Текст книги "Зависть"

Автор книги: Татьяна Ролич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Татьяна РОЛИЧ

ЗАВИСТЬ

Роман.

1.

Декабрь на исходе. Предновогодние хлопоты, – настроение разное перед праздниками возникает, непроизвольно, неконтролируемо. Это чувство неопределенно, его все ощущают, как напряжение перед чем-то радостным, но это нерадостное настроение, а какое-то немного странное.

Оно преодолевается хлопотами, беготней по магазинам, покупками нужных и ненужных вещей – надо уйти от депрессии – ее провоцирует короткий день. Жизнь проходит в сумерках.

Предпраздничный психоз. Горячительные напитки заглушают чувство тревоги. В ожидании праздника сложно почувствовать радость. Ее напряженно ждешь. Трудно чувства подстраивать под обстоятельства, и тогда тоска подкрадывается к сердцу – кажется «другим весело», а тебе нет. Обязательно представляешь, что где-то интересно, и возникает простое и такое человеческое чувство ЗАВИСТИ.

Завидуют все и всем: пожилые молодым, уродливые красивым. Бедные богатым, богатые здоровым и более богатым. Трусливые смелым, невысокие высоким, глупые умным. Но все завидуют – счастливым.

Счастье разное, оно ускользает, оно неуловимо и в редкие мгновенья кажется – можно к нему приближаешься, но всегда что-то мешает.

________________

Нина Ивановна, женщина средних лет, высокая, статная, симпатичная. Ее сын Владимир рос, не думая, что он в жизни будет делать. Он смутно себе представлял, что такое жизнь, он о ней не думал вообще.

Придет из школы, поест наскоро и во двор. А там действительно “жизнь”, и столько интересного. Его друг Станислав учится с ним в одной школе – друзьям времени не хватает для общения – только перемена.

Сидишь за партой и думаешь, когда же звонок? После школы друзья сразу, созванивались и шли гулять. Сядут на скамейку, и говорят, не наговорятся.

Школьные новости обсуждают. Свои безобразия друг другу надо представить как что-то необыкновенное, особенное, как смелость. Можно и про девчонок поговорить, но это не так интересно. А вот обсудить фильм или придумать что-нибудь, необычное и назавтра воплотить.

«Слушай, вот здорово мы тряпками бросались друг в друга. Целый бой получился». И сколько радости от этих шалостей.

Когда-то было время крашеных черных парт с открывающейся крышкой, а на доске разлинованной писали мелом. На перемене дежурные должны были тряпки, которыми стирали с доски, вымыть в раковине, а после уроков протереть ими эти черные парты, где в круглых дырочках чернильницы.

Эти чернильницы обязательно проливались. Чернила в них были разные – жирные, с желтоватой пленкой, они более густые – темно фиолетовые, а жидкие были светло – синие. Чаще пользовались фиолетовыми чернилами и ручкой-вставочкой с пером-уточкой, раздвоенным на конце.

Иногда получалось, что чернила проливались на форму, и это ужас было что такое. Мальчишки вечно ходили в форме с пятнами, но не все. Те, которые не хулиганы, были всегда чисто одеты и сияли белизной воротничков. Это было давно и только от старших можно было все это узнать. Теперь в школе писали другими ручками, которые постоянно менялись. И все теперь другое, современное.

Наши друзья не были хулиганами. Володя был аккуратным, он не делал резких движений и был мальчиком спокойным и осторожным. Его друг Стас был более живым, и это чувствовалось по всему. Он, когда говорил, размахивал руками и говорил громко – это выдавало натуру непосредственную и эмоциональную.

В их дружбе не было главного, друзья уступали друг другу, когда возникала ситуация спорная, что случалось редко, но когда они заводились, иногда дело доходило до драки – все кончалось миром и дружба все больше сближала двух друзей.

