Текст книги "Шикарная женщина бьет тревогу"
Автор книги: Татьяна Крузе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
11
ЛАУРЕНЦИО
«Дорогая соискательница, я происхожу из старинного штутгартского рода, а по профессии являюсь хирургом. Хотите узнать обо мне больше? 47 лет 181 см роста, спортивная фигура, тронутые сединой виски. Я катаюсь на горных лыжах, играю в теннис, езжу верхом, занимаюсь йогой. Экспериментами всегда и сам занимаюсь, что вовсе не значит, что не умею ценить риск. И, в свете вышесказанного, был бы рад, если Вы мне позвоните».
В то время, когда промозглым утром понедельника рабочие и служащие Германии, зевая, настраивались на следующую неделю всепожирающего Молоха, а Урс снимал своих кисок на мотоциклах, я вытащила следующее письмо.
Хирург из хорошей семьи, готовый к извращенным развлечениям. Его звали Дауренцио, а на его мобильнике, само собой, был активирован только почтовый ящик. Возможно, он в настоящий момент лоботомировал какой-нибудь мозг, или трансплантировал нёбную занавеску, или занимался подобными действиями.
Я оставила свой номер и только позже поняла, какую ошибку совершила. Ну, ладно. Главное, раз уж так случилось, не выпускать мобильника из рук. А еще лучше – сразу выбросить его в Неккар, прежде чем Урс нападет на след моих авантюр.
Мне было необходимо разрядиться, и я, следовательно, набрала рабочий номер Алекс. Ее драконша в приемной не хотела меня соединять. Даже то, что это вопрос жизни и смерти, нимало не впечатлило ее. И только после того, как я сообщила, что являюсь брокершей госпожи Дромбовски и, если немедленно не переговорю с ней, все ее состояние пойдет прахом, добилась своего.
– Ну, хорошо, она перезвонит вам.
Алекс действительно позвонила почти сразу. Вполне возможно, что она набрала мой номер собственноручно, а не через секретаршу, – у меня под ложечкой сладко засосало: значит, я дорога ей!
– Скажи-ка, золотко, может быть, тебе все-таки стоило предостеречь меня перед этой Зигги? – тем не менее облаяла я Алекс.
– И ради этого ты беспокоишь меня во время совещания по персоналу? – тявкнула Алекс в ответ.
Я живописала ей, каким подверглась пыткам – исключительно ради нее.
– О боже! – смущенно прошептала Алекс.
Это другое дело!
– Следующим в моем списке идет Аауренцио, хирург. Есть ли что-то такое, во что ты должна меня посвятить, перед тем как я встречусь с ним? Он тоже активная лесбиянка? Или, может, андроид?
– Нет-нет, Аауренцио образован и хорошо воспитан. Замечательный собеседник. Мы говорили о путешествиях. Представь себе, он бывал даже на Амазонке!
Я закатила глаза.
А про Зигги я, правда, не знала! – уверяла Алекс. – Мы с Зигги сначала встретились на каком-то вернисаже. А потом, когда пошли ко мне, уже так упились шампанским на халяву, что больше ничем не могли заниматься. Он – или она – заснул у меня на диване, а когда я встала на следующее утро, его уже не было. Клянусь тебе, я ни секунды не сомневалась, что Зигги парень. Да я до сих пор не могу поверить, что… ну, ты понимаешь.
– Что ты почувствовала влечение к кому-то, кто имеет матку?
Алекс зашлась в удушливом кашле.
После обеда я снова появилась на работе в эзотерическом книжном магазине «Кундалини». Раньше, до П.У. – то есть до появления Урса, – я делала это каждую субботу и всю предрождественскую неделю для пополнения бюджета человека свободной профессии. Теперь у меня не было необходимости всучивать ищущим смысл жизни штутгартцам ритуальные тибетские колокольчики со сфальсифицированными благословениями далай-ламы на них.
А продолжала я этим заниматься, с одной стороны, потому что не хотела полностью быть на содержании Урса, а с другой – из-за Акселя, совладельца «Кунда– лини», здоровенного бородача и убежденного сыроеда. Когда годами бок о бок сдуваешь пыль с кварцевых кристаллов и гадальных шаров, это как-то сближает. Даже если в Акселевом мозгу с горошину шевелилась всего пара сумбурных спиритуалистических идей и ничего больше.
А, кроме того, найти светлую голову для такой темной работенки было довольно сложно. Так что я была Акселю просто необходима.
