Текст книги "Любовь под соснами (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лисицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Глава 21

На следующее утро после единственного волшебного дня, который они провели вместе, Кристина долго не могла заставить себя встать с кровати. И дело было даже вовсе не в спиртных напитках, которые они славно перемешали, а в неожиданном чувстве потерянности и обреченности. Зачем вставать, если его здесь нет? Она зарылась в подушку и заплакала. Судьба – злодейка. Мало ей было ее мучений, когда он уходил к жене и дочкам. Так теперь его и вовсе отняли. Слезы текли в подушку, голова раскалывалась, сердце ныло, словно его разрезали на две части. Только сейчас она вдруг осознала, как отчаянно влюбилась. А после вчерашнего еще больше. Они отключили телефоны и почти не вставали из постели. Часть продуктов так и осталась нераспакованной. От волнения она почти не могла есть, и Витька кормил ее из рук. Уже поздно ночью, когда он собрался уходить, она все-таки задала мучивший ее вопрос.

– Вить, а мы совсем не будем общаться?

– Ты думаешь, это можно сделать на расстоянии?

– Но мы можем хотя бы разговаривать. Есть же скайп и прочее…

– Крис, лучше не надо. – он поцеловал ее в шею, но она отстранилась. – Слишком тяжко будет слышать твой голос и понимать, что я не могу прикоснуться к тебе.

– Ну почему ты все сводишь к сексу? Мы могли бы получше узнать друг друга.

– Я знаю тебя очень хорошо, – он поцеловал ее долгим поцелуем. – Так хорошо, что не понимаю, где кончается мое тело и начинается твое. Особенно когда я в тебе.

– Тогда почему мы расстаемся?

– Потому что я больше так не могу. Нужно сделать паузу. Успокоиться. Побыть одному. Я догадываюсь, что и тебе нелегко. Ты ревнуешь меня к жене, я тебя ко всем мужикам. Но если мы начнем что-то менять, мы все разрушим.

– Но ты меняешь…

– Это не совсем то. Перемена сама вошла в мою жизнь, и я с ней согласился. Поплыл по течению. Это всего лишь пауза.

Кристина разозлилась.

– Да неужели ты думаешь, что я буду сидеть на бережку и ждать два года?

Он усмехнулся.

– Нисколько не сомневаюсь, что не будешь. Это не в твоем характере. Ты, наоборот, попытаешься меня забыть, кинешься в чужие объятия. Другие мужчины будут ласкать тебя.

– Ты не ревнуешь?

– Я устал от ревности. Пусть будет, что будет. Я займусь работой.

– Карьерист проклятый.

– Да! – он посмотрел на нее с вызовом. – Я люблю свою работу. К тому же будет интересно пожить в чужой стране. Это опыт.

Под конец они чуть не поссорились. Витька казался спокойным. Словно был рад, что уезжает. Конечно, тяжелее всего тем, кто остается. Когда он ушел, Кристина вышла на берег озера, сняла сарафан. Под сарафаном ничего не было. Кажется, с тех пор, как она переехала сюда, ей хотелось поплавать голышом. Но как-то не складывалось. Зато сейчас можно не опасаться, что ее кто-нибудь увидит. Три часа ночи. Вода казалась темной и неприветливой, но страха не было. Алкоголь всегда действовал на нее так, что ей становилось море по колено. А тут всего лишь озеро. Она сплавала до другого берега. Вода ласкала тело, перебирала ставшие тяжелыми распущенные волосы. Она легла на спину. Сейчас боли почти не чувствовалось. Пусть уезжает. Так даже лучше. Она придет домой, допьет мартини и ляжет спать. А завтра начнет новую жизнь. В конце концов, она же только вчера думала о том, чтобы уехать. А тут все решилось.

Но сегодня новая жизнь никак не хотела начинаться. Странно, что даже телефон не звонит. Ах да, она же его выключила. Внезапно она похолодела. Мама, наверно, с ума сходит. Она заставила себя подняться и прошла босиком в гостиную. Посреди откупоренных бутылок и тарелок с нетронутыми яствами валялся телефон. Она поспешно включила его и набрала PIN-код. Так и есть: куча звонков от мамы. Последний – десять минут назад. Она поспешно набрала мамин номер.

– Где ты была?

Кристина вздохнула.

– Прости, мам. Что-то я не заметила, когда телефон разрядился.

– А ты где? – в голосе Иларии слышалось подозрение.

– Я дома. Спала.

– У тебя все в порядке?

