Текст книги "Зависть"

Автор книги: Татьяна Ролич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

И вот однажды, когда Стас закончил работу и вышел на улицу, к нему подошла девушка и попросила ее подвезти. Он очень удивился, что она к нему обращается, ведь его машина стояла за углом.

– Ну ладно, поехали, – сказал он уверенно, оглядывая ее, и удивляясь ее необычному виду. Одета она была скромно, в длинную юбку и блузку, а на голове волосы торчали в разные стороны, но видно было, что это сделано специально.

Когда Стас сел в машину, ему в голову пришла шальная мысль: «А что если с ней съездить куда-нибудь?». В этот момент он не думал о Даше, он не думал о ребенке, и неожиданно что-то на него нашло, и он испытал прилив энергии, которая сразу же хотела реализоваться. Он искоса посмотрел на девушку и спросил:

– Тебе куда?

– Да тут, недалеко, – ответила с акцентом девушка, глядя в сторону и как будто кого-то ища.

Когда Стас внимательно присмотрелся к девушке, она ему показалась очень странной на вид – эта какая-то непростая прическа и, обычные черты лица, никакой косметики – все вместе не вызывало у Стаса особенных мыслей, кроме того, что вот случай подработать – в доме всегда мало денег.

Пробок на дороге не было. Стас включил музыку, и мелодия «Только ты» как будто перенесла его в другую жизнь, где все так хорошо и красиво, и ему так захотелось куда-то, что он ехал медленно, выбирая не самый короткий путь.

– А ты что, там живешь?

– Нет.

– А куда едешь?

– К подруге на день рождения. – Девушка отвечала заученно, и акцент ей очень подходил. Стасу вдруг захотелось к ней прикоснуться – он положил ей руку на колено. Девушка не сопротивлялась и вдруг прижалась к нему всем телом.

Дальше все было, как в тумане. Они ехали по каким-то улицам, потом сворачивали, потом опять выезжали на широкую дорогу и неожиданно оказались около леса, и тогда Стас притормозил, испытывая неожиданное желание.

– Как тебя зовут?

– Мэгги, – ответила девушка, и Стас понял, что она иностранка. Он это понял раньше, когда она ему ответила про подругу, но не обратил внимания, а теперь почему-то подумал, что это хорошо, что может быть она богатая и живет где-то в шикарном особняке, и тогда, не думая, ни о чем уже, обнял ее, откинул сиденье, и все случилось неожиданно.

Он не думал о том, что их могут увидеть – было уже темно, и то, что происходило между ними, было так необычно и приносило забытую им радость от общения с женщиной, и он сам на себя удивлялся, откуда у него такая сила и желание, которые так гармонично дополняли друг друга.

– Ты поедешь со мной? – спросила Мэгги.

– Да, – ответил он резко, и они выехали на широкую дорогу и влились в поток машин, направляющихся к городу.

Казалось, он все на свете забыл, когда поднимался к ней в номер, когда они оказались на широкой постели, и все продолжилось с перерывами, пока лучи солнца не заглянули в комнату.

Когда он одевался, посмотрел на часы. Было восемь часов утра. Он еле успевал на работу. А Даша? Он вспомнил, что не позвонил, подошел к телефону, набрал номер и услышал:

– Але.

– Даша. Это я.

Спокойное: «Ты где?» его удивило, и как будто кто-то третий ответил:

– Я у приятеля задержался. Сейчас на работе.

Мэгги курила у окна. Стас повесил трубку, понимая, что Даша не удивилась и даже не расстроилась.

– А ты кто? – спросил Стас. За это время они не сказали друг другу ничего конкретного.

– Я англичанка, но живу сейчас в Швейцарии. – Она продолжила. – Я сегодня уезжаю…

При этих словах Стасу показалось, что он теряет близкого человека – так сильно забилось сердце – он молчал, не находя подходящих слов, а про себя думал: «Ну, как же это так, ведь это несправедливо».