– Ты прямо вовремя – работы полно, – встретил меня мой временный шеф.
Я огляделась.
Две дамы среднего возраста: одна погруженная в медитацию перед брошюродержателем у входа, вторая в трансе на диванчике между чашей с курениями – сегодня это был фимиам – и искусственным водопадом с вмонтированным в него шумом плещущей воды.
– Да, вижу. Большой наплыв.
Я быстренько отнесла зонтик и дождевик в свой персональный чуланчик. Если Акселю не выказывать пренебрежения, он считает своим долгом пространно возвещать новейшие мудрости от своей фэн-шуй-наставницы или китайского специалиста по акупунктуре. В принципе Аксель безоглядно верит всему, что ему вешают на уши, так что становится хорошим объектом для разного рода шарлатанов. И это еще одна причина, по которой я не могу оставить работу здесь, – я должна защищать легковерного Акселя от плохих людей и следить за тем, чтобы он не верил в большие глупости, например в то, что планета Плутон определяет его либидо, а аметист на серебряной цепочке защищает от геморроя.
– Ну, так я отлучусь. Вернусь около шести. – Аксель помахал мне на прощание и двинул на какую-то лекцию типа «Больше биопродуктов для свиней или «Больше свинины для всех».
– Желаю хорошо повеселиться! – махнула я ему в ответ.
Потом вылила остатки его зеленого чая в чашу с фимиамом, в результате чего тот, зашипев, перестал куриться, и выключила водопадик. Обе дамы тут же очнулись от своего дурмана, сконфуженно огляделись, приняли нормальный вид и слегка нетвердой походкой покинули заведение[63]63
Передозировка восточного смрада в сочетании со звуками плещущей воды у любого среднестатистического обывателя вызывают состояние наркотического опьянения. Когда-нибудь до полиции дойдет, что за притон в принципе представляет собой «Кундалинир, и тогда они прикроют все это хозяйство. – Прим. автора.
[Закрыть].
День проходил спокойно. Всего один-единственный клиент. Да и то не покупатель, а прохожий, который зашел узнать, как пройти к пассажу «Эберхард».
Я спряталась за колонны возле прилавка, чтобы с улицы не было видно, как я дремлю в приятном послеобеденном сне, который длился всего три четверти часа. А потом на двери зазвенел колокольчик.
Они явились вшестером.
Полдюжины, черт!
С коробкой пирожных и двумя термосами. Силка, Свенья, Мэрен, Айрис, Шэрон и Грит – дамы из нашего Клуба любителей детективов.
– Наконец-то ты нашлась! – с упреком воскликнула Мэрен. – Ты уже два раза пропустила заседания без уважительной причины!
– А чего вы сюда-то заявились? – не слишком вежливо удивилась я. И повернула колечко, полученное при помолвке, камешком к ладони. Не хотелось, чтобы девицы его заметили и принялись задавать дурацкие вопросы.
– Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе, – невозмутимо процитировала Грит.
– А мы с подарками! – Айрис открутила крышку одного из термосов.
– Надеюсь, кофе из приличного заведения? Если вернется Аксель и учует дешевку из палаток, я вылечу с работы и сяду на шею Урсу.
– Может, тогда у тебя будет больше времени для нас. Но не волнуйся, он пахнет как настоящий, – успокоила Свенья. – А что у тебя случилось?
Я поджала губы:
– Ну, мы с Урсом переехали. А это было не так уж просто.
– Мне кажется, что тебе больше нравится валяться со своим швейцарцем, чем дискутировать с нами о детективах. – В голосе Мэрен все еще звучал упрек. По всему было видно, что втайне она считает меня безмозглой дурой, которой нужна твердая мозолистая рука, которая наставляла бы глупышку на путь истинный. Сама она была единственной из нас, кто влачил свое существование без спутника жизни. Конечно, в ней говорила зависть.
– Возьмите-ка лучше по сливовому пирожному, – вклинилась Айрис.
– Не собираетесь же вы устраивать здесь кофейные посиделки! – возмутилась я.
– А почему бы и нет? Никто из твоих покупателей не мешает. Или мы мешаем эфемерным клиентам? – съязвила Силка, и все рассмеялись.
Я тоже.
– Ну, ладно, устраивайтесь. Но вам придется что– нибудь купить.
Грит подошла к полке с томиками японской поэзии и сборниками китайской мудрой мысли.