Конечно, нет, мам. Я не знаю, как мне жить дальше. Тебе повезло, ты не знаешь, каково это любить чужого мужа. Вслух она ответила, что да. И с облегчением услышала, что маму сегодня не выпишут. Продолжая разговаривать, налила себе немного белого вина и выпила, слушая больничные новости. Когда маму позвали на процедуры, Кристина попрощалась и вышла на балкон. Вспомнила, как ночью купалась нагишом. Улыбнулась. Боль от расставания немного отпустила. Надо жить. Она обязана жить. Это всего лишь разлука. Если им суждено быть вместе, они будут. А если нет, она справится с этим наглым, не имеющим права на жизнь, чувством. Она всегда и со всем справлялась. Тем более что он уехал. Как говорится: «с глаз долой».

Кристина заставила себя прибраться и вымыть полы. Потом вышла в сад. Прохаживаясь с чашкой кофе в руках, критически оглядывала свои владения. Клумбы следовало прополоть, газон подстричь. Несмотря на то, что Кристине нравилось жить за городом, копаться в земле она не любила. Приходилось подключать соседей. За цветами ухаживала баба Вера, жившая через два дома, газон подстригал дядя Коля, время от времени уходивший в запой.

Кристина допила кофе и решила прогуляться. Вдруг ей повезет, и дядя Коля будет в кондиции подстричь траву. Она не успела сделать и несколько шагов, как дорогу перегородил черный джип, из которого выскочили парочка бритоголовых парней, которые обезьяньей походкой направились к ней. Сердце у Кристины замерло. Они подхватили ее под руки.

– Ну что, бэби, тебе придется с нами прокатиться. Кое-кто жаждет с тобой встретиться.

Одна из обезьян дохнула перегаром. Кристина поспешно огляделась. Как назло вокруг никого не было, а парни уже теснили ее к машине. И Витька уехал, подумалось вдруг. И от этой мысли стало вдруг особенно страшно, даже зубы застучали.

– Ну же, красавица, не заставляй применять силу. Всего лишь разговор.

Кристину затолкнули на заднее сидение. Гориллы сидели спереди, матерились и курили. Куда ее везут? Позже поняла, что в Москву. Или через Москву. Потом оказалось, что в Москву. Несмотря на неплохое знание города, Кристина так и не смогла определить в каком районе оказалась. Водитель резко затормозил. Кристина посмотрела в окно. Кирпичное одноэтажное здание с ничего не значащей надписью «Бар» возле серой панельной девятиэтажки. Позади была дорога, но когда Кристина попыталась оглянуться, на нее прикрикнули и больно толкнули в спину. От страха, вчерашней выпивки и расставания с Витькой она чувствовала себя отвратительно.

В баре несколько столиков. Кристина сразу увидела ее. Марина выглядела роскошно. Длинные ухоженные волосы перекинуты на грудь, на лице умелый макияж. Нарощенные ресницы, аккуратный французский маникюр. Бокал с белым вином на столе. Кристину подтолкнули к стулу. Марина критически оглядела ее и усмехнулась.

– Бледно выглядишь, дорогуша. Похоже, сельская жизнь тебе не на пользу.

Несмотря на волнение, Кристину разозлили ее слова. Она и сама чувствовала себя не очень уверено в стареньком домашнем сарафанчике, с кое-как подобранными волосами и в резиновых шлепанцах на босу ногу. Но она собиралась всего лишь зайти к соседу. Она одернула себя, что думает явно не о том и мысленно приказала себе собраться. После этого спокойно, даже равнодушно, спросила.

– Что тебе надо?

– Ладно, если не хочешь поболтать, приступим сразу к делу. – она посмотрела на горилл. – Мальчики, подождите в машине. У нас будет очень женский разговор.

После того, когда они остались вдвоем, Марина вкрадчиво спросила:

– Выпить хочешь?

Кристина покачала головой. Еще подсыплет ей что-нибудь в вино. С нее станется.

– У меня для тебя есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. – Кристина молчала, и Марина, порывшись в сумке, достала оттуда папку. – Вот, смотри. Твоя подпись внизу, и больше никто не будет тебя пугать. – она положила перед ней отпечатанный лист бумаги.

Кристина посмотрела ей в глаза.

– Что это такое?

– Договор мены.

– Но я не собираюсь ничего менять.

– У тебя нет другого выхода. – Марина сощурилась. – Если ты, конечно, хочешь, чтобы твоя обожаемая мамочка вышла из больницы.