Эти простые слова говорила его надежда на перемены, которая поманила его и сейчас ускользала вместе с Мэгги, которую он не знал, но впечатления от общения с ней, были так интересны и необычны, что отчаяние подкралось откуда-то и стало сильно сжимать горло.

Стас еле сдерживался, чтобы не задохнуться от ярости на кого-то, кто невидимо присутствовал сейчас рядом и душил надежду на возможность другой жизни, и она уже не подавала признаков жизни, когда Мэгги протянула ему визитную карточку и сказала стандартные слова, которые все и всегда говорят друг другу в подобных ситуациях:

– Может быть, еще когда-нибудь увидимся.

40

Как прошел этот злополучный день, Стас не помнил, но он ни разу не вспомнил Дашу, не вспомнил дом, и что-то больно сжимало сердце при воспоминании о его случайной встрече, и разные незначительные детали вдруг обжигали его ощущением безысходности.

И вдруг счастье им испытанное остро пронзило его, и в этот момент он, казалось, был там, с Мэгги, где-то, но где непонятно, и вся она ему казалась такой реальной, и отчаяние душило это минутное впечатление приземленностью действительности.

Молчаливо Стас прошел на кухню, не глядя на Дашу, которая что-то готовила, и сел у стола. Во всей его позе читалось что-то такое безнадежное, и весь он был какой-то другой, но какой, пока Даше было непонятно.

Она ни о чем его не спросила, чувствуя, что случилось что-то. Она не хотела влезать в его жизнь, она чувствовала жалость, нет, не к себе, а к нему, понимая – все, что сейчас происходит со Стасом, не имеет к ней отношения.

И, одновременно, она знала, что не любит этого человека, иначе она бы спокойно не могла спать ночь, не зная, где он. Она так устала от скандалов и его истерик, что этой ночью отдыхала от всех этих странных выяснений отношений. О себе она не думала тоже. Ей казалось, что за нее кто-то вершит ее жизнь. Раз так она чувствует, то есть, ничего не чувствует – значит это правильно.

Тут ей вспомнилось то время ее любви к Стасу, когда он перед ней разыгрывал “крутого” – об этом времени она сейчас сожалела, об этом времени фантастической любви к нереальному человеку. Оказалось, что ее душа мало приспособлена к реальности, и ей стало себя жалко, но не теперешней, потому что она была уже другой, а той, неопытной и романтической.

Сомнение, что такое может, когда-нибудь, повториться, превращало ее равнодушие в грусть об ушедших в прошлое минутах жизни, когда только и ощущаешь жизнь, как счастье каждого дня.

Ребенок заплакал, и она вышла из кухни, а Стас остался один со своими мыслями о том, что ему делать. Он не мог жить как раньше, изо дня в день, чувствуя себя ничтожно маленьким человеком, который в унижении бьется из-за денег, чтобы как-то заработать.

Но он также понимал свою никчемность, зная, что не умеет ничего, и неожиданно мысль, что ему не хватает знаний, пронзила его значительностью, и он почувствовал свою полную несостоятельность. И опять Мэгги, богатая иностранка, представилась ему как единственный выход из этой его убогой жизни. Но как, как с ней увидеться?

Он посмотрел на визитку – там был телефон, но что он ей скажет? «Возьми меня с собой. Я здесь ни на что не гожусь, а там, может быть, что-то получится?» – он понимал, что такой, он ей не нужен, и тогда мысль сумасшедшая, все разом кончить промелькнула и исчезла, и он оставался сидеть, опустив голову на руки, не в силах сейчас что-либо сделать.

Вошла Даша и строго сказала:

– Я думаю, нам надо пожить отдельно. Я справлюсь. У меня отец, он поможет. А ты поезжай к родителям.

Тут Стаса как будто ударили обухом по голове.

– Ты понимаешь, что говоришь? – он был в ярости. Спокойный ровный голос Даши уводил его из путешествия в новые впечатления, и он, как будто, проснулся, и ему показалось, что Мэгги – это сон. Даша молчала. Она знала, что лучше ничего не говорить, пока не пройдет приступ ярости, и Стас не успокоится. Она хотела свободы от всего, она ждала.