Время шло. Подошло окончание школы. Стас уже решил, что будет военным и пойдет в военно-инженерное училище, а Володя еще толком не знал, чем будет заниматься. Перспектива попасть в армию его не радовала, но пересилить свою лень и сесть за учебники он не мог. Нина Ивановна работала инженером на заводе, и ее зарплата была стабильно низкой. Отец ушел из семьи, когда Володе было семь лет, алименты платил, и этого только-только хватало на жизнь. Володя понимал, что надо работать, но где и как, пока нет профессии? В школе он выучился на шофера и, конечно, мечтал когда-нибудь иметь свою машину.

Он прошел медкомиссию, но его не взяли в армию. Что-то там нашли, и он был теперь перед жизнью один на один – свободен. Не долго думая, пошел в таксопарк, где его взяли учеником-стажером, и уже через полгода дали не совсем новую машину, и он стал работать в такси.

Тем временем Стас сдал экзамены, поступил в военно-инженерное училище и стал жить в казарме, познавая все премудрости мужской военной жизни.

2

Время шло быстро и незаметно, и после школы друзья не встречались теперь каждый день. Редко, раз в месяц удавалось увидеться, и всегда это случалось в компании, где они вместе со всеми пили вино, и потом наутро у каждого болела голова. Вспоминали, что девчонок приличных в компании не было, а те, что приходили, им не нравились. Они вдвоем уединялись и вели свои нескончаемые беседы обо всем на свете.

Володя чувствовал, что Стас уже другой, и то, что его волновало раньше, как будто ушло, изменилось, и это как будто не Стас рассказывает о проблемах, а кто-то другой. И проблемы их общие, детские и юношеские уже отходили на второй план, и двум друзьям не так было интересно друг с другом.

Стас рассказывал о своих новых друзьях, и это было неприятно Володе, как будто Стас предает их дружбу. Он больше говорит о вещах земных, реальных, и становится на душе у Володи пусто, как будто он теряет друга.

Дома он вспоминает, что ему рассказывал Стас об училище, и удивляется Володя, почему это ему абсолютно неинтересно, а ведь раньше, бывало, обсуждали часами всякую ерунду, а теперь все другое. Он начинает думать о своей жизни, и что-то в этой жизни его не устраивает. Вот и мама приходит из магазина. Готовит ужин.

– Володя, иди есть, – слышит он и думает: «Все одно и тоже» и, молча, идет на кухню, садится за стол и ест мамин ужин, которого он раньше так ждал, когда мама скажет ему: «Ну, что у вас там в школе?».

А теперь она также спрашивает: «Ну, что у тебя на работе?», – и чувствует Володя, что не хочет рассказывать про то, как в очередной раз собирали начальнику деньги за смену – это обязательно – не сдашь, не получишь выгодный заказ – дальнюю поездку с оплатой в оба конца. А на обратном пути можно еще кого-нибудь по дороге подвезти, и это уже лишние деньги, которые он решил копить, чтобы матери помогать.

«Что-то не так», – думает Володя, а отвечает сам себе заученно: «Все нормально». И совершенно непроизвольно мысль его уходит куда-то, он смотрит в окно, а там темно и только в доме напротив один за другим зажигается с в окнах свет, и думает он: «Уехать бы куда-нибудь».

Тут же мысль о матери возвращает его дерзкую мысль на землю: «А как она?». И непроизвольно что-то внутри говорит: «Надо изменить жизнь, но как? ». Он не думает об ученье – это ему представляется очень трудным. Не знает он никого, кто бы из его знакомых учился там как-то специально. Чувствует, что нет у него этого особенного ума, как ему кажется. И вспоминается ему один пассажир.

Однажды его машину остановил солидный мужчина лет сорока, статный, одет шикарно. Часы у него на руке огромные, и все сверкает вокруг циферблата, и помнится Володе, что часы эти произвели на него какое-то особенное впечатление, и заметил он, что мужчина их рукавом пиджака прикрывать стал, и помнит Володя, что подумал:

«Вот тоже мне, получается, что я на часы его запал». А мужчина все время вопросы задавал: «Сколько платят, да с кем живешь?» – и оставил ему визитку, которую Володя положил в карман пиджака, да и забыл про нее. И только сейчас вспомнил, что пассажир на прощанье бросил такую фразу:

– Если надумаешь что, звони.

