Текст книги "С первого взгляда (СИ)"

Автор книги: Татьяна Никандрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7. Матвей

Сонная тишина летнего утра приятно ласкает слух, но валяться в постели больше не хочется. Тем более, что погода так и шепчет, подгоняя скорее вырваться из душной бетонной коробки на свежий воздух и вдохнуть полной грудью.

Спрыгиваю с кровати и, бегло умывшись, натягиваю кроссовки и шорты. Вообще-то я не далеко офанателый ЗОЖник, но утренние пробежки – это святое. Особенно летом. До наступления дневной жары.

Выбегаю из здания и держу путь к легендарной дырке в заборе, через которую можно попасть в небольшой, но чертовский живописный лесок. Формально шарахаться там в одиночестве запрещено, но администрация закрывает на это глаза. Время от времени директриса грозится заделать щель в заборе, но руки, похоже, так и не доходят.

Бегу трусцой, до предела наполняя легкие древесными ароматами. Находиться в лесу в шестом часу утра прикольно еще и потому, что в это время тут никого не встретишь. Ребята из детдома дрыхнут, пуская слюни на подушку. Поэтому моя пробежка – своего рода миг уединения с природой. Звучит, конечно, пафосно, но это правда.

Поднимаюсь на холм и, смахнув со лба набежавший пот, поворачиваю направо, к озеру. Если будет порыв, можно даже искупнуться. Вода наверняка уже порядком прогрелась.

Добегаю до полянки, с которой открывается вид на небольшой водоем и внезапно замечаю, что там кто-то плещется. Черт подери, и кого только дернуло тащиться на озеро в такую рань?

Слегка сощурившись, напрягаю зрение и через секунду изумленно отвешиваю челюсть. Охренеть! Это новенькая! Бултыхается в воде, как поплавок. Руками как-то странно машет, дергается… Что за странная техника плаванья такая?

Делаю пару шагов вперед, вглядываясь. Нет, все-таки она реально как-то неестественно двигается… Будто по невидимой лестнице пытается вскарабкаться. Будто… тонет.

Твою мать. А вдруг и правда тонет?..

Меня резко прошибает холодный пот, и я тут же срываюсь с места. Несусь вниз с пригорка так быстро, что ноги едва касаются земли. Дыхание делается тяжелым и поверхностным, а в голове пульсирует одна-единственная мысль: «Только бы успеть!».

В считанные секунды достигаю берега и, не замедляясь, ныряю в озеро. Анина голова меж тем все реже показывается на поверхности. Такое чувство, будто какая-то неведомая сила неумолимо тянет ее ко дну.

Между нами остается чуть больше десяти метров, когда ее лицо, бледное и испуганное, последний раз проносится перед моими глазами. А затем она уходит под воду.

Подплываю к нужному месту и, набрав побольше воздуха, ныряю на глубину. Машу руками в надежде нащупать что-то живое и твердое, на пальцы загребают лишь необъятные толщи воды.

Неужели промахнулся?

Смещаюсь правее, левее, погружаюсь ниже, но вокруг ничего не видно. Кислород в легких стремительно заканчивается, мне отчаянно хочется сделать вдох, но я понимаю: если вынырну сейчас, то со вторым погружением вероятность обнаружить Аню будет в разы меньше.

Я кручусь в воде, как заведенный. Барахтаюсь, вращаюсь на триста шестьдесят. И вдруг меж пальцев проскальзывает что-то инородное. Не вода, но и не плоть.

Водоросли? А, может, волосы?..

Подплываю ближе и стягиваю в кулак нечто.

Нет, не померещилось. Точно волосы. А следом и голова, и плечи, и все Анино тело.

Вздергиваю ее наверх, а затем подныриваю снизу и, подхватив под мышки, тащу наружу.

Вода выпускает нас из своих тисков, и я жадно заглатываю ртом воздух. Потом кошусь на Аню, и сердце пропускает удар.

Она не дышит. Не шевелится.

Сука. Сука-сука-сука.

Как же так?! Неужели опоздал?

Хватаю ее бездвижное тело и, стараясь удерживать голову над водой, тяну к берегу. По жилам разливается жгучая боль, мышцы содрогаются в мучительных спазмах, а в груди полыхает огонь.