– Я никуда не уйду. – Стас пошел к себе и сел на диван, скрестив руки.

– Тогда я соберу твои вещи и вызову такси. – Даша была рада, что у нее есть теперь повод его выгнать – он не ночевал дома и не объяснил ничего.

– Я тебе все расскажу. Я встретил девушку… – тут Стас понял, что проговорился, что отступать некуда.

– Она иностранка, и у нас все было. Да, я уйду, но знай, что я больше не вернусь.

Он это говорил от эмоций его переполнявших, и решительность Даши спровоцировала эту его откровенность. И тут он понял, от чего были его мучения – от несвободы, и сразу, когда ему ее предоставили, все встало на свои места. Он направился к телефону и набрал номер, когда Даша вышла.

– Але. Мэгги? Это Стас. – Он волновался, вспоминая, знает ли Мэгги, как его зовут.

– Да, я слушаю. Ты где? – голос Мэгги, уверенный и спокойный, придал Стасу уверенности и он сказал:

– Ты ничего про меня не знаешь. Но мы должны увидеться. Обязательно, – он ждал.

– Я немного задержалась. Приезжай ко мне. Все обсудим.

По-русски она говорила хорошо, но акцент, именно акцент возбуждал Стаса почему-то.

То, как мы говорим – важно, и сейчас Стас наслаждался голосом Мэгги, он его ощущал как реальность, он доставлял ему радость.

– Хорошо. Я еду к тебе. – Мэгги молчала.

– Ты меня слышишь? Я приеду к тебе насовсем, – он чувствовал, что она не понимает, что он хочет от нее.

Даша не слышала этого разговора. Ей было немного обидно, что так быстро Стас от нее отказался. Она думала, что он выдумывает про иностранку, и не верила его словам, как когда-то поверила, что он крутой.

Так несколько слов, решили судьбы всех, и что будет и как, никто не мог знать.

Глава 41

Через час Стас сидел у Мэгги в номере, и они как, старые друзья, обсуждали свою дальнейшую жизнь. Оказалось, что Мэгги состоятельная иностранка, как она рассказала, и в России у нее бизнес, и сейчас она ненадолго съездит к себе домой, там у нее муж и двое детей, что сейчас она ищет себе хорошую квартиру.

– Я тебе помогу. – Стас не верил тому, что услышал.

– Да, конечно. Я рассчитываю на тебя. Надо сделать доверенность, чтобы ты мог заниматься моими делами. Ты сможешь?

Она изучала Стаса, и ей казалось, что при его внешних данных из него можно сделать хорошего помощника. Она еще не знала, чему надо его обучать, но при ее опыте, все было возможно, а внешне и по другим качествам, он ей подходил.

Мэгги было за сорок, но она выглядела моложе, и не было в ней ничего, что бы говорило об ее положении бизнес-леди. Так она, на всякий случай, маскировалась под простую, чтобы не вызывать ненужного интереса. И это у нее получалось, – так что Стасу в голову не пришло ничего такого, о чем он сейчас узнал.

– Мой муж человек достойный, но мы с ним не живем, так что я никому не изменяю, и вообще это нормально, что у нас с тобой. «Ты то, что надо», как у вас говорят.

Она замолчала, изучая этого русского, который скорее был похож на араба. Ей закралась в голову мысль, что может быть он не русский, но для нее это было неважно, он ей нравился – высокий рост, черные волосы и какая-то неотесанность, – все вместе создавало впечатление приятное, и Мэгги, как опытная женщина, понимала, что из него можно будет «вить веревки». Она про себя повторяла это выражение и чувствовала, что хочет эти веревки вить.

– А что значит вить веревки? – она улыбалась, глядя в доверчивые глаза Стаса. Она его изучала.

– Это значит делать то, что ты хочешь. Это ты про меня? – У Стаса просыпался его интеллект, который спал в ожидании ситуации. В нем пробудились к жизни все его способности – он это чувствовал по тому, как по-новому он ощущал все вокруг.

