Текст книги "Повстанец (СИ)"

Автор книги: Татьяна Шульгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)

– Брюнет, если файл не старый, – ответила Мили. – Он хоть похож на себя? – она посмотрела на меня.

– Ну, не совсем, – я вспомнила странного небритого мужчину, которого утром мне предстоит впустить в свою уютную квартирку. – Записи у них действительно устаревшие.

– Вообще какой-то прошлый век, – поддакивала Мили. – Каталоги на планшетах.

– Это китч, – возразила Лоран. – Теперь все делают под старину, не имея понятия, как совместить тот или иной стиль.

– Нет, это просто захолустное агентство, – ответила я. – Но из топовых я ассортимент знаю. Все их кандидаты каждый день у нас на глазах.

– Да, тут ничего не скажешь, – вздохнула Тина. – Приличных мужчин все меньше.

– Приличные мужчины попадают в наложники, – возразила Мили. – Они не обделены умом и понимают, где лучше. Что проку быть мужем у какой-нибудь старой вешалки, когда можно менять красоток-любовниц каждый месяц.

– Да, особенно богатых красоток, – усмехнулась Лоран. Мы рассмеялись, но тут смех наш мгновенно стих. В зал вошла еще одна наша подруга, Синди. Она заметила нас и присоединилась.

– Привет, о чем щебечите? – спросила она, поправляя свою безукоризненную прическу. У нее были платиновые кудри, и большие светло-серые глаза. Каждая из нас в тайне мечтала быть хоть вполовину такой же красавицей как она. Синди была хозяйкой элитного закрытого клуба для женщин. Все мои подруги состояли в нем, и все их парни были оттуда. Вышколенные умопомрачительные красавцы, безупречно воспитанные и готовые на все, лишь бы их госпожа осталась довольна. Мои подруги были довольны, все без исключения. Только я пока не обзавелась любовником из ассортимента Синди, но исключительно из-за своей личной неприязни к мужчинам в целом и к продажным мужчинам в частности.

– Ни о чем, – ответила Мелани, многозначительно взглянув на подруг. Никто и не стал бы выдавать моей тайны. К счастью, принесли наш заказ, и нашлась другая тема.

Пообщавшись с подругами и перекусив, я вернулась домой. Вечерело, город вспыхнул миллионами огней. Я закрыла шторы, не желая отвлекаться на эту красоту. Прозрачные панели внешних стен медленно потемнели и перестали пропускать свет извне. Никто уже не использовал шторы в старинном их понимании. Разве что для особого дизайна. В наш век куски ткани заменили сложные технологии специально устроенных стен. Они могли пропускать свет снаружи, могли наоборот, а могли и вовсе его не пропускать, становясь по желанию хозяина непроницаемой стеной любого выбранного цвета и фактуры. Мои были на вид как простые матерчатые шторы в тон с мебелью, темно-синие. Иногда я задавала им программу и они имитировали космос с галактиками и созвездиями. Иногда я превращала мегаполис за окном в дикий бескрайний лес, тянувшийся, сколько хватало взгляда. Тогда легко можно было представить себя прекрасной дамой в глухом заброшенном замке на вершине горы, покрытой хвойным лесом. Но сегодня было не до развлечений.

На экране мелькали новости, но я не слушала, погруженная в документы, принесенные с работы. В гостиной, где я расположилась, все было устроено по моему вкусу. Низкий столик из черного пластика и стекла, два диванчика, коврик в тон с обивкой и шторами, и несколько стеллажей для всякой всячины. В моей квартире были низкие потолки, но зато огромные во всю стену окна в каждой из восьми комнат. Даже сидя в столовой, отделенной от кухни барной стойкой, можно было любоваться пейзажем. Комнаты шли вдоль внешней стены здания, а все прочие необходимые помещения, будь то гардеробная, ванные или уборные, располагались в центре. Проходя по коридору мимо комнат, можно было сделать полный круг и выйти в холл.