Каждое движение – пытка, каждый вдох – агония, но я унимаюсь, гребу что есть мочи, потому что понимаю: сейчас на счету каждая гребаная секунда. От меня зависит, выживет эта мелкая или нет…

Когда ноги наконец касаются дна, я с облегчением переношу на них вес тела. Ступни утопают в иле, вода заливается в рот, но суша с каждым шагом все ближе. Осталось еще чуть-чуть, еще немного…

Последний рывок – и я вытаскиваю Аню на берег. Она лежит на спине и не подает ни малейших признаков жизни. Губы синие, кожа бледная, глаза закрыты.

Надрывно дыша, нависаю над ней и прикладываю два пальца к сонной артерии. Пульс прощупывается. Однако дыхание отсутствует.

Наклоняюсь к Ане и, зажав ее нос пальцами, делаю глубокий вдох. Затем пошире открываю рот и, накрыв ее холодные губы, резко выдыхаю. Раз-два.

С непривычки закашливаюсь. Отбрасываю со лба мокрые волосы и напряженно всматриваюсь в Анино лицо. Никакой реакций.

Черт.

Снова наклоняюсь и повторяю и манипуляцию, но ее состояние не меняется. А драгоценное время неумолимо уходит…

Встаю на колени и упираю обе ладони в середину ее грудной клетки. Помнится, на уроках ОБЖ нас учили, как делать непрямой массаж сердца, и в критический момент полезные знания всплывают в моей голове.

Несколько десятков быстрых надавливаний, потом искусственное дыхание «рот в рот». И так по кругу. Опять и опять.

Как заведенный, продолжаю спасательные действия. Где-то в области солнечного сплетения зарождается дикий отупляющий страх, но я усилием воли отгоняю его прочь и не пускаю в зону сознательного.

Иди на хрен, смерть! Вали обратно в свое темное царство! Она не умрет, поняла?! По крайней мере, не сейчас. Не сегодня.

– Ну же! – хриплю я, яростно надавливая Ане на грудь. – Давай, дыши! Совсем ведь мелкая еще! Вся жизнь впереди! Вся, сука, жизнь! Дыши, говорю!!!

Я сбиваюсь со счета и начисто выбиваюсь из сил. Руки дрожат, в груди так сильно печет, что, кажется, я вот-вот выплюну легкие. Однако в моменте мне совершенно неважна собственная боль. Все внимание на ней, на девочке с большими грустными глазами, небесный взгляд которых я хочу увидеть хотя бы еще один раз…

Внезапно Аня дергается. Не сильно, но всем телом. А затем начинает кашлять. Шумно, с надрывом. Из ее рта фонтанчиком выливается вода, дыхательные пути наконец освобождаются.

Слава богу… Жива все-таки.

Неимоверное облегчение обваливается на меня вместе с адской усталостью. Я чувствую себя настолько выжатым и опустошенным, словно километров сорок без остановки пробежал. Заваливаюсь на сырую землю рядом с Аней и утомленно закрываю глаза. Пытаюсь прийти в себя после пережитого шока.

– Что… Что произошло? – тихий взволнованный голос касается слуха.

– Ты чуть не утонула, – отзываюсь, не поднимая век.

– А ты… спас меня, да?

Молчу, постепенно восстанавливая дыхание.

Такая маленькая и такая глупенькая. Вот какого черта на озеро одна потащилась? Ни мозгов, ни инстинкта самосохранения. Глаз да глаз за ней нужен.

– Спасибо, – смущенно добавляет спустя секунд десять. – Я твоя должница.

– Должница – это мягко сказано, – едко роняю я, открывая глаза и вонзаясь в Аню требовательным взглядом. – Зачем в воду полезла, если плавать не умеешь?

– Я умею, просто…

Она заминается и отводит глаза в сторону. Дрожит вся. Длинные мокрые волосы сосульками обрамляют щеки. Из-под тоненького купальника соски торчат. Фигура красивая, женственная, но лицо совсем детское. И подбородок дробно подрагивает. Будто расплачется сейчас.

– Просто что? – продолжаю изучать ее взглядом.

– Просто там дно внезапно исчезло. А без дна мне страшно. Сразу паника накрывает…

– Опытных пловцов паника не накрывает, – произношу нравоучительно. – А ты дилетант. Значит, нечего в озеро одной соваться. Поняла?

– Поняла, – вторит робко. – Больше не буду.

А сама глазки в пол тупит. Худенькая такая, нежная…

Ну вот как можно на нее злиться? Смотришь на эти трогательно опущенные ресницы, и гнев как рукой снимает. Обнять хочется, пожалеть… Сказать, что все хорошо будет.

– Одежда сухая есть? – со вздохом принимаю сидячее положение.