Он вылезал из стереотипа замученного, второразрядного неудачника, и робко подбирался к тому образу, который ему нравился, и к которому он чувствовал в себе призвание. Он чувствовал себя новым, умным человеком.

Как получилось, что этот человек, живший в нем, так долго о себе не давал знать. Он только сейчас рождался под пристальным взглядом самостоятельной богатой взрослой женщины. Стас чувствовал, что он преображается и то, о чем он иногда мечтал наедине с собой, сейчас происходит.

Он уходит от старой жизни в новую, его поманившую и ему интересную. Он напрягал все свои способности, как будто, проверяя, есть ли они, понимая, что без них у него ничего не получится. Это он понимал, как ученик, который сдает экзамен и вспоминает все, что он учил до этого.

Он знал, что в той его прошлой жизни, тренировал свои способности тайно, что-то читая, что-то запоминая, что-то замечая, и потом сам с собой это анализируя, но, не имея возможности в жизни все это применить, считая, что его окружают люди, которым все это не нужно и не интересно.

Так наши способности в одних обстоятельствах раскрываются, а в других погибают. Часто не чувствуешь себя тем, кем являешься на самом деле, не можешь показать кто ты есть на самом деле – ждешь подходящего случая и не знаешь, тот это случай или нет, пока внутренний голос не даст сигнала, кажется, что все в порядке.

Неудовлетворенность жизнью – сигнал к переменам, но они не всегда возможны, а способности хотят реализоваться, и постепенно идет деградация. Все это чувствовал Стас, но не верил, что сможет осуществить свои внутренние устремления

В его наивных представлениях о жизни, внешняя сторона занимала главное место, и он не мог еще понять, что внешняя жизнь – это отражение внутренних движений, и впадал в истерики от невозможности взять себя в руки и упорно заняться чем-то.

Он был такой, более порывистый, более искренний, чем это требовалось для тех условий, в которых он оказывался. Ему казалось, что выхода из той жизни нет. Когда ничего не меняется, делаются необдуманные шаги, и от будничности чахнут способности, превращаясь в болезни.

Стас все это инстинктивно чувствовал, став неврастеником и психопатом. И вот, эта встреча и неразумное поведения привело его в новую ситуацию, где открывались фантастические горизонты.

– Сейчас у меня две главные проблемы – это найти человека, которому я смогу доверить свой бизнес здесь. Я думаю, что ты с этим справишься, а жить ты будешь так, как захочешь.

Мэгги порылась в сумочке.

– Это тебе на первое время, – она протянула ему деньги.

–Сними квартиру и купи одежду.

Как современная женщина она считала, что секс, которому она придавала большое значение, решает все проблемы, и в этом смысле она была «мужиком». Всякие душевные движения она считала слабостью, и за свою жизнь постаралась навести порядок в своих эмоциях – научилась ими управлять.

Детьми она не занималась, предоставив мужу все заботы о них. Только изредка она встречалась с дочерью и сыном, – общалась с ними чисто формально, давая необходимые средства и не вникая глубоко в то, что интересовало их.

Главной заботой и интересом ее жизни были мужчины вообще, и конкретно на определенный период она привязывала к себе какого-нибудь из них, а потом расставалась без сожаления, потому что где-то наклевывался новый вариант.

Сказать, что она меняла мужчин как перчатки будет неверно. На время отношений она увлекалась, иногда сильно, иногда нет, но длилось это до тех пор, пока не пропадала острота ее сексуальных переживаний. О любви она не знала ничего, и если кто-нибудь рассказывал о ней, ее это не интересовало, как не интересует непонятный предмет. И все это подтверждало то, что у нее отсутствует душа.

В общем, она была простым и примитивным человеком, усвоившим для себя некоторые правила, которые ей давали возможность зарабатывать, а вернее было бы сказать, получать деньги за то, во что она ничего не вкладывала, а эксплуатировала родительский капитал с помощью более умных и образованных людей.