В дверь позвонили, и консьерж сообщил, что прибыли документы. Я попросила поднять их ко мне. Пожилой лысоватый мужчина, служивший в этом доме еще при моих родителях, вскоре принес доставку. Это был контракт и досье на мою покупку. Я поблагодарила старика и вернулась в комнату. Агенство все же было не таким убогим, как я о нем подумала. Кроме бумажного варианта документации был и цифровой носитель. Я вставила чип в компьютер и села на диванчик, предвкушая порцию рекламных роликов о незаменимости мужчины в хозяйстве и старинных традициях, когда без него не обходилась ни одна нормальная семья. Иногда я все же понимала амазонок, только за эту глупую рекламу можно было возненавидеть либералок, защищавших права мужчин. Но обошлось благополучно. Чип содержал только данные о моем новом муже и копию контракта. Я прочла все, чтобы не было сюрпризов. Меня насторожили только сроки, в которые можно было вернуть товар. Не традиционные две недели, как везде, а пятнадцать дней. Словно в этот последний день я все же передумаю и верну его. Я нервно хихикнула, принявшись за биографию. Родился, учился и прочее, ничего необычного. Простой парень из захолустья, которому повезло приглянуться брачному агенту из столицы.

Я закрыла папку и включила телевидение. На экране вспыхнули языки пламени. Повстанцы взорвали очередную станцию метро, переполненную людьми. Море крови, пожар, раненые и убитые. Даже несколько детишек пострадало. Я выключила и пошла в спальню. Эти повстанцы начинали нервировать. Будто мало им было убить моих родителей. В тот момент я ненавидела всех мужчин без исключения, хотя и понимала, что несправедлива.

Глава вторая
Мафусаил

Суббота

Утром меня разбудил звонок в дверь. Я позволила консьержу пропустить посетителей. Пока они поднимались, я кое-как оделась и вышла в холл. В зеркало смотреть не стала, чтобы не испугаться. Дверь медленно открылась, и на пороге возникли они, мои любимые, неоамазонки в полицейской форме. Вернее, я думаю, что они принадлежали к этой партии, раз выбрали такую профессию. Обычно так и случалось. Все агрессивные и радикально настроенные женщины, вроде меня, шли на службу в армию или в полицию. Я вспомнила вечерний выпуск новостей и не могла с ними не согласиться. Мир нуждался в очищении, а кому как не нам его очистить?

Следом вошла девушка из агентства, я узнала ее по толстой папке и подобострастному взгляду. Просто как у администратора вчера. За ней вошел сам виновник визита. Он был таким же только одет в приличный костюм и причесан.

– Вы живете одна? – спросила девушка в форме, вынимая из портфеля прозрачный планшет.

– Да, мисс, – ответила я. – Это проблема?

– Вы берете в дом мужчину, – продолжала она стандартную процедуру. – Распишитесь о получении.

Она протянула формуляр и стилус. Я расписалась, подтверждая, что теперь вся ответственность за него ложится на меня. Если он сбежит и убьет кого-то, платить придется мне.

– Благодарю, – женщина полицейский забрала планшет.

– Ваш браслет исправен? – продолжала она. Я взглянула на свой полупрозрачный браслет и кивнула.

– Я дам вам код стимулятора, он активирует два последних уровня.

Она набрала на моем браслете комбинацию цифр, и сектора, которые прежде не были подсвечены, загорелись алым и черным индикаторами.

– Прошу, нужно протестировать, – торопила бесцеремонная, как все полицейские, девица. – Иди сюда.

Она схватила мужчину за локоть и вытолкнула вперед. Он повиновался, глядя в пол. Мне затея нравилась все меньше. Как сильно отличались эти дикие мужчины от тех, к которым я привыкла в своей повседневной жизни. Ни у кого из них не было такого покорного и отрешенного вида, и вряд ли бы кто-нибудь из них промолчал при таком фамильярном отношении.

– Это модель класса «5», то есть, пять уровней, – пояснила девица, вынув из-за воротника его рубашки прозрачный ошейник.