Кристина почувствовала, как по спине потекла струйка пота, а сердце ухнуло куда-то вниз. Пока пугали только ее, с этим можно было справляться, но они решили зайти с другой стороны.

– Она здесь не причем. Оставьте ее в покое.

– Оставим после подписания договора. Но если ты не подпишешь… – Марина хищно улыбнулась, словно позировала для фотографа. Ровные, явно сделанные, белые зубы. – Знаешь, как легко убить в больнице? Твоей маме ведь делают капельницу, не так ли? Нужно всего лишь кое-что подкрутить, и сердце не справится со слишком быстро введенным лекарством. – Кристина побледнела. Сволочи. Надо было раньше убить эту гадину. Какого черта она ждала так долго? Ведь понимала же, что им двоим не жить на этом свете.

– Вот только попробуй что-нибудь сделать. Я засажу тебя за решетку.

Марина фыркнула.

– Ты не сможешь ничего доказать. Твоя мама тихо умрет в больнице. И никто не догадается почему. Если ты сегодня не поставишь подпись на этом договоре. Поверь мне, я достаточно щедра. Не оставляю тебя, беженку, на улице.

Кристина чуть не бросилась на нее, но сдержалась. Это ничего не даст. Она поквитается после. Буквы прыгали перед глазами. Заставила себя собраться и дочитать договор до конца. Щедрое предложение заключалось в том, что унаследованный ею дом обменивался на однокомнатную квартиру в пятиэтажке на улице Юных Ленинцев. Мозг Кристины лихорадочно заработал. Надо потянуть время, чтобы решить проблему. Она вдруг осознала, что до сих не уничтожила соперницу только из жалости. Надеялась, что все как-нибудь обойдется. Но теперь нет другого выхода. Кристина перевернула страницу и сделала вид, что читает. Идея появилась в тот момент, когда взгляд уткнулся в ее паспортные данные. Конечно, это был блеф, но вряд ли они брали выписку из реестра.

Марина нетерпеливо постукивала пальцами по столу.

Кристина положила перед ней договор.

– Я не могу это подписать, потому что не являюсь собственницей.

– Что?

– Я подарила этот дом маме. Так что убивать ее не имеет смысла. Тогда все это зависнет на шесть месяцев. – она пояснила: – Вступление в наследство занимает шесть месяцев.

Марина побледнела, и Кристина поняла, что сделала правильный ход. Она не получала выписку о правах и не могла знать, что это неправда.

– Слушай, ты не умничай, а?

Кристина пожала плечами. Ей стало полегче, хотя руки все равно дрожали. Она спрятала их под стол и сцепила пальцы.

Марина достала из сумочки сигареты «Вог» с ментолом и закурила. После пары затяжек выдавила из себя:

– Тогда пусть твоя мать подписывает.

Кристина сглотнула. Во рту было сухо. Ответственный момент. От того, как она это скажет, зависит ее жизнь.

– Я постараюсь ее убедить.

– Ты только очень постарайся.

Кристина кивнула и уткнулась взглядом в стол. Она должна выглядеть грустной и подавленной. Противница не должна заподозрить ловушку.

– Когда мы сможем подписать?

– Завтра.

– Где встретимся?

– В доме. Мама слишком плохо себя чувствует, чтобы куда-то ехать. – Кристина сделала паузу. – И будь добра, оставь своих мальчиков у ворот. – она насмешливо посмотрела на Марину. – Надеюсь, ты меня не боишься?

Марина вздернула подбородок. Кристина с удивлением заметила, что делает так же, когда ее что-то задевает. Почувствовав себя хозяйкой положения, она встала и направилась к выходу. Парни перегородили ей дорогу. Она оглянулась на Марину.

– Все в порядке, – бросила им девушка. – Она может идти.

Кристина направилась к дороге, соображая, как ей добраться домой. Ведь у нее даже денег не было. В конце концов, решила взять такси. Расплатиться можно и на месте. В такси мурлыкало радио «Шансон», под которое Кристина тщательно обдумывала свой план. Права на ошибку у нее не было. И уже подъезжая к дому, поняла, что ни разу не вспомнила о Витьке. Усмехнулась. Ну, хоть это хорошо. Может, со временем и удастся его забыть.

Глава 22

Расплатившись с водителем, Кристина набрала номер Корзины.

– Привет, Корзина.

– Привет, Ворона.

– Как твои дела?

– Да ничего. Вчера был концерт. Потом… – Корзина вдруг замолчала.

Кристина быстро продолжила за нее.

