговорить, чтобы они меня не тронули!..