Они ждали, чтобы убедиться, что я умею обращаться с подобной техникой. Он тоже ждал, оторвав взгляд от своих туфель и взглянув на меня. Последний раз я применяла браслет, когда была еще ребенком и только получила его. Но то было совсем другое, я просто училась, и мужчина, к которому я его применяла, добровольно согласился терпеть ради моих занятий. Больше необходимости в его применении не было. Все знакомые и незнакомые мужчины вокруг были послушными, мирными и воспитанными. Преступниками в нашем мире были только повстанцы, но на них не бывало ошейников, и браслет против них был бесполезен, а обычному жителю Либры вряд ли придет в голову угрожать женщине и, тем самым, заставить ее применить стимуляцию. Эти правила были придуманы давно и приносили свои плоды, избавив женщину от угрозы со стороны мужчины.

Я коснулась указательным пальцем крайней светло-зеленой секции. Такая же вспыхнула у него на шее и погасла.

– Почувствовал? – спросила девица.

– Да, – ответил он, продолжая наблюдать за мной. Я поняла, что это в первый раз услышала его голос. Он был низким и довольно приятным.

– Давайте быстрее, мисс Вуд, – попросила девица, явно заскучав. – Синий, оранжевый и красный. Черный можете не проверять, если передержать красный, где-то секунд десять, эффект будет схожим.

Я вдохнула и нажала сначала синий сектор, потом оранжевый и, наконец, красный. Мужчина напрягся, закрыл глаза и схватился за ошейник, после красного упал на колени, хоть и не проронил ни звука.

– Отлично, все исправно работает, и вы вполне разобрались, – усмехнулась одна из полицейских и они вышли, бросив взгляд на мою покупку. Он медленно поднялся с пола, отпустив ошейник, еще слабо мерцавший алым, и опять уставился на меня. Готова поспорить, что я видела мелькнувший гнев в его взгляде. Словно это я придумала такую процедуру и набрала на работу этих садисток.

– Благодарим за покупку, – пролепетала девушка от агентства. – Пятнадцать дней тестовых, после можете оплатить полную стоимость.

Она кивнула и тоже вышла. Я закрыла дверь и посмотрела на мужчину. Он облегченно вздохнул и запустил руки в карманы брюк, глядя на меня исподлобья.

– Ну что ж, добро пожаловать, – сказала я, приветливо улыбаясь. Хотя это было крайне нелепо, после того, как я причинила ему боль для проверки оборудования.

– Это теперь твоя квартира, можешь везде ходить, – продолжала я, направившись в гостиную. Он пошел следом. – Только мой кабинет и спальня пусть останутся только моими. Договорились?

Я обернулась и посмотрела на него. Он кивнул, продолжая разглядывать обстановку. Должно быть, ему редко приходилось бывать в таком доме, поскольку лицо его все вытягивалось, а глаза все быстрее перебегали с одного предмета на другой.

– Это гостиная, – рассказывала я, махнув рукой в сторону диванчиков. – Тут я принимаю своих подруг. Но это бывает редко.

Я вздохнула, думая, не устроить ли в это воскресенье прием в честь моего замужества. Конечно, я еще не окончательно решила, но он нравился мне все больше. Когда ушли полицейские, он совершенно преобразился. Вся смиренность с него слетела, как и покорность с отрешенностью, а глаза озорно заблестели.

– Тут моя спальня и кабинет, – мы шли по коридору мимо моих личных апартаментов. Я не стала открывать дверь, чтоб демонстрировать беспорядок за ней. Кабинет показать было не стыдно. Несколько стеллажей с разными безделушками, письменный стол, портативный компьютер и еще кое-какая техника, нужная мне для работы. Мой любимый диванчик у окна, который часто заменял мне кровать, и телескоп, чтобы смотреть на звезды или подсматривать за соседями, когда как.

– Тут столовая и кухня, – мы вошли в светлое просторное помещение с длинным столом и двумя рядами стульев. Барная стойка отделяла столовую от кухни, оснащенной всевозможной техникой.

– Есть не хочешь? – спросила я, заметив, как он внимательно изучает холодильник.

– Хочу, – ответил он, присаживаясь на высокий стул возле стойки.

Я поняла, что готовить и угощать его придется мне.