– Потом вы поднялись к тебе и провели полночи, попивая виски с кофе и болтая о полутонах в музыке.

– Ты думаешь, я дура?

– Прекрати. Делай то, что тебе нравится и наплюй на всех. А на меня в первую очередь. Я, вообще-то звоню по делу. У меня просьба. Большая.

– Ну, говори, не тяни. – в голосе подруги явно слышалось желание помочь.

– Не совсем обычная просьба.

– Ну?

– Завтра маму выписывают из больницы. А у меня очень важная встреча. На миллион долларов. Долго объяснять, но придется ехать в Подмосковье и возможно там остаться.

– Надеюсь это с Витькой?

Кристина почувствовала вдруг угрызения совести. После их последней такой неудачной встречи между ними встала какая-то стена. Куда-то исчезла легкость. Появилось чувство вины. Раньше бы Кристина обязательно позвонила и рассказала про Витькин отъезд и их чудесную ночь. А тут не смогла. Даже желания не возникло.

– Витька уехал. На год или два.

Она вкратце обрисовала ситуацию.

– Ну и как ты? Переживаешь?

– Отпереживала уже. Может, так и лучше будет. С глаз долой… Так ты поможешь с мамой? Мне обязательно надо попасть на эту встречу и получить заказ.

Слава Богу, Корзина никогда не расспрашивала, хотя и с удовольствием слушала байки про клиентов, и каждый раз восхищалась подругой, восклицая, что она сама бы и дня не выдержала на такой работе.

– Хорошо, я все сделаю. Маму нужно привезти домой и остаться до твоего приезда?

– Будет проще, если ты заберешь ее к себе. Я утром заеду, а тебе не надо будет за город тащиться. У тебя же есть свободная комната. – в молчании подруги чувствовалось недоумение, и Кристина, опасаясь вопросов, быстро затараторила. – Дело в том, что я задумала освежить стены и договорилась с малярами. Как раз завтра выходят на работу. А маму тошнит от запаха краски. – Кристина перевела дух. Господи, как объяснить маме, почему стены остались непокрашенными. Но это все будет потом. При удачном стечении обстоятельств. А при неудачном она окажется в тюрьме. Кристина почувствовала, как от напряжения майка прилипла к телу.

Корзина записала адрес больницы. Уверила, что все будет в порядке. Пошутила, что если Кристина сделает эту сделку, то с нее причитается. Кристина нервно рассмеялась. Если третье убийство сойдет с рук, она закатит большой праздник в самом лучшем ресторане, и всю оставшуюся жизнь будет жить на одну зарплату.

Только бы прокатило.

Закончив разговор, Кристина вышла на балкон, чтобы вдохнуть свежего воздуху. Наверно, надо поплавать. И тут же себя ругнула. Лучше сиди и думай. На все про все у нее одна ночь. Внезапно, она вспомнила, что надо купить аспирин. О том, что у Марины аллергия на аспирин она узнала от Андрея. Он же ей рассказывал, что однажды его сестра чуть не умерла, когда какая-то из ее подруг бросила шипучую таблетку в стакан с водой и дала Марине выпить от головной боли. Пришлось вызывать скорую помощь. У Марины так распух язык, что не помещался во рту, и она чуть не задохнулась.

Какое счастье, что таблетку аспирина можно незаметно растворить в стакане. А что, если она не захочет выпить воды? Каждый раз, задавая себе этот вопрос, Кристина холодела от страха. Или выпьет воды, а на нее это не подействует? Что тогда? Подсыпать яду или стукнуть по голове чем-нибудь тяжелым? Но как тогда избавиться от тела? Даже если Марина придет одна, парочка ее орангутангов будут ждать у ворот свою хозяйку в надежде на вознаграждение. Другое дело, если Кристина выбежит с криком: «Помогите!» Не слишком быстро, конечно. А уже когда будет поздно что-нибудь сделать. Ей придется выглядеть очень и очень убедительно, потому что на нее падут подозрения. Самое лучшее будет, если парни смотаются от испуга, а она останется одна.

