Текст книги "Ненавижу драконов (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гуркало

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Лита, кто он такой? – спросил Сато, благодарить Ярослава за ценные идеи он не собирался. Вот придушил бы с удовольствием. Странный тип.

– Ученик Ярена, – улыбка эльфийки превратилась в торжествующую. – Любимый ученик, единственный. Если ты его повредишь, Ярен тебе голову оторвет.

– Твоего брата?! Он ведь не берет учеников, – не пожелал верить в свалившееся на него счастье Сато.

– Этого взял.

Ярослав выдал очаровательную улыбку, ему казалось, что очаровательную. Сато в ответ побагровел.

– Это! – он ткнул пальцем в Ярослава. – Я не желаю больше это видеть! Никогда! Убери его с глаз моих!

– Подождите, я ведь так и не узнал, – запротестовал Ярослав. – Что у меня в голове творится? Вы же смотрели.

Сато сменил колер на ярко-алый, ему, как ни странно, шло. Эльфийка тихонько засмеялась.

– Яро, он не смог узнать, что творится в твоей голове. Именно это его больше всего злит. Он не может понять, что ты такое и как с тобой бороться.

– Не нужно со мной бороться, я буду сопротивляться.

– Проваливай к своему учителю! – взвыл Сато. – Немедленно!

– Странный какой-то, – заметил Ярослав.

Испытывать остатки терпения Сато он не стал. Послушно допил пахнущую цветами жидкость, поплотнее закутался в чужой плед и торжественно пошел к двери. Ему хотелось быть похожим на древнего греческого философа, не понятого коллегами. Наверняка в Древней Греции такие были.

Интересно, за что таинственный Сато так не любит Ярена? Эльф личность, конечно, не шибко приятная, но дурной привычки наживать врагов на ровном месте у него вроде бы нет.

Ярен подпирал спиной кованый забор и глядел сквозь дом напротив. Могло показаться, что он спит с открытыми глазами. Или встретился взглядом с василиском и превратился в статую. Красивую статую. Вооруженную до зубов.

– На войну собрался? – спросил Ярослав.

– Возможно, – ответил Ярен. – Идем, здесь лучше не задерживаться. Плохое место.

Эльф одернул куртку, поправил пояс, от чего оба его меча стукнули по забору, и махнул рукой перед глазами.

– Подслушивал? – спросил Ярослав. Мечи ему не нравились. Точнее, не мечи, а то, что Ярен взял их с собой. Взял оба. Длинный, немного расширяющийся к концу, с еле заметным изгибом и заточкой с одной стороны, и короткий, обоюдоострый, но очень тонкий, почти как рапира, даже гарда была круглая. Мечи висели один над другим справа, короткий в ножнах, длинный без, и почему-то не мешали ни друг другу, ни своему хозяину. Они даже не звякали при ходьбе, словно каким-то чудом не соприкасались. Хотя, кто их эльфов знает?

– Слушал, – ответил Ярен. – Реакции моего ученика.

И улыбнулся, как-то непривычно тепло.

– Я должен задать тебе один вопрос, – сказал Ярослав. Давно пора, нужно было спросить еще в первый день, но тогда настроение Ярена казалось не подходящим для попыток узнать правду.

– Дома спросишь. Я отвечу. Если смогу, – пообещал эльф.

А ведь он и кольчугу натянул. Очень странно.

– Кого ты собирался убить?

– Это твой важный вопрос?

– Нет, но это тоже важно.

Эльф опять улыбнулся, только теперь очень печально.

– Никого. Я боялся, что Лита не сможет удержать его от необдуманных действий, а ты не сможешь ему позволить так с собой обойтись. У него много охраны.

– Сато тебя боится, – сказал Ярослав.

– Опасается, – поправил Ярен. – Он когда-то пытался заглянуть в мою душу без моего на то согласия. Глупая мальчишеская выходка. С тех пор никуда не ходит без телохранителей. Он желает знать все. Считает, что имеет право знать любые тайны. Такой у него дар.

– Он бы мог увидеть тень дракона?

– Мог, но он бы не понял, что это такое, возможно, счел бы болезнью. Сато думает, что знает все о мире.