– Чего бы ты хотел? – спросила я, погрузившись в холодильник. Экскурсию пришлось отложить.

– Не знаю, – ответил он задумчиво. – Еду.

– Очень смешно, – я вынула поднос с быстрым завтраком, которые держала про запас, когда готовить нет времени, а есть что-то просто необходимо. Вот этот случай настал. Я поставила его в печку и установила время. Мужчина с любопытством наблюдал за моими действиями. Я вдруг подумала, как выгляжу сейчас? Нечесаная и неумытая, только с постели вставши.

– Надеюсь, ты знаешь, как этим пользоваться? – спросила я, включая кофеварку.

– Научусь, – ответил он, уперев локти в крышку стола, и опустив подбородок на руки.

– Это не самая модная техника, – я засыпала кофе в отверстие и выставляла программу. – Я за модой не гонюсь.

– Да, я это уже понял, – пробормотал он, рассматривая остальные приборы.

– Что это значит? – резко спросила я, обернувшись к нему. Он убрал руки со стола и сел ровно, наблюдая за мной.

– Что? – спросил он недоумевая.

– Как ты это понял? – спросила я сурово. Не хватало еще, чтобы всякие неандертальцы небритые мне замечания делали. Пусть я невыспавшаяся и в халате, но и он не фотомодель из кинофильма.

– Не думаю, что дешевые мужья сейчас в моде, – объяснил он сдержанно, хотя и с некоторым раздражением в тоне.

– Ах, ты об этом, – я облегченно вздохнула. Все же собственные комплексы мешали трезво рассуждать.

Печка щелкнула и дверца открылась. Я вынула поднос и сняла защитную пленку.

– Вот, это пока все, что могу предложить, – я поставила еду перед ним и налила в две чашки кофе.

Он, даже не поблагодарив, принялся уплетать, будто сто лет не ел. Я сидела напротив, тоже придвинув себе высокий стул, и попивала кофе. Его не смущало, что я внимательно его рассматриваю, словно уже привык к такому. Хотя чего ожидать от мужчины? Он всего лишь вещь. Теперь он был моей вещью, и я могла делать с ним, что пожелаю. И как я до такого докатилась?

Мне никогда не нравились такие порядки, когда одни люди помыкали другими как рабами в Древнем Риме. Мне это с детства казалось нелепым и диким. Пусть они были примитивны, глупы и агрессивны, но все же мужчины тоже были людьми. В моей семье, да и в семьях маминых подруг, мужчины не были бесправными вещами. Они получали хорошее образование, умели вести себя в обществе, могли проявить себя в какой-нибудь сфере. Мои подруги вели себя со своими любовниками, тоже купленными за деньги, почти как с равными. Позволяли мужчинам высказывать свое мнение, держаться свободно, и тем никогда на ум не приходило как-то злоупотребить этим. В наше время женщины давали мужчинам столько свободы и независимости, что больше сложно было и представить.

Конечно, лучше всего жилось тем, кто родился с хорошими физическими данными и был более всего пригоден для репродукции. При хороших внешних данных такой экземпляр был уже ценен сам по себе. Одно из брачных агентств брало его из семьи или приюта, где тот достигал мужского совершеннолетия, и давало образование за свой счет. Мужчину учили всему необходимому. Конечно, в первую очередь это было базовое образование, науки, искусство, ведение домашнего хозяйства, этикет, умение вести беседу, педагогика, поскольку именно на мужчину ложилась забота о малолетних детях. Затем агентство продавало мужчину за соответствующую его уровню цену. Самому мужчине ничего не нужно было делать, только ждать, когда женщина, располагающая средствами и возможностью завести детей, купит его, чтобы этих самых детей зачать. От наложников и просто любовников детей рожать было запрещено, другое дело муж.