– Да, я ее вот там, – тычет пальчиком в сторону, – на пеньке оставила.

– Иди надевай. Тебе высохнуть и прогреться нужно.

– Хорошо, – покорно. – А ты?

Ее взгляд касается моего лица и тут же, словно ошпарившись, утыкается обратно в землю.

А я, а я… А я, походу, так и почапаю в мокром до детдома. Шмотки хоть выжимай, в кедах тоже вода хлюпает.

– У меня полотенце есть, – словно прочитав мои мысли, добавляет Аня. – Я им вытираться не буду. Тебе отдам.

– Почему это не будешь? – не догоняю я.

– Ну… Чтобы ты не брезговал, чтобы оно чистое было, – поясняет.

– Какая уж тут брезгливость, – мне становится смешно. – Я тебе только что искусственное дыхание делал. Рот в рот, смекаешь? Так что все твои бактерии уже давно во мне.

Бледные Анины щеки мгновенно покрываются пунцовым румянцем. Она суетливо заправляет за ухо волосы и шмыгает носом. Смущается, бедненькая. Того и гляди под землю от стыда провалится.

– Да ты не робей, – усмехаюсь. – Я же тебе жизнь спасал. Так что за поцелуй это не считается.

– А я и не подумала ничего такого, – краснея пуще прежнего, бормочет она. – Ладно, пойду одеваться…

Встает на ноги и, слегка покачиваюсь, бредет к своему пеньку. А я упираюсь локтями в колени и, не сдерживая любопытства, смотрю ей вслед.

Талия у Ани тонкая-претонкая. И попка, несмотря на общую худобу, имеется. Красивая, зараза. Офигенная. Аж челюсти от восторга сводит. И ведь ладно бы какая-нибудь вылизанная картинка из журнала, но ведь нет, реальная… Абсолютно реальная девчонка. Из крови и плоти. С солоновато-пряным привкусом на губах…

– Отвернись, пожалуйста, – просит Аня. – Пока я переодеваюсь.

Сдуру тянет брякнуть, что я все уже видел, пока она была без сознания, но вовремя притормаживаю. Во-первых, не видел, потому что в тот момент не до этого было. Во-вторых, незачем ее еще сильнее смущать. А то она вон, и так красная как рак.

Коротко киваю и перевожу взгляд на лес. Однако слухом я все еще там, у пенька, рядом с Аней. Практически слышу, как шуршат завязки ее купальника, как падает на землю влажная ткань, как она просовывает ноги в трусики и застегивает молнию на легкой летней юбке…

– Я все, – сообщает она, и я поворачиваю голову обратно.

На ней и правда юбка. Коротенькая, из джинсы. Фантазия меня не подвела.

– Вот полотенце. Возьми, – Аня приближается, протягивая мне махровый сверток.

– Спасибо.

Промакиваю лицо и бегло высушиваю волосы. Затем стягиваю с себя влажную футболку и, скинув кеды, выливаю из них воду. До детдома дойду босиком. А то мокрая обувь мигом натрет.

– Ну что, пошли? – снова смотрю на Аню.

Она с преувеличенным вниманием разглядывает небо, изо всех сил старясь игнорировать мой обнаженный торс.

– Ты ведь понимаешь, что в этом ничего такого? – насмешливо интересуюсь я. – Парни частенько ходят без футболки. Это нормально.

– Да-да, конечно, – спешно заверяет Аня. – Я просто облако интересное увидела. В форме сердечка.

Она указывает пальцем в небосвод, и я подхожу ближе, чтобы посмотреть вверх с ее ракурса. Останавливаюсь за ее спиной и задираю голову:

– Где?

– Вон там, видишь? Чуть левее солнца.

Ну надо же. И правда. Облако в форме сердца. Если вдуматься – полная хрень. А если прочувствовать душой – очень даже мило.

– Прикольно, – улыбаюсь я. – Чем-то похоже на твое родимое пятнышко. Я видел, у тебя на шее есть. Тоже в форме сердца.

Аня неожиданно оборачивается, и наши взгляды притягиваются, точно магниты с разноименными полюсами. Ее лицо невообразимо близко. Я вижу капли, застывшие на ее коже. Чувствую цветочный аромат ее волос. Ощущаю дрожащее тепло ее дыхания…

Опускаю взор чуть ниже, на бледно-розовые губы, и сердце предательски ускоряется. Разгоняется до двухсот. Долбит по ребрам, как молот по наковальне.

Башка становится чумной, а мысли – вязкими.

Дурею.