Кристина поежилась. На улице похолодало, поднялся ветер. Она достала из шкафа кофту и накинула на плечи. Кристина вышла и медленно пошла вдоль озера, здороваясь с соседями. Странно, но она чувствовала себя почти спокойной. Злость на Марину и иже с ней, тем, кому все дается от рождения, копилась с тех самых пор, когда она отдалась Петровичу. Двенадцать сосен воспринимались ею, как собственный дом, который она заслужила. Своим телом. В конце концов, не родная сестра, а именно она, Кристина, помогла прожить Андрею самую трудную часть его жизни. И если бы он не попросил, она бы никогда… Впрочем, одернула она себя, не об этом надо думать. В какое время лучше пригласить Марину? В какое время лучше всего спланировать убийство? Завтра среда. Самый обычный день недели. Значит, народу на озере будет немного. К счастью, дом стоял у самого леса, почти рядом с мостиком. Соседи были только с одной стороны, да и то уехали в отпуск. Вход в воду был не очень хорошим, так что мало кому приходила идея расположиться здесь для купания. Рыбаки бывали, но не часто. Часиков в одиннадцать, когда все уедут на работу, будет идеально. Если только ее враждебница встает так рано, чтобы успеть приехать из Москвы в Кратово.

Кристина дошла до знакомого забора и с тоской посмотрела на квадратный дом из желтого кирпича. Окна в доме были закрыты. Дом казался осиротевшим, как и само озеро и даже сосны. Витька говорил, что после его отъезда жена с дочками и родителями собирались поехать на юг. Удивительно, как меняется мир, когда из него уезжает человек, который тебе нужен. Витька, как же я тебя люблю. Я уже соскучилась и не переживу даже года, не то что двух. В голову заползли воспоминания, как они целовались на островке, возле которого сейчас приютилась лодка. Кто-то там вместо них занимается любовью.

– Девушка, идите к нам, – послышался самоуверенный мужской голос, принадлежавший кому-то из расположившейся на берегу компании.

Кристина отвернулась и ускорила шаг. Счастливые люди могли жарить шашлыки в то время, как она должна спланировать все до мелочей, чтобы в очередной раз победить. Или же… Нет, если что-то пойдет не так, она никогда не увидит Витьку. Почему-то эта мысль показалась ей самой обидной. Предательский голосок внутри зашептал: «Ты еще можешь отказаться. Ты же не остаешься на улице, у тебя будет маленькая квартирка в пятиэтажке». Ну уж нет. Я не могу остаться без двенадцати сосен и без озера. Я заслужила это. Настанет день, когда Витька приедет, и мы… Он не может не приехать, мы же половинки. Ей вдруг так захотелось оказаться в теплом кольце его ласковых рук. Интересно, он тоже скучает по ней? Зазвонивший телефон вернул в реальность.

– Ну что, мать привезла?

– Приходи завтра в одиннадцать, – в тон ей ответила Кристина. – И оставь своих… телохранителей за забором. Если маме станет плохо, мы не сможем освободить дом.

– Не командуй, беженка.

Марина дала отбой, а Кристина выругалась. Ну вот и все. Последнее слово решило твою судьбу. Я убью тебя без сожаления. И твоя смерть будет, к сожалению, быстрой. И я заставлю тебя выпить этот стакан воды с аспирином, даже если мне придется влить его в твое проклятое горло. Кристина остановилась на берегу. В зеленоватой воде отражались темные облака. Она подняла глаза вверх.

– Эй, кукольник, ты поможешь мне в третий раз?

Аптека оказалась закрыта по техническим причинам. Кристина повернулась и пошла обратно к дому, мучаясь мыслью, был ли это знак, что аспирин не подходит. Пришлось сесть в Кошку и поехать в Жуковский в дежурную аптеку. Вернувшись, она смешала себе мартини с водкой и вышла в сад. Это было ее любимое время, когда уходящее солнце окрашивало сосны в золотистый цвет. Повинуясь внезапному инстинкту, она по очереди подходила к каждой сосне и, прижимаясь щекой к шершавой коре, обхватывала ее руками. Как знать, может быть, уже завтра судьба-злодейка подставит очередную подножку, и она больше никогда их не увидит.

Пообнимавшись с соснами, Кристина выпила коктейль, обдумывая предстоящий день. Она посадит свою жертву в гостиной. На столе графин с водой, в которой растворена упаковка аспирина. Мысли путались. Вопросы возникали. Что, если она принесет воду в бутылке с собой… Что если… Кристина почувствовала, как сжалось сердце. Что, если это ее последний день в Двенадцати соснах? Что будет с мамой, если ее посадят? Вопросы теснились в голове до конца вечера. И даже настал момент, когда ей вдруг стало жаль Марину. Осознав, что она больше не может ничего придумать, Кристина поднялась к себе и забралась в постель. Несмотря на теплую ночь, ее трясло от волнения, и она была просто уверена, что не уснет. Но сама не заметила, как провалилась в глубокий сон без сновидений.