Мой оказался тоже довольно неплох. Я, конечно, попыталась представить его без бороды и с приличной прической, но не получалось. Даже цвет глаз невозможно было рассмотреть, потому что он постоянно смотрел то в тарелку, то на свои ноги, а если и поднимал взгляд на меня, то их скрывали длинные волосы, которые сколько ни расчесывай, все равно падали на глаза. Он был неплохо сложен, но слишком худой, как на мой вкус. Не широкоплечий, хотя при таком росте будь он широкоплечий, затмевал бы солнечный свет. У него были красивые руки с длинными тонкими пальцами, как у музыкантов, правильная форма ногтей, без дефектов. Физически его можно было бы назвать идеальным представителем своего вида, но вот интеллектуально… Я сомневалась, что он блещет умом или хотя бы хорошо воспитан. Хороших манер, во всяком случае, я еще не наблюдала.

– Где ты учился? – спросила я после долгой паузы, пока он утолял голод. Я надеялась, что со временем он сбавит темп, но он ел как в последний раз, полностью набивая рот и быстро прожевывая. Меня начало мутить от его вида.

– В школе, – ответил он с полным ртом, но я поняла.

– В твоем файле значится школа для мальчиков в Истбридже? Ты оттуда родом? – продолжала я ничего не значащую беседу, попивая свой кофе и стараясь не замечать, что часть еды уже лежит на столе.

– Да, – кивнул он, отпив из чашки. Теперь на белоснежном мраморе появилось еще и пятно кофе. Неандерталец, честное слово.

– Кто была твоя мать? – это был обычный вопрос, как о погоде, только более личный, но его он почему-то разозлил.

– Я рос в приюте, – буркнул он, выскабливая остатки завтрака из всех закоулков подноса.

– Но ты должен знать, кто она, – продолжала я дружелюбно, хотя терпение мое имело границы. – Пусть у нее родился мальчик, это еще не повод отказываться от ребенка.

– Если у тебя родится мальчик, ты его себе оставишь? – спросил он с вызовом, подняв глаза на меня. Злобный, горящий ненавистью взгляд. Я даже поежилась, никак не ожидая такой бурной реакции.

– Ну, я еще не думала о детях, – начала я. Он оскалился. Хотя, наверное, пытался улыбаться. Просто дикий зверь.

– Отдашь его в приличный приют, и забудешь об этом неприятном факте, – произнес он холодно. – Такая как ты может позволить себе сколько угодно попыток, прежде чем получится долгожданная девочка, наследница и продолжательница рода.

Я замерла на миг, полностью лишившись дара речи. Так со мной даже Синди не разговаривала, а она была самой ужасной хамкой среди всех моих знакомых. Он продолжал ехидно улыбаться, наблюдая за мной. Ему, видимо, нравилось дразнить меня.

– Во-первых, смени тон, – начала я невозмутимо. – Ты разговариваешь не со своими сожителями из трущоб. Я воспитанная женщина и не привыкла к таким манерам, вернее к полному их отсутствию.

Он опустил голову, только лишь услышал мой повелительный тон. Сложил руки на коленях и молча слушал.

– Во-вторых, что и как делать, я буду решать сама, потому что я – женщина, – продолжала я, глядя на него сурово, пусть он и не видел этого. – Твоя задача в этом доме не учить меня морали и этике, а прибирать, готовить и развлекать меня. За это я заплатила пятьдесят тысяч долларов. И, в-третьих, постарайся впредь быть аккуратней, я люблю чистоту.

Я поднялась из-за стола. Он начал вытирать со стола руками.

– Оставь! – воскликнула я, брезгливо поморщившись. – Потом уберешь.

Это уже было выше моих сил. Он вытер руки о свой пиджак, но глаз не поднимал. Еще и неряха ко всем достоинствам.

– Ты все уяснил? – спросила я, с ужасом представив, что теперь весь мой идеальный быт навсегда разрушен. Придется мириться с крошками и объедками по всей квартире, грязными дверными ручками и пятнами на коврах. Страшных историй о совместной жизни с этими представителями фауны я наслушалась достаточно, а теперь могла с легкостью в них поверить.

– Да, мисс, мадам, – ответил он. – То есть, госпожа.

– Можешь звать меня по имени, – его невнятное бормотание ужасно раздражало. – Наоми или Номи. Так меня зовут подруги.

– Хорошо, – он кивнул, опять запустив руки в карманы и глядя в пол.