Обычно те мужчины, с которыми она сходилась, сразу включались в те дела, которые на данный период интересовали Мэгги. В России у нее было небольшое предприятие по изготовлению канцелярских товаров.

Для простоты все документы она оформила на третьих лиц, чтобы лично ей не засвечиваться, потому что период спокойного бизнеса для иностранцев не наступил. Вводились постоянно ограничения, и это ухудшало возможности прибыли от ее дела.

У нее был сотрудник, который считался «хозяином», он имел двойное гражданство и пользовался всеми льготами, предоставляемыми малому бизнесу. Так что теперь она могла поменять этого «хозяина» на нового, но нужно было понять, насколько ее новый знакомый сможет заменить старого.

Мэгги стало казаться, что старый ее знакомый хочет развалить ее небольшое предприятие. С ним якобы связываются подозрительные люди, и она захотела вмешаться в этот процесс и его остановить. Это ее озаботило, когда вдруг месячная прибыль предприятия уменьшилась и объяснения «хозяина» ей показались неубедительными.

Описание всех сложностей дела невозможно из-за запутанности, которую и сама Мэгги не могла понять до конца, но то, что сейчас она хочет Стаса ввести в дело, стало ее главной забот. Она это сделала быстро. Подписала с ним контракт, в котором указала его зарплату и небольшой круг обязанностей, с которыми он должен был справиться, по ее мысли, без лишнего напряжения.

Он не должен был ничего делать, кроме того, как наблюдать за работой людей ему подчиненных. В его обязанности входило только докладывать о чем-то подозрительном, но сначала он должен был узнать от Мэгги, что конкретно может происходить. В течение вечера она ему все объяснила, и он стал «крутым» по мановению руки богатой иностранки, о чем он не мог и мечтать.

42

Чудо случилось, и теперь нужно было соответствовать, что показалось Стасу делом простым в том приподнятом настроении, в котором он находился, познакомившись с Мэгги. Все что в нем было спрятано глубоко, как лавина разрушило старый стереотип, и он сам себе казался другим, новым и совершенно не имеющим отношения ко всему, что было в его жизни до этого. В таком странном состоянии он прожил неделю, другую, ходил в офис в дорогом костюме и чувствовал себя от всех этих перемен счастливым.

Мэгги в это время уехала и общалась по телефону с ним каждый вечер. О чем они говорили непонятно, но Стасу было как-то неуютно без нее в огромной квартире, которую они сняли. У него не было занятий, и он переживал свою незанятость, как нагрузку, от которой его отвлекал телевизор

Друзей у него было мало и отношения с ними, кроме Владимира, сводились к простому рассказу о своей жизни и выслушиванию других. Все это простое времяпровождение занимало много времени, потому что серьезных обязанностей у него не было никаких.

Мэгги приезжала и уезжала, и их отношения оставались такими же, как в начале знакомства. И однажды Стас почувствовал свою полную зависимость от этой женщины, и нравственную и материальную. И тогда у него возникло прежнее ощущение неудовлетворенности

Он понял это, и его это оскорбило в первый момент, а потом он подумал, что надо как-то подумать и о себе. Он чувствовал себя приставкой к Мэгги, и тут он вспомнил, что у него есть ребенок, и он набрал телефон Даши.

– Але. Это я, – он молчал, испытывая чувство вины перед Дашей, его женой и матерью его ребенка.

– Да, я слушаю. Что у тебя? – Даша от неожиданности звонка не знала, что говорить.

– А что у тебя? Как Никита?

Даша молчала, не, зная, что отвечать. Ей казалось, что столько воды утекло, а прошло всего полгода, и за это время она много чего передумала и перечувствовала.

Первое спокойствие, после ухода Стаса сменилось страшной депрессией, когда она не находила себе места и плакала иногда непонятно отчего, а потом мечтала о друге, о мужчине, и мысли о любви к Стасу вдруг стали превращаться, как и тогда в первый раз, когда он исчез, во что-то совершенно новое. Все негативное уходило куда-то, и она думала о том, что, возможно, он вернется и все наладится.