И сейчас Володе это вспомнилось. Он пошел в комнату, открыл шкаф и вытащил визитку, на которой было написано:

“Антикварный магазин”. Виктор Леонидович Бомонов», – и дальше был адрес и телефон. Он внимательно смотрел на визитку и видел какие-то завитушки по углам, и вся она была на бумаге, которая немного серебрилась на свету.

Он посмотрел на номер телефона – магазин находился в одном с ним районе, и вспомнил, что видел этот магазин: огромные стеклянные витрины, а за ними как будто интерьер комнаты, как в жизни, и даже вспомнил Володя, что как-то заходил туда и подумал еще:

«И кто может дома такие вещи ставить? И как их втащить?». А сейчас подумал: «И что этот человек (он вспомнил его лицо, какое-то особенное) может там делать? » – и решил набрать телефон.

– Але? – Володя был в затруднении, как представиться. – Я шофер такси, – и услышал в ответ:

– Я вас помню. Кажется, Владимир?

Володя очень удивился, ведь он подвозил Виктора Леонидовича чуть ли не месяц назад. «Вот память!» – подумал он.

– Да, это я. А вы меня помните?

– Как же. Я помню всех, кто хоть раз мне встречался, – ответил мужчина – и сразу перешел к делу. – Ты что-то хотел?

– Да! Я хотел насчет работы, – Володя волновался и говорил громко.

– Ты только шоферить умеешь? – спросил Виктор Леонидович.

– Ну да, в общем, – и Володя вдруг так захотел, чтобы ему что-нибудь предложили, что от волнения дерзко спросил:

– А у вас для меня ничего не найдется? – он ждал.

– Надо подумать, – услышал он в ответ. – Ты оставь свой телефон. Володя от волнения стал запинаться и не сразу вспомнил свой номер, который с детства знал наизусть.

На этом разговор закончился, и когда Володя положил трубку, то понял, что очень хочет, чтобы ему позвонил Виктор Леонидович.

3

На следующий день, когда Володя вернулся с работы, мать ему сказала, что звонил мужчина. Володя порывисто выхватил из рук матери неровный клочок бумаги, где она своим правильным и ровным почерком записала то, что ее попросили передать, и увидел имя Виктор Леонидович.

Сердце его забилось быстрее. Дрожащими руками он набрал номер, но случайно перепутал цифры и не туда попал. Со второй попытки ему удалось соединиться с Виктором Леонидовичем.

– Виктор Леонидович! Я Владимир, шофер, – он волновался, от этого голос его немного дрожал.

– Помню, помню. Слушай внимательно. Есть работа, но я все объясню при встрече. Ты можешь завтра подъехать ко мне?:

– Да, да,– только и смог произнести Владимир.

На следующий день он был в кабинете Виктора Леонидовича, сидел в кресле, боясь облокотиться на его резные ручки, и внимательно слушал.

– Работа не пыльная. У нас есть своя машина. Нужен шофер, но молчаливый и исполнительный, чтобы лишних вопросов не задавал и делал то, что сказали.

Виктор Леонидович изучал Володю, а тот от волнения и страха сидел красный, как рак. Виктор Леонидович переводил глаза с копны волос Володи на его скромный пиджачок, блестевший кое-где потертостью, и прикидывал: «Этот парень подойдет», – а вслух сказал:

– Мы тебе выдадим спецодежду, чтобы ты соответственно выглядел. Зарплата пока не очень, а там посмотрим.

Володя не мог спросить ничего, а молча сидел, пытаясь преодолеть дрожь, которая как назло трясла его руки, но он не мог ничего поделать.

– Ты что, больной? Как ты водишь машину с такими нервами? – неожиданно спросил Виктор Леонидович.

– Это ничего. Это со мной всегда, когда я не знаю, что будет.