– А тебя как зовут? – я решила дать ему еще шанс и смягчила тон, о чем тут же и пожалела, услышав его ответ.

– У вас есть мои данные, разве там не написано?

Я сложила руки на груди, испепеляя наглеца взглядом.

– Я задала тебе вопрос, – процедила я сквозь зубы. – Отвечай.

– Z 25 38, – ответил он.

– Ты мне грубишь?! – я толкнула его в плечо, желая, чтобы он все же посмотрел на меня. – Хочешь в свою дыру вернуться?! Я быстро это организую.

Он не отвечал, продолжая отворачиваться, но по сжатым губам и напряженной позе я поняла, что он вряд ли боится меня, скорее сдерживает свой собственный гнев.

– Отвечай! – я теряла терпение. Чтобы общаться с такими субъектами, нужно специальные курсы проходить.

– Это единственное мое имя уже больше пяти лет, – ответил он. Я поняла, что не ошиблась в своих догадках, голос выдавал его. Никакого раскаяния или страха.

– Да, в твоем досье оно и значится, – произнесла я, сама теперь не зная, как с ним разговаривать. – Но разве друзья называют тебя так?

– Какие друзья? – спросил он хмыкнув.

– Все, убирайся с глаз моих! – я указала на комнату. – Там все есть, можешь привести себя в порядок.

Он проследил за моей рукой и поплелся в открытую дверь его спальни. Ни имени, ни «спасибо» я не услышала.

Когда за ним закрылась дверь, я бессильно опустилась на стул, назвала номер подруги и попросила перевести звонок на мой мобильный. Теперь можно было забыть о громкой связи, в доме лишняя пара ушей. Через несколько секунд в наушнике пискнул сигнал, и я услышала взволнованный голос подруги. Маленькое устройство, похожее по дизайну на замысловатую сережку, всегда было со мной. Утром я надевала его даже раньше, чем открывала глаза. Президент корпорации всегда должна быть на связи.

– Номи? Ты слышишь меня? – истеричным шепотом спрашивала подруга. – Почему без картинки, опять спишь?

– Нет, я по мобильному, – ответила я. – Ты же помнишь, какой сегодня знаменательный день?

Я позабыла о грязном столе и облокотилась на него.

– О, точно! – девушка окончательно проснулась. – И как он? Вы уже познакомились поближе? Он хороший любовник? Я хочу подробностей.

– Он свинья! – воскликнула я, почувствовав на локте остатки картофеля, и брезгливо вскочила, оттирая руку. – Он тут полчаса, а моя кухня похожа на хлев.

– Хлев? – не поняла Мили.

– У тебя что, телевидение отключено? – спросила я, начиная злиться и на подругу. Утро у меня явно не задалось, а день обещал быть еще лучше. На панели главного компьютера появился датчик о включении воды. Мой неандерталец все же решил помыться.

– Да, я его вообще не смотрю, – ответила девушка, чувствуя мое негодование. – Но я поняла, о чем ты.

– Поняла? – я нервно рассмеялась.

– Мои тоже мусорят, – девушка понизила голос. Скорее всего, эти самые «они» были где-то поблизости. – Но я и сама не чистюля. Горничная все убирает.

– Моя придет в понедельник, – вздохнула я, глядя на мелькающий датчик. – Боюсь, до этого времени от моей квартиры мало что останется.

Мили рассмеялась и завела речь о своих проблемах, связанных с совместным проживанием с мужчинами. Я вытерла со стола и выбросила поднос в утилизатор. Потом вымыла чашки и выключила кофеварку. Кухня более менее приобрела прежний девственный вид, нетронутой грязными мужскими руками чистоты.

Потом я вернулась в спальню и привела себя в порядок. Подруга уже успела описать всех своих любовников, о которых я слышала уже в сотый раз. Но голова моя была занята и я могла позволить ей высказаться. Вернувшись через полчаса на кухню, я обнаружила, что вода все еще включена и запас ее на исходе.