Нестерпимо хочется ее поцеловать. Вот прям прижаться и обнять губами. Впитать вкус, сожрать всех ее микробов до единого. Наверняка она очень сладкая. Самая сладкая девочка на Земле…

Но тихий голос разума шепчет, что рано. Она не готова еще. Боится, дрожит, не доверяет. А если языком к ней в рот полезу, спугну наверняка. Потом сторониться будет, хрен подкатишь.

А я не хочу, чтобы она меня избегала. Чтобы шарахалась и деру давала каждый раз, как увидит. Я, может, с ней дружить хочу. Ну или не просто дружить… Короче, чтобы контакт наладился. Нормальный, человеческий.

– Это родимое пятно у меня от мамы, – тихо признается Аня. – У нее такое же было.

– Красивое, – я вновь перемещаю внимание к ее глазам. – Мне нравится.

– Спасибо, Матвей.

Друзья обычно зовут меня Мотом…. Хотя Матвеем тоже иногда называют. Однако из уст Ани мое имя звучит как-то совершенно по-особенному. Будто журчание чистого горного ручейка… Аж дрожь пробивает.

– Ну пойдем, – трясу башкой, стряхивая морок. – А то завтрак скоро начнется.

– Пойдем, – тихо соглашается она, огибая меня по дуге, а затем притормаживает, оборачивается и несмело добавляет. – Я еще попросить хотела…

Заминается. Покусывает губы. Видно, что мысль, пришедшая в голову, комом застряла в горле.

– О чем? – подбадриваю, вздергивая уголки губ.

– Ты мог бы, пожалуйста, никому не говорить о том, что тут случилось? – Анин взгляд взволнованно мечется по моему лицу. – Ну, о том, что я чуть не потонула…

Я и не собирался, если честно. Даже в мыслях подобного не было.

– Без проблем, – пожимаю плечами. – Пускай это будет нашей тайной.

– Да, пусть так, – кивает с облегчением. – Я когда-нибудь тебя тоже выручу. Честное-пречестное.

Глава 8. Аня

– Брось! Как можно не хотеть на дискотеку? – возмущенно сетует Нина. – Это же лучшее, что случается у нас в детдоме!

– Да я как-то не любитель танцев, – отнекиваюсь я. – Иди без меня, ладно?

– Я думала, мы подруги! – она с обиженно оттрюнивает нижнюю губу.

– Так и есть. Подруги. Просто…

– Ну а если подруги, то ты обязана пойти со мной! – не дослушав, перебивает Лисицына. – За компанию, понимаешь?

Испускаю утомленный вздох и, прижав колени к груди, оплетаю их руками. Идти на танцы нет ни малейшего желания, но в то же время огорчать Нину тоже не хочется. По сути, она единственный человек, который со мной общается, поэтому у меня нет морального права пренебрегать ее дружбой.

– Ладно, – произношу обреченно. – Я пойду. Только танцевать не буду, договорились?

– Почему? Стесняешься, что ли?

– Ну да, – ежусь. – Типа того…

Как представлю, что придется двигаться в такт мелодии на виду у десятков пар глаз, так сразу же озноб пробивает. Не по себе как-то. Некомфортно.

На самом деле в прошлой жизни, еще до смерти родителей, я частенько посещала школьные дискотеки. Даже медлячки с мальчишками танцевала. Но сейчас былая раскованность видится мне непозволительной роскошью. В школе у меня было полно друзей, а тут – все смотрят на меня с презрением. Парни то и дело отпускают сальные шутки, девчонки так и норовят уколоть. В такой атмосфере не то что танцевать – расслабиться не получается. Поэтому мне совсем не хочется давать токсичному окружению лишний повод для издевок.

– Это ты зря, – со знанием дела заявляет Нина. – Дискотека – это единственный реальный шанс попасть в крутую компанию.

– Мне не нужна крутая компания. Мне и так неплохо.

Подруга проходится по мне недоверчивым взглядом, но от комментария воздерживается. Затем поворачивается к зеркалу и, слегка приоткрыв рот, принимается подкрашивать глаза.

– Ну? Чего сидишь? – роняет Нина, завершив процесс нанесения макияжа. – Одеваться будешь?

– Так я же вроде одета… – окидываю взором свой мешковатый джинсовый комбинезон.

– Постыдись, в таком на дискотеку нельзя! Нужно что-нибудь красивое, женственное!