– Я заметил, – кивнул Ярослав. А еще этот человек не любит тех, кто случайно или намеренно демонстрирует ему, что это не так.

– Думаю, ты бы не позволил ему смотреть в себя. Неприятная процедура. Особенно, когда смотрят не спрашивая. Сато просить не любит. Это ниже его достоинства, как он считает.

– Да кто он такой? – спросил Ярослав. Похоже, этот человек может позволить себе многое.

– Лучший из видящих суть из всех, что когда-либо рождались, на службе у смотрящих.

– Кто такие смотрящие?

– Те, кто не позволяет Старшим Домам сцепиться. Ходят слухи, что они всего лишь выдумка, но все, кто пытался в этом убедиться, очень плохо кончали. Другие слухи говорят, что смотрящие – драконы. В это я верю еще меньше. Драконы не умеют лгать, а они пообещали не вмешиваться в склоки магов. Сато, кстати, тоже не знает, кому служит. Это его очень раздражает.

– Чем дальше, тем страннее, – сказал Ярослав.

Старшие Дома, драконы, смотрящие, дажаны, Совет Магов, Совет Ветвей Разума, целая куча королей, императоров и прочих правителей, а главное – неизвестно кем созданный Тоннель. Попробуй в этом разберись. А еще наверняка есть местные масоны, секты, клубы по интересам, гильдии, начиная от торговых и заканчивая разнообразными наемниками, тайные спецслужбы, пророки, мессии и просто сумасшедшие, которым почему-то верят. Десяти жизней не хватит, чтобы во всем разобраться.

А надо ли разбираться?

– Ярен, а Литель твоя родная сестра? Вы конечно похожи, но все-таки.

– Родная. Идем.

– Иду, иду.

Ярослав оторвался от созерцания кованых узоров забора и бодренько зашагал вслед за учителем. К тому, что на него косятся, он успел привыкнуть в свои предыдущие выходы в Город, поэтому внимания почти не обращал. У него всегда получалось выглядеть странно. Для местных жителей человек, завернутый в плед – необычное зрелище. Интересно, как бы они отреагировали, попадись им на пути худенький пенсионер в семиградусный мороз бегающий по парку в футбольных трусах и тонюсенькой парусиновой куртке? Или бродящий по трамвайным рельсам рядом с кладбищем парень с корзиной на голове, простыней на плечах и посохом в руках. А если посох был сделан из купленной на строительном рынке доски и фольги предназначенной для запекания чего бы то ни было, а вершина украшена связкой консервных банок? А если на простыне написано «Хмырь Неместный»? А если бы увидели не перроне ребят в кольчугах, при мечах, в джинсах и кроссовках? И эти ребята бодренько бы грузили в электричку пузатые рюкзаки, громко рассуждали, как захватить крепость и пили пиво, успевая улыбаться фотоаппарату, переходящему из рук в руки? А если бы мимо них проехал байкерский парад, что бы с ними было? Или хотя бы колонна машин футбольных фанатов решивших возвестить весь город, что кто-то там выиграл? Темные люди, в общем, скучные.

– Ярен, почему у вас разные фамилии? Ты – Сильхе. Литель – Итке. – почему бы не узнать? Начинать познание тайн вселенной нужно с малого.

– Это не фамилии, – отозвался эльф, не удостоив своего надоедливого ученика взглядом. – Это второе имя. Первое дано родителями. Второе сущностью. Итке означает птица. Сильхе – меч.

– Птица, меч. Что это значит?

– Сущность.

– Сущность, а дальше?

– Лите подвластна воля, как своя, так и чужая, но она предпочитает свободу и следует пути предков. Я выкован чужими руками, обрел свою жизнь и сам себе выбираю хозяина. Без хозяина мне сложно. Впрочем, сейчас я сам себе хозяин, это не противоречит моей сущности.

– Ладно, сделаю вид, что понял, – сдался Ярослав. У эльфов свои заморочки, людям они не пригодятся.

– Это был твой важный вопрос? – уточнил эльф.

– Нет. Всего лишь удовлетворение любопытства. Мы еще не дошли домой.