Я подошла к двери в берлогу, постучала, и, не получив ответа, вошла. Он стоял перед окном, рассматривая пейзаж. По мокрым волосам и каплям на обнаженной спине я догадалась, что водой все же пользовался он.

– Ты выключил воду? – спросила я, оставаясь стоять у двери. Он не оборачивался, словно и вовсе не слышал. Я быстро подошла и развернула его к себе лицом, готовая по этому лицу надавать. Он испуганно отшатнулся от меня, словно увидел привидение. Я поняла, почему он не слышал ничего и не заметил моего приближения. Мужчина слушал музыку, заткнув оба уха маленькими наушниками. Теперь, когда он стоял лицом, я могла их увидеть. Он быстро вынул наушники и посмотрел на меня.

– Ты выключил воду? – спросила я, указав на мигающую панель компьютера.

– Ой, забыл, – спохватился он, но не сдвинулся с места. – Там не было полотенца, я пошел его искать…

– Так выключи, ради всего святого! Идиот несчастный! – я пошла прочь, проклиная тот день, когда решила обзавестись этим ослом. Он медленно побрел в ванную.

Я вернулась в кабинет и занялась делами. Из офиса пришло несколько сообщений и документация, с которой необходимо было ознакомиться до понедельника. От министерства обороны поступил новый большой заказ, и дел было много. Я не заметила, как солнце начало клониться к горизонту. В животе заурчало. Я весь день пила только кофе, теперь следовало хоть что-то съесть.

– Собирайся, пойдем в ресторан, – сказала я, включив связь между комнатами и, не дожидаясь ответа, выключила. Мне его согласие не нужно, он моя вещь, хоть и крайне бестолковая. Самые глупо потраченные пятьдесят тысяч. Лучше бы машину новую купила или съездила в Нью-Вегас на неделю, поиграла в казино.

Я привела в порядок документы. Потом неспешно собралась, надев простой вечерний брючный костюм из черной легкой ткани и уложила волосы. Украшением мне служил наушник от мобильного, теперь черный, с золотым узором, под вечерний наряд. Шею украсила золотая цепочка с черным кулоном, ложившимся на грудь в глубоком вырезе пиджака. Этот костюм не предусматривал нижнего белья и рубашек, и был весьма откровенным. Я решила, что хоть так заинтересую своего мужа. Хотелось испробовать его полностью, прежде чем вернуть обратно. А это становилось все более реальной перспективой. Жить с такой глупой свиньей мне было бы сложно.

Вскоре я опять имела удовольствие убедиться в этом. Не достучавшись до него и в этот раз, я опять вошла, но так и замерла на месте. Моя комната для гостей превратилась в сарай с кучей какого-то хлама. На полу валялись микросхемы, провода и детали непригодной более техники. Мебель тоже сменила адрес. Он переставил почти все, что можно было переставить. Кровать стояла спинкой ко входу и лицом к окну. На ней возлежал господин владений, все в том же костюме Адама, обернутый лишь белоснежной махрой полотенца, и с наушниками в ушах. Только теперь он не любовался пейзажем, а играл в какую-то глупую игру, используя для этого часть моей домашней техники. Я немного удивилась тому, как он смог собрать столь замысловатую конструкцию. Мне бы и в голову не пришло таким образом использовать технику. То, что после его манипуляций она пришла в негодность, я оставила без внимания. В конце концов, я сама впустила в дом этого вандала.

Голограммы он проецировал прямо на большое стекло окна, сорокадюймового экрана ему показалось мало. Весь квартал мог любоваться кровавыми баталиями каких-то монстров в непроходимых джунглях. Когда мой герой снес голову очередному гаду, чрезвычайно извращенным и садистским способом, комнату огласил такой визг, что я невольно содрогнулась.

Это было уже вне всяких границ. Я вновь приблизилась и нажала на оранжевый сектор браслета. Он замер. Монстры крайне жестоко поиздевались над его героем, и экран вновь стал просто темным окном.

– Я сказала, что мы идем в ресторан, – произнесла я, когда он сел на постели, вынимая из ушей наушники.

– Ты пробовала когда-нибудь эту штуку на себе? – спросил он, глядя на меня. Таким взглядом можно было бы убить всех монстров и очистить джунгли навсегда.