– Эй, послушайте-ка это: «Светлячки в ночи. Посмотри, любимая. Но я был один». Разве это хокку не душераздирающе? – Она шмыгнула носом.
– Смотри, чтобы книжка не рассыпалась на листочки, – предостерегла я.
Грит закрыла томик, сняла с полки другой и открыла наугад.
– А вот это: «Когда идеи путаные, мир утрачивает порядок. Конфуций».
В другом углу Силка обнаружила ритуальный барабан и теперь изображала из себя Ринго Стара из «Биттлз»:
– «Йе, бэби, йе!» [64]64
yeah, baby, yeah! (англ.) – Да, детка, да!
[Закрыть]
– Девчонки, ведите себя в рамках!
Мой призыв был оставлен без внимания. Еще и потому, что Свенья повернула регулятор громкости нашего музыкального центра до отказа, и теперь из динамиков, разрывая барабанные перепонки, грохотала ди джериду-музыка [65]65
Музыкальный инструмент австралийских шаманов в виде длинной-предлинной дудки. – Прим. перев.
[Закрыть].
– Вы в своем уме?! – возопила я.
Но и этот вопль потонул в шуме. И вони.
Шэрон стояла возле шкафчика с благовониями и одну за другой отвинчивала крышки с пробников. Но, вместо того чтобы аккуратно капнуть на разложенные рядом ватные тампоны, она от души поливала себя, ковер и полку с подсобными средствами для Тантры, опустошая по полфлакончика. В воздухе стоял запах возбуждающего масла «Шехерезада» и успокаивающего аромата «Хони-сони».
У кого такие друзья…
Есть ситуации, в которых я чувствую себя абсолютно беспомощной. Но есть и такие, где я становлюсь комком стальных нервов. Эта относилась ко второму типу.
Я промаршировала к музыкальному центру и просто вырубила его, отобрала у Силки барабан, а Шэрон оттащила от шкафа с благовониями.
– А теперь все садятся на диванчик. Немедленно! – приказным тоном рявкнула я.
Приказа, само собой, никто не выполнил.
– «Ясно видит тот, кто смотрит издали, и смутно – кто внутри. Лао Цзы», – продекламировала Грит.
Мэрен сунула в рот сигарету.
– Не собираешься ли здесь курить? – в ужасе крикнула я.
Мэрен, которая выкуривала за месяц столько пачек, что спокойно могла избавить от рака легких треть населения земного шара, пожала плечами:
– А почему бы и нет?
– Потому что тогда сработает противопожарная сигнализация! – Я выхватила тлеющую сигарету у нее изо рта и бросила в корзину для бумаг. – Чего вы добиваетесь? Истрепать мне последние нервы? Так это уже сделал Урс.
Если уж никто больше не собирался, я сама плюхнулась на диван.
– Мы хотим вернуть тебя на путь истинный, – возвестила Шэрон. – Ты не должна полностью уходить в твою новую связь и из-за этого бросать все остальное.
Это уже было слишком! Я вскочила с диванчика. То есть, по правде говоря, хотела вскочить, но потому как диван был достаточно глубоким, я только чуть-чуть приподнялась, а остальное пришлось довершить тяжело опершись о подлокотник. Так что худо– бедно возмущенное вскакивание я все-таки изобразила.
– Как вы могли подумать, что я мутирую в сверчка у плиты, чтобы не иметь никакой жизненной цели, кроме как ублажать своего парня?!
«Ой, если в собаку попасть, она лает!»
– Потому что именно так ты себя и ведешь! Мы тебя уже не видели три месяца! – Мэрен мрачно посмотрела на меня. – Ты не являешься на заседания, не звонишь… И вообще, можешь теперь сказать хоть одно предложение без «Урса»?
– У нас ничего не горит? – принюхиваясь, осведомилась Шэрон.
Я вылила содержимое искусственного водопада в корзину с бумагами, в котором окурок Мэрен произвел впечатляющее возгорание. Пламя с шипением погасло.
– Если у меня когда-нибудь будут дети, то напомни мне: ни в коем случае не приглашать тебя посидеть с ними, – поиздевалась Силка.
Я обиженно скрестила на груди руки:
– Неудивительно, что я предпочитаю проводить время с Урсом, он по крайней мере не бомбардирует меня упреками!
– Ну вот, снова «Урс»! – проворчала Мэрен.
– А что ты имеешь против Урса? Урс – очень красивое имя, – надулась я в ответ.