Ярен наверняка знает, какой вопрос ему хочет задать ученик. Возможно, готовит внятный ответ, или сочиняет достойную ложь, сортирует слова, чтобы казалось правдой, но таковой не было. Зеркало сможет обмануть другое зеркало. Знает как.

Но зачем ему лгать?

– Ярен, ты скажешь мне правду?

– Скажу. Помолчи.

Ярослав послушно замолчал, не забыв изобразить обиду на лице. Эльф никак не отреагировал, возможно, не заметил или решил не обращать внимания на выходки ученика. Идти молча было скучно. Ярослав сначала попытался на ходу превратить плед в нечто похожее на тогу, получалось не очень. Потом немного покусал губы, вспомнив описание отчаяния. Ничего похожего на отчаяние не ощутил, впрочем, он на это не надеялся. Пришлось от скуки думать. Не самое приятное времяпровождение. Мысли были сплошь невеселые.

Город – странное место, больше похожее на живое существо, чем на местообиталище других существо. Город неизменен. Кто бы ни жил на его улицах, какие бы деревья ни сажал, как бы ни украшал дома, ничего не менялось. Деревья были просто деревьями, они не были частью Города. Дома и под слоем розовой краски продолжали оставаться каменными истуканами, посвященными неведомому богу. Люди ходили по улицам и не оставляли следов. Городу было все равно, кто в нем живет, он просто терпел жителей. Академия Разума была единственным местом, где обитателям были рады. Словно весь Город был создан только для того, чтобы на его десятой части выросли разнокалиберные башни, появилась морская звезда в центре, несколько учебных корпусов, общежитие, нуждавшиеся в ремонте строения среди деревьев, подземный полигон, оранжерея, умеющая сливаться с окружавшим ее пейзажем, и озеро. Все остальное нужно для того, чтобы не сильно отрывать студентов от прочих разумных.

Когда Ярослав впервые вышел за пределы академии, ему захотелось немедленно вернуться обратно. За стенами академии было жутко, и неприятно, как в чужой квартире полной незнакомцев, раздраженных твоим приходом. Ярослав не мог понять, как там вообще можно жить? Неужели обитатели не чувствуют, что Город к ним относится как к паразитам осевшим на его драгоценной шкуре? Потом привык, успокоился, стал относиться к своим чувствам с юмором и узнал, что только Тами из всех его знакомых тоже знает, что Город не рад своему населению. Возможно, знает Ярен, только он не признается.

А недавно Ярослав заметил, что ему рады везде. Словно у него появилось право здесь жить. Словно он стал частью Города. Нельзя сказать, что это его сильно обрадовало или успокоило. Приветливость Города пугала больше чем его брезгливость.

Почему именно сейчас? Не из-за Сердца Огня же. Месяц назад никакой приветливости не было. Что изменилось за тот месяц, который он не помнит? Почему не помнит?

Ярен ответы знает. И Город, наверное, тоже. У кого вероятнее эти ответы получить? У Ярена? Эльфу хоть вопросы задавать можно, а Город всегда молчит.

В стенах академии, на явление вооруженного Ярена и закутанного в плед Ярослава, отреагировали гораздо спокойнее, чем прохожие на улицах города. Поглазели, пошушукались, похихикали каким-то своим шуткам и разошлись по делам. Привыкли, наверное.

Желтый дракон на столбе лениво повернул голову, мигнул на эльфа с учеником коричневыми глазами и шумно выдохнул. Они ему не интересны, он ждет кого-то другого. Давно ждет, упрямо. Но не скучает, драконы скучать по кому-то не умеют.

Ярен довел Ярослава до его комнаты, аккуратно закрыл дверь, проверил, хорошо ли закрыто окно, зачем-то заглянул под кровать и только после этого снял с пояса мечи. Оружие он повесил на спинку стула, сам оседлал второе, усевшись на него задом наперед, и оперся подбородком на лежащие на спинке руки.

– Спрашивай, – сказал тихо. – Я обещал ответить.

Ярослав обвел взглядом комнату, почему-то улыбнулся и уселся на кровать. Спрашивать резко расхотелось. Но это необходимо было сделать. Чем дольше тянешь, тем больше непонятного случается в жизни. Непонятного, которое, возможно, легко превратится в логичное, если узнать, что случилось с ним самим за тот месяц, который он не помнит. Рассказ Киого ничего не объяснял.