– Мы идем в ресторан, чтобы через пятнадцать минут ты был в гостиной одетым и причесанным, – ответила я, одарив его не менее грозным взглядом, и вышла, хлопнув дверью.

Конечно, немного поостынув, сидя в гостиной перед мелькающим экраном, я поняла, что поступила жестоко. Подкралась и ударила в спину, когда он меньше всего этого ожидал, но у меня были смягчающие обстоятельства. Во всяком случае, я пыталась оправдать себя. Я целый день работала, а он пока не сделал ничего, чтобы хоть как-то оправдать свое пребывание в этом доме. Он воспринимал все как данность, не пытался понравиться мне, хоть как-то угодить. Он вообще вел себя по-хамски. Но я все равно была излишне жестокой.

Все эти размышления окончательно испортили настроение. Я выключила телевидение и пошла в его комнату, желая извиниться. Но он уже оделся и вышел в коридор.

– Я спешил, как мог, – начал он оправдываться, завидев меня, направляющуюся к нему.

– Почему не побрился? – спросила я вместо извинений.

– Чем? – последовал ответ.

– Ты все там выключил? Дом не сгорит, пока мы будем в ресторане? – спросила я, понимая, что он прав. Бриться мужчине в моем доме действительно было нечем. Но на мой тон это никак не повлияло. Почему-то его дерзость вызывала во мне непреодолимое желание избить его. Я не на шутку испугалась этих мыслей. Не хватало еще поднять руку на мужчину.

– Думаю, все, – ответил он, опустив взгляд. Возможно, инстинкт самосохранения у него все же был и он не стал меня испытывать своим хамским обращением.

– Я проверю, иди, жди меня в холле, – я вошла к нему в комнату и закрыла за собой дверь. Во тьме и тишине мысли немного вернулись в норму, и гнев опять сменился раскаянием. Все же я была к нему неравнодушна.

Конечно же, он забыл выключить свет в ванной и экран компьютера. Я настроила автоматический режим, чтобы все выключалось, когда он покидает комнату. По-другому эту проблему не решить. И кто только разрешил ему воспроизводить себе подобных?!

Он покорно ждал в холле, стоя под дверью, как послушная собачка. Одной стимуляции в первый день знакомства было вполне достаточно, чтобы сбить с него спесь.

– Нужно купить тебе одежды, – произнесла я, скептично оглядывая его наряд. Костюм из агентства был никудышным, а теперь, когда он валялся весь день неизвестно где, и вовсе выглядел удручающе. Я прикидывала в уме, куда бы пойти, чтобы не встретить знакомых. С таким чучелом под руку можно было рассчитывать на первую страницу в утреннем дайджесте в понедельник.

Он кивнул, продолжая пялиться на свои туфли.

– Ты теперь так и будешь себя вести? – спросила я, открывая дверь и дав компьютеру команду погасить везде свет и включить сигнализацию. Не то чтобы я боялась воров, в этом доме их еще никогда не видели, но хорошая привычка должна соблюдаться, чтобы не соблазнять их в дальнейшем.

– Как? – безразличным тоном спросил он, выходя в коридор и ожидая меня.

Я пошла к лифту, игнорируя его локоть. Идти под руку с таким вот экземпляром было бы просто смешно. Он поплелся следом.

– Будто я тебя наказала, – ответила я.

Мы остановились, ожидая лифт.

– Ты наказала, – ответил он.

– Поверь, это было просто ласковое поглаживание, – усмехнулась я. – Тот день, когда я накажу тебя, ты запомнишь на всю жизнь.

Он посмотрел на меня, не понимая, шучу я или пугаю.

– Ты думаешь, я совсем дура? – спросила я, взглянув на него. – Я прекрасно знаю таких, как ты. Можешь не пытаться изображать покорность, ты понятия не имеешь, что значит быть послушным. Но я научу тебя, обещаю.

Лифт приехал, и его двери медленно раскрылись. Я вошла, он продолжал стоять в коридоре, недоверчиво глядя на меня.