У меня есть нарядные платья и юбки, но после пары-тройки пошлых реплик, прилетевших в мой адрес, я предпочитаю что-то более скромное и неброское. К чему привлекать общественное внимание, если оно каждый раз ядовитыми стрелами пронзает сердце? Уж лучше мимикрировать под окружающую среду и сделаться невидимкой. И удобно, и практично, и нервы целы.

– Я так пойду, – настаиваю я. – Не хочу наряжаться.

– А то фиолетовое платье на бретельках? – Нина взбивает волосы, придавая им объема. – Оно тебе не нравится?

– Нравится. Но сейчас нет настроения его надевать.

– Так, может, ты мне его одолжишь? – ее молящий взгляд прилипает к моему лицу. – Чисто для дискотеки. Я бережно буду носить. Обещаю.

– Хорошо, – спрыгиваю с кровати и подхожу к шкафу. – На, примерь.

– Спасибо!

В глазах Нины искрится неподдельный восторг, а я улыбаюсь. Рада, что смогла ей угодить. Платье мне совсем не жалко: оно симпатичное, но в данный момент совсем не подходит под мое настроение. Так что пусть хоть кто-то в нем покрасуется.

Нина влезает в наряд и, театрально кривляясь, вертится перед зеркалом. На ней платье сидит чуть более плотно, чем на мне, но, в целом, смотрится довольно мило. Думаю, подруге удастся произвести в нем фурор. Видно, что она очень этого хочет.

Закончив сборы, мы покидаем комнату и, спустившись на первый этаж, выходим на улицу. Во дворе перед зданием толпится уйма народу. Мальчики выглядят как обычно, а вот некоторые девочки преобразились до неузнаваемости. На глазах – яркие стрелки, животы оголены, на волосах – высокие хвосты, в которые вплетены какие-то яркие пряди.

Неподалеку от клумбы установлена большая колонка, из которой доносятся последний хит группы «Руки вверх!». Сочные биты сотрясают воздух, пожирая гомон толпы и разнося звуки музыки на километры.

– Скажи, круто? – наклоняясь к моему уху, вопит Нина.

– Ага, – киваю я.

Озираюсь по сторонам и через пару секунд замечаю компанию ребят из старших групп с Матвеем Гореловым во главе. При взгляде на парня, который совсем недавно спас мне жизнь, сердце спотыкается и пропускает один удар.

Он красивый. И выглядит по обыкновению круто.

Старшеклассники облюбовали единственную лавочку и что-то увлеченно обсуждают. Рядом с парнями стоит несколько девчонок, среди которых я узнаю Настю Крылову. Местную королеву. Помнится, Нина говорила, что у них с Гореловым роман…

Внезапно Матвей поворачивает голову и, словно почувствовав внимание, ловит мой взгляд. Это происходит так быстро и внезапно, что я попросту не успеваю спрятаться за ширмой безучастности. Не успеваю отвести глаза в сторону и прикинуться, что мне все равно.

Горелов поймал меня с поличным.

Чувствую, что щеки вспыхивают стыдливым румянцем, а пульс разгоняется, словно торпеда. Ладони становятся влажными. В горле, наоборот, делается сухо, будто я проглотила пригоршню горячего песка.

Моргаю и смущенно опускаю ресницы. Не могу выдержать его зрительного напора. Даже на расстоянии десятков метров чувствуется, что этот парень сильнее меня. Не только физически, но и морально.

Его энергия парализует.

Его взгляд заставляет трепетать.

От одних лишь воспоминаний о нем в груди делается тесно.

Интересно, это только я так реагирую на Матвея? Или все девчонки испытывают нечто подобное?

– Божечки! Ты заметила?! – Нина стискивает мой локоть и вновь припадает к уху. – Горелов смотрит в нашу сторону! Как думаешь, я ему понравилась?

– Эм… Я… Я не знаю, Нин…

– Точно смотрит! – продолжает пищать она. – Прямо глаз не отрывает! И-и-и!!! Я знала, что это платье его впечатлит!

Неловко. Ощущаю себя дурой.

Я-то решила, что Горелов глядел на меня, а выходит, что он обратил внимание на Нину… Ну еще бы. Она выглядит потрясающе. Не то что я в своем дурацком комбинезоне…

– Как у меня макияж? – не унимается Лисицына. – Не потек? Стрелки не размазались?

– Нет, все хорошо, – выдавливаю улыбку. – Ты красавица.

– Спасибо, Ань, – подруга судорожно разглаживает несуществующие складки на платье. – Так волнительно… Я столько лет по Моту сохну, но он никогда меня не замечал. А тут вдруг заинтересовался… Ох… Как думаешь, я смогу стать его девушкой?