– Ты эти замашки брось, а то если твой тремор не уймется, придется расстаться. – Он одобрительно посмотрел на Володю, и тот сразу успокоился, наверно от страха, что его не возьмут.

– Вот так-то лучше. Ну что ты, боишься меня, что ли. Не надо. Я добрый, – и Виктор Леонидович засмеялся неестественно. Володе этот смех запомнился надолго, и потом он его будет вспоминать при других обстоятельствах.

– Ну, что? Согласен? – Виктор Леонидович улыбался как-то странно, и Володя, забыв спросить, чем он будет заниматься, ответил не раздумывая «Да».

Когда он вернулся домой, его не покидало какое-то странное ощущение своей зависимости от этого человека. Холеный, в белоснежной рубашке и шикарном вельветовом пиджаке с серебряными пуговицами, он казался Володе человеком из другой жизни, в которую так захотелось ему попасть. Он сидел напротив этого человека, он будет работать у этого человека.

Обстановка кабинета Виктора Леонидовича была необычной. За сверкающими стеклами шкафов стояли старинные книги в золоченых переплетах. С потолка свисала переливающаяся всеми цветами радуги люстра. Кресло бархатное песочного цвета с золочеными ручками в виде львов. Стол, покрытый сукном, на котором стоял хрустальный чернильный прибор – он выглядел как украшение – все это вместе произвело на Володю сильное впечатление.

Он вспомнил, как задавал себе вопрос, кто может жить среди этого. И тем, кто там находится, оказался Виктор Леонидович, человек таинственный, который как с равным говорил сейчас с ним, Володей, шофером такси.

Володю не интересовало, чем он будет заниматься – он знал, что для этого человека он сделает все, что тот ему скажет. Сейчас он в этом не сомневался, отчего и не задал этот простой вопрос: «А что я буду делать?». В этот момент такого вопроса у Володи не было. Его не было и потом, когда он как на крыльях влетел в квартиру, и удивленная Нина Ивановна спросила:

– Что случилось? – на что Володя, как ни в чем не бывало, ответил:

– Все хорошо. Я нашел работу. – И в этот момент он не думал, что за работа, и даже когда мама его об этом спросила, он как бы невзначай ответил:

– Отличная работа. Все хорошо, мама.

Счастье ожидания захватило все силы Володи, и никакие вопросы о конкретной работе ему не приходили в голову. Сейчас он понимал, что уйдет из автопарка, где грубый начальник отбирает часть выручки несправедливо.

Теперь он не будет ждать, когда ему дадут выгодный заказ. Он освободится от зависти к товарищам – подхалимам, которые над ним подтрунивали, что ему не везет с клиентами.

Володя не знал жизни, не умел ловчить, и первый опыт отбил у него охоту работать всерьез. Новая работа, с таким человеком как Виктор Леонидович, представлялась ему неопределенно, но то, что он не увидит больше надоевших ему людей – это радовало и вдохновляло.

Он быстро уволился, и вот он идет на новую работу.

4

Виктор Леонидович встретил нового служащего с распростертыми объятиями. Он усадил Володю в кресло напротив себя, одобрительно похлопал по плечу и начал свой туманный рассказ о будущей работе.

– Наше дело не простое. Одно – когда приходит клиент на комиссию и приносит вещь. Мы ее оцениваем и оформляем по всем правилам. Другое дело, когда мы выезжаем к клиенту. Ну, например, пожилой человек не может придти к нам, и мы едем к нему на дом. Тут нужно понимать и знать, как себя вести. Такие клиенты попадаются часто, и мы к ним ездим и берем их вещи, если они чего-то стоят, и сразу на месте расплачиваемся наличными. Вот тут вся наша прибыль.

Виктор Леонидович походил туда сюда по кабинету и, видя, что Володя молчит, стал задавать наводящие вопросы:

– К примеру, ты вместе со мной едешь к кому-то. Ну, вопрос ехать, не ехать решаю я. Приезжаем. Если там полон дом народа – это одно. Если одна старушка и престарелый племянник – другое, и совсем другое дело, когда старик или старушка совсем одни. Понимаешь? – он посмотрел на Володю.