– «Урс, Урс, Урс»! – проскандировали все шестеро хором.
То есть скандировали только пятеро, а Грит кричала:
– «Лучше побить утром триады, чем вечером женщину. Чжоу Ян Фат».
И в свете двух штук очков, четырех контактных линз и двух пар зоркихᰴглаз я должна была признать, что действительно превратилась в семейную женщину, то есть в существо, которое не может жить самостоятельно, а только паразитируя на партнере. Мне стало не по себе.
И, чтобы оправдаться перед моими сестричками по клубу и перед самой собой, я совершила, немыслимое – выболтала, что помимо Урса у меня есть и другие интересы, в частности, охота за шантажистом, преследующим бедных женщин!
– Ну вот, теперь вы все знаете, и я у вас в руках.
– И эта Алекс практикует садомазохистские игры? – скривилась Шэрон. – Тьфу ты господи!
– А почему бы и нет? Иногда это может быть занимательно, – встряла Айрис. Она жила с худосочным бухгалтером по имени Урбан, которого до сего момента все мы считали бесцветным. И вот те на! Мы представили себе обоих в наручниках, и Урбан вдруг начал переливаться красками.
– Вы недооцениваете, какое здесь серьезное дело! – назидательно сказала я.
– Дело здесь в том, что эта Алекс – глупая гусыня, которая полагала, что спутника жизни можно найти по объявлению, – сыронизировала Мэрен. – Объявления только для неудачников!
Это замечание вызвало ярый протест.
– По крайней мере, я еще ни разу не прибегала к объявлениям, – заявила Мэрен.
– Ах, умоляю тебя, мы все здесь «к сорока». И если одинокая женщина в этом возрасте заявляет, что никогда еще не давала объявления, она попросту врет! – высказалась я довольно нагло, но убежденно.
– Ты назвала меня вруньей? – Мэрен приняла передо мной стойку.
– Ты что, не слышала? Я вовсе не говорила, что ты врунья, я просто сказала, что каждая женщина в нашем возрасте хоть раз да давала объявление.
– «Будь как тигр, когда в деревне занимается свет. Гаральд Шмидт», – радостно сообщила Грит.
Я отобрала у нее сокровищницу мудрости, вытряхнула из нее крошки от сливового пирожного и поставила томик назад на полку.
Мэрен подошла сзади и щелкнула меня по голове.
– Ай! Ты что, сдурела?
– Ты это заслужила. Ибо я действительно еще ни разу не давала объявления.
«Кто бы поверил», – буркнула я, хоть и про себя. Мэрен была дзюдоисткой, и рука у нее была тяжелая.
– А я уже делала это. Правда, лет несколько назад. И никакого толку. Одни «переходящие кубки», обошедшие чуть не полгорода, да «прыгуны по постелям», и все – товар разового пользования. – Шэрон вожделенно покосилась в сторону шкафчика с благовониями. – А сколько стоит самый маленький флакончик возбуждающей «Шехерезады»?
– Восемь евро. – Я зарезервировала себе второе пирожное. – А теперь давайте серьезно. Кому-нибудь из вас приходилось иметь дело с мужиками по объявлению? Может, удастся выловить что-нибудь важное.
Все молча переглядывались.
– Это же между нами. А ну, выкладывайте!
– Я пробовала искать по объявлению домработницу, ~~ сказала Силка. – Ответили двое. Одна здорово скребла, но тащила все, как сорока. Другая была честная, но убиралась ужасно. Так что теперь снова приходится драить самой.
– Слушай, если ты собралась встречаться с этими субчиками по объявлению, имей в виду, это жутко опасно, – всполошилась Свенья. – Там сейчас подвизаются одни извращенцы и мошенники. Я бы на твоем месте оставила эту затею.
– Еще чего! – возразила я. – Нельзя дать волю своему страху, иначе он сожрет тебя.
– Это тоже из китайской мудрости? – осведомилась Грит.
– А помимо прочего, флирт доставляет удовольствие. Я уже вижу себя в длинной череде персонажей мировой истории, для которых флирт закончился счастливым хеппи-эндом большой любви, – высокопарно закончила я.
– И кто же это такие, хотелось бы знать? – поинтересовалась Мэрен.
– Микки Маус и Минни Маус, Филемон и Бавкида, Гомес и Мартиша Адаме [66]66
Персонажи известного телесериала «Семейка Адамс». – Прим. перев.
[Закрыть], Белоснежка и семь гномов… ну, сами знаете.