– Так у него же уже есть девушка, – недоуменно вставляю я. – Ты же сама говорила, что он встречается с Настей Крыловой…

– Ну мало ли… Сегодня встречается, а завтра уже нет, – Нина нервно хихикает. – Прошла любовь, завяли помидоры. В жизни всякое бывает, не так ли?

– Ну да… Наверное…

– Ой, медляк начинается! – она подпрыгивает на месте и снова стискивает мою ладонь своей, горячей и дрожащей. – Сейчас пацаны будут девчонок приглашать!

Я прямо чувствую, как Нинино тело натягивается тугой струной и замирает в томительном ожидании. Рядом с ней я и сама как-то невольно начинаю переживать и нервничать, хотя, в отличие от подруги, ничего грандиозного от этого вечера не жду. Мне просто хочется поскорее оказаться в своей кровати, накрыться одеялом и провалиться в сладкое забытье, в котором моя жизнь не похожа на выживание.

– Потанцуем? – низкий мужской голос раздается где-то совсем рядом.

Вздрогнув от неожиданности, поднимаю глаза и упираюсь взглядом в рыжеволосого Лешу Пастухова. Одного из друзей Матвея.

Он стоит прямо перед нами и испытующе смотрит на меня. Так, будто ждет какого-то ответа. Поэтому в мою голову закрадывается смутное подозрение, что его вопрос, возможно, был адресован мне.

– Что?.. – лепечу я, оторопев от столь пристального внимания.

– На танец тебя приглашаю, – усмехается щербатым ртом. – Пошли.

И протягивает мне при этом ладонь. Крупную такую, широкую. С короткими узловатыми пальцами.

– Я… Я не хочу, – от страха и смущения пячусь назад.

– Да я не обижу, не ссы, – не отстает. – Это же просто танец!

Беспомощно оглядываюсь на Нину, но во взгляде подруги не обнаруживается ни грамма сочувствия или поддержки. Она просто затаила дыхание и с нетерпением ждет, как дальше будет разворачиваться наш с Лешей диалог.

– Извини, но у меня нет настроения танцевать, – прокашлявшись, говорю я. – Я просто за компанию пришла.

Взгляд Пастухова, в котором до этого читались лишь усмешка и живой интерес, меняется. Становится более тяжелым и мрачным, словно резко опустившиеся на землю сумерки.

Ему не по вкусу мой ответ, это видно невооруженным глазом, но другого у меня, увы, нет. Ни за что не соглашусь на то, чтобы руки этого парня лежали у меня на талии, а дыхание обжигало висок. Это все слишком интимное, личное, а он… Он меня пугает.

– Ну че ты ломаешься, а? – в его движениях проступает суетливая раздражительность. – Так сложно один медляк станцевать? Стоишь, цену себе набиваешь!

Поджимаю губы и опускаю глаза. Я не собираюсь вступать в полемику и что-то ему доказывать. Не понимает – его проблемы. Главное, чтобы обиду не затаил и мстить не начал. А до остального мне нет дела.

– Ну окей, как знаешь, – не дождавшись моего ответа, ядовито бросает Пастухов. – Потом сама бегать за мной будешь, поняла?!

Я снова ничего не говорю, и он наконец отходит, оставляя нас с Ниной наедине. Облегченно выдыхаю и опускаю невольно поджавшиеся к ушам плечи.

– А ты чего отказала-то? – интересуется Нина. – Пастухов – неплохой парень. Не Мот, конечно… Но тоже сойдет.

– Мне он не нравится, – отрезаю я.

Бросаю осторожный взгляд на компанию старшеклассников и вижу, что Леша вернулся к своим друзьями. Скрестил руки на груди и с угрюмым видом смотрит в сторону. Ребята о чем-то его спрашивают, но он отвечает нехотя, через губу. Все смеются, кто-то хлопает его по плечу, а потом сразу несколько пар глаз пулей обращаются ко мне.

Господи… Неужели они сейчас меня обсуждают?

От этого предположения вмиг становится не по себе. Я совсем не желала лишнего внимания! Оно мне не нужно! Все-таки решение прийти на дискотеку было большой ошибкой…

– Анька, держи меня, а не то я упаду! – хрипит стоящая рядом Нина. – Мот идет сюда!

Прослеживаю направление ее взгляда и с ужасом понимаю, что она права.

Горелов действительно движется к нам.

Уверенный. Решительный. С обезоруживающей улыбкой на губах.