– Да, ответил тот, не понимая до конца, к чему Виктор Леонидович клонит.

Виктор Леонидович открыл табакерку и вынул сигару. Закурил. Чувствовалось, что он хочет что-то объяснить, но не находит нужных слов. Ему, человеку дела, тертому калачу, было ясно, что перед ним сидит наивный паренек, которого может обмануть первый встречный.

Такого человека он искал, и он его проверял – соображает тот, что он ему говорит, но не то, что прямо говорит, а что подразумевает. Володя сидел с видом святой невинности, и это не было позой или игрой – он действительно не понимал, что от него хочет Виктор Леонидович, он был под обаянием этого человека, который открывал ему дорогу в новую жизнь. Виктор Леонидович положил сигару и спросил прямо:

– А что ты должен будешь делать, ну, если вдруг какая-то там непонятная ситуация?

– Вас охранять, – неуверенно ответил Володя.

– Молодец. Умница. Охранять.

Ответом Володи Виктор Леонидович был доволен. Его все устраивало в этом непосредственном пареньке. Он подошел и, вынув из портмоне деньги, протянул Володе.

– Это аванс. Остальная зарплата сдельная. Сколько сделаем, столько и получишь.

Ему нравилось, что Володя не задает лишних вопросов. А у него и не было вопросов – он нашел то, что искал, деньги платят и надо только охранять.

Виктор Леонидович был доволен ситуацией. Он уже давно искал такого человека: неумного, доверчивого, который не будет задавать лишних вопросов. И на какое-то мгновение ему показалось, что Володя именно такой человек. Интуиция его уже несколько раз обманула, и сейчас, после истории со своим предыдущим охранником, он осторожничал.

Виктор Леонидович был человеком современным, и все достоинства и недостатки новой жизни ему были известны. С одной стороны, он был сторонником всего нового, что появилось: предприимчивость, напористость, быстрый темп, умение улавливать все самое-самое.

С другой стороны, в этом новом он воспринял и все негативное – желание быстро разбогатеть, неважно как , и за счет кого. Все способы, возможные и невозможные, для достижения цели. Напор, сила, хитрость и коварство, – он использовал, а это требовало беспринципности, циничности, чего в нем было предостаточно.

Когда после армии он вернулся домой, все вокруг торговали. Женщины собой, мужчины женщинами, торговали нажитым и украденным, купленным и перекупленным. Все продавалось и покупалось – так казалось Виктору Леонидовичу, и он быстро поддался новому настроению – добывать деньги любым способом.

Для начала он отправил мать в деревню доживать век к своей старшей сестре, у которой было четверо детей без мужа, под видом того, что дочери трудно воспитывать детей. А кто его сестру выдал замуж за деревенского, который прикинулся фермером? А как привез невесту этот фермер из города, так запил и пропал – детей успел за это время народить, а силы не рассчитал.

Так Виктор остался один в трехкомнатной квартире, куда привел свою первую бизнес-женщину Валю. У нее был маленький магазин-скупка пополам с мужем, который недавно умер, и ей нужен был мужчина, чтобы дело не пропало. Виктор с ней познакомился, когда принес продавать сережки матери, чтобы купить ей билет в деревню. Так и познакомились.

Когда мать уехала помогать дочке, она получила от сына письмо, что, так, мол, и так, женюсь и начинаю заниматься бизнесом, а квартиру продаю, и буду пока снимать. Все это придумала и его умная бизнес-женщина Валя. Но хитрый Виктор квартиру не продал, а сдал, и переехал к Вале.

Дела закрутились, да так, что квартиру Вали пришлось продать, чтобы не потерять ее магазин, который она оформила на Виктора Леонидовича. Все это он так умно подстроил, что бизнес-женщина Валя осталась без бизнеса, с ребенком и без него. Виктора Леонидовича обуревали наполеоновские планы, и он покинул бизнес-Валю, не объяснив ничего.