И вот он объявился. Разговор поначалу не клеился, и междометия и местоимения, переплетаясь между собой, создавали фон, отчего каждому было легко говорить с самим собой, не слыша другого. Так много всякого накопилось, что хотелось рассказать, и сразу. Но то, что два человека давно хотели что-то друг другу сказать, это стало ясно сразу, и поэтому и получился этот сумбур и хаос коротких восклицаний.

Стас предложил встретиться, убедившись, что Даша одна, и с ребенком все в порядке. Так закончился ничем их разговор, и теперь он вспоминал свою прошлую жизнь, и почему-то она ему показалась не такой уж плохой. Он вспомнил историю с выдумкой про начальника, и это ему дало ощущение, что вот теперь он и есть тот самый начальник, но он понимал, что в его положении что-то не дает ему окончательного и безоговорочного ощущения своей крутизны.

Он понимал, что зависим – у него не было ощущения свободы, и при мысли, что к приезду Мэгги, ему надо подготовить отчет, что во все время ее пребывания в России – а это обычно было две-три недели – он будет обслуживать эту вздорную иностранку, как жиголо, который получает деньги за конкретное исполнение обязанностей. И куда ушла его любовь к ней, или ее не было? Все вместе сразу всколыхнуло в душе мысли о прошлой бедной жизни, как о чем-то таком своем и теперь желанном, что он лег, закрыв глаза, и отключился на время, вспоминая свою любовь к Даше и свои страдания, как что-то очень приятное.

Зазвонил телефон.

– Привет, Зтас.

Акцент Мэгги в первый момент показался ему искусственным, и он что-то ответил, и весь разговор только тем и занимался, что раздражался на этот, когда-то его так очаровавший акцент

Так случилось, что разочарование заползло в душу Стаса и свило там себе гнездо, – ему становилось горько и больно оттого, что вот так быстро заканчивалось его путешествие в другую жизнь. Все мысли его теперь были о том, как скрыть от Мэгги свои эмоции, и он понимал, что не сможет долго разыгрывать страсть, которой уже не было.

– Подготовь к приезду документацию, и я думаю, что ты сможешь возглавить наше дело? – Мэгги ждала, она чувствовала, что со Стасом что-то происходит.

– У меня не получится.

– Все будет хорошо.

На этом они распрощались.

43

Владимир и Эля удивительным образом оказались свободны от Виктора Леонидовича, которого сослали далеко и надолго за все его махинации. И дело его исчезло как тысячи других дел, когда взялись за всех, кто давно был под наблюдением. Тысячи мелких и крупных бизнесменов исчезали. Происходило естественное очищение общества, которое задыхалось от неразберихи перемен. Людей бросало из стороны в сторону, и наших героев также жизнь испытывала на прочность, и модным словом «выживание» называлось все, чем бы они не занимались.

Эля занялась «извозом». По натуре осторожная, она знала, когда и как надо себя вести, и обычно выезжала из дому, где-то, часов в восемь утра, когда многие опаздывают на работу, и до одиннадцати часов зарабатывала сумму, которую они с Владимиром определили как достаточную, чтобы жить нормально. Эля решила для себя, что будет копить, и это у нее получалось. Через некоторое время у нее образовалась сумма, которую она опять положила в банк под хороший процент.

Владимир работал охранником и получал нормальную зарплату. Они что-то покупали от случая к случаю. Эля любила хорошо одеваться, и нарядами был забит шкаф, так что приходилось устаревшие наряды складывать в большие вещевые сумки и отдавать соседке, которая их куда-то относила.

Страсть к одежде у Эли была всегда, и она мечтала, что однажды она будет в этих нарядах ходить в гости, где ею будут восхищаться, но эти мысли она хранила про себя, понимая, что Владимир не может ей предоставить такую жизнь, о которой она мечтала. И она – Завидовала этой своей воображаемой жизни, как реальности и переживала, когда видела у кого-то признаки этой жизни.