– Ярен, что со мной произошло? Из-за чего я не помню, чем занимался весь предыдущий месяц?

– Ты умер, – эльф печально улыбнулся, словно скорбел за безвременно ушедшим учеником.

– Что?! – не поверил Ярослав. – Я себя чувствую отвратительно живым.

– Ты жив. Сейчас. Четыре дня назад ты был мертв.

– Спятить, – ошарашено сказал Ярослав. Вот так сюрприз. – Как я умер? Почему? Меня же видели живым.

– Яро, смерть наступает в тот момент, когда душа покидает тело. Твоя душа ушла. Я попросил. Иначе ничего не получалось. Твое тело способно было запомнить все, что от него требовалось, но ты сопротивлялся. Тебя необходимо было убить.

– И где моя душа бродила целый месяц?

– Нигде. Я попросил Этля ее подержать. Он держал. Драконы умеют удерживать души, только недолго.

– А почему я не испортился, если я был зомби? – о драконах думать не хотелось. Мысли о драконах приносят неприятности.

– Ты не был зомби, – терпеливо сказал эльф. Он казался настолько спокойным, что в это спокойствие верить совсем не хотелось. – Ты был тах. Пустой оболочкой с подобием жизни. Неповрежденной. В такую можно поселить кого угодно, при желании даже дух дракона, если он согласится. Ее же можно обучить правильно реагировать. Сплести в правильный рисунок несколько составляющих, чтобы не зависеть только от ограниченных возможностей данного природой тела. Возможности тела хороши для ребенка, для взрослого их мало. Не зря же у людей столько свободных составляющих. Ты не желал в это верить. В твоем мире ничего такого быть не могло. На доказательство своей правоты мне пришлось бы потратить слишком много времени. А так ты вернулся в тело, которое стало частью составляющих, и смирился. Это же твое тело. Тебе в нем жить.

– Я не чувствую в себе никаких изменений, – признался Ярослав.

– Их нет. Составляющие всегда были твоими, просто сейчас ты можешь пользоваться силами, заключенными в них. Раньше не мог.

– Я сам согласился на это? – удивился Ярослав. Эксперимент, мягко говоря, необычный. А если еще представить свою душу в когтях дракона, становится вообще жутко.

– Сам.

И попробуй пойми, врет он или нет?

– Я не помню этого.

Эльф только пожал плечами. А Ярославу неожиданно стало легче. Он всего-навсего умер, как бы странно это ни звучало. Он никогда не сходил с ума. Ему это приснилось, он это придумал. Можно не беспокоиться, что очередная стрессовая ситуация заставит его сознание перестать исполнять свои прямые обязанности.

– Ярен, я точно умер?

– Точно, – уверенно подтвердил эльф.

– Табади говорил, что в случае моей смерти будут разрушения.

– Он ошибся, – эльф криво улыбнулся. – У тебя нет связи с пластами. Я подумал, что ему это знать не обязательно. Старый интриган.

Уважает он Табади, не любит, но уважает. Даже если бы ненавидел, все равно бы уважал. Как такого можно добиться?

Чего-то не хватало. О чем-то эльф умолчал. Четыре дня…

– Ярен, я очнулся позавчера утром. Куда делся еще один день?! Почему ты сказал, что мне нельзя уходить в себя?! Я точно помню, ты именно это сказал.

– Как с тобой сложно, – вздохнул несчастный учитель, которому навязали такого ученика. – Яро, день ты проспал, ты обиделся, ты не хотел меня видеть, возможно, тебе хотелось меня убить, но ты отказался в этом участвовать, трусливо предоставив телу самостоятельно справляться с этой задачей. Тело без разума справилось плохо, дуться долго на весь мир ты не умеешь, вот и выполз на свет. Тебе всего день понадобился. Один мой знакомый бродил на задворках сознания почти год, пока его жена не окунула лицом в миску с супом и не пообещала утопить. Очнулся, как миленький, умирать навсегда ему не хотелось, тем более столь негероической смертью. Жену, кстати, он с той поры уважать начал.