Он научился обманывать и сам лично скупал вещи на дому, которые через своих людей продавал втридорога, а то и больше. Сначала он жил прямо в своем магазине, потом купил квартиру, однокомнатную, а тем временем очаровал еще пару бизнес – женщин, которые давали ему деньги просто так. Так он и раскрутил свой бизнес.

И вот теперь Виктор Леонидович солидный человек, хозяин антикварного магазина в центре города. В штате у него два продавца-консультанта, один бухгалтер, один охранник. Машину он купил сразу и уже поменял несколько раз, а на дом к клиентам выезжал на стареньких «Жигулях», и вот для этих поездок он нанял Владимира.

5

Одним из продавцов-консультантов была девушка лет двадцати, с которой у Виктора Леонидовича были романтические отношения. Но он решил, что она слишком к нему привязалась. Он хотел ее уже увольнять, но решил, что пусть она возьмет под свое крыло Владимира, и тогда его дружный коллектив будет окончательно у него под контролем.

Владимир не догадывался о таких планах Виктора Леонидовича. Он увидел Элю впервые, когда пришел оформляться на работу. Ее внешность экзотическая и яркая обращала на себя внимание мужчин всегда.

Владимир увидел высокую черноволосую девушку в очень короткой юбке и с очень тонкими, немного кривоватыми ногами. Она поздоровалась и как-то пристально и оценивающе осмотрела новичка .Владимир был несколько неуклюж, и его привычка держать руки по швам придавала ему несуразный вид.

Когда он выходил из кабинета Виктора Леонидовича, Эля опять на него посмотрела – ее уже предупредили, что у них появится новый сотрудник. Эля очень хотела выйти замуж, но крутить романы это ей не мешало. Она, таким образом, подыскивала себе мужа.

То, что Виктор Леонидович иногда с ней «ужинал» – так это у них называлось,– ее не смущало. «Ужины ужинами, – думала Эля, – а замуж выходить надо». Она чувствовала, что это ей упростит жизнь, – ведь большинство женщин смотрят на брак как на ступеньку к другой жизни. У многих эта другая жизнь быстрее наступает, когда находится человек, с которым можно начать осуществлять свои планы.

Владимир никогда всерьез не думал о женитьбе. У него случились две-три интрижки, и он не был непосвященным в то, что такое женщины вообще. О любви он только читал, но она с ним еще не случилась, и он жил спокойно, не испытывая особенного интереса к женщинам. Эля ему понравилась внешне, и он подумал о том, каких хороших девушек выбирает Виктор Леонидович.

Хитросплетения в жизни людей возникают сами собой. Редко бывает, что желанные построения удачно завершаются какой-нибудь реальной ситуацией. Обязательно должны вмешаться чувства, симпатии, тогда возникают неожиданные ситуации и меняют расстановку фигур.

6

Дома Владимир радостно сообщил маме:

– Знаешь, я устроился в одну фирму охранником, – он специально приврал, и вместо «магазин» сказал «фирма».

Мама Владимира была инженером с советскими привычками, которые пришлось менять. Ее предприятие быстро приспособилось к новым условиям, но она, как и раньше, вставала в семь, а в восемь уже сидела за своим столом у окна и делала расчеты, как пять, десять, пятнадцать лет назад. В зарплате она не потеряла, и не приобрела. Ее уважали, с ней считались. Она была руководителем группы.

В том, что ее сын должен получить образование, она не сомневалась, но время шло, а Владимир к книгам не подходил, устроился шофером. И вот теперь какая-то фирма. На все это Нина Ивановна смотрела сквозь пальцы, считая, что пусть все идет своим чередом.

Она знала, что убедить, принудить человека, если он этого не хочет, невозможно. Она была мудрой и спокойной женщиной и знала, что Володя по уму способный мальчик, и если время поменялось, то ему решать, как жить. Но в глубине души она все-таки переживала.