Клиенты, которые ей иногда попадались, были именно из такой жизни, и первое время она замыкалась, когда подвозила их. И однажды к ней в машину подсел мужчина в бежевом длинном пальто из кашемира и попросил подвезти к гостинице, где обычно останавливались состоятельные люди. Когда он сел рядом с ней, Эля почувствовала запах дорогого одеколона, который сразу вернул ее на несколько лет назад, и она почувствовала, как ладони ее становятся влажными. Она толком не разглядела клиента, она его ощущала рядом, и вдруг он спросил:

– А что вы делаете сегодня вечером?

Эля от неожиданности вопроса не знала, что ответить, и только сказала,

– У меня будет встреча с одноклассниками. – Она врала, понимая, что неприлично сразу соглашаться и говорить, что свободна. Она была «несвободна» с того самого момента, как пассажир сел к ней в машину. Она медленно ехала, они попали в пробку, и разговор сам собой продолжился.

– А я хотел вас куда-нибудь пригласить. Вообще, я недавно развелся с женой, и у меня нет сейчас женщины.

Эля искоса посмотрела на пассажира. Откровенность его речи ее удивила. Было в этом что -то для нее новое, чтобы вот так сразу мужчина предлагал себя, но по волнению, сжимавшему ей горло, она чувствовала, что этот конкретный мужчина ей нравится. И это почувствовал попутчик.

– А может быть можно пораньше покинуть ваших друзей?

Эля кивнула, понимая, что хочет этого мужчину – такого с ней не было ни разу в жизни.

– Тогда приходите ко мне к девяти часам. Вам это удобно? – пассажир искоса посмотрел на Элю, а она от дерзости предложения смотрела как загипнотизированная в одну точку, не понимая абсурдность и силу своего желания.

– Удобно.

– Тогда до встречи. Я вас встречу у входа.

Пассажир вышел у сверкающего входа в отель, где портье любезно распахнул перед ним двери. Эля смотрела ему вслед, она не могла тронуться с места.

Сбоку подъехала машина и из нее вышла женщина из той жизни, которой Эля Завидовала, и также исчезла за дверью отеля.

Глава 44

Когда Эля подошла к двери своей квартиры, она почувствовала, убожество и примитивность своей жизнь. Деньги, покупки, работа, утро, вечер. Все это такое серое, неинтересное. Она почувствовала, что вот тот случай, которого она ждала. Простой, обычный, тривиальный вариант, когда понравившийся ей мужчина, которого она толком не разглядела, но который был из другой богатой жизни, что может быть более пошлого, чем приглашение в номер, и ясно, что должно будет там происходить.

Все вместе и пугало, и манило, и вдруг она вспомнила, что такое же чувство другой манящей жизни она испытала в начале знакомства с Виктором Леонидовичем, и она испугалась, ей было неприятно это воспоминанье

В этих ее размышлениях не было Владимира, и то, что он не тот человек, вдруг ей вспомнилось, и ей стало чего-то стыдно. Она понимала всю авантюрность ситуации, и боязнь чего-то на мгновение поколебала ее решимость встретиться со случайным пассажиром. Потом она стала рассуждать:

«А как это вообще случается? Именно так, неожиданно, непредсказуемо. А что может быть?» – и она себе должна была признаться, что хочет близости с этим случайным мужчиной.

Для Владимира она придумала, что хочет встретиться с подругой. Владимир не был ревнивцем и спокойно воспринял эту новость, и решил поехать к матери, раз Эля собиралась остаться ночевать у подруги.

Когда он ушел, Эля подошла к зеркалу и долго на себя смотрела. Ей казалось, что она прощается с собой, потому что после того, что случится, она будет другим человеком. Она вступала в новую полосу своей жизни с полным пониманием того, что все должно измениться, если произойдет то, о чем она мечтала. Она надела вечернее платье, короткое, темное и очень открытое, туфли на высоком каблуке. Волосы закрепила шпилькой.

Когда она подъехала к назначенному времени, новый знакомый ее ждал. Он был в светлом костюме и подошел к машине, чтобы открыть дверь. Эля специально не торопилась и загадала, что если он подойдет к машине, то все будет хорошо.