– Ясно, – сказал Ярослав. Теперь он точно знал, что вернувшиеся с того света ни черта о своем недолгом путешествии отдельно от физической составляющей не помнят.

– Яро, еще одно, никому не говори, что ты умирал, – попросил Ярен, глядя в глаза. – Знаем только я, Лита и Этль. Лита ритуал проводила. Это запрещено и у эльфов и у людей. Были прецеденты с кражей тел, вот и запретили под страхом немедленной смерти.

– Крали тела? Зачем? Чтобы моложе стать? – в памяти всплыли приключения некоего Майлза Форкосигана и пересадка мозга из старого тела в молодое. Книга Ярославу нравилась, но при всем уважении к автору он не понимал ее идеи. Старый мозг в молодом теле вряд ли помолодеет, а он изнашивается, так же как и остальные органы. Ярославу так казалось.

– Нет, что за глупости? Чтобы получить дар, которого у собственного тела не было. Получалось плохо. Разум не выдерживал, не мог смириться, что у него отобрали что-то свое, а взамен дали нечто страшное, непонятное и непривычное. Тахом обычно становятся случайно, и прежде, чем кого-то вселить в ничейное тело следует убедиться, что к этому телу не привязаны непривычные для вселяемого составляющие. Желающие стать великими магами этого не понимали. Не верили. Последнего из них убивали объединенными усилиями наших старших и Совета Магов, кто-то слабее приблизиться к нему не мог, мгновенно умирал, несмотря на все защиты. Он же не соображал что делает, просто убивал все живое. Защищался от всего, что могло ему повредить. В некоторых местах, где он успел побывать, до сих пор нет ничего живого, даже трава не растет. Что он сделал, никто не знает. Но ритуалы запретили. В самом крайнем случае можно получить разрешение у старших или Совета, только наш случай крайним бы не сочли.

А еще эльф не хотел быть кому-либо обязанным и не хотел, чтобы обязанным был его ученик. Ярен сам выбирает себе хозяина. Ни старшие, ни Совет Магов на эту роль почему-то не годились.

Факт безвременной кончины приветливость Города не объяснял. Значит, должно было случиться еще что-то. Что-то, о чем даже Ярен не знает. На что его ученик почему-то не обратил внимания. Может, мелочь какая-то, пустячок, или очередная глупость.

Ярослав всегда любил разгадывать головоломки, лезть не в свое дело и притягивал к себе неприятности. Но он не мог понять, как у него получилось всего за несколько месяцев превратить свою жизнь в одну сплошную непонятку? Он давно перестал понимать, что делает. Он с самого начала не понимал, зачем он это делает. Умудрился умереть и воскреснуть, но его это почему-то не взволновало, словно это самая естественная вещь на свете. Приобрел какие-то сверхъестественные способности, но они его волнуют еще меньше чем факт кончины. Зато бредит драконами, полетами, ветром, настроением Города, загадочной личностью собственного учителя и какими-то полудетективными расследованиями.

Может, стоит влюбиться, и все пройдет? Или станет еще хуже?

Где бы отыскать подходящую кандидатуру на роль любимой, чтобы проверить?

По определению, любой нормальный человек в такой обстановке давно бы спятил. Может, именно это и произошло? А почему тогда никто не заметил? Хотя кому здесь замечать, половину академии можно смело упаковывать в смирительные рубашки. Или для этого мира такое поведение – норма? Кто бы объяснил? Не Ярен же на самом деле, объяснения Ярена ограничатся подзатыльником и пожеланием долго жить.

– Только попробуй улететь, – многообещающе сказал Ярослав.

Дракон посмотрел удивленно, выпустил из ноздрей дым и улыбнулся, продемонстрировав Ярославу отличную коллекцию клыков. Наверное, намекал, что у них разные весовые категории и разница не в пользу надоедливого человечка.

– На стоматолога много тратишь? – спросил человечек, изобразив обаятельную улыбку заправского клыкодера.

Дракон подавился очередной порцией демонстрационного дыма и закашлялся. С постамента посыпалась новая порция мусора. С крыши снялась стайка мелких птичек и с испуганным чириканьем куда-то помчалась. Наверное, за драконьим доктором, решил Ярослав. Присутствие дракона плохо влияет на окрестных кошек, они стараются держаться от него подальше. Вот птички и пекутся о здоровье своего благодетеля. Даже в темноте летают, рискуя расшибиться о ближайшую стену. Птицы в темноте видят плохо, если они конечно не совы.

– Мне нужен совет, – нахально заявил Ярослав.

Дракон изобразил пантомиму на тему: «А ботинки тебе вылизать не нужно?».

– Не, пока не надо, – отказался от лестного предложения парень. – Будет надо, я не постесняюсь прийти.

Дракон внимательно его осмотрел и покачал головой каким-то своим мыслям.

– Головой я ударялся, – честно признался Ярослав, не дожидаясь вопроса. – Но это было давно, в тот день, когда мы выясняли, кто чью тень носит.

– Ты дурак? – с надеждой спросил дракон.

– Возможно, я не уверен. Меня сейчас другое волнует. Ты должен знать.

– Что? – спросил дракон, смирившись со своей участью.

Ярослав решил думать, что дракона заинтересовала проблема.

– Я обходил целую кучу учреждений и все выяснил о печатях на товарах. Узнал одну интересную штуку. Оказывается, опечатываются любые товары, допускаемые в Тоннель. Перед тем, как их опечатать, товары проверяются, перепроверяются и вносятся в реестр. В общем, перепутать печати сложно. И вдруг на бутыли с яблочным соком оказывается печать от приятной прохлады, которую в вино добавляют, чтобы не тратиться на подвалы, лед и прочая. Меня интересует, кто из магов смог бы так обмануть проверяющих?

– Имена нужны? – съехидничал дракон.

– Нет. Дар, которым эти маги должны обладать, и стихия.

– Дар? – дракон задумчиво прикрыл глаза. – Пожалуй, знахарский, они умеют менять вкус для одного так, чтобы это не заметили все остальные. А стихия… Со стихией сложнее. Минимум воздух и вода. Возможно земля. Только земля и воздух никогда не бывают вместе. Может, их было несколько?

– Не знаю, но спасибо, ты мне очень помог.

Ярослав склонил голову, изобразив пародию на светский поклон, и зашагал прочь с площади.

Дракон удивленно посмотрел на его спину, потоптался немного и опять изобразил паровоз.

– Это все? Больше тебя ничто не интересует?

– Интересует, – признался Ярослав, глядя себе под ноги. – Только я не уверен, что мне нужно это знать. Буду уверен, спрошу.

– Странный человечек, – проворчал дракон. – Можешь приходить. Дарую право.

– Ой, спасибо! – Ярослав добросовестно изобразил радость, полуобернувшись к дракону. – Воспользуюсь непременно.

А Киого говорил, что информацию о том, кто может обмануть проверяющих Тоннеля, Ярославу никто не предоставит. Чиновники бы не предоставили, и стражи тоже, но ведь не одни они разбираются в свойствах дара. Драконы по определению знают все. Универсальная справочная. Сложная в использовании. Более сговорчивая ночью. Наверное, днем ее перегружают.

Знахарь или знахарка – это хорошо. Они могут приготовить зелье. Не обязательно своими руками. Так что искать их в реестре посетителей Города не стоит. Ярослав бы ни за что не приехал. Он бы лучше об алиби на это время позаботился. Впрочем, сбрасывать со счетов алхимиков тоже не стоит, у них со знахарями слишком мало различий.

Киого безмятежно спал в объятьях светловолосой девчонки, очень похожий на сиротку, обретшую семью. Будить его Ярослав не решился. Никуда ценные сведения не денутся, подождут до утра.

Шахиш, в отличие от Киого, так и не успокоился. Он шустро бегал по подоконнику, замирал, к чему-то принюхивался, смешно шевеля усами, и издавал звуки, похожие на стоны умирающего. Приходу хозяина он обрадовался, стал выписывать круги, смотреть в темноту за окном и задорно попискивать. Зверь желал что-то сообщить.

– У тебя свидание назначено и ты просишь меня посодействовать твоей доставке на место встречи? – заинтересовался Ярослав. Это была вторая странность мыша. До сих пор он вел себя спокойно и миром за окном не интересовался.

Шахиш стал столбиком и посмотрел на хозяина укоризненно. В свои личные дела он привык никого не впутывать. Дело, которое ждет за окном, к нему имеет очень малое отношение, но оно важно, и без Ярослава шахиш с этим делом не справится.

– Бред, – сказал Ярослав.

Шахиш пошевелил усами и повернулся к окну. Ничего не бред. Нужно пойти в темноту за окном, нельзя терять время. Дорогу мыш покажет. Он дорогу чует.

– Ну, ладно, – решил не спорить Ярослав. Может, бред. Или подсознание решило пообщаться. Может, не свои мысли, всплывающие из неведомых глубин в голове, никакого отношения к мелкому грызуну не имеют, но он пойдет в темноту. В худшем случае убедится в своем умственном нездоровье и пойдет лечиться.

Лезть пришлось через окно. Идти к двери грызун категорически отказывался, телепортируясь на подоконник. Заодно Ярослав узнал, почему Далени бесстрашно прыгал вниз. Под окном росло неведомое лопуховидное растение способное послужить в качестве батута. Широченные листья были холодными, скользкими и упругими. По ним пришлось ползти на животе, ноги все время соскальзывали и отказывались держать хозяина в вертикальном положении.

Ночь перевалила за половину. Небесная река побледнела, и стали видны отдельные тусклые звездочки, стеснявшиеся своей невзрачности. Мир стал немного расплывчатым, предметы казались больше, чем были на самом деле. Появились отдельные темные участки, недоступные для ночного зрения Ярослава. Час Хозяйки Ночи. Время, когда ни один из величайших магов не может быть уверен, что его плетение станет тем, чем должно быть. Не повезло. Время Хозяйки Ночи бывает не больше трех раз в году. А Ярослав его застает во второй раз. В первый раз он просто напился и сидел под деревом, ожидая, пока хмель выветрится из головы. Сейчас идет неизвестно куда. Почему-то ему в такое время не спится.

Шахиш изображал стрелку компаса на ладони, поворачиваясь мордочкой в нужную ему сторону. Ярослав послушно шел. Мало ему было драконов и Ярена. Теперь домашнее животное норовит подкинуть неприятностей.

– Словно сговорились.

Голос прозвучал глухо, было такое ощущение, что вокруг туман. Густой, густой. Молочно белый. Такой языками выползает из реки и медленно течет по улицам, иногда оставляя разрывы, наполненные прозрачным воздухом. Потом количество машин на улицах увеличивается, и туман трусливо поднимается к верхним этажам зданий, словно не желает смешиваться с выхлопными газами, пытается от них сбежать. Иногда висит там сутками, серый и мрачный, превращая Киев в тоскливую тень самого себя. Ярослав такие дни ненавидел и клялся больше никогда не приезжать в такую погоду. Лучше дождь, метель, ураганный ветер, они более живые, чем застывший туман.

Тумана на улицах Города не было, но ощущение было такое же.

– Пришли? – спросил Ярослав, когда грызун вместо того, чтобы повернуться на перекрестке в нужную сторону, развернулся к хозяину и стал столбиком.

Шахиш смотрел вверх, поводя усами из стороны в сторону.

– На крыше? – попытался уточнить парень.

Шахиш фыркнул. Какой идиот будет лазить по столь неудобным крышам?

– Ну, да, – согласился Ярослав. Крыши были очень неудобными, двухскатными, выложенными скользкой плиткой вместо черепицы. Высокие. – На чердаке?

Мышь утвердительно качнул усами.

– А в каком доме?

Грызун уверенно стал на четыре лапки и уверенно повернулся влево. Любит он это направление. Или это его хозяину так везет?

Ярослав почесал макушку и решительно пошел штурмовать чужую собственность. Кажется, где-то здесь живут преподаватели. Весело будет, если сейчас из штурмуемого дома выскочит кто-то из них.

Хорошо хоть забора нет.

Штурм оказался несложным занятием. На чердаке бала дверца наружу. Возле дверцы лестница, кем-то сдвинутая в сторону. Обычная лестница, деревянная, сбитая не очень умелыми руками.

– Если что, я тебе хвост оторву, – пообещал грызуну Ярослав и решительно полез к дверце. Одной глупостью больше, одной меньше. Его репутации уже ничего не грозит, такую репутацию испортить невозможно, потому, что дальше просто некуда. Главное не навернуться с этой шаткой лесенки.

Осмотрев открывшуюся за чердачной дверью картину, Ярослав тяжко вздохнул.

Он ведь с самого начала знал, что ничего хорошего из этого похода не получится. Неподвижное тело на чердаке стало подтверждением. Ярослав даже не удивился. Телом больше, телом меньше.

– Он живой? – спросил шепотом у грызуна.

Шахиш побегал по ладони, озабочено шевеля носом, что-то пропищал, наверняка в адрес хозяина и утвердительно качнул усами.

– Вот и отлично. Не нравятся мне трупы, – признался Ярослав.

До трупа валявшемуся на чердаке парню было недалеко. Его методично убивало плетение. Похоже, сторожевое. Убивало медленно, с наслаждением, по капельке вытягивая жизнь. Вляпавшись в такое плетение выжить практически невозможно, если конечно не сдашься властям или не имеешь знакомого мага готового ради тебя нарушить целую кучу законов и понадеяться, что плетение не оставит на нем следов. Впрочем, на счет следов Ярослав не беспокоился, следы он видел и умел от них избавляться, спасибо Ярену и его мадаи. С законами было сложнее. Законопослушные граждане влипают в такие плетения чрезвычайно редко и по чердакам после этого не прячутся, им незачем бояться властей. Парень как минимум вор, как максимум террорист местного разлива. Стоит ли с ним связываться?

Шахиш что-то пропищал, наверное, пытался убедить, что стоит.

– Почему я такой идиот? – спросил в пространство Ярослав.

Никто ему не ответил. Наверное, никто этого не знал.

Парню он естественно поможет, никуда не денется. Именно этой глупости ему и не хватает для коллекции. Она будет ценнейшим экспонатом, он будет ее оберегать и всячески лелеять. Посторонним знать о ней незачем. Вдруг сопрут? Или расскажут о ней кому не следует?

Ярослав залез на чердак, присел возле тела и потыкал в парня пальцем. Тепленький и местами мягкий, как и положено живому человеку.

Еще один красавчик, полная противоположность Киого. Ничего задорного и надменного в его облике не было. Была аристократическая бледность, несколько веснушек на идеальном мужском носу, брови вразлет, длинные ресницы, четко очерченные губы и идеальный подбородок, решительный такой. Волосы были белые. Не светлые, не золотистые и не седые, а белые как молоко, чуть волнистые. Зато брови и ресницы намного темнее, не черные конечно, но темно-русые точно. Глаза у него наверняка голубые, или, в крайнем случае, светло-зеленые. На таком девчонки висят гроздьями.

Плохое чувство зависть, а сейчас еще и неуместное.

Плетение, убивавшее блондина, тоже выглядело красиво. Сплетение острых колючек, длинных спиц и выгнутых мостиков. Немного напоминает рыболовную сеть – нитки, узелки, запутавшийся в сети мусор. Из такого самостоятельно не выпутаешься. Чем больше барахтаешься, тем сильнее оно тебя сжимает и тем глубже колючки и спицы проникают в тело и быстрее вытягивают жизнь. Лучше вообще не шевелиться и ждать помощи. Чем меньше шевелишься, тем дольше проживешь.

Впрочем, когда убегаешь из чужого дома, выбора особого нет. Убегать не шевелясь непросто даже для мага, а магом парень не был. Капельки живущего в нем дара не хватит даже на фокус с зажиганием свечи взглядом. Парень наверняка бежал к человеку, который согласился бы ему помочь. Не успел.

– Ты уверен, что нам стоит спасать его? Он же преступник, ничего что смазливый, – обратился Ярослав к притихшему шахишу. – Вдруг он нас поблагодарит чем-то тяжелым по голове. Точнее, поблагодарит меня. Ты мышь, тебя в этой темени заметить сложно. Еще и телепортироваться умеешь.