Эти новые веяния, что нужно «делать деньги», были ей не по душе. Она прожила трудную жизнь и не научилась хитрить, крутиться, а жила на то, что ей давала ее работа. Она никогда никого не критиковала, и политику тоже, к которой относилась спокойно, понимая, что от ее мнения мало что может измениться. Она уважала себя и не тратила времени на пустые разговоры о том, что происходит что-то непонятное. Она была верующим человеком, хоть и жила в советское время, когда все были атеистами, и очень удивилась, когда все стали ходить в церковь и креститься.

Ее крестили в детстве, и свой скромный серебряный крестик она хранила в шкатулке, которую закрывала на ключик. В церковь она и раньше ходила, но никто об этом не знал. Свою веру она не афишировала. Новые времена ей ничего нового не принесли, но то, что все вокруг стали все критиковать, Нине Ивановне не нравилось, – она знала, что накипь, которая как быстро появилась, так быстро и уйдет.

Но в этом она ошибалась, и «поношение» всего было всегда, но раньше люди боялись и из страха молчали, а теперь так приятно ничего не бояться и говорить, что приходит в голову, а критика для многих, особенно для интеллигентов, стала основной профессией, за которую и деньги платили неплохие

Володя не приносил Нине Ивановне никогда особенных огорчений. Она была уверена в том, что так всегда и будет, но изменившаяся жизнь ей показывала, что не все в наших силах, и если не модно учиться, то это заразительно для молодых, и жизнь может повернуться не так как хочется.

Когда Володя сообщил Нине Ивановне про «фирму», сердце ее екнуло – что-то не понравилось, или фальшь почувствовала она в этом слове «фирма». Она не стала сразу выяснять, что и как, но на всякий случай попросила оставить адрес фирмы.

– Мам, да что ты. Я еще сам-то толком не знаю адрес. Вот выясню, так сообщу, – сказал Володя и покраснел. Нина Ивановна заметила, что сын хитрит.

7

Работа Володи состояла в том, что он должен был вместе с Виктором Леонидовичем выезжать по заявкам на дом для оценки антикварных вещей. Первый раз это был старый облупившийся дом, где на четвертом этаже жила пожилая пара – они решили продать буфет. В обязанности Виктора Леонидовича не входило выяснять зачем – ну раз продают, значит, нужны деньги. Эта сделка прошла без особых трудностей.

Задача Володи была прийти по первому требованию Виктора Леонидовича – ведь он охранник. У него было разрешение на ношение оружия, и Виктор Леонидович выдал ему пистолет и бронежилет. Володя стрелял всегда отлично, но когда получил из рук Виктора Леонидовича оружие, почувствовал особенную ответственность, и это его как-то в собственных глазах возвышало. Сам Виктор Леонидович тоже имел разрешение на ношение оружия, но, слава Богу, не приходилось еще его применять.

Виктор Леонидович предварительно у клиентов выяснял, что его интересовало, и ему казалось, что он по голосу узнает, есть подвох или нет, – ведь он брал с собой деньги. Теперь он оставлял их у Володи, и потом просил его подойти, чтобы расплатиться с клиентом.

На его рекламные объявления клевали те люди, которым деньги нужны были срочно. Виктор Леонидович всегда договаривался заранее с грузчиками, знакомыми ребятами, которые должны были вывозить мебель в момент расплаты, чтобы не было накладок.

За свои вещи люди получали половину, а то и меньше от реальной стоимости. В этом ускоренном варианте покупки вещей и состоял бизнес Виктора Леонидовича. Он не думал о том, что обманывает людей, – ведь все делалось добровольно, – но было что-то ненатуральное в той поспешности, с какой Виктор Леонидович старался купить вещь.

У него почти не было проколов, но в последнее время, то ли народ стал осторожнее, то ли случаев обмана стало больше, но бизнес по покупке антиквариата прямо с рук стал хиреть. Клиенты осторожничали, устраивали проверки и редко когда пускали в дом сразу. Остался один контингент – это пьющие, да и то нужно было попасть на такого, который только начал пить, а иначе уже приезжаешь, а в квартире пусто – вывезли конкуренты.