– Мы ведь не знакомы. Петр Леонидович, – сказал мужчина, подавая Эле руку, когда она выходила из машины.

– Элеонора Михайловна. – Эля впервые так представлялась. Ей захотелось так представиться.

Они поднялись в номер, поразивший Элю роскошью. Это был номер-люкс из двух комнат и ванны. Все сверкало, блестело, поражало красотой тканей от бежевого до темно коричневого. Столик был накрыт с изысканностью. Так казалось Эле, которая впервые оказалась в такой роскошной обстановке.

– Как мне к вам обращаться? – спросил Петр Леонидович. На вид ему было лет пятьдесят.

– Эля, – спокойно ответила Элеонора Михайловна, которая вернулась к своему естественному состоянию.

– Я пригласил вас сразу к себе, так мне кажется естественно. Здесь нам никто не помешает пообщаться. И скажу сразу, вы, Эля мне понравились, и я хочу, чтобы вы стали моей женщиной. Я говорю прямо, без обиняков. Вы свободны? – он изучал Элю.

– Я не знаю, что ответить, и скажу честно. У меня есть молодой человек, – Эля опустила глаза, не понимая, почему она не соврала.

– Хорошо, что вы говорите правду. – Петр Леонидович смотрел внимательно оценивающе на Элю. – Вы его любите, собираетесь замуж?

– Собираюсь. – Эля не понимала, почему так отвечает, зная, что обостряет ситуацию.

– Я вам не верю. Если бы это была правда, вы бы сюда не пришли.

Петр Леонидович налил в бокалы вина.

– Выпьем за знакомство.

Эля заметила на левой руке у Петра Леонидовича перстень с бриллиантом.

– Я богатый человек, но не хочу вам ничего обещать. Вы, мне так показалось, не знаю почему, неглупая женщина. Столько нюансов, столько. Я скажу прямо, у меня проблемы с сексом, и я женюсь только на такой женщине, которая поможет мне их решить. Более того, я имел опыт разных отношений, и, вы понимаете, возможно, это тоже сыграло свою роль. – Он замолчал, также внимательно наблюдая за Элей.

– Меня удивляет, почему вы это говорите. Можно об этом и не говорить так сразу.

– Я это делаю для упрощения своей жизни. Вы понимаете, что поведение зависит от той информации, которую имеешь.

– Я не верю тому, что вы про себя сказали, – Эля была собой довольна. – И вообще, причем здесь секс, если мы с вами едва знакомы, – врала она, желая спрятаться за словами.

– Мне нравится такой поворот темы. Как вам Эдуард Мане?

– Я предпочитаю Моне.

– Вот мы и объяснились.

Петр Леонидович подошел к Эле и обнял ее за плечи. Она резко повернулась к нему и сбросила платье…

Утро было обычное, серое. Эля сидела за тем же столиком, также напротив Петра Леонидовича. Она выиграла первую партию. Она это знала по тому ощущению радости, которая наполнила ее тело. Она улыбалась и уверенно смотрела на Петра, теперь ей понятного и близкого человека. Она не стеснялась своего бесстыдства этой ночи. Она без стыда входила в новую жизнь, не желая возвращаться к прежнему чувству Зависти к этой жизни. Теперь она Завидовала самой себе, уверенная в том, что имеет право на эту ЗАВИСТЬ, качественно другую, и как будто этой ЗАВИСТЬЮ к себе она не до конца верила тому, что случилось с ней этой ночью.

– Завтра, я уезжаю, – сказал Петр Леонидович. Он достал бумажник и вынул кредитную карточку. – Это тебе. Пока. Когда приеду, я найду тебя, и мы все решим. Я не надолго уезжаю…

Глава 45

Когда Эля вернулась домой, у нее не было никаких мыслей. Она прошла в кухню, взяла сумку, вынула карточку и с интересом повертела в руках, потом убрала в сумочку, и неожиданная мысль: «А вдруг это все», – пронзила ее безысходностью, и она отогнала ее и погрузилась в обдумывание ситуации.