– Ты совсем свихнулась. И одним прекрасным днем мы прочитаем о тебе в какой-нибудь штутгартской газете. Как о трупе, выловленном из Неккара, или паданце с телевышки. – Мэрен плеснула мне кофе, к несчастью, слишком резко: южноамериканские мешочки у кассы получили горячий душ.
– А что говорит насчет этих амурных приключений твой горец? – пожелала знать Свенья.
– Не называй его горцем! – потребовала я. – И никакие это не «амурные приключения», а «предварительное следствие по уголовному делу с целью восстановления справедливости».
– Ну, понятно, – саркастически хохотнули все шестеро в унисон.
– Ну, погодите, вот покажу вам! – Я схватила экологически чистую метелку для пыли (из Индии, но изготовленную гарантированно не детскими ручками!), которая помимо пыли стряхивала и все неблагоприятные энергии, и устроила погоню за девчонками, которые с визгом носились от меня по всем торговым помещениям «Кундалини».
И в этот момент открылась входная дверь.
Аксель!
– Что здесь происходит?! – заорал он. Одного-единственного строгого взгляда ему хватило, чтобы узреть следы пиршества на прилавке, пятна масла на вспомогательных средствах для Тантры и индейские мешочки, чей цвет перекрасился после кофейного душа. – Здесь несет бурдой из дешевой уличной, палатки?!
На целую секунду создалась угрожающая ситуация. А потом Грит купила китайский цитатник премудростей, Шэрон обзавелась самым большим флаконом возбуждающего масла «Шехерезада», Айрис выбрала диск с песнопениями горбуна из общеизвестного мюзикла, а Мэрен, прислонившись к кассовому аппарату, облизала губы, стряхнула со лба белокурую прядь и задорно подмигнула.
У Акселя не осталось шанса.
А мне удалось, не понеся ущерба, улизнуть!
12
Собаки, хотите жить вечно? Ответ: «Да!»
Как я воспитываю лучшего друга женщины
Урок 9. Сторожевая собака
Инстинкт охраны имеет различную выраженность и обусловливается породой. Маленькие собачки с истинным рвением охраняют свои игрушки, свой коврик и миску с кормом. Независимость от породы наблюдается, прежде всего, у доминирующих псов, которые часто проявляют преувеличенную наклонность к охране своей собственности. Если у вашего маленького любимца стала проявляться такая дурная привычка, повторите начальный комплекс упражнений на послушание. Естественно, при такой проблеме постепенно внося некоторые изменения. Вы еще можете допустить, что ваш малыш сам выберет себе излюбленное место отдыха, но ни в коем случае не позволяйте ему видеть во второй половине рода человеческого врагов, от которых вас надо дико защищать. Донесите до его сознания с помощью лакомств, что люди другого пола – друзья, и только в случае реальной опасности и по вашему знаку он может подать голос или даже укусить.
Если же лакомства действия не возымеют, переходите к лишению ласк.
И не поддавайтесь ложным угрызениям совести. Ваш маленький любимец должен знать свое место. Это даст ему чувство уверенности, а вам – свободное время.
Преимуществом свободной профессии в жизни человека является свободное распределение рабочего времени. На следующий день Урс освободил для себя вторую половину дня, а я и без того уже прорву времени не получала заказов [67]67
Счастье, что Урс как большинство мужчин предпочитал иметь рядом с собой здоровую и сильную женщину и так или иначе держал меня в послед нее время на содержании. – Прим. автора.
[Закрыть].
Так что мы позволили себе выход в кино. В «Синема XX» как раз была неделя Уолта Диснея. Каждый день новый фильм из его классики за полцены. Урс сходил по Диснею с ума – он вообще любил мультяшки не меньше меня и ходил на такие сеансы без всякого алиби-подопечного в лице какого-нибудь малолетнего сопливца.
В этот день давали «Книгу джунглей».
Мы сидели в последнем ряду шестого кинозала – перед нами море затылков маленьких зрителей.
– Как здорово, – лепетала я, положив голову Урсу на плечо, пока Балу, медведь-вольнодумец, дрыгал ногами на полотне экрана и напевал свою коронную песенку. Урс грыз попкорн, время от времени шумно запивая его кока-колой из пол-литровой бутылки.
Я нежно прикусила его ушко.
– Не перед детьми, прошу тебя! – Но его возражение прозвучало неискренне.
Я парила в розовом облаке блаженства. Рядом со мной потрясающий мужчина, мы сидели на моих любимых местах в кино на любимом фильме.
И как только я могла злоупотреблять доверием этого великолепного парня? Ну и пусть, пусть я мутировала в безвольную женушку, созданную лишь для того, чтобы осчастливить некоего швейцарца. А сколько на этом шарике мужчин, которые боготворили бы мои пышные формы и терпели храп по ночам? Возможно, больше, чем один, но их не так-то легко и беспроблем но заказать, как пиццу со шпинатом и анчоусами в «Бомбейском тигре»! Мои подружки по клубу – все они просто завидовали моему полному счастью.
Я благостно заурчала.
Карлица с розовым бантом за два ряда перед нами использовала свою соломинку, чтобы пульнуть чем-то в нашу сторону. И это был не попкорн, вовсе нет, это были леденцы. Зеленые. Один чуть не выбил мне глаз.
– Эй, брось это! – прикрикнула я на недоростка.
На глаза карлицы навернулись слезы. Ее мать, у которой прыщ сидел на коленях, развернулась и одарила меня таким взглядом! Ну, истинно ведьма с дурным глазом.
– Какая миленькая крошка! – промурлыкал Урс.
Миленькая?!
А была ли я сама когда-нибудь ребенком? В этот момент я жутко сомневалась.
Два неуемных гнома носились по проходу взад-вперед, слева от нас два других мальчика-с-пальчик ревели наперегонки, а дальше, у выхода, другой маленький негодяй то ли пролил свой лимонад, то ли описался – во всяком случае, он орал в мокрых штанах возле капельдинерши, которая вытирала тряпкой лужу на застеленном дорожкой полу.
Уровень шума становился невыносимым, но не из системы ассоциации ТИА[68]68
tia (telecommunication industry association) – Ассоциация телекоммуникационной промышленности США. – Прим. перев.
[Закрыть] с шумопонижением Долби, а из сотен маленьких глоток. Если бы я не знала диалогов «Книги джунглей» наизусть еще со времен моего детства, я бы полезла на стену от ярости – разобрать нельзя было ни одного слова. Было такое впечатление, что все эти сорванцы репетируют на конкурс «Германия ищет суперзвезду» или по крайней мере готовятся в перспективе сделать оперную карьеру.
Тем временем обезьяний малыш Дуй скакал на экране по райским джунглям.
– Знаешь, мы никогда еще не говорили о детях, – вдруг заговорил Урс, прижав свои жаркие губы к моему левому уху.
Я сглотнула.
– Мы вдвоем и маленький шалун – разве это не замечательно? – продолжал Урс. Его жаркие губы щекотали меня по тоже внезапно ставшему горячим уху.
– Но мы только-только съехались, – слабо воспротивилась я.
Мне вдруг показалось, что удав Каа гипнотизирует меня: одни радужные круги перед глазами, и все перевернулось с ног на голову.
Он что, серьезно? Не видит, что ли, этих маленьких монстров вокруг нас? Визгливых, горланящих, сопливых, невоспитанных?! Не собирается же он терпеть эти муки не только в общественном месте, но еще и в нашем милом гнездышке? И вообще, выдержит ли свет вторую Вухтбрумме, пусть поначалу и в миниатюрном варианте?
– Даже когда ты бросишь принимать противозачаточные пилюли, у нас не сразу получится. Наверное, потребуется с полгода. Это подтверждено научно. – Урс воздействовал на меня еще сильнее, чем Каа, который сейчас методично раскачивался перед готовыми на заклание мартышками. – Я просто хочу сказать, что еще не поздно. А мне бы так хотелось, чтобы у нас с тобой была настоящая семья.
– Да впереди еще прорва времени!
Урс слегка отодвинулся:
– Прорва времени? Твои биологические часы, можно сказать, уже оттикали. Или ты собираешься заморозить свою яйцеклетку и выносить в шестьдесят одного из этих генетически измененных зародышей?
Ну, миленькое дельце! Еще не успели как следует помириться, и вот вам снова!
– Я не позволю давить на себя! И тем более в таком тоне! – возопила я вполне скандально.
– Ни в каком я не в тоне! Просто приходится кричать, чтобы ты меня в этом светопреставлении услышала! – бушевал Урс.
– И я вас, к сожалению, тоже слышу! Можно потише? – возмутилась какая-то мамашка за три ряда от нас.
Урс положил ногу на ногу и скрестил на груди руки:
– Ладно, я вижу, сейчас не вполне подходящий момент говорить об увеличении семейства.
– А я полагаю, что в ближайшее время у нас не будет подходящего момента заняться увеличением семейства! – Я тоже скрестила на груди руки. Для ног, к несчастью, было слишком мало места.
Этим архитекторам придет когда-нибудь в голову не только увеличивать количество рядов в зале, но и проходы между ними?!
Я все больше заводилась.
И тут зазвонил мой мобильник.
– Этого еще не хватало! – выступила одна из карликовых мамашек. Как будто моя мелодичная «Так сказал Заратустра» могла помешать этому бедламу!
– Да, – рявкнула я в телефон.
– Это Лауренцио.
– Какой еще Лауренцио? – негодующе переспросила я.
– Какой еще Лауренцио? – негодующе поднял бровь Урс.
Черт!
Лауренцио!
Я поставила Урсу на вид, что пока что являюсь свободной женщиной и что этот Лауренцио мне не любовник, что я превратилась в настоящий пантофель и абсолютно моногамна, а если он мне не доверяет целиком и полностью, то наши отношения построены на песке.
Ну, не совсем этими словами, в таком случае было бы гуманнее просто дать ему пощечину. Во-первых, я не хотела устраивать эстрадный номер для сидящих вокруг мамашек этих карликов, а во-вторых, не хотелось бить моему Урсу обухом по башке – и твердолобая швейцарская черепушка не все может выдержать.
Так что я без зазрения совести заявила, что доктор медицины Артур Лауренцио является моим дантистом, а я пропустила важный для моих зубов прием и сегодня вечером придется его восполнять.
Урс хоть и пробурчал что-то нелицеприятное себе под нос, но гигиена ротовой полости была для него делом святым, так что я получила благословение.
И это было очень, кстати, потому, что Лауренцио, спортивного телосложения хирург с седыми висками, только сегодняшним вечером нашел для меня окошко в своем напряженном графике.
Для Урса и похода в кино мой полукомбинезон с пончо-батиком и огромными пластиковыми платформами вполне подходил, но для хирурга следовало переодеться.
На Берлинер-платц я поймала такси, заскочила домой, оставив машину ждать – ну полное кино![69]69
Э, хоть это и было кино, но страшно глупое, поскольку жутко дорогое. – Прим. автора.
[Закрыть], – показала Джерри, который опять торчал у окна своей комнаты, соответствующий палец, с трудом влезла в свой единственный деловой костюм цвета мокрого асфальта, от души побрызгалась «Эмпорио Армани», прыгнула в черные лодочки, потом снова в такси и помчалась в «Цеппелин», дорогущий бар напротив Центрального вокзала.
Ровно в шесть вечера я входила в стеклянные двери. Самое время!
Слева несколько пластмассовых столиков (совершенно свободных), справа – «сига лаундж» [70]70
От англ. cigar lounge – бар для курящих.
[Закрыть] с замечательными мягкими креслами. В их кожаном уюте респектабельные господа попыхивали дорогими кубинскими сигарами «Кохибас» или просто сидели за рюмкой «Давидофф». Знатоков можно было опознать по колечкам дыма.
Мне вдруг с ужасающей отчетливостью пришло в голову, что мы с Аауренцио не договорились об опознавательном знаке. Ладно, уж по тонким пальцам хирурга и седым вискам я его худо-бедно узнаю. Обольстительно виляя задом, я прошествовала вдоль ряда кресел.
Господа производили солидное впечатление, и все как один проявили заинтересованность. То есть все, кроме одного. Я подумала, что это и должен быть Лауренцио. Я подсела к нему:
– Привет! Надеюсь, не слишком заставила себя ждать? – промурлыкала я голливудским голоском и бросила призывный взгляд из-под ресниц.
Да, вы угадали, этот единственный оказался отнюдь не Аауренцио. Господин с ужасом воззрился на меня, потом пробормотал: «Je regrette, je ne park pas allemand»[71]71
Сожалею, я не говорю по-немецки (франц.).
[Закрыть] и отчаянно замахал кельнеру.
Я резко поднялась, в результате чего верхняя пуговица моего жакета оторвалась и, описав внушительную дугу, почила в стакане с виски этого французика – ну точно, на фигурном катании я бы получила 5,9 за артистичность исполнения!
– Э-э-э… pardonnez-moi![72]72
Извините меня! (франц.).
[Закрыть] – Надо мне было в свое время лучше заниматься у заместителя директорши полной средней школы Фрицы Унтерхаузер, а то сейчас возникли сложности с «парлирен» с этим туристом, выражающейся в невозможности достойно прояснить ситуацию. Так что пришлось просто оставить его кельнеру, который, успокаивая, похлопал его по плечу.
Господин возле вытяжки «Дюрнингер» с человеческий рост замахал мне руками.
Лауренцио?
Не хотелось бы больше идти на риск!
– Эй, рад тебя видеть! Но должен сказать, ты выглядишь немного иначе, чем я предполагал. По твоему объявлению я…
– Знаю, ожидал увидеть эфемерного эльфа. Но дай время, и я докажу тебе явные преимущества пышущей здоровьем валькирии.
Лауренцио рассмеялся:
– Давай садись.
Я села. При этом мой жакет в результате покинувшей его пуговицы, которая выполняла заметную роль в сокрытии моих полных грудей, распахнулся. И в этот самый момент до меня дошло, что впопыхах я забыла под него надеть шикарную светло-серую блузку от Марины Ринальди (благоприобретенную на последней распродаже). И Лауренцио сейчас открывался прекрасный вид на мою черную в кружавчиках грацию. Не успела кельнерша подойти с меню, как я выхватила у нее из рук карту и прикрыла свое декольте.
– Мне «Секс он бич»! – несколько громче, чем было принято в таком престижном баре, выкрикнула я.
Двое пожилых джентльменов в креслах за столиком напротив беспардонно выпялились на карту меню, которую я не выпускала из рук, хотя кельнерша, прилагая неимоверные усилия, отважно пыталась вырвать ее у меня.
Лауренцио со проводил ее костлявые формы вожделенным взглядом, когда она понесла их обратно к стойке. Собственно, его взгляд уперся в тощие ноги, которые росли от ушей.
– Э-эй! – напомнила я о себе.
Он переключил свое внимание на меня.
– По правде говоря, по твоему объявлению я нарисовал себе немного другую картину.
«Разве этот пункт мы уже не прошли?» Я пожала плечами:
– Недосмотр наборщика. Как видишь, я не страдаю всеобщим помешательством на борьбе с ожирением. И не держу дома весов. Быть упитанной – это классно!
На лице Лауренцио не дрогнул ни один мускул:
– Честно говоря, если я и ожидал нечто иное, ты меня просто завораживаешь.
Я приподняла брови и кокетливо улыбнулась:
– Спасибо. Ты тоже ничего.
По правде сказать, это было сказано не вполне искренне. Лауренцио был живым доказательством того, что яппи [73]73
От англ. yuppie – молодой бизнесмен, ориентированный на престижную карьеру.
[Закрыть] из восьмидесятых прошлого столетия еще не вымерли. Уложенные феном волосы, подплечники и белые носки – все просто кричало: добейте нас, поимейте милость! А, кроме того, я не сходила с ума от трубочного табака, пусть даже и «Симпл ред» [74]74
От англ. simply red – золотистый легкий.
[Закрыть].
– Рада, что нравлюсь тебе. – Я принялась обмахиваться картой меню. Взгляд Лауренцио уперся в мое декольте. Цель достигнута!
– Э… Я этого не говорил.
– Что-что?
– Я не сказал, что ты мне нравишься. Я сказал, что ты завораживаешь.
От возмущения я на короткое время потеряла дар речи. Завораживать! Это последнее, что женщина хочет услышать от привлекательного сердцееда. Но слава богине, Лауренцио не был ни привлекательным, ни сердцеедом – по крайней мере никакой опасности, что он мог нанести моему сердцу хотя бы легкую царапину.
Француз за соседним столиком принялся выть. Что– то вроде об «амурпердю»[75]75
От франц. amourperdu – потерянная любовь.
[Закрыть]. Кельнер присел на подлокотник кресла и утешающе хлопал его по спине. А потом махнул бармену за стойкой, чтобы подали еще одно виски.
За другим столиком по соседству двое многообещающих менеджеров дискутировали о каких-то боссах, которых они запросто величали по имени, а заодно и о махинациях с налогами в Лихтенштейне и Люксембурге, а может, просто о жестком мясе. Прямо над ними висели рекламные плакаты сигарет «Мальборо»: ковбой в широкополой шляпе и с обнаженным торсом – и сигар, которые картинная кубинка скручивала на своих запотевших голых ляжках. Мужские фантазии…