8

Однажды в магазин позвонила женщина и сказала:

– Знаете! Я хочу продать одну драгоценность. – Женщина явно нервничала.

– Вы не хотите принести вещь в магазин? – спросил Виктор Леонидович.

– Дело в том, что я боюсь, что кто-нибудь увидит, как я выхожу из антикварного магазина, и мало ли что. – Женщина замолчала.

– На какую сумму вы рассчитываете?

– На десять тысяч долларов, – ответила женщина.

– Мы такие вещи не покупаем на дому, – ответил Виктор Леонидович. Что-то вызывало у него подозрение, и он посоветовал обратиться в другое место. Женщина звонила с квартирного телефона, и так, на всякий случай, Виктор Леонидович записал ее номер. Женщина не побоялась дать свой телефон.

В последнее время дела шли на редкость вяло. Прибыли никакой. И какая-то странная мысль запала в душу Виктора Леонидовича – мысль только мелькнула, что вот если бы поехать к этой женщине, да припугнуть, да взять вещь, ну дальше он не думал…

Долго сидел в тот день в своем магазине Виктор Леонидович, думал, размышлял. Скоро платить аренду, деньги уже в долг брал, а вот если … «Нет, нет, так можно дойти Бог знает до чего».

Когда он вернулся домой в свою одинокую квартиру, которую недавно отремонтировал за большие деньги, и еще оставался долг, он все более отчетливо понимал, что вариант «обмана» ему нравится.

Он не решит всех его проблем, но все-таки ситуация улучшится ровно на десять тысяч долларов. Он стал думать об этом подробнее, углубляясь в детали. Главное – это изменить внешность. Он знал, что его друзья-приятели все ходят к стилистам, визажистам, и там им делают все что можно: эпиляцию, маски, коррекцию внешности и всякое разное.

9

Идти к стилистам-визажистам – это означало себя засветить, и Виктор Леонидович отказался от этой мысли. И опять странное настроение, и дерзкие мысли теребили его ум. Он не мог не думать о женщине, у которой есть вещь за десять тысяч долларов. Он понимал, что это драгоценность может стоить дороже, и снова и снова он думал, что можно вот так прямо прийти к этой клиентке и взять эту вещь, просто положить ее в карман и уйти, и даже не нужно будет что-то там делать с этой женщиной.

Он подумал о том, что долги его накапливаются, и ничего сейчас он с этим сделать не может. Время изменилось или он изменился, но дело не шло, а та небольшая прибыль от легальной продажи вещей, то есть двадцать процентов, которые оставались от продажи, теперь явно не хватало – темп жизни изменился, и занимать было не у кого.

Виктор Леонидович также понимал, что одному этим «делом» заниматься опасно. Он вспомнил Владимира, и тогда стал придумывать, как все это объяснить этому новичку. Он рассуждал сам с собой: «Его можно заинтересовать деньгами, но он может испугаться и отказаться вообще работать. Надо рискнуть».

На следующий день, он подошел к Эле.

– Зайди ко мне. Надо кое-что обсудить.

Виктор Леонидович решил в это дело посвятить Элю, чтобы она помогла придать уверенности Владимиру. «Ну и вообще как-то раскрепостить мальчика», – думал про себя Виктор Леонидович.

Когда Эля вошла в кабинет Виктора Леонидовича, она увидела, что он чем-то озабочен, – такой у него был задумчивый вид, и поза была какая-то непривычная. Он сидел, облокотив голову на руки. Эля вошла незаметно, и Виктор Леонидович не успел придать себе привычный вид. Он сразу поднял голову, но Эля все-таки застала его врасплох.

– Садись. Есть серьезный разговор.

Виктор Леонидович встал, подошел к шкафу и достал бутылку коньяка и два фужера. Через полчаса Эля уже щебетала что-то, и Виктор Леонидович с удовлетворением отметил, что девочка влюблена в него – так блестели ее глаза, и все, что она говорила, было, как будто к нему обращено лично, и голос ее был каким